Кенни Шон. Капкан памяти

   – Ну и ну, ты только посмотри!.. – Карлос потерял интерес к монологу Майка и все свое внимание сосредоточил на эффектной женщине, которая села у противоположного конца стойки бара.
   Майк рассмеялся.
   – Да, эта – тоже товар. Только в данном случае обслуживание на высшем уровне тебе не гарантировано. Она не любит постоянных клиентов.
   Проститутка закурила сигарету и устремила взгляд на двух американцев. Она не улыбалась.
   – Исключено, – промолвил Карлос. – Аннабель – само совершенство. Знаешь, такая целомудренная...
   Майк вздохнул.
   – Сомневаюсь. Просто на целомудрие спрос больше.
   – Она дала мне свой телефон, – добавил Карлос.
   – Бог мой, да она же проститутка, Карлос! – Майк покачал головой, удивляясь наивности своего спутника, затем, поддавшись порыву, спросил: – Когда-нибудь слышал про проект «Занзибар»?
   Карлос чуть склонил набок голову.
   – Дела давно минувших дней. Первый встроенный модем или что-то подобное. А что?
   Майк решил не вдаваться в подробности. Где гарантия, что инженер не поместит эту историю в качестве анекдота в Интернете? Он вновь заговорил об Аннабель.
   – Знаешь, зачем она дала тебе свой телефон? – спросил он.
   – Может, я ей понравился...
   Майк закатил глаза, и Карлос напружинился от негодования.
   – Она дала тебе свой чертов телефон, – решительно отвечал Майк, – чтобы ты связался с ней напрямую в следующий раз, когда будешь в Тайбэе. В этом случае она получит все деньги – или ту часть, какую отважится оставить себе, – в зависимости от того, на сколько у нее хватит смелости надуть своих сутенеров.
   – Ты хочешь сказать, что за прошлую ночь ей не заплатили? – изумился Карлос.
   – Скорее всего, ее с другими такими же девушками привезли из Джакарты. Они продают себя здесь, чтобы содержать свои семьи, которые остались дома. Ее хозяева, кто бы они ни были, наверняка платят напрямую ее родным. Но из каждых ста долларов, что она зарабатывает, им, вероятно, достается не больше пяти.
   – Какая низость!.. – возмутился Карлос, явно очарованный индонезийкой. – Такая замечательная малышка.
   – Нет, Карлос, никого ты, конечно, не убьешь, – поддразнил инженера Майк. Слова Карлоса, вызванные воспоминаниями об индонезийке, подтверждали, что по натуре он мягкий человек.
   Женщина на другом конце стойки бара не сводила с Майка глаз. Корейцам в отличие от народов, живущих южнее, присуща внешняя холодность. Но их женщины, наделенные точеными чертами, слывут первыми красавицами в Азии – по крайней мере на вкус западного мужчины, коим являлся Майк. А может, все дело в том, что проще предаваться фантазиям о женщинах, чьи чувства остаются для тебя загадкой.
   И вдруг он мысленно вернулся в пивную Лос-Гатоса. Марго оживлена, лучезарно улыбается, обмениваясь с ним остротами, но его внимание приковано к Шейле. Теперь он осознал, что она смотрела на него с тем же непроницаемым выражением, что и кореянка в этом баре, увидел, что ее лицо – тоже маска, скрывающая чувства.
   Но ведь Шейла – американка, выросла в обществе, где культивируется искусство улыбки. Значит, на каком-то этапе она – под воздействием обстоятельств, или сама так захотела – научилась хранить невозмутимость. А может, Шейла Лебланк, как и женщина на другом конце стойки, просто равнодушна к людям или, по крайней мере, к нему? И если это так, то почему он сейчас здесь, в сеульском баре, думает о ней?

* * *

   В Сан-Хосе брезжил рассвет. Марго и Шейла бежали бок о бок на «бегущих дорожках» в тренажерном зале «Това системз». Шейла поведала Марго о своих несчастьях.
   – Законченная стерва! – подытожила Марго. – И что ты намерена предпринять?
   – Надо увольняться, – отозвалась Шейла.
   – О Боже, не вздумай! Она как раз этого и добивается.
   – Знаю. И я не подам заявление, пока не найду другую работу. Но, черт возьми, с какой стати именно я должна уходить? И потом, что я могу поставить себе в заслугу, какие у меня достиженияв этой компании? Нет уж, Марго, я обязательно должна что-то иметь за душой – что-то значительное, свой билет в высшее руководство компании – этой или, может, другой.
   Марго бросила на нее участливый взгляд и тут же высказала мысль, от которой сама сбилась с ритма, – ей даже пришлось уменьшить скорость «дорожки».
   – Надо ей отомстить.
   – Как? – спросила Шейла. – Тодду, разумеется, на меня наплевать.
   – Да. Но наверняка есть какой-нибудь способ.
   Шейла покачала головой.
   – Нет. Но ты подбросила мне замечательную идею.
   Марго попробовала увеличить скорость.
   – Выкладывай!
   – Если я организую собственную компанию, ты перейдешь работать ко мне?
   Женщины отключили тренажеры и, глядя друг на друга, стали обтираться небольшими полотенцами.
   – Ну? – не унималась Шейла.
   – Ты это серьезно?
   – Посмотри, в каком дерьме «Това»: любая новая компания обскачет нас, причем без всяких интриг и подножек.
   Марго из деликатности пожала плечами и ответила:
   – Конечно, можешь на меня рассчитывать.
   И женщины молча направились к душевым кабинкам. Шейла обдумывала свои новые перспективы.

* * *

   В пятницу утром Шейла приехала на работу раньше обычного, ее машина оказалась первой на стоянке в подземном гараже. У нее был пропуск, обеспечивавший ей доступ в здание компании в любое время суток, поэтому она беспрепятственно прошла через стеклянные двери и одна поднялась в лифте на свой этаж. Сев за стол в своем закутке, она вывела на экран список сайтов, которые отметила за последние два дня.
   Все компании венчурного капитала ^[21]находились либо в Сан-Франциско, либо в Менло-Парк, и в Менло-Парк – все на Сэнд-Хилл-роуд, на так называемой Уолл-стрит высоких технологий, являвшейся центром притяжения НАСДАК. Шейла заранее составила сводный перечень требований, которые та или иная компания предъявляла к бизнес-планам, и знала, что ей понадобится помощь при подготовке финансового прогноза в соответствии с требованиями этих компаний. Ей также предстояло приукрасить биографии таких людей, как Марго, которая, по крайней мере, ведала, что ее фамилия упоминается в заявлении, и живописать Карлоса и других инженеров, пока еще даже не подозревавших, что она включила их в штат сотрудников будущей компании.
   «Поморник» утратил некоторые основные характеристики «Ястребка», что Шейла и взяла за основу своей идеи. Высокопроизводительная система, обещающая по всем параметрам превзойти готовящуюся к производству передовую разработку «Това системз», наверняка заинтересует многих заказчиков, чьи визитные карточки находятся в ее картотеке. Та часть плана, а также все товарные выгоды и свойства продукта уже существовали – как в ее голове, так и в различных информационных материалах, которые она переправила на свой домашний адрес электронной почты в сети «Америка онлайн».
   Теперь она была готова встретиться с несколькими представителями венчурного капитала. Шейла открыла сайты трех компаний из тех, что выбрала в журнале «Ред херринг», и оставила сообщения для одного-двух руководителей каждой из них с просьбой назначить ей встречу, чтобы она представила свой бизнес-план. Она знала, что все пожелают сначала взглянуть на ее план, но эту проблему она уладит по телефону. Без личного собеседования, на основе одного лишь резюме, никого еще не брали на работу. А встретившись лицом к лицу с представителями этих компаний, она объяснит им, что через год они будут выглядеть круглыми дураками, если сейчас не согласятся поддержать ее великолепную идею.
   Довольная тем, что оперативно принялась приводить в исполнение свой план отхода, Шейла вышла из сети и удрученно вздохнула при мысли о том, что ей предстоит нянчиться с несмышлеными программистами. Они все еще возились с интерактивной демонстрационной программой, которая требовалась ей для презентации на выставке «Комдекс» на следующей неделе.
   – Детка, где мой отладчик? – пробормотала она, покидая свою каморку.

* * *

   Остаток недели прошел без знаменательных событий. Вместе с Карлосом Майк прилетел в Токио, где они встретились с двумя японскими поставщиками, но даже инженер быстро сообразил, что хозяева не спешат вникать в их проблемы, чем он и поделился со своим спутником. Вместо этого представители японских компаний – а их собралась целая комната – требовали от них все новых и новых подробностей, которые Майк и Карлос не желали разглашать. Когда они сами что-то спрашивали, японцы либо отвечали стандартным азиатским уклончивым «да», либо заводили обсуждения по-японски, после чего забрасывали американцев новой серией вопросов. В конце концов Карлос потерял терпение и заявил во всеуслышание, что он не пишет справочники по полупроводникам. В тот вечер он был в центре внимания – сначала в баснословно дорогом ресторане, который специализировался на суши, в районе Дзинца, затем в огромном кабаре-баре в центре Синдзюку.
   – Эти ребята женаты? – спросил Карлос у Майка, обводя взглядом помещение.
   Диванов здесь стояло не меньше, чем в демонстрационном зале компании «Лей-зи-бой», и на каждом восседали, в равных количествах, стареющие японские бизнесмены с хозяйками заведения разных национальностей.
   – Все до единого, – ответил Майк.
   – Полагаю, в японском языке нет слова «феминизм»?
   – Верно подмечено.
   Это был последний день их совместного путешествия, и Майк уже начинал лучше понимать Карлоса. В этот вечер, несмотря на ухаживания женщин, по очереди пытавшихся заинтересовать Карлоса, и подбадривающие кивки поставщиков микросхем памяти, инженер удовольствовался лишь пивом «Хайнекен», которое потягивал прямо из бутылки, наблюдая за публикой в зале. В какой-то момент, когда оркестр заиграл песню «Воспоминание» из мюзикла «Кошки», Карлос, думая, что за ним никто не следит, извлек из кармана клочок бумаги, посмотрел на него с минуту и вновь убрал. Майку показалось, что в глазах инженера блеснули слезы. Может, это свет так упал, или он расчувствовался от пива, или же просто был большим поклонником «Кошек»...
   На следующее утро Майк посадил Карлоса в автобус до аэропорта Нарита, а сам взял такси и поехал в старый аэропорт Ханеда, откуда вылетел на Тайвань, чтобы еще день посвятить встречам и переговорам с поставщиками. На этот раз он присутствовал на официальных презентациях компании Ричарда Чена и трех конкурирующих фирм из числа новых и постепенно составил себе полное представление о системе производства и сбыта микросхем памяти.
   Если не считать сферы биологической жизни, производство современных полупроводников – самый сложный процесс. Сначала надо вырастить один беспримесный кремниевый кристалл – гигантский слиток в форме колбасы шести, восьми или даже двенадцати дюймов в диаметре, который потом распиливают на тонкие пластины, похожие на ломтики пепперони, но только твердые, как нержавеющая сталь. Эти пластины подвергаются химической обработке. Затем их пропускают через газовую среду различного состава, причем каждый очередной процесс осуществляется под более жестким контролем, чтобы уместить на одном пространстве как можно больше затворов и переключателей.
   Понятие «усадка» – так именуют процесс создания максимально возможного количества чипов из одной пластины – существует в технологии изготовления всех изделий, какие только видел Майк. Производители микросхем памяти хвастаются, что постоянно совершенствуют управление технологическим процессом и это сулит им сокращение затрат в будущем. Но при неуклонной миниатюризации все время возрастает и плотность дорожек (ныне интервал между ними составляет меньше микрона), для чего требуются более чистые производственные помещения, более точные методы рентгеновской литографии и напыления и еще более точная контрольно-измерительная аппаратура. Для сохранения конкурентоспособности в таких условиях необходимы все новые и новые капиталовложения – миллионы и миллионы долларов, чтобы увеличивать количество мегабайт в микросхемах памяти быстрее, чем падает цена на один мегабайт.
   В ту пятницу поздно ночью (когда в Тайбэе полночь, в Сан-Хосе – восемь часов утра) Майк позвонил Гари.
   – В понедельник будь на «Комдексе», я хочу, чтобы ты присутствовал на переговорах с Ай-би-эм, – сказал ему Гари. – А на обратном пути из Вегаса заскочи в Уотсонвилл, навести Дика Подраски и его ребят. Они делают первые системные платы для «Поморника» и ставят на них твои модули памяти. Да, и вздуй его как следует, в последнее время у него постоянно возникают недостачи продукции.
   Эти новые указания все еще звенели у Майка в ушах, когда он покинул Азию. Еще и месяца не прошло, а он уже в третий раз летел через Тихий океан. Жизнь, которую он вел на побережье и в глубинах этого океана на протяжении пяти лет, превращалась в далекое воспоминание. В выходные он купит кровать в квартиру, размышлял Майк, и посмотрит автомобили. Еще ему нужны кофеварка, постельное белье, телефон... Впрочем, нет, обойдется мобильным, ведь он почти все время будет в разъездах. А вдруг потребуется войти в сеть из дома? Значит, да, надо подсоединиться...
   В Сан-Франциско он взял напрокат машину, купил почти все, что хотел, сдал арендованный автомобиль в Сан-Хосе и полетел в Лас-Вегас. Самолет был полный – один из десятков специальных дополнительных рейсов, доставлявших тысячи руководителей компаний, инженеров, покупателей, продавцов, подрядчиков и аналитиков на выставку «Комдекс», мероприятие столь грандиозное, что его почти всегда проводили в «городе греха» ^[22].
   Народу оказалось еще больше, чем Майк помнил по прежним временам. У здания аэровокзала, в самом сердце пустыни, сотни бизнесменов образовали зигзагообразную очередь на такси. Спустя полчаса Майк приехал в «Мираж». Леонора выдала ему приглашения как на саму выставку, так и на званые вечера, организованные компаниями «Мартокс», Ай-Би-Эм и «Тошиба». Это она, конечно, перестаралась – он планировал провести в Лас-Вегасе всего одну ночь.
   Если не считать «Майкрософт» и «Интел» – гегемонистов и даже монополистов, – Ай-Би-Эм слыла самым несговорчивым поставщиком. Говард, Гари, Майк и еще несколько сотрудников их компании встретились с представителями Ай-Би-Эм в конференц-зале, который они забронировали для этих переговоров. Майк сделал кое-какие пометки на рекламных листках Ай-Би-Эм, но особых надежд на эту компанию он не возлагал, расценивая ее как побочного поставщика. Ай-Би-Эм являлась крупнейшим потребителем собственной продукции, в том числе и микросхем памяти, и почти не торговала с другими фирмами. Майк станет ее клиентом, если только Гари или сам Говард смогут договориться с ее руководителями.
   Встреча продолжалась три часа, а когда закончилась, даже Говард выглядел уставшим.
   Гари потянулся и неторопливым шагом подошел к Майку.
   – Значит, так, – тихо сказал он, – мы с Говардом обязательно должны быть на ужине, но я держу его в курсе относительно твоей деятельности, и он хотел бы поболтать с тобой с полчаса. Можешь встретиться с нами в гостиничном баре – в том, что в вестибюле, с пальмами и джунглями... в районе восьми?
   Майк, разумеется, согласился. Мобильный телефон у него был до восьми – ни единой встречи, и он решил остаток дня посвятить знакомству с выставкой. Такси уже высаживали у гостиницы возвращающихся гостей, у каждого – полный пластиковый пакет рекламной литературы. Но очереди в обратном направлении – в сторону «Хилтона», к которому примыкали главные выставочные залы, не было.
   Войдя в павильон, Майк увидел огромные транспаранты, крепившиеся на лесах или свисавшие прямо с потолка. По крытым коврами экспозиционным площадям и бесконечным коридорам бродили толпы людей. Ведущие компании в области программного обеспечения завлекали массы выступлениями иллюзионистов и танцовщиц, ежечасными розыгрышами лотереи, говорящими роботами и наглядной демонстрацией работы своих изделий на больших экранах. Служащие компаний «Оракл», «3ком», «Интел», «Адобе» и множества других, о которых Майк прежде не слышал, в теннисках с эмблемами своих фирм, спешили предложить ему свои услуги, едва он переступал границы их территорий. Но Майка не интересовали конкретные экспозиции; ему просто хотелось вновь ощутить атмосферу индустрии в целом.
   Майк уже перестал ориентироваться в бурлящем скопище людей, мониторов, фирменных символик, голосов и звуковых спецэффектов, как вдруг заметил экспозицию «Това системз», обозначенную нелепым сооружением из блестящих башен, на которых вращались блоки с названием компании. Он ступил на синий ковер, прошел вдоль рядов новых компьютеров, миновал платформу с гигантской моделью новейшего ноутбука их фирмы. Экспозиция была оформлена вполне элегантно, со вкусом, в дополняющих друг друга желтых и синих тонах; в одежде такой же расцветки ходил и обслуживающий персонал. Это был импровизированный храм, где паломники, ежегодно стекавшиеся на выставку, могли поклониться своим техноидолам.
   Слоняясь по центральной части зала, Майк обнаружил, что вторая его половина оборудована под маленький театр с полукруглой сценой, перед которой стояло несколько рядов стульев. Все места были заняты, зрители теснились и в проходах, вне отведенного «Това системз» пространства, мешая передвижению посетителей, которых не интересовало действо на сцене. Майк обошел толпу через соседний зал, но потом вернулся – ему стало интересно, что привлекло в театр столько народу.
   На сцене на высоком табурете сидела Шейла в форме персонала «Това системз» – желтой рубашке и синих джинсах, сшитых специально для этой выставки. На ней были беспроводные наушники, на скрещенных ногах лежал сенсорный видеоблокнот, по которому она постукивала ручкой. Вводимые команды отображались на большом экране за ее спиной.
   – Теперь, если я возьму и перенесу снимок улыбающегося Тимми вот сюда, на эту временную ось, – рассказывала она, – мы увидим реакцию его бабушки. Здорово, правда?
   Майк смотрел, как на экране за ее спиной повторяется последовательность ее действий, в том порядке, в каком она их и описывала.
   – А теперь добавим музыку, – сказала Шейла.
   На этот раз, вскинув голову, она поймала взгляд Майка. Он широко улыбнулся ей, поднял вверх кулак с вытянутым большим пальцем: молодец! Этот жест Майк тысячи раз показывал под водой, но Шейлу он отнюдь не ободрил. Она вздрогнула и уткнулась взглядом в видеоблокнот, обернулась к большому экрану, потом опять посмотрела на маленький дисплей, который держала перед собой. На мгновение ей показалось, что он испещрен непонятными символами, черточками, кирпичиками, будто газета на диковинном иностранном языке. Ее охватила паника. Она почувствовала себя школьницей, перенеслась на годы назад, в Детройт. Она на сцене, перед ней полный зал родителей, и она судорожно пытается вспомнить, что должна говорить. Мама где-то среди зрителей, а отца нет, он работает в ночную смену, потому что им нужны деньги... И сейчас, точно как в тот вечер двадцать лет назад, слова никак не вспоминаются и она готова сквозь землю провалиться. Ну почему из всех ее знакомых явился именно он? «Прошу тебя, – молилась Шейла, – пожалуйста, уйди!»
   Майк понял и быстро отступил в толпу. Потом опять повернулся к сцене. Теперь он с трудом видел Шейлу за чужими головами, зато она вновь обрела уверенность, завораживала публику своим почти детским энтузиазмом, искусными модуляциями голоса и точными командами, демонстрирующими безошибочную работу программы на экране у нее за спиной. Ее глаза, лицо, каждое движение излучали почти электризующую энергию.
   Майк подумал, что надо бы дождаться окончания сеанса и поговорить с Шейлой, но потом решил, что он, чего доброго, нарушит ее планы своим неожиданным появлением. Поэтому он пошел прочь, размышляя о ней. Интересно, нравится ей выступать перед толпой болванов? Во всяком случае, у нее это хорошо получается. Она, должно быть, все делает хорошо – нет, блестяще, – все, за что ни возьмется.

01000

   Шейла постаралась как можно скорее закончить оставшуюся часть демонстрационного показа. Сегодня это было ее последнее выступление. В любом случае она не собиралась долго заниматься рекламированием этой дурацкой программы. К счастью, ее планы начинали претворяться в жизнь быстрее, чем она даже надеялась. Одна из крупнейших в Долине компаний венчурного капитала отозвалась на ее письмо, разосланное по электронной почте, и два ее представителя согласились на встречу с ней здесь, на выставке. В шесть вечера в отеле-казино «Остров сокровищ». Да, на «Това системз» свет клином не сошелся...
   Идя к центральному выходу, Шейла оглядывалась по сторонам в надежде отыскать Майка Маккарти. Ей хотелось сказать ему что-нибудь, дать понять, что она вовсе не безмозглая кукла. А что еще он мог подумать? Расхваливала программу, которую никто не купит, – из Интернета можно скачать куда более толковые «игрушки». И как только ее угораздило выставить себя полной идиоткой на глазах у одного из самых интересных мужчин в компании? Повезло так повезло! Будь проклята эта Трейси!
   Майка нигде не было, и проповедница поневоле, ускоряя шаг, выскочила из вестибюля на площадь, где не меньше тысячи посетителей стояло в очереди на такси, чтобы вернуться в свои отели. А в пустыне Мохаве время перед закатом – самая знойная пора дня. Шейла застонала. Она надеялась, что ей не придется идти пешком по жаре, обливаясь потом, но выбора не было. Шейла направилась к бульвару – длинной гряде зданий из стекла и металла, пролегавшей по пустыне между ней и заходящим солнцем.
   «По крайней мере, в Лас-Вегасе не заблудишься», – думала она, приблизившись к пешеходному переходу. Какой-то мужчина сунул ей в руку рекламный листок роскошного бара. Этот город был выстроен специально для того, чтобы будоражить примитивнейшие инстинкты – алчность и праздность. Точнее, он предназначался для глупцов, искренне веривших, что поворотом рычага или наугад перевернутой картой можно изменить судьбу. Говорили, что дни проведения «Комдекса» – сущий кошмар для казино. Миллион с лишним гостей, посещавших в эту неделю игорные заведения, кардинально отличался от их традиционной клиентуры: эти люди были умнее, образованнее, преуспели в жизни.
   Наконец Шейла миновала декоративный извергающийся вулкан отеля «Мираж» и попала в прохладу, которую обеспечивали кондиционеры. В ее «люксе» лежали три экземпляра составленных ею бизнес-планов, еще два она уже отдала сегодня утром. Через гостиную, в которую вели ступеньки, Шейла прошла в спальню, разделась и встала под душ в окружении окаймленных золотом зеркал. Высушив и уложив свои волосы (к счастью, короткие), она надела свежее белье, которое достала из портпледа, затем открыла шкаф, где висел ее темный костюм – выглаженный, как она и просила утром.
   Спустя полчаса она уже пробиралась сквозь толпы зевак к отелю-казино «Остров сокровищ», наблюдавших, как британский военный корабль тонет вместе со своим капитаном во рву с водой. Два финансиста, ожидавших ее в холле, к ее удивлению, явились на встречу не в деловых костюмах: один в рубашке с открытым воротом, второй – в пиджаке поверх футболки. А она в своем костюме, должно быть, похожа на стюардессу.
   – Здравствуйте. Шейла Лебланк, – с улыбкой (как она надеялась, уверенной) представилась Шейла, пожимая мужчинам руки.
   Боб и Дэн были так похожи, что ей с трудом удавалось не путать их по именам, а после она не могла вспомнить, кто из них какой вопрос задавал. Они повели ее в один из ресторанов отеля, но у его дверей стояла длинная очередь. В соседнем, японской кухни, им сказали, что следующий свободный столик появится не раньше, чем через три часа. Тогда они вернулись в центральный зал казино, где гремела «живая» музыка, и пришли к выводу, что из-за шума совершенно не слышат друг друга. В результате они устроились в уголке вестибюля, на пятачке, заставленном пустыми стульями, предназначенными для гостей, которые некоторое время назад наблюдали за скачками на большом экране.
   – Значит, вы работаете в «Това системз» пять лет? – уточнил Боб.
   – Да.
   – Судя по всему, вы сделали там неплохую карьеру, – заметил Дэн.
   – Да. Мне удалось постичь тонкости всех аспектов деятельности.
   Боб кивнул с глубокомысленным видом и постучал по своему экземпляру бизнес-плана Шейлы.
   – Да, вы, безусловно, знаете свое дело, – согласился он.
   – Конечно, я понимаю, – заметила Шейла, как бы между прочим, – нужны более точные показатели...
   – Это ничего, – перебил ее Дэн. – Для нас главное – найти энергичных людей. Мы делаем ставку на людей. Если люди стоящие, цифры выстроятся сами собой.
   – Совершенно верно. И я, как видите, намерена привлечь очень сильную команду.
   Мужчины переглянулись.
   – Значит, эти люди, – заметил Боб, пролистывая бизнес-план, – так... Карлос Шварц, Марго Комиски и все остальные – пока не дали никаких обязательств?
   – Ну, вообще-то, они согласны. Это мои друзья... Просто мы еще не обговаривали детали.
   – А деньги? – спросил Дэн.
   – Деньги? – повторила Шейла.
   – Сколько у вас денег – у вас и ваших коллег?
   – Денег у нас нет, – нерешительно промолвила она, глядя на Дэна. – Потому я и обратилась к вам.
   – У вас много акций «Това системз»? – спросил Боб.