Выражение его лица угрожало разрушить ее с таким трудом обретенное самообладание, потому что доказывало, что он ей не лжет. Голос королевы, говорившей о Саксоне, эхом прозвучал в ее голове: «Если только он не играет на лютне или не читает стихи, можешь не сомневаться, что он абсолютно честен».
   – Я высоко ценю ваше доброе отношение, – сказала она.
   – Но примете извинения только от того, кто вас оскорбил.
   – Извинение ничего не значит, если идет не от чистого сердца.
   – Тогда я прошу вас извинить Годарда, потому что он неважно себя чувствует.
   – Неважно себя чувствует? Мне показалось, он разъярен. Его тон напомнил мне голос моего отца, когда я вызывала его неудовольствие. – Мэллори тут же пожалела о сказанном. Она не собиралась упоминать о графе.
   Саксон понизил голос и склонился к девушке:
   – Годард иногда бывает настоящим ослом! Только никому не говорите об этом.
   Мэллори рассмеялась. Назойливость Саксона помогла ей избавиться от уныния.
   – Так вы никому не скажете, правда? – спросил он, все еще хмурясь. – Моему брату было бы неприятно узнать, что я о нем так отозвался.
   – Не скажу, но если кто-то еще узнает…
   – Кто-то еще узнает, как только он откроет рот, но тогда он разозлится уже на того человека.
   – Как и на меня.
   – И на меня. – Саксон улыбнулся. – Видите? У нас с вами гораздо больше общего, чем каждый из нас думал всего несколько дней назад.
   – Почему вы не сказали мне, что ваш брат приезжает в Пуатье?
   – Я не был уверен, что он приедет.
   – Это его вы ждали, когда я приехала?
   Саксон кивнул.
   – Мне сказали, чтобы я ждал посланца, но я не знал, что это будет он.
   – Зачем он приехал?
   – Спросите об этом у него. – Саксон приподнял пальцем ее подбородок и прошептал: – У меня не было возможности сделать это, пока я наблюдал за вашей поразительной схваткой с нашими противниками.
   – Вам неизвестно, зачем сюда приехал сэр Годард? – Мэллори оттолкнула его руку и отступила назад, болезненно поморщившись, потому что малейшее движение острой болью отдавалось в шее.
   – Я сделал вам больно? – спросил Саксон. – Как заживает рана от ножа этого идиота Манго?
   – Все в порядке. – Она перенесла свою досаду на Саксона. Гораздо легче злиться на него, чем позволить себе соблазниться его словами, которые он, вероятно, постоянно изливает на подвернувшихся под руку наивных дам. И все же она сочла своим долгом спросить: – Как ваша рука?
   – Все в порядке, – ответил он в тон Мэллори. – Бывало и хуже. – Он поднял руку, словно собираясь взмахнуть мечом. – Даже трубадур должен уметь защитить себя!
   – В особенности если он слоняется возле реки, где с судов выползают крысы.
   – Годарду не понравилось бы такое сравнение.
   – Вы же не думаете, что я имела в виду вашего брата. – Мэллори оглядела коридор и, убедившись, что он пуст, сказала: – Я говорила о типах, которые напали на вас, о тех, у кого под лохмотьями были надеты кольчуги.
   – Вы тоже это заметили? – Он прищурился, и девушка задумалась, что же он пытается утаить на этот раз? – Тогда почему у реки вы упомянули Жака Злодея?
   – Эти люди могли выполнять его приказ.
   – Воры в рыцарских кольчугах?! – От нелепости подобного предположения Саксон презрительно фыркнул.
   Мэллори скрестила на груди руки, подавляя искушение схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вбить немного здравого смысла в его упрямую голову.
   – Если они воры, то вполне могли их украсть.
   – Бои идут далеко от Пуатье, так что мародерам здесь мало чем можно поживиться.
   – Как бы то ни было, мы не знаем, связаны ли они с Жаком Злодеем.
   – Верно, – нехотя признал он.
   – Ничто не указывает на связь этих людей с теми, кто стрелял в королеву, – сказала Мэллори, пытаясь рассеять свое собственное беспокойство.
   – Вам удалось узнать еще что-нибудь о стрелках?
   – Я отнесла стрелы мастеру Ивону в надежде, что он заметит что-то, что ускользнуло от нас. Он обещал мне на днях дать ответ.
   – На днях? Жизнь королевы в опасности!
   – Ему это известно, поэтому он и торопится готовить стрелы для ее лучников. Мы также не знаем, связаны ли мерзавцы, напавшие на вас с сэром Годардом, с угрозой, посланной на стреле в мою комнату.
   – На вас не нападали.
   – Возможно, угроза адресовалась не мне.
   – Ее послали в вашу комнату!
   – Но это вы стояли тогда у окна на виду у любого, кто целился из лука.
   Саксон открыл было рот, но тут же закрыл его. В глазах его появилось изумление, и он уставился на Мэллори, словно впервые ее увидел.
   Очень тихо, опасаясь, что кто-нибудь может подслушать, девушка сказала:
   – В свое время я не подумала об этом, но факты говорят сами за себя, Саксон! Стрелу пустили, когда вы сидели у окна. Так что предостережение скорее относилось к вам, чем ко мне.
   – Или же к нам обоим. – В голосе его звучала тревога.
   – Я только недавно во дворце. Чтобы узнать, что это окно моей комнаты…
   – Нужно всего лишь иметь глаза. Говорю же вам, вы сидели у окна в то утро, когда приехали.
   – Откуда вы знаете?
   – У меня есть глаза. – Он подступил к ней ближе.
   Тревожный сигнал вспыхнул в ее мозгу, побуждая отодвинуться. Однако Мэллори не шевельнулась, лишь гордо вздернула подбородок.
   – Вы за мной следили?
   – Я случайно увидел вас у окна, когда был в саду. – Он подошел еще ближе. – Кто-нибудь еще тоже мог вас увидеть, в том числе и тот, кто пустил стрелу, которая, по вашему мнению, предназначалась мне. По этой причине вы последовали за мной, когда я вышел из города?
   Мэллори кивнула. Невозможно было произнести хоть слово, когда его палец, слегка касаясь, скользил по ее щеке, заставляя сердце учащенно биться.
   – Я и не предполагал, что, поклявшись защищать королеву, вы взялись еще охранять всех при ее дворе.
   «Не всех, – хотела сказать Мэллори. – Только тебя!» Но, не произнеся этих предательских слов вслух, она отвернулась от него, прежде чем успела, как ее мать, совсем потерять разум и позволить мужчине вынудить ее раскрыть свои мысли в обмен на его ласки.
   – Если с вами что-то случится, королева будет переживать, – сказала девушка.
   – Только она одна?
   Мэллори сжала кулаки. Во имя Святого Иуды! Не хватало еще, чтобы он втянул ее в свои игры! Она предпочитает прямой, откровенный разговор, как в аббатстве.
   – Представляю себе, как расстроится леди Элита и ее подруги, если вас не будет рядом, чтобы петь им баллады и туманить головы изящными стихами.
   – Ведь вашу голову я не затуманил ничем подобным, верно?
   Не успела она ответить, как низкий рев разнесся по коридору:
   – Саксон! Как долго ты собираешься где-то болтаться? Мне нужна твоя помощь!
   – Кажется, он решил, что вы его оруженосец, – сказала Мэллори под град проклятий, низвергавшийся через дверной проем.
   Когда Саксон направился к двери, девушка поспешно спросила:
   – Саксон! Сэр Годард видел… Видел, во что были одеты мерзавцы?
   – Заметь он что-то необычное, непременно сказал бы б этом, – ответил Саксон.
   – Саксон! – снова послышался крик. – Куда к черту ты провалился? Заканчивай поскорее с этой шлюхой, дай ей монету или две и возвращайся сюда, помоги мне!
   Саксон улыбнулся Мэллори.
   – Шлюха? Как Годард заблуждается на ваш счет! Скажи я ему, что вы прибыли из монастыря…
   – Нет! Не вздумайте говорить об этом! Вы обещали королеве никому не рассказывать об аббатстве Святого Иуды!
   – Я пошутил, Мэллори. – Саксон легким движением пальца, показавшимся ей восхитительно интимным, дотронулся до ее подбородка. – Но если он так сильно ошибся в вас, кто знает, что может взбрести ему в голову?..
   Девушка даже не улыбнулась в ответ.
   – На тех головорезах под лохмотьями были кольчуги… – Мэллори осеклась.
   Саксон помрачнел, глаза его вспыхнули искренним чувством, которое ей так редко приходилось видеть.
   – Что вы об этом думаете?
   – Страшно произнести.
   – Согласен. – Саксон хмуро посмотрел на дверь, за которой сэр Годард снова выкрикнул его имя. – Невозможно себе представить, что королеве грозит еще большая опасность, чем мы с вами предполагали.
   Мэллори обхватила себя руками, а Саксон вернулся к Годарду и плотно закрыл за собой дверь. Заторопившись в свою комнату в покоях королевы, Мэллори подумала, что для того, чтобы успешно защитить королеву Элеонору, надо придумать что-нибудь экстраординарное. У нее было несколько идей, и она надеялась, что одна из них помешает врагу, который, возможно, находится совсем рядом и готовит следующий удар.

Глава 8

   – Что тебе удалось узнать о стрелявшем в меня лучнике? – спросила королева Элеонора.
   Она сидела в кресле у нетопленого камина в своих личных покоях. Дождь стучал по широкому откосу окна, выходившего в сад, объятый тишиной. Было очень душно.
   Королева куталась в теплый плед, но на лице ее не выступило ни капли пота. Рядом с ней графиня Мария трудилась над вышивкой. Обе держались беззаботно, однако камеристка королевы Амария стояла у двери, словно охраняя ее.
   – Пока я ничего не узнала, ваше величество, – с плохо скрываемой досадой ответила Мэллори.
   – А насчет нападения на Саксона и Годарда Фицджаста на берегу реки тоже ничего не известно?
   – Нет, ваше величество, – с горечью ответила Мэллори.
   Королева Элеонора вздохнула и покачала головой.
   – Я знаю, ты стараешься изо всех сил, леди Мэллори, но, может быть, я слишком многого ожидала от тебя после успехов других леди из аббатства Святого Иуды? – Она ласково улыбнулась Мэллори, чтобы смягчить упрек. – Я не обвиняю тебя. Только себя, потому что упустила из виду тот факт, что ты незнакома с Пуатье. Возможно, мне следовало поручить расследование этих дел кому-нибудь другому, лучше знающему город.
   – Если такова ваша воля, я готова отойти в сторону и уступить кому-то еще право продолжить расследование и узнать правду, – сказала Мэллори, едва не давясь словами, которые так не хотелось произносить. Она успела уже забыть щемящее чувство горечи, опустошающее душу, и вот ей пришлось признать, что она разочаровала человека, которому страстно желала доказать, что многого стоит. Это чувство переполняло ее в замке Сен-Себастьян, усиливаясь всякий раз после разговора с отцом. За годы, проведенные в аббатстве Святого Иуды, Мэллори поверила, что достойна уважения, и вот она снова потерпела неудачу. Твердо встретив взгляд королевы, девушка произнесла: – Однако я прошу вашего разрешения продолжить расследование истинной подоплеки этих двух происшествий.
   – Как и нападения на тебя вдень прибытия.
   – Да. – Девушку не удивило, что, хотя она ничего не рассказывала королеве о Жаке Злодее и его шайке, Элеонора осведомлена о том, что случилось. Мэллори подозревала, что у королевы в городе повсюду свои глаза и это усиливает нетерпение и раздражение ее величества – как и самой Мэллори – из-за невозможности выяснить имена лучников, стрелявших в нее, и мерзавцев в кольчугах, прикинувшихся речными грабителями.
   Другие сестры, которых вызвали из аббатства Святого Иуды, в точности выполнили возложенные на них задачи, и о них уже ходили легенды в стенах аббатства. Каждая из сестер монастыря мечтала получить свой шанс послужить королеве и пополнить пантеон героинь.
   А Мэллори потерпела крах.
   – Не вижу причин отстранить тебя от расследования, но при этом не забывай о своих обязанностях как одного из моих телохранителей, – сказала королева, взглянув на свою дочь.
   Графиня оторвала глаза от вышивки и устремила холодный взгляд на Мэллори.
   – Любой имеет право доказать, что королева доверяла ему или ей не напрасно. Ты так много сил отдала аббатству Святого Иуды, мама, что мне не хотелось бы думать, что пришел конец надеждам, которые ты возлагала на него.
   Слова графини больно ранили Мэллори, но девушка не опустила головы. Под сомнение поставили не только способности Мэллори, но и будущее аббатства Святого Иуды.
   – Благодарю вас, ваше величество! – сказала Мэллори, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрогнул. – Я клянусь, королева Элеонора, что найду тех, кто осмелился напасть на вас и тех, кто вам верно служит.
   В ответ она услышала только:
   – Благодарю, леди Мэллори. Мне нужно, чтобы ты вернулась после полуденной трапезы и оставалась рядом, пока я займусь кое-какими личными делами.
   Поняв, что королева ее отпускает, Мэллори попятилась от кресла, в котором восседала королева, к выходу. Добравшись до двери, она склонила голову. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не повернуться и не выбежать стремглав из комнаты, пока слезы не хлынули из глаз. Она ни за что не станет плакать! Ни за что! Плач в любом случае только бы доказал, что она потерпела поражение. Но она не сдастся! Никогда! Просто не может себе этого позволить!
   Мэллори стремительно шагала по коридорам. Едва забрезжил рассвет, и у девушки оставалось еще несколько часов до того, как она должна была приступить к своим обязанностям личного телохранителя королевы. Поэтому нельзя было терять ни минуты.
 
   Когда Саксон постучал в дверь, ее отворила Руби.
   – Доброе утро! – приветствовала она его.
   Фицджаст одарил служанку своей самой любезной улыбкой, однако последнее время она не производила на женщину ни малейшего впечатления. Раньше Руби не оставалась безразличной к его обаянию, хихикая как девчонка, когда он поддразнивал ее. Все изменилось с тех пор, как ей поручили прислуживать Мэллори. Женщины превосходно поладили друг с другом, потому что обе принимали свои обязанности близко к сердцу и не позволяли отвлекать себя разными пустяками вроде многозначительной улыбки.
   – Могу я поговорить с леди Мэллори? – спросил Саксон.
   – Ее нет.
   – Она не сообщила вам, куда отправляется?
   Руби разразилась слезами.
   Удивленный Саксон прошел в комнату. Обняв Руби за плечи, он проводил ее к креслу, усадил и направился к столу, где стояла початая бутылка вина. Налив в кружку изрядную порцию, он отнес ее рыдающей женщине.
   Руби пробормотала что-то похожее на слова благодарности и отпила из кружки.
   Заложив руки за спину, Саксон внимательно осмотрел комнату. Как он и предполагал, судя по странному поведению Руби, ни лука Мэллори, ни ее колчана не было видно. Она куда-то пошла, пытаясь выполнить обещание, данное королеве. Ему следовало убедить Мэллори дать клятву не покидать дворец без его сопровождения.
   Опустившись на колени возле кресла служанки, Саксон, подождав, пока Руби сделает несколько больших глотков, почти опустошив кружку, Саксон спросил:
   – Что она решила делать на этот раз, Руби?
   – Утром она побывала у королевы и графини Марии. Мне она мало что рассказала об этой краткой аудиенции, но я подозреваю, что королева осталась недовольна тем, что лучники, стрелявшие в нее, до сих пор не найдены.
   Саксон кивнул. Королева Элеонора предъявляла высочайшие требования к тем, кто ей служил. Некоторым это внушало любовь, но остальных приводило в бешенство. Большинство недовольных старались насолить королеве, распространяя сплетни и откровенную ложь, а также припоминая старые истории – вроде ее предполагаемой связи с родным дядей во время крестового похода, – порочившие ее репутацию. По мнению Саксона, королева не слишком-то отличалась от своего мужа. Оба были твердо убеждены в своем неотъемлемом праве властвовать и править, причем править, как им заблагорассудится. Никого из знавших эту королевскую чету не удивило, что дело дошло до открытой схватки, потому что каждый из супругов старался взять верх над другим. Если бы Элеонора родилась мужчиной, она, как герцог Аквитании, без сомнения, объявила бы войну королям и Франции, и Англии, вместо того чтобы выходить за них замуж.
   – Леди Мэллори делает все, что в ее силах, – сказал Саксон, предполагая, что именно это хочет услышать от него Руби.
   Но он ошибся. Служанка со стуком опустила кружку на стол и вскочила с кресла.
   – Эти старания ее погубят!
   Саксон медленно поднялся.
   – Погубят? Вы от меня что-то скрываете, Руби?
   – Я обещала молчать!
   – Вы сказали, что ей грозит смерть. Теперь вы говорите, что поклялись молчать. Ваше молчание может привести к ее гибели! – Саксон наклонился вперед, упершись руками в стол и не позволяя Руби отвести глаза. – Вы знаете так же хорошо, как и я, что Мэллори сделает все возможное, чтобы доказать королеве, что достойна уважения и доверия. Она ни за что не отступит. Остановить ее может только смерть.
   Руби судорожно вздохнула и задрожала.
   – Я обещала ей, что ничего не скажу.
   Саксон подошел к служанке, положил руки ей на плечи и сказал:
   – Я высоко ценю ваше нежелание нарушить слово, Руби, потому что не собираюсь удерживать Мэллори от выполнения того, что она считает своим долгом перед королевой. Но я также знаю, что вы, как и я, не хотите, чтобы она погибла.
   Служанка с облегчением кивнула.
   – Пусть лучше она меня выгонит, чем я буду знать, что леди Мэллори умерла из-за того, что я не раскрыла рта, когда было нужно. Она что-то упомянула о рынке, возле которого строится новая церковь.
   – Зачем?
   – Чтобы найти его.
   – Кого? – спросил он снова.
   – Жака Злодея.
   Саксон пулей вылетел из комнаты. Он слышал, как Руби что-то крикнула ему вслед, но не остановился. Необходимо остановить Мэллори, прежде чем она один на один встретится лицом к лицу с грабителем. Злодей заставит ее заплатить за то, что она унизила его и его дружков, и плата будет очень высокой.
 
   Услышав впереди мерный стук капающей воды, Мэллори подняла фонарь выше. К аромату влажной земли примешивался легкий металлический запах. Девушка увидела перед собой широкую, заполненную водой впадину, и у нее не оставалось выбора, кроме как преодолеть эту преграду или повернуть назад и выбраться из пещеры. Одной из многих, расположенных под городом Пуатье. Крутые склоны обоих берегов реки Клэн были испещрены большими и маленькими отверстиями, ведущими в сложный лабиринт пещер, разукрашенных белым в тех местах, где из скалы вымывался известняк.
   Вдруг Мэллори услышала позади себя звук потревоженного чьей-то ногой камня. Повернувшись, девушка вытащила свой короткий меч и приготовилась защищаться. Воспользоваться луком в извилистом туннеле было невозможно.
   – Мэллори?
   Звук ее имени таинственным многоголосым эхом разнесся по туннелю, но она сразу же узнала этот голос. Вдоль стены металось, приближаясь к ней, пятно света. Девушка вложила меч в ножны и снова подняла фонарь.
   – Я здесь, Саксон!
   Он появился из-за большого камня, почти перегородившего туннель. Над камнем виднелась большая дыра, где эта глыба, должно быть, когда-то являлась частью потолка. По краям дыры свисали небольшие сосульки, образованные камнем, а не водой.
   Саксон принялся стряхивать пыль и паутину с волос, и Мэллори догадалась, что он побывал в нескольких пещерах, отпугнувших ее слишком толстым слоем паутины, закрывавшей вход. Она молча смотрела, как он отряхивал свою бледно-зеленую тунику и счищал грязь, налипшую на темно-зеленые лосины. Как бы ей хотелось, чтобы ее собственные пальцы проделали тот же путь!
   Подняв ярко горящий факел, Саксон спросил:
   – Во имя святой Радегонды, что вы здесь делаете?!
   Все ее фантазии мгновенно увяли, подобно растениям, слишком долго лишенным солнца.
   – Я разыскиваю…
   – Я знаю, кого вы ищете! Жака Злодея и его сообщников! – Саксон встряхнул головой, и серая пыль посыпалась на его черный плащ, закрепленный на левом плече серебряной застежкой. – И что же вы собирались делать, если бы повстречали их под землей?
   – Я хотела узнать, где они скрываются днем. Потом намеревалась вернуться и попросить вас помочь мне поговорить с ними.
   Саксон рассмеялся, точнее, фыркнул, и этот звук эхом разнесся по извилистому туннелю. Отбросив плащ за правое плечо, чтобы освободить руку, он схватился за рукоять кинжала, который носил на боку.
   – Вот так?
   – Почему бы нет?
   – Потому что Злодею нет никакого смысла разговаривать с вами. Он просто закончил бы то, что начал Манго, и перерезал вам глотку. – Саксон подступил ближе и провел пальцем по ее горлу, отняв руку прежде, чем коснулся заживающего пореза на шее.
   – Но Жаку Злодею есть прямой смысл поговорить со мной. – Мэллори поставила фонарь на камень. – Если злоумышленники, напавшие на вас с братом, не имеют к нему отношения, значит, у него появились конкуренты в его и без того малодоходном промысле на берегах реки Клэн.
   Саксон ответил не сразу, а когда заговорил, в голосе его послышалось восхищение.
   – Должен признаться, что не учел данного обстоятельства!
   – Но мне не удалось их найти. Я расспрашивала разных людей на базарной площади, но не узнала ничего определенного и подумала, что он, возможно, скрывается со своими дружками где-нибудь в пещерах, недоступных как для королевской стражи, так и для тех, других, напавших на вас с сэром Годардом. – Оглянувшись через плечо, она добавила: – Если Жак Злодей и его шайка скрываются за этой лужей, сегодня я их уже не найду.
   Саксон протиснулся мимо нее и попытался разглядеть что-нибудь по ту сторону водной преграды. Мэллори сцепила пальцы за спиной, чтобы не поддаться искушению снять обрывок паутины, приставший к его тронутым солнцем волосам в том месте, где они прикрывали ухо.
   – Не вижу способа преодолеть это препятствие.
   Низкий рокот послышался где-то в глубине пещеры.
   Потянуло ветерком. В нос ударил смрад старой и свежей мертвечины и гниющих отбросов. Мэллори поняла, что ветер проник через еще одно отверстие в скале, и подняла фонарь. Ей уже расхотелось продолжать расследование.
   – Если тут и есть проход через эту лужу, – сказала она, – сегодня нам его не найти. Я хочу уйти отсюда прежде, чем еще какая-нибудь тварь заползет сюда и подохнет.
   Держа перед собой факел, Саксон двинулся к выходу, Мэллори с фонарем в руке последовала за ним.
   – Не стоит об этом беспокоиться, Мэллори, если только вы не боитесь пауков и жуков. Уверен, здесь полно летучих мышей, прячущихся в скалах у нас над головой.
   – Пауки и жуки меня не волнуют. Я имела в виду нечто более объемистое.
   – Чудовище, обитавшее в этих пещерах, давным-давно убито святой Радегондой. – Обняв девушку за талию, Саксон увлек ее к выходу из пещеры. – Святая жила тогда в монастыре Святого Креста, расположенном, должно быть, где-то у нас над головой, и народ Пуатье пришел просить ее заступничества против чудища Гран-Гуль, которое по ночам выбиралось из-под земли и пожирало горожан. Взяв кусочек истинного креста, святая Радегонда предстала перед монстром, бывшим наполовину драконом, наполовину змеей, и чудище сдохло
   – Мы тоже можем воспользоваться помощью этой святой в борьбе с нашими противниками, – сказала Мэллори, огибая крупные камни в том месте, где туннель расходился в двух направлениях. Выбрав левый, чтобы выйти туда, откуда она пришла, девушка улыбнулась. – Теперь я поняла. Полученное мною предостережение означало, что следует остерегаться того, кто родился в пещерах.
   – Бывают и двуногие чудовища.
   – Я знаю, – прошептала Мэллори.
   Резко повернувшись к ней, Саксон спросил:
   – Кто повинен в том, что в вашем голосе звучит такая боль?
   И девушке вдруг захотелось, чтобы Саксон узнал правду.
   – Мой отец, – тихо промолвила она. – Он был взбешен тем, что родилась я, а не сын, которого он ждал. Он ни на минуту не давал мне забыть, что я разочаровала его с первого же своего вздоха.
   – Мне очень жаль.
   Мэллори была признательна ему за то, что он ничего больше не сказал. Она не искала сочувствия, только понимания. И нашла его. Теперь настала ее очередь полюбопытствовать почему?
   Прежде чем девушка успела об этом спросить, Саксон сказал:
   – Нужно поскорее выбраться отсюда. – И зашагал к выходу.
   – Как вы меня нашли? – спросила Мэллори, перебираясь через очередной огромный камень вблизи от входа. – Я попросила Руби не говорить вам, куда я пошла.
   – Я умею быть очень убедительным. – Саксон спрыгнул с камня и усмехнулся. Они уже стояли в полукруге света, проникавшего через отверстие в скале.
   – Это меня не удивляет.
   – Она очень беспокоилась о вас, Мэллори! Когда я упомянул, в какую беду вы можете попасть, она оказалась не в силах скрывать правду. А как только я узнал, что вы отправились на базар, мне понадобилось всего лишь выяснить, с кем вы разговаривали, и оттуда пойти по вашим следам. Мэллори стряхнула пыль с его волос
   – Похоже, вас направили не туда.
   Саксон поймал ее руку и привлек девушку к себе.
   – Не будьте больше такой безрассудной, Мэллори!
   Девушка попыталась высвободиться, но он крепко держал ее.
   – Отпустите меня! – Как он мог оказаться таким понимающим в один момент и таким невыносимым в другой?!
   – Вы достаточно умны, чтобы понять, что Злодея не разыскать подобным образом. Под городом Пуатье многие десятки пещер. Даже если он и скрывается в одной из них, то успеет ускользнуть, прежде чем вы его найдете. Мы должны придумать способ убедить его прийти к нам!
   Мэллори перестала вырываться и повернулась к Саксону. Глаза его находились в тени, но его выразительный рот, обрамленный усами, был ярко освещен факелом в его руке и лучами солнца, проникавшими через вход. Тени длинных известняковых пальцев, тянувшихся с потолка, исчертили его щеки. Мэллори представила себе, как такие тени исполосуют лицо Жака Злодея, когда он будет сидеть за решеткой в ожидании королевского суда