Страница:
Компании обстановка пришлась по душе. Девицам было совершенно все равно, где скакать, а мужчины... Да что они видели, кроме лагерного барака?! Им и в этом кабаке было "по кайфу". Поэтому компания устроилась за столиком неподалеку от входа, заказала выпивку и "дежурное блюдо"...
Люда с Ниной тут же отправились поплясать. Сова, барственно развалившись на шаткой деревянной лавке, чуть прищурившись, как сытый кот, поглядывал по сторонам – а нет ли чего интересного... Горыныч вышел на улицу. Кафе было из разряда тех, где "удобства" находились во дворе...
Отдыхающий, расслабленный Сова упустил тот момент, когда атмосфера в кафе начала меняться... К столу вернулась чем-то недовольная Люда. Села, отвернулась в сторону, капризно надула губы.
– Че стряслось?.. – спросил Сова подружку.
– Нинка, сучка... – неохотно отозвалась та. – Смотри, что вытворяет, блядь такая...
Сова посмотрел в сторону "танцполя". Сейчас народа там было намного меньше, чем в начале вечера. Точнее, там была только Нина, а рядом с ней топтались два чернявых джигита из компании, что сидела за первым от барной стойки столиком. Причем джигиты вели себя довольно развязно – грубовато лапали Нинку, задирали и без того короткую юбчонку и при этом громко ржали. Им вторили те трое, что остались за столиком.
Пьяненькой Нинке все было по барабану. Она "отрывалась" от души – изображала нечто похожее на танец стриптизерши, вертела задом и, в свою очередь, оглаживала партнеров... "Вот же дура..." – лениво подумал Сова. Впрочем, ему было наплевать, что с ней будет...
Но тут в кафе вернулся Горыныч. Еще с порога он увидел происходящее. Не задумываясь о последствиях, он быстро прошел к танцевальной площадке и ударил одного из танцоров, наиболее настырного и нахального, по лицу.
Сработал инстинкт собственника... Так уж получилось, что Нинка стала его первой женщиной. Не то чтобы он испытывал к ней какие-то трепетные романтические чувства... Тут такого не было и в помине. Более того. Как-то ночью, когда перепившая Люда вырубилась, а Сова вдруг возжелал плотской любви, они легко "расписали" Нину на двоих... Кстати, та не проявила какого-то недовольства. Наоборот – такое положение ее очень возбуждало, она орала и стонала, как ненормальная, бросаясь от одного мужика к другому. Но это был Сова, братуха... А здесь... Какой-то черный...
Конечно, серьезного вреда только что "откинувшийся" зэк, не имеющий заточки в руках, причинить здоровенному, на голову выше его, джигиту не мог. Откуда силы?.. На баланде их не шибко-то нагуляешь... Плюс многодневный запой...
Джигит только головой потряс. А потом зарядил в ответ. Получивший "в репу" Горыныч рухнул как подкошенный. Оба кавказца, не обращая больше внимания на Нинку, "помели" Димку ногами...
– Пакет! – заорал Сова Людке. Та, мгновенно сориентировавшись в ситуации, подала вожаку темный пластиковый пакет, плотно чем-то набитый. Выбрасывая лежащие сверху какие-то женские тряпки, Сова рукой нащупал гладкую, любовно им отшлифованную рукоятку обреза...
Еще когда они только собирались идти в кафе, Сова зарядил оба обреза и попытался пристроить их впереди, за поясом, как пистолеты в пиратских кинофильмах. Получалось плохо. Обрезы нахально торчали наружу, задирая коротенькую курточку. Да при неловком движении еще и отстрелить кое-что могли...
Попробовал по-другому – один сзади, один спереди. Получилось еще хуже. Куртка теперь задиралась со всех сторон, и вид был такой, что ни один уважающий себя патрульный мент не прошел бы равнодушно мимо.
– Да брось ты их! – ругнулся Горыныч. – На хер они тебе нужны!
– Не-е... – упрямо замотал головой Сова. Он не признавался самому себе, но оружие делало его выше ростом, шире в плечах, придавало ему ту уверенность, какой ему иногда так не хватало в жизни.
– Слушай, а давай положим их в пакет! – пришла на помощь Люда.
– А если менты?.. – покосился на подружку Сова.
– А я сверху чего-нибудь набросаю. Ну, трусы, лифчики... Ни один мент там рыться не будет... Скажу, из бани идем...
– Ну, давай! – это был выход. И весь вечер Сова любовно косился на лежащий рядом с ним пакет...
...Грохот взорвавшего тесное помещение ружейного выстрела разметал посетителей по стенам. Взвизгнув на особенно высокой ноте, замолчал магнитофон. Замерли пинавшие Горыныча джигиты, развернулись в сторону стрелка...
– Стоять, пидоры! – взвыл размахивающий обрезом Сова. – Стоять, суки! Всех повалю!
От первого, "кавказского" столика к Сове направлялся какой-то немолодой тучный мужик. Двигался не спеша, вразвалочку, с чувством собственного достоинства.
– Ай, парэнь! Ерунда нэ дэлай, да! – не доходя нескольких шагов до вожака, заговорил мужчина. В его голосе не было страха. – Брос свой абрэз, пагаварым!..
Да уж... Разговор бы получился еще тот... В этом Сова ни капли не сомневался, наблюдая за тем, как осторожно подтягиваются за старшим четверо его молодых приятелей. В их глазах ясно читалось одно желание – порвать наглеца в клочья.
– ...А ну, назад! – Сова направил обрез на приближающегося к нему толстяка. – Назад, говорю!..
– Всо нармално, да... – Старший кавказец, большой и круглый живот которого плотно натягивал ткань пиджака, отступил на пару шагов назад и как-то сразу утратил свою природную смуглость. – Всо нармално... Толка нэ стырляй, да...
– И шакалов своих отзови! – Бандита начинала колотить истерика. – Ну, кому говорю?! Все назад! Повалю, на хер, суки черные!..
Молодые джигиты замерли на месте в самых нелепых позах. И никто из них не видел, как сзади поднялся с пола Горыныч. Лицо его было окровавлено, и двигался он неуверенно... Но сразу же ухватил бутылку с ближайшего стола и, широко размахнувшись, ударил стоящего перед ним молодого джигита по затылку.
– Н-на!..
Звон бьющегося стекла, пенный поток пива... Джигит тяжело рухнул ничком... Остальные было дернулись в сторону Димки, но новый выстрел обсыпал их облетевшей с деревянного потолка трухой и заставил замереть на месте.
– Стоять, сказал! – Сова бросил разряженный обрез Людмиле, сам тут же ухватил второй. – Назад, бля!..
Пока любовница главаря перезаряжала обрез, Горыныч ухватил за руку забившуюся в угол Нинку и поволок ее к выходу. Следом за ними мышкой выскользнула Люда...
Последним кафе покинул Сова. Оглядев стоящих в некотором отдалении противников, он торжествующе спросил:
– Что, съели?! – Сделав свободной от обреза рукой "козу", добавил: – Лапу сосите, чмошники!
На улице было темно и холодно. Где-то неподалеку завывал, постепенно приближаясь, сигнал милицейской сирены... Не сговариваясь, вся компания бегом бросилась в сторону от этого кафе...
Остановились метров через триста, в каком-то дворе, у мусорных баков. Тяжело, надрывно дышали – не спортсмены, чай... Но все же Сова нашел в себе силы ехидно поинтересоваться у Горыныча:
– Значит, говоришь, на хер нам оружие?..
Тот ничего не ответил. Просто развернулся к Нинке и от всей души влепил ей оглушительную, сочную плюху...
2
3
Люда с Ниной тут же отправились поплясать. Сова, барственно развалившись на шаткой деревянной лавке, чуть прищурившись, как сытый кот, поглядывал по сторонам – а нет ли чего интересного... Горыныч вышел на улицу. Кафе было из разряда тех, где "удобства" находились во дворе...
Отдыхающий, расслабленный Сова упустил тот момент, когда атмосфера в кафе начала меняться... К столу вернулась чем-то недовольная Люда. Села, отвернулась в сторону, капризно надула губы.
– Че стряслось?.. – спросил Сова подружку.
– Нинка, сучка... – неохотно отозвалась та. – Смотри, что вытворяет, блядь такая...
Сова посмотрел в сторону "танцполя". Сейчас народа там было намного меньше, чем в начале вечера. Точнее, там была только Нина, а рядом с ней топтались два чернявых джигита из компании, что сидела за первым от барной стойки столиком. Причем джигиты вели себя довольно развязно – грубовато лапали Нинку, задирали и без того короткую юбчонку и при этом громко ржали. Им вторили те трое, что остались за столиком.
Пьяненькой Нинке все было по барабану. Она "отрывалась" от души – изображала нечто похожее на танец стриптизерши, вертела задом и, в свою очередь, оглаживала партнеров... "Вот же дура..." – лениво подумал Сова. Впрочем, ему было наплевать, что с ней будет...
Но тут в кафе вернулся Горыныч. Еще с порога он увидел происходящее. Не задумываясь о последствиях, он быстро прошел к танцевальной площадке и ударил одного из танцоров, наиболее настырного и нахального, по лицу.
Сработал инстинкт собственника... Так уж получилось, что Нинка стала его первой женщиной. Не то чтобы он испытывал к ней какие-то трепетные романтические чувства... Тут такого не было и в помине. Более того. Как-то ночью, когда перепившая Люда вырубилась, а Сова вдруг возжелал плотской любви, они легко "расписали" Нину на двоих... Кстати, та не проявила какого-то недовольства. Наоборот – такое положение ее очень возбуждало, она орала и стонала, как ненормальная, бросаясь от одного мужика к другому. Но это был Сова, братуха... А здесь... Какой-то черный...
Конечно, серьезного вреда только что "откинувшийся" зэк, не имеющий заточки в руках, причинить здоровенному, на голову выше его, джигиту не мог. Откуда силы?.. На баланде их не шибко-то нагуляешь... Плюс многодневный запой...
Джигит только головой потряс. А потом зарядил в ответ. Получивший "в репу" Горыныч рухнул как подкошенный. Оба кавказца, не обращая больше внимания на Нинку, "помели" Димку ногами...
– Пакет! – заорал Сова Людке. Та, мгновенно сориентировавшись в ситуации, подала вожаку темный пластиковый пакет, плотно чем-то набитый. Выбрасывая лежащие сверху какие-то женские тряпки, Сова рукой нащупал гладкую, любовно им отшлифованную рукоятку обреза...
Еще когда они только собирались идти в кафе, Сова зарядил оба обреза и попытался пристроить их впереди, за поясом, как пистолеты в пиратских кинофильмах. Получалось плохо. Обрезы нахально торчали наружу, задирая коротенькую курточку. Да при неловком движении еще и отстрелить кое-что могли...
Попробовал по-другому – один сзади, один спереди. Получилось еще хуже. Куртка теперь задиралась со всех сторон, и вид был такой, что ни один уважающий себя патрульный мент не прошел бы равнодушно мимо.
– Да брось ты их! – ругнулся Горыныч. – На хер они тебе нужны!
– Не-е... – упрямо замотал головой Сова. Он не признавался самому себе, но оружие делало его выше ростом, шире в плечах, придавало ему ту уверенность, какой ему иногда так не хватало в жизни.
– Слушай, а давай положим их в пакет! – пришла на помощь Люда.
– А если менты?.. – покосился на подружку Сова.
– А я сверху чего-нибудь набросаю. Ну, трусы, лифчики... Ни один мент там рыться не будет... Скажу, из бани идем...
– Ну, давай! – это был выход. И весь вечер Сова любовно косился на лежащий рядом с ним пакет...
...Грохот взорвавшего тесное помещение ружейного выстрела разметал посетителей по стенам. Взвизгнув на особенно высокой ноте, замолчал магнитофон. Замерли пинавшие Горыныча джигиты, развернулись в сторону стрелка...
– Стоять, пидоры! – взвыл размахивающий обрезом Сова. – Стоять, суки! Всех повалю!
От первого, "кавказского" столика к Сове направлялся какой-то немолодой тучный мужик. Двигался не спеша, вразвалочку, с чувством собственного достоинства.
– Ай, парэнь! Ерунда нэ дэлай, да! – не доходя нескольких шагов до вожака, заговорил мужчина. В его голосе не было страха. – Брос свой абрэз, пагаварым!..
Да уж... Разговор бы получился еще тот... В этом Сова ни капли не сомневался, наблюдая за тем, как осторожно подтягиваются за старшим четверо его молодых приятелей. В их глазах ясно читалось одно желание – порвать наглеца в клочья.
– ...А ну, назад! – Сова направил обрез на приближающегося к нему толстяка. – Назад, говорю!..
– Всо нармално, да... – Старший кавказец, большой и круглый живот которого плотно натягивал ткань пиджака, отступил на пару шагов назад и как-то сразу утратил свою природную смуглость. – Всо нармално... Толка нэ стырляй, да...
– И шакалов своих отзови! – Бандита начинала колотить истерика. – Ну, кому говорю?! Все назад! Повалю, на хер, суки черные!..
Молодые джигиты замерли на месте в самых нелепых позах. И никто из них не видел, как сзади поднялся с пола Горыныч. Лицо его было окровавлено, и двигался он неуверенно... Но сразу же ухватил бутылку с ближайшего стола и, широко размахнувшись, ударил стоящего перед ним молодого джигита по затылку.
– Н-на!..
Звон бьющегося стекла, пенный поток пива... Джигит тяжело рухнул ничком... Остальные было дернулись в сторону Димки, но новый выстрел обсыпал их облетевшей с деревянного потолка трухой и заставил замереть на месте.
– Стоять, сказал! – Сова бросил разряженный обрез Людмиле, сам тут же ухватил второй. – Назад, бля!..
Пока любовница главаря перезаряжала обрез, Горыныч ухватил за руку забившуюся в угол Нинку и поволок ее к выходу. Следом за ними мышкой выскользнула Люда...
Последним кафе покинул Сова. Оглядев стоящих в некотором отдалении противников, он торжествующе спросил:
– Что, съели?! – Сделав свободной от обреза рукой "козу", добавил: – Лапу сосите, чмошники!
На улице было темно и холодно. Где-то неподалеку завывал, постепенно приближаясь, сигнал милицейской сирены... Не сговариваясь, вся компания бегом бросилась в сторону от этого кафе...
Остановились метров через триста, в каком-то дворе, у мусорных баков. Тяжело, надрывно дышали – не спортсмены, чай... Но все же Сова нашел в себе силы ехидно поинтересоваться у Горыныча:
– Значит, говоришь, на хер нам оружие?..
Тот ничего не ответил. Просто развернулся к Нинке и от всей души влепил ей оглушительную, сочную плюху...
2
Фархад, сидя в своем кафе на рынке, предавался безрадостным мыслям.
"Впрягаясь" в чеченские игры, азербайджанский авторитет никак не рассчитывал, что ему придется иметь дело с Лосем. Он предполагал, что боевики хотят взорвать какой-нибудь объект или убить кого-нибудь из государственных чиновников. В этом случае им можно было помочь безоглядно. Российское государство уже давно продемонстрировало свою слабость и неготовность противостоять надвигающемуся на него террору. Фархад не боялся ни продажных ментов, ни ФСБ... Что они могут?! Но связываться с братвой... Тут стоило трижды подумать, прежде чем что-то делать...
Конечно, Лось – не самый авторитетный человек в этом городе. Есть и покруче его. И эти самые крутые люди хорошо знают Фархада, имеют с ним дела... Но! В случае, если чеченцы убьют Лося и роль его, Фархада, в этом деле станет достоянием гласности, вся городская братва ополчится на него. И вовсе не потому, что ими будет руководить желание отомстить за погибшего. И не потому, что они все коренные, местные, а он приезжий.
В этом чужом городе азербайджанский авторитет держал несколько мелкооптовых и розничных рынков, пару десятков принадлежащих его землякам кафешек, примерно третью часть торговли суррогатным алкоголем... Короче, под его контролем были довольно "сладкие", аппетитные куски. И, наверное, их бы давно попытались у него отобрать, если бы не крепкая поддержка из Москвы. Фархад имел некоторый вес среди столичных воров, и красногорской братве приходилось с ним считаться.
Смерть Лося повлечет за собой новый передел собственности между криминальными группировками. Каждый из городских лидеров будет претендовать на "свою" часть. Конечно, местный "смотрящий" Слон сможет их остановить. Но крови будет пролито немало.
А вот если станет известно, что Фархад помогал убийцам Лося, то тут же всех собак спустят на него одного. Слон скажет: "Фас!" – и "братва" откроет охоту на азербайджанского авторитета, чтобы отобрать у него принадлежащие ему "делянки". Какое-то заступничество из столицы уже не поможет. Да и не будет никто заступаться – по всем "понятиям" он, Фархад, будет не прав. Получится так, что он первым начал войну между городскими группировками, именно он стал источником напряженности в городе, где до сих пор царило относительное равновесие.
Наверное, сейчас у него оставался один-единственный выход – дать команду, чтобы гостя из Чечни по-тихому "завалили" и присыпали где-нибудь снежком. К лету только косточки и останутся. И никаких проблем...
Нет. Проблемы возникнут непременно. Не надо забывать о тех, кто уехал в Чечню за фальшивками. Мало того, что эти люди – опытные бойцы. Они знают, что Салаутдин остался "в гостях" у Фархада. А этот Руслан не произвел впечатления человека, который сразу же, с вокзала, бросится к азербайджанскому авторитету с широко распахнутыми объятиями – мы, дескать, приехали! Хитрый, изворотливый, все взвешивающий... И чертовски опасный. Как рысь... Даже на вокзале, когда их провожали, сумел ускользнуть от сопровождающих. Просто взял и потерялся в зале ожидания....
Появился через десять минут как ни в чем не бывало, с улыбочкой... Где он был, что делал?.. Сказал, что в туалет ходил... Только там его не было – люди Фархада проверяли...
И если Фархад не даст ему по приезде встретиться с командиром, то он, судя по всему, тоже начнет охоту на азербайджанца... О Аллах!.. Зачем он послал ему этих сумасшедших чеченцев?! За что он его так наказывает?!
– ...Фархад... – перед столом неслышно возник Эльчин. Сейчас он возглавлял охрану авторитета вместо сторожившего чеченца Мамеда и очень гордился занимаемым положением.
– Что?.. – поднял глаза азербайджанец.
– Там пришел Закир Мамедов, говорить с тобой хочет...
– Пригласи, – распорядился Фархад. Закир был довольно денежным и, следовательно, уважаемым членом диаспоры. Владельцем нескольких кафе, которые приносили ему неплохой доход. – И чай принеси...
Эльчин, кивнув, так же бесшумно удалился. Через несколько секунд на пороге появился тучный азербайджанец в хорошем, дорогом костюме и при галстуке.
Фархад встал навстречу гостю, крепко пожал руку.
Земляки изобразили что-то похожее на объятия, чуть коснулись щеками друг друга.
– Садись, дорогой, – указал Фархад на стул. – Сейчас чай принесут...
Дождавшись, пока тучный гость займет место на стуле, уселся напротив него.
– Как твои дела?.. Как семья, дети?.. Все здоровы?.. – Сразу же переходить к делу – а в том, что Закир пришел именно по делу, Фархад не сомневался – это не просто невежливо. Это оскорбительно.
– Спасибо! – отвечал Закир. – Все здоровы, слава Аллаху! С детьми тоже все хорошо, работают... А как ты?.. Все ли в порядке?..
– Сейчас. – У стола появился Эльчин с подносом, на котором стояли чайники, чашки и вазочка с мелко наколотым рафинадом и конфетами. – Выпей чай...
Дождавшись, пока все принесенное разместится на столе, Фархад сам налил гостю чай, подвинул ближе вазочку:
– Угощайся, уважаемый!
И только после того, как Закир надкусил конфету и сделал первый глоток, ответил на заданный им вопрос:
– Тебе также спасибо. У меня все в порядке...
Ну, а дальше начался долгий и витиеватый восточный разговор, в котором каждый из собеседников не хочет сказать ничего лишнего, но жаждет чего-то получить от другого...
В конце концов Фархад, кажется, начал понимать, что привело сюда земляка... Судя по всему, у него возникли проблемы, и он нуждается в помощи, хотя прямо об этом и не говорит. Только сетует на распоясавшуюся молодежь, у которой не осталось никакого уважения к старшим, которая никого не боится и не уважает...
– Что же такое случилось, дорогой? – немного поторопил собеседника Фархад. – Может, я могу тебе чем-то помочь?..
– Ну, если, конечно, тебе не будет трудно... – заскромничал Закир, хотя прекрасно знал – трудно не будет. Вносимая им в "общак" команды Фархада ежемесячная сумма была достаточно значительной для того, чтобы авторитет и его люди немного подсуетились.
– Закир, ты же прекрасно знаешь – для тебя... – авторитет приложил пухлую ладонь к груди, – все, что угодно!
– Понимаешь... – начал Закир.
Рассказ не занял много времени. Прошлым вечером Закир с племянниками, помогавшими ему в делах, был в одном из своих кафе. Проверял работу персонала. Ведь воруют, воруют беспощадно и подло! Но не в том дело... В кафе было немного народа... Закир и сопровождающие его лица присели за один из столиков – ну, там покушать, чай попить... Как вдруг в кафе ворвались какие-то беспредельщики из русских. Кричали, ругались, из обреза стреляли... Весь народ распугали, одному из племянников голову разбили...
– ...Понимаешь, дорогой, этот пидарас взял бутылку и прямо на голову Расулу поставил! – Рассказывающий о своих обидах "ресторатор" разгорячился, раскраснелся. – Тот сейчас в больнице лежит, голова швы поставили!..
– Тихо-тихо! – коротким жестом остановил авторитет расходившегося собеседника. – Кто такие?.. Ты их знаешь?..
Нет, наглых пришельцев Закир не знал... И раньше никогда не видел. Но еще один из племянников, Эльман, побежал следом за ними, проследил. Они ведь пьяные были... Закир знает адрес...
– ...Понимаешь, я бы сам с ними разобрался! – грозно выпячивал обширный живот Закир, сурово вращая глазами. – Но у меня сейчас дел много. Очень много... И племянник в больнице...
– Конечно, конечно! – соглашался с ним авторитет, хотя прекрасно знал – Закир не самоубийца, чтобы на обрез переть. И поэтому пришел сюда, к Фархаду. Он ведь платит?.. Платит! Так что извольте, уважаемый, наши денежки отработать! – Давай адрес. Я сам с этим разберусь...
Некоторое время земляки еще поговорили. Так, ни о чем... Обычный обмен любезностями. После этого Закир заторопился – дела у него... На прощание азербайджанцы еще раз обнялись, и Фархад лично проводил земляка до выхода из зала своего кафе.
Вернувшись за стол, азербайджанский авторитет опять задумался. Только сейчас его мысли приняли совершенно другое направление. Кажется, он нашел выход из сложной ситуации. И Закир в какой-то степени ему в этом помог...
Он сделает то, о чем просил его чеченец. Только не своими руками. И не руками своих людей. Нужно будет нанять для этого каких-нибудь "диких" русских! Пообещать денег, да побольше, поставить задачу... А потом, когда акция в отношении Лося будет полностью готова, сдать их всех ментам! У него немало земляков, работающих в красногорской милиции. На родине, в Азербайджане, это стоит очень больших денег, не каждому по карману. А здесь, в Сибири, берут всех, кто захочет... И еще со времен социализма и единого большого государства молодые люди из Закавказья стремились сюда учиться на халяву. Многие так здесь и осели, приняли гражданство, перевезли семьи. Но так и остались азербайджанцами...
Можно будет еще и самого Лося предупредить. А потом, когда приедет этот самый Руслан с деньгами, объяснить – видишь?.. Менты грамотно сработали, а твой командир был слишком неосторожным... Тогда получится, как русские говорят – и рыбку съесть, и кое-куда взгромоздиться...
Фархад повертел в руках оставленную Закиром бумажку с адресом и крикнул:
– Эльчин!
Начальник охраны тут же появился рядом с авторитетом.
– Вот что, Эльчин... – Фархад протянул ему бумажку. – Возьми. Надо будет сделать вот что...
"Впрягаясь" в чеченские игры, азербайджанский авторитет никак не рассчитывал, что ему придется иметь дело с Лосем. Он предполагал, что боевики хотят взорвать какой-нибудь объект или убить кого-нибудь из государственных чиновников. В этом случае им можно было помочь безоглядно. Российское государство уже давно продемонстрировало свою слабость и неготовность противостоять надвигающемуся на него террору. Фархад не боялся ни продажных ментов, ни ФСБ... Что они могут?! Но связываться с братвой... Тут стоило трижды подумать, прежде чем что-то делать...
Конечно, Лось – не самый авторитетный человек в этом городе. Есть и покруче его. И эти самые крутые люди хорошо знают Фархада, имеют с ним дела... Но! В случае, если чеченцы убьют Лося и роль его, Фархада, в этом деле станет достоянием гласности, вся городская братва ополчится на него. И вовсе не потому, что ими будет руководить желание отомстить за погибшего. И не потому, что они все коренные, местные, а он приезжий.
В этом чужом городе азербайджанский авторитет держал несколько мелкооптовых и розничных рынков, пару десятков принадлежащих его землякам кафешек, примерно третью часть торговли суррогатным алкоголем... Короче, под его контролем были довольно "сладкие", аппетитные куски. И, наверное, их бы давно попытались у него отобрать, если бы не крепкая поддержка из Москвы. Фархад имел некоторый вес среди столичных воров, и красногорской братве приходилось с ним считаться.
Смерть Лося повлечет за собой новый передел собственности между криминальными группировками. Каждый из городских лидеров будет претендовать на "свою" часть. Конечно, местный "смотрящий" Слон сможет их остановить. Но крови будет пролито немало.
А вот если станет известно, что Фархад помогал убийцам Лося, то тут же всех собак спустят на него одного. Слон скажет: "Фас!" – и "братва" откроет охоту на азербайджанского авторитета, чтобы отобрать у него принадлежащие ему "делянки". Какое-то заступничество из столицы уже не поможет. Да и не будет никто заступаться – по всем "понятиям" он, Фархад, будет не прав. Получится так, что он первым начал войну между городскими группировками, именно он стал источником напряженности в городе, где до сих пор царило относительное равновесие.
Наверное, сейчас у него оставался один-единственный выход – дать команду, чтобы гостя из Чечни по-тихому "завалили" и присыпали где-нибудь снежком. К лету только косточки и останутся. И никаких проблем...
Нет. Проблемы возникнут непременно. Не надо забывать о тех, кто уехал в Чечню за фальшивками. Мало того, что эти люди – опытные бойцы. Они знают, что Салаутдин остался "в гостях" у Фархада. А этот Руслан не произвел впечатления человека, который сразу же, с вокзала, бросится к азербайджанскому авторитету с широко распахнутыми объятиями – мы, дескать, приехали! Хитрый, изворотливый, все взвешивающий... И чертовски опасный. Как рысь... Даже на вокзале, когда их провожали, сумел ускользнуть от сопровождающих. Просто взял и потерялся в зале ожидания....
Появился через десять минут как ни в чем не бывало, с улыбочкой... Где он был, что делал?.. Сказал, что в туалет ходил... Только там его не было – люди Фархада проверяли...
И если Фархад не даст ему по приезде встретиться с командиром, то он, судя по всему, тоже начнет охоту на азербайджанца... О Аллах!.. Зачем он послал ему этих сумасшедших чеченцев?! За что он его так наказывает?!
– ...Фархад... – перед столом неслышно возник Эльчин. Сейчас он возглавлял охрану авторитета вместо сторожившего чеченца Мамеда и очень гордился занимаемым положением.
– Что?.. – поднял глаза азербайджанец.
– Там пришел Закир Мамедов, говорить с тобой хочет...
– Пригласи, – распорядился Фархад. Закир был довольно денежным и, следовательно, уважаемым членом диаспоры. Владельцем нескольких кафе, которые приносили ему неплохой доход. – И чай принеси...
Эльчин, кивнув, так же бесшумно удалился. Через несколько секунд на пороге появился тучный азербайджанец в хорошем, дорогом костюме и при галстуке.
Фархад встал навстречу гостю, крепко пожал руку.
Земляки изобразили что-то похожее на объятия, чуть коснулись щеками друг друга.
– Садись, дорогой, – указал Фархад на стул. – Сейчас чай принесут...
Дождавшись, пока тучный гость займет место на стуле, уселся напротив него.
– Как твои дела?.. Как семья, дети?.. Все здоровы?.. – Сразу же переходить к делу – а в том, что Закир пришел именно по делу, Фархад не сомневался – это не просто невежливо. Это оскорбительно.
– Спасибо! – отвечал Закир. – Все здоровы, слава Аллаху! С детьми тоже все хорошо, работают... А как ты?.. Все ли в порядке?..
– Сейчас. – У стола появился Эльчин с подносом, на котором стояли чайники, чашки и вазочка с мелко наколотым рафинадом и конфетами. – Выпей чай...
Дождавшись, пока все принесенное разместится на столе, Фархад сам налил гостю чай, подвинул ближе вазочку:
– Угощайся, уважаемый!
И только после того, как Закир надкусил конфету и сделал первый глоток, ответил на заданный им вопрос:
– Тебе также спасибо. У меня все в порядке...
Ну, а дальше начался долгий и витиеватый восточный разговор, в котором каждый из собеседников не хочет сказать ничего лишнего, но жаждет чего-то получить от другого...
В конце концов Фархад, кажется, начал понимать, что привело сюда земляка... Судя по всему, у него возникли проблемы, и он нуждается в помощи, хотя прямо об этом и не говорит. Только сетует на распоясавшуюся молодежь, у которой не осталось никакого уважения к старшим, которая никого не боится и не уважает...
– Что же такое случилось, дорогой? – немного поторопил собеседника Фархад. – Может, я могу тебе чем-то помочь?..
– Ну, если, конечно, тебе не будет трудно... – заскромничал Закир, хотя прекрасно знал – трудно не будет. Вносимая им в "общак" команды Фархада ежемесячная сумма была достаточно значительной для того, чтобы авторитет и его люди немного подсуетились.
– Закир, ты же прекрасно знаешь – для тебя... – авторитет приложил пухлую ладонь к груди, – все, что угодно!
– Понимаешь... – начал Закир.
Рассказ не занял много времени. Прошлым вечером Закир с племянниками, помогавшими ему в делах, был в одном из своих кафе. Проверял работу персонала. Ведь воруют, воруют беспощадно и подло! Но не в том дело... В кафе было немного народа... Закир и сопровождающие его лица присели за один из столиков – ну, там покушать, чай попить... Как вдруг в кафе ворвались какие-то беспредельщики из русских. Кричали, ругались, из обреза стреляли... Весь народ распугали, одному из племянников голову разбили...
– ...Понимаешь, дорогой, этот пидарас взял бутылку и прямо на голову Расулу поставил! – Рассказывающий о своих обидах "ресторатор" разгорячился, раскраснелся. – Тот сейчас в больнице лежит, голова швы поставили!..
– Тихо-тихо! – коротким жестом остановил авторитет расходившегося собеседника. – Кто такие?.. Ты их знаешь?..
Нет, наглых пришельцев Закир не знал... И раньше никогда не видел. Но еще один из племянников, Эльман, побежал следом за ними, проследил. Они ведь пьяные были... Закир знает адрес...
– ...Понимаешь, я бы сам с ними разобрался! – грозно выпячивал обширный живот Закир, сурово вращая глазами. – Но у меня сейчас дел много. Очень много... И племянник в больнице...
– Конечно, конечно! – соглашался с ним авторитет, хотя прекрасно знал – Закир не самоубийца, чтобы на обрез переть. И поэтому пришел сюда, к Фархаду. Он ведь платит?.. Платит! Так что извольте, уважаемый, наши денежки отработать! – Давай адрес. Я сам с этим разберусь...
Некоторое время земляки еще поговорили. Так, ни о чем... Обычный обмен любезностями. После этого Закир заторопился – дела у него... На прощание азербайджанцы еще раз обнялись, и Фархад лично проводил земляка до выхода из зала своего кафе.
Вернувшись за стол, азербайджанский авторитет опять задумался. Только сейчас его мысли приняли совершенно другое направление. Кажется, он нашел выход из сложной ситуации. И Закир в какой-то степени ему в этом помог...
Он сделает то, о чем просил его чеченец. Только не своими руками. И не руками своих людей. Нужно будет нанять для этого каких-нибудь "диких" русских! Пообещать денег, да побольше, поставить задачу... А потом, когда акция в отношении Лося будет полностью готова, сдать их всех ментам! У него немало земляков, работающих в красногорской милиции. На родине, в Азербайджане, это стоит очень больших денег, не каждому по карману. А здесь, в Сибири, берут всех, кто захочет... И еще со времен социализма и единого большого государства молодые люди из Закавказья стремились сюда учиться на халяву. Многие так здесь и осели, приняли гражданство, перевезли семьи. Но так и остались азербайджанцами...
Можно будет еще и самого Лося предупредить. А потом, когда приедет этот самый Руслан с деньгами, объяснить – видишь?.. Менты грамотно сработали, а твой командир был слишком неосторожным... Тогда получится, как русские говорят – и рыбку съесть, и кое-куда взгромоздиться...
Фархад повертел в руках оставленную Закиром бумажку с адресом и крикнул:
– Эльчин!
Начальник охраны тут же появился рядом с авторитетом.
– Вот что, Эльчин... – Фархад протянул ему бумажку. – Возьми. Надо будет сделать вот что...
3
Разумеется, в реанимацию Василия не пустили. Полноватая медсестра в приемном покое растопырилась на входе, как наседка на яйцах, и заверещала противным таким голоском:
– Нечего делать!.. В реанимацию нельзя! Он все равно без сознания!.. И пока в себя не придет – никаких посетителей!
Кое-как Василий, пользуясь не то что старым, а уже древним редакционным удостоверением, добился встречи с лечащим врачом Бергмана.
– ...Ну, что я могу сказать... – Нейрохирург, примерно ровесник Василия, почесывал гладко выбритый подбородок. – Черепно-мозговая травма затылочной части головы справа. Повреждены кости черепа... Сейчас состояние стабильное, но что-то прогнозировать пока сложно...
– Скажите... – Скопцову не давала покоя одна-единственная мысль. – А чем могла быть причинена такая травма?
– Тупым твердым предметом, – не раздумывая, отозвался врач. Ухмыльнувшись, добавил: – Возможно, чьей-то головой... Но я не эксперт, чтобы давать такого рода заключение. Это всего лишь мое частное мнение...
– Извините, доктор, но меня и интересует ваше частное мнение! – торопливо пробормотал Василий, а рука уже искала в кармане ручку и блокнот. – Посмотрите сюда...
Одним коротким движением он нарисовал на чистом листке нечто похожее на грушу. Или на ту дубинку, которой был вооружен приятель толстого Михея.
– Могло ли орудие, которым нанесли травму, быть похожим вот на такое?.. – Скопцов заглянул в глаза нейрохирургу. – Только ваше частное мнение, которое я обязуюсь нигде не разглашать!
Врач некоторое время смотрел на рисунок, потом внимательно – на Василия. Наконец неохотно ответил:
– Да, судя по характеру и форме ранения – вполне... А откуда такие предположения? – Взгляд нейрохирурга стал холодным, недоверчивым. – Приходилось сталкиваться?..
– Да так... – неопределенно ответил Василий. – Слушайте, доктор, могу ли я попросить вас об одном одолжении?
– Смотря о чем... – все с той же неохотой ответил врач.
– Дело в чем. – Сейчас Скопцов говорил горячо, стараясь быть максимально убедительным. – Понимаете, этот человек – иностранец...
Врач кивнул головой. Бергман не был ограблен. И деньги, и документы были на месте, в карманах. Так что личность его была установлена легко.
– У него в Красногорске нет ни друзей, ни знакомых... Кроме меня. Поэтому... – Василий быстро записал номер своего сотового на обороте того же листка, на котором изобразил дубинку. – Пожалуйста, позвоните вот по этому номеру, как только он придет в себя. Хорошо?
Врач некоторое время напряженно о чем-то думал. Потом протянул руку:
– Ладно, давайте.
Неловко попрощавшись – слишком нехорошо смотрел на него врач, вроде как подозревал в чем-то пакостном, – Василий вышел на улицу.
Забравшись в свою "старушку", он бездумно покатил в сторону центра. Получалось так, что делать ему сейчас было совершенно нечего. В основной работе, в журналистике, был некоторый простой...
Вообще-то Скопцов специализировался, если можно так сказать, в политической журналистике. При этом присутствовал и некоторый расследовательский уклон. Проще говоря, Скопцов выступал в роли "политического киллера". "Хоронил" зарвавшихся чиновников и политиков, выбрасывая в средства массовой информации волны скрупулезно собранного и, что самое главное, доказательного компромата.
Конечно, его многие не любили. Его имя постепенно становилось именем нарицательным. Но в то же время, когда появлялась нужда свалить конкурента, к нему шли те же самые люди, что еще недавно яростно ругали его в узком кругу "единомышленников". Искательно заглядывали в глаза. И платили деньги. Причем немалые деньги...
Кстати, расследовательская журналистика сама по себе, по зову сердца, невозможна в принципе. Любое расследование – дело чрезвычайно затратное, и никакие, даже самые высокие гонорары не окупят понесенных при его проведении потерь. Так что если в прессе появляется громко разрекламированное "независимое расследование", то это может значить только одно – кто-то, кому финансово или политически выгодно появление такого рода материалов, не кисло "забашлял" и редактору, и непосредственно исполнителю... И, что случается довольно-таки часто, предоставил уже готовенький компромат. А "независимые" СМИ послушно отработали "проплаченную" тему. На одной рекламе тоже шибко жировать не будешь. А кушать хочет каждый...
Василий тоже брал деньги. А почему бы и не брать, раз дают? Но это был тот редкий случай, когда любимое занятие приносило еще и существенный доход. Дело в том, что Скопцов боролся с властями принципиально. Не нравились ему те демагоги, что "рулили" в этой стране и в этой конкретной области, направляя их неизвестно куда. Для него они выступали средоточием всех возможных человеческих пороков, и он с удовольствием расправлялся с ними. Его даже развлекало то, что он делает это за их же счет... Особой разницы между заказчиком и жертвой Скопцов не делал. И частенько получалось так, что вчерашний заказчик становился очередным объектом "независимого журналистского расследования"...
Сейчас в политической жизни Красногорска наблюдался некоторый застой. Совсем недавно был арестован спикер областной Думы Андрей Валерьевич Мезенцев. Арестован по обвинению в ряде уголовных преступлений, и, опять же, без помощи Скопцова здесь не обошлось. Поэтому недавние соратники спикера по "борьбе" за собственное благополучие затаились, ожидая – а во что все это выльется?.. Так что заказов у Василия на данный момент не было...
Впрочем, на его благосостоянии это никоим образом не отразилось. Стоимость проведенных им "расследований" была достаточно высока, брать он предпочитал валютой. Тратил немного – запросы журналиста были невысоки. Одевался он на "китайском" рынке, пищу предпочитал простую, хотя и высококалорийную. Семьи у него не было.
Кстати, о семье... Василий притормозил, приткнул автомобиль к обочине. Полез в карман за сотовым...
Надо позвонить Татьяне. Попробовать ее опять куда-нибудь пригласить. Вечер, на который он возлагал столько надежд, умудрился испортить этот чуханистый Михей со своими друзьями. Надо было, наверное, все же посчитать зубы этим уродам... И не имеет значения тот факт, что их было больше. Количество не всегда перерастает в качество...
А что касается Суминой... Наверное, это была единственная женщина, чье лицо Василий хотел бы видеть не время от времени, а каждый день. И если он будет тянуть... Уведут ведь, уведут!
Скопцов не успел набрать знакомый номер – телефон в его руках разорвался громким воплем... "Семь сорок" – мелодия звонка была люто ненавидима всеми "русопятыми юдофобами" и именно поэтому использовалась Василием. Нравилось ему видеть, как меняются лица некоторых окружающих при звуках звонка его телефона, как оскаливаются зубы и сжимаются кулаки... Нравилось видеть их бессилие – заводиться со здоровым мужиком боялись. Только злобно шипели вслед какие-то гадости...
– Слушаю! – поднес Скопцов трубку к уху.
– Васятка, ты?.. – Михайлов. Характерный тембр голоса, характерное обращение.
– Да, я.
– Это ты сейчас в реанимацию, к Бергману ломился?..
– Я... – признался Василий. – А что?..
– Да так... – туманно ответил Игорь. – Поступила информация, что некий здоровенный тип пытается вломиться к раненому Бергману. Вон сосед уже рвется немедленно проводить захват и охват... Всего и сразу...
– Доктор позвонил?.. – ухмыльнулся Скопцов.
– Ну-у... – заныл было Игорь, потом громко фыркнул в трубку и признался: – Ну, доктор. Молодец мужик, заботится о пациенте. А ты бы почаще на себя в зеркало смотрел...
– И что же я там такого нового смогу увидеть?.. – поинтересовался Василий.
– Нового – ничего, – ответил Михайлов. – Но, может, научился бы людей не пугать... Ладно, бывай!
С этими словами Игорь отключился.
Василий некоторое время сидел, ухмыляясь. В зеркало смотреть... Придумает же... А доктор действительно молодец. Обычно медики избегают связываться с правоохранительными структурами...
Посидев еще немного и собравшись с духом, Василий набрал номер Татьяны.
– Привет. Это я...
– Здравствуй, Вася, – отозвалась Сумина.
– Слушай, Тань, ты человек занятой, поэтому тянуть не буду. Ты долги возвращать собираешься или нет?..
– Ты о чем? – Собеседница Скопцова откровенно растерялась. – Ты о тех деньгах?..
"Идиот!" – обозвал себя Василий. Нет, ну надо же так лопухнуться!..
Дело в том, что во время недавних событий ему перепала некая сумма денег из "общака" ныне покойного городского "смотряги" Зуба. Так уж получилось...
– Нечего делать!.. В реанимацию нельзя! Он все равно без сознания!.. И пока в себя не придет – никаких посетителей!
Кое-как Василий, пользуясь не то что старым, а уже древним редакционным удостоверением, добился встречи с лечащим врачом Бергмана.
– ...Ну, что я могу сказать... – Нейрохирург, примерно ровесник Василия, почесывал гладко выбритый подбородок. – Черепно-мозговая травма затылочной части головы справа. Повреждены кости черепа... Сейчас состояние стабильное, но что-то прогнозировать пока сложно...
– Скажите... – Скопцову не давала покоя одна-единственная мысль. – А чем могла быть причинена такая травма?
– Тупым твердым предметом, – не раздумывая, отозвался врач. Ухмыльнувшись, добавил: – Возможно, чьей-то головой... Но я не эксперт, чтобы давать такого рода заключение. Это всего лишь мое частное мнение...
– Извините, доктор, но меня и интересует ваше частное мнение! – торопливо пробормотал Василий, а рука уже искала в кармане ручку и блокнот. – Посмотрите сюда...
Одним коротким движением он нарисовал на чистом листке нечто похожее на грушу. Или на ту дубинку, которой был вооружен приятель толстого Михея.
– Могло ли орудие, которым нанесли травму, быть похожим вот на такое?.. – Скопцов заглянул в глаза нейрохирургу. – Только ваше частное мнение, которое я обязуюсь нигде не разглашать!
Врач некоторое время смотрел на рисунок, потом внимательно – на Василия. Наконец неохотно ответил:
– Да, судя по характеру и форме ранения – вполне... А откуда такие предположения? – Взгляд нейрохирурга стал холодным, недоверчивым. – Приходилось сталкиваться?..
– Да так... – неопределенно ответил Василий. – Слушайте, доктор, могу ли я попросить вас об одном одолжении?
– Смотря о чем... – все с той же неохотой ответил врач.
– Дело в чем. – Сейчас Скопцов говорил горячо, стараясь быть максимально убедительным. – Понимаете, этот человек – иностранец...
Врач кивнул головой. Бергман не был ограблен. И деньги, и документы были на месте, в карманах. Так что личность его была установлена легко.
– У него в Красногорске нет ни друзей, ни знакомых... Кроме меня. Поэтому... – Василий быстро записал номер своего сотового на обороте того же листка, на котором изобразил дубинку. – Пожалуйста, позвоните вот по этому номеру, как только он придет в себя. Хорошо?
Врач некоторое время напряженно о чем-то думал. Потом протянул руку:
– Ладно, давайте.
Неловко попрощавшись – слишком нехорошо смотрел на него врач, вроде как подозревал в чем-то пакостном, – Василий вышел на улицу.
Забравшись в свою "старушку", он бездумно покатил в сторону центра. Получалось так, что делать ему сейчас было совершенно нечего. В основной работе, в журналистике, был некоторый простой...
Вообще-то Скопцов специализировался, если можно так сказать, в политической журналистике. При этом присутствовал и некоторый расследовательский уклон. Проще говоря, Скопцов выступал в роли "политического киллера". "Хоронил" зарвавшихся чиновников и политиков, выбрасывая в средства массовой информации волны скрупулезно собранного и, что самое главное, доказательного компромата.
Конечно, его многие не любили. Его имя постепенно становилось именем нарицательным. Но в то же время, когда появлялась нужда свалить конкурента, к нему шли те же самые люди, что еще недавно яростно ругали его в узком кругу "единомышленников". Искательно заглядывали в глаза. И платили деньги. Причем немалые деньги...
Кстати, расследовательская журналистика сама по себе, по зову сердца, невозможна в принципе. Любое расследование – дело чрезвычайно затратное, и никакие, даже самые высокие гонорары не окупят понесенных при его проведении потерь. Так что если в прессе появляется громко разрекламированное "независимое расследование", то это может значить только одно – кто-то, кому финансово или политически выгодно появление такого рода материалов, не кисло "забашлял" и редактору, и непосредственно исполнителю... И, что случается довольно-таки часто, предоставил уже готовенький компромат. А "независимые" СМИ послушно отработали "проплаченную" тему. На одной рекламе тоже шибко жировать не будешь. А кушать хочет каждый...
Василий тоже брал деньги. А почему бы и не брать, раз дают? Но это был тот редкий случай, когда любимое занятие приносило еще и существенный доход. Дело в том, что Скопцов боролся с властями принципиально. Не нравились ему те демагоги, что "рулили" в этой стране и в этой конкретной области, направляя их неизвестно куда. Для него они выступали средоточием всех возможных человеческих пороков, и он с удовольствием расправлялся с ними. Его даже развлекало то, что он делает это за их же счет... Особой разницы между заказчиком и жертвой Скопцов не делал. И частенько получалось так, что вчерашний заказчик становился очередным объектом "независимого журналистского расследования"...
Сейчас в политической жизни Красногорска наблюдался некоторый застой. Совсем недавно был арестован спикер областной Думы Андрей Валерьевич Мезенцев. Арестован по обвинению в ряде уголовных преступлений, и, опять же, без помощи Скопцова здесь не обошлось. Поэтому недавние соратники спикера по "борьбе" за собственное благополучие затаились, ожидая – а во что все это выльется?.. Так что заказов у Василия на данный момент не было...
Впрочем, на его благосостоянии это никоим образом не отразилось. Стоимость проведенных им "расследований" была достаточно высока, брать он предпочитал валютой. Тратил немного – запросы журналиста были невысоки. Одевался он на "китайском" рынке, пищу предпочитал простую, хотя и высококалорийную. Семьи у него не было.
Кстати, о семье... Василий притормозил, приткнул автомобиль к обочине. Полез в карман за сотовым...
Надо позвонить Татьяне. Попробовать ее опять куда-нибудь пригласить. Вечер, на который он возлагал столько надежд, умудрился испортить этот чуханистый Михей со своими друзьями. Надо было, наверное, все же посчитать зубы этим уродам... И не имеет значения тот факт, что их было больше. Количество не всегда перерастает в качество...
А что касается Суминой... Наверное, это была единственная женщина, чье лицо Василий хотел бы видеть не время от времени, а каждый день. И если он будет тянуть... Уведут ведь, уведут!
Скопцов не успел набрать знакомый номер – телефон в его руках разорвался громким воплем... "Семь сорок" – мелодия звонка была люто ненавидима всеми "русопятыми юдофобами" и именно поэтому использовалась Василием. Нравилось ему видеть, как меняются лица некоторых окружающих при звуках звонка его телефона, как оскаливаются зубы и сжимаются кулаки... Нравилось видеть их бессилие – заводиться со здоровым мужиком боялись. Только злобно шипели вслед какие-то гадости...
– Слушаю! – поднес Скопцов трубку к уху.
– Васятка, ты?.. – Михайлов. Характерный тембр голоса, характерное обращение.
– Да, я.
– Это ты сейчас в реанимацию, к Бергману ломился?..
– Я... – признался Василий. – А что?..
– Да так... – туманно ответил Игорь. – Поступила информация, что некий здоровенный тип пытается вломиться к раненому Бергману. Вон сосед уже рвется немедленно проводить захват и охват... Всего и сразу...
– Доктор позвонил?.. – ухмыльнулся Скопцов.
– Ну-у... – заныл было Игорь, потом громко фыркнул в трубку и признался: – Ну, доктор. Молодец мужик, заботится о пациенте. А ты бы почаще на себя в зеркало смотрел...
– И что же я там такого нового смогу увидеть?.. – поинтересовался Василий.
– Нового – ничего, – ответил Михайлов. – Но, может, научился бы людей не пугать... Ладно, бывай!
С этими словами Игорь отключился.
Василий некоторое время сидел, ухмыляясь. В зеркало смотреть... Придумает же... А доктор действительно молодец. Обычно медики избегают связываться с правоохранительными структурами...
Посидев еще немного и собравшись с духом, Василий набрал номер Татьяны.
– Привет. Это я...
– Здравствуй, Вася, – отозвалась Сумина.
– Слушай, Тань, ты человек занятой, поэтому тянуть не буду. Ты долги возвращать собираешься или нет?..
– Ты о чем? – Собеседница Скопцова откровенно растерялась. – Ты о тех деньгах?..
"Идиот!" – обозвал себя Василий. Нет, ну надо же так лопухнуться!..
Дело в том, что во время недавних событий ему перепала некая сумма денег из "общака" ныне покойного городского "смотряги" Зуба. Так уж получилось...