Страница:
– Вам нет нужды умирать, если ответите на наши вопросы.
– Я не стану этого делать!
Мэллори обошла вокруг и встала рядом с Саксоном.
– Вы служите Жаку Злодею? – спросила она.
Мужчина рассмеялся, но тут же закашлялся. Он указал на фляжку, висевшую у него на поясе, и Саксон кивнул. Подняв фляжку к губам, мужчина осушил ее залпом и отбросил в сторону.
– Если вы служите не Злодею, тогда кому? – спросил Саксон.
– Вы бы очень удивились, если бы я открыл вам правду, – ответил его противник.
– Так откройте нам ее, удивите меня!
Лицо мужчины исказила гримаса, и он со стоном рухнул на колени.
Мэллори шагнула к нему, но Саксон, вытянув руку, преградил ей путь.
Мужчина свалился на землю, извиваясь в судорогах. В углах рта показалась пена. Он что-то невнятно пробормотал и затих.
Саксон подошел к фляжке, которую опустошил бедняга. Когда он ее поднял, Мэллори удержала его от намерения поднести ее к носу и понюхать.
– Будьте осторожны! – сказала она. – Некоторые яды убивают с одного вдоха.
– Как вы думаете, что бы это могло быть?
– Не знаю, – ответила Мэллори. – Я мало чему успела научиться у сестры Арнетты и ее помощницы, сестры Изабеллы, которые лучше всех в аббатстве Святого Иуды разбираются в травах. Любая из них, наблюдая за агонией жертвы, могла бы определить, что было во фляжке.
– Должно быть, какой-то цветок. В последних словах он благодарил цветы.
– Ландыш – смертельный яд, еще аконит.
Саксон обернулся и взглянул на умершего.
– Он заранее приготовился умереть, чтобы исключить риск проговориться и выдать того, кому он служит. Враги королевы, видимо, более решительны, чем мы предполагали.
Не составило большого труда убедиться, что покойник не имел при себе ничего, что указывало бы на его господина. Кольчуга на нем была французской, меч, судя по рукоятке, – нормандским.
Как только небо на востоке посветлело, Мэллори услышала стук копыт. Она шепотом предупредила Саксона, но тот уже выхватил меч, хотя тут же опустил его, когда из сумрака появилось с полдюжины всадников. Мэллори узнала скакавших впереди сэра Годарда и Ландиса Д'Амбруаза. Остальные были тоже знакомы по Двору Любви. Все мужчины были при оружии.
Сэр Годард спешился первым. Приблизившись к покойному, он спросил:
– Что здесь случилось?
– На нас напали, – ответила Мэллори.
Годард не обратил на нее внимания.
– Саксон, мы слышали, что у реки была схватка. Но я не ожидал, что ты в ней замешан.
– Мы пытались найти людей, напавших на нас, – ответил Саксон, в то время как остальные мужчины склонились, разглядывая мертвеца.
– Он похож на воина. – Невысокий мужчина рассмеялся. – Но что это за воин, если его смог убить менестрель?
– Я его не убивал, Дуби!
– Значит, предоставил это право леди Мэллори?
Мужчины дружно засмеялись, за исключением Д'Амбруаза, опустившегося возле мертвеца на колени.
– Никто его не убивал. – сказал Саксон с гораздо большим терпением, чем обычно проявляла Мэллори, когда над ней насмехались. – Он принял яд, чтобы не отвечать на наши вопросы.
Д Амбруаз поднялся и покачал головой.
– И что же вам удалось узнать, прежде чем он умер?
– Ничего! – ответила Мэллори, вложив в это слово все свое разочарование и раздражение. Ведь всего через несколько часов ей придется повторить то же самое королеве!
Летнее солнце сильно припекало голову. По пустырю возле реки Клэн эхом разнесся глухой звук. Птицы с тревожными криками вспорхнули с деревьев. Прикрыв рукой глаза, Мэллори всматривалась туда, где все еще вибрировала вонзившаяся в ствол дерева стрела. Опустив руку, девушка попыталась удержать вздох.
– Попытайтесь снова, леди Вайолет! – сказала она.
Темноволосая дама кивнула, едва сдерживая слезы. Только леди Элита проявляла кое-какие задатки лучника и при всяком удобном случае хвасталась этим перед своими подругами. Мэллори это выводило из себя, как и остальных женщин. В аббатстве ее ученицы быстро добивались успеха. Некоторым даже за такой короткий период удавалось достичь высокого мастерства.
«Но в аббатстве девушки не тратили все оставшееся время на флирт и любовные свидания!» – напомнила себе Мэллори.
– По крайней мере на этот раз я хоть во что-то попала, – надменно улыбнувшись, произнесла леди Вайолет с чувством превосходства над другими ученицами.
– Но совсем не туда! – смеясь, воскликнула леди Элита.
– Все равно я попала! Ну разве сэр Годард не может гордиться своей будущей женой?
Улыбка на лице леди Вайолет увяла, когда Мэллори, нахмурившись, указала туда, где белело покрывало, наброшенное на стог сена, находившийся ярдах в тридцати в сторону реки.
– Выпущенная вами стрела, должно быть, погибла, потому что древко наверняка треснуло, вонзившись в дерево. Достаньте ее и проверьте, можно ли ее еще использовать.
– Как же мне это сделать?
– Покатайте ее между пальцев возле уха и прислушайтесь, не потрескивает ли она. Если да, то значит, она сломана внутри. Когда вы вытащите ее из дерева…
– Вытащу из дерева?! Думаете, я стану это делать? Я вам не служанка!
– Нет, не служанка. Но вы моя ученица, и вам придется подчиниться, если собираетесь продолжать занятия!
Леди Вайолет швырнула лук на землю, но тут же отпрыгнула в сторону, потому что лук отскочил к ней, и умчалась прочь. Она оглянулась через плечо, и остальные дамы-ученицы потянулись к Мэллори. Каждая бросила лук к ногам наставницы и, гордо вздернув подбородок, удалилась вслед за подругой.
На секунду Мэллори задумалась, не позвать ли их назад. Она ведь обещала королеве, что научит ее дам стрелять из лука. Если она не убедит их остаться, то нарушит слово, данное королеве Элеоноре.
Но тут леди Элита обернулась и с высокомерной улыбкой сказала достаточно громко, чтобы Мэллори могла слышать:
– Если мы найдем Саксона, может, он споет нам песню, написанную специально для меня!
Ярость вскипела в душе Мэллори, когда она представила себе, как Саксон обнимает леди Элиту, и она чуть было не выпалила резкие слова, вертевшиеся на языке. Но, вспомнив ссоры между матерью и любовницей отца, промолчала.
Леди Элита первой опустила глаза, но Мэллори не испытала удовлетворения. Она никогда не позволит себе стать пешкой в игре, которой развлекаются мужчины, наблюдая, как женщины сражаются между собой, хотя ни одна женщина не может ощутить себя победительницей, когда мужчина свободно играет ее чувствами. Нельзя допустить, чтобы ее втянули в борьбу, в которой невозможно победить.
Мэллори наклонилась, чтобы подобрать брошенные луки, стараясь не думать о том, что никогда больше ей не придется насладиться ласками Саксона.
«Просто он трубадур, – говорила она себе, сняв тетиву с одного лука, затем с другого. – Он очаровывает всех. Позволить ему соблазнить себя – значит проявить не больше здравого смысла, чем моя мать».
Мэллори наклонилась за следующим луком.
– Можно, я попробую? – послышался тихий голос.
Мэллори удивилась, увидев перед собой девочку. Ее светло-каштановые волосы были чуть темнее, чем у леди Элиты. Изящный носик усыпан веснушками, взгляд больших темно-зеленых глаз не по-детски серьезен. В нем чувствовалась сила, которая редко встречалась Мэллори с тех пор, как она покинула аббатство.
– Кто ты? – спросила девушка.
– Меня зовут Флеретта Д'Амбруаз. – Девочка робко улыбнулась. – Я хочу научиться всему, что вы умеете, леди Мэллори! Не только стрельбе из лука, но и борьбе без оружия, приемами которой вы владеете! Я слышала, как леди Вайолет рассказывала об этом моему брату.
– Вашему брату? – спросила Мэллори, хотя и догадывалась, что уже знает ответ.
– Ландис Д'Амбруаз, рыцарь на службе у нашей всемилостивой королевы.
За последние три дня этот молодой человек оказывался возле нее каждый раз, как она приходила в большой зал, и осыпал ее комплиментами за ее спокойствие и выдержку во время недавнего нападения у реки. В то же время он настойчиво приглашал ее прогуляться с ним по саду. Она отклоняла его приглашения под разными предлогами, которым он скорее всего не верил, но упорно не оставлял попыток соблазнить ее. И леди Вайолет тоже. Мэллори часто видела, как он разговаривает с этой леди, хотя она и предназначалась в жены брату Саксона. Он был таким же вероломным и не заслуживающим доверия, как и ее отец, и Мэллори не желала иметь с ним ничего общего.
И вот теперь перед ней его сестра!
– Почему вы раньше не посещали мои уроки? – спросила Мэллори.
– Я думала, что не сумею их закончить. – Глаза девочки наполнились печалью. – Ландис намекал, что мы долго не задержимся в Пуатье. Когда леди Вайолет объявила, что помолвлена с сэром Годардом, я была уверена, что Ландис захочет уехать. А мне пришлось бы уехать с ним.
– Почему?
– Брат влюблен в леди Вайолет. – Девочка прижала пальцы к губам. – Мне не следовало этого говорить! Ведь она приняла предложение сэра Годарда.
– Я никому ничего не скажу! – заверила ее Мэллори и спросила: – Вам приходилось прежде держать в руках лук?
– Всего несколько раз. Ландис не одобряет женщин, пользующихся оружием.
Мэллори постаралась скрыть свое удивление, потому что Д'Амбруаз бурно восхищался ее умением стрелять из лука и способностью делиться своими знаниями. Неужели все мужчины в Пуатье отъявленные лжецы?
«Если только он не играет на лютне или не читает стихи, можешь не сомневаться, что он абсолютно честен». Мэллори хотелось сказать королеве, что это утверждение так же ложно, как и все, что когда-либо говорил Саксон в стенах дворца.
– Покажите, что вы умеете, – сказала Мэллори, выбрав лук, который подходил девочке по размеру. Не требовалось больших усилий, чтобы натянуть тетиву.
Леди Флеретта взяла лук и натянула на него тетиву с легкостью, доказывавшей, что она поскромничала относительно своего опыта. Взглянув на Мэллори, она потянулась к колчану с учебными стрелами и вытащила одну. Взвесив ее в руке, отложила стрелу в сторону. Вытащив другую, проверила ее и наложила на тетиву.
– К вашим услугам, миледи!
Мэллори улыбнулась:
– Полагаю, вы тренировались гораздо больше, чем хотели бы, чтобы знал ваш брат.
– Немножко больше.
– Поднимите лук, леди Флеретта!
Девочка подняла.
– Стреляйте! – приказала Мэллори.
Леди Флеретта оттянула тетиву до подбородка и спустила ее. Стрела пронеслась по воздуху и вонзилась в землю перед стогом.
Девочка опустила лук.
– Я промахнулась!
– Вы выстрелили лучше, чем любая из придворных дам королевы.
– Правда? – Девочка улыбнулась, затем хихикнула, довольная похвалой. – Но я уверена, что могу попасть в цель! Снова подняв лук, Флеретта натянула тетиву. Положив руку на плечо леди Флеретты, Мэллори остановила ее.
– Никогда не натягивайте тетиву, если на ней нет стрелы!
– Почему? Я не могу промахнуться, если лук не заряжен.
– Вы можете растянуть лук и тетиву, если будете натягивать их впустую. – Поломка учебного лука означала бы, что Мэллори должна изготовить новый, а у нее и так все пальцы были покрыты царапинами из-за последних двух, что она вырезала из ясеня в аббатстве. – Вы обязательно попадете в цель при следующем выстреле!
– Откуда вы знаете?
– Потому что вы будете держать лук так, чтобы ваша левая рука и стрела располагались на одной прямой. – Нагнувшись, Мэллори подняла свой лук. В отличие от луков, которые она принесла для дам, на тетиве не было отмечено, куда надо накладывать стрелу. – Смотрите!
Мэллори встала так, чтобы цель оставалась слева. Она быстро огляделась. Дамы скрылись за городской стеной, а леди Флеретта стояла рядом. Среди деревьев никого не было видно. Никто также не проходил вдоль реки. Мэллори не ожидала, конечно, что ее стрела может полететь в том направлении, но она никогда не забывала основного правила – проверить все направления, прежде чем спустить тетиву. Никто не стоял между ней и ее мишенью. Протянув руку к колчану, висевшему у нее за спиной, Мэллори выбрала стрелу и, наложив ее на тетиву, выстрелила.
У нее перехватило дыхание, когда появилась вторая стрела, летящая параллельно ее собственной всего на расстоянии пальца от нее. Обе стрелы одновременно вонзились в самую середину мишени примерно в дюйме друг от друга.
Обернувшись, Мэллори увидела, что на пустыре, кроме нее и леди Флеретты, никого нет. Внезапно облако пыли накрыло ее, девушка закашлялась, отгоняя ладонью пыль от лица, и тут заметила группу мужчин, во весь опор скакавших к городским воротам. Поверх доспехов на них были надеты ярко-красные с синим и желтым сюркоты.[3]
– Кто из этих рыцарей выстрелил? – спросила Мэллори.
Леди Флеретта, удивленно раскрыв глаза, покачала головой:
– Я не знаю! Я заметила стрелу только перед тем, как она вонзилась в цель.
– Бегите во дворец! – Мэллори проводила взглядом облако пыли, сопровождавшее всадников.
– Вы думаете, они представляют угрозу для королевы?
– Это незнакомцы!
Леди Флеретта понимающе кивнула и бросилась к стене в противоположную от всадников сторону
Мэллори понимала, что нет никакой необходимости бежать. Если бы эти мужчины были передовым отрядом королевской армии, их бы не впустили в город. По крайней мере она так думала. Ведь смотритель ворот присягал на верность королеве! Но многие, кто поклялся верно служить королю Генриху Старшему, восстали против него. Предательство процветало повсюду.
Подойдя к мишени, Мэллори достала свою стрелу из сена и, убрав ее в колчан, потянулась за другой, точно поразившей цель рядом.
Форма оперения и цветные полоски на древке указывали на ее происхождение. Красная, синяя, желтая. Те же цвета, что на одежде всадников. Мэллори осторожно убрала стрелу в колчан. Она собиралась вернуть ее владельцу и как следует отчитать его за дерзкую выходку. Стрелять через головы ее и леди Флеретты было не только глупо, но и опасно! Кем бы ни оказался выпустивший стрелу, он навсегда должен запомнить этот урок, решила Мэллори.
Возбужденные голоса, разносившиеся по коридорам, привели Мэллори в большой зал. Придворные собирались группами, увлеченно переговариваясь, словно долгие месяцы не виделись и теперь спешили поделиться всем, что произошло со времени их последней встречи. Девушка оглядела стол на возвышении. Ни королевы, ни графини там не было.
– Вы слышали новость? – спросил Д'Амбруаз, поспешивший ей навстречу.
– Какую новость? – Мэллори помолилась про себя, чтобы восстание закончилось и обе стороны прекратили войну.
– Нормандия поднялась против короля!
– Вы уверены, что это правда? Нормандия всегда хранила верность королю Генриху Старшему!
– Так мне сказали! – Он сжал ее ладони и по очереди поднес к губам. – Мы должны отпраздновать это замечательное событие!
– Возможно, позже. – Мэллори отдернула руки и постаралась пробиться сквозь толпу, собравшуюся у входа. Взглянув через головы остальных, она заметила, что в дальнем конце зала открылась дверь.
Под приветственные возгласы в зал вошли королева Элеонора и графиня Мария. Королева поднялась по ступеням на возвышение под большим окном. Ее дочь последовала за ней, но остановилась в стороне. По другую сторону от королевы выстроилась ее личная охрана, положив руки на рукояти мечей.
Мэллори пробиралась сквозь толпу, пытаясь подойти к возвышению. Придворные расступались неохотно, так что ей приходилось использовать свой лук, чтобы оттолкнуть их влево или вправо. Некоторые посылали ей проклятия, большинство же только молча смотрели ей вслед. Поднявшись по ступеням, Мэллори остановилась рядом с четверкой рыцарей, приезжавших с королевой Элеонорой в аббатство Святого Иуды. Уперев конец лука в пол, девушка достала из колчана стрелу. Увидев, что это стрела с яркой раскраской под цвет одежды вновь прибывших, она нахмурилась и положила стрелу на скамью возле стола. Затем Мэллори достала из колчана другую стрелу, но не стала заряжать лук. Если возникнет необходимость стрелять, она готова.
Королева взмахнула рукой, и трое мужчин выступили вперед. Все они были в ярких сюркотах, которые Мэллори удалось разглядеть сквозь пыль на пустыре. Рыцари опустились на колени у подножия лестницы.
Когда королева Элеонора приказала им подняться, Мэллори заметила движение возле двери в наружный коридор. Она мгновенно узнала человека, пробиравшегося сквозь толпу придворных, жаждавших увидеть, как королева приветствует незнакомцев.
Саксон взглянул на девушку, затем снова на рыцарей, пока поднимался по ступеням, и встал рядом с ней. Мэллори подумала, что никогда еще он не выглядел таким красивым и сильным. Выражение его лица было суровым, как никогда, и Мэллори предположила, что он уже слышал о стреле, пущенной через головы ее и леди Флеретты. Или же он обеспокоен сведениями, которые сообщил Д'Амбруаз? В темных глазах Саксона запылала ярость, когда один из темноволосых рыцарей в красном, синем и желтом выступил вперед.
– Ваше величество! – произнес он, склонив голову перед королевой. – Я, граф Филипп дю Фресн, прибыл сюда представителем двора короля Людовика, чтобы приветствовать вас от лица ваших сыновей и союзников! Я принес также радостное известие. Нормандия восстала!
Гул удивления пронесся по залу, поразив Мэллори. Д'Амбруаз недавно сказал ей почти то же самое, но выглядел столь же изумленным, как и все остальные. Неужели он просто высказал догадку и теперь ошеломлен, услышав те же слова из уст эмиссара французского короля?
– Старому королю теперь негде укрыться, – продолжал граф, – разве что под сутаной монаха. Справедливое возмездие королю, приказавшему убить архиепископа!
Зал разразился приветственными возгласами, и Мэллори, услышав, как Саксон выругался себе под нос, быстро взглянула на него, пока королева радушно приветствовала гостя, позволив ему приложиться к ее руке.
– В чем дело? – шепотом спросила Мэллори.
– Дю Фресн обманывает королеву!
– Откуда вы знаете?
Саксон сжал ее руку.
– Не могу сказать вам сейчас, но, Мэллори, если вы способны хоть кому-нибудь верить, поверьте мне на слово. Дю Фресн лжет королеве!
Мэллори не имела возможности ответить, даже если бы знала, что сказать. Поверить ему? Девушка могла бы привести добрую сотню причин, почему ему не следует доверять. Самая важная из них та, что этот мужчина развлекался, – и она понятия не имела, как далеко заходил при этом, ухаживая за каждой женщиной, которая ему встречалась. Но она согласно кивнула, потому что, без сомнения, в его голосе появились раскатистые нотки. Мэллори уже слышала подобное прежде: оба раза, когда на них напали у реки, и когда его брат помешал им в тесной комнатке. Он был в ярости!
Саксон покинул ее и спустился по ступеням. С дежурной улыбкой, которую Мэллори терпеть не могла, он приветствовал графа дю Фресна, словно они были давними друзьями.
Мэллори оставалось лишь наблюдать. Что он делает? И зачем?
– Фицджаст! Рад видеть вас здесь! – сказал граф тоже с улыбкой. – Мне следовало догадаться, что вы с вашим высокоразвитым чувством самосохранения примкнете к той стороне в восстании, которая побеждает.
– Могу то же самое сказать о вас!
Граф рассмеялся.
– Мудрость и заключается в том, чтобы угадать, куда подует ветер, прежде чем он переменится.
– Вы всегда проявляли мудрость, милорд!
Мэллори опасалась, что ей станет дурно. Саксон попросил ее верить ему. Но он снова стал тем ловким придворным, которому она не могла доверять, потому что никогда не знала, какие слова он говорит искренне, а какие всего лишь с целью добиться желаемого. Хотелось бы ей знать, был ли он так же откровенно неискренен, когда приходил к ней в комнату.
Хотя Мэллори хотелось скорее убежать прочь, зажав уши ладонями, чтобы не слышать больше произносимую им полуправду, она обязана была оставаться на месте, чтобы быть готовой в случае, если понадобится королеве.
– А вот леди Мэллори де Сен-Себастьян! – произнес Саксон.
Заставив себя не выказывать недовольства, девушка перевела взгляд с одного мужчины на другого.
Но ее решимость скрывать свои чувства померкла, когда граф заявил:
– Де Сен-Себастьян? Я хорошо знаю вашего отца, миледи. Мы с ним часто беседовали о текущих событиях и убедились, что наши взгляды на происходящее полностью совпадают.
Ужас охватил девушку, ледяными щупальцами сжав сердце. Неужели отец тоже изменил присяге, рассчитывая извлечь выгоду из мятежа, добиться положения и власти? В одном он всегда был тверд: клятва верности суверену священна. Он мог, не задумываясь, нарушить брачные обеты, но никогда не изменял королю.
– Я счастлив познакомиться с вами, миледи, – произнес граф, когда буря в ее голове утихла настолько, что она смогла различать слова.
– Благодарю вас, милорд, – удалось ей прошептать.
– Возможно, вскоре мы сможем побеседовать о нас с вами, – продолжал граф с улыбкой, означавшей, что слова не играют никакой роли в том общении, которое он имел в виду.
– Мои обязанности при королеве занимают все мое время. – Голос Мэллори прозвучал твердо, потому что она хотела дать ему понять, что вовсе не собирается рассматривать его предложение.
– Обязанности? – Граф дю Фресн удивленно взглянул на Саксона.
– Леди Мэллори состоит при королеве как один из ее личных телохранителей.
Граф расхохотался. Ни Мэллори, ни Саксон даже не улыбнулись. Граф что-то пробормотал, очевидно, смущенный тем, что принял за шутку слова Саксона о том, что Мэллори является одним из телохранителей королевы.
– Вам лучше избегать его некоторое время, – обратился Саксон к Мэллори, когда граф их покинул.
– Я намерена всегда его избегать! – Мэллори гордо вздернула подбородок и твердо взглянула Саксону в глаза: – И вас тоже! Сначала вы отзываетесь о человеке с ненавистью, а через минуту льстите ему, словно он ваш лучший друг.
Когда она попыталась отойти, чтобы встать поближе к королеве, он удержал ее за руку. Девушка нахмурилась, и Саксон сказал:
– Держитесь подальше от всего этого, Мэллори! У вас нет опыта в игре, в которую мы играем, и она очень опасна.
– Я здесь, чтобы защищать королеву. Разве не так вы сказали графу?
– Мэллори, пожалуйста, верьте мне!
– Верить вам?
– Я все объясню при первой возможности. – Он сжал ее руку в своих ладонях. – Просто поверьте мне теперь!
Мэллори отдернула руку.
– Знаете, сколько раз мой отец повторял эти же самые слова моей матери? Поверить вам – все равно что поверить ему!
– Я не ваш отец, Мэллори. Я вас не предавал.
– Пока нет.
Девушка прошла мимо него и встала рядом с королевой. Лишь когда церемония закончилась и королева удалилась ко сну, Мэллори осознала, что он не стал с ней спорить.
Глава 13
– Я не стану этого делать!
Мэллори обошла вокруг и встала рядом с Саксоном.
– Вы служите Жаку Злодею? – спросила она.
Мужчина рассмеялся, но тут же закашлялся. Он указал на фляжку, висевшую у него на поясе, и Саксон кивнул. Подняв фляжку к губам, мужчина осушил ее залпом и отбросил в сторону.
– Если вы служите не Злодею, тогда кому? – спросил Саксон.
– Вы бы очень удивились, если бы я открыл вам правду, – ответил его противник.
– Так откройте нам ее, удивите меня!
Лицо мужчины исказила гримаса, и он со стоном рухнул на колени.
Мэллори шагнула к нему, но Саксон, вытянув руку, преградил ей путь.
Мужчина свалился на землю, извиваясь в судорогах. В углах рта показалась пена. Он что-то невнятно пробормотал и затих.
Саксон подошел к фляжке, которую опустошил бедняга. Когда он ее поднял, Мэллори удержала его от намерения поднести ее к носу и понюхать.
– Будьте осторожны! – сказала она. – Некоторые яды убивают с одного вдоха.
– Как вы думаете, что бы это могло быть?
– Не знаю, – ответила Мэллори. – Я мало чему успела научиться у сестры Арнетты и ее помощницы, сестры Изабеллы, которые лучше всех в аббатстве Святого Иуды разбираются в травах. Любая из них, наблюдая за агонией жертвы, могла бы определить, что было во фляжке.
– Должно быть, какой-то цветок. В последних словах он благодарил цветы.
– Ландыш – смертельный яд, еще аконит.
Саксон обернулся и взглянул на умершего.
– Он заранее приготовился умереть, чтобы исключить риск проговориться и выдать того, кому он служит. Враги королевы, видимо, более решительны, чем мы предполагали.
Не составило большого труда убедиться, что покойник не имел при себе ничего, что указывало бы на его господина. Кольчуга на нем была французской, меч, судя по рукоятке, – нормандским.
Как только небо на востоке посветлело, Мэллори услышала стук копыт. Она шепотом предупредила Саксона, но тот уже выхватил меч, хотя тут же опустил его, когда из сумрака появилось с полдюжины всадников. Мэллори узнала скакавших впереди сэра Годарда и Ландиса Д'Амбруаза. Остальные были тоже знакомы по Двору Любви. Все мужчины были при оружии.
Сэр Годард спешился первым. Приблизившись к покойному, он спросил:
– Что здесь случилось?
– На нас напали, – ответила Мэллори.
Годард не обратил на нее внимания.
– Саксон, мы слышали, что у реки была схватка. Но я не ожидал, что ты в ней замешан.
– Мы пытались найти людей, напавших на нас, – ответил Саксон, в то время как остальные мужчины склонились, разглядывая мертвеца.
– Он похож на воина. – Невысокий мужчина рассмеялся. – Но что это за воин, если его смог убить менестрель?
– Я его не убивал, Дуби!
– Значит, предоставил это право леди Мэллори?
Мужчины дружно засмеялись, за исключением Д'Амбруаза, опустившегося возле мертвеца на колени.
– Никто его не убивал. – сказал Саксон с гораздо большим терпением, чем обычно проявляла Мэллори, когда над ней насмехались. – Он принял яд, чтобы не отвечать на наши вопросы.
Д Амбруаз поднялся и покачал головой.
– И что же вам удалось узнать, прежде чем он умер?
– Ничего! – ответила Мэллори, вложив в это слово все свое разочарование и раздражение. Ведь всего через несколько часов ей придется повторить то же самое королеве!
Летнее солнце сильно припекало голову. По пустырю возле реки Клэн эхом разнесся глухой звук. Птицы с тревожными криками вспорхнули с деревьев. Прикрыв рукой глаза, Мэллори всматривалась туда, где все еще вибрировала вонзившаяся в ствол дерева стрела. Опустив руку, девушка попыталась удержать вздох.
– Попытайтесь снова, леди Вайолет! – сказала она.
Темноволосая дама кивнула, едва сдерживая слезы. Только леди Элита проявляла кое-какие задатки лучника и при всяком удобном случае хвасталась этим перед своими подругами. Мэллори это выводило из себя, как и остальных женщин. В аббатстве ее ученицы быстро добивались успеха. Некоторым даже за такой короткий период удавалось достичь высокого мастерства.
«Но в аббатстве девушки не тратили все оставшееся время на флирт и любовные свидания!» – напомнила себе Мэллори.
– По крайней мере на этот раз я хоть во что-то попала, – надменно улыбнувшись, произнесла леди Вайолет с чувством превосходства над другими ученицами.
– Но совсем не туда! – смеясь, воскликнула леди Элита.
– Все равно я попала! Ну разве сэр Годард не может гордиться своей будущей женой?
Улыбка на лице леди Вайолет увяла, когда Мэллори, нахмурившись, указала туда, где белело покрывало, наброшенное на стог сена, находившийся ярдах в тридцати в сторону реки.
– Выпущенная вами стрела, должно быть, погибла, потому что древко наверняка треснуло, вонзившись в дерево. Достаньте ее и проверьте, можно ли ее еще использовать.
– Как же мне это сделать?
– Покатайте ее между пальцев возле уха и прислушайтесь, не потрескивает ли она. Если да, то значит, она сломана внутри. Когда вы вытащите ее из дерева…
– Вытащу из дерева?! Думаете, я стану это делать? Я вам не служанка!
– Нет, не служанка. Но вы моя ученица, и вам придется подчиниться, если собираетесь продолжать занятия!
Леди Вайолет швырнула лук на землю, но тут же отпрыгнула в сторону, потому что лук отскочил к ней, и умчалась прочь. Она оглянулась через плечо, и остальные дамы-ученицы потянулись к Мэллори. Каждая бросила лук к ногам наставницы и, гордо вздернув подбородок, удалилась вслед за подругой.
На секунду Мэллори задумалась, не позвать ли их назад. Она ведь обещала королеве, что научит ее дам стрелять из лука. Если она не убедит их остаться, то нарушит слово, данное королеве Элеоноре.
Но тут леди Элита обернулась и с высокомерной улыбкой сказала достаточно громко, чтобы Мэллори могла слышать:
– Если мы найдем Саксона, может, он споет нам песню, написанную специально для меня!
Ярость вскипела в душе Мэллори, когда она представила себе, как Саксон обнимает леди Элиту, и она чуть было не выпалила резкие слова, вертевшиеся на языке. Но, вспомнив ссоры между матерью и любовницей отца, промолчала.
Леди Элита первой опустила глаза, но Мэллори не испытала удовлетворения. Она никогда не позволит себе стать пешкой в игре, которой развлекаются мужчины, наблюдая, как женщины сражаются между собой, хотя ни одна женщина не может ощутить себя победительницей, когда мужчина свободно играет ее чувствами. Нельзя допустить, чтобы ее втянули в борьбу, в которой невозможно победить.
Мэллори наклонилась, чтобы подобрать брошенные луки, стараясь не думать о том, что никогда больше ей не придется насладиться ласками Саксона.
«Просто он трубадур, – говорила она себе, сняв тетиву с одного лука, затем с другого. – Он очаровывает всех. Позволить ему соблазнить себя – значит проявить не больше здравого смысла, чем моя мать».
Мэллори наклонилась за следующим луком.
– Можно, я попробую? – послышался тихий голос.
Мэллори удивилась, увидев перед собой девочку. Ее светло-каштановые волосы были чуть темнее, чем у леди Элиты. Изящный носик усыпан веснушками, взгляд больших темно-зеленых глаз не по-детски серьезен. В нем чувствовалась сила, которая редко встречалась Мэллори с тех пор, как она покинула аббатство.
– Кто ты? – спросила девушка.
– Меня зовут Флеретта Д'Амбруаз. – Девочка робко улыбнулась. – Я хочу научиться всему, что вы умеете, леди Мэллори! Не только стрельбе из лука, но и борьбе без оружия, приемами которой вы владеете! Я слышала, как леди Вайолет рассказывала об этом моему брату.
– Вашему брату? – спросила Мэллори, хотя и догадывалась, что уже знает ответ.
– Ландис Д'Амбруаз, рыцарь на службе у нашей всемилостивой королевы.
За последние три дня этот молодой человек оказывался возле нее каждый раз, как она приходила в большой зал, и осыпал ее комплиментами за ее спокойствие и выдержку во время недавнего нападения у реки. В то же время он настойчиво приглашал ее прогуляться с ним по саду. Она отклоняла его приглашения под разными предлогами, которым он скорее всего не верил, но упорно не оставлял попыток соблазнить ее. И леди Вайолет тоже. Мэллори часто видела, как он разговаривает с этой леди, хотя она и предназначалась в жены брату Саксона. Он был таким же вероломным и не заслуживающим доверия, как и ее отец, и Мэллори не желала иметь с ним ничего общего.
И вот теперь перед ней его сестра!
– Почему вы раньше не посещали мои уроки? – спросила Мэллори.
– Я думала, что не сумею их закончить. – Глаза девочки наполнились печалью. – Ландис намекал, что мы долго не задержимся в Пуатье. Когда леди Вайолет объявила, что помолвлена с сэром Годардом, я была уверена, что Ландис захочет уехать. А мне пришлось бы уехать с ним.
– Почему?
– Брат влюблен в леди Вайолет. – Девочка прижала пальцы к губам. – Мне не следовало этого говорить! Ведь она приняла предложение сэра Годарда.
– Я никому ничего не скажу! – заверила ее Мэллори и спросила: – Вам приходилось прежде держать в руках лук?
– Всего несколько раз. Ландис не одобряет женщин, пользующихся оружием.
Мэллори постаралась скрыть свое удивление, потому что Д'Амбруаз бурно восхищался ее умением стрелять из лука и способностью делиться своими знаниями. Неужели все мужчины в Пуатье отъявленные лжецы?
«Если только он не играет на лютне или не читает стихи, можешь не сомневаться, что он абсолютно честен». Мэллори хотелось сказать королеве, что это утверждение так же ложно, как и все, что когда-либо говорил Саксон в стенах дворца.
– Покажите, что вы умеете, – сказала Мэллори, выбрав лук, который подходил девочке по размеру. Не требовалось больших усилий, чтобы натянуть тетиву.
Леди Флеретта взяла лук и натянула на него тетиву с легкостью, доказывавшей, что она поскромничала относительно своего опыта. Взглянув на Мэллори, она потянулась к колчану с учебными стрелами и вытащила одну. Взвесив ее в руке, отложила стрелу в сторону. Вытащив другую, проверила ее и наложила на тетиву.
– К вашим услугам, миледи!
Мэллори улыбнулась:
– Полагаю, вы тренировались гораздо больше, чем хотели бы, чтобы знал ваш брат.
– Немножко больше.
– Поднимите лук, леди Флеретта!
Девочка подняла.
– Стреляйте! – приказала Мэллори.
Леди Флеретта оттянула тетиву до подбородка и спустила ее. Стрела пронеслась по воздуху и вонзилась в землю перед стогом.
Девочка опустила лук.
– Я промахнулась!
– Вы выстрелили лучше, чем любая из придворных дам королевы.
– Правда? – Девочка улыбнулась, затем хихикнула, довольная похвалой. – Но я уверена, что могу попасть в цель! Снова подняв лук, Флеретта натянула тетиву. Положив руку на плечо леди Флеретты, Мэллори остановила ее.
– Никогда не натягивайте тетиву, если на ней нет стрелы!
– Почему? Я не могу промахнуться, если лук не заряжен.
– Вы можете растянуть лук и тетиву, если будете натягивать их впустую. – Поломка учебного лука означала бы, что Мэллори должна изготовить новый, а у нее и так все пальцы были покрыты царапинами из-за последних двух, что она вырезала из ясеня в аббатстве. – Вы обязательно попадете в цель при следующем выстреле!
– Откуда вы знаете?
– Потому что вы будете держать лук так, чтобы ваша левая рука и стрела располагались на одной прямой. – Нагнувшись, Мэллори подняла свой лук. В отличие от луков, которые она принесла для дам, на тетиве не было отмечено, куда надо накладывать стрелу. – Смотрите!
Мэллори встала так, чтобы цель оставалась слева. Она быстро огляделась. Дамы скрылись за городской стеной, а леди Флеретта стояла рядом. Среди деревьев никого не было видно. Никто также не проходил вдоль реки. Мэллори не ожидала, конечно, что ее стрела может полететь в том направлении, но она никогда не забывала основного правила – проверить все направления, прежде чем спустить тетиву. Никто не стоял между ней и ее мишенью. Протянув руку к колчану, висевшему у нее за спиной, Мэллори выбрала стрелу и, наложив ее на тетиву, выстрелила.
У нее перехватило дыхание, когда появилась вторая стрела, летящая параллельно ее собственной всего на расстоянии пальца от нее. Обе стрелы одновременно вонзились в самую середину мишени примерно в дюйме друг от друга.
Обернувшись, Мэллори увидела, что на пустыре, кроме нее и леди Флеретты, никого нет. Внезапно облако пыли накрыло ее, девушка закашлялась, отгоняя ладонью пыль от лица, и тут заметила группу мужчин, во весь опор скакавших к городским воротам. Поверх доспехов на них были надеты ярко-красные с синим и желтым сюркоты.[3]
– Кто из этих рыцарей выстрелил? – спросила Мэллори.
Леди Флеретта, удивленно раскрыв глаза, покачала головой:
– Я не знаю! Я заметила стрелу только перед тем, как она вонзилась в цель.
– Бегите во дворец! – Мэллори проводила взглядом облако пыли, сопровождавшее всадников.
– Вы думаете, они представляют угрозу для королевы?
– Это незнакомцы!
Леди Флеретта понимающе кивнула и бросилась к стене в противоположную от всадников сторону
Мэллори понимала, что нет никакой необходимости бежать. Если бы эти мужчины были передовым отрядом королевской армии, их бы не впустили в город. По крайней мере она так думала. Ведь смотритель ворот присягал на верность королеве! Но многие, кто поклялся верно служить королю Генриху Старшему, восстали против него. Предательство процветало повсюду.
Подойдя к мишени, Мэллори достала свою стрелу из сена и, убрав ее в колчан, потянулась за другой, точно поразившей цель рядом.
Форма оперения и цветные полоски на древке указывали на ее происхождение. Красная, синяя, желтая. Те же цвета, что на одежде всадников. Мэллори осторожно убрала стрелу в колчан. Она собиралась вернуть ее владельцу и как следует отчитать его за дерзкую выходку. Стрелять через головы ее и леди Флеретты было не только глупо, но и опасно! Кем бы ни оказался выпустивший стрелу, он навсегда должен запомнить этот урок, решила Мэллори.
Возбужденные голоса, разносившиеся по коридорам, привели Мэллори в большой зал. Придворные собирались группами, увлеченно переговариваясь, словно долгие месяцы не виделись и теперь спешили поделиться всем, что произошло со времени их последней встречи. Девушка оглядела стол на возвышении. Ни королевы, ни графини там не было.
– Вы слышали новость? – спросил Д'Амбруаз, поспешивший ей навстречу.
– Какую новость? – Мэллори помолилась про себя, чтобы восстание закончилось и обе стороны прекратили войну.
– Нормандия поднялась против короля!
– Вы уверены, что это правда? Нормандия всегда хранила верность королю Генриху Старшему!
– Так мне сказали! – Он сжал ее ладони и по очереди поднес к губам. – Мы должны отпраздновать это замечательное событие!
– Возможно, позже. – Мэллори отдернула руки и постаралась пробиться сквозь толпу, собравшуюся у входа. Взглянув через головы остальных, она заметила, что в дальнем конце зала открылась дверь.
Под приветственные возгласы в зал вошли королева Элеонора и графиня Мария. Королева поднялась по ступеням на возвышение под большим окном. Ее дочь последовала за ней, но остановилась в стороне. По другую сторону от королевы выстроилась ее личная охрана, положив руки на рукояти мечей.
Мэллори пробиралась сквозь толпу, пытаясь подойти к возвышению. Придворные расступались неохотно, так что ей приходилось использовать свой лук, чтобы оттолкнуть их влево или вправо. Некоторые посылали ей проклятия, большинство же только молча смотрели ей вслед. Поднявшись по ступеням, Мэллори остановилась рядом с четверкой рыцарей, приезжавших с королевой Элеонорой в аббатство Святого Иуды. Уперев конец лука в пол, девушка достала из колчана стрелу. Увидев, что это стрела с яркой раскраской под цвет одежды вновь прибывших, она нахмурилась и положила стрелу на скамью возле стола. Затем Мэллори достала из колчана другую стрелу, но не стала заряжать лук. Если возникнет необходимость стрелять, она готова.
Королева взмахнула рукой, и трое мужчин выступили вперед. Все они были в ярких сюркотах, которые Мэллори удалось разглядеть сквозь пыль на пустыре. Рыцари опустились на колени у подножия лестницы.
Когда королева Элеонора приказала им подняться, Мэллори заметила движение возле двери в наружный коридор. Она мгновенно узнала человека, пробиравшегося сквозь толпу придворных, жаждавших увидеть, как королева приветствует незнакомцев.
Саксон взглянул на девушку, затем снова на рыцарей, пока поднимался по ступеням, и встал рядом с ней. Мэллори подумала, что никогда еще он не выглядел таким красивым и сильным. Выражение его лица было суровым, как никогда, и Мэллори предположила, что он уже слышал о стреле, пущенной через головы ее и леди Флеретты. Или же он обеспокоен сведениями, которые сообщил Д'Амбруаз? В темных глазах Саксона запылала ярость, когда один из темноволосых рыцарей в красном, синем и желтом выступил вперед.
– Ваше величество! – произнес он, склонив голову перед королевой. – Я, граф Филипп дю Фресн, прибыл сюда представителем двора короля Людовика, чтобы приветствовать вас от лица ваших сыновей и союзников! Я принес также радостное известие. Нормандия восстала!
Гул удивления пронесся по залу, поразив Мэллори. Д'Амбруаз недавно сказал ей почти то же самое, но выглядел столь же изумленным, как и все остальные. Неужели он просто высказал догадку и теперь ошеломлен, услышав те же слова из уст эмиссара французского короля?
– Старому королю теперь негде укрыться, – продолжал граф, – разве что под сутаной монаха. Справедливое возмездие королю, приказавшему убить архиепископа!
Зал разразился приветственными возгласами, и Мэллори, услышав, как Саксон выругался себе под нос, быстро взглянула на него, пока королева радушно приветствовала гостя, позволив ему приложиться к ее руке.
– В чем дело? – шепотом спросила Мэллори.
– Дю Фресн обманывает королеву!
– Откуда вы знаете?
Саксон сжал ее руку.
– Не могу сказать вам сейчас, но, Мэллори, если вы способны хоть кому-нибудь верить, поверьте мне на слово. Дю Фресн лжет королеве!
Мэллори не имела возможности ответить, даже если бы знала, что сказать. Поверить ему? Девушка могла бы привести добрую сотню причин, почему ему не следует доверять. Самая важная из них та, что этот мужчина развлекался, – и она понятия не имела, как далеко заходил при этом, ухаживая за каждой женщиной, которая ему встречалась. Но она согласно кивнула, потому что, без сомнения, в его голосе появились раскатистые нотки. Мэллори уже слышала подобное прежде: оба раза, когда на них напали у реки, и когда его брат помешал им в тесной комнатке. Он был в ярости!
Саксон покинул ее и спустился по ступеням. С дежурной улыбкой, которую Мэллори терпеть не могла, он приветствовал графа дю Фресна, словно они были давними друзьями.
Мэллори оставалось лишь наблюдать. Что он делает? И зачем?
– Фицджаст! Рад видеть вас здесь! – сказал граф тоже с улыбкой. – Мне следовало догадаться, что вы с вашим высокоразвитым чувством самосохранения примкнете к той стороне в восстании, которая побеждает.
– Могу то же самое сказать о вас!
Граф рассмеялся.
– Мудрость и заключается в том, чтобы угадать, куда подует ветер, прежде чем он переменится.
– Вы всегда проявляли мудрость, милорд!
Мэллори опасалась, что ей станет дурно. Саксон попросил ее верить ему. Но он снова стал тем ловким придворным, которому она не могла доверять, потому что никогда не знала, какие слова он говорит искренне, а какие всего лишь с целью добиться желаемого. Хотелось бы ей знать, был ли он так же откровенно неискренен, когда приходил к ней в комнату.
Хотя Мэллори хотелось скорее убежать прочь, зажав уши ладонями, чтобы не слышать больше произносимую им полуправду, она обязана была оставаться на месте, чтобы быть готовой в случае, если понадобится королеве.
– А вот леди Мэллори де Сен-Себастьян! – произнес Саксон.
Заставив себя не выказывать недовольства, девушка перевела взгляд с одного мужчины на другого.
Но ее решимость скрывать свои чувства померкла, когда граф заявил:
– Де Сен-Себастьян? Я хорошо знаю вашего отца, миледи. Мы с ним часто беседовали о текущих событиях и убедились, что наши взгляды на происходящее полностью совпадают.
Ужас охватил девушку, ледяными щупальцами сжав сердце. Неужели отец тоже изменил присяге, рассчитывая извлечь выгоду из мятежа, добиться положения и власти? В одном он всегда был тверд: клятва верности суверену священна. Он мог, не задумываясь, нарушить брачные обеты, но никогда не изменял королю.
– Я счастлив познакомиться с вами, миледи, – произнес граф, когда буря в ее голове утихла настолько, что она смогла различать слова.
– Благодарю вас, милорд, – удалось ей прошептать.
– Возможно, вскоре мы сможем побеседовать о нас с вами, – продолжал граф с улыбкой, означавшей, что слова не играют никакой роли в том общении, которое он имел в виду.
– Мои обязанности при королеве занимают все мое время. – Голос Мэллори прозвучал твердо, потому что она хотела дать ему понять, что вовсе не собирается рассматривать его предложение.
– Обязанности? – Граф дю Фресн удивленно взглянул на Саксона.
– Леди Мэллори состоит при королеве как один из ее личных телохранителей.
Граф расхохотался. Ни Мэллори, ни Саксон даже не улыбнулись. Граф что-то пробормотал, очевидно, смущенный тем, что принял за шутку слова Саксона о том, что Мэллори является одним из телохранителей королевы.
– Вам лучше избегать его некоторое время, – обратился Саксон к Мэллори, когда граф их покинул.
– Я намерена всегда его избегать! – Мэллори гордо вздернула подбородок и твердо взглянула Саксону в глаза: – И вас тоже! Сначала вы отзываетесь о человеке с ненавистью, а через минуту льстите ему, словно он ваш лучший друг.
Когда она попыталась отойти, чтобы встать поближе к королеве, он удержал ее за руку. Девушка нахмурилась, и Саксон сказал:
– Держитесь подальше от всего этого, Мэллори! У вас нет опыта в игре, в которую мы играем, и она очень опасна.
– Я здесь, чтобы защищать королеву. Разве не так вы сказали графу?
– Мэллори, пожалуйста, верьте мне!
– Верить вам?
– Я все объясню при первой возможности. – Он сжал ее руку в своих ладонях. – Просто поверьте мне теперь!
Мэллори отдернула руку.
– Знаете, сколько раз мой отец повторял эти же самые слова моей матери? Поверить вам – все равно что поверить ему!
– Я не ваш отец, Мэллори. Я вас не предавал.
– Пока нет.
Девушка прошла мимо него и встала рядом с королевой. Лишь когда церемония закончилась и королева удалилась ко сну, Мэллори осознала, что он не стал с ней спорить.
Глава 13
Воды фонтана струились с тихим журчанием, теряясь в каменной чаше, обрамленной цветами, светлым пятном сиявшими в сгущающихся сумерках. Наблюдая восход луны, Саксон пытался извлечь подходящие звуки из своей лютни, опиравшейся о его левую ногу. На его правой ноге, вытянутой вперед, покоилась голова леди Элиты. Когда она взглянула на него с улыбкой, дававшей понять, что дама не прочь дослушать концерт в более интимной обстановке, Саксон рассеянно улыбнулся в ответ.
Его мысли блуждали далеко от музыки и от леди Элиты. Он все пытался понять, что могло заставить Филиппа дю Фресна примчаться в Пуатье? Может быть, этот лжец искал укрытия от сражений, но почему именно сейчас? За последние две недели не случалось серьезных столкновений между войсками двух Генрихов – отца и сына. Даже Годард сказал, что возвратится в лагерь короля только после того, как отпразднует свадьбу. Он ни за что не поступил бы так, если бы существовала опасность настоящего сражения. Находиться рядом с королем в минуту опасности Годард считал лучшим способом поддержать фамильную честь.
Нельзя сказать, что их отец придерживался того же мнения. Джаста Фицджаста волновали только фамильная родословная и вопрос сохранения рода. У него был наследник и еще несколько отпрысков – как законных детей от обеих жен, так и незаконнорожденных – на случай, если что-нибудь случится с наследником. Но вряд ли могло что-то случиться, пока Годард находился вдалеке от опасных событий.
Или Годард подумывает об отъезде из Пуатье, потому что король Генрих Старший, как перешептываются в коридорах, грозится из-за слухов о предполагаемом восстании в Нормандии двинуться на юг, сметая все поля и деревни на своем пути, пока не достигнет дворца королевы?
Сначала ему пришлось бы пробиться сквозь войска, собранные его сыновьями, королем Франции и их союзниками но, судя по всему, обе стороны уже устали от войны.
Как и он сам устал воевать с Мэллори.
Саксон никогда еще не встречал человека, который бы так боялся поверить другим. Не другим, поправил он себя. Она боялась доверять мужчинам. Она боялась поверить ему. Саксон хотел убедить ее, что она никогда не станет жертвой предательства, как случилось с ее матерью. Он сомневался, что она поверит ему или когда-нибудь разрушит стену боли, за которой прячется, и позволит себе насладиться блаженством, которое они могли бы найти в объятиях друг друга.
– Это ужасно! – захныкала леди Элита.
Его мысли блуждали далеко от музыки и от леди Элиты. Он все пытался понять, что могло заставить Филиппа дю Фресна примчаться в Пуатье? Может быть, этот лжец искал укрытия от сражений, но почему именно сейчас? За последние две недели не случалось серьезных столкновений между войсками двух Генрихов – отца и сына. Даже Годард сказал, что возвратится в лагерь короля только после того, как отпразднует свадьбу. Он ни за что не поступил бы так, если бы существовала опасность настоящего сражения. Находиться рядом с королем в минуту опасности Годард считал лучшим способом поддержать фамильную честь.
Нельзя сказать, что их отец придерживался того же мнения. Джаста Фицджаста волновали только фамильная родословная и вопрос сохранения рода. У него был наследник и еще несколько отпрысков – как законных детей от обеих жен, так и незаконнорожденных – на случай, если что-нибудь случится с наследником. Но вряд ли могло что-то случиться, пока Годард находился вдалеке от опасных событий.
Или Годард подумывает об отъезде из Пуатье, потому что король Генрих Старший, как перешептываются в коридорах, грозится из-за слухов о предполагаемом восстании в Нормандии двинуться на юг, сметая все поля и деревни на своем пути, пока не достигнет дворца королевы?
Сначала ему пришлось бы пробиться сквозь войска, собранные его сыновьями, королем Франции и их союзниками но, судя по всему, обе стороны уже устали от войны.
Как и он сам устал воевать с Мэллори.
Саксон никогда еще не встречал человека, который бы так боялся поверить другим. Не другим, поправил он себя. Она боялась доверять мужчинам. Она боялась поверить ему. Саксон хотел убедить ее, что она никогда не станет жертвой предательства, как случилось с ее матерью. Он сомневался, что она поверит ему или когда-нибудь разрушит стену боли, за которой прячется, и позволит себе насладиться блаженством, которое они могли бы найти в объятиях друг друга.
– Это ужасно! – захныкала леди Элита.