Страница:
Я отплыла от берега далеко-далеко, лежала на спине и смотрела на черное, «плюшевое» небо, на «нашу» луну. Ведь случайно и ты мог смотреть на нее.
И вдруг что-то вспыхнуло на берегу. Над заводом вставало яркое зарево. Мартеновский цех светился изнутри, косые расходящиеся лучи вырывались изо всех проемов и доставали до самого неба, мягкого и мохнатого. Таким оно мне казалось. Очевидно, шла плавка.
Я поплыла от берега, и каждый раз, как я оборачивалась к нему, мне становилось все веселее и радостнее. Я даже пела, плыла и пела.
Я чувствовала себя далеко от берега… с тем, кто в море.
Лена».
Сколько раз перечитывал Федор это первое письмо Жени!
Нежно прижав его к губам, он сидел долго-долго. Потом перечитал и другие письма. Искренние, но совсем не простые, как сама Женя, и бесконечно близкие Федору. Он не умел так писать, но умел читать все, что было за каждой строчкой, умел понять ее настроение, угадать ее тончайшие ощущения, о которых она и не писала, но которые чувствовались за недосказанными фразами.
Сейчас Федор сошел в каюту не только для того, чтобы перечитать дорогие ему письма. Он писал ровным, размашистым почерком, строго выводя каждую букву:
«Лена, родная моя!
Письма к тебе — мой дневник. Не вел в детстве, в юности. Веду сейчас. Такой же тайный и немного смешной.
Тревожно у нас. Инженеры спорят. Горячие головы, и в первую очередь Алеша, хотят обойтись без труб. Ходов доказывает, что это затруднит строительство. Слушаю их и тревожусь о другом. Профессор Сметанкин, как сварливая совесть, покоя не дает. Снова и снова пишет и мне и другим. На него уже перестали обращать внимание. Прозвали современным Катоном. И подобно тому как римский сенатор каждый раз провозглашал, что «Карфаген должен быть уничтожен», профессор Сметанкин провозглашает, что отгороженное море замерзнет. Карфаген был уничтожен… Никто не придает словам этого каркающего ворона такого значения, как я. Я не понимаю даже Александра Григорьевича, дядю Сашу. Не раз я разговаривал с ним. Он ведь океановед, авторитет которого сыграл роль при решении вопроса о стройке опытного мола. Он отводил разговор в сторону. «Опытный мол должен все показать. Данные океанологической науки недостаточно проверены. Опытный мол будет вкладом в эту науку». Мне кажется, что он чего-то недоговаривает. Знаю, вызывали его в Москву, к Волкову. Знаю, ведет он переписку с академиком Овесяном. Но даже мне он ничего не говорит.
Алеша — весь в заботах стройки. Живет ими, горит. О том, что «полынья» замерзнет, и слушать не хочет, как тогда на защите диссертации. У меня сердце болит. Сжимая крепче челюсти, иду на мостик. Когда дует ветер в лицо, видишь льды, легче на душе. Знаешь, с чем борешься.
Вопрос о трубах действительно важен. Касается непосредственно тебя, вашего завода. Ценой двойного напряжения здесь, во льдах, наши хотят освободить вас от поставок. Подумал, что вы там, наверное, не захотите остаться в стороне.
Надеюсь, выводы сделаешь сама. Директор твоего завода и металлурги отзовутся.
Письмо — дневник. Каюсь. Ухватился за повод. Если металлурги захотят принять участие в обсуждении, которое намечается, снова можно установить телевизионную связь. Увижу тебя, живую, двигающуюся, улыбающуюся… мне.
Кажется, только в дневниках в этом сознаются».
Федор перечитал письмо и остался недоволен. Ему хотелось написать, что он любит, любит ее, что она бесконечно близка и дорога ему, что он хочет видеть ее ежечасно, что он не хочет расставаться с ней, что постоянно хочет ощущать в своей руке ее тонкие пальцы, смотреть ей в глаза…
Но никогда таких слов не смог бы написать Федор.
Да, может быть, и не надо было их писать. Женя прекрасно умела все читать в его письмах, даже и неписанное.
И вдруг что-то вспыхнуло на берегу. Над заводом вставало яркое зарево. Мартеновский цех светился изнутри, косые расходящиеся лучи вырывались изо всех проемов и доставали до самого неба, мягкого и мохнатого. Таким оно мне казалось. Очевидно, шла плавка.
Я поплыла от берега, и каждый раз, как я оборачивалась к нему, мне становилось все веселее и радостнее. Я даже пела, плыла и пела.
Я чувствовала себя далеко от берега… с тем, кто в море.
Лена».
Сколько раз перечитывал Федор это первое письмо Жени!
Нежно прижав его к губам, он сидел долго-долго. Потом перечитал и другие письма. Искренние, но совсем не простые, как сама Женя, и бесконечно близкие Федору. Он не умел так писать, но умел читать все, что было за каждой строчкой, умел понять ее настроение, угадать ее тончайшие ощущения, о которых она и не писала, но которые чувствовались за недосказанными фразами.
Сейчас Федор сошел в каюту не только для того, чтобы перечитать дорогие ему письма. Он писал ровным, размашистым почерком, строго выводя каждую букву:
«Лена, родная моя!
Письма к тебе — мой дневник. Не вел в детстве, в юности. Веду сейчас. Такой же тайный и немного смешной.
Тревожно у нас. Инженеры спорят. Горячие головы, и в первую очередь Алеша, хотят обойтись без труб. Ходов доказывает, что это затруднит строительство. Слушаю их и тревожусь о другом. Профессор Сметанкин, как сварливая совесть, покоя не дает. Снова и снова пишет и мне и другим. На него уже перестали обращать внимание. Прозвали современным Катоном. И подобно тому как римский сенатор каждый раз провозглашал, что «Карфаген должен быть уничтожен», профессор Сметанкин провозглашает, что отгороженное море замерзнет. Карфаген был уничтожен… Никто не придает словам этого каркающего ворона такого значения, как я. Я не понимаю даже Александра Григорьевича, дядю Сашу. Не раз я разговаривал с ним. Он ведь океановед, авторитет которого сыграл роль при решении вопроса о стройке опытного мола. Он отводил разговор в сторону. «Опытный мол должен все показать. Данные океанологической науки недостаточно проверены. Опытный мол будет вкладом в эту науку». Мне кажется, что он чего-то недоговаривает. Знаю, вызывали его в Москву, к Волкову. Знаю, ведет он переписку с академиком Овесяном. Но даже мне он ничего не говорит.
Алеша — весь в заботах стройки. Живет ими, горит. О том, что «полынья» замерзнет, и слушать не хочет, как тогда на защите диссертации. У меня сердце болит. Сжимая крепче челюсти, иду на мостик. Когда дует ветер в лицо, видишь льды, легче на душе. Знаешь, с чем борешься.
Вопрос о трубах действительно важен. Касается непосредственно тебя, вашего завода. Ценой двойного напряжения здесь, во льдах, наши хотят освободить вас от поставок. Подумал, что вы там, наверное, не захотите остаться в стороне.
Надеюсь, выводы сделаешь сама. Директор твоего завода и металлурги отзовутся.
Письмо — дневник. Каюсь. Ухватился за повод. Если металлурги захотят принять участие в обсуждении, которое намечается, снова можно установить телевизионную связь. Увижу тебя, живую, двигающуюся, улыбающуюся… мне.
Кажется, только в дневниках в этом сознаются».
Федор перечитал письмо и остался недоволен. Ему хотелось написать, что он любит, любит ее, что она бесконечно близка и дорога ему, что он хочет видеть ее ежечасно, что он не хочет расставаться с ней, что постоянно хочет ощущать в своей руке ее тонкие пальцы, смотреть ей в глаза…
Но никогда таких слов не смог бы написать Федор.
Да, может быть, и не надо было их писать. Женя прекрасно умела все читать в его письмах, даже и неписанное.
Глава шестая. ПОД ВОЙ И СВИСТ
«Уважаемые товарищи!
Мы получили ваш адрес от нашего друга Майкла Никсона и считаем своим долгом переслать вам некоторые газетные вырезки. Они расскажут не только о необыкновенной судьбе нашего товарища, сделавшей его близким многим американцам, но и о тех надеждах и стремлениях, которые питает американский народ.
Нам было бы очень приятно, как рядовым представителям этого народа, пожать ваши руки.
Преданные интересам Америки друзья Майкла Никсона…»
Под письмом стояло более сорока подписей. Объемистый конверт был набит газетными вырезками.
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС Заявление профессора Колумбийского университета Гарольда Смайлса на заседании Лиги „стального занавеса“. Ледовая агрессия коммунистов против американского континента!
Лига «стального занавеса», ставящая своей целью борьбу против сближения с коммунистическими странами, заслушала заявление мистера Гарольда Смайлса, профессора, крупнейшего знатока геологической истории и климата американского континента. Почтенный ученый заявил: «Строительство коммунистического мола вдоль северного побережья Азии, помимо потепления омывающих побережье морей, вызовет в Америке геологическую катастрофу, на которую, очевидно, злонамеренно и рассчитано.
Едва мол будет закончен и ледовая кромка на сотни миль сдвинется к американскому континенту, на Аляске и в Канаде наступит резкое похолодание, которое положит начало обледенению. В течение последующих лет образовавшиеся ледники сползут через Канаду к жизненным центрам Соединенных Штатов, неся с собой опустошение и гибель цивилизации».
Профессор Смайлс приветствовал цели лиги, назвав безумием продолжающуюся политику «умиротворения» и сближения с коммунистическими странами. «Пусть коммунистический ледяной мол, который принесет разорение и горе американцам, отрезвит, наконец, недальновидных политиков, готовых терпеть мировой коммунизм, — заключил мистер Смайлс. — Земному шару нужен не только „стальной занавес“, но и решительные меры пресечения возможной коммунистической агрессии».
Профессор Смайлс был единодушно избран почетным членом лиги».
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС Беспримерный скандал в Медисон-сквер-гардене Вчера в гигантском зале Медисон-сквер-гардена, снятом Лигой „стального занавеса“, собралось несколько тысяч ньюйоркцев, чтобы услышать почетного члена лиги профессора Смайлса, поднявшего голос против названного им агрессивным строительства мола в Северном Ледовитом океане. Мистер Гарольд Смайлс повторил перед собравшимися сделанное им недавно на заседании лиги сенсационное предупреждение о грозящем обледенении американского континента из-за изменения коммунистами ледового режима в Арктике. В заключение профессор указал на пагубность примирения с коммунистическими странами, которые покушаются даже на благословенный климат Америки.
Получивший затем слово некий Майкл Никсон, не работающий по специальности физик, выступил с ответом профессору Смайлсу. Мистер Майкл Никсон высмеял опасения уважаемого профессора и противопоставил судоходный Северный морской путь вдоль Сибири непроходимым морям Аляски и Канады, утверждая, что они не освоены из-за сопротивления капиталистических монополий, которым невыгодно столь дешевое морское сообщение между океанами. Уверяя, что коммунистический мол служит лишь судоходству, Майкл Никсон заявил, что шум об агрессивном ледяном моле нужен лиге лишь для того, чтобы испугать американский народ, снова толкнуть его руководителей на путь «холодной войны» и отказаться от сближения с другими народами.
Мистера Майкла Никсона поддержали еще некоторые ораторы, в том числе инженер Кандербль, который выразил мысль о желательности совместного американо-советского строительства ледяного мола и вдоль американских берегов, что создало бы незамерзающую морскую трассу между континентами.
Члены Лиги «стального занавеса» под вой и свист собравшихся стремились помешать дальнейшим выступлениям, требуя расправы с мистером Майклом Никсоном. Оживленный обмен мнениями между членами лиги и собравшимися привел к беспримерному скандалу и потасовке».
«Сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс Газета „Дайтон ньюс“ в штате Теннесси опубликовала письмо члена Лиги „стального занавеса“ мистера Джорджа Никсона, специального корреспондента газеты, который первый сообщил о начавшейся против Америки коммунистической агрессии. Мистер Джордж Никсон, как член лиги и патриот, публично отрекся от своего кузена Майкла Никсона, осмелившегося взять под защиту коммунистический мол, угрожающий американскому континенту. Мистер Джордж Никсон назвал своего бывшего брата, занимающегося коммунистической пропагандой, американским отступником, выразив надежду, что его покарает рука Всевышнего. Мистер Джордж Никсон, стараясь смыть с себя грех близкого родственника, проводит большую часть времени в исповедальне. Со слезами на глазах он возносит молитвы о предании его брата-отступника страшному Божьему суду, на котором он, Джордж Никсон, готов выступить свидетелем, как готов он выступить свидетелем и на всяком другом суде, если такой будет организован над Майклом Никсоном.
Мистер Джордж Никсон располагает неопровержимыми доказательствами того, что Майкл Никсон с детских лет состоял в предосудительной переписке с русскими коммунистами, получая от них крупные деньги».
«САН Письмо мистера Майкла Никсона редактору газеты „Сан“
«Уважаемый сэр! Сочту за проявление вами величайшего такта и беспристрастности опубликование этого моего письма. Во имя открытой борьбы с вредной американскому народу деятельностью Лиги „стального занавеса“ я готов предстать перед любым судом по обвинению в том, что я опровергаю антинаучные выводы уважаемого профессора Колумбийского университета мистера Гарольда Смайлса, сделанные им в угоду тем, кто заинтересован в новом разжигании военной истерии и антикоммунистическом психозе.
С упомянутой выше готовностью Майкл Никсон, физик».
«ЧИКАГО ПРОГРЕСС Мечты Лиги „стального занавеса“
За последние дни члены Лиги «стального занавеса» развили завидную деятельность пророков близкой гибели американского континента.
Подобно тому как при лесном пожаре или наводнении рядом бегут, спасаясь, тигр и олень, волк и кролик, члены лиги хотели бы на якобы замерзающем американском континенте видеть бегущими рядом мулов и слонов. Полезно вспомнить, что именно эти животные украшают гербы двух главных политических партий Америки — республиканцев и демократов. Члены лиги, улюлюкая, свистя и воя, хотели бы гнать всех в совершенно определенном направлении — в пустыню Страха, Злобы и Ненависти. Члены лиги хотели бы, чтобы и республиканцы и демократы, забыв былые партийные распри, снова высказались за «холодную войну», во имя спасения американского континента, последнего оплота цивилизации частной инициативы.
Многим здравомыслящим кажется, что Лига «стального занавеса» по примеру главных наших политических партий могла бы украсить свой герб полезным животным, например ослом».
«ДАЙТОН НЬЮС, ШТАТ ТЕННЕССИ Патриоты Теннесси, члены Лиги „стального занавеса“, вправе требовать, чтобы суд над великим американским отступником, задумавшим заморозить американский континент, произошел в Дайтоне, где, на несчастье Америки, родился опасный Майкл Никсон.
Благочестивые жители штата Теннесси помнят справедливый «обезьяний процесс», когда американское правосудие еще в 1925 году встало на защиту религии от богохульных теорий, утверждавших происхождение человека от обезьяны. Нарушитель законов штата, школьный учитель Джон Скопе за преподавание эволюционной теории был тогда оштрафован на сто долларов, а всему миру была доказана приверженность американцев Библии, утверждающей, что мир был создан в 4004 году до Рождества Христова.
Пусть и сейчас в Дайтоне произойдет суд над американским отступником, старающимся вместе с заокеанскими коммунистами низринуть на головы американцев всемирный ледяной потоп. Пусть на весь мир прозвучит голос Лиги «стального занавеса», который сольется с голосом американского правосудия, защитника цивилизации!»
«Сообщение агентства Ассошиэнтед Пресс (напечатано всеми газетами) Председатель Верховного суда США мистер Лоуден заявил: решение судить Майкла Никсона может быть принято судом любого штата, который найдет основания для обвинения. Сам мистер Лоуден не видит оснований избегать публичного процесса, тем более, что в нем стремятся принять участие обе стороны. Он с удовольствием будет следить за процессом по газетам и радио.
Генеральный прокурор штата Теннесси, почетный член Лиги «стального занавеса» мистер Тюард объявил, что представит суду штата обвинение американца Майкла Никсона, родившегося на территории штата, в покушении на имущество частных лиц и фирм с помощью замораживания посевов и ухудшения климата штата.
Судья Паульсен заверил своих собратьев по лиге, что он будет судить отступника Майкла Никсона по всей строгости законов и своей совести.
Свидетель Джордж Никсон прибыл в Дайтон, предоставив себя в распоряжение суда.
Мистер Гарри Цент, почетный президент Лиги «стального занавеса», несмотря на свой преклонный возраст и отход от дел со времени, когда он занимал высокий политический пост, предложил свои услуги в качестве добровольного прокурора. Его прежняя деятельность в качестве судьи (до бакалейной торговли), а также последующая после пребывания в Капитолии (частный юрист Джона Пирпонта Моргана-младшего) обеспечит, как полагают члены лиги, обвинение, построенное на высоком моральном и юридическом уровне.
Обвиняемый мистер Майкл Никсон телеграфировал председателю суда, что отнюдь не скрывается и прибудет точно к назначенному сроку в зал заседаний.
В Дайтон съезжаются тысячи американцев. Железнодорожные и автобусные компании временно повысили проездной тариф.
«Радиокорпорейшен» сооружает в Дайтоне специальную радиостанцию, которая будет передавать информацию о «рыжем процессе», как американцы назвали предстоящий процесс, имея в виду, возможно, не только цвет волос мистера Майкла Никсона, но, быть может, и цирковую арену.
«Рыжий процесс» начался!
Здание суда не вмещает зрителей. Под деревьями растянут полог, защищающий зрителей от дождя. Судья Паульсен, прокурор мистер Гарри Цент и адвокат от Союза защиты гражданских свобод инженер Герберт Кандербль разместились на подмостках. Защищенные от дождя зонтами, подчеркивая подлинно деловую обстановку, все они сидели без пиджаков. Зрители могли убедиться, что в выборе цвета подтяжек они строго следуют моде.
В 11 часов 32 минуты на площадь суда был введен подсудимый Майкл Никсон.
Зрители встретили его появление воем и свистом, что было истолковано не только обвиняемым, но и составом суда как одобрение. Полиция призвала к тишине.
Начался допрос свидетелей обвинения.
Первым, поклявшись на Библии, дал свои показания почетный член лиги профессор Гарольд Смайлс из Колумбийского университета. Он заявил, что коммунисты проводят дьявольский план замораживания американского континента, сдвигая полярные льды в его сторону.
Защитник инженер Кандербль задал свидетелю вопрос: «Какие свидетель может привести доказательства в пользу того, что узкая полоса незамерзающей воды близ сибирских берегов вызовет обледенение американского континента?»
Профессор Гарольд Смайлс презрительно ответил, что не уверен, сможет ли мистер Кандербль с его техническим образованием разобраться в научной терминологии чуждой ему области знания. Всякому ребенку известно, что с приближением льда становится холоднее. А лед, отодвинутый от берегов Азии, должен приблизиться к берегам Америки, ибо Бог, создавая землю, строго рассчитал равновесие льдов.
Мистер Кандербль задал вопрос: «Сколько лет назад был ледниковый период?»
Профессор Смайлс ответил, что были разные ледниковые периоды — и сотни тысяч и миллионы лет назад.
Мистер Кандербль спросил: «Сколько лет назад Бог, на которого ссылается профессор, создал мир?»
Профессор ответил, что верит Библии — в 4004 году до Рождества Христова.
Защитник спросил: «Как это сочетается с утверждением профессора, что ледниковые периоды на земле были раньше, чем Бог ее создал?»
Прокурор мистер Гарри Цент потребовал от судьи прекращения издевательского допроса свидетеля зашитой.
Судья удовлетворил просьбу прокурора.
Следующим был допрошен свидетель обвинения, брат подсудимого мистер Джордж Никсон.
Мистер Джордж Никсон поклялся, что видел на столе у брата конверты с московским штемпелем.
Представитель защиты мистер Кандербль спросил:
«Сколько таких конвертов видел свидетель?»
Мистер Джордж Никсон ответил, что каждый из присутствующих мог бы взять себе на память по конверту. Потом свидетель добавил, что его кузен, несомненно, получил от своих московских корреспондентов большие деньги.
Защитник спросил: «Какие этому доказательства может представить свидетель?»
Прокурор прервал защитника, указывая, что свидетель должен давать показания, а не представлять доказательства.
Мистер Джордж Никсон заявил, что доказательством получения его кузеном денег от коммунистов может служить то обстоятельство, что он заносчиво отказывается от работы по специальности в секретных физических лабораториях.
Защитник мистер Кандербль спросил свидетеля, как вяжется это показание с его письмом кузену, в свое время опубликованном в печати, где он, Джордж Никсон, призывал к осуществлению преступного человеконенавистнического проекта, одновременно предлагая кузену участием в его авантюре избавиться от нищеты?
Прокурор мистер Гарри Цент потребовал от судьи, чтобы свидетель не отвечал на этот вопрос.
Судья удовлетворил его просьбу.
После допроса многочисленных свидетелей, в числе которых были видные промышленники, журналисты, служители церкви, высшие офицеры и другие члены лиги, заявившие о своем беспокойстве за судьбу американского континента, судья объявил прения сторон.
Речь прокурора мистера Гарри Цента напомнила лучшие страницы его жизни и «холодной войны», когда он провозглашал политические доктрины и ратовал за направление долларов и войск в далекие от американского континента страны.
Мистер Гарри Цент требовал насильственного разрушения коммунистического агрессивного мола, создания на Аляске атомно-реактивных баз, отказа от преступной политики «умиротворения» и сближения с коммунистическими странами.
Мистер Гарри Цент, сорвав во время речи голос, шепотом потребовал Майклу Никсону смертной казни на электрическом стуле. Он опустился на свое место под вой и свист присутствующих.
«Рыжий процесс» продолжается Слово взял защитник подсудимого инженер Кандербль.
Речь защитника была скандальной и неоднократно прерывалась прокурором мистером Центом, требовавшим удаления защитника из зала суда, и судьей Паульсеном, грозившим защитнику лишением слова.
Наиболее скандальными были следующие места речи защитника.
Мистер Кандербль назвал суд комедией, которая могла сравниться только с происходившим здесь когда-то «обезьяньим процессом». Он заявил, что члены Лиги «стального занавеса» поставили себя в смешное положение, стряпая повод для страха из антинаучного бреда почтенного профессора Колумбийского университета. Нужно не уважать американский народ, допустив хоть на минуту предполагаемое его легковерие. Американский народ прекрасно разбирается, кто и во имя чего затеял этот процесс. Процесс не повлияет ни на конгрессменов, ни на руководителей нации, которые едва ли пойдут вспять, снова к болезненному напряжению нервов. В заключение мистер Кандербль посоветовал профессору Смайлсу и мистеру Центу сотрудничать в юмористических журналах. В этом месте защитник был лишен слова и выведен из зала заседания.
Последнее слово было предоставлено обвиняемому.
Перед своим последним словом обвиняемый, которому прокурор грозил смертной казнью, улыбался.
Он начал свою речь также с воспоминания о судебном процессе, прозванном «обезьяньим». Он сказал, что, подобно обвинявшемуся тогда мистеру Скопсу, так же охотно пошел на организацию процесса, поскольку это предоставило ему международную трибуну. И как в свое время на «обезьяньем процессе» было разоблачено беспримерное ханжество ретроградов, так и сейчас подлинным разоблаченным здесь обвиняемым стала Лига «стального занавеса», готовая во имя чьих-то корыстных интересов ввергнуть страну в «холодную», «горячую», наконец в «термоядерную» войну, используя для этого все средства.
Прокурор Цент усмотрел в словах подсудимого оскорбление Библии, о которой на процессе шла речь, и прервал обвиняемого.
Заканчивая свое последнее слово, Майкл Никсон заявил, что почетным и непочетным членам мрачной Лиги «стального занавеса» не разделить вновь мир на две части и не стереть со своих лбов клейма поджигателей войны.
Вопреки ожиданию речь обвиняемого, который вполне мог бы поменяться местами с прокурором, была выслушана с напряженным вниманием.
Судья в явном замешательстве удалился для подготовки приговора.
«Дайтонский приговор становится традицией!
Судья Паульсен вынес точно такой же приговор, как и его предшественник на «обезьяньем процессе». Обвиняемый мистер Майкл Никсон, а также и защитник мистер Герберт Кандербль оба оштрафованы по сто долларов каждый за нарушение закона штата, воспрещающего публичное опровержение начал христианской религии.
Многочисленные зрители встретили приговор свистом и отправились встречать подлежащего освобождению Майкла Никсона.
Но Майкл Никсон не был освобожден.
Сенсация! Новый процесс против рыжего Майка!
Майк — убийца!
Съехавшиеся на «рыжий процесс» американцы были потрясены сообщением, что против Майкла Никсона возбуждено уголовное дело по обвинению его в убийстве мисс Мэри Кэй, считавшейся «его девушкой».
В отличие от «рыжего процесса» новый процесс проходил при закрытых дверях. Нашему корреспонденту удалось лишь узнать, что подсудимый не мог доказать свое алиби. Перед отъездом в Дайтон он катался со своей девушкой на лодке и по рецепту, подсказанному писателем коммунистом Драйзером, вернулся с прогулки один. Найденный при обыске его квартиры фотоаппарат был испорчен и заржавел, очевидно из-за попавшей в него воды. Угол металлической камеры поврежден, по-видимому смятый во время нанесенного тонущей девушке зверского удара.
Почетный член Лиги «стального занавеса» судья Паульсен удалился для подготовки приговора.
Прокурор Цент может быть удовлетворен.
Суд вынес рыжему Манку смертный приговор — казнь на электрическом стуле Защитник Майкла Никсона инженер Кандербль апеллировал в высший суд.
Федеральный суд не в состоянии отменить приговор судьи Паульсена, поскольку обвиняемый не может доказать свое алиби!
Приговор будет приведен в исполнение!
Член лиги Джордж Никсон молится за душу своего погибшего брата».
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС» (собственный корреспондент) Сенсация на тюремном дворе. Шествие на казнь.
«Вознесение» рыжего Майка Казнь Майкла Никсона была назначена на 12 часов 07 минут пополудни.
Нас поразило, что у электрического стула, похожего на дедушкино кресло с высокой прямой спинкой, были потертые подлокотники.
Мы осмотрели его в 11 часов 30 минут, посетив небольшое здание в глубине тюремного двора, куда предстояло совершить свой последний путь рыжему Майку.
На мраморном щите в большой, казенного вида комнате поблескивали три желтых рубильника. Их должны были включить три человека, в том числе представитель местной организации Лиги «стального занавеса». Никто из этих трех не будет знать, от чьей руки принял смерть осужденный, и призрак казненного не нарушит их покоя.
Пастор показал нам молитвенник, который будет вручен осужденному перед казнью.
В комнате пахло известью. Стены наспех побелили, но не смогли скрыть старых потеков. Окна заботливо открыли, чтобы осужденному перед смертью дышалось легче.
В 11 часов 50 минут из тюремного здания конвойные вывели приговоренного к смерти Майкла Никсона. В этот час, как известно, по всей стране проходили демонстрации протеста, требующие оправдания рыжего Майка.
Смертника сопровождали печальные врач, пастор и начальник тюрьмы. Тюрьма охранялась снаружи крупными отрядами полиции.
На осужденном был пестрый арестантский костюм. Его знаменитые рыжие волосы были острижены, а на макушке выбрита своеобразная тонзура, чтобы обеспечить хороший контакт кожи с металлическим шлемом, который в последнюю минуту наденут на голову севшему в электрическое кресло.
Смертник, словно не ему предстояло обрести этот «сидячий покой», беззаботно улыбался, охотно позволяя себя фотографировать.
Как нам сообщили, он утром проделал свою обычную гимнастику, огорчив тем тщетно взывавшего к его душе пастора.
Фоторепортеры и кинооператоры снимали рыжего коренастого человека со всех сторон, даже сверху. Над двором тюрьмы висел геликоптер, принадлежавший компании кинохроники, получившей на то разрешение.
Несколько человек подскочило к процессии, чтобы взять у Майкла Никсона, в этот день самого известного человека в Америке, автограф.
Осужденным попросил снять с него для этой цели наручники. Начальник тюрьмы стал совещаться с влиятельным членом лиги.
В этот момент произошло то, что скоро американцы смогут увидеть на экране кинохроники. Кинооператоры — люди с железными нервами Они могут крутить ручки аппаратов, даже падая с Бруклинского моста.
Мы получили ваш адрес от нашего друга Майкла Никсона и считаем своим долгом переслать вам некоторые газетные вырезки. Они расскажут не только о необыкновенной судьбе нашего товарища, сделавшей его близким многим американцам, но и о тех надеждах и стремлениях, которые питает американский народ.
Нам было бы очень приятно, как рядовым представителям этого народа, пожать ваши руки.
Преданные интересам Америки друзья Майкла Никсона…»
Под письмом стояло более сорока подписей. Объемистый конверт был набит газетными вырезками.
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС Заявление профессора Колумбийского университета Гарольда Смайлса на заседании Лиги „стального занавеса“. Ледовая агрессия коммунистов против американского континента!
Лига «стального занавеса», ставящая своей целью борьбу против сближения с коммунистическими странами, заслушала заявление мистера Гарольда Смайлса, профессора, крупнейшего знатока геологической истории и климата американского континента. Почтенный ученый заявил: «Строительство коммунистического мола вдоль северного побережья Азии, помимо потепления омывающих побережье морей, вызовет в Америке геологическую катастрофу, на которую, очевидно, злонамеренно и рассчитано.
Едва мол будет закончен и ледовая кромка на сотни миль сдвинется к американскому континенту, на Аляске и в Канаде наступит резкое похолодание, которое положит начало обледенению. В течение последующих лет образовавшиеся ледники сползут через Канаду к жизненным центрам Соединенных Штатов, неся с собой опустошение и гибель цивилизации».
Профессор Смайлс приветствовал цели лиги, назвав безумием продолжающуюся политику «умиротворения» и сближения с коммунистическими странами. «Пусть коммунистический ледяной мол, который принесет разорение и горе американцам, отрезвит, наконец, недальновидных политиков, готовых терпеть мировой коммунизм, — заключил мистер Смайлс. — Земному шару нужен не только „стальной занавес“, но и решительные меры пресечения возможной коммунистической агрессии».
Профессор Смайлс был единодушно избран почетным членом лиги».
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС Беспримерный скандал в Медисон-сквер-гардене Вчера в гигантском зале Медисон-сквер-гардена, снятом Лигой „стального занавеса“, собралось несколько тысяч ньюйоркцев, чтобы услышать почетного члена лиги профессора Смайлса, поднявшего голос против названного им агрессивным строительства мола в Северном Ледовитом океане. Мистер Гарольд Смайлс повторил перед собравшимися сделанное им недавно на заседании лиги сенсационное предупреждение о грозящем обледенении американского континента из-за изменения коммунистами ледового режима в Арктике. В заключение профессор указал на пагубность примирения с коммунистическими странами, которые покушаются даже на благословенный климат Америки.
Получивший затем слово некий Майкл Никсон, не работающий по специальности физик, выступил с ответом профессору Смайлсу. Мистер Майкл Никсон высмеял опасения уважаемого профессора и противопоставил судоходный Северный морской путь вдоль Сибири непроходимым морям Аляски и Канады, утверждая, что они не освоены из-за сопротивления капиталистических монополий, которым невыгодно столь дешевое морское сообщение между океанами. Уверяя, что коммунистический мол служит лишь судоходству, Майкл Никсон заявил, что шум об агрессивном ледяном моле нужен лиге лишь для того, чтобы испугать американский народ, снова толкнуть его руководителей на путь «холодной войны» и отказаться от сближения с другими народами.
Мистера Майкла Никсона поддержали еще некоторые ораторы, в том числе инженер Кандербль, который выразил мысль о желательности совместного американо-советского строительства ледяного мола и вдоль американских берегов, что создало бы незамерзающую морскую трассу между континентами.
Члены Лиги «стального занавеса» под вой и свист собравшихся стремились помешать дальнейшим выступлениям, требуя расправы с мистером Майклом Никсоном. Оживленный обмен мнениями между членами лиги и собравшимися привел к беспримерному скандалу и потасовке».
«Сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс Газета „Дайтон ньюс“ в штате Теннесси опубликовала письмо члена Лиги „стального занавеса“ мистера Джорджа Никсона, специального корреспондента газеты, который первый сообщил о начавшейся против Америки коммунистической агрессии. Мистер Джордж Никсон, как член лиги и патриот, публично отрекся от своего кузена Майкла Никсона, осмелившегося взять под защиту коммунистический мол, угрожающий американскому континенту. Мистер Джордж Никсон назвал своего бывшего брата, занимающегося коммунистической пропагандой, американским отступником, выразив надежду, что его покарает рука Всевышнего. Мистер Джордж Никсон, стараясь смыть с себя грех близкого родственника, проводит большую часть времени в исповедальне. Со слезами на глазах он возносит молитвы о предании его брата-отступника страшному Божьему суду, на котором он, Джордж Никсон, готов выступить свидетелем, как готов он выступить свидетелем и на всяком другом суде, если такой будет организован над Майклом Никсоном.
Мистер Джордж Никсон располагает неопровержимыми доказательствами того, что Майкл Никсон с детских лет состоял в предосудительной переписке с русскими коммунистами, получая от них крупные деньги».
«САН Письмо мистера Майкла Никсона редактору газеты „Сан“
«Уважаемый сэр! Сочту за проявление вами величайшего такта и беспристрастности опубликование этого моего письма. Во имя открытой борьбы с вредной американскому народу деятельностью Лиги „стального занавеса“ я готов предстать перед любым судом по обвинению в том, что я опровергаю антинаучные выводы уважаемого профессора Колумбийского университета мистера Гарольда Смайлса, сделанные им в угоду тем, кто заинтересован в новом разжигании военной истерии и антикоммунистическом психозе.
С упомянутой выше готовностью Майкл Никсон, физик».
«ЧИКАГО ПРОГРЕСС Мечты Лиги „стального занавеса“
За последние дни члены Лиги «стального занавеса» развили завидную деятельность пророков близкой гибели американского континента.
Подобно тому как при лесном пожаре или наводнении рядом бегут, спасаясь, тигр и олень, волк и кролик, члены лиги хотели бы на якобы замерзающем американском континенте видеть бегущими рядом мулов и слонов. Полезно вспомнить, что именно эти животные украшают гербы двух главных политических партий Америки — республиканцев и демократов. Члены лиги, улюлюкая, свистя и воя, хотели бы гнать всех в совершенно определенном направлении — в пустыню Страха, Злобы и Ненависти. Члены лиги хотели бы, чтобы и республиканцы и демократы, забыв былые партийные распри, снова высказались за «холодную войну», во имя спасения американского континента, последнего оплота цивилизации частной инициативы.
Многим здравомыслящим кажется, что Лига «стального занавеса» по примеру главных наших политических партий могла бы украсить свой герб полезным животным, например ослом».
«ДАЙТОН НЬЮС, ШТАТ ТЕННЕССИ Патриоты Теннесси, члены Лиги „стального занавеса“, вправе требовать, чтобы суд над великим американским отступником, задумавшим заморозить американский континент, произошел в Дайтоне, где, на несчастье Америки, родился опасный Майкл Никсон.
Благочестивые жители штата Теннесси помнят справедливый «обезьяний процесс», когда американское правосудие еще в 1925 году встало на защиту религии от богохульных теорий, утверждавших происхождение человека от обезьяны. Нарушитель законов штата, школьный учитель Джон Скопе за преподавание эволюционной теории был тогда оштрафован на сто долларов, а всему миру была доказана приверженность американцев Библии, утверждающей, что мир был создан в 4004 году до Рождества Христова.
Пусть и сейчас в Дайтоне произойдет суд над американским отступником, старающимся вместе с заокеанскими коммунистами низринуть на головы американцев всемирный ледяной потоп. Пусть на весь мир прозвучит голос Лиги «стального занавеса», который сольется с голосом американского правосудия, защитника цивилизации!»
«Сообщение агентства Ассошиэнтед Пресс (напечатано всеми газетами) Председатель Верховного суда США мистер Лоуден заявил: решение судить Майкла Никсона может быть принято судом любого штата, который найдет основания для обвинения. Сам мистер Лоуден не видит оснований избегать публичного процесса, тем более, что в нем стремятся принять участие обе стороны. Он с удовольствием будет следить за процессом по газетам и радио.
Генеральный прокурор штата Теннесси, почетный член Лиги «стального занавеса» мистер Тюард объявил, что представит суду штата обвинение американца Майкла Никсона, родившегося на территории штата, в покушении на имущество частных лиц и фирм с помощью замораживания посевов и ухудшения климата штата.
Судья Паульсен заверил своих собратьев по лиге, что он будет судить отступника Майкла Никсона по всей строгости законов и своей совести.
Свидетель Джордж Никсон прибыл в Дайтон, предоставив себя в распоряжение суда.
Мистер Гарри Цент, почетный президент Лиги «стального занавеса», несмотря на свой преклонный возраст и отход от дел со времени, когда он занимал высокий политический пост, предложил свои услуги в качестве добровольного прокурора. Его прежняя деятельность в качестве судьи (до бакалейной торговли), а также последующая после пребывания в Капитолии (частный юрист Джона Пирпонта Моргана-младшего) обеспечит, как полагают члены лиги, обвинение, построенное на высоком моральном и юридическом уровне.
Обвиняемый мистер Майкл Никсон телеграфировал председателю суда, что отнюдь не скрывается и прибудет точно к назначенному сроку в зал заседаний.
В Дайтон съезжаются тысячи американцев. Железнодорожные и автобусные компании временно повысили проездной тариф.
«Радиокорпорейшен» сооружает в Дайтоне специальную радиостанцию, которая будет передавать информацию о «рыжем процессе», как американцы назвали предстоящий процесс, имея в виду, возможно, не только цвет волос мистера Майкла Никсона, но, быть может, и цирковую арену.
«Рыжий процесс» начался!
Здание суда не вмещает зрителей. Под деревьями растянут полог, защищающий зрителей от дождя. Судья Паульсен, прокурор мистер Гарри Цент и адвокат от Союза защиты гражданских свобод инженер Герберт Кандербль разместились на подмостках. Защищенные от дождя зонтами, подчеркивая подлинно деловую обстановку, все они сидели без пиджаков. Зрители могли убедиться, что в выборе цвета подтяжек они строго следуют моде.
В 11 часов 32 минуты на площадь суда был введен подсудимый Майкл Никсон.
Зрители встретили его появление воем и свистом, что было истолковано не только обвиняемым, но и составом суда как одобрение. Полиция призвала к тишине.
Начался допрос свидетелей обвинения.
Первым, поклявшись на Библии, дал свои показания почетный член лиги профессор Гарольд Смайлс из Колумбийского университета. Он заявил, что коммунисты проводят дьявольский план замораживания американского континента, сдвигая полярные льды в его сторону.
Защитник инженер Кандербль задал свидетелю вопрос: «Какие свидетель может привести доказательства в пользу того, что узкая полоса незамерзающей воды близ сибирских берегов вызовет обледенение американского континента?»
Профессор Гарольд Смайлс презрительно ответил, что не уверен, сможет ли мистер Кандербль с его техническим образованием разобраться в научной терминологии чуждой ему области знания. Всякому ребенку известно, что с приближением льда становится холоднее. А лед, отодвинутый от берегов Азии, должен приблизиться к берегам Америки, ибо Бог, создавая землю, строго рассчитал равновесие льдов.
Мистер Кандербль задал вопрос: «Сколько лет назад был ледниковый период?»
Профессор Смайлс ответил, что были разные ледниковые периоды — и сотни тысяч и миллионы лет назад.
Мистер Кандербль спросил: «Сколько лет назад Бог, на которого ссылается профессор, создал мир?»
Профессор ответил, что верит Библии — в 4004 году до Рождества Христова.
Защитник спросил: «Как это сочетается с утверждением профессора, что ледниковые периоды на земле были раньше, чем Бог ее создал?»
Прокурор мистер Гарри Цент потребовал от судьи прекращения издевательского допроса свидетеля зашитой.
Судья удовлетворил просьбу прокурора.
Следующим был допрошен свидетель обвинения, брат подсудимого мистер Джордж Никсон.
Мистер Джордж Никсон поклялся, что видел на столе у брата конверты с московским штемпелем.
Представитель защиты мистер Кандербль спросил:
«Сколько таких конвертов видел свидетель?»
Мистер Джордж Никсон ответил, что каждый из присутствующих мог бы взять себе на память по конверту. Потом свидетель добавил, что его кузен, несомненно, получил от своих московских корреспондентов большие деньги.
Защитник спросил: «Какие этому доказательства может представить свидетель?»
Прокурор прервал защитника, указывая, что свидетель должен давать показания, а не представлять доказательства.
Мистер Джордж Никсон заявил, что доказательством получения его кузеном денег от коммунистов может служить то обстоятельство, что он заносчиво отказывается от работы по специальности в секретных физических лабораториях.
Защитник мистер Кандербль спросил свидетеля, как вяжется это показание с его письмом кузену, в свое время опубликованном в печати, где он, Джордж Никсон, призывал к осуществлению преступного человеконенавистнического проекта, одновременно предлагая кузену участием в его авантюре избавиться от нищеты?
Прокурор мистер Гарри Цент потребовал от судьи, чтобы свидетель не отвечал на этот вопрос.
Судья удовлетворил его просьбу.
После допроса многочисленных свидетелей, в числе которых были видные промышленники, журналисты, служители церкви, высшие офицеры и другие члены лиги, заявившие о своем беспокойстве за судьбу американского континента, судья объявил прения сторон.
Речь прокурора мистера Гарри Цента напомнила лучшие страницы его жизни и «холодной войны», когда он провозглашал политические доктрины и ратовал за направление долларов и войск в далекие от американского континента страны.
Мистер Гарри Цент требовал насильственного разрушения коммунистического агрессивного мола, создания на Аляске атомно-реактивных баз, отказа от преступной политики «умиротворения» и сближения с коммунистическими странами.
Мистер Гарри Цент, сорвав во время речи голос, шепотом потребовал Майклу Никсону смертной казни на электрическом стуле. Он опустился на свое место под вой и свист присутствующих.
«Рыжий процесс» продолжается Слово взял защитник подсудимого инженер Кандербль.
Речь защитника была скандальной и неоднократно прерывалась прокурором мистером Центом, требовавшим удаления защитника из зала суда, и судьей Паульсеном, грозившим защитнику лишением слова.
Наиболее скандальными были следующие места речи защитника.
Мистер Кандербль назвал суд комедией, которая могла сравниться только с происходившим здесь когда-то «обезьяньим процессом». Он заявил, что члены Лиги «стального занавеса» поставили себя в смешное положение, стряпая повод для страха из антинаучного бреда почтенного профессора Колумбийского университета. Нужно не уважать американский народ, допустив хоть на минуту предполагаемое его легковерие. Американский народ прекрасно разбирается, кто и во имя чего затеял этот процесс. Процесс не повлияет ни на конгрессменов, ни на руководителей нации, которые едва ли пойдут вспять, снова к болезненному напряжению нервов. В заключение мистер Кандербль посоветовал профессору Смайлсу и мистеру Центу сотрудничать в юмористических журналах. В этом месте защитник был лишен слова и выведен из зала заседания.
Последнее слово было предоставлено обвиняемому.
Перед своим последним словом обвиняемый, которому прокурор грозил смертной казнью, улыбался.
Он начал свою речь также с воспоминания о судебном процессе, прозванном «обезьяньим». Он сказал, что, подобно обвинявшемуся тогда мистеру Скопсу, так же охотно пошел на организацию процесса, поскольку это предоставило ему международную трибуну. И как в свое время на «обезьяньем процессе» было разоблачено беспримерное ханжество ретроградов, так и сейчас подлинным разоблаченным здесь обвиняемым стала Лига «стального занавеса», готовая во имя чьих-то корыстных интересов ввергнуть страну в «холодную», «горячую», наконец в «термоядерную» войну, используя для этого все средства.
Прокурор Цент усмотрел в словах подсудимого оскорбление Библии, о которой на процессе шла речь, и прервал обвиняемого.
Заканчивая свое последнее слово, Майкл Никсон заявил, что почетным и непочетным членам мрачной Лиги «стального занавеса» не разделить вновь мир на две части и не стереть со своих лбов клейма поджигателей войны.
Вопреки ожиданию речь обвиняемого, который вполне мог бы поменяться местами с прокурором, была выслушана с напряженным вниманием.
Судья в явном замешательстве удалился для подготовки приговора.
«Дайтонский приговор становится традицией!
Судья Паульсен вынес точно такой же приговор, как и его предшественник на «обезьяньем процессе». Обвиняемый мистер Майкл Никсон, а также и защитник мистер Герберт Кандербль оба оштрафованы по сто долларов каждый за нарушение закона штата, воспрещающего публичное опровержение начал христианской религии.
Многочисленные зрители встретили приговор свистом и отправились встречать подлежащего освобождению Майкла Никсона.
Но Майкл Никсон не был освобожден.
Сенсация! Новый процесс против рыжего Майка!
Майк — убийца!
Съехавшиеся на «рыжий процесс» американцы были потрясены сообщением, что против Майкла Никсона возбуждено уголовное дело по обвинению его в убийстве мисс Мэри Кэй, считавшейся «его девушкой».
В отличие от «рыжего процесса» новый процесс проходил при закрытых дверях. Нашему корреспонденту удалось лишь узнать, что подсудимый не мог доказать свое алиби. Перед отъездом в Дайтон он катался со своей девушкой на лодке и по рецепту, подсказанному писателем коммунистом Драйзером, вернулся с прогулки один. Найденный при обыске его квартиры фотоаппарат был испорчен и заржавел, очевидно из-за попавшей в него воды. Угол металлической камеры поврежден, по-видимому смятый во время нанесенного тонущей девушке зверского удара.
Почетный член Лиги «стального занавеса» судья Паульсен удалился для подготовки приговора.
Прокурор Цент может быть удовлетворен.
Суд вынес рыжему Манку смертный приговор — казнь на электрическом стуле Защитник Майкла Никсона инженер Кандербль апеллировал в высший суд.
Федеральный суд не в состоянии отменить приговор судьи Паульсена, поскольку обвиняемый не может доказать свое алиби!
Приговор будет приведен в исполнение!
Член лиги Джордж Никсон молится за душу своего погибшего брата».
«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС» (собственный корреспондент) Сенсация на тюремном дворе. Шествие на казнь.
«Вознесение» рыжего Майка Казнь Майкла Никсона была назначена на 12 часов 07 минут пополудни.
Нас поразило, что у электрического стула, похожего на дедушкино кресло с высокой прямой спинкой, были потертые подлокотники.
Мы осмотрели его в 11 часов 30 минут, посетив небольшое здание в глубине тюремного двора, куда предстояло совершить свой последний путь рыжему Майку.
На мраморном щите в большой, казенного вида комнате поблескивали три желтых рубильника. Их должны были включить три человека, в том числе представитель местной организации Лиги «стального занавеса». Никто из этих трех не будет знать, от чьей руки принял смерть осужденный, и призрак казненного не нарушит их покоя.
Пастор показал нам молитвенник, который будет вручен осужденному перед казнью.
В комнате пахло известью. Стены наспех побелили, но не смогли скрыть старых потеков. Окна заботливо открыли, чтобы осужденному перед смертью дышалось легче.
В 11 часов 50 минут из тюремного здания конвойные вывели приговоренного к смерти Майкла Никсона. В этот час, как известно, по всей стране проходили демонстрации протеста, требующие оправдания рыжего Майка.
Смертника сопровождали печальные врач, пастор и начальник тюрьмы. Тюрьма охранялась снаружи крупными отрядами полиции.
На осужденном был пестрый арестантский костюм. Его знаменитые рыжие волосы были острижены, а на макушке выбрита своеобразная тонзура, чтобы обеспечить хороший контакт кожи с металлическим шлемом, который в последнюю минуту наденут на голову севшему в электрическое кресло.
Смертник, словно не ему предстояло обрести этот «сидячий покой», беззаботно улыбался, охотно позволяя себя фотографировать.
Как нам сообщили, он утром проделал свою обычную гимнастику, огорчив тем тщетно взывавшего к его душе пастора.
Фоторепортеры и кинооператоры снимали рыжего коренастого человека со всех сторон, даже сверху. Над двором тюрьмы висел геликоптер, принадлежавший компании кинохроники, получившей на то разрешение.
Несколько человек подскочило к процессии, чтобы взять у Майкла Никсона, в этот день самого известного человека в Америке, автограф.
Осужденным попросил снять с него для этой цели наручники. Начальник тюрьмы стал совещаться с влиятельным членом лиги.
В этот момент произошло то, что скоро американцы смогут увидеть на экране кинохроники. Кинооператоры — люди с железными нервами Они могут крутить ручки аппаратов, даже падая с Бруклинского моста.