Страница:
– Все в порядке? – спросила Мэллори.
– Видимо, да, пока. Думаю, король, пошлет за нами, если у него возникнут вопросы. – На его угрюмом лице появилась улыбка, когда Мэллори протянула ему руку и повернулась, чтобы идти в их палатку.
Мэллори перевернулась во сне и вздрогнула. Сквозь плащ в бок ей упирался камень. Встав на колени, она подняла плащ и вытащила камень из земли. Снова расстелив плащ, она провела по нему рукой, чтобы убедиться, что камней больше нет.
Удивительно, что она не заметила никаких камней днем, когда они с Саксоном находились в палатке. Она чувствовала его странное отчаяние, которое он пытался скрыть от нее с тех самых пор, как они покинули Пуатье. Даже когда она потребовала, чтобы никто в лагере не думал, будто она не его запуганная жена, он снова принялся извиняться за то, что слишком крепко стиснул ей руку у реки. Ее заверения в том, что она поступила бы точно так же, поменяйся они местами, не принесли ему облегчения. Минуты их близости были восхитительны, но она видела, как тревога вновь появляется в его взгляде, стоит ему оторваться от нее.
Мэллори была рада, когда во время их скромного ужина четверо рыцарей зашли поприветствовать Саксона и выразить свое соболезнование в связи со смертью его брата. Они, очевидно, были друзьями и не задавали вопросов по поводу его верности королю. Похоже, их радовало его появление в лагере. И когда они вытащили несколько бутылок вина, Мэллори стала убеждать Саксона пойти с ними и повеселиться в их компании. Она не стала упоминать, что ей надо еще немного потрудиться над тем, что она в шутку назвала своим «резервом на крайний случай».
Подняв небольшой камень, Мэллори откинула завесу перед входом в палатку. Замахнувшись, чтобы отбросить камень в сторону реки, она остановилась, услышав сдавленный смех Саксона. Взглянув налево, она увидела, что он сидит, положив лютню на колени. С ним было еще несколько мужчин. В темноте она не видела сколько, но по голосам поняла, что их значительно больше, чем те четверо, что заходили в палатку раньше.
– Фицджаст, пришло время тебе вернуться туда, где твое место, – сказал один из мужчин. – Когда ты собираешься сменить лютню на меч, который когда-то держал с такой гордостью? Или ты привык распевать песни и читать стихи женщинам и их кавалерам, которые до смерти боятся сражаться?
– Было очень занимательно побывать при дворе королевы, должен заметить, – ответил Саксон. Ему передали бутылку, и он отпил из нее.
Другой мужчина выхватил у него бутылку, забрызгав вином тунику Саксона. Подняв бутылку вверх, он воскликнул:
– Приветствую Саксона Фицджаста, который убедил короля позволить ему отправиться ко двору королевы, как только первые слухи о восстании достигли королевских ушей! – Он изрядно отпил из бутылки. – Я был там в тот день, когда Фицджаст пришел к королю с этой идеей – отправиться в Пуатье и узнать, что замышляет королева с ее сыновьями и французским королем. Мы все подумали, что он сошел с ума, что его быстро разоблачат как шпиона. Но он доказал, что мы ошибались, и теперь он положил конец восстанию!
– Я не сделал ничего такого, на что не согласился бы любой другой храбрый человек на моем месте, – сказал Саксон, выхватив бутылку и высоко подняв ее. – И совсем легко соглашаться, когда дамы не против.
Охваченная яростью Мэллори слышала смех и приветственные возгласы мужчин. Как могла она оказаться такой дурой? Саксон говорил ей, что не полностью с ней откровенен, и все же она поверила ему.
Вне себя от гнева, что допустила, чтобы ее еще раз предал мужчина, которому она доверяла, Мэллори швырнула камень на землю и схватила лук. Она встала, наложила стрелу и выстрелила. Стрела скользнула по струнам его лютни, породив резкий неблагозвучный стон, и зарылась в землю возле костра. Девушка мстительно улыбнулась, когда все мужчины, кроме Саксона, вскочили на ноги и стали ошеломленно оглядываться.
Саксон медленно поднялся и успел сделать всего шаг по направлению к ней, как ее схватили за руки. Девушку швырнули на землю, вырвав из ее пальцев лук. Она вывернула правую руку и освободилась от вцепившихся в нее пальцев. Широкая ступня, ударив в спину, грубо пригвоздила ее к земле.
Мэллори застонала, надеясь, что ей не сломали позвоночник. Она пошевелила пальцами рук и ног. Они еще двигались. Дышать она тоже могла. Значит, можно будет бежать. Когда ступня на ее спине задвигалась, Мэллори позволила перевернуть себя на спину. Возможно, это ее последний шанс. Она обеими руками вцепилась в лодыжку прижимавшей ее к земле ноги и резко повернула.
Мужчина опрокинулся навзничь, освободив ее. Мэллори вскочила на ноги и сделала всего шаг, но вынуждена была остановиться. Со всех сторон на нее смотрели острия мечей. Она опустила руки, прижимая длинные рукава к юбке.
Саксон пытался протиснуться сквозь кольцо мужчин, но никто не тронулся с места, заметив приближавшуюся к ним группу вооруженных людей.
Когда окружавшие Мэллори рыцари встали на одно колено, девушка тоже опустилась на землю. Она молилась, чтобы оказалось, что рыцари просто приветствуют графа, который командовал ими, но поняла, что ее надежды напрасны, когда звучный голос произнес:
– Здесь сын Джаста Фицджаста, который доставил послание королю?
– Я здесь, – ответил Саксон, поднявшись на ноги.
– Подойдите сюда!
Саксон заколебался, затем посмотрел на Мэллори.
– Сейчас, только заберу свою леди, которая приехала со мной.
– Нет! – воскликнули в один голос окружавшие ее мужчины.
– Она могла убить нас! – сердито воскликнул один из них. Он ткнул девушку кулаком, и ей с трудом удалось не дернуться, когда острие его меча пронзило ей руку. – Она выстрелила прямо в нас, и если бы лютня не помешала…
Его слова потонули в поднявшемся гвалте, когда каждый старался объяснить на свой лад, что произошло. Их пояснения были так же неправдоподобны и приукрашены, как баллады, которые сочинял Саксон. Все голоса мгновенно стихли, когда крупный мужчина выступил вперед. На нем не было короны или каких-либо других знаков отличия, указывавших на его положение, но, увидев, как все другие расступаются перед ним, преклоняя колени, Мэллори поняла, что это король Генрих. Полновластный правитель Англии, Уэльса и Ирландии, а также своих владений на континенте – как родовых земель, полученных по наследству, так и земель, приобретенных в результате женитьбы.
Девушка внимательно разглядывала его, мужчину, который поклялся хранить верность королеве Элеоноре. Волосы его поседели, но плечи оставались прямыми. Лицо, изборожденное временем и нелегкой жизнью, еще сохранило следы былой красоты. В молодости он завоевал сердце великой герцогини и получил в награду земли, простиравшиеся от Анжу на севере почти до Пиренеев на юге.
– Ты стреляла? – спросил он, подойдя к ней.
Мужчины с мечами расступились.
– Да! – Мэллори высоко держала голову. Она не собиралась лгать королю.
Саксон выступил вперед, обойдя склонившихся в поклоне мужчин, и спокойно сказал:
– Она всего лишь ошиблась, ваше величество! Кто плохо владеет луком, может пустить стрелу по ошибке. Но, к счастью, никто не ранен.
– Ты знаешь эту женщину?
– Да, ваше величество.
– Она прибыла из Пуатье вместе с тобой?
– Да, ваше величество.
– От двора королевы?
Саксон заколебался всего на мгновение, и за него ответила Мэллори:
– Да, ваше величество, я была при дворе королевы.
– Она посылала за тобой, чтобы вызвать тебя в Пуатье? – спросил король.
Известие о том, что королева сама приезжала в аббатство Святого Иуды, могло бы еще сильнее разозлить короля, поэтому Мэллори обрадовалась, что может ответить честно:
– Нет! – Она судорожно сглотнула, затаив дыхание под пристальным взглядом короля.
– Нет? – Он нахмурил брови. – Но ты служила ей своим луком, верно?
И снова она, не колеблясь, ответила:
– Да!
Тень набежала на лицо Саксона, когда король прошел мимо него и приблизился к девушке. Саксон пошел было следом, но ему обнаженным мечом преградили дорогу. Он потянулся достать что-то из-под туники, но не успел этого сделать, потому что другой страж короля плашмя ударил его по руке мечом. Он стиснул зубы, но ничего не сказал.
Мэллори понимала, что Саксон в ярости, потому что она позволила своей боли ослепить себя и лишить здравого смысла. Всего несколько часов назад она клялась оставить прошлое позади, но оно снова ворвалось в ее жизнь, чтобы окончательно предать ее, как это сделал Саксон. Как же можно сердиться на него за это, если она сама предала себя?
– Не верю, что стрела была пущена по ошибке, – сказал король Генрих, останавливаясь прямо перед ней. – Думаю, такой превосходный стрелок тщательно выбрал цель.
Мэллори ничего не ответила. Он ведь не задал ей вопрос. Пока он ее не спросит, она будет молчать и подождет случая объясниться, не предавая королеву. Но что она может сказать королю, не открывая всей правды?
– Ты обучалась в аббатстве Святого Иуды, не так ли? – спросил король.
– Да, ваше величество.
Он заморгал глазами, услышав ее спокойный ответ. Неужели он ожидал, что она солжет? Мэллори понимала, как важно оставаться честной, потому что сама пострадала от слишком большого количества полуправды Саксона.
– Если ты из аббатства Святого Иуды, значит, служишь королеве.
– Да, ваше величество.
– Зачем ты здесь? – Он приблизил к ней лицо и промычал: – Шпионишь для королевы?
– Нет, ваше величество.
– И все же зачем?
– Чтобы передать вам послание короля Людовика с предложением заключить перемирие.
– Послание привез Саксон Фицджаст. Зачем ты здесь?
Мэллори пришла в замешательство. Она была честна с королем Генрихом. Повторить еще раз то, что она уже говорила, означало бы, что она считает его неспособным понять все с первого раза, поэтому девушка сказала:
– Я отправилась вместе с Саксоном, потому что мы решили, что путешествовать вдвоем более надежно.
– Ты признаешь, что предала королеву?
– Нет, ваше величество! Я прибыла сюда в надежде положить конец мятежу и умолять вас помиловать королеву!
Король грозно посмотрел на нее, и все рассказы о его бешеном нраве сразу же всплыли в ее памяти. Он выхватил меч у одного из рыцарей. Когда он приставил клинок к ее шее, Мэллори посмотрела через его плечо на Саксона. Ей хотелось, чтобы последним, что она увидит в жизни, было его лицо.
– Мэллори…
Он действительно произнес ее имя, или ей просто этого очень хотелось?
Девушка вздохнула, когда король Генрих опустил меч и вонзил его в землю возле ее ног. Повернувшись спиной, он подал знак своим людям. Они бросились к ней и схватили за руки. Она крепко прижимала локти к себе, чтобы они не заметили тяжести, оттягивающей вниз ее рукава.
Когда король ушел, Саксон еще раз попытался пробиться вперед, чтобы добраться до нее. Его тоже схватили и поволокли.
– Нет! – закричала она.
– Молчи, женщина! – злобно оборвал ее мужчина слева.
– Не позволяйте королю казнить его! Он не сделал ничего плохого!
Рыцари рассмеялись, и тот, что стоял слева, сказал:
– Не беспокойся о Фицджасте! Король знает, как верно Фицджаст служит ему.
– Побеспокойся лучше о себе, – добавил тот, что справа. – Используй это время, чтобы составить список своих грехов для последней исповеди.
Мэллори оторвала взгляд от Саксона, которого гнали вдоль реки, и в страхе уставилась на своих недругов.
– Но ведь король не убил меня. Он…
– Не захотел, чтобы изменница умерла такой легкой смертью! – Мужчина справа от нее снова рассмеялся. Схватив ее за горло и вынуждая смотреть себе в лицо, он проревел: – Скоро ты будешь молиться, чтобы он снес тебе голову здесь сегодня!
Глава 19
– Видимо, да, пока. Думаю, король, пошлет за нами, если у него возникнут вопросы. – На его угрюмом лице появилась улыбка, когда Мэллори протянула ему руку и повернулась, чтобы идти в их палатку.
Мэллори перевернулась во сне и вздрогнула. Сквозь плащ в бок ей упирался камень. Встав на колени, она подняла плащ и вытащила камень из земли. Снова расстелив плащ, она провела по нему рукой, чтобы убедиться, что камней больше нет.
Удивительно, что она не заметила никаких камней днем, когда они с Саксоном находились в палатке. Она чувствовала его странное отчаяние, которое он пытался скрыть от нее с тех самых пор, как они покинули Пуатье. Даже когда она потребовала, чтобы никто в лагере не думал, будто она не его запуганная жена, он снова принялся извиняться за то, что слишком крепко стиснул ей руку у реки. Ее заверения в том, что она поступила бы точно так же, поменяйся они местами, не принесли ему облегчения. Минуты их близости были восхитительны, но она видела, как тревога вновь появляется в его взгляде, стоит ему оторваться от нее.
Мэллори была рада, когда во время их скромного ужина четверо рыцарей зашли поприветствовать Саксона и выразить свое соболезнование в связи со смертью его брата. Они, очевидно, были друзьями и не задавали вопросов по поводу его верности королю. Похоже, их радовало его появление в лагере. И когда они вытащили несколько бутылок вина, Мэллори стала убеждать Саксона пойти с ними и повеселиться в их компании. Она не стала упоминать, что ей надо еще немного потрудиться над тем, что она в шутку назвала своим «резервом на крайний случай».
Подняв небольшой камень, Мэллори откинула завесу перед входом в палатку. Замахнувшись, чтобы отбросить камень в сторону реки, она остановилась, услышав сдавленный смех Саксона. Взглянув налево, она увидела, что он сидит, положив лютню на колени. С ним было еще несколько мужчин. В темноте она не видела сколько, но по голосам поняла, что их значительно больше, чем те четверо, что заходили в палатку раньше.
– Фицджаст, пришло время тебе вернуться туда, где твое место, – сказал один из мужчин. – Когда ты собираешься сменить лютню на меч, который когда-то держал с такой гордостью? Или ты привык распевать песни и читать стихи женщинам и их кавалерам, которые до смерти боятся сражаться?
– Было очень занимательно побывать при дворе королевы, должен заметить, – ответил Саксон. Ему передали бутылку, и он отпил из нее.
Другой мужчина выхватил у него бутылку, забрызгав вином тунику Саксона. Подняв бутылку вверх, он воскликнул:
– Приветствую Саксона Фицджаста, который убедил короля позволить ему отправиться ко двору королевы, как только первые слухи о восстании достигли королевских ушей! – Он изрядно отпил из бутылки. – Я был там в тот день, когда Фицджаст пришел к королю с этой идеей – отправиться в Пуатье и узнать, что замышляет королева с ее сыновьями и французским королем. Мы все подумали, что он сошел с ума, что его быстро разоблачат как шпиона. Но он доказал, что мы ошибались, и теперь он положил конец восстанию!
– Я не сделал ничего такого, на что не согласился бы любой другой храбрый человек на моем месте, – сказал Саксон, выхватив бутылку и высоко подняв ее. – И совсем легко соглашаться, когда дамы не против.
Охваченная яростью Мэллори слышала смех и приветственные возгласы мужчин. Как могла она оказаться такой дурой? Саксон говорил ей, что не полностью с ней откровенен, и все же она поверила ему.
Вне себя от гнева, что допустила, чтобы ее еще раз предал мужчина, которому она доверяла, Мэллори швырнула камень на землю и схватила лук. Она встала, наложила стрелу и выстрелила. Стрела скользнула по струнам его лютни, породив резкий неблагозвучный стон, и зарылась в землю возле костра. Девушка мстительно улыбнулась, когда все мужчины, кроме Саксона, вскочили на ноги и стали ошеломленно оглядываться.
Саксон медленно поднялся и успел сделать всего шаг по направлению к ней, как ее схватили за руки. Девушку швырнули на землю, вырвав из ее пальцев лук. Она вывернула правую руку и освободилась от вцепившихся в нее пальцев. Широкая ступня, ударив в спину, грубо пригвоздила ее к земле.
Мэллори застонала, надеясь, что ей не сломали позвоночник. Она пошевелила пальцами рук и ног. Они еще двигались. Дышать она тоже могла. Значит, можно будет бежать. Когда ступня на ее спине задвигалась, Мэллори позволила перевернуть себя на спину. Возможно, это ее последний шанс. Она обеими руками вцепилась в лодыжку прижимавшей ее к земле ноги и резко повернула.
Мужчина опрокинулся навзничь, освободив ее. Мэллори вскочила на ноги и сделала всего шаг, но вынуждена была остановиться. Со всех сторон на нее смотрели острия мечей. Она опустила руки, прижимая длинные рукава к юбке.
Саксон пытался протиснуться сквозь кольцо мужчин, но никто не тронулся с места, заметив приближавшуюся к ним группу вооруженных людей.
Когда окружавшие Мэллори рыцари встали на одно колено, девушка тоже опустилась на землю. Она молилась, чтобы оказалось, что рыцари просто приветствуют графа, который командовал ими, но поняла, что ее надежды напрасны, когда звучный голос произнес:
– Здесь сын Джаста Фицджаста, который доставил послание королю?
– Я здесь, – ответил Саксон, поднявшись на ноги.
– Подойдите сюда!
Саксон заколебался, затем посмотрел на Мэллори.
– Сейчас, только заберу свою леди, которая приехала со мной.
– Нет! – воскликнули в один голос окружавшие ее мужчины.
– Она могла убить нас! – сердито воскликнул один из них. Он ткнул девушку кулаком, и ей с трудом удалось не дернуться, когда острие его меча пронзило ей руку. – Она выстрелила прямо в нас, и если бы лютня не помешала…
Его слова потонули в поднявшемся гвалте, когда каждый старался объяснить на свой лад, что произошло. Их пояснения были так же неправдоподобны и приукрашены, как баллады, которые сочинял Саксон. Все голоса мгновенно стихли, когда крупный мужчина выступил вперед. На нем не было короны или каких-либо других знаков отличия, указывавших на его положение, но, увидев, как все другие расступаются перед ним, преклоняя колени, Мэллори поняла, что это король Генрих. Полновластный правитель Англии, Уэльса и Ирландии, а также своих владений на континенте – как родовых земель, полученных по наследству, так и земель, приобретенных в результате женитьбы.
Девушка внимательно разглядывала его, мужчину, который поклялся хранить верность королеве Элеоноре. Волосы его поседели, но плечи оставались прямыми. Лицо, изборожденное временем и нелегкой жизнью, еще сохранило следы былой красоты. В молодости он завоевал сердце великой герцогини и получил в награду земли, простиравшиеся от Анжу на севере почти до Пиренеев на юге.
– Ты стреляла? – спросил он, подойдя к ней.
Мужчины с мечами расступились.
– Да! – Мэллори высоко держала голову. Она не собиралась лгать королю.
Саксон выступил вперед, обойдя склонившихся в поклоне мужчин, и спокойно сказал:
– Она всего лишь ошиблась, ваше величество! Кто плохо владеет луком, может пустить стрелу по ошибке. Но, к счастью, никто не ранен.
– Ты знаешь эту женщину?
– Да, ваше величество.
– Она прибыла из Пуатье вместе с тобой?
– Да, ваше величество.
– От двора королевы?
Саксон заколебался всего на мгновение, и за него ответила Мэллори:
– Да, ваше величество, я была при дворе королевы.
– Она посылала за тобой, чтобы вызвать тебя в Пуатье? – спросил король.
Известие о том, что королева сама приезжала в аббатство Святого Иуды, могло бы еще сильнее разозлить короля, поэтому Мэллори обрадовалась, что может ответить честно:
– Нет! – Она судорожно сглотнула, затаив дыхание под пристальным взглядом короля.
– Нет? – Он нахмурил брови. – Но ты служила ей своим луком, верно?
И снова она, не колеблясь, ответила:
– Да!
Тень набежала на лицо Саксона, когда король прошел мимо него и приблизился к девушке. Саксон пошел было следом, но ему обнаженным мечом преградили дорогу. Он потянулся достать что-то из-под туники, но не успел этого сделать, потому что другой страж короля плашмя ударил его по руке мечом. Он стиснул зубы, но ничего не сказал.
Мэллори понимала, что Саксон в ярости, потому что она позволила своей боли ослепить себя и лишить здравого смысла. Всего несколько часов назад она клялась оставить прошлое позади, но оно снова ворвалось в ее жизнь, чтобы окончательно предать ее, как это сделал Саксон. Как же можно сердиться на него за это, если она сама предала себя?
– Не верю, что стрела была пущена по ошибке, – сказал король Генрих, останавливаясь прямо перед ней. – Думаю, такой превосходный стрелок тщательно выбрал цель.
Мэллори ничего не ответила. Он ведь не задал ей вопрос. Пока он ее не спросит, она будет молчать и подождет случая объясниться, не предавая королеву. Но что она может сказать королю, не открывая всей правды?
– Ты обучалась в аббатстве Святого Иуды, не так ли? – спросил король.
– Да, ваше величество.
Он заморгал глазами, услышав ее спокойный ответ. Неужели он ожидал, что она солжет? Мэллори понимала, как важно оставаться честной, потому что сама пострадала от слишком большого количества полуправды Саксона.
– Если ты из аббатства Святого Иуды, значит, служишь королеве.
– Да, ваше величество.
– Зачем ты здесь? – Он приблизил к ней лицо и промычал: – Шпионишь для королевы?
– Нет, ваше величество.
– И все же зачем?
– Чтобы передать вам послание короля Людовика с предложением заключить перемирие.
– Послание привез Саксон Фицджаст. Зачем ты здесь?
Мэллори пришла в замешательство. Она была честна с королем Генрихом. Повторить еще раз то, что она уже говорила, означало бы, что она считает его неспособным понять все с первого раза, поэтому девушка сказала:
– Я отправилась вместе с Саксоном, потому что мы решили, что путешествовать вдвоем более надежно.
– Ты признаешь, что предала королеву?
– Нет, ваше величество! Я прибыла сюда в надежде положить конец мятежу и умолять вас помиловать королеву!
Король грозно посмотрел на нее, и все рассказы о его бешеном нраве сразу же всплыли в ее памяти. Он выхватил меч у одного из рыцарей. Когда он приставил клинок к ее шее, Мэллори посмотрела через его плечо на Саксона. Ей хотелось, чтобы последним, что она увидит в жизни, было его лицо.
– Мэллори…
Он действительно произнес ее имя, или ей просто этого очень хотелось?
Девушка вздохнула, когда король Генрих опустил меч и вонзил его в землю возле ее ног. Повернувшись спиной, он подал знак своим людям. Они бросились к ней и схватили за руки. Она крепко прижимала локти к себе, чтобы они не заметили тяжести, оттягивающей вниз ее рукава.
Когда король ушел, Саксон еще раз попытался пробиться вперед, чтобы добраться до нее. Его тоже схватили и поволокли.
– Нет! – закричала она.
– Молчи, женщина! – злобно оборвал ее мужчина слева.
– Не позволяйте королю казнить его! Он не сделал ничего плохого!
Рыцари рассмеялись, и тот, что стоял слева, сказал:
– Не беспокойся о Фицджасте! Король знает, как верно Фицджаст служит ему.
– Побеспокойся лучше о себе, – добавил тот, что справа. – Используй это время, чтобы составить список своих грехов для последней исповеди.
Мэллори оторвала взгляд от Саксона, которого гнали вдоль реки, и в страхе уставилась на своих недругов.
– Но ведь король не убил меня. Он…
– Не захотел, чтобы изменница умерла такой легкой смертью! – Мужчина справа от нее снова рассмеялся. Схватив ее за горло и вынуждая смотреть себе в лицо, он проревел: – Скоро ты будешь молиться, чтобы он снес тебе голову здесь сегодня!
Глава 19
Саксон сидел на земле возле палатки короля. Он ждал удобного случая поговорить с королем. Это продолжалось последние пять часов. Над головой простиралось ясное голубое небо, и птицы весело распевали в листве деревьев.
Упершись лбом в согнутые колени, Саксон лихорадочно соображал, что делать дальше. Сообразительный, умелый, настойчивый, он умел решить любую задачу. Но сейчас зашел в тупик. А ведь был уверен, что ему удастся защитить Мэллори в королевском лагере. Вместо этого он предал ее, ранив так, что она от горя потеряла контроль над собой. Она, конечно, сделала глупость, но на это у нее были веские причины.
Саксон залез под тунику и достал пачку писем, которые нашел вместе с предложением короля Людовика о переговорах. Возможно ли с их помощью купить Мэллори жизнь? Что, если он ворвется в палатку короля, требуя разрешения доказать, что он действительно привез Мэллори сюда, потому что опасался за ее жизнь в случае, если король Генрих обрушит свой гнев на Пуатье? Подарит ли ему король жизнь Мэллори в награду за то, что он доставил ему письма, которыми королева обменивалась со своим первым мужем?
– Вот ты где! – послышался знакомый голос.
Саксон снова спрятал письма в потайной карман и поднялся навстречу отцу. По лицу Джаста Фицджаста было видно, что он уже слышал о смерти своего старшего сына, потому что глубокие морщины, которых еще не было около года назад, когда Саксон уезжал в Пуатье, избороздили его щеки и лоб. Плечи его согнулись, словно под тяжестью кольчуги, надетой под темно-синим сюркотом с изображением белой львиной головы и полумесяца.
– Доброе утро, отец, – сказал Саксон.
Его отец откашлялся, прочищая горло, и сказал.
– Теперь ты наследник, Саксон! Твой долг – принести присягу королю и получить титул.
– Я понимаю.
– Король Генрих ждет, что ты разоблачишь женщину, которую привез с собой из Пуатье.
– Дочь лорда де Сен-Себастьяна? – Ему не стоило бы использовать такую тактику со своим отцом, но было необходимо сделать все возможное, чтобы найти для Мэллори союзников.
– У графа много детей.
– Она законная дочь графа. Она ушла в монастырь, когда умерла ее мать, а граф женился на другой.
– Законная? – фыркнул отец. Опомнившись, он вздохнул. – Очень жаль. Твой брак с дочерью графа позволил бы нашей семье добиться тех преимуществ, которые мы надеялись получить после женитьбы твоего брата. – Он горестно покачал головой. – Неужели этот глупец не видел, что там происходит?
– Он был так опьянен идеей жениться на леди Вайолет, что больше беспокоился о свадьбе, чем о женщине. Не вините Годарда за недальновидность. Даже я ничего не замечал.
– Но ты тогда не был наследником! А он был!
Отец никак не мог выбраться за границы представления, что его наследник – самый умный, самый стойкий и самый лучший во всех отношениях.
Стараясь сохранить самообладание, Саксон сказал:
– Годард умер, отец, но Мэллори еще жива.
– Мэллори?
– Леди Мэллори де Сен-Себастьян.
Отец хлопнул его по плечу.
– Как я уже сказал, это весьма досадно. Такой союз мог бы быть нам полезен.
– Не нужно жалеть об этом. Помогите мне убедить короля освободить Мэллори, не причинив ей вреда.
– Ты в своем уме? – Отец нахмурился. – Это может лишить нашу семью королевского благоволения! Я не желаю рисковать ради женщины. Теперь ты мой наследник, Саксон! И должен поступать, как подобает наследнику. Должен слушать отца, который знает, что лучше для нашей семьи и владений.
Саксон собирался продолжить спор, но тут из королевской палатки вышел человек и выкликнул его имя. Поклонившись отцу, Саксон направился в палатку короля.
– Саксон! – крикнул отец.
Саксон остановился у входа и увидел, что отец спешит следом, сбрасывая на ходу сюркот. Догнав Саксона, отец вручил ему сюркот. С поклоном Саксон натянул его поверх своей запачканной грязью туники. Отец протянул ему руку, и Саксон крепко пожал ее в знак признания того, что отец является его верховным лордом.
Отец отступил в сторону, когда Саксон наклонился и вошел в палатку, где король занимался своими повседневными делами. Настил из досок прикрывал камни и грязь. С одной стороны располагались простая кровать и деревянный сундук с незамысловатой резьбой, и Саксон понял, что король ночует в этой палатке. Взглянув в другую сторону, он увидел короля, сидевшего за столом, и брата Реджиналда, склонившегося над его плечом и указывавшего на что-то в манускрипте, лежавшем перед королем. Писарь, видно, привык к колючим вопросам, сыпавшимся на него, и отвечал слишком тихо, чтобы Саксон мог расслышать. Король приложил к манускрипту свою печать и вернул пергамент брату Реджиналду, который, стремительно проскользнув мимо Саксона, вышел из палатки.
Только тогда король Генрих осознал, что в палатке есть еще кто-то. Закрыв шкатулку с воском, он поднялся и обошел вокруг стола. Выражение его лица не изменилось, когда он остановил взгляд на одежде Саксона.
– Очень сожалею о смерти твоего брата, – сказал король Генрих.
– Благодарю вас, ваше величество! – Саксон не мог не задуматься над тем, произнес бы король эти избитые слова, если бы знал, что Годард пытался убить королеву Элеонору. Или король сам послал Годарда совершить это гнусное дело? Саксон не мог задать подобный вопрос. Пусть этот заговор умрет вместе с братом.
– Саксон Фицджаст! Ты хорошо послужил мне, как и вся твоя семья служит с тех пор, как я стал королем Англии.
Саксон склонил голову:
– Служить вам – дело нашей чести!
– Ты провел несколько месяцев при дворе королевы. Твои отчеты были точны, лаконичны, но надеюсь, что ты сможешь поделиться с нами еще и другими сведениями, когда мы достигнем стен Пуатье.
– Я отвечу на все вопросы, на которые смогу.
– Хорошо. – Король снова оглядел его с ног до головы. – Теперь ты наследник своего отца и снова должен принести мне присягу на церемонии присвоения тебе титула.
– С нетерпением буду ждать этого момента, потому что надеюсь еще послужить вам, как служил весь последний год.
– Надеешься? – Король сел на сундук возле своей кровати и скрестил руки на груди.
Саксон хорошо знал эту позу, потому что сам копировал ее. Король пытался казаться непринужденным, но внимательно следил за Саксоном, оценивая каждое его движение и отыскивая в каждом слове скрытый смысл. Король Генрих участвовал во многих битвах – как на поле боя, так и в дворцовых залах – такого противника нельзя было недооценить.
Противника? Саксон не мог даже вообразить, что когда-нибудь назовет короля противником. Но короля Генриха он больше не считал союзником, поскольку тот угрожал Мэллори смертным приговором.
– Надеюсь, что вы предоставите мне еще один шанс послужить вам, – сказал Саксон, осознав, что король ждет от него ответа.
– Несмотря на то что ты притащил в мой лагерь одну из придворных дам королевы? – Король Генрих принялся мерить шагами палатку.
– Да. – Саксон улыбнулся. – Она всего лишь женщина, ваше величество!
Король резко обернулся и сердито посмотрел на него.
– Всего лишь женщина? Ты забыл, Фицджаст, что эта «всего лишь женщина» подстрекала к мятежу? – Не давая Саксону вставить слово, он продолжал: – Я отлично осведомлен, на что способны леди королевы, обосновавшиеся в аббатстве Святого Иуды, потому что две из них хорошо послужили мне, защищая мое королевство. – Король поднял руку, запрещая Саксону говорить. – Но теперь-то я понимаю, почему их учат подчиняться только приказам королевы! Они будут верны этим приказам до самой смерти, если необходимо!
– А это необходимо?
– Как ты мог задать такой вопрос, Фицджаст? Когда они были просто необычными удивительными созданиями, которых призывали из-за высоких стен, чтобы защитить трон, я готов был мириться с существованием этих леди королевы. Теперь одна из них доказала, что изменила трону. Аббатство необходимо закрыть, а женщин за его стенами – как и здесь – примерно наказать!
Саксон, стиснув пальцы под сюркотом, слушал напыщенную речь короля. Под рукой Саксон ощущал пачку писем. Если он откроет королю, что спрятано у него под туникой, согласится ли Генрих принять эти письма в обмен на отмену смертного приговора Мэллори? Он рассуждает так, словно у него не больше мозгов, чем у его брата! Заговорить сейчас о том, что у него с собой, означает верную смерть Мэллори, как и его самого. Король будет смотреть на него как на предателя. Ведь он не передал ему пакет в собственные руки сразу по прибытии в королевский лагерь.
Нужно найти какой-то иной способ добиться для Мэллори свободы. Король разгневался на нее, но не до такой степени, как в былые времена, когда, по слухам, он в бешенстве катался по устланному тростником полу, рыча, словно раненый зверь. Характер у Плантагенета был ужасный. Даже храбрейшие рыцари королевства не отваживались вызвать его недовольство. Если бы французский король не забил голову младшего Генриха чепухой, король Генрих и его сыновья были бы союзниками, а не противниками.
Снаружи послышался шум, и король со свирепым видом направился к выходу. Он отступил и освободил дорогу, когда несколько человек вошли в палатку, втолкнув кого-то впереди себя.
У Саксона перехватило дыхание, когда Мэллори с глухим стуком свалилась на пол. На щеке у нее краснел след от удара, платье на правом плече было разорвано.
– Что это такое? – спросил король Генрих.
– Она пыталась бежать, – сказал один, вытирая кровь с носа. Рядом с ним другой рыцарь отвернулся, чтобы сплюнуть наружу выбитый зуб. – Мы ее поймали.
– Встань! – приказал король.
Саксон не стал дожидаться разрешения подойти к Мэллори и помочь ей подняться на ноги. Он взял ее за руку, но она оттолкнула его. Ему нужно во что бы то ни стало уговорить ее слушаться его. Ее жизнь – как и жизнь всех тех, кого она считала сестрами, – зависела сейчас оттого, выслушает ли она его и поверит ли ему… хотя бы еще раз.
– Мэллори, ты должна понять, почему я сделал то, что сделал, – сказал он, не заботясь о том, слышит ли его еще кто-нибудь.
– Я не желаю этого понимать! Но я поняла, что ты лгал мне, чтобы получить то, что тебе нужно.
– Все было не так.
– А как? Ты смеялся, когда я переживала, что могу подвести королеву?
– Меня не забавляло твое беспокойство о безопасности королевы. – Он погладил девушку по щеке. – Меня беспокоила твоя безопасность.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты беспокоился обо мне, Саксон Фицджаст! И не нуждаюсь в твоей лжи! Я могла бы отправиться домой и слушать, как лжет мой отец!
Когда она попыталась встать, он обнял ее за плечи и легко нашел ее губы, потому что тосковал по ним все долгие часы, пока дожидался встречи с королем. Запах ее кожи завораживал его, и он готов был забыть обо всем, включая короля, и помочь ей бежать.
Она отстранилась, когда он отпустил ее, на ее лице отразилась боль. Она хотела его, но не смела ему довериться. В его памяти всплыл разговор, который они вели в Пуатье:
«– Мэллори, пожалуйста, верьте мне!
– Верить вам?
– Я все объясню при первой же возможности. – Он сжал ее руку в своих ладонях. – Просто поверьте мне теперь!
Мэллори отдернула руку.
– Знаете, сколько раз мой отец повторял эти же самые слова моей матери? Поверить вам – все равно что поверить ему!
– Я не ваш отец, Мэллори. Я вас не предавал.
– Пока нет».
Она оказалась права и теперь должна будет заплатить за его вероломство. Мэллори встала. Она слегка пошатывалась, однако вздернула подбородок.
– Миледи, – сказал король Генрих с легкой улыбкой, – я проявил к вам снисхождение, потому что одна из вас, возможно, спасла мне жизнь, но мое терпение на пределе.
– Я понимаю, ваше величество, – произнесла Мэллори с вызовом. – Я также понимаю, что…
– Молчи, Мэллори! – прошипел Саксон и сердито посмотрел на нее. Она закрыла рот, но он не успокоился. Любая другая женщина, даже дамы при дворе королевы, которые считали, что превосходят мужчин, восприняли бы такой взгляд как предостережение замолчать.
Только не Мэллори.
– Отведите ее назад в палатку и удвойте охрану, – приказал король, повернувшись к своему столу, явно желая положить конец дискуссии. Усевшись на скамью позади стола, он холодно улыбнулся Мэллори. – Приведите ее ко мне на закате. Я закончу дневную работу, и у меня останется время, чтобы получить от нее необходимые сведения и покончить с аббатством Святого Иуды.
– Нет! – воскликнула Мэллори. Бросившись к нему, она упала на колени. – Ваше величество! Умоляю вас, не вините аббатство за мои ошибки! Я расскажу вам все, что знаю, если вы пощадите аббатство!
– Не твои ошибки, леди Мэллори, а королевы, на закате ты расскажешь мне все, что знаешь о них. – Король взял свиток пергамента и развернул его.
Когда Мэллори медленно поднялась на ноги, Саксон был потрясен. Ни слезинки не выкатилось из ее потухших глаз. Лицо ее словно застыло. Она выглядела так, словно все жизненные силы внезапно покинули ее. Проходя мимо Саксона, она даже не взглянула в его сторону. Просто продолжала идти. Саксону показалось, что она наткнется на стену, потому что она уклонилась в сторону, но стражник взял ее за руку и вывел из палатки.
Саксон хотел выйти следом, чтобы убедить ее поверить, что еще остается надежда сохранить ей жизнь и спасти ее любимое аббатство, но король не отпустил его.
Словно проникнув в его мысли, король поднял голову и сказал:
– У меня есть поручение для тебя, Фицджаст. – Он протянул ему пергамент, скрепленный королевской печатью. – Тебя считают сторонником королевы, поэтому если ты случайно встретишь кого-нибудь из тех, кто поддерживает ее и моих мятежных сыновей, то сумеешь убедить их, что ты один из них. Это обеспечит тебе беспрепятственный доступ туда, где король Людовик ждет моего ответа. – Он жестом подозвал Саксона. Вручив ему свиток пергамента, король холодно улыбнулся. – Отдашь это ему.
Упершись лбом в согнутые колени, Саксон лихорадочно соображал, что делать дальше. Сообразительный, умелый, настойчивый, он умел решить любую задачу. Но сейчас зашел в тупик. А ведь был уверен, что ему удастся защитить Мэллори в королевском лагере. Вместо этого он предал ее, ранив так, что она от горя потеряла контроль над собой. Она, конечно, сделала глупость, но на это у нее были веские причины.
Саксон залез под тунику и достал пачку писем, которые нашел вместе с предложением короля Людовика о переговорах. Возможно ли с их помощью купить Мэллори жизнь? Что, если он ворвется в палатку короля, требуя разрешения доказать, что он действительно привез Мэллори сюда, потому что опасался за ее жизнь в случае, если король Генрих обрушит свой гнев на Пуатье? Подарит ли ему король жизнь Мэллори в награду за то, что он доставил ему письма, которыми королева обменивалась со своим первым мужем?
– Вот ты где! – послышался знакомый голос.
Саксон снова спрятал письма в потайной карман и поднялся навстречу отцу. По лицу Джаста Фицджаста было видно, что он уже слышал о смерти своего старшего сына, потому что глубокие морщины, которых еще не было около года назад, когда Саксон уезжал в Пуатье, избороздили его щеки и лоб. Плечи его согнулись, словно под тяжестью кольчуги, надетой под темно-синим сюркотом с изображением белой львиной головы и полумесяца.
– Доброе утро, отец, – сказал Саксон.
Его отец откашлялся, прочищая горло, и сказал.
– Теперь ты наследник, Саксон! Твой долг – принести присягу королю и получить титул.
– Я понимаю.
– Король Генрих ждет, что ты разоблачишь женщину, которую привез с собой из Пуатье.
– Дочь лорда де Сен-Себастьяна? – Ему не стоило бы использовать такую тактику со своим отцом, но было необходимо сделать все возможное, чтобы найти для Мэллори союзников.
– У графа много детей.
– Она законная дочь графа. Она ушла в монастырь, когда умерла ее мать, а граф женился на другой.
– Законная? – фыркнул отец. Опомнившись, он вздохнул. – Очень жаль. Твой брак с дочерью графа позволил бы нашей семье добиться тех преимуществ, которые мы надеялись получить после женитьбы твоего брата. – Он горестно покачал головой. – Неужели этот глупец не видел, что там происходит?
– Он был так опьянен идеей жениться на леди Вайолет, что больше беспокоился о свадьбе, чем о женщине. Не вините Годарда за недальновидность. Даже я ничего не замечал.
– Но ты тогда не был наследником! А он был!
Отец никак не мог выбраться за границы представления, что его наследник – самый умный, самый стойкий и самый лучший во всех отношениях.
Стараясь сохранить самообладание, Саксон сказал:
– Годард умер, отец, но Мэллори еще жива.
– Мэллори?
– Леди Мэллори де Сен-Себастьян.
Отец хлопнул его по плечу.
– Как я уже сказал, это весьма досадно. Такой союз мог бы быть нам полезен.
– Не нужно жалеть об этом. Помогите мне убедить короля освободить Мэллори, не причинив ей вреда.
– Ты в своем уме? – Отец нахмурился. – Это может лишить нашу семью королевского благоволения! Я не желаю рисковать ради женщины. Теперь ты мой наследник, Саксон! И должен поступать, как подобает наследнику. Должен слушать отца, который знает, что лучше для нашей семьи и владений.
Саксон собирался продолжить спор, но тут из королевской палатки вышел человек и выкликнул его имя. Поклонившись отцу, Саксон направился в палатку короля.
– Саксон! – крикнул отец.
Саксон остановился у входа и увидел, что отец спешит следом, сбрасывая на ходу сюркот. Догнав Саксона, отец вручил ему сюркот. С поклоном Саксон натянул его поверх своей запачканной грязью туники. Отец протянул ему руку, и Саксон крепко пожал ее в знак признания того, что отец является его верховным лордом.
Отец отступил в сторону, когда Саксон наклонился и вошел в палатку, где король занимался своими повседневными делами. Настил из досок прикрывал камни и грязь. С одной стороны располагались простая кровать и деревянный сундук с незамысловатой резьбой, и Саксон понял, что король ночует в этой палатке. Взглянув в другую сторону, он увидел короля, сидевшего за столом, и брата Реджиналда, склонившегося над его плечом и указывавшего на что-то в манускрипте, лежавшем перед королем. Писарь, видно, привык к колючим вопросам, сыпавшимся на него, и отвечал слишком тихо, чтобы Саксон мог расслышать. Король приложил к манускрипту свою печать и вернул пергамент брату Реджиналду, который, стремительно проскользнув мимо Саксона, вышел из палатки.
Только тогда король Генрих осознал, что в палатке есть еще кто-то. Закрыв шкатулку с воском, он поднялся и обошел вокруг стола. Выражение его лица не изменилось, когда он остановил взгляд на одежде Саксона.
– Очень сожалею о смерти твоего брата, – сказал король Генрих.
– Благодарю вас, ваше величество! – Саксон не мог не задуматься над тем, произнес бы король эти избитые слова, если бы знал, что Годард пытался убить королеву Элеонору. Или король сам послал Годарда совершить это гнусное дело? Саксон не мог задать подобный вопрос. Пусть этот заговор умрет вместе с братом.
– Саксон Фицджаст! Ты хорошо послужил мне, как и вся твоя семья служит с тех пор, как я стал королем Англии.
Саксон склонил голову:
– Служить вам – дело нашей чести!
– Ты провел несколько месяцев при дворе королевы. Твои отчеты были точны, лаконичны, но надеюсь, что ты сможешь поделиться с нами еще и другими сведениями, когда мы достигнем стен Пуатье.
– Я отвечу на все вопросы, на которые смогу.
– Хорошо. – Король снова оглядел его с ног до головы. – Теперь ты наследник своего отца и снова должен принести мне присягу на церемонии присвоения тебе титула.
– С нетерпением буду ждать этого момента, потому что надеюсь еще послужить вам, как служил весь последний год.
– Надеешься? – Король сел на сундук возле своей кровати и скрестил руки на груди.
Саксон хорошо знал эту позу, потому что сам копировал ее. Король пытался казаться непринужденным, но внимательно следил за Саксоном, оценивая каждое его движение и отыскивая в каждом слове скрытый смысл. Король Генрих участвовал во многих битвах – как на поле боя, так и в дворцовых залах – такого противника нельзя было недооценить.
Противника? Саксон не мог даже вообразить, что когда-нибудь назовет короля противником. Но короля Генриха он больше не считал союзником, поскольку тот угрожал Мэллори смертным приговором.
– Надеюсь, что вы предоставите мне еще один шанс послужить вам, – сказал Саксон, осознав, что король ждет от него ответа.
– Несмотря на то что ты притащил в мой лагерь одну из придворных дам королевы? – Король Генрих принялся мерить шагами палатку.
– Да. – Саксон улыбнулся. – Она всего лишь женщина, ваше величество!
Король резко обернулся и сердито посмотрел на него.
– Всего лишь женщина? Ты забыл, Фицджаст, что эта «всего лишь женщина» подстрекала к мятежу? – Не давая Саксону вставить слово, он продолжал: – Я отлично осведомлен, на что способны леди королевы, обосновавшиеся в аббатстве Святого Иуды, потому что две из них хорошо послужили мне, защищая мое королевство. – Король поднял руку, запрещая Саксону говорить. – Но теперь-то я понимаю, почему их учат подчиняться только приказам королевы! Они будут верны этим приказам до самой смерти, если необходимо!
– А это необходимо?
– Как ты мог задать такой вопрос, Фицджаст? Когда они были просто необычными удивительными созданиями, которых призывали из-за высоких стен, чтобы защитить трон, я готов был мириться с существованием этих леди королевы. Теперь одна из них доказала, что изменила трону. Аббатство необходимо закрыть, а женщин за его стенами – как и здесь – примерно наказать!
Саксон, стиснув пальцы под сюркотом, слушал напыщенную речь короля. Под рукой Саксон ощущал пачку писем. Если он откроет королю, что спрятано у него под туникой, согласится ли Генрих принять эти письма в обмен на отмену смертного приговора Мэллори? Он рассуждает так, словно у него не больше мозгов, чем у его брата! Заговорить сейчас о том, что у него с собой, означает верную смерть Мэллори, как и его самого. Король будет смотреть на него как на предателя. Ведь он не передал ему пакет в собственные руки сразу по прибытии в королевский лагерь.
Нужно найти какой-то иной способ добиться для Мэллори свободы. Король разгневался на нее, но не до такой степени, как в былые времена, когда, по слухам, он в бешенстве катался по устланному тростником полу, рыча, словно раненый зверь. Характер у Плантагенета был ужасный. Даже храбрейшие рыцари королевства не отваживались вызвать его недовольство. Если бы французский король не забил голову младшего Генриха чепухой, король Генрих и его сыновья были бы союзниками, а не противниками.
Снаружи послышался шум, и король со свирепым видом направился к выходу. Он отступил и освободил дорогу, когда несколько человек вошли в палатку, втолкнув кого-то впереди себя.
У Саксона перехватило дыхание, когда Мэллори с глухим стуком свалилась на пол. На щеке у нее краснел след от удара, платье на правом плече было разорвано.
– Что это такое? – спросил король Генрих.
– Она пыталась бежать, – сказал один, вытирая кровь с носа. Рядом с ним другой рыцарь отвернулся, чтобы сплюнуть наружу выбитый зуб. – Мы ее поймали.
– Встань! – приказал король.
Саксон не стал дожидаться разрешения подойти к Мэллори и помочь ей подняться на ноги. Он взял ее за руку, но она оттолкнула его. Ему нужно во что бы то ни стало уговорить ее слушаться его. Ее жизнь – как и жизнь всех тех, кого она считала сестрами, – зависела сейчас оттого, выслушает ли она его и поверит ли ему… хотя бы еще раз.
– Мэллори, ты должна понять, почему я сделал то, что сделал, – сказал он, не заботясь о том, слышит ли его еще кто-нибудь.
– Я не желаю этого понимать! Но я поняла, что ты лгал мне, чтобы получить то, что тебе нужно.
– Все было не так.
– А как? Ты смеялся, когда я переживала, что могу подвести королеву?
– Меня не забавляло твое беспокойство о безопасности королевы. – Он погладил девушку по щеке. – Меня беспокоила твоя безопасность.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты беспокоился обо мне, Саксон Фицджаст! И не нуждаюсь в твоей лжи! Я могла бы отправиться домой и слушать, как лжет мой отец!
Когда она попыталась встать, он обнял ее за плечи и легко нашел ее губы, потому что тосковал по ним все долгие часы, пока дожидался встречи с королем. Запах ее кожи завораживал его, и он готов был забыть обо всем, включая короля, и помочь ей бежать.
Она отстранилась, когда он отпустил ее, на ее лице отразилась боль. Она хотела его, но не смела ему довериться. В его памяти всплыл разговор, который они вели в Пуатье:
«– Мэллори, пожалуйста, верьте мне!
– Верить вам?
– Я все объясню при первой же возможности. – Он сжал ее руку в своих ладонях. – Просто поверьте мне теперь!
Мэллори отдернула руку.
– Знаете, сколько раз мой отец повторял эти же самые слова моей матери? Поверить вам – все равно что поверить ему!
– Я не ваш отец, Мэллори. Я вас не предавал.
– Пока нет».
Она оказалась права и теперь должна будет заплатить за его вероломство. Мэллори встала. Она слегка пошатывалась, однако вздернула подбородок.
– Миледи, – сказал король Генрих с легкой улыбкой, – я проявил к вам снисхождение, потому что одна из вас, возможно, спасла мне жизнь, но мое терпение на пределе.
– Я понимаю, ваше величество, – произнесла Мэллори с вызовом. – Я также понимаю, что…
– Молчи, Мэллори! – прошипел Саксон и сердито посмотрел на нее. Она закрыла рот, но он не успокоился. Любая другая женщина, даже дамы при дворе королевы, которые считали, что превосходят мужчин, восприняли бы такой взгляд как предостережение замолчать.
Только не Мэллори.
– Отведите ее назад в палатку и удвойте охрану, – приказал король, повернувшись к своему столу, явно желая положить конец дискуссии. Усевшись на скамью позади стола, он холодно улыбнулся Мэллори. – Приведите ее ко мне на закате. Я закончу дневную работу, и у меня останется время, чтобы получить от нее необходимые сведения и покончить с аббатством Святого Иуды.
– Нет! – воскликнула Мэллори. Бросившись к нему, она упала на колени. – Ваше величество! Умоляю вас, не вините аббатство за мои ошибки! Я расскажу вам все, что знаю, если вы пощадите аббатство!
– Не твои ошибки, леди Мэллори, а королевы, на закате ты расскажешь мне все, что знаешь о них. – Король взял свиток пергамента и развернул его.
Когда Мэллори медленно поднялась на ноги, Саксон был потрясен. Ни слезинки не выкатилось из ее потухших глаз. Лицо ее словно застыло. Она выглядела так, словно все жизненные силы внезапно покинули ее. Проходя мимо Саксона, она даже не взглянула в его сторону. Просто продолжала идти. Саксону показалось, что она наткнется на стену, потому что она уклонилась в сторону, но стражник взял ее за руку и вывел из палатки.
Саксон хотел выйти следом, чтобы убедить ее поверить, что еще остается надежда сохранить ей жизнь и спасти ее любимое аббатство, но король не отпустил его.
Словно проникнув в его мысли, король поднял голову и сказал:
– У меня есть поручение для тебя, Фицджаст. – Он протянул ему пергамент, скрепленный королевской печатью. – Тебя считают сторонником королевы, поэтому если ты случайно встретишь кого-нибудь из тех, кто поддерживает ее и моих мятежных сыновей, то сумеешь убедить их, что ты один из них. Это обеспечит тебе беспрепятственный доступ туда, где король Людовик ждет моего ответа. – Он жестом подозвал Саксона. Вручив ему свиток пергамента, король холодно улыбнулся. – Отдашь это ему.