Кайзер Дженис. Ты - моя судьба

   — А как это случилось?
   — Поступки подростков иногда трудно объяснить… Самое главное — я сейчас на свободе. И первым делом я пришел навестить тебя.
   Дэниел наморщил лоб, обдумывая все это.
   — У тебя волосы длинные оттого, что ты был в тюрьме?
   Итан засмеялся, Кэт тоже не могла удержаться от смеха. Они весело переглянулись. Он так был поглощен своим сыном, что почти перестал ее замечать. Сейчас, с улыбкой на лице, она показалась ему очень привлекательной, даже чем-то напомнила ему мать, но это было не то чувство, которое сын испытывает к своей матери, — скорее поклонение и восхищение. Восхищение манерами и красотой Кэт. Она отвела взгляд и обняла мальчика.
   — Дэнни, это не совсем вежливый вопрос.
   — Нет, — возразил Итан, — это хороший вопрос. Длинные волосы — это знак уважения к моему отцу, твоему деду, Эдварду Миллзу, члену племени блэкфут. Он был индеец, Дэнни. И я тоже индеец. И ты.
   Мальчик удивленно посмотрел на Кэг — А разве мой дедушка не мой дедушка, мама?
   — Конечно, твой. У каждого ребенка есть два дедушки. Один дедушка был папа Итана, другой — мой папа, дедушка Ролли.
   Дэнни, не сводя глаз с Итана, теребил свои волосы на макушке.
   — Но чтобы быть индейцем, тебе вовсе не обязательно отращивать длинные волосы, Дэниел, — сказал Итан. — Я это делаю, потому что горжусь своим происхождением.
   — Я думаю, своей матерью вы гордитесь не меньше, — вставила Кэт едко. Итан кивнул, глядя ей в глаза.
   — Да, — сказал он. И продолжил, обращаясь к мальчику:
   — Кэт имеет в виду, что моя мать, так же как и твоя, была белая.
   — Вот видишь, — сказала она Дэниелу, ероша его волосы, — тебе повезло: у тебя сразу два происхождения.
   Дэниел сморщил нос.
   — А что такое «происхождение»?
   — Индейская кровь и белая кровь, — сказал Итан. — Два народа. Две семьи.
   — Ты помнишь, мы говорили об этом, — сказала Кэт. — Когда читали индейские легенды.
   — А-а-а, — протянул Дэнни, глядя на шкаф с книгами. Украдкой бросив взгляд в сторону Итана, он подошел к шкафу и принялся искать книгу.
   Итан и Кэт переглянулись.
   — Я старалась быть с ним максимально правдивой, когда речь заходила об этом, — сказала она.
   — Я вижу. Я хочу вам сказать… спасибо.
   — Я это делала для Дэнни.
   — Мама, — донесся разочарованный голос Дэниела, — ее здесь нет.
   Кэт встала, подошла к шкафу и, присев на корточки рядом с мальчиком, тоже принялась искать. У нее была восхитительно красивая, точеная фигура, похожая на фигурку Бекки. Облегающие джинсы подчеркивали упругие формы. Итан постарался не сосредоточиваться на этом — изо всех сил, — но не так-то просто было обойти взглядом такую красивую женщину.
   — Вот она, — сказала Кэт, доставая книгу с полки и отдавая Дэниелу. Мальчик бережно взял ее в руки. Какое-то мгновение он молча смотрел на Итана, видимо собирая все свое мужество, затем подошел и сунул книжку ему в руки.
   Итан взял книгу.
   — Да, — сказал он, быстро пролистывая страницы. — Я сразу обратил на нее внимание. Очень интересная книга.
   Дэнни, повиснув на ручке кресла, заглядывал в книжку. Он был так близко, что Итан ощущал запах его волос, недавно вымытых душистым шампунем, видел его гладкую кожу, по тону намного светлее, чем его. Итан слегка коснулся волос сына, затем положил руку ему на плечо. Дэниел чувствовал эти прикосновения, но не выказывал признаков недовольства. Все его внимание было приковано к книге.
   Взглянув на Кэт, которая опять села в кресло, Итан увидел тень опасения на ее лице. Она, однако, сделав видимое усилие над собой, улыбнулась. Он понял — возможно, подспудно он и раньше понимал это, — что Дэниел может стать для них яблоком раздора если не в юридическом, то в эмоциональном смысле. Он видел, что она терпит это только ради ребенка — самой ей это явно не по душе.
   — Какая твоя любимая легенда, Дэниел? — спросил он.
   Мальчик пожал плечами.
   — Может быть, я принесу книжки про индейцев, которые тебе больше понравятся? — предложил Итан. — Хочешь?
   — А-ха.
   — Ты любишь читать?
   — А-ха. Мама читает мне «Чарли и шоколадная фабрика», — сказал Дэниел.
   — Он очень любит Ролла Даля, — объяснила Кэт.
   — Мама читала мне эту книжку, когда я был маленький, — сказал Итан.
   — О! Моя мама тоже мне ее читала! — воскликнула Кэт, обрадованная таким совпадением. — Я вообще-то читала некоторые из книг в этом шкафу, когда была уже постарше, лет в двенадцать.
   — Да, я тоже прошел через эту фазу, — сказал Итан, улыбнувшись, . — но я в этом возрасте перешел сразу к романам о Кожаном Чулке. А после Купера взялся за Роберта Льюиса Стивенсона и, конечно же, Марка Твена.
   — Довольно широкий круг чтения. Наверное, у вас в голове роилось много грандиозных идей после всего прочитанного?
   — Да, это я унаследовал от родителей. Я научился думать своей головой, по примеру родственников с материнской стороны. А от отца я научился думать сердцем. Это может стать очень мощным резервом, Кэт. Сердце — вместилище и мудрости, и души. Я бы хотел, чтобы и Дэниел этому научился.
   Мальчик взглянул на него снизу вверх. В первый раз они открыто посмотрели друг на друга. Любознательность Дэниела взяла верх над настороженностью. Итан обнял его за плечи.
   — В мире очень много интересного, Дэнни, — негромко сказал он. — Я так многому хочу тебя научить…
   Кэт молчала. Это было явное неодобрение. Итан, взглянув в ее сторону, заметил, что у нее раскраснелись щеки.
   Он закрыл книгу, вложил ее в руки Дэниела и сказал:
   — Отнеси маме. Я думаю, она хочет посидеть с тобой.
   Дэнни перешел к креслу Кэт, притиснувшись к ней вплотную. Она погладила его по голове; настроение ее явно улучшилось.
   Громко выстрелило полено в очаге, выбросив в трубу целый сноп искр; все обернулись к камину и некоторое время смотрели на горящие поленья. Затем Кэт, обняв Дэниела, который рассматривал картинки в книге, сказала, обращаясь к Итану:
   — Очередной фронт метели ожидается во второй половине дня. Вам придется провести здесь еще день-два, может быть, больше.
   — Не хотелось бы мне злоупотреблять вашим гостеприимством.
   — Не оставим же мы вас на улице в такую пургу!
   — Но не прочь и проводить?
   Кэт посмотрела ему в глаза. Это был не просто взгляд. Ему показалось, она не знает, что ответить.
   — Мама, — сказал Дэниел, — прочти мне этот рассказ. Про быка-буффало.
   — Сейчас вряд ли получится, дорогой. Надо возвращаться домой: опять может запуржить.
   Это была, конечно, отговорка, он знал. Она хотела увести мальчика отсюда. Итан был расстроен, но не удивлен. С ее стороны было большой щедростью привести сюда Дэниела. Она рисковала. И была близка к тому, чтобы пожалеть о сделанном. Хотя он тоже не знал, как к этому относиться. Даже если бы он повел себя как-то по-другому, это вряд ли изменило бы что-нибудь. Ей бы, конечно, не понравилось, если бы он расстроил мальчика или отдалил от себя, — для нее мучительно видеть его хоть в малейшей степени несчастливым.
   Кэт встала, Итан тоже поднялся. Дэниел смотрел на него так, будто не знал, как себя вести. Итан решил помочь ему сориентироваться — взял его за руку. Как и в первый раз, мальчик подал руку.
   — Дэниел, — сказал Итан, крепко держа сына за руку, — хочешь, я назову твое индейское имя? Дэниел озадаченно посмотрел на Кэт.
   — Что вы имеете в виду — его индейское имя? — спросила она.
   — Мы с Бекки выбрали для него и белое имя, и индейское — сразу же, как обнаружилось, что она беременна.
   — Она мне этого никогда не говорила.
   — Неудивительно.
   — Мама, — спросил Дэниел, — у меня есть индейское имя?
   — Папа говорит, что есть.
   — Бегущий Олень, Дэниел, — сказал Итан. — Так оно переводится. Так звали моего деда. Тебе он приходится прадедом.
   Кэт, обняв мальчика за плечи, крепко прижала его к себе.
   — Ну, Дэнни, давай одеваться. — Она направилась к стулу, на который они побросали одежду, когда пришли. Книга с индейскими легендами все еще лежала в кресле; Итан взял ее и подошел к Дэниелу. Кэт стояла на коленях, одевая мальчика.
   — Спасибо, Кэт, что привели его ко мне, — сказал он.
   Она посмотрела на него снизу вверх.
   — За что спасибо? Я почти ничего для вас не сделала.
   — Надеюсь, я ничем не огорчил вас? Застегнув куртку Дэниела, она встала, посмотрела Итану в глаза.
   — Да нет. Если б я была на вашем месте, я бы наверняка выкинула что-нибудь огорчительное, — сказала она и принялась обуваться. — Этот визит подтвердил кое-что… впрочем, это и так ясно как белый день.
   — Например?
   — Например, что кое-какие вопросы требуют решения. Что есть вещи, которые мы не можем игнорировать.
   — Может быть, я чересчур поддался эмоциям. Она застегнула молнию куртки, надела спортивную шапочку и поправила выбившиеся из-под нее волосы.
   — Я понимаю.
   — Мне бы не хотелось, чтобы вы смотрели на меня как на некую угрозу. Кэт скептически хмыкнула.
   — Давайте поговорим об этом потом. Итан посмотрел, как его сын натягивает рукавички, и протянул ему книгу.
   — Возьми, Дэнни. Почитаешь дома. Я думаю, вы не будете возражать, Кэт, — добавил он.
   Она кивнула. Затем, взяв Дэниела за руку, повела его к двери.
   — Вы не против, если я провожу вас хотя бы часть пути? — спросил Итан, берясь за дверную ручку.
   — Спасибо… но, я думаю, не стоит рисковать. Сейчас мой отец, скорее всего, в постели, но он может попросить Силию перевезти его на кухню — выпить чашку чая, например…
   — Понимаю…
   Она открыла дверь. Холодный ветер со снегом ворвались в комнату. Кэт и мальчик, держась за руки, вышли наружу. Дэнни сейчас же поставил санки у крыльца и взобрался на них. Кэт, привычным движением подхватив веревку, повернулась лицом к Итану.
   — Я вам принесу обед — чуть позже. Тогда, может быть, и поговорим.
   — Хорошо, — кивнул он.
   Улыбнувшись ему одними глазами, она двинулась. Мальчик обернулся и еле заметно махнул ему рукой.
   — Пока, Дэниел! — крикнул Итан.
   Он стоял на крыльце, глядя им вслед, не обращая внимания на морозный ветер, секущий щеки, так что слезы выступили из глаз. Через минуту он вошел внутрь и смотрел, как они удалялись, из окна. Дэниел обернулся еще два или три раза. Трудно было сказать, о чем он думал, но Итан сердцем чувствовал, что он и его сын уже были одно.
   Может быть, и Кэт это тоже чувствовала. Может быть, это-то ее и тяготило.
   Силия, укладывала в корзинку обед для Итана, Кэт ходила из угла в угол.
   — Может быть, мне тоже с тобой пойти? — спросила Силия.
   — Нет. — Кэт остановилась. — Спасибо за заботу, но это только кажется, что я расстроена. — И она возобновила свое движение.
   — Ты ходишь из угла в угол уже пятнадцать минут, дорогая моя. Это совсем на тебя не похоже. Разве что когда переживаешь за кого-нибудь из своих маленьких пациентов, когда они попадают в больницу. Но сейчас, по-моему, совсем не тот случай, ведь так?
   — Да, слава Богу. Если бы кто-то серьезно заболел, это был бы настоящий кошмар. Принимая во внимание, что телефон не работает и в город выбраться нет никакой возможности.
   — И кроме тебя есть врачи.
   — Есть, но ни одного педиатра поблизости. — Кэт села за стол на крайний стул. — Мне иногда кажется, что я уж отвыкла переживать по поводу своих личных проблем.
   — Так все это дрожание рук связано с Итаном Миллзом?
   — Э-э-э… да. По правде говоря, не знаю, что я ему буду говорить.
   — О чем?
   — О Дэнни. О том, разрешу ли я ему снова с ним увидеться.
   — А почему бы и нет? — спросила Силия, укладывая в корзину с провизией несколько салфеток.
   — Потому что он, по-моему, думает добиться права на попечительство.
   — Я понимаю, Кэти, почему это тебя так расстраивает, но и Итана нет причин винить.
   — Я знаю. Я бы, пожалуй, чувствовала то же самое, будь я на его месте. Вот почему мне и не по себе.
   Силия подошла к плите и стала наливать суп в термос.
   — А может быть, он и не добивается официального попечительства? Может быть, все, что ему нужно, — это регулярно встречаться с Дэнни?
   — Но и это мне не очень нравится.
   — Почему?
   — Силия, всего два дня назад этот человек находился в тюрьме с режимом наивысшей строгости.
   — Он говорит, его посадили ни за что.
   — Судьи так не считают.
   — Белые судьи так не считают, — возразила Силия.
   Она наполнила термос.
   — Ты думаешь, все из-за этого? — спросила Кэт. — Расовый вопрос?
   — Я только констатирую факт.
   — Ну и что, по-твоему, я должна делать? Позволить Дэнни видеться с Итаном только потому, что в его жилах течет индейская кровь? Признать, что все в человеке зависит от его этнической принадлежности, и ни от чего больше?
   — Конечно, нет. Ты знаешь это не хуже меня. И эти обвинительные нотки в твоем голосе мне не нравятся. — Силия аккуратно поставила термос в корзинку; — Я просто говорю, что в данном случае человек вполне может быть невиновным. Они просто хотели его посадить только за то, что он, метис, наполовину белый, наполовину индеец, встал на сторону индейцев.
   — «Они» — это ты имеешь в виду Майка Колдуэлла, не так ли?
   — Ты знаешь не хуже меня, Кэти, что мистер Колдуэлл — настоящий расист. — Силия закрыла корзинку.
   Кэт встала со стула.
   — Я думаю, нам вообще не стоит обсуждать этот вопрос.
   — Как хочешь, — ответила Силия, похлопав рукой по корзинке. — Я думаю, мистер Миллз проголодался. Он завтракал очень рано, на рассвете.
   Кэт оценивающим взглядом посмотрела на Силию.
   — Я смотрю, он тебе нравится, а-а?
   — Мне вообще-то показалось, что ты не очень расположена говорить о нем, не так ли?
   — Меня мучает любопытство, что ты думаешь о нем на самом деле. Не умом, а сердцем.
   — Я не очень хорошо знаю этого человека, — парировала Силия, — но у меня предчувствие, что если ты отнесешься к нему с открытой душой, то еще удивишься, какой он человек.
   — Ммм…
   — Эта перспектива тебе не по душе? Кэт молча вздохнула, затем, подумав немного, сказала:
   — Наверное, было бы намного легче, если бы он действительно был мерзавцем, настоящим преступником. Но он не такой. И мне, и тебе он показался порядочным человеком, хотя все во мне так и противится признать это.
   — Ты только не сердись, Кэти, но я примерно знаю, что тебя беспокоит: ты поняла, что твои личные интересы не обязательно совпадают с интересами Дэнни.
   Кэт задумалась.
   — Ты знаешь, в этой индейской идее — думать сердцем — что-то есть.
   Они улыбнулись друг другу.
   — Я пойду посмотрю Дэнни и возьму пальто, — сказала Кэт.
   Поднявшись на второй этаж, она обнаружила, что мальчик лежит на кровати. Он листал книжку с индейскими легендами. Заметив ее, он коротко улыбнулся, но видно было, что мысли его далеко отсюда.
   — Я смотрю, ты очень увлекся этой книжкой, — сказала она, стоя в дверях. — Картинки нравятся?
   — А-ха.
   — Я пришла сказать, что мне надо сходить кое-куда. Если ты устанешь, котик, можешь поспать немного. о'кей?
   Он кивнул.
   Судя по его грустному тону, ему хотелось поговорить. Как будто он в чем-то сомневался. Может быть, ему нужна была поддержка? Она подошла к нему и присела на край кровати. Дэнни поднял на нее глаза.
   — Мама?
   — Что, котик?
   — Тот дядя — он действительно мой папа?
   — Ты имеешь в виду Итана? Да, действительно.
   — А он меня любит?
   — Я уверена, что любит. Он пришел очень издалека только для того, чтобы посмотреть на тебя.
   — О-о!
   — Ну, а он тебе понравился?
   — Он хороший.
   — Да, — отозвалась Кэт, — я тоже думаю, что он хороший.
   — Он тебе нравится, мама?
   Кэт не переставала удивляться, как дети могут моментально понять самую суть вещей.
   — Он кажется мне хорошим человеком, но дело в том, что я встретила его только вчера, поэтому я еще не очень хорошо его знаю.
   — А Бегущий Олень — это действительно мое имя?
   — Это имя дал тебе твой отец, но он называет тебя также и Дэниелом.
   — Он всегда будет жить в садовом домике? Кэт улыбнулась, потрепала его за волосы и ущипнула за щеку.
   — Нет. Садовый домик — это просто место встречи. По-моему, Итан и сам еще не знает, что он будет делать дальше.
   Дэнни задумался.
   — Если он мой папа, почему же он не живет с нами?
   — Ну… — Она стала подыскивать такой ответ, чтобы Дэнни мог понять. — Я думаю, лучше всего объяснить так: у Итана своя собственная жизнь; не все семьи должны быть обязательно вместе.
   — Почему?
   — Это не так просто объяснить, Дэнни. Важно, чтобы люди любили друг друга и хорошо относились друг к другу.
   — Мой папа любит тебя, мама?
   — Ты столько вопросов задаешь сегодня… — сказала она, заключая его в объятия. — Самый простой ответ, наверное, «нет», потому что мы еще совсем не знаем друг друга. Но мы, я думаю, постараемся подружиться.. Ну, котик, мне нужно идти. А ты почитай свою любимую книжку. И помни, что Силия внизу — на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится. О'кей?
   Дэнни кивнул. Поцеловав его в лоб, она направилась к двери.
   — Мама!
   Кэт обернулась.
   — Хорошо, что он мой папа. Такого она не ожидала, но попыталась улыбнуться.
   — Я думаю, он обрадуется, когда узнает, как ты к нему относишься.
   — А ты ему скажешь? Она не знала, что ответить.
   — А ты хочешь, чтоб я сказала? Мальчик подумал, потом кивнул.
   — А-ха.
   — Ну хорошо. Тогда я скажу. Но не забудь, что мы договорились не говорить о нем дедушке, потому что дедушка неважно себя чувствует. Ладно?
   Мальчик кивнул.
   Кэт ушла с тяжелым чувством. Она понимала, что Дэнни может проговориться в присутствии ее отца, и тогда не миновать такого скандала, что подумать страшно. Но, с другой стороны, и выбор у нее был невелик: не запретить же ребенку встречаться с отцом.
   Она спустилась вниз. На душе у нее было тревожно. Похоже, Дэнни начинает привязываться к Итану Миллзу. Просто удивительно, откуда у него вдруг появилась потребность общения с отцом. После инсульта Джейк Реяли уделял мальчику не слишком много внимания, и Дэниел действительно испытывал потребность в общении с мужчиной. Нечего лукавить: она с самого момента появления Итана здесь, в доме, относилась к нему с некоторой опаской. А после того, как выяснилось отношение к нему Дэнни, этот страх только усилился. Была ли это ревность или естественный, законный страх за благополучие своего ребенка?
   Кэт не сомневалась, что этот визит не несет в себе ничего хорошего. И тем не менее как-то так получалось, что Итан все сильнее и сильнее притягивал ее. Одно дело — решимость Итана, но и обстоятельства складывались все время против нее.
   Проходя в свою комнату мимо комнаты отца, она обратила внимание, что Джейк спит в каталке, склонив голову набок. «Бедняга!» — подумала она. Когда-то он был сильной личностью, могущественной фигурой, а сейчас превратился в оболочку прежнего своего «я». Хотя это вовсе не значило, что старая черепаха не может укусить. Грустно улыбнувшись, она направилась в свою половину, чтобы одеться и собрать вещи.
   Когда Кэт вернулась на кухню, Силия отмывала раковину.
   — Метель усилилась, Кэти, будь осторожна.
   — Не беспокойся, все будет нормально. Она основательно укуталась и от этого чувствовала себя немного неловко, стеснялась своего вида и сердилась на себя за это. Итан Миллз принес с собой столько проблем!
   Подхватив корзину, Кэт вышла через черный ход. Немного потеплело — верный признак надвигающейся бури. Она направилась к садовому домику. Сейчас самое время выяснить кое-что с Итаном Миллзом.

Глава 7

   Медленно двигаясь к бревенчатому дому сквозь глубокий снег, Кэт думала о том, что в это время хорошо, наверное, на Гавайях, на пляже. Холодной монтанской зимой такие мысли сами собой приходят в голову. Но вот придет весна, и холмы преобразятся. Поляны заполнятся цветами, а воздух будет насыщен запахом сосен. А над всем этим — огромное голубое небо. Монтана притягивает, входит в кровь, и сейчас Кэт чувствовала это особенно остро.
   Вот и садовый домик показался впереди. Сердце ее забилось. Она сказала себе, что нужно контролировать свои эмоции. Если дело дойдет все-таки до конфронтации, в этом скорее будет повинен Итан, а не она.
   Когда она добралась наконец до двери садового домика, корзина с провизией, казалось, потяжелела вдвое. Кэт не могла отдышаться. Она пообещала себе сразу же, как затихнет метель, снова начать ходить на лыжах, тренироваться. Надо срочно приобретать былую форму.
   Ей уже не раз говорили, что в ее жизни нет ничего, кроме работы, и — приходится признать — в этом есть немалая доля правды. Если она не лечит больных, то возится с Дэнни или заботится об отце. Наверное, действительно надо освободить небольшое пространство и для себя.
   Она поставила корзину на крыльцо, постучала в дверь и принялась отряхивать снег с шапочки и с куртки. Итан не ответил. Она постучала снова. «Спит, что ли? — подумала она про себя. — Или ушел прогуляться?» Она постучала еще раз, теперь громче.
   — Иду, иду! — раздался голос. — Минуту! Через несколько секунд дверь открылась, и Итан появился на пороге. К ее удивлению, он был без рубашки, босиком и с мокрыми волосами. Даже на ресницах висели капли.
   — Извините. Я только из душа.
   Кэт потеряла дар речи. Он? не могла оторвать взгляда от его широких плеч и мускулистых рук. Гладкая, идеально ровная кожа развитой груди, красивого теплого тона.
   — Я… не предполагала… извините… я… — Она усилием воли старалась заставить себя посмотреть ему в глаза и сделать вид, что не замечает его наготы. Тут только она увидела, что он дрожит.
   — Пожалуйста, заходите, — сказал он. — Иначе я замерзну.
   Она подняла корзину и проворно зашла внутрь. Итан закрыл дверь и поспешил к камину, присев на корточки у самого огня, чтобы быстрее согреться.
   — Извините меня, — сказал он, — но горячая вода или холодная, — я должен был принять душ.
   Кэт все еще не могла прийти в себя от увиденного.
   — Э-э-э… Я принесла обед, — проговорила она наконец, приподнимая корзину и устанавливая ее на стул. — Не хотелось бы, чтобы вы голодали. Ну… я, пожалуй, пойду, а вы… приятного аппетита, — сказала она и направилась было к двери. — Только не откладывайте. Силия налила вам горячего супа в термос.
   — Вы что же, уходите? — спросил он с явным разочарованием.
   — Не хочу вам мешать, и я…
   — Вы мне нисколько не мешаете, Кэти. Мне бы нужно было принять душ пораньше, но я просто не мог собраться с духом. Температура воды была не больше сорока градусов⁴, — сказал он, вставая. — Подождите минуту, я надену рубашку.
   Он направился в ванную, она посмотрела ему вслед. Движения его были удивительно грациозны; казалось, тело было в абсолютной гармонии с духом. Она опять поймала себя на мысли, что не может отвести от него глаз. Хотя, если не кривить душой, и было на что посмотреть.
   Он оглянулся, задержавшись на секунду у двери.
   — Вы разденьтесь; снимите верхнюю одежду. Я сейчас.
   Кэт нерешительно расстегнула молнию своей куртки, все еще раздумывая, стоит ли оставаться. Что это было? Демонстрация физических данных? И он хотел сделать это как бы невзначай? В конце концов, не стоит забывать, что он только что из заключения. Должно быть, истосковался по женщине. Впрочем, это его проблемы.
   Она медленно, нехотя сняла куртку и шапку, прошла к креслу, в котором сидела утром. Скосив глаза, украдкой посмотрела в сторону ванной. Дверь была чуть приоткрыта, но, кроме голого локтя или плеча, появлявшихся время от времени, ничего не было видно. Однако на стене висело зеркало, и отражение показывало процесс одевания намного подробнее. Через минуту дверь открылась, и Кэт моментально перевела взгляд на огонь.
   — Извините, — сказал он, направляясь к креслу, в котором сидел утром. — Мне хотелось снова почувствовать себя человеком.
   На нем была плотная шерстяная рубашка; он сел и принялся надевать носки. Это не мешало ему разговаривать:
   — Я тут обнаружил бритву и расческу. Я ими попользовался немного — это ничего?
   — А-а, конечно. Я, по правде сказать, и не помню, чьи это веши.
   Итан улыбнулся (красивая улыбка, отметила она), чувствуя себя совершенно свободно и естественно, в то время как Кэт была напряжена.
   — На кухне была пачка стирального порошка, — продолжал он, — и я затеял постирушку. После этого само собой захотелось помыться.
   Она испытывала какое-то непонятное беспокойство. Хотя и вынуждена была признать, что в его поведении не было ничего неприличного. Все было просто и естественно. Пыль в глаза? Она не знала, что и подумать.
   Покончив с носками, Итан с удовольствием расправил спину, откинул влажные волосы назад и, встретившись взглядом с Кэт, слегка улыбнулся ей.
   — Давно я мечтал о хорошем душе, — сказал он. — В тюрьме вода была или холодной как лед, или горячей как огонь. К сожалению, мой первый душ на свободе тоже оказался ледяным.
   — Мне очень жаль… что наши удобства… — пробормотала она, с трудом подыскивая слова.
   — Да я вовсе «не жалуюсь, — погладил он свой выбритый подбородок. — Напротив — я как будто заново родился.
   То, как он посмотрел на нее, говорило, что мысли его приняли какое-то новое направление. Кэт внутренне напряглась.
   — Послушайте, — сказал он голосом на октаву ниже прежнего. — Я еще раз хочу поблагодарить вас за то, что привели сюда Дэниела. Для меня это очень много значит.