Кэлмен Хизер. Поверь и полюби

   Но тут Пэнси прекратила рыдать и подняла голову.
   – Я так хотела завтра выглядеть красивой! – дрожащим голосом сказала она. – Мы с Эзрой собирались утром встретиться в церкви, а потом пойти куда-нибудь. И вот…
   Она наклонилась и подняла с пола шляпу.
   Ах вот в чем дело! У Пэнси завтра свидание с Эзрой Шипли, и она расстроена тем, что не может появиться перед ним в новой шляпе!
   Теперь Софи знала, как заставить Пэнси улыбнуться. Надо поговорить о ее кавалере!
   – Ага! Наконец-то я познакомлюсь с твоим таинственным ухажером! – Софи широко улыбнулась.
   Пэнси промолчала, продолжая смотреть на злополучную шляпу с таким отчаянием в глазах, как будто в этом несуразном головном уборе заключался весь мир, потерянный для нее навсегда.
   Софи недоуменно пожала плечами. Она подумала, что в подобное состояние прачку, видимо, повергли не упавшие с полей шляпы цветы, а дурное настроение. Конечно, для этого были свои причины.
   – Скажи, Пэнси, у тебя что-то случилось? – участливо спросила Софи. – Дело, наверное, не только в шляпе?
   Но та продолжала молчать, не отрывая взгляда от головного убора. Софи на какое-то мгновение даже показалось, что Пэнси ее не слышит. Она хотела повторить вопрос, но в этот момент Пэнси повернула голову и Софи увидела, как по щекам девушки одна за другой продолжают катиться слезинки.
   – Боже мой, Пэнси! – воскликнула Софи, бросаясь к ней и обнимая за плечи. – Умоляю тебя, не надо плакать! Что бы ни случилось, это не стоит таких слез! Если мы вместе подумаем, то, уверена, найдем выход из любой ситуации, какой бы безнадежной она тебе сейчас ни казалась!
   Заплаканные глаза Пэнси расширились от удивления.
   – Ты хочешь мне помочь?! Это серьезно?
   Софи улыбнулась и кивнула:
   – Конечно! Я же тебе только что об этом сказала.
   Слезы Пэнси сразу высохли, она растроганно посмотрела на свою напарницу.
   – Ты настоящий друг, Софи Бартон!
   Теперь уже удивилась Софи. Друг? Она – ее друг? Софи некоторое время вглядывалась в простое, усеянное веснушками лицо прачки. Слово «друг» смутило ее. Софи раньше ни разу не задумывалась о характере своих отношений с Пэнси. По правде говоря, она даже не думала, что их вообще что-то связывает. Эта девушка просто всегда улыбалась, много говорила и была готова бескорыстно помочь каждому, кто в этом нуждался. А теперь оказалось, что Пэнси способна и на нечто большее – на настоящую дружбу.
   Софи подумала об иронии судьбы. Какое же надо испытывать одиночество ей, дочери знатных родителей, чтобы признать своим ангелом-хранителем обыкновенную прачку! Как это должно ее шокировать! Но…
   Но Софи увидела в своей соседке по комнате личность. Разглядела в этой девочке хорошего, доброго человека, к помощи которого, кстати, она сейчас хотела обратиться… Софи поблагодарила Бога за то, что' Он послал ей такого друга. Она вновь обняла Пэнси и прошептала:
   – Спасибо…
   – Что? – удивленно переспросила Пэнси. – Ты меня… благодаришь? За что?
   – За то, что ты назвала меня своим другом. Я считаю это для себя большой честью. И очень горжусь!
   Пэнси недоверчиво посмотрела на Софи:
   – Ты хочешь мне польстить? Зачем?
   – Нет! – рассмеялась Софи. – Ничего подобного. Просто я вдруг поняла, как много ты для меня значишь, и очень рада, что мы стали друзьями.
   – Я тоже очень рада. Но… М-м-м… Скажи мне, почему такая девушка, как ты, оказываешь подобную честь мне? Ведь ты принадлежала к совершенно другому кругу…
   – Главные человеческие достоинства – доброта, великодушие и забота о ближнем – обязательны для каждого человека, к какому бы кругу общества он ни принадлежал. Эти же качества необходимы для того, чтобы иметь настоящих друзей.
   Пэнси в растерянности смотрела на Софи, все еще не понимая ее слов.
   – Послушай, Пэнси, – продолжала между тем Софи, – ведь мы с тобой, в сущности, мало чем отличаемся друг от друга. Кроме того, ты красивее и привлекательнее меня. Я хочу сказать, что наше поведение, манера говорить или смотреть друг на друга не зависят от происхождения и положения в обществе. Моя жизнь до недавнего времени была безоблачной, а твоя – полной трудностей и лишений. Но на сегодняшний день это не имеет никакого значения. Мы с тобой – всего лишь две женщины, борющиеся за свое место в этой нелегкой жизни и желающие стать счастливыми.
   Пэнси немного помолчала, потом утвердительно кивнула.
   – Мне кажется, что в твоих словах заключен немалый смысл. Я не перестаю удивляться: ведь ты знаешь куда больше меня, умеешь говорить так, как я никогда не умела, получила прекрасное образование, а при этом считаешь ровней себе!
   – А я не могу не думать о твоей доброте и порядочности. И о том, что ты знаешь много такого, до чего я своим умом пока не дошла.
   Пэнси тяжело вздохнула и вновь посмотрела на свою испорченную шляпу.
   – Если бы это было так, то я бы знала, как починить эту шляпу, – уныло проговорила она.
   – С каких это пор ремонт шляпы стал делом, требующим особых знаний? Просто дамские головные уборы всегда отражали веяния моды. А за модой в основном следят женщины моего круга; именно поэтому, а не в силу каких-то особых способностей светские дамы владеют искусством мастерить шляпы в большей степени, чем женщины твоего круга. Ко мне это относится в полной мере. Поскольку мы решили впредь все делать вместе, то я берусь превратить твою шляпу в приличную и даже элегантную.
   Софи взяла из рук Пэнси шляпу и принялась внимательно ее рассматривать.
   – Для этого потребуется не так уж много времени, – заключила она – Если ты, конечно, доверяешь мне.
   Лицо Пэнси просияло.
   – И я смогу завтра утром пойти в ней в церковь?! – с горящими от восторга глазами воскликнула она.
   – Нет, дорогая. На это мне потребуется по меньшей мере неделя.
   – Ну во-от… – разочарованно протянула Пэнси.
   Радостная улыбка на ее лице сразу погасла. Софи посмотрела на Пэнси, о чем-то думая, потом отложила шляпу в сторону и, заключив ладони новой подруги в свои, мягко спросила:
   – Завтра должно произойти что-то очень важное для тебя?
   Пэнси кивнула:
   – Эзра намекнул, что сделает мне предложение. Правда, мы не сможем пожениться раньше чем через два года. Ему потребуется время, чтобы накопить денег на аренду помещения для собственной фермы.
   – Но вы будете помолвлены, а это очень важно! – воскликнула Софи. – Я так рада за вас обоих!
   Пэнси просто расцвела от счастья.
   – Это действительно очень важно, – согласилась она. – И завтрашний день может стать счастливейшим в моей жизни. Разумеется, не считая дня свадьбы. Поэтому-то я хочу появиться в церкви в новой элегантной шляпе.
   Софи посмотрела на нее загадочным взглядом и сказала с улыбкой:
   – Хорошо, мисс Пэнси Блам. Завтра вы пойдете в церковь в новой нарядной шляпе.
   – Но…
   – Подожди! Ведь ты действительно должна выглядеть так, чтобы мистер Шипли задыхался от восторга и волнения, делая предложение.
   Софи встала, подошла к своему сундуку и, открыв крышку, вытащила оттуда великолепную шляпу, в которой когда-то выезжала в свет.
   – Бери, завтра наденешь в церковь.
   – О Господи! – не в силах опомниться от изумления и радости, воскликнула Пэнси. – Это мне?
   – Да!
   – Я еще никогда не видела такой красоты!
   – Ты будешь выглядеть как принцесса. Представляю себе лицо мистера Шипли, когда он тебя увидит!
   Поняв, что Пэнси не решается взять шляпу, Софи спросила:
   – Может быть, она тебе не нравится?
   Пэнси отчаянно замотала головой:
   – Не нравится?! Да как ты могла такое подумать! Боже мой, это самая чудесная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни! Но…
   Она растерянно посмотрела на Софи. Та в ответ улыбнулась.
   – Но?
   – Но ты уверена, что действительно хочешь меня в ней видеть? Ведь эта шляпа стоит целое состояние!
   Софи громко рассмеялась и нахлобучила шляпу на затылок Пэнси.
   – Да, уверена. Но только если ты обещаешь носить ее вместе с шалью, которую сейчас тоже получишь.
   Она нагнулась к сундуку, вынула оттуда роскошную кашемировую шаль невероятной длины и накинула на плечи Нэнси.
   Та долгое время не могла произнести ни слова, а когда пришла в себя, то с ликующим криком подбежала к висевшему на стене зеркалу.
   – О Господи!.. Господи!.. Господи!.. – повторяла Пэнси, поворачиваясь к зеркалу то одним боком, то другим.
   Наконец, окончательно придя в себя, она бросилась к Софи и повисла у нее на шее.
   – О, Софи! Как и когда я смогу тебя отблагодарить?! Никто и никогда не сделал для меня столько хорошего!
   – Не надо никакой благодарности, Пэнси, – ответила Софи, нежно глядя на девушку. – Мне доставила огромную радость возможность тебе помочь.
   – Софи… Если когда-нибудь я могу оказаться тебе чем-то полезной, то попроси меня! Умоляю, попроси!
   – Ты мне уже и так помогла, я никогда не смогу за это расплатиться.
   – Нет, нет! – горячо запротестовала Пэнси. – Я еще ничего для тебя не сделала!
   Софи видела, что девушка очень хочет как-то ей отплатить за добро, и кивнула:
   – Хорошо, Пэнси. Я обязательно скажу, если мне потребуется твоя помощь…
   Она не договорила, вспомнив о висевшем на спинке стула платье мисс Мэйхью.
   – Впрочем, откровенно говоря, она мне понадобится прямо сейчас! – сказала Софи, искренне надеясь, что Пэнси действительно сможет ей помочь.
   Она взяла платье Минервы со спинки стула и, показав Пэнси, объяснила, в чем дело.
   – Можно ли привести его в божеский вид? Причем очень срочно?
   Пэнси задумалась.
   – Выстирать? – рассуждала она вслух. – Но у нас нет времени его высушить. А если поджарить?
   – Поджарить? Что?!
   – Поджарить насекомых.
   – Как же?
   – Очень просто. Берешь зажженную свечу и подносишь совсем близко к материи. От жара насекомые начинают спрыгивать с ткани и погибают, падая вниз. Я называю такой способ чистки одежды поджариванием. Но только нужно следить, чтобы не загорелась сама одежда. Таким образом, мне удалось очистить от паразитов выходное платье нашей соседки миссис Уормбай. Вши и блохи завелись у нее под обшлагами рукавов, и она уже не надеялась когда-нибудь от них избавиться!
   Пэнси еще раз внимательно посмотрела на испорченное платье.
   – Вообще-то все не так уж скверно. Главное – нет пятен. Мне кажется, что мисс Мэйхью надевала его всего один раз…
   Хотя Софи не сомневалась в эффективности предлагаемого Пэнси метода поджаривания, но все же от ее помощи пришлось отказаться. Чудовище, следившее за каждым ее шагом, непременно узнал бы, что она обратилась за помощью к прачке, и получил бы лишнее подтверждение справедливости своих слов, будто мисс Бартон сама ничего не умеет делать. Поэтому Софи благодарно взглянула на свою новую подругу, но покачала головой:
   – Спасибо, Пэнси; покажи мне, как это делать, а я все улажу сама.
   – Но ведь мне не трудно! – запротестовала Пэнси. – Я хочу сделать это для тебя! Хочу помочь тебе, как ты помогла мне!
   – Рассказав об этом методе, ты и так мне очень помогла. Теперь мне надо применить его на практике. Кто знает, возможно, в будущем придется прибегнуть к нему неоднократно!

Глава 14

   Софи великолепно выполнила поручение. Николас хотя и неохотно, но вынужден был признать это. И неудивительно: мисс Мэйхью, спускавшуюся по лестнице под руку с лордом Линдхерстом, узнать было почти невозможно. Выглядела Минерва великолепно и к тому же благоухала божественными ароматами самых дорогих духов.
   Однако Николас продолжал съеживаться при одном воспоминании о ее омерзительном хихиканье. Ему хотелось, чтобы Минерва изменила бы и свой голос, напоминавший при тихой речи мышиный писк, а при громкой – рев осла. Это никак не сочеталось с внешностью девушки, на которой, право же, теперь мог бы задержаться самый взыскательный мужской взгляд.
   «Что ж, не все сразу!» – вздохнул Линдхерст, бросив взгляд на идущую с ним под руку девушку, без умолку болтавшую на столь ненавистную Николасу тему рыбной ловли. Он искренне удивился, как буквально за считанные часы Софи удалось добиться таких потрясающих результатов, на которые у любого другого ушел бы месяц, если не больше.
   Преисполненный невольного уважения к своей бывшей невесте, Николас провел Минерву через старинные кладбищенские ворота, после чего они направились к стоявшей неподалеку небольшой церкви. – На всем пути мимо могильных плит и памятников лорд Линдхерст не переставал удивляться неожиданно обнаружившимся способностям мисс Баррингтон.
   Вместо кишащего омерзительными насекомыми, изжеванного платья на Минерве было что-то обновленное, имеющее далеко не дешевый вид. Сочетание желтого и голубого цветов очень ей шло. Льняные волосы были чисто вымыты и аккуратно причесаны, слегка завитые пышные кудри элегантно обрамляли сразу посвежевшее и ставшее совсем юным лицо.
   Николас в душе еще раз наградил Софи аплодисментами. Когда же он взглянул на шляпку, прикрывавшую голову Минервы, то открыл рот от изумления. Это была выходная шляпа Софи. Он узнал ее! Софи впервые надела этот милый головной убор, когда они с ним прогуливались по одному из лондонских фешенебельных парков, после чего ездили на светский пикник леди Сейнсберри! Казалось, это было только вчера!
   Николас долго смотрел на шляпку и вспоминал тот недавний день. Снова и снова в его ушах звучал смех Софи… Такой легкий, журчащий, завораживающий… Как музыка… А перед глазами стояла улыбка… Открытая, очаровательная… Он чувствовал тепло руки Софи, когда касался ее во время игры в жмурки…
   И вновь им овладело непреодолимое желание сделать эту женщину своей…
   То, что Николас оторвал взгляд от шляпки Софи лишь ценой немалых усилий, вызвало в нем раздражение и злость на самого себя, потому что было признаком слабости. Он оказался не в силах преодолеть упрямое плотское желание… Какого черта копаться в воспоминаниях?! И вот результат: он снова хочет эту девчонку, будь она проклята! Сколько можно в этом себе признаваться?! Но ведь одновременно он глубоко презирает ее!
   Проклиная себя за мягкотелость. Линдхерст попытался переключить внимание на девушку, которую вел под руку.
   Он подумал, что разговор с ней в какой-то степени может отвлечь от опасных мыслей, тем более что Минерва болтана без умолку. Правда, Николас все пропустил мимо ушей. Сейчас он чуть наклонился к ней и прислушался. Увы, так и есть! Мисс Мэйхью продолжала развивать свою любимую рыболовную тему. На этот раз речь шла о шелковых лесках, сделанных из червяков.
   – …з-затем надо о-опустить ч-червяков на н-несколько часов в с-слабый у-уксусный р-раствор. П-после этого р-разорвать каждого п-пополам. В-внутри вы у-увидите т-тонкий ж-жгутик. Это и есть ш-шелковая нить для л-лески. О-она очень э-эластична, т-так что по ж-желанию м-можно ее р-растянуть до н-нужной д-длины.
   Николас не знал, как реагировать на столь необычную лекцию предполагаемой невесты о шелковых лесках и черняках, но тут сзади него послышался тихий, журчащий смех. Линдхерст сразу узнал голос, даже не надо было оглядываться. Но он все-таки не выдержал и сделал это…
   …Как и подобает камеристкам, Софи следовала за своей новой госпожой на расстоянии нескольких шагов. Но в отличие от них ее сопровождали двое слуг: Чарлз Диббс – второй ливрейный слуга, и Теренс – четвертый. Увидев подобный эскорт, Николас на мгновение оторопел. Его глаза превратились в две узкие щелки, в которых разгорался огонек самого настоящего бешенства. Ибо нигде и никогда простая поденная служанка не удостаивалась чести шествовать в таком сопровождении. Но еще больше Николаса привели в негодование взгляды, которые лакеи бросали на Софи. И право, их можно было понять! Софи надела роскошное выходное платье, в котором она когда-то гуляла с Линдхерстом по столичному парку и веселилась на пикнике, организованном леди Сейнсберри! Сегодня, как и в тот день, она выглядела совершенно божественно.
   Залитые здоровым румянцем щеки казались двумя спелыми, аппетитными персиками, что очень гармонировало с коралловым цветом платья… Губы, сулившие неземное блаженство тому, кому будет дозволено их коснуться… Длинные стройные ноги… Удивительно женственные, соблазнительные бедра… А уж на высокую, твердую грудь Николас просто боялся поднять глаза. Он и без того чувствовал, что сражен наповал… Уничтожен… Сокрушительное, позорное поражение…
   Линдхерст поспешно отвел взгляд, моля в этот момент Бога, чтобы Софи не заметила его состояния…
   Она не заметила. Николас тут же сделал вид, будто целиком поглощен разговором с мисс Мэйхью. Взглянув в сторону церкви, он увидел стоявшего на ступеньках отца в окружении едва ли не всех местных вельмож. Он делал сыну какие-то знаки. Николас понял, что маркиз призывает поторопиться…
   Старый Бересфорд представил мисс Мэйхью каждому из собравшихся, при этом не поскупившись на комплименты в адрес возможной будущей невестки. Николас исподтишка бросил взгляд в сторону Софи, остановившейся вместе со своими «телохранителями» под деревом рядом с церковью. И тут же заметил, что эскорт поденной служанки маркиза Бересфорда уже успел увеличиться. К Чарлзу и Теренсу присоединились еще двое ливрейных слуг и соседский камердинер. Софи, судя по радостному выражению лица, чувствовала себя в этом окружении превосходно. Мужское внимание ей явно импонировало.
   «А почему бы и нет?» – усмехнулся про себя Линдхерст, настроение которого сразу же упало, наверное, до самой низкой отметки. В конце концов, у всех шестерых мужчин, пожиравших Софи восторженными глазами, были приятные, открытые лица, что ей всегда нравилось…
   Тем не менее, Николас почувствовал жгучее желание съездить кулаком по одному из них, особенно по физиономии Чарлза Диббса, который все время пытался схватить девушку за руку и плотоядно посматривал на ее грудь.
   От ярости Николас сжал кулаки. Ведь если верить слухам, в правдивости которых он, впрочем, не сомневался, повеса Диббс сподобился стать отцом чуть ли не дюжины ребятишек, бегавших теперь по селению. И судя по тому, что сейчас происходило под деревом, он не прочь нажить и еще одного, но на этот раз – от Софи.
   Николас недобро усмехнулся, представив себе, как Софи Баррингтон, ярчайшая звезда среди столичных светских красавиц, станет вынашивать ребенка от его ливрейного слуги. Но к своему удивлению, злорадства при этом не почувствовал; более того, рисуя в своем воображении сладострастную картину того, как этот прохвост Диббс раздвигает колени Софи и лишает ее невинности, Линдхерста захлестнул приступ злобы. Как, этот мерзавец намерен вкусить ее первую сладость?! Ну, нет! Никогда! Разве не он, лорд Линдхерст, так долго ухаживал за мисс Баррингтон, прежде чем предложить ей руку и сердце? Не для того же, чтобы отдать грязному хлыщу из числа своих собственных слуг, а самому остаться в стороне! Нет, такого он не допустит!
   Между тем к стоявшей под деревом группе подошла молодая и очень красивая девушка. Присмотревшись, Николас узнал свою горничную Фэнси. Выражение ее лица поразило и даже испугало Линдхерста. Создалось впечатление, что Фэнси пришла сюда с намерением кого-то убить.
   Остановившись за спинами окружавших Софи молодых людей, она сдавленным голосом прошипела, но так громко, что ее услышал даже стоявший на некотором расстоянии Николас:
   – Чарлз Диббс!
   Второй ливрейный слуга на мгновение оторвал взгляд от Софи и оглянулся.
   – Чего ты хочешь, Фэнси? – совершенно безразлично спросил он.
   – Чего я хочу? Ты еще спрашиваешь, чего я хочу?! – Фэнси скрестила руки на груди, топнула ногой и с ненавистью посмотрела на Чарлза. – Я хочу знать, почему ты не пошел со мной в церковь, как обещал? Почему заставил меня так долго ждать в саду, а сам не изволил явиться?
   – Я забыл, – с самым безучастным видом ответил Диббс, пожав плечами.
   Однако Фэнси не собиралась сдаваться. Она подошла вплотную к Чарлзу и процедила сквозь зубы:
   – Забыл? Прекрасный ответ! Впрочем, в последнее время ты вообще забыл о моем существовании. Забыл и о том, как говорил мне нежные слова, настаивал на встречах и обещал золотые горы, лишь бы я согласилась стать твоей! И тут же побежал за этой… – Фэнси презрительно кивнула в сторону Софи и саркастически улыбнулась. – Неужели ты так глуп, что надеешься у нее чего-то добиться?
   Чарлз театрально вздохнул, воздел руки к небу и бросил на своих товарищей взгляд, молящий о сочувствии. Трое из них тут же откликнулись, дружелюбно похлопав его по плечу. Четвертый же, Теренс, как и соседский камердинер, недовольно нахмурились. А Софи посмотрела на Чарлза так, будто у него только что выросли рога.
   Николаса этот взгляд озадачил. Он с беспокойством подумал, не могло ли случиться, что Софи уже клюнула на ухаживания второго ливрейного слуги, а теперь шокирована появлением другой девушки, явно предъявлявшей свои права на Чарлза. Его подозрения усилились, когда Софи воскликнула:
   – О, Чарлз! Как ты можешь так обращаться с нашей очаровательной Фэнси?!
   Но Диббс только досадливо махнул рукой.
   – Я не сделал ей ничего дурного! Мы просто немного поиграли в любовь, вот и все! Уверяю, что каких-то серьезных отношений между нами никогда не было!
   Фэнси вскрикнула, пораженная этими словами. Чарлз же некоторое время продолжал на нее смотреть, но затем снова повернулся к Софи и добавил:
   – Дорогая мисс Бартон, не обращайте на все это внимания. Такие женщины на меня кидаются все время. Я получил от нее все, что она обещала, после чего стало просто скучно!
   Софи чуть не стало дурно от такого признания. Фэнси же снова пронзительно вскрикнула и набросилась на Диббса с упреками:
   – Как ты смеешь так говорить?! Ничего подобного между нами не было! Я никогда на тебя не кидалась! Никогда! Слышишь?! И была глубоко порядочной девушкой, когда приехала в Хоксбери! Это ты начал увиваться около меня. Клялся, будто любишь! Ныл, чуть не плакал! Обещал жениться, если я уступлю твоим домогательствам!
   – Скажи, Фэнси, – усмехнулся Чарлз, – зачем бы я стал около тебя увиваться, если кругом столько стоящих внимания женщин?
   – Затем, что я на них не похожа, – парировала Фэнси. – Не ты ли сам это говорил? – Она подошла вплотную к Чарлзу. – Ты говорил, что полюбил меня за порядочность и доброту. И, обещая жениться, упросил отдать тебе то, что я берегла для будущего мужа!
   – Почему, черт побери, я должен жениться на тебе? – фыркнул Чарлз. – Я же не раз говорил, что намерен когда-нибудь купить патент на офицерский чин и это даст мне возможность занять положение джентльмена.
   – Неужели? – ухмыльнулась Фэнси. – Только я не могу понять, при чем здесь твоя женитьба?
   – Тогда ты еще глупее, чем я думал. Став джентльменом, я получу возможность сколотить состояние. Не скрою, это всегда было моей мечтой. Когда же я разбогатею, то смогу стать членом высшего общества, но для этого у меня должна быть незапятнанная и благовоспитанная жена, желательно благородного происхождения. – При этих словах Чарлз бросил испытующий взгляд на Софи. – Ты же, Фэнси Дженкинс, – продолжал он, – неряха и полная плебейка, а потому мне ни с какой стороны не подходишь.
   Чарлз, видимо, думал, что эти слова будут благожелательно восприняты Софи. Но на ее лице отразилась только брезгливость. Софи была ошарашена услышанным. Николас, наблюдавший всю сцену, и слышавший слова Диббса, сразу понял это и с неожиданным облегчением подумал, что, если бы у Софи были какие-то чувства к Чарлзу, она, наоборот, пришла бы в восторг от его честолюбивых планов и решительного разрыва с надоевшей любовницей. Пусть Диббс всего лишь лакей, но и Софи теперь оказалась в положении полунищенки, а потому вполне могла бы воспринять предложение Чарлза как исполнение чуть ли не всех своих желаний.
   Хорошо! А если поведение Чарлза – всего лишь грубая попытка отделаться от Фэнси? Пусть его манера поведения вызвала протест Софи, но проявленные им твердость, черствость и холодный расчет вполне могли зародить у нее мысль, что они с Линдхерстом в чем-то очень похожи друг на друга… Почему бы…
   – Колин! – раздался мужской голос за спиной Линдхерста, и чья-то рука помахала перчаткой перед самым его лицом.
   Николас обернулся и увидел отца.
   – Пусть слуги сами решают свои вопросы, – усмехнулся маркиз. – Я вижу, ты до того увлечен их проблемами, что не замечаешь больше ничего на свете.
   Маркиз обернулся за поддержкой к стоящим рядом друзьям. Те утвердительно закивали, а старый рыцарь сэр Джон Гиббес сказал:
   – Вы правы, Бересфорд! Очень дурной тон – вмешиваться в дела прислуги. В высшей степени дурной тон! Это может послужить причиной всевозможных обид и протестов.
   – И создает проблемы, – добавил сэр Бейсил Коттс, носьмидесятилетний сварливый барон. – Когда слуги видят, что господа обращают на них слишком много внимания, то начинают задирать нос, важничать и чувствовать себя чересчур независимыми.
   – К-кроме т-того, они н-ничего не с-смыслят в р-рыб-пой ловле, – подала голос мисс Мэйхью.