Страница:
Во-первых, Тодд мог решить, что, обеспечив меня оргазмами, он снова открыл для себя дверь в мою жизнь, причем надолго.
Во-вторых, я могла стать жертвой дурацкого заблуждения, что хороший секс является надежной основой для серьезных отношений. (На этот счет я не должна была бы заблуждаться. В течение четырех месяцев у меня был головокружительный секс с Тоддом, затем целый месяц ушел на то, чтобы понять, что наши отношения бесперспективны, и еще месяц мне потребовался, чтобы набраться храбрости и сообщить ему эту новость, несмотря на дикие оргазмы, которые я испытывала. Мне удалось с ним порвать, и я стала обладательницей очень симпатичного вибратора. Но это уже другая история.)
В-третьих (и сейчас это заботило меня больше всего), мне угрожало серьезное недосыпание. Я уже успела забыть про оглушительный, жуткий, сводящий с ума храп, хотя как такое можно забыть? Зато теперь я вспомнила о нем в полной мере. Принцип «Не обращай внимания, и все пройдет» здесь не работал.
Я еще немного повертелась в кровати, причем так, что она тряслась и подпрыгивала подо мной. Никакого эффекта. Тогда я положила на голову подушку и стала похожа на женщину, которая решила сама себя задушить. Ни заглушить звук, ни потерять сознание от недостатка кислорода мне не удалось. Ну что за незадача! С громким стоном, на который мой Спящий Красавец не обратил ни малейшего внимания, я оперлась на локоть и принялась его разглядывать. Он не задвинул шторы, и в сиянии городских огней я прекрасно видела его лицо. Рот у него был открыт, челюсть отвисла, и я, несомненно, заслужила специальный приз за то, что удержалась от желания засунуть пальцы ему в ноздри.
Вместо этого я взяла подушку и одеяло и отправилась в ванную комнату. Там, конечно, не слишком удобно, зато тихо.
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
Во-вторых, я могла стать жертвой дурацкого заблуждения, что хороший секс является надежной основой для серьезных отношений. (На этот счет я не должна была бы заблуждаться. В течение четырех месяцев у меня был головокружительный секс с Тоддом, затем целый месяц ушел на то, чтобы понять, что наши отношения бесперспективны, и еще месяц мне потребовался, чтобы набраться храбрости и сообщить ему эту новость, несмотря на дикие оргазмы, которые я испытывала. Мне удалось с ним порвать, и я стала обладательницей очень симпатичного вибратора. Но это уже другая история.)
В-третьих (и сейчас это заботило меня больше всего), мне угрожало серьезное недосыпание. Я уже успела забыть про оглушительный, жуткий, сводящий с ума храп, хотя как такое можно забыть? Зато теперь я вспомнила о нем в полной мере. Принцип «Не обращай внимания, и все пройдет» здесь не работал.
Я еще немного повертелась в кровати, причем так, что она тряслась и подпрыгивала подо мной. Никакого эффекта. Тогда я положила на голову подушку и стала похожа на женщину, которая решила сама себя задушить. Ни заглушить звук, ни потерять сознание от недостатка кислорода мне не удалось. Ну что за незадача! С громким стоном, на который мой Спящий Красавец не обратил ни малейшего внимания, я оперлась на локоть и принялась его разглядывать. Он не задвинул шторы, и в сиянии городских огней я прекрасно видела его лицо. Рот у него был открыт, челюсть отвисла, и я, несомненно, заслужила специальный приз за то, что удержалась от желания засунуть пальцы ему в ноздри.
Вместо этого я взяла подушку и одеяло и отправилась в ванную комнату. Там, конечно, не слишком удобно, зато тихо.
ГЛАВА 7
Не знаю, в котором часу я проснулась. Знаю только, что у меня затекло все тело и я с трудом могла пошевелиться. Так всегда бывает, если спать в ванне, в особенности когда рост у тебя пять футов девять дюймов и ты не способна сделать ни одного упражнения из арсенала йогов, даже если бы от этого зависела твоя жизнь.
Я начала медленно выбираться из ванны, стараясь двигаться как можно осторожнее, чтобы не свалиться на спину и не удариться головой о край. День и без того начался не слишком хорошо, а множественные раны головы, полученные по собственной глупости, вряд ли сделают его лучше.
Я вспомнила странное зашифрованное послание, из-за которого пришла к Тодду. Сейчас, когда в окно ванной комнаты вливались солнечные лучи, освещая ярким сиянием безупречную ванну и зеркало без единого пятнышка (к Тодду три раза в неделю приходит уборщица), записка уже не казалась мне такой пугающей. Возможно, это и в самом деле приглашение, скорее всего на вечеринку «с убийствами», где гостям отводятся разные роли. Если подумать, совсем даже неглупо придумано. Наверное, если бы я решила устроить такую вечеринку, то сделала бы что-нибудь подобное.
В том, чтобы спать в ванне, есть свои преимущества — например, в душ идти недалеко. Я бросила на пол полотенца, которые использовала вместо постельного белья, затем включила воду и стояла под сильной струей, пока мое несчастное тело вновь не ожило после ночных мучений.
Божественное ощущение!
Только начав вытираться, я сообразила, что Тодд почему-то не заявился в ванную, чтобы воспользоваться туалетом или душем. Учитывая тот факт, что его квартира размерами могла сравниться с клеткой для хомяка, я знала, что другой ванной комнаты, пусть даже крошечной, у него нет. Может, он решил принять душ в офисе, чтобы не будить меня?
А я-то думала, что рыцари на этом свете перевелись!
Моя одежда осталась на стереосистеме Тодда, поэтому я натянула его спортивные штаны, висевшие за дверью. Футболка с длинными рукавами, висевшая рядом, слегка пахла мужским потом, но я все равно ее надела. Меня начали мучить утренние угрызения совести, и я не собиралась разгуливать по квартире в чем мать родила.
Впрочем, пару секунд спустя, надевая часы, я поняла, что это не имеет никакого значения. Было уже больше десяти — интересно, как мне удалось проспать всю ночь в ванне? — ив гостиной должно быть пусто. Я знала это, потому что хорошо познакомилась с привычками Тодда. Он второй год работает в какой-то крупной адвокатской фирме и считает смертным грехом являться на работу позже девяти.
Вот почему я страшно удивилась, когда, выйдя из ванной, увидела, что он еще в постели. Неудивительно, что он не нарушил мой чудесный отдых: дело тут вовсе не в рыцарстве, просто он очень устал.
— Тодд, — просвистела я театральным шепотом, обходя кофейный столик, который мы вчера вечером небрежно сдвинули в сторону в неистовом стремлении поскорее раскрыть кровать.
Никакого движения.
— О То-одд, — пропела я, стоя со своей стороны кровати.
По-прежнему ничего.
— Тодд! — рявкнула я. Все бесполезно.
Господи, он и в самом деле доведен до изнеможения! Мысленно я похлопала себя по плечу, гордясь своими сексуальными возможностями, затем забралась на кровать и наклонилась над ним. Может быть, ему и требуется еще поспать, но он скажет мне спасибо за то, что я его разбудила. Тодд не из тех, кто приходит в офис после ланча.
Он лежал на боку, спиной ко мне, натянув одеяло на голову. Сначала я не заметила ничего необычного. Затем придвинулась ближе, чтобы постучать его по плечу, и…
О господи, господи, господи!
Кровь. Кровь повсюду. И маленькие брызги какого-то вещества, вероятно, мозгов и…
Я прижала руку ко рту, стараясь сдержать рвоту. Метнулась к телефону и в ужасе вскрикнула, когда поняла, что он не работает. Моя сумка лежала на столе, я схватила ее и кинулась к двери, на бегу пытаясь нашарить свой мобильный телефон. Мой мобильник не работает в этом здании, а я должна вызвать полицию. Значит, необходимо выбраться из квартиры.
Как можно быстрее.
Оказавшись в коридоре, я промчалась мимо лифта — я не собиралась его ждать — и понеслась вниз по лестнице, а мои мысли летели впереди меня со скоростью миллион миль в час. Кто? Кто это сделал? Неужели у Тодда завелся клиент из мафии, который заимел на него зуб? И — о боги, нет! — неужели этот кто-то все еще в квартире?
Сердце отчаянно колотилось в груди, и я боялась, что внутри у меня что-нибудь разорвется. Кровь гулко стучала в ушах. Я знала, что должна хоть что-нибудь чувствовать по отношению к Тодду, но меня охватил такой дикий страх, что все остальное отступило на задний план. Думаю, мной руководил принцип «сражайся или беги».
Ситуация была совершенно сюрреалистической, даже сам воздух вокруг меня сгустился и замедлял движения, мешая мне попасть на улицу и позвонить в 911. В голове у меня царила пустота и одновременно кристальная ясность. Я замечала такие мелочи, как царапины на перилах, но сердце молчало. Голос разума велел мне достать ключи, к которым был прикреплен маленький баллончик с перцем, и я подчинилась. Голос разума посреди безумия.
На первом этаже я толкнула дверь в вестибюль и чуть не умерла от разрыва сердца, когда она не сдвинулась с места. Неужели я застряну на лестнице? Я налегла на дверь изо всех сил, и на сей раз она открылась и я вылетела в вестибюль.
Пусто.
Дерьмо! Я принялась дико озираться по сторонам в надежде увидеть полицейского, пожарника, посыльного — все равно кого. Никого не обнаружив, я помчалась дальше и выскочила на залитую августовским солнцем улицу. Щурясь от яркого света, я открыла крышку телефона и попыталась дрожащими пальцами набрать номер. — Ну же, Мел. Давай…
— Эй, вы в порядке? — Мужской голос и твердая рука помешали мне нажать на кнопку вызова. — Успокойтесь. Неужели все так плохо?
— Нет, вы не понимаете. Там…
Я не договорила, сообразив, кто со мной заговорил. Меня охватил страх, и я в ужасе отшатнулась, словно стараясь оказаться как можно дальше от него. От высокого и темноволосого таинственного незнакомца.
Того самого, что передал мне зашифрованное послание, в котором говорилось, что я должна играть — или умереть.
Я начала медленно выбираться из ванны, стараясь двигаться как можно осторожнее, чтобы не свалиться на спину и не удариться головой о край. День и без того начался не слишком хорошо, а множественные раны головы, полученные по собственной глупости, вряд ли сделают его лучше.
Я вспомнила странное зашифрованное послание, из-за которого пришла к Тодду. Сейчас, когда в окно ванной комнаты вливались солнечные лучи, освещая ярким сиянием безупречную ванну и зеркало без единого пятнышка (к Тодду три раза в неделю приходит уборщица), записка уже не казалась мне такой пугающей. Возможно, это и в самом деле приглашение, скорее всего на вечеринку «с убийствами», где гостям отводятся разные роли. Если подумать, совсем даже неглупо придумано. Наверное, если бы я решила устроить такую вечеринку, то сделала бы что-нибудь подобное.
В том, чтобы спать в ванне, есть свои преимущества — например, в душ идти недалеко. Я бросила на пол полотенца, которые использовала вместо постельного белья, затем включила воду и стояла под сильной струей, пока мое несчастное тело вновь не ожило после ночных мучений.
Божественное ощущение!
Только начав вытираться, я сообразила, что Тодд почему-то не заявился в ванную, чтобы воспользоваться туалетом или душем. Учитывая тот факт, что его квартира размерами могла сравниться с клеткой для хомяка, я знала, что другой ванной комнаты, пусть даже крошечной, у него нет. Может, он решил принять душ в офисе, чтобы не будить меня?
А я-то думала, что рыцари на этом свете перевелись!
Моя одежда осталась на стереосистеме Тодда, поэтому я натянула его спортивные штаны, висевшие за дверью. Футболка с длинными рукавами, висевшая рядом, слегка пахла мужским потом, но я все равно ее надела. Меня начали мучить утренние угрызения совести, и я не собиралась разгуливать по квартире в чем мать родила.
Впрочем, пару секунд спустя, надевая часы, я поняла, что это не имеет никакого значения. Было уже больше десяти — интересно, как мне удалось проспать всю ночь в ванне? — ив гостиной должно быть пусто. Я знала это, потому что хорошо познакомилась с привычками Тодда. Он второй год работает в какой-то крупной адвокатской фирме и считает смертным грехом являться на работу позже девяти.
Вот почему я страшно удивилась, когда, выйдя из ванной, увидела, что он еще в постели. Неудивительно, что он не нарушил мой чудесный отдых: дело тут вовсе не в рыцарстве, просто он очень устал.
— Тодд, — просвистела я театральным шепотом, обходя кофейный столик, который мы вчера вечером небрежно сдвинули в сторону в неистовом стремлении поскорее раскрыть кровать.
Никакого движения.
— О То-одд, — пропела я, стоя со своей стороны кровати.
По-прежнему ничего.
— Тодд! — рявкнула я. Все бесполезно.
Господи, он и в самом деле доведен до изнеможения! Мысленно я похлопала себя по плечу, гордясь своими сексуальными возможностями, затем забралась на кровать и наклонилась над ним. Может быть, ему и требуется еще поспать, но он скажет мне спасибо за то, что я его разбудила. Тодд не из тех, кто приходит в офис после ланча.
Он лежал на боку, спиной ко мне, натянув одеяло на голову. Сначала я не заметила ничего необычного. Затем придвинулась ближе, чтобы постучать его по плечу, и…
О господи, господи, господи!
Кровь. Кровь повсюду. И маленькие брызги какого-то вещества, вероятно, мозгов и…
Я прижала руку ко рту, стараясь сдержать рвоту. Метнулась к телефону и в ужасе вскрикнула, когда поняла, что он не работает. Моя сумка лежала на столе, я схватила ее и кинулась к двери, на бегу пытаясь нашарить свой мобильный телефон. Мой мобильник не работает в этом здании, а я должна вызвать полицию. Значит, необходимо выбраться из квартиры.
Как можно быстрее.
Оказавшись в коридоре, я промчалась мимо лифта — я не собиралась его ждать — и понеслась вниз по лестнице, а мои мысли летели впереди меня со скоростью миллион миль в час. Кто? Кто это сделал? Неужели у Тодда завелся клиент из мафии, который заимел на него зуб? И — о боги, нет! — неужели этот кто-то все еще в квартире?
Сердце отчаянно колотилось в груди, и я боялась, что внутри у меня что-нибудь разорвется. Кровь гулко стучала в ушах. Я знала, что должна хоть что-нибудь чувствовать по отношению к Тодду, но меня охватил такой дикий страх, что все остальное отступило на задний план. Думаю, мной руководил принцип «сражайся или беги».
Ситуация была совершенно сюрреалистической, даже сам воздух вокруг меня сгустился и замедлял движения, мешая мне попасть на улицу и позвонить в 911. В голове у меня царила пустота и одновременно кристальная ясность. Я замечала такие мелочи, как царапины на перилах, но сердце молчало. Голос разума велел мне достать ключи, к которым был прикреплен маленький баллончик с перцем, и я подчинилась. Голос разума посреди безумия.
На первом этаже я толкнула дверь в вестибюль и чуть не умерла от разрыва сердца, когда она не сдвинулась с места. Неужели я застряну на лестнице? Я налегла на дверь изо всех сил, и на сей раз она открылась и я вылетела в вестибюль.
Пусто.
Дерьмо! Я принялась дико озираться по сторонам в надежде увидеть полицейского, пожарника, посыльного — все равно кого. Никого не обнаружив, я помчалась дальше и выскочила на залитую августовским солнцем улицу. Щурясь от яркого света, я открыла крышку телефона и попыталась дрожащими пальцами набрать номер. — Ну же, Мел. Давай…
— Эй, вы в порядке? — Мужской голос и твердая рука помешали мне нажать на кнопку вызова. — Успокойтесь. Неужели все так плохо?
— Нет, вы не понимаете. Там…
Я не договорила, сообразив, кто со мной заговорил. Меня охватил страх, и я в ужасе отшатнулась, словно стараясь оказаться как можно дальше от него. От высокого и темноволосого таинственного незнакомца.
Того самого, что передал мне зашифрованное послание, в котором говорилось, что я должна играть — или умереть.
ГЛАВА 8
«Слишком много совпадений!» — вопил мой здравый смысл, хотя голова у меня кружилась, а в ушах стучала кровь.
Этот человек убил Тодда. Я знала это. Знала совершенно точно. И больше всего на свете мне хотелось оказаться как можно дальше от него.
Клиенты Тодда тут совершенно ни при чем. Дело во мне. То зловещее письмо… Тодд убит… Что, черт подери, происходит?
— Вы в порядке? — спросил он и внимательно посмотрел на меня своими черными глазами.
Я бросилась было бежать, но он загородил мне дорогу и еще сильнее сжал мою руку. Я почувствовала легкий укол и решила, что потянула мышцу, пытаясь вырваться от него. У меня было ощущение, что если я потеряю сознание, то умру.
— Мисс Прескотт, успокойтесь, пожалуйста. Это я. — На его лице появилось беспокойство, которое вспыхнуло даже в черных глазах, и он немного ослабил хватку. — Мы с вами вчера встречались, помните? Вы в порядке? У вас такой вид, будто вы до смерти перепуганы. Я растерянно заморгала.
— Я… Что?
— Вчера, — повторил незнакомец. — Я доставил вам письмо. Вы чем-то расстроены. Скажите, что случилось?
Я немного расслабилась. Он казался по-настоящему удивленным. И искренне обеспокоенным. Может, я ошиблась на его счет?
— Полицейский, — выпалила я. — Мне нужен полицейский.
— Ладно, — согласился он с готовностью, которая испугала меня еще больше. — Все, что пожелаете. Вы пережили небольшое потрясение. Все будет хорошо. Вам нужно только немного успокоиться.
— Нет, нет. Вы не понимаете!
В моем голосе прозвучали истерические нотки.
— Я все понимаю, — сказал он. — Вы очень испугались.
Он разговаривал со мной снисходительно, и я отчаянно замотала головой, не зная, что сделать, чтобы он меня понял. Он мог бы мне помочь. Мне казалось, что он хочет мне помочь. Но он мне не помогал.
— Послушайте, — сказала я, оглядывая улицу в поисках служителей порядка. — Мне нужен полицейский, причем немедленно.
— Нет, — ответил он, — не нужен.
Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему. В его глазах я увидела холодный блеск. По моей спине пробежала дрожь, и я поняла, что с самого начала была права. Это никакое не совпадение, и у меня серьезные неприятности.
— Вы испытали потрясение, вот и все, — заявил он. — Наверное, ужасно обнаружить своего приятеля мертвым.
А ведь я ни слова не сказала ему про Тодда! Я открыла рот, собираясь завопить.
— Только попробуйте, и я прикончу вас на месте.
Ублюдок просто валял дурака, ведя со мной все эти заботливые разговоры.
Я была слишком измучена, чтобы говорить, но в голове у меня начало понемногу проясняться. Суровая реальность исключительно полезна для мозгов. Я сжала в руке баллончик, дожидаясь своего шанса, и демонстративно закрыла рот.
— Вот и умница. Твой дружок — это предупреждение.
Он притянул меня к себе, словно свою любовницу, и наклонился к моему уху. Вокруг нас шагали по улице ньюйоркцы, погруженные в свои мысли. Я знала, что они мне не помогут. Я осталась совсем одна наедине с убийцей.
— Ты получила письмо, так? — продолжал он ледяным, до жути спокойным голосом. — На твоем месте я бы отнесся к нему серьезно. Я бы играл со всем усердием. И не стал бы вмешивать полицию. Вот что сделал бы я, будь я на твоем месте.
Письмо?.. И вдруг я поняла: «Играй или умри». Я судорожно вздохнула. Вчера я сказала, что не собираюсь играть. А он каким-то образом это услышал. Каким-то образом он все узнал.
И теперь Тодд мертв.
О святые небеса, что я наделала?
— Кто вы? — выдохнула я.
— Тот, кто за тобой присматривает. Не советую меня разочаровывать. И не нарушай правил.
— Правил? — истерически взвизгнула я.
— Тебе известны правила, Мелани. Например, ты знаешь, что произойдет, если ты впутаешь полицию в нашу маленькую игру.
Я не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит, но не собиралась задерживаться, чтобы выяснить. Вскинув руку с баллончиком, я пустила струю ему в лицо и приготовилась бежать, но ничего у меня не вышло, потому что струя до него не долетела. Проклятие, он даже не чихнул. Он лишь рассмеялся и покачал головой, словно я была забавным щенком, исполнившим смешной трюк.
Это было плохо. Очень, очень плохо.
— Придется тебе придумать что-нибудь получше, — сказал он, продолжая держать меня за руку.
А вот это он сказал напрасно. Я имею в виду, что после посещения курсов самообороны я действительно была способна придумать что-нибудь получше. И, не успев взвесить возможные последствия, я изо всех сил врезала коленом ему по яйцам.
Ноги у него подкосились, и он со стоном повалился на тротуар, выпустив наконец мою руку.
Я не стала тратить время попусту и бросилась бежать.
Этот человек убил Тодда. Я знала это. Знала совершенно точно. И больше всего на свете мне хотелось оказаться как можно дальше от него.
Клиенты Тодда тут совершенно ни при чем. Дело во мне. То зловещее письмо… Тодд убит… Что, черт подери, происходит?
— Вы в порядке? — спросил он и внимательно посмотрел на меня своими черными глазами.
Я бросилась было бежать, но он загородил мне дорогу и еще сильнее сжал мою руку. Я почувствовала легкий укол и решила, что потянула мышцу, пытаясь вырваться от него. У меня было ощущение, что если я потеряю сознание, то умру.
— Мисс Прескотт, успокойтесь, пожалуйста. Это я. — На его лице появилось беспокойство, которое вспыхнуло даже в черных глазах, и он немного ослабил хватку. — Мы с вами вчера встречались, помните? Вы в порядке? У вас такой вид, будто вы до смерти перепуганы. Я растерянно заморгала.
— Я… Что?
— Вчера, — повторил незнакомец. — Я доставил вам письмо. Вы чем-то расстроены. Скажите, что случилось?
Я немного расслабилась. Он казался по-настоящему удивленным. И искренне обеспокоенным. Может, я ошиблась на его счет?
— Полицейский, — выпалила я. — Мне нужен полицейский.
— Ладно, — согласился он с готовностью, которая испугала меня еще больше. — Все, что пожелаете. Вы пережили небольшое потрясение. Все будет хорошо. Вам нужно только немного успокоиться.
— Нет, нет. Вы не понимаете!
В моем голосе прозвучали истерические нотки.
— Я все понимаю, — сказал он. — Вы очень испугались.
Он разговаривал со мной снисходительно, и я отчаянно замотала головой, не зная, что сделать, чтобы он меня понял. Он мог бы мне помочь. Мне казалось, что он хочет мне помочь. Но он мне не помогал.
— Послушайте, — сказала я, оглядывая улицу в поисках служителей порядка. — Мне нужен полицейский, причем немедленно.
— Нет, — ответил он, — не нужен.
Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему. В его глазах я увидела холодный блеск. По моей спине пробежала дрожь, и я поняла, что с самого начала была права. Это никакое не совпадение, и у меня серьезные неприятности.
— Вы испытали потрясение, вот и все, — заявил он. — Наверное, ужасно обнаружить своего приятеля мертвым.
А ведь я ни слова не сказала ему про Тодда! Я открыла рот, собираясь завопить.
— Только попробуйте, и я прикончу вас на месте.
Ублюдок просто валял дурака, ведя со мной все эти заботливые разговоры.
Я была слишком измучена, чтобы говорить, но в голове у меня начало понемногу проясняться. Суровая реальность исключительно полезна для мозгов. Я сжала в руке баллончик, дожидаясь своего шанса, и демонстративно закрыла рот.
— Вот и умница. Твой дружок — это предупреждение.
Он притянул меня к себе, словно свою любовницу, и наклонился к моему уху. Вокруг нас шагали по улице ньюйоркцы, погруженные в свои мысли. Я знала, что они мне не помогут. Я осталась совсем одна наедине с убийцей.
— Ты получила письмо, так? — продолжал он ледяным, до жути спокойным голосом. — На твоем месте я бы отнесся к нему серьезно. Я бы играл со всем усердием. И не стал бы вмешивать полицию. Вот что сделал бы я, будь я на твоем месте.
Письмо?.. И вдруг я поняла: «Играй или умри». Я судорожно вздохнула. Вчера я сказала, что не собираюсь играть. А он каким-то образом это услышал. Каким-то образом он все узнал.
И теперь Тодд мертв.
О святые небеса, что я наделала?
— Кто вы? — выдохнула я.
— Тот, кто за тобой присматривает. Не советую меня разочаровывать. И не нарушай правил.
— Правил? — истерически взвизгнула я.
— Тебе известны правила, Мелани. Например, ты знаешь, что произойдет, если ты впутаешь полицию в нашу маленькую игру.
Я не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит, но не собиралась задерживаться, чтобы выяснить. Вскинув руку с баллончиком, я пустила струю ему в лицо и приготовилась бежать, но ничего у меня не вышло, потому что струя до него не долетела. Проклятие, он даже не чихнул. Он лишь рассмеялся и покачал головой, словно я была забавным щенком, исполнившим смешной трюк.
Это было плохо. Очень, очень плохо.
— Придется тебе придумать что-нибудь получше, — сказал он, продолжая держать меня за руку.
А вот это он сказал напрасно. Я имею в виду, что после посещения курсов самообороны я действительно была способна придумать что-нибудь получше. И, не успев взвесить возможные последствия, я изо всех сил врезала коленом ему по яйцам.
Ноги у него подкосились, и он со стоном повалился на тротуар, выпустив наконец мою руку.
Я не стала тратить время попусту и бросилась бежать.
ГЛАВА 9
Памятная записка
От кого: от Арчибальда Гримальди Кому: Томасу Риардону, эсквайру.
Итак, Томас, мы здесь. Точнее, вы здесь. Если вы это читаете, значит, я сыграл в ящик, отбросил копыта и отправился к великому «Пентиуму», царящему в небесах.
«Какая трагедия, — скажут люди. — Он был так молод. И так гениален». И они будут правы.
Я всегда знал, что умру молодым. Точно так же, как знал, что заработаю миллиард, прежде чем мне исполнится тридцать лет. Я человек, Томас. Не забывайте этого. Я — человек. И даже смерть не может этого у меня отнять. Держите глаза открытыми. И вы увидите. Я собираюсь доказать всему миру, что могу сделать то, что не по силам другим людям: я намерен превратить фантазию в реальность. Короче говоря, я решил исполнить роль Господа Бога. Одним взмахом руки я заставлю свою паству суетиться. Множество маленьких овечек будет бегать по моему игровому полю… но скольким из них удастся избежать убоя?
Уверен, вы уже поняли, что это письмо не является частью моего завещания. Во время нашей последней встречи я попросил вашу секретаршу потихоньку вложить его в вашу папку. (Отличная девчонка. Жаль только, что у нее неправильный прикус.) Кто знает, сколько времени оно пролежит, нераспечатанное, дожидаясь, когда вас вызовут для утверждения завещания. (Хотя, полагаю, если вы читаете мое письмо, значит, вам уже известно, сколько оно пролежало. Разумеется, я об этом забыл.)
Я тут запустил в движение кое-какие колесики и шестеренки. Подтолкнул мяч. Опустил четвертак в автомат.
Возможно, вы подумаете, что я спятил, но, уверяю вас, я совершенно в здравом уме. Говорят, между гениальностью и безумием проходит очень тонкая граница. Поверьте мне, мой друг, я эту границу не переступил. Хотя можно сказать, что я на ней балансировал, лишь усилием воли удерживаясь от падения в пропасть безумия.
Разве в состоянии сумасшедший так великолепно все организовать? И может ли человек, не владеющий в полной мере всеми своими способностями, претворить в жизнь все те чудеса, что я выпустил на свободу? Думаю, нет.
Вскоре начнут происходить различные события, друг мой. То, чего я не смог совершить при жизни, я имею наглость делать после смерти. Я даже провел небольшие испытания в ноябре 2004 года. Джейми Тейт. Они закончились неудачей, поскольку, боюсь, ей не хватило серьезных мотивов, чтобы сыграть в мою игру. Я учел все ошибки, и теперь игра, запущенная мной, полностью оправдает мои ожидания. В этом я совершенно уверен.
Видите ли, мой друг, я это сделал. Перенес ИВП в реальную жизнь. Я вытащил ее из кибер-пространства и применил к реальным людям. Реальная жизнь — и реальная смерть.
Я еще не говорил вам, что я чертовски гениален?
В заключение одна неприятная деталь, Томас. Вы тоже должны сыграть роль в моей маленькой драме. Это небольшая роль, но очень важная.
Думаю, вы сделаете все, как нужно, даже без дополнительных стимулов. Однако на тот случай, если я ошибаюсь, я принял определенные меры, чтобы у вас не возникло желания прикрыть игру или связаться с властями. Как насчет ваших дочерей и жены? Если вы их любите, вы не будете мне мешать. Мне требуется только ваше молчание. Да и с чего бы вам протестовать? Какой в этом смысл? Я уже не подчиняюсь никаким законам. Моя игра — тоже.
Будет здорово! Жаль, я этого не увижу.
А теперь, Томас, читайте внимательно, потому что только вам дано узнать, что я сделал и что намерен продолжать делать даже из-под земли…
От кого: от Арчибальда Гримальди Кому: Томасу Риардону, эсквайру.
Итак, Томас, мы здесь. Точнее, вы здесь. Если вы это читаете, значит, я сыграл в ящик, отбросил копыта и отправился к великому «Пентиуму», царящему в небесах.
«Какая трагедия, — скажут люди. — Он был так молод. И так гениален». И они будут правы.
Я всегда знал, что умру молодым. Точно так же, как знал, что заработаю миллиард, прежде чем мне исполнится тридцать лет. Я человек, Томас. Не забывайте этого. Я — человек. И даже смерть не может этого у меня отнять. Держите глаза открытыми. И вы увидите. Я собираюсь доказать всему миру, что могу сделать то, что не по силам другим людям: я намерен превратить фантазию в реальность. Короче говоря, я решил исполнить роль Господа Бога. Одним взмахом руки я заставлю свою паству суетиться. Множество маленьких овечек будет бегать по моему игровому полю… но скольким из них удастся избежать убоя?
Уверен, вы уже поняли, что это письмо не является частью моего завещания. Во время нашей последней встречи я попросил вашу секретаршу потихоньку вложить его в вашу папку. (Отличная девчонка. Жаль только, что у нее неправильный прикус.) Кто знает, сколько времени оно пролежит, нераспечатанное, дожидаясь, когда вас вызовут для утверждения завещания. (Хотя, полагаю, если вы читаете мое письмо, значит, вам уже известно, сколько оно пролежало. Разумеется, я об этом забыл.)
Я тут запустил в движение кое-какие колесики и шестеренки. Подтолкнул мяч. Опустил четвертак в автомат.
Возможно, вы подумаете, что я спятил, но, уверяю вас, я совершенно в здравом уме. Говорят, между гениальностью и безумием проходит очень тонкая граница. Поверьте мне, мой друг, я эту границу не переступил. Хотя можно сказать, что я на ней балансировал, лишь усилием воли удерживаясь от падения в пропасть безумия.
Разве в состоянии сумасшедший так великолепно все организовать? И может ли человек, не владеющий в полной мере всеми своими способностями, претворить в жизнь все те чудеса, что я выпустил на свободу? Думаю, нет.
Вскоре начнут происходить различные события, друг мой. То, чего я не смог совершить при жизни, я имею наглость делать после смерти. Я даже провел небольшие испытания в ноябре 2004 года. Джейми Тейт. Они закончились неудачей, поскольку, боюсь, ей не хватило серьезных мотивов, чтобы сыграть в мою игру. Я учел все ошибки, и теперь игра, запущенная мной, полностью оправдает мои ожидания. В этом я совершенно уверен.
Видите ли, мой друг, я это сделал. Перенес ИВП в реальную жизнь. Я вытащил ее из кибер-пространства и применил к реальным людям. Реальная жизнь — и реальная смерть.
Я еще не говорил вам, что я чертовски гениален?
В заключение одна неприятная деталь, Томас. Вы тоже должны сыграть роль в моей маленькой драме. Это небольшая роль, но очень важная.
Думаю, вы сделаете все, как нужно, даже без дополнительных стимулов. Однако на тот случай, если я ошибаюсь, я принял определенные меры, чтобы у вас не возникло желания прикрыть игру или связаться с властями. Как насчет ваших дочерей и жены? Если вы их любите, вы не будете мне мешать. Мне требуется только ваше молчание. Да и с чего бы вам протестовать? Какой в этом смысл? Я уже не подчиняюсь никаким законам. Моя игра — тоже.
Будет здорово! Жаль, я этого не увижу.
А теперь, Томас, читайте внимательно, потому что только вам дано узнать, что я сделал и что намерен продолжать делать даже из-под земли…
ГЛАВА 10
Должна сказать, что бегунья из меня никакая, я даже не бегаю трусцой по утрам, однако от дома Тодда я мчалась с такой скоростью, что могла бы посрамить олимпийского чемпиона. Я выскочила из квартиры босиком, и мои несчастные ноги отмечали все трещины в тротуаре, в то время как легкие горели, а в боках кололо будто раскаленными ножами. Но даже мощный выброс адреналина не смог бы заставить меня бежать всю дорогу до дома.
Я с трудом миновала еще несколько кварталов, чувствуя, что ноги превратились в две жалкие макаронины, а потом спустилась в первую же станцию метро, попавшуюся на глаза. К счастью, это была прямая линия домой, и, когда пришел поезд, я без сил повалилась на скамейку и наклонилась вперед, пытаясь отдышаться.
Когда поезд отошел от платформы, мне наконец хватило ума оглядеться по сторонам, хотя внутри у меня по-прежнему все дрожало от страха. Я увидела транспортного полицейского и хотела броситься к нему, но подавила это желание. А если убийца где-то тут? Вдруг он увидит, как я разговариваю с полицейским, после того как он дал понять, что мне не следует этого делать? Какие ужасы могут свалиться на мою голову, если я нарушу правила? Я вздрогнула и обвела взглядом вагон, не сомневаясь, что увижу его жуткие черные глаза.
Но здесь никого не было. По крайней мере, никого, кто показался бы мне опасным, хотя я быстро училась быть циничной. Окружавшие меня люди выглядели вполне мирно. Мужчины и женщины в деловых костюмах, с карманными компьютерами наготове. Туристы с видеокамерами и картами города. Типы богемного вида, вполне возможно живущие неподалеку от меня. Обычные пассажиры метро, я вижу таких каждый день с тех самых пор, как поселилась на Манхэттене — кажется, полжизни назад.
Раньше я никогда не обращала на них внимания, а сейчас окидывала каждого самым пристальным взглядом. Может быть, кто-нибудь из них работает с ублюдком, убившим Тодда? Мли следит за мной?
Я вздрогнула, и, когда поезд подъехал к станции, меня охватило почти невыносимое желание броситься бежать. Двери медленно раскрылись, и я молнией вылетела наружу. Люди пялились на меня, но мне было плевать. Я хотела как можно скорее выбраться из вагона.
Мне показалось, что никто за мной не последовал, хотя несколько зевак проводили меня удивленными взглядами, когда я устремилась вверх по лестнице к прямоугольнику света. Добравшись до улицы, я на прежней безумной скорости помчалась дальше, и к тому моменту, когда добралась до своего дома, мои легкие снова пылали огнем и смерть от сердечного приступа казалась более реальной, чем убийство.
Убийство.
О господи, Тодд.
На меня обрушились воспоминания и боль, и появилось ощущение, будто я врезалась в стену ледяной воды. Теперь, когда мне не нужно было больше думать о собственной безопасности, когда я оказалась в иллюзорном комфорте знакомого вестибюля, реальность вонзила свои жестокие острые зубы в мою шкуру.
Тодд умер.
Он умер по-настоящему, и я ничего не могу ни сделать, ни сказать, чтобы его вернуть. Мне не к кому обратиться за помощью, некого умолять о пощаде. Тодда больше нет, а его надеждам и мечтам положила конец одна-единственная пуля.
Пуля, послужившая предупреждением мне.
Почему?
Я не имела ни малейшего понятия. И, несмотря на пережитый мной сегодня кошмар, это пугало меня еще сильнее.
Я с трудом миновала еще несколько кварталов, чувствуя, что ноги превратились в две жалкие макаронины, а потом спустилась в первую же станцию метро, попавшуюся на глаза. К счастью, это была прямая линия домой, и, когда пришел поезд, я без сил повалилась на скамейку и наклонилась вперед, пытаясь отдышаться.
Когда поезд отошел от платформы, мне наконец хватило ума оглядеться по сторонам, хотя внутри у меня по-прежнему все дрожало от страха. Я увидела транспортного полицейского и хотела броситься к нему, но подавила это желание. А если убийца где-то тут? Вдруг он увидит, как я разговариваю с полицейским, после того как он дал понять, что мне не следует этого делать? Какие ужасы могут свалиться на мою голову, если я нарушу правила? Я вздрогнула и обвела взглядом вагон, не сомневаясь, что увижу его жуткие черные глаза.
Но здесь никого не было. По крайней мере, никого, кто показался бы мне опасным, хотя я быстро училась быть циничной. Окружавшие меня люди выглядели вполне мирно. Мужчины и женщины в деловых костюмах, с карманными компьютерами наготове. Туристы с видеокамерами и картами города. Типы богемного вида, вполне возможно живущие неподалеку от меня. Обычные пассажиры метро, я вижу таких каждый день с тех самых пор, как поселилась на Манхэттене — кажется, полжизни назад.
Раньше я никогда не обращала на них внимания, а сейчас окидывала каждого самым пристальным взглядом. Может быть, кто-нибудь из них работает с ублюдком, убившим Тодда? Мли следит за мной?
Я вздрогнула, и, когда поезд подъехал к станции, меня охватило почти невыносимое желание броситься бежать. Двери медленно раскрылись, и я молнией вылетела наружу. Люди пялились на меня, но мне было плевать. Я хотела как можно скорее выбраться из вагона.
Мне показалось, что никто за мной не последовал, хотя несколько зевак проводили меня удивленными взглядами, когда я устремилась вверх по лестнице к прямоугольнику света. Добравшись до улицы, я на прежней безумной скорости помчалась дальше, и к тому моменту, когда добралась до своего дома, мои легкие снова пылали огнем и смерть от сердечного приступа казалась более реальной, чем убийство.
Убийство.
О господи, Тодд.
На меня обрушились воспоминания и боль, и появилось ощущение, будто я врезалась в стену ледяной воды. Теперь, когда мне не нужно было больше думать о собственной безопасности, когда я оказалась в иллюзорном комфорте знакомого вестибюля, реальность вонзила свои жестокие острые зубы в мою шкуру.
Тодд умер.
Он умер по-настоящему, и я ничего не могу ни сделать, ни сказать, чтобы его вернуть. Мне не к кому обратиться за помощью, некого умолять о пощаде. Тодда больше нет, а его надеждам и мечтам положила конец одна-единственная пуля.
Пуля, послужившая предупреждением мне.
Почему?
Я не имела ни малейшего понятия. И, несмотря на пережитый мной сегодня кошмар, это пугало меня еще сильнее.
ГЛАВА 11
В обычные дни наш дом кажется мне немного жутковатым: тусклое освещение, отвратительный запах от скопившихся на площадках мусорных мешков, зеленовато-серые стены, которые когда-то были белыми, но изменили оттенок под воздействием плесени и пыли. Сегодня подобные мелочи меня не волновали. Это мой дом, благодарение Богу, и, несмотря на то, что руки у меня дрожали, а внутри все сжималось от ужаса, я безумно обрадовалась, когда оказалась в душном вонючем вестибюле.
Несколько минут я простояла возле двери, открывавшейся в мир, предварительно закрыв ее на обе задвижки. Тонкая пленка грязи покрывала стекло, я протерла подушечкой большого пальца небольшое окошечко, прильнула к нему и стала разглядывать улицу. Ни убийцы, ни моих попутчиков из метро.
Я испытала невероятное облегчение и расслабилась, словно из шарика выпустили весь воздух. На одно мгновение я даже позволила себе подумать, что все образуется. Не уверена, что поверила себе, хотя мне очень этого хотелось.
Впрочем, облегчение тут же уступило место беспокойству, поскольку я понимала, что должна действовать. Но в голове у меня была страшная путаница, и я не могла сообразить, как мне действовать. Моим первым побуждением было постучать в дверь управляющего, но что я ему скажу? «Послушайте, мистер Абернати, какой-то сумасшедший убил моего приятеля, а теперь утверждает, что не собирается убивать меня. Только я ему не верю. Вы не могли бы мне помочь?» Чушь какая-то. И что тут сделает бедный мистер Абернати, с его выцветшими серыми футболками и огромным, как у Санта-Клауса, животом? Обнажит в мою защиту ручку от швабры и кусок водопроводной трубы, этакий святой Георгий поневоле, сражающийся с драконом? Почему-то я была уверена, что героя из мистера Абернати не получится. Очень жаль. Сейчас мне позарез требовался настоящий герой.
Полиция! Он сказал, чтобы я туда не звонила, и я его послушалась. Но мне нужна помощь. И разве плохие парни не говорят во всех фильмах, что хорошие не должны эвать на выручку полицейских? Ублюдок, убивший Тодда, не собирался поддерживать мое желание броситься в ближайший участок и написать заявление. Но это именно то, что я и должна сделать. Полиция мне обязательно поможет. В конце концов, для этого она и существует.
Так, хорошо. Да. Я поднимусь наверх, позвоню в полицию и…
Мои родители! Я испытала такое облегчение, что чуть не сползла по стенке на пол, когда вспомнила, что родители находятся всего в нескольких милях от меня, а не в своем Техасе. Мне не придется иметь дело с полицейскими в одиночку. Они могут пойти со мной.
Я безмолвно вознесла благодарственную молитву и открыла крышку телефона, с трепетом ожидая, когда зазвучит голос моей матери. Скоро, очень скоро папа погладит меня по голове и скажет, что он меня любит и готов разобраться с подонком, который обижает его малышку.
Иногда моя мама доставляет мне кучу неприятных минут, но, услышав призыв к действию, она начинает действовать весьма решительно и, что называется, не берет пленных. Сейчас она скажет мне, что все будет в порядке. Что она все сделает. Она мне скажет… и я ей поверю.
Я нажала и подержала несколько секунд цифру «5», под которой был записан номер мамы. Один гудок, два, а потом: «Абонент временно находится вне пределов…»
— Свинство!
Я отключила телефон и попыталась дозвониться до отца. То же самое.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Ладно. Хорошо. Мама обещала позвонить мне утром, во время завтрака, и не позвонила. Значит, нужно ждать ее звонка к ланчу.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. За мной никто не следил, снаружи я не заметила никого, в чьи намерения входило бы меня прикончить, и у меня появился план. Не слишком хороший, и мне пока не удалось связаться с родителями, но для начала совсем неплохо.
Окинув последним взглядом улицу, я начала подниматься по лестнице в свою квартиру на шестом этаже. Я закроюсь внутри, позвоню 911, выпью банку диетической колы (или даже три) и стану ждать полицию. К тому времени, когда служители порядка объявятся, я снова буду в состоянии говорить связно. По крайней мере, я на это надеялась.
Жуткая сигаретная вонь встретила меня на шестом этаже. Мой сосед напротив дымит, как паровоз, и запах пропитал дешевую обивку стен и потертую дорожку в коридоре. Мы с Дженн держим около двери баллончик с «Лизолом» и как минимум раз в день опрыскиваем коридор. Думаю, это немного помогает, а к тому же страшно раздражает соседа, что, по правде говоря, и является нашей главной задачей.
На двери моей квартиры имеются две задвижки и пружинный замок на дверной ручке — потому что это Нью-Йорк и потому что дом наш не из самых лучших. Я занялась замками, одновременно прислушиваясь, не поднимается ли кто-нибудь наверх. К счастью, на лестнице царила тишина.
Открыв замки, я распахнула дверь и в буквальном смысле ввалилась внутрь. Еще никогда в жизни я не была так счастлива, оказавшись дома. Квартирка у нас крошечная, но сейчас это меня вполне устраивало. Я хотела завернуться в одеяло и почувствовать себя в полной безопасности от любых неприятностей, поджидавших меня за дверью.
По привычке я потянулась за «Лизолом», но в тот момент, когда мои пальцы коснулись прохладной гладкой поверхности, я увидела, что в моей темной кухне движется тень человека. Внутри у меня все сжалось, и я слишком поздно поняла, что совершила ошибку. Мне не следовало приходить домой. Он уже здесь. Каким-то образом ему удалось добраться сюда раньше меня.
Тень двинулась в мою сторону, и я пронзительно завопила.
Несколько минут я простояла возле двери, открывавшейся в мир, предварительно закрыв ее на обе задвижки. Тонкая пленка грязи покрывала стекло, я протерла подушечкой большого пальца небольшое окошечко, прильнула к нему и стала разглядывать улицу. Ни убийцы, ни моих попутчиков из метро.
Я испытала невероятное облегчение и расслабилась, словно из шарика выпустили весь воздух. На одно мгновение я даже позволила себе подумать, что все образуется. Не уверена, что поверила себе, хотя мне очень этого хотелось.
Впрочем, облегчение тут же уступило место беспокойству, поскольку я понимала, что должна действовать. Но в голове у меня была страшная путаница, и я не могла сообразить, как мне действовать. Моим первым побуждением было постучать в дверь управляющего, но что я ему скажу? «Послушайте, мистер Абернати, какой-то сумасшедший убил моего приятеля, а теперь утверждает, что не собирается убивать меня. Только я ему не верю. Вы не могли бы мне помочь?» Чушь какая-то. И что тут сделает бедный мистер Абернати, с его выцветшими серыми футболками и огромным, как у Санта-Клауса, животом? Обнажит в мою защиту ручку от швабры и кусок водопроводной трубы, этакий святой Георгий поневоле, сражающийся с драконом? Почему-то я была уверена, что героя из мистера Абернати не получится. Очень жаль. Сейчас мне позарез требовался настоящий герой.
Полиция! Он сказал, чтобы я туда не звонила, и я его послушалась. Но мне нужна помощь. И разве плохие парни не говорят во всех фильмах, что хорошие не должны эвать на выручку полицейских? Ублюдок, убивший Тодда, не собирался поддерживать мое желание броситься в ближайший участок и написать заявление. Но это именно то, что я и должна сделать. Полиция мне обязательно поможет. В конце концов, для этого она и существует.
Так, хорошо. Да. Я поднимусь наверх, позвоню в полицию и…
Мои родители! Я испытала такое облегчение, что чуть не сползла по стенке на пол, когда вспомнила, что родители находятся всего в нескольких милях от меня, а не в своем Техасе. Мне не придется иметь дело с полицейскими в одиночку. Они могут пойти со мной.
Я безмолвно вознесла благодарственную молитву и открыла крышку телефона, с трепетом ожидая, когда зазвучит голос моей матери. Скоро, очень скоро папа погладит меня по голове и скажет, что он меня любит и готов разобраться с подонком, который обижает его малышку.
Иногда моя мама доставляет мне кучу неприятных минут, но, услышав призыв к действию, она начинает действовать весьма решительно и, что называется, не берет пленных. Сейчас она скажет мне, что все будет в порядке. Что она все сделает. Она мне скажет… и я ей поверю.
Я нажала и подержала несколько секунд цифру «5», под которой был записан номер мамы. Один гудок, два, а потом: «Абонент временно находится вне пределов…»
— Свинство!
Я отключила телефон и попыталась дозвониться до отца. То же самое.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Ладно. Хорошо. Мама обещала позвонить мне утром, во время завтрака, и не позвонила. Значит, нужно ждать ее звонка к ланчу.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. За мной никто не следил, снаружи я не заметила никого, в чьи намерения входило бы меня прикончить, и у меня появился план. Не слишком хороший, и мне пока не удалось связаться с родителями, но для начала совсем неплохо.
Окинув последним взглядом улицу, я начала подниматься по лестнице в свою квартиру на шестом этаже. Я закроюсь внутри, позвоню 911, выпью банку диетической колы (или даже три) и стану ждать полицию. К тому времени, когда служители порядка объявятся, я снова буду в состоянии говорить связно. По крайней мере, я на это надеялась.
Жуткая сигаретная вонь встретила меня на шестом этаже. Мой сосед напротив дымит, как паровоз, и запах пропитал дешевую обивку стен и потертую дорожку в коридоре. Мы с Дженн держим около двери баллончик с «Лизолом» и как минимум раз в день опрыскиваем коридор. Думаю, это немного помогает, а к тому же страшно раздражает соседа, что, по правде говоря, и является нашей главной задачей.
На двери моей квартиры имеются две задвижки и пружинный замок на дверной ручке — потому что это Нью-Йорк и потому что дом наш не из самых лучших. Я занялась замками, одновременно прислушиваясь, не поднимается ли кто-нибудь наверх. К счастью, на лестнице царила тишина.
Открыв замки, я распахнула дверь и в буквальном смысле ввалилась внутрь. Еще никогда в жизни я не была так счастлива, оказавшись дома. Квартирка у нас крошечная, но сейчас это меня вполне устраивало. Я хотела завернуться в одеяло и почувствовать себя в полной безопасности от любых неприятностей, поджидавших меня за дверью.
По привычке я потянулась за «Лизолом», но в тот момент, когда мои пальцы коснулись прохладной гладкой поверхности, я увидела, что в моей темной кухне движется тень человека. Внутри у меня все сжалось, и я слишком поздно поняла, что совершила ошибку. Мне не следовало приходить домой. Он уже здесь. Каким-то образом ему удалось добраться сюда раньше меня.
Тень двинулась в мою сторону, и я пронзительно завопила.
ГЛАВА 12
— Гад поганый!
Струя какого-то токсического дерьма с цветочным запахом угодила Страйкеру в лицо, и он взвыл, когда глаза у него дико защипало, а по щекам потекли слезы. Что бы это ни было, оно жгло, как сволочь.
Струя какого-то токсического дерьма с цветочным запахом угодила Страйкеру в лицо, и он взвыл, когда глаза у него дико защипало, а по щекам потекли слезы. Что бы это ни было, оно жгло, как сволочь.