Вдруг разыгравшаяся Блонди пролетела так низко над головой Крюгера, что сбила с него шляпу.
— О Господи! — вырвалось у Фредди. Он бросился за покатившейся шляпой.
В гостиной наступила гробовая тишина. Призрак Оперы изменился в лице. Шелти поправил узел галстука. Ведьма зависла под потолком, как будто в ее венике кончился бензин. Черный Монах выронил из рук четки, и они рассыпались по полу десятками драгоценных камней.
— Что? Что вы сказали? — прошамкала египетская мумия.
— «Черт побери». Я сказал: «Черт побери», — неуверенно ответил Крюгер, надевая шляпу.
— Не лги, сын мой! — грозно заговорил Черный Монах. — Мы здесь не глухие. Имеющий уши да услышит. Ты произнес не «черт побери», а нечто противоположное. Да как ты посмел?! Ты осквернил стены этого дома.
Фредди совсем стушевался.
— Я не хотел, я оговорился…
Из глаз монаха вырывались искры.
— Молчи, дьяволохульник! — вещал он, заходясь в гневе. — Молчи, ибо виновен есть. И если ты еще хоть раз посмеешь допустить чернотатство в стенах этого дома…
— Нет, никогда, — торопливо забормотал Крюгер. — Я больше не буду.
Монах хотел еще что-то сказать, но в этот момент под потолком раздалось истеричное:
— О, Дьявол!
Все посмотрели наверх. Ведьма висела под потолком вниз головой, тщетно пытаясь перевернуться или хотя бы сдвинуться с места. Ее длинные волосы ниспадали вниз золотым дождем.
— Что случилась, дочь моя? — заботливо поинтересовался монах.
— Веник больше не слушается, — простонала Блонди.
— Вот видите, что вы наделали, — пожурил Крюгера Призрак Оперы.
— А что?
— Вы испортили ей колдовство. Бедняжка утратила власть над веником.
— Выдирайте из веника прутья, — посоветовал ведьме Шелти. — И кидайте их по одному на пол. Так постепенно и спуститесь.
— Можно сделать проще, — промолвил Черный Монах.
Он выпростал из-под балахона свои костлявые руки. Они стали стремительно нарастать из его рукавов подобно выдвижной пожарной лестнице, причем сам монах продолжал оставаться на месте.
— Я сниму вас, дочь моя. Не бойтесь.
Вскоре его руки достигли немыслимых размеров, протянувшись через всю комнату под потолок.
— Уберите руки! — завизжала Блонди, отталкивая уже готовые схватить ее за грудь пальцы. — Наглец!
Монах одернул руки, и в одно мгновение они исчезли в рукавах его балахона.
— Простите, промахнулся, — буркнул он, заскрипев костями. — Поступайте, как знаете. А я пока соберу свои четки, — и он пополз по полу.
Воспользовавшись советом Шелти, ведьма принялась выламывать из непокорного веника прутья. Когда тот похудел ровно наполовину, ей удалось, наконец, перевернуться вверх головой. Она выдернула еще один прутик, и тут веник повело назад.
От визга Блонди у присутствующих заложило в ушах. Ведьма лихо кружила по комнате, только теперь уже задом
наперед. Мужчинам приходилось то и дело пригибаться, чтобы не получить от нее сапогами по голове.
И только Черный Монах продолжал безучастно собирать свои камешки и нанизывать их на шелковую нить.
Кончилось все тем, что Блонди приземлилась ему на спину. Под монашеским одеянием оглушительно затрещали старые кости, из рукавов повалил дым.
Блонди в испуге отскочила в сторону.
На полу возле ее ног бесформенной грудой лежал пустой балахон.
— Черт возьми, что я наделала! — схватилась она за голову.
Шелти молча подцепил продолжающее дымить одеяние и для верности тряхнул им в воздухе. Все ждали, что оттуда вывалится если не череп, то хотя бы берцовая кость. Но, кроме четок, ничего больше не выпало.
— Ну и для кого он их собирал? — с сарказмом проговорил Шелти, взвешивая на ладони переливающуюся горстку драгоценных камней.
— Для себя, сын мой, — ответил бестелесный голос из капюшона. — Для себя. Не думайте, что от меня можно так просто отделаться.
И в тот же миг балахон наполнился своим прежним содержимым.
Глава 11
Глава 12
Глава 13
— О Господи! — вырвалось у Фредди. Он бросился за покатившейся шляпой.
В гостиной наступила гробовая тишина. Призрак Оперы изменился в лице. Шелти поправил узел галстука. Ведьма зависла под потолком, как будто в ее венике кончился бензин. Черный Монах выронил из рук четки, и они рассыпались по полу десятками драгоценных камней.
— Что? Что вы сказали? — прошамкала египетская мумия.
— «Черт побери». Я сказал: «Черт побери», — неуверенно ответил Крюгер, надевая шляпу.
— Не лги, сын мой! — грозно заговорил Черный Монах. — Мы здесь не глухие. Имеющий уши да услышит. Ты произнес не «черт побери», а нечто противоположное. Да как ты посмел?! Ты осквернил стены этого дома.
Фредди совсем стушевался.
— Я не хотел, я оговорился…
Из глаз монаха вырывались искры.
— Молчи, дьяволохульник! — вещал он, заходясь в гневе. — Молчи, ибо виновен есть. И если ты еще хоть раз посмеешь допустить чернотатство в стенах этого дома…
— Нет, никогда, — торопливо забормотал Крюгер. — Я больше не буду.
Монах хотел еще что-то сказать, но в этот момент под потолком раздалось истеричное:
— О, Дьявол!
Все посмотрели наверх. Ведьма висела под потолком вниз головой, тщетно пытаясь перевернуться или хотя бы сдвинуться с места. Ее длинные волосы ниспадали вниз золотым дождем.
— Что случилась, дочь моя? — заботливо поинтересовался монах.
— Веник больше не слушается, — простонала Блонди.
— Вот видите, что вы наделали, — пожурил Крюгера Призрак Оперы.
— А что?
— Вы испортили ей колдовство. Бедняжка утратила власть над веником.
— Выдирайте из веника прутья, — посоветовал ведьме Шелти. — И кидайте их по одному на пол. Так постепенно и спуститесь.
— Можно сделать проще, — промолвил Черный Монах.
Он выпростал из-под балахона свои костлявые руки. Они стали стремительно нарастать из его рукавов подобно выдвижной пожарной лестнице, причем сам монах продолжал оставаться на месте.
— Я сниму вас, дочь моя. Не бойтесь.
Вскоре его руки достигли немыслимых размеров, протянувшись через всю комнату под потолок.
— Уберите руки! — завизжала Блонди, отталкивая уже готовые схватить ее за грудь пальцы. — Наглец!
Монах одернул руки, и в одно мгновение они исчезли в рукавах его балахона.
— Простите, промахнулся, — буркнул он, заскрипев костями. — Поступайте, как знаете. А я пока соберу свои четки, — и он пополз по полу.
Воспользовавшись советом Шелти, ведьма принялась выламывать из непокорного веника прутья. Когда тот похудел ровно наполовину, ей удалось, наконец, перевернуться вверх головой. Она выдернула еще один прутик, и тут веник повело назад.
От визга Блонди у присутствующих заложило в ушах. Ведьма лихо кружила по комнате, только теперь уже задом
наперед. Мужчинам приходилось то и дело пригибаться, чтобы не получить от нее сапогами по голове.
И только Черный Монах продолжал безучастно собирать свои камешки и нанизывать их на шелковую нить.
Кончилось все тем, что Блонди приземлилась ему на спину. Под монашеским одеянием оглушительно затрещали старые кости, из рукавов повалил дым.
Блонди в испуге отскочила в сторону.
На полу возле ее ног бесформенной грудой лежал пустой балахон.
— Черт возьми, что я наделала! — схватилась она за голову.
Шелти молча подцепил продолжающее дымить одеяние и для верности тряхнул им в воздухе. Все ждали, что оттуда вывалится если не череп, то хотя бы берцовая кость. Но, кроме четок, ничего больше не выпало.
— Ну и для кого он их собирал? — с сарказмом проговорил Шелти, взвешивая на ладони переливающуюся горстку драгоценных камней.
— Для себя, сын мой, — ответил бестелесный голос из капюшона. — Для себя. Не думайте, что от меня можно так просто отделаться.
И в тот же миг балахон наполнился своим прежним содержимым.
Глава 11
Граф Дракула
— Откройте кто-нибудь окно, — сказал Черный Монах. — Пусть выветрится дым.
Египетская мумия отправилась выполнять его смиренную просьбу.
Шелти, не говоря ни слова, протянул монаху четки.
— Благодарю, сын мой, — тот повернулся к Блонди и просвечивая ее своими глазами-углями насквозь, мягко заметил: — Дочь, моя, вы действительно самая настоящая ведьма. Простите мне мои нелепые подозрения. Ибо не та женщина есть ведьма, что умеет летать, но та, которая способна оседлать мужчину.
Блонди лукаво улыбнулась, оправляя на себе блузку.
— Я не зашибла вас, падре?
— Позвоночник слегка ноет, — честно признался монах. Бухнатон запустил руку под бинты и, вытащив на свет из
глубины своего живота фигурную бутылку, протянул ее Черному Монаху:
— Отхлебните немного, и все пройдет.
— Что это?
— Египетский бальзам. Лучшее средство от любого недуга. Черный Монах приложился к бутылке.
— Мне тоже что-то нездоровится, — сказал Шелти, подходя поближе.
Но Бухнатон уже спрятал бутылку обратно под бинты.
— Без этого бальзама я давно бы превратился в пыль, — просипела мумия.
По гостиной, задевая огоньки свечей, бродил свежий ночной ветер. Дождь за окнами давно кончился. Было слышно, как в саду шелестят листвой влажные деревья.
Вдруг в раскрытое окно впорхнула большая летучая мышь.
— Крыса! — в ужасе воскликнул Призрак Оперы.
— Убейте же ее! Убейте! — завизжала Блонди.
От порыва ветра окно в гостиную захлопнулось, отрезая летучей мыши путь к отступлению.
Фредди Крюгер запустил в нее перчаткой. Отточенные, как бритва, лезвия чуть было не проткнули ей крыло, но в последний момент мышь увернулась, и ножи вонзились в оконную раму.
— Маргарита, нет прощенья! Погибла ты! — вскричал Призрак Оперы.
Он выхватил из сапога хлыст и стал хлестать им по стенам, надеясь сбить мечущееся по комнате существо. Он ловко обращался со своим оружием, но летучая тварь была проворнее. Только один раз Эрику удалось ее задеть самым кончиком хлыста, и тогда мышь пронзительно вскрикнула от боли.
Призрак Оперы разбушевался не на шутку. Гостям приходилось проявлять незаурядную ловкость, чтобы уворачиваться от его дьявольской плетки. Больше всех досталось египетской мумии. Но ее спасали бинты.
— Остановитесь, сын мой! — сказал Черный Монах. — Ибо настал мой черед.
Призрак с заметной неохотой перестал размахивать хлыстом.
Из рукавов монаха к летучей мыши потянулись удлиняющиеся руки с растопыренным пальцами. Он попытался схватить ее прямо за голову, но мышь цапнула его за палец. Монах с воплем одернул руки. Однако он не собирался так просто отступать. Развязав у себя на груди шнурок и распахнув ворот балахона, он стал выламывать из своего скелета ребра и швырять ими в крылатую тварь. Из его фосфорицирующих костей в сумраке гостиной возник настоящий фейерверк.
Под впечатлением его находчивости фараон Бухнатон потянулся было к своему животу, чтобы запустить в летучую мышь бутылкой, но, когда бальзам оказался у него под носом, передумал и, отхлебнув глоток, спрятал бутылку обратно.
Стараясь отодрать свою перчатку от оконной рамы, Крюгер свалился с подоконника и затих на полу.
С каждой секундой летучей мыши становилось все труднее увертываться от летящих в нее ребер монаха.
— Оттесняйте ее в угол, — вредным голосом просипела мумия. — Мы ей сейчас устроим пирамиду Хеопса.
— Смотри, кошечка, как я ее прикончу, — сказал Шелти ведьме, выхватывая 5-ти зарядный револьвер 38-го калибра. — Эту пушку прозвали «Бульдог». Такая смешная кличка…
Но когда Шелти открыл прицельный огонь, летучей мыши стало не до смеха. Видимо поняв, что пули на открытом пространстве не избежать, она стрелой метнулась к камину и исчезла в его темной дыре.
Шелти бросился к камину, но был вынужден отпрянуть, осыпанный снопом вырвавшихся оттуда искр. Прошло какое-то неуловимое мгновение, и из камина, держась за плечо, наружу выбрался высокий старик, одетый во все черное.
— Что здесь делает этот трубочист?! — брезгливо воскликнул Призрак Оперы.
Старик медленно разогнул спину, и все ахнули.
— Граф! — Шелти подбежал к нему, виновато разводя руками. — Это вы? Простите, ради Дьявола. Я и сам не знаю, как…
— Какого черта, господа! — стряхивая с себя грязь и пыль, грубо перебил его Дракула. — Разве вы меня не ждали?
— Ждали, — заискивающе пролепетал Бухнатон. — Совсем заждались, граф.
Дракула поднял руку, повелевая ему умолкнуть.
— А ты, Черный Монах, — обратился он к ползавшему по полу монаху, который собирал свои ребра, разбросанные по всей комнате. — Где были твои глаза? Как ты мог меня не признать?
— Но, брат мой… — забормотал тот, запихивая кости себе в балахон. — Все случилось так внезапно.
— Это ведьма виновата, — прошепелявила египетская мумия, теребя бинты. — Она закричала, что бы мы вас… — Бухнатон запнулся.
— О граф, я не хотела! — воскликнула Блонди. Прижимая руки к груди, она кинулась к старику и упала на колени.
Граф Дракула обнажил десны, сверкнув острыми белыми зубами.
— Встаньте, миледи, я вас не виню, — и он поцеловал ей руку. — Забудем об этом недоразумении, господа. Скажите, Бухнатон, все в сборе?
— Доктор Франкенштейн задерживается, — ответила мумия.
Вампир скривил губы в усмешке.
— Выкапывает очередного мертвеца?
— Не знаю, граф.
— Начнем без него. Присаживайтесь, господа.
Дракула сделал повелительный жест рукой, но все продолжали стоять до тех пор, пока он сам не пристроился в кресле у камина.
Египетская мумия отправилась выполнять его смиренную просьбу.
Шелти, не говоря ни слова, протянул монаху четки.
— Благодарю, сын мой, — тот повернулся к Блонди и просвечивая ее своими глазами-углями насквозь, мягко заметил: — Дочь, моя, вы действительно самая настоящая ведьма. Простите мне мои нелепые подозрения. Ибо не та женщина есть ведьма, что умеет летать, но та, которая способна оседлать мужчину.
Блонди лукаво улыбнулась, оправляя на себе блузку.
— Я не зашибла вас, падре?
— Позвоночник слегка ноет, — честно признался монах. Бухнатон запустил руку под бинты и, вытащив на свет из
глубины своего живота фигурную бутылку, протянул ее Черному Монаху:
— Отхлебните немного, и все пройдет.
— Что это?
— Египетский бальзам. Лучшее средство от любого недуга. Черный Монах приложился к бутылке.
— Мне тоже что-то нездоровится, — сказал Шелти, подходя поближе.
Но Бухнатон уже спрятал бутылку обратно под бинты.
— Без этого бальзама я давно бы превратился в пыль, — просипела мумия.
По гостиной, задевая огоньки свечей, бродил свежий ночной ветер. Дождь за окнами давно кончился. Было слышно, как в саду шелестят листвой влажные деревья.
Вдруг в раскрытое окно впорхнула большая летучая мышь.
— Крыса! — в ужасе воскликнул Призрак Оперы.
— Убейте же ее! Убейте! — завизжала Блонди.
От порыва ветра окно в гостиную захлопнулось, отрезая летучей мыши путь к отступлению.
Фредди Крюгер запустил в нее перчаткой. Отточенные, как бритва, лезвия чуть было не проткнули ей крыло, но в последний момент мышь увернулась, и ножи вонзились в оконную раму.
— Маргарита, нет прощенья! Погибла ты! — вскричал Призрак Оперы.
Он выхватил из сапога хлыст и стал хлестать им по стенам, надеясь сбить мечущееся по комнате существо. Он ловко обращался со своим оружием, но летучая тварь была проворнее. Только один раз Эрику удалось ее задеть самым кончиком хлыста, и тогда мышь пронзительно вскрикнула от боли.
Призрак Оперы разбушевался не на шутку. Гостям приходилось проявлять незаурядную ловкость, чтобы уворачиваться от его дьявольской плетки. Больше всех досталось египетской мумии. Но ее спасали бинты.
— Остановитесь, сын мой! — сказал Черный Монах. — Ибо настал мой черед.
Призрак с заметной неохотой перестал размахивать хлыстом.
Из рукавов монаха к летучей мыши потянулись удлиняющиеся руки с растопыренным пальцами. Он попытался схватить ее прямо за голову, но мышь цапнула его за палец. Монах с воплем одернул руки. Однако он не собирался так просто отступать. Развязав у себя на груди шнурок и распахнув ворот балахона, он стал выламывать из своего скелета ребра и швырять ими в крылатую тварь. Из его фосфорицирующих костей в сумраке гостиной возник настоящий фейерверк.
Под впечатлением его находчивости фараон Бухнатон потянулся было к своему животу, чтобы запустить в летучую мышь бутылкой, но, когда бальзам оказался у него под носом, передумал и, отхлебнув глоток, спрятал бутылку обратно.
Стараясь отодрать свою перчатку от оконной рамы, Крюгер свалился с подоконника и затих на полу.
С каждой секундой летучей мыши становилось все труднее увертываться от летящих в нее ребер монаха.
— Оттесняйте ее в угол, — вредным голосом просипела мумия. — Мы ей сейчас устроим пирамиду Хеопса.
— Смотри, кошечка, как я ее прикончу, — сказал Шелти ведьме, выхватывая 5-ти зарядный револьвер 38-го калибра. — Эту пушку прозвали «Бульдог». Такая смешная кличка…
Но когда Шелти открыл прицельный огонь, летучей мыши стало не до смеха. Видимо поняв, что пули на открытом пространстве не избежать, она стрелой метнулась к камину и исчезла в его темной дыре.
Шелти бросился к камину, но был вынужден отпрянуть, осыпанный снопом вырвавшихся оттуда искр. Прошло какое-то неуловимое мгновение, и из камина, держась за плечо, наружу выбрался высокий старик, одетый во все черное.
— Что здесь делает этот трубочист?! — брезгливо воскликнул Призрак Оперы.
Старик медленно разогнул спину, и все ахнули.
— Граф! — Шелти подбежал к нему, виновато разводя руками. — Это вы? Простите, ради Дьявола. Я и сам не знаю, как…
— Какого черта, господа! — стряхивая с себя грязь и пыль, грубо перебил его Дракула. — Разве вы меня не ждали?
— Ждали, — заискивающе пролепетал Бухнатон. — Совсем заждались, граф.
Дракула поднял руку, повелевая ему умолкнуть.
— А ты, Черный Монах, — обратился он к ползавшему по полу монаху, который собирал свои ребра, разбросанные по всей комнате. — Где были твои глаза? Как ты мог меня не признать?
— Но, брат мой… — забормотал тот, запихивая кости себе в балахон. — Все случилось так внезапно.
— Это ведьма виновата, — прошепелявила египетская мумия, теребя бинты. — Она закричала, что бы мы вас… — Бухнатон запнулся.
— О граф, я не хотела! — воскликнула Блонди. Прижимая руки к груди, она кинулась к старику и упала на колени.
Граф Дракула обнажил десны, сверкнув острыми белыми зубами.
— Встаньте, миледи, я вас не виню, — и он поцеловал ей руку. — Забудем об этом недоразумении, господа. Скажите, Бухнатон, все в сборе?
— Доктор Франкенштейн задерживается, — ответила мумия.
Вампир скривил губы в усмешке.
— Выкапывает очередного мертвеца?
— Не знаю, граф.
— Начнем без него. Присаживайтесь, господа.
Дракула сделал повелительный жест рукой, но все продолжали стоять до тех пор, пока он сам не пристроился в кресле у камина.
Глава 12
Охотник и дичь
Хищник вертел в руках свой первый боевой трофей. Великолепный экземпляр. Череп с широкой лобной костью, хорошо развитыми челюстями и большими глазницами.
Это был череп Франкенштейна. Впрочем, Хищник не знал имени своей жертвы. Расу суперохотников никогда не интересовали подробности из жизни дичи, а уж их имена и подавно.
Хищник заботливо поправил черепу нижнюю челюсть. Он не мог на него налюбоваться. Этот череп был достоин занять одно из самых престижных мест в его будущей коллекции.
Вспоминая о прошедшей охоте, Хищник не удержался и тихо замурлыкал, бережно поглаживая череп Франкенштейна по голому темени.
Скоро у него будет много таких трофеев. Еще семь жертв он наметил себе на сегодняшнюю ночь. Удачно, что ему даже не пришлось их выслеживать. Они сами заявились в дом, который он выбрал для временной стоянки своей космической шлюпки.
Хищник осторожно уложил череп в колбу с консервирующим веществом, позволявшим сохранить охотничий трофей в самом наилучшим виде. Оставив колбу в шлюпке, он спустился этажом ниже и прижался мордой к небольшой трещине в полу.
Земляне сидели сейчас в просторной комнате на первом этаже. Хищник располагался этажом выше, прямо над ними. Он готовился к охоте. К охоте, которая должна была принести ему еще семь трофеев. Семь пустых колб с питательным желе дожидались, когда он заполнит их черепами своих новых жертв.
Хищник был уверен в своих силах. Но кое-что его все-таки тревожило. Он до сих пор не мог понять, почему все эти существа излучают так мало тепла и почему у них постоянно скачет температура, изменяясь от температуры воздуха чуть ли до температуры кипения воды. Ни одно из известных Хищнику живых существ, как на его планете, так и на Земле, не обладало такой странной системой терморегуляции.
Кроме того, Хищник терялся в догадках, каким образом единственной тут женской особи удалось летать по комнате. Предмет, который при этом размещался у нее между ног и которым она виртуозно управляла, был совершенно непохож на двигательное устройство, и более того, судя по его температуре, не содержал внутри никакого источника энергии.
Хищник недоумевал, откуда вдруг в комнате взялся старый самец, который вылез из прямоугольного выступа в стене. Если он свалился вниз через трубу на крыше, то почему его падение не сопровождалось шумом, который Хищник непременно бы распознал? И почему залетевшее перед тем в эту дыру маленькое уродливое существо неожиданно стало искриться и исчезло без следа?
Вопросов было много. Но в конце концов Хищник прибыл на эту планету не за тем, чтобы решать подобные головоломки. Он прилетел, чтобы поохотится в свое удовольствие. И он не сомневался в том, что предстоящая охота окажется для него удачной.
Поглядывая сверху на свои жертвы, Хищник раздумывал над тем, каким оружием ему будет лучше воспользоваться.
Это был череп Франкенштейна. Впрочем, Хищник не знал имени своей жертвы. Расу суперохотников никогда не интересовали подробности из жизни дичи, а уж их имена и подавно.
Хищник заботливо поправил черепу нижнюю челюсть. Он не мог на него налюбоваться. Этот череп был достоин занять одно из самых престижных мест в его будущей коллекции.
Вспоминая о прошедшей охоте, Хищник не удержался и тихо замурлыкал, бережно поглаживая череп Франкенштейна по голому темени.
Скоро у него будет много таких трофеев. Еще семь жертв он наметил себе на сегодняшнюю ночь. Удачно, что ему даже не пришлось их выслеживать. Они сами заявились в дом, который он выбрал для временной стоянки своей космической шлюпки.
Хищник осторожно уложил череп в колбу с консервирующим веществом, позволявшим сохранить охотничий трофей в самом наилучшим виде. Оставив колбу в шлюпке, он спустился этажом ниже и прижался мордой к небольшой трещине в полу.
Земляне сидели сейчас в просторной комнате на первом этаже. Хищник располагался этажом выше, прямо над ними. Он готовился к охоте. К охоте, которая должна была принести ему еще семь трофеев. Семь пустых колб с питательным желе дожидались, когда он заполнит их черепами своих новых жертв.
Хищник был уверен в своих силах. Но кое-что его все-таки тревожило. Он до сих пор не мог понять, почему все эти существа излучают так мало тепла и почему у них постоянно скачет температура, изменяясь от температуры воздуха чуть ли до температуры кипения воды. Ни одно из известных Хищнику живых существ, как на его планете, так и на Земле, не обладало такой странной системой терморегуляции.
Кроме того, Хищник терялся в догадках, каким образом единственной тут женской особи удалось летать по комнате. Предмет, который при этом размещался у нее между ног и которым она виртуозно управляла, был совершенно непохож на двигательное устройство, и более того, судя по его температуре, не содержал внутри никакого источника энергии.
Хищник недоумевал, откуда вдруг в комнате взялся старый самец, который вылез из прямоугольного выступа в стене. Если он свалился вниз через трубу на крыше, то почему его падение не сопровождалось шумом, который Хищник непременно бы распознал? И почему залетевшее перед тем в эту дыру маленькое уродливое существо неожиданно стало искриться и исчезло без следа?
Вопросов было много. Но в конце концов Хищник прибыл на эту планету не за тем, чтобы решать подобные головоломки. Он прилетел, чтобы поохотится в свое удовольствие. И он не сомневался в том, что предстоящая охота окажется для него удачной.
Поглядывая сверху на свои жертвы, Хищник раздумывал над тем, каким оружием ему будет лучше воспользоваться.
Глава 13
Гадание на картах
Призрак Оперы затылком чувствовал, что на него кто-то смотрит. И в тоже время он прекрасно знал, что у него за спиной находится совершенно голая стена, на которой даже не висело самого заурядного портрета, через глаза которого неизвестный злоумышленник мог бы наблюдать сейчас за гостиной из соседней комнаты. Поскольку мысль взглянуть на потолок ему не приходила, странный зуд в своем затылке Эрик относил исключительно на счет расшатанных нервов и не пытался осмотреться; хотя порой ощущение, будто чьи-то несвязные мысли проникают в его мозги, становилось просто невыносимым.
Между тем Шелти закончил рассказывать о похождениях Фредди Крюгера. Сам Крюгер, после того, как свалился с подоконника, был более обыкновенного молчалив и не собирался ни жаловаться на судьбу, ни просить о помощи. Шелти пришлось излагать суть дела за него.
— Какая нелепая история, — промолвил Дракула. — А вы уверены, мистер Догги, что эта женщина сгорела?
— Не знаю. По всем законам природы она должна была превратиться в груду пепла. Но я не могу понять, почему она не погибла еще в момент падения вертолета? Он со всей силы врезался в землю, а она не только не потеряла сознания, но и нашла в себе силы, чтобы выбраться наружу. Причем, я не заметил, чтобы она сильно пострадала. Она лишь слегка прихрамывала на одну ногу.
Граф Дракула задумчиво пригладил свои длинные седые усы.
— Что ж, господа, надо признать, случай весьма занятный. И мы не можем позволить себе остаться в стороне от проблем мистера Крюгера. Если кто-либо или что-либо покушается на одного из представителей Мира Потусторонних, мы должны сделать все, чтобы помочь ему с честью выйти из навязанного поединка.
— Истину говоришь, брат мой, — кивнул Черный Монах, теребя четки. — Мы ему поможем.
— Надо вернуться на место катастрофы и посмотреть, что стало с женщиной, — сказал Призрак Оперы.
— И надругаться над останками, — захихикала египетская мумия.
— Как вам не стыдно, Бухнатон! — шикнула на него ведьма.
— А что? Над мумиями фараонов издеваться можно, выставляя их на всеобщее обозрение, а над трупом нашего врага и поплясать нельзя?
— Но она все-таки женщина.
Дракула поднял руку, и все мгновенно умолкли.
— Призрак Оперы прав, — сказал вампир. — Необходимо удостовериться в том, что женщина действительно мертва. Полагаю, этим следует заняться мистеру Догги.
— Хорошо, граф, — сказал Шелти. — Отправиться прямо сейчас?
— Не стоит. Подождите до утра. Нам еще найдется, о чем поговорить. Жива ли эта женщина или нет, мы все равно должны разобраться, что кроется за всей этой странной историей. Что, если завтра такая же безумная женщина заявится ко мне в склеп, чтобы спросить, как я поживаю, и вобьет мне в сердце осиновый кол?! — Глаза Дракулы налились кровью, густые брови сошлись на переносице. Граф не повышал голоса, он почти шептал, но этот шепот, казалось, разрывал тишину в гостиной. — Кто помешает безумице проникнуть в Британский музей и искромсать рыцарским мячом саркофаг с нашим уважаемым Бухнатоном?! (Египетская мумия дрожащей рукой достала бутылку бальзама и сделала большой глоток). Кто встанет у нее на пути, — продолжал граф, — если ей вздумается окатить Черного Монаха святой водой?! (Монах выронил из рук четки). Кто остановит ее руку, рвущую на части ноты Эрика Деслера?! (У Призрака Оперы отвалился кусок щеки). Кто?!
— Простите, граф, но это все риторика, — спокойно произнес Шелти, не обращая внимания на молнии, посыпавшиеся из глаз Дракулы. — Что вы предлагаете конкретно, кроме эксгумации тела вертолетчицы?
— Я хотел бы прежде выслушать вас, сэр, — поджав губы, ответил вампир. — Судя по вашему самоуверенному тону, вам есть, что сказать.
— Если позволите, граф… Я согласен с вами, что нам прежде всего следует вскрыть подоплеку этого дела. Поведение женщины, несмотря на все ее причуды, подозрительно напоминает стиль профессионального убийцы. Если верить Крюгеру, она все время находилась в великолепной спортивной форме; превосходно обращалась с огнестрельным и холодным оружием; с легкостью управляла самолетом и моторной яхтой. А как здорово она водит вертолет и стреляет, я убедился на собственной шкуре. — Шелти поправил шляпу. — Попытки убить Крюгера могут возобновиться. Женщина всего лишь выполняла чей-то заказ. И нам следует как можно скорее выйти на этого таинственного заказчика…
Фредди Крюгер даже не пытался прислушаться к их разговору, равнодушно наблюдая за Призраком Оперы, который, подобрав с пола кусок своей щеки, в эту минуту сдувал с него пыль.
— Господа, чтобы прояснить прошлое и развеять мрак над будущим, я могла бы погадать на картах, — предложила Блонди.
— Если это не займет слишком много времени, — сказал Дракула. — До наступления рассвета мы должны успеть обсудить и многие другие вопросы. Кстати, Бухнатон, вы приготовили мне гроб со свежей землей, как я просил?
— Ваш гроб стоит в подвале, граф, — ответила мумия.
— Благодарю. — Вампир повернулся к ведьме. — Прошу вас, миледи. Где ваши карты? Можете приступать.
Блонди села за небольшой столик и, распечатав свежую колоду, принялась метать карты.
— Я гадаю на Фредди Крюгера, — тихо приговаривала она, выкладывая карты в замысловатую комбинацию. — На прошлое, настоящее, будущее… Фредди Крюгер, трефовый валет, что с тобой было, что тебя ждет…
Призрак Оперы вытащил кривую иглу и, пришлепнув неровный кусок кожи себе чуть пониже левого глаза, вонзил иглу под щеку. Он не смог удержаться от вопля.
Все сразу повернулись к нему.
Блонди тоже вскинула голову. Увидев, чем занимается призрак, она едва не рассыпала колоду. Эрик перехватил ее взгляд.
— Я вас отвлекаю, мадемуазель? — печально осведомился он, протягивая через щеку нить с иглой.
— Нет, но… вообще-то…
— Извольте, я отвернусь к стене.
Призрак Оперы изменил положение кресла и продолжил свое прежнее занятие. При этом он вопил уже не переставая.
Блонди бросила карты на стол.
— Я так не могу! — капризно заявила она. — Мне нужна полная тишина.
Дракула обратился к зашедшемуся в крике призраку:
— Послушайте, любезный, вы не могли бы на время перейти в другую комнату?
Но призрак орал так, что не слышал собственного крика.
— Подождем, — сказал Шелти. — Кажется, он скоро кончит.
Разволновавшийся фараон Бухнатон тайком приложился к бутылке. Черный Монах лихорадочно перебирал четки.
Наконец, Эрик заштопал себе щеку. Сразу умолкнув, он принялся смазывать лицо кремом. Было заметно, что это доставляет ему гораздо больше удовольствия, чем предыдущая процедура.
В наступившей тишине прозвучал проникновенный голос Дракулы:
— Продолжайте, миледи.
— Я буду гадать на скорую руку, — косясь в сторону Призрака Оперы, сказала Блонди. Она стала разглядывать разложенные перед ней карты. — Вот Фредди Крюгер — крестовый валет. На него смотрит бубновый король. Он возвышается над ним и над всеми прочими картами. Он огромен, он выше всех. И как странно, господа, он похож на обезьяну! В его руках я угадываю три банана.
— Проклятая обезьяна, — пробормотал Крюгер, сразу вспомнив о Кинг-Конге.
— Было такое? — спросила ведьма.
— Было.
— Так. А под Крюгером лежат две пики — шестерка и семерка. Я угадываю в них птиц. У них черно-белое оперение, они ходят на двух лапах и хотя не летают, но прекрасно плавают. Они как бы клюют трефового валета снизу.
— Пингвины, — с отвращением буркнул Крюгер.
— Было такое?
— Было, было.
Пока в гостиной шло гадание, этажом выше оно уже закончилось. Хищник наконец решил, что первый удар он нанесет метательным диском, а затем пустит в ход боевые ножи. Если понадобится, воспользуется и копьем. А тех, кто попытается трусливо скрыться с поля битвы, он прикончит при помощи своей лазерной пушки.
Предвкушая немалое удовольствие от предстоящей охоты, Хищник тихо заурчал.
— Бух, это не у тебя там урчит в животе? — усмехнулся Шелти, воспользовавшись паузой в бормотании ведьмы.
— У меня, — охотно соврал Бухнатон. Ему было неловко признаться, что у него внутри просто нечему урчать, поскольку он по самое горло набит трухой.
— Угостил бы бальзамом, а?
— Тише, господа, — строго перебил их Дракула. — Вы мешаете. Скажите, миледи, — он перевел взгляд на Блонди, — что говорят карты по поводу женщины, которая преследовала Крюгера?
— Я вижу ее. Это дама пик, дурная женщина. Она сейчас там, где будущее сходится с прошлым.
— Она мертва?
— Нет!
Все замерли, пораженные твердым ответом Блонди. Крюгер похолодел. У Призрака Оперы отвалилось правое ухо. Чтобы не отвлекать присутствующих, он украдкой поднял его и спрятал в карман, а опустевшее место прикрыл локоном своего парика.
— Вы уверены, дочь моя? — переспросил ведьму Черный Монах.
— Да, падре. Карты не могут врать. Она жива.
— Так кто же она, эта женщина? — нахмурился Дракула.
— Мне кажется, она словно сделана из металла.
— «Железная леди»! — хмыкнул Шелти.
Блонди пропустила его шутку мимо ушей.
— У меня такое чувство, что это не женщина, — медленно произнесла она, водя подушечками пальцев по изображению пиковой дамы. — Похоже, это мужчина… но и как бы не совсем мужчина.
— Евнух, что ли? — осклабился Шелти.
— Перестаньте паясничать, сэр, — мрачно обронил граф Дракула. — Здесь все-таки заседание Клуба Потусторонних, а не пикник на обочине.
Тем временем наверху Хищник сосредоточенно выбирал жертву, с которой начнется его охота. На открытом пространстве — по правилам охоты на стаю — первой следовало убивать ту дичь, которая ближе других находится к зарослям, то есть, в данной ситуации, того, кто сидит возле самой двери.
Хищник посмотрел на Фредди Крюгера, который идеально подходил под условия этого правила. Хищник заметил у дичи на правой руке острые когти, которые были даже длинней, чем у него. Этот землянин был бы опасен в ближнем бою. Но Хищник не будет мудрить, он запустит в него бумеранг, и тот сразу лишится своей головы…
Блонди продолжала изучать расположение карт. Внезапно она вскрикнула, прижав ко рту ладонь.
— Что случилась, дочь моя? — обеспокоился Черный Монах.
— Вот этот червовый валет… он предвещает большие неприятности, а вместе с лежащей рядом пиковой дамой — ссору, драку. Он даже опаснее дамы пик.
— Не понимаю, о чем идет речь, — заплетающимся языком промямлил Бухнатон. — И вообще, скажу я вам, господа, все на свете — вода, кроме египетского бальзама!
— Вы пьяны, брат мой, — мягко проговорил монах. — Помолчите немного. Воистину, так будет лучше для всех.
Египетская мумия безропотно умолкла и стала подтягивать на ногах бинты.
— А плевать я хотел на этого червового валета, — вдруг заявил Фредди. — Это не та карта. Будь это хотя бы туз… А с валетом я как-нибудь справлюсь.
— Какой он странный, — бормотала Блонди, рассматривая валета червей. — Косматый, зубастый… Я не могу избавиться от ощущения, что он угрожает не только Фредди…
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Дракула.
Блонди подняла на него глаза. В них читался нескрываемый испуг.
— Этот валет угрожает всем нам!
И только она произнесла эти слова, как за дверью гостиной раздался грохот, будто на пол уронили что-то очень тяжелое и солидное, вроде «Молота ведьм».
Все разом вздрогнули.
— Что за странные звуки? — встревожился Призрак Оперы.
— Всего лишь упала входная дверь, — сказала египетская мумия. — Наверное, петли отвалились.
— Удивляюсь на вас, Бухнатон, — заворчал Дракула. — Я надеялся, что вы подберете для нас какой-нибудь старинный замок в духе Ренессанса, а вы сняли дом, похожий на огромный заброшенный склеп.
— Т-с-с… — прошипел Шелти. — Слышите, господа?
— Ой, сюда кто-то идет, — затряслась от страха Блонди. За дверью стали явственно различимы чьи-то шаги и какое-то странное лязганье и скрип, словно по коридору волокли сломанный велосипед.
Крюгер попытался определить по звукам, кто это может быть — мальчик или девочка, но вдруг понял, что это и ни то, и ни другое, а нечто среднее.
Шелти с озабоченным лицом извлек револьвер и стал лихорадочно набивать его барабан патронами.
С каждой секундой шаги за дверью раздавались все четче.
— Это Франкенштейн, — предположил Черный Монах.
— Разве он хромой? — скептически заметил Шелти.
— Вроде нет, — сказал Бухнатон. — Но может, дверь на него упала?
— Хотелось бы в это верить, — пробормотал Дракула. — Но меня снедают дурные предчувствия.
— Меня тоже, — прошептала ведьма. Ее глаза на мгновение остановились на рассыпанных по столу картах, и ей вдруг показалось, что на губах пиковой дамы мелькнула ехидная улыбка.
Между тем Шелти закончил рассказывать о похождениях Фредди Крюгера. Сам Крюгер, после того, как свалился с подоконника, был более обыкновенного молчалив и не собирался ни жаловаться на судьбу, ни просить о помощи. Шелти пришлось излагать суть дела за него.
— Какая нелепая история, — промолвил Дракула. — А вы уверены, мистер Догги, что эта женщина сгорела?
— Не знаю. По всем законам природы она должна была превратиться в груду пепла. Но я не могу понять, почему она не погибла еще в момент падения вертолета? Он со всей силы врезался в землю, а она не только не потеряла сознания, но и нашла в себе силы, чтобы выбраться наружу. Причем, я не заметил, чтобы она сильно пострадала. Она лишь слегка прихрамывала на одну ногу.
Граф Дракула задумчиво пригладил свои длинные седые усы.
— Что ж, господа, надо признать, случай весьма занятный. И мы не можем позволить себе остаться в стороне от проблем мистера Крюгера. Если кто-либо или что-либо покушается на одного из представителей Мира Потусторонних, мы должны сделать все, чтобы помочь ему с честью выйти из навязанного поединка.
— Истину говоришь, брат мой, — кивнул Черный Монах, теребя четки. — Мы ему поможем.
— Надо вернуться на место катастрофы и посмотреть, что стало с женщиной, — сказал Призрак Оперы.
— И надругаться над останками, — захихикала египетская мумия.
— Как вам не стыдно, Бухнатон! — шикнула на него ведьма.
— А что? Над мумиями фараонов издеваться можно, выставляя их на всеобщее обозрение, а над трупом нашего врага и поплясать нельзя?
— Но она все-таки женщина.
Дракула поднял руку, и все мгновенно умолкли.
— Призрак Оперы прав, — сказал вампир. — Необходимо удостовериться в том, что женщина действительно мертва. Полагаю, этим следует заняться мистеру Догги.
— Хорошо, граф, — сказал Шелти. — Отправиться прямо сейчас?
— Не стоит. Подождите до утра. Нам еще найдется, о чем поговорить. Жива ли эта женщина или нет, мы все равно должны разобраться, что кроется за всей этой странной историей. Что, если завтра такая же безумная женщина заявится ко мне в склеп, чтобы спросить, как я поживаю, и вобьет мне в сердце осиновый кол?! — Глаза Дракулы налились кровью, густые брови сошлись на переносице. Граф не повышал голоса, он почти шептал, но этот шепот, казалось, разрывал тишину в гостиной. — Кто помешает безумице проникнуть в Британский музей и искромсать рыцарским мячом саркофаг с нашим уважаемым Бухнатоном?! (Египетская мумия дрожащей рукой достала бутылку бальзама и сделала большой глоток). Кто встанет у нее на пути, — продолжал граф, — если ей вздумается окатить Черного Монаха святой водой?! (Монах выронил из рук четки). Кто остановит ее руку, рвущую на части ноты Эрика Деслера?! (У Призрака Оперы отвалился кусок щеки). Кто?!
— Простите, граф, но это все риторика, — спокойно произнес Шелти, не обращая внимания на молнии, посыпавшиеся из глаз Дракулы. — Что вы предлагаете конкретно, кроме эксгумации тела вертолетчицы?
— Я хотел бы прежде выслушать вас, сэр, — поджав губы, ответил вампир. — Судя по вашему самоуверенному тону, вам есть, что сказать.
— Если позволите, граф… Я согласен с вами, что нам прежде всего следует вскрыть подоплеку этого дела. Поведение женщины, несмотря на все ее причуды, подозрительно напоминает стиль профессионального убийцы. Если верить Крюгеру, она все время находилась в великолепной спортивной форме; превосходно обращалась с огнестрельным и холодным оружием; с легкостью управляла самолетом и моторной яхтой. А как здорово она водит вертолет и стреляет, я убедился на собственной шкуре. — Шелти поправил шляпу. — Попытки убить Крюгера могут возобновиться. Женщина всего лишь выполняла чей-то заказ. И нам следует как можно скорее выйти на этого таинственного заказчика…
Фредди Крюгер даже не пытался прислушаться к их разговору, равнодушно наблюдая за Призраком Оперы, который, подобрав с пола кусок своей щеки, в эту минуту сдувал с него пыль.
— Господа, чтобы прояснить прошлое и развеять мрак над будущим, я могла бы погадать на картах, — предложила Блонди.
— Если это не займет слишком много времени, — сказал Дракула. — До наступления рассвета мы должны успеть обсудить и многие другие вопросы. Кстати, Бухнатон, вы приготовили мне гроб со свежей землей, как я просил?
— Ваш гроб стоит в подвале, граф, — ответила мумия.
— Благодарю. — Вампир повернулся к ведьме. — Прошу вас, миледи. Где ваши карты? Можете приступать.
Блонди села за небольшой столик и, распечатав свежую колоду, принялась метать карты.
— Я гадаю на Фредди Крюгера, — тихо приговаривала она, выкладывая карты в замысловатую комбинацию. — На прошлое, настоящее, будущее… Фредди Крюгер, трефовый валет, что с тобой было, что тебя ждет…
Призрак Оперы вытащил кривую иглу и, пришлепнув неровный кусок кожи себе чуть пониже левого глаза, вонзил иглу под щеку. Он не смог удержаться от вопля.
Все сразу повернулись к нему.
Блонди тоже вскинула голову. Увидев, чем занимается призрак, она едва не рассыпала колоду. Эрик перехватил ее взгляд.
— Я вас отвлекаю, мадемуазель? — печально осведомился он, протягивая через щеку нить с иглой.
— Нет, но… вообще-то…
— Извольте, я отвернусь к стене.
Призрак Оперы изменил положение кресла и продолжил свое прежнее занятие. При этом он вопил уже не переставая.
Блонди бросила карты на стол.
— Я так не могу! — капризно заявила она. — Мне нужна полная тишина.
Дракула обратился к зашедшемуся в крике призраку:
— Послушайте, любезный, вы не могли бы на время перейти в другую комнату?
Но призрак орал так, что не слышал собственного крика.
— Подождем, — сказал Шелти. — Кажется, он скоро кончит.
Разволновавшийся фараон Бухнатон тайком приложился к бутылке. Черный Монах лихорадочно перебирал четки.
Наконец, Эрик заштопал себе щеку. Сразу умолкнув, он принялся смазывать лицо кремом. Было заметно, что это доставляет ему гораздо больше удовольствия, чем предыдущая процедура.
В наступившей тишине прозвучал проникновенный голос Дракулы:
— Продолжайте, миледи.
— Я буду гадать на скорую руку, — косясь в сторону Призрака Оперы, сказала Блонди. Она стала разглядывать разложенные перед ней карты. — Вот Фредди Крюгер — крестовый валет. На него смотрит бубновый король. Он возвышается над ним и над всеми прочими картами. Он огромен, он выше всех. И как странно, господа, он похож на обезьяну! В его руках я угадываю три банана.
— Проклятая обезьяна, — пробормотал Крюгер, сразу вспомнив о Кинг-Конге.
— Было такое? — спросила ведьма.
— Было.
— Так. А под Крюгером лежат две пики — шестерка и семерка. Я угадываю в них птиц. У них черно-белое оперение, они ходят на двух лапах и хотя не летают, но прекрасно плавают. Они как бы клюют трефового валета снизу.
— Пингвины, — с отвращением буркнул Крюгер.
— Было такое?
— Было, было.
Пока в гостиной шло гадание, этажом выше оно уже закончилось. Хищник наконец решил, что первый удар он нанесет метательным диском, а затем пустит в ход боевые ножи. Если понадобится, воспользуется и копьем. А тех, кто попытается трусливо скрыться с поля битвы, он прикончит при помощи своей лазерной пушки.
Предвкушая немалое удовольствие от предстоящей охоты, Хищник тихо заурчал.
— Бух, это не у тебя там урчит в животе? — усмехнулся Шелти, воспользовавшись паузой в бормотании ведьмы.
— У меня, — охотно соврал Бухнатон. Ему было неловко признаться, что у него внутри просто нечему урчать, поскольку он по самое горло набит трухой.
— Угостил бы бальзамом, а?
— Тише, господа, — строго перебил их Дракула. — Вы мешаете. Скажите, миледи, — он перевел взгляд на Блонди, — что говорят карты по поводу женщины, которая преследовала Крюгера?
— Я вижу ее. Это дама пик, дурная женщина. Она сейчас там, где будущее сходится с прошлым.
— Она мертва?
— Нет!
Все замерли, пораженные твердым ответом Блонди. Крюгер похолодел. У Призрака Оперы отвалилось правое ухо. Чтобы не отвлекать присутствующих, он украдкой поднял его и спрятал в карман, а опустевшее место прикрыл локоном своего парика.
— Вы уверены, дочь моя? — переспросил ведьму Черный Монах.
— Да, падре. Карты не могут врать. Она жива.
— Так кто же она, эта женщина? — нахмурился Дракула.
— Мне кажется, она словно сделана из металла.
— «Железная леди»! — хмыкнул Шелти.
Блонди пропустила его шутку мимо ушей.
— У меня такое чувство, что это не женщина, — медленно произнесла она, водя подушечками пальцев по изображению пиковой дамы. — Похоже, это мужчина… но и как бы не совсем мужчина.
— Евнух, что ли? — осклабился Шелти.
— Перестаньте паясничать, сэр, — мрачно обронил граф Дракула. — Здесь все-таки заседание Клуба Потусторонних, а не пикник на обочине.
Тем временем наверху Хищник сосредоточенно выбирал жертву, с которой начнется его охота. На открытом пространстве — по правилам охоты на стаю — первой следовало убивать ту дичь, которая ближе других находится к зарослям, то есть, в данной ситуации, того, кто сидит возле самой двери.
Хищник посмотрел на Фредди Крюгера, который идеально подходил под условия этого правила. Хищник заметил у дичи на правой руке острые когти, которые были даже длинней, чем у него. Этот землянин был бы опасен в ближнем бою. Но Хищник не будет мудрить, он запустит в него бумеранг, и тот сразу лишится своей головы…
Блонди продолжала изучать расположение карт. Внезапно она вскрикнула, прижав ко рту ладонь.
— Что случилась, дочь моя? — обеспокоился Черный Монах.
— Вот этот червовый валет… он предвещает большие неприятности, а вместе с лежащей рядом пиковой дамой — ссору, драку. Он даже опаснее дамы пик.
— Не понимаю, о чем идет речь, — заплетающимся языком промямлил Бухнатон. — И вообще, скажу я вам, господа, все на свете — вода, кроме египетского бальзама!
— Вы пьяны, брат мой, — мягко проговорил монах. — Помолчите немного. Воистину, так будет лучше для всех.
Египетская мумия безропотно умолкла и стала подтягивать на ногах бинты.
— А плевать я хотел на этого червового валета, — вдруг заявил Фредди. — Это не та карта. Будь это хотя бы туз… А с валетом я как-нибудь справлюсь.
— Какой он странный, — бормотала Блонди, рассматривая валета червей. — Косматый, зубастый… Я не могу избавиться от ощущения, что он угрожает не только Фредди…
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Дракула.
Блонди подняла на него глаза. В них читался нескрываемый испуг.
— Этот валет угрожает всем нам!
И только она произнесла эти слова, как за дверью гостиной раздался грохот, будто на пол уронили что-то очень тяжелое и солидное, вроде «Молота ведьм».
Все разом вздрогнули.
— Что за странные звуки? — встревожился Призрак Оперы.
— Всего лишь упала входная дверь, — сказала египетская мумия. — Наверное, петли отвалились.
— Удивляюсь на вас, Бухнатон, — заворчал Дракула. — Я надеялся, что вы подберете для нас какой-нибудь старинный замок в духе Ренессанса, а вы сняли дом, похожий на огромный заброшенный склеп.
— Т-с-с… — прошипел Шелти. — Слышите, господа?
— Ой, сюда кто-то идет, — затряслась от страха Блонди. За дверью стали явственно различимы чьи-то шаги и какое-то странное лязганье и скрип, словно по коридору волокли сломанный велосипед.
Крюгер попытался определить по звукам, кто это может быть — мальчик или девочка, но вдруг понял, что это и ни то, и ни другое, а нечто среднее.
Шелти с озабоченным лицом извлек револьвер и стал лихорадочно набивать его барабан патронами.
С каждой секундой шаги за дверью раздавались все четче.
— Это Франкенштейн, — предположил Черный Монах.
— Разве он хромой? — скептически заметил Шелти.
— Вроде нет, — сказал Бухнатон. — Но может, дверь на него упала?
— Хотелось бы в это верить, — пробормотал Дракула. — Но меня снедают дурные предчувствия.
— Меня тоже, — прошептала ведьма. Ее глаза на мгновение остановились на рассыпанных по столу картах, и ей вдруг показалось, что на губах пиковой дамы мелькнула ехидная улыбка.