Страница:
Рейчел кивнула:
– Понятно.
Между ними установилась невидимая связь, значение которой понимала только Стелла.
– Действительно, почему бы и нет? – Рейчел отпила шампанского. – Это бордель, в конце концов.
Слова Рейчел рассмешили Стеллу. Веселье было искренним, казалось, ничто не могло разозлить ее или вывести из себя.
– Да, в этом доме много чего происходит. Здесь делают дела, играют, ловят кайф, – она показала на поднос, – весьма недурно кормят.
Рейчел подошла к подносу, сделала себе бутерброд с толстым ломтем красной рыбы, неожиданно обнаружив, что страшно голодна. На подносе остался один пустой бокал, ясно для кого предназначавшийся. Рейчел наполнила его шампанским и протянула Стелле.
– Спасибо. Думаю, вы не будете возражать, если я выпью вместе с вами. Мне придется подождать, пока вы не поедите, чтобы унести поднос и бутылку. Сами понимаете. Но шампанское просто превосходное. – Словно в подтверждение своих слов она сделала глоток.
– И на что это похоже? – бесцеремонно спросила Рейчел, взглянув на Герни, снова устроившегося на софе.
Стелла прыснула со смеху:
– Ты хочешь сказать, что никогда не занималась этим?
– За деньги – нет.
– За деньги или ради удовольствия – какая разница?
– Что, никакой?
– Почти никакой.
– Предположим, ты занимаешься этим с человеком, которого любишь.
Лицо Стеллы потемнело, как будто Рейчел нарушила правила игры, однако бесцеремонный вопрос не разозлил ее, поскольку в голосе Рейчел не слышалось и тени насмешки.
– Обычно ты сама приходишь к клиенту?
– По-разному, – Стелла говорила дружелюбно и поучительно, как знаток своего дела.
– От чего это зависит?
– От того, имею я возможность сосредоточиться на себе или нет. – Рейчел молчала. – Ты понимаешь меня? – Стелла подняла свой бокал и сделала глоток. – Ведь не всегда нужно ложиться в постель. Чаше всего этого просто и не требуется, поскольку многие из них импотенты.
– Тогда что им нужно? – поинтересовалась Рейчел. Разговор приобретал странный оборот, но он служил ей своеобразной защитой, порождая иллюзию, что они находятся совсем в другом месте.
Стелла вытаращила на нее глаза.
– Им нужен секс, а он не всегда означает, – она понизила голос, как будто хотела проглотить последние слова, – половой акт. У меня есть один престарелый банкир, мистер Дункан. Так вот ему нравится смотреть, как я раздеваюсь и голая сижу на столе, расчесывая волосы, и при этом бросаться в меня кремовыми эклерами. Очень мил, – добавила она непонятно для чего. – Он любит играть в покер и всегда проигрывает, что, впрочем, его не огорчает. Они почти все такие. – Она по-детски рассмеялась, прикрыв рот рукой.
Стелла рассказывала о себе с таким упоением, что Рейчел снова задумалась над будущим своим и Герни, и ее охватил прежний страх. Безразличие Стеллы к их участи производило жутковатое впечатление. Рейчел отвернулась, чтобы скрыть свое отчаяние, и перехватила взгляд Герни. Он едва заметно кивнул и приподнял брови, что означало: «Не молчи. Продолжай».
Надо было отвлечь Стеллу, чтобы у Герни било время поразмыслить.
Он догадывался, что девушка пришла к ним по собственной инициативе, хотя Паскини не стал бы возражать. Скорее всего, он даже не заметил ее отсутствия. Она пришла не за информацией, а имея на то собственные причины. Ее поступок был продиктован частично самолюбованием, частично садистскими наклонностями. Она нравилась себе, упивалась властью над другими людьми, но, по сути, была мелкой сошкой, неотъемлемым атрибутом этого заведения, как карты, кокаин, прочие девочки. Он помнил, как задел ее самолюбие, когда в прошлый раз отверг ее, поэтому ее появление здесь со всеми этими Деликатесами было не чем иным, как откровенным любопытством и стремлением покрасоваться.
Герни обдумывал положение с момента их прибытия на Чейни-Уок. Двое мужчин доставили его, один – Рейчел, плюс Паскини. Возможно, в доме были и другие. Комната очень просто обставлена – ничего лишнего. Налево коридор упирался в глухую стену, направо шла лестница. Должно быть, один человек стоял в конце коридора, один или двое находились внизу у лестницы. Нет, выбраться отсюда невозможно. Единственная надежда выйти из этого лабиринта – Стелла, которую необходимо было сделать своей союзницей.
Герни подытожил свои наблюдения за ее характером: полное ко всему равнодушие в сочетании с самовлюбленностью и безнравственностью. Он бросил взгляд на ее дорогую одежду, которая прекрасно подчеркивала великолепную фигуру, на ее безукоризненно взбитые по моде волосы. Она наклонилась, чтобы налить себе еще шампанского, и беззаботно прощебетала:
– Больше всего меня огорчает то, что я не могу заниматься любовью сама с собой.
О подкупе не могло быть и речи, тем более что ему нечем было ее подкупить. Он не мог ей ничего предложить или пообещать. Достучаться до ее совести не представлялось возможным, поскольку таковой не существовало. Оставалось одно средство – страх, который, как известно, подстерегает каждого, кто много знает.
Он прошел мимо них, направляясь к столику. Стелла сидела к нему спиной на краю софы, как хозяйка дома, задержавшаяся, чтобы обменяться парой слов с Рейчел и перейти к следующей группе гостей.
Поверх свитера на Герни была надета свободная куртка. Оказавшись за спиной Стеллы, он сунул свой высокий узкий бокал под полу куртки, слегка сгорбился, чтобы материи хватило обернуть его, и сдавил. Стекло тихонько треснуло. Когда он извлек бокал, оказалось, что он стал похож на двузубый кинжал.
Резким движением он схватил Стеллу за волосы и, запрокинув ей голову, показал стеклянную «розу». Из ее горла вырвался звук, похожий на подавленный крик.
– Не надо шума, – грубо предупредил он и прикоснулся острым краем стекла к ее лицу.
Рейчел поднялась и медленно попятилась назад, не спуская глаз со Стеллы, которая часто дышала и смотрела прямо в потолок. Герни стоял неподвижно, сжимал в руке разбитый бокал и упираясь костяшками пальцев в лицо девушки.
– Не режьте мне лицо, – хрипло прошептала она, убедив его, что он все правильно рассчитал.
Он мешкал, словно соображая, что делать дальше.
– Ты не знаешь; почему нас привезли сюда? – сказал он наконец.
Она затрясла головой и нечаянно прикоснулась к стеклу.
– Нет, – снова прошептала она.
– Был похищен один парень. Ты не знала этого? Сын Паскини. Его звали Дэвид.
– Нет.
– Теперь он мертв. Они убили его, потому что он отказался помогать им. Ты знаешь, в чем?
– Нет.
Он уже не так крепко держал ее за волосы, намотав их на пальцы. Он повернул ее лицом к себе, чтобы она видела его глаза и руку, сжимавшую битый бокал.
Он рассказал ей о Кэролайн, Дэвиде и о том, как они умерли и кто убил их. Он выложил ей все об Артуре Медоузе и о том, что, по его словам, в Англию была доставлена молодая женщина, которая должна была заменить Дэвида. Он старался довести до ее сознания, что их с Рейчел смертный приговор был подписан в ту минуту, когда они узнали все это, что их собирались убить не по причине их настырности и чрезмерно активных действий, а потому что слишком много знали. На все про все у Герни ушло не более пяти минут. Он не знал, сколько времени Стелла могла оставаться с ними, и было ли замечено ее отсутствие.
– Ты понимаешь, зачем я тебе все это рассказываю?
Когда до Стеллы дошел смысл его вопроса, на ее лице отразился неподдельный ужас.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я не могу. Не заставляйте меня.
– Тебе придется, так как выбора у тебя нет.
Она лихорадочно соображала, как ей выкрутиться из создавшегося положения.
– С чего им думать, что ты мне все рассказал? И для чего тебе это надо?
– Для того, чтобы сделать тебя своей соучастницей и чтобы ты помогла нам. Я им так и выложу.
– Я буду все отрицать.
– Они поверят мне, а не тебе.
– Почему? Почему они должны поверить тебе?
Они смотрели друг на друга, сохраняя торжественное выражение лица и тихо обмениваясь репликами, словно вступали в брак и клялись в супружеской верности.
Герни вздохнул:
– Перед тем, как убить меня, они устроят допрос. Чтобы проверить Достоверность моих слов, меня, скорее всего, будут пытать. Если я проговорюсь о твоей полной осведомленности в этом деле, мне поверят. Так что и тебе не избежать этой процедуры. А для пущей надежности, чтобы уж не оставалось никаких сомнений, они уберут и тебя. На случай они полагаться не могут, а ты не такая большая потеря. Ну так как?
Рейчел наблюдала за Стеллой, с которой в один миг слетела вся изысканность и утонченность. Ею владел страх. Куда только девались грация, спокойная и уверенная красота, самообладание! Перед ней сидела нескладная, не владеющая собой, растрепанная, беззащитная женщина. Перемена была разительной.
– Сколько всего человек в доме? – спросил Герни почти ласково.
– Пять.
– Где они находятся?
– Один – в коридоре, у лестницы.
– Из комнаты его видно?
– Да.
– Остальные?
– Двое – внизу лестницы, слева, у перил. Паскини и еще один – в гостиной.
– Это комната, где мы были в прошлый раз?
– Да.
– Чем они занимаются?
– Говорят о делах. Иногда звонят по телефону.
– Есть комнаты, где играют в карты?
– Да, две, внизу.
– Сколько комнат наверху?
– Пять спален и гостиная.
– Три спальни в этом коридоре?
– Да.
– Они расположены подряд?
– Да.
По-прежнему держа Стеллу за волосы и приставив осколок стекла к ее щеке, он подвел ее к зеркалу, висевшему напротив окна. Она тупо посмотрела на себя, как на постороннего человека.
– Это двухстороннее зеркало?
– Да.
Он был уверен в этом и, обрабатывая Стеллу, знал, что идет на риск.
– Кто наблюдал за нами?
– Паскини, перед тем как прийти сюда.
– Где зеркало, через которое видно соседнюю комнату?
Стелла показала куда-то в сторону. Рейчел и Герни, глядя в зеркало, проследили за ее жестом, указывавшим на репродукцию Матисса. Когда Рейчел приподняла ее, под ней оказалась зеркальная поверхность.
– Ничего не видно, – сказала она.
– Все зависит от освещения, – Стелла по-прежнему говорила шепотом. – Чтобы было видно, здесь надо погасить свет, а там включить.
Герни подвел ее к софе и усадил рядом с собой.
– А теперь, – произнес он, – я объясню, что делать дальше. Она никак не реагировала на его слова. Он отвел свое оружие от ее лица и наклонился к ней.
– Слушай, – сказал он. – Слушай. – И, как самый страстный поклонник, стал нежно нашептывать ей что-то на ухо.
Пит Гинсберг сидел рядом с ней, Алан Маунтджой раскладывал пасьянс за обеденным столом.
– Они сами позвонили.
– Джеффризу?
– Да.
– Он перезвонит нам?
– Возможно, чтобы перепроверить информацию. – Маунтджой взглянул на часы. – Если позвонит, то очень скоро.
Пола не могла сообразить, откуда падал свет. Скорее всего, в противоположном углу стоял торшер. Ей хотелось выпить виски.
Маунтджой продолжал колдовать над пасьянсом, пронзительно насвистывая сквозь зубы.
Гинсберг встал и посмотрел ему через плечо, чтобы увидеть расклад карт.
– Что они сказали?
– Ничего особенного. Девица сидела в машине неподалеку. Герни зашел с тыла и попался. – Маунтджой рассмеялся. – Вот уж он удивился.
«Еще бы не удивиться», – подумала Пола. Она вспомнила его темные вьющиеся волосы и твердый профиль – вылитый цыган. В ее памяти всплыло лицо, которое она видела во сне, и руки, сжимавшие ей горло.
– Что будет дальше? – Маунтджой переложил две карты. Гинсберг провел рукой по его горлу.
– Дело кончится этим.
– Значит, через три дня, – заметил Маунтджой.
Имя Герни назвал Дэвид. Его голова, лишенная кожного покрова, блестела, а отражение в окне дрожало, когда стекло стонало и прогибалось под натиском налетавших порывов ветра. «Герни. Герни. Герни».
– Три дня, – повторил Гинсберг. Его радовало, что дело движется к своему завершению и он сможет вернуться в Штаты, позабыв обо всем, кроме того, что было связано с Полой.
Над струями дождевальной установки протянулась радуга, а лезвия электросекатора мелькали, как атакующие змеи.
Пола почувствовала приступ головной боли, пульсировавшей в лобной части.
Маунтджой встал.
– Кто хочет выпить? – спросил он.
Когда он направился к буфету, треугольник света пропал.
«Три дня», – вспомнила она и прижала пальцы ко лбу.
– Виски? – Маунтджой поднял бутылку, словно рекламировал свой товар.
Герни не спал. В комнате горел ночник. Герни так приглушил свет, создавая видимость, что они с Рейчел отдыхают, чтобы при этом через двухстороннее зеркало трудно было видеть происходящее в комнате.
Он прикрыл глаза, и его лицо оставалось неподвижным. Полулежа, он прислушивался к малейшим звукам и мысленно прокручивал задуманную им операцию, воссоздавая во всех деталях планировку дома. Предстоящие события полностью поглотили его, как сон поглощает спящего человека. Он уже слышал голоса, воображал яростное сопротивление, видел отдельные действия, ощущал холодный ночной воздух, бьющий ему в лицо.
– Когда опасность минует... – сказал он до этого Стелле, но совершенно уверен в этом он все же не был.
Он не слышал, а скорее чувствовал, как ровно и спокойно дышала Рейчел. Теперь у них оставался один-единственный шанс.
– Кто звонил? – спросил Прентисс.
– Паскини.
– Они в надежном месте, – задумчиво констатировал Прентисс.
– Будьте уверены! – улыбнулся Джеффриз, готовый, однако, в любой момент сделать серьезное лицо. – В надежном месте. Под замком. Все в порядке. – Он достал сигарету из пачки Прентисса, словно фамильярность могла служить ему защитой. – Я бы никогда не поверил. – Он засмеялся и затряс головой, стараясь вести себя как можно более непринужденно.
– Ты обещал, что она больше не появится. – Прентисс переложил пачку подальше. У Джеффриза не было спичек. Он сидел за длинным столом через два стула от Прентисса и держал в руке незажженную сигарету. – Ты мне дал гарантии.
Джеффриз вздохнул:
– Если бы мне сказал кто-нибудь другой, я бы никогда не поверил.
– А теперь ты веришь?
Заметив спички на столике у стены, Джеффриз взял их и нервно закурил.
– Ну кто же мог знать это наверняка? – Он вскинул брови и сделал удивленные глаза, приподнятые плечи довершали картину искреннего недоумения. – Ну скажите мне, кто? Да еще наверняка! Никто. Пока ее не увидели в той машине. Палила, как чумовая. – Он затянулся и выпустил клуб дыма. – Черт возьми! Я же не телепат, – брякнул он и затрясся от смеха.
– Во всяком случае, – заметил Прентисс, – теперь все встало на свои места.
– Сомневаюсь в этом. Сомневаюсь, – он все еще улыбался.
– И все-таки ты мне обещал, что Ирвинг больше не появится. – Прентисс сохранял каменное выражение лица. – Обещал?
Он встал, подошел к Рейчел, сидевшей на другом конце софы, подперев голову кулаком, и прикрыл ей рот рукой. Она посмотрела на него и перевела взгляд на картину, висевшую на противоположной стене. Герни кивнул.
Когда Герни начал снимать картину, Рейчел выключила ночник. Стелла, приблизившись к зеркалу, стояла к нему лицом, а мужчина чуть-чуть сбоку. Стелла скинула туфли и расстегнула молнию на юбке, которая скатилась к ее ногам. Герни посмотрел в зеркало в тот момент, когда она переступила через юбку, оставшись в одном свитере, тяжелом и длинном, доходившем ей до бедер. Она ногой поддела юбку и отбросила ее в сторону. Взгляд мужчины устремился на ее тугие ягодицы, их полукружия, разделенные тончайшей шелковой перепонкой персикового цвета, виднелись из-под свитера. Она повернулась спиной, демонстрируя в движении длинные, загорелые и на редкость стройные ноги и великолепное тело, часть которого была скрыта под свитером.
Мужчина приблизился к ней, но она остановила его, положив руку ему на грудь, чтобы другой расстегнуть молнию на его брюках. Спиной он почти загораживал зеркало, но Герни все-таки видел ее плечо и движения человека, как будто шарившего под водой в поисках чего-то.
Когда мужчина поднял руки, чтобы обнять ее, она, улыбаясь, стянула с него пиджак и бросила на пол, после чего опустилась перед ним сама.
– Когда ты это сделаешь?
– В подходящий момент.
– Почему ты пойдешь в ту комнату, а не в эту, откуда видно нас?
– Ключи от этой комнаты у Паскини.
– Что особенно важно?
– Чтобы ты увидел, какое и где у него оружие – под мышкой или за поясом.
– Как ты заставишь его это сделать? – Герни задал вопрос совершенно иного свойства.
– Это не твоя забота, – ответила она. – На сей счет можешь не волноваться. Я пойду, а то и так слишком задержалась.
Он проворно разделся, бросил все на пол, ремень с кобурой он положил на кровать.
С глупым видом охранник подошел к кровати. Он был высоким, но пузатым, отчего передвигался вразвалку, его плечи и грудь были покрыты жидкой растительностью. Он подошел к Стелле сзади и обнял ее: одна его рука легла ей на грудь, другая скользнула ниже. Он повернул ее к себе, и они встали к Герни боком. В этом ракурсе его безобразно толстый живот смотрелся непристойно.
Рейчел припала к зеркалу, как будто наблюдала за работой хирурга во время операции. Герни пришлось хлопнуть ее по руке и кивком показать на дверь. Медленно поворачивая ручку двери, Рейчел приоткрыла ее, потом, не отпуская ручки, снова закрыла.
Герни опять заглянул в зеркало: мужчина, как гора, возвышался над распластавшейся Стеллой и усиленно работал, глухо ударяя о нее бедрами. Она обхватила рукой его затылок и, прижав лицо к ложбине между шеей и плечом, что-то говорила ему.
Герни было известно, что сардинские пастухи в состоянии сильного возбуждения, целиком отдаваясь во власть животного инстинкта, ничего не видели вокруг себя. Он запомнил это на всю жизнь, поэтому, разговаривая со Стеллой, он видел перед собой жену дипломата, распятую на столе в крошечной полутемной хижине, и трех негодяев, поглощенных своим гнусным занятием. Слабость Стеллы крылась в ее страхе, а слабость этого отвратительно пыхтящего и сопящего типа – в его ненасытности, чем и собирался воспользоваться Герни.
Он бесшумно вошел в комнату, и Стелла, увидев его, задрала и замкнула ноги на спине мужчины. Герни осторожно потянул за ремень с кобурой, рывком дернул его и поймал. Мужчина, казалось, забыв обо всем на свете, застонал, издавая звуки, похожие на тихое карканье.
Железной хваткой Герни вцепился ему в волосы, запрокинул голову и всунул ствол пистолета в открытый рот. Только теперь тот увидел Герни и его руку, сжимавшую оружие. Его тело все еще содрогалось от только что полученного удовольствия, а из горла вырывалось странное скрежетание, напоминающее работу какого-то механизма.
Стволом пистолета Герни выбил ему два зуба, по его подбородку потекла кровь, залившая груди Стеллы. Она приподнялась на локтях, столкнула его с себя и встала.
– Веди себя тихо.
Мужчина увидел глаза Герни и понимающе кивнул. Герни вытащил ствол из его рта, перевернул мужчину на живот и передал оружие Стелле.
– Если пикнешь или попытаешься подняться, она пристрелит тебя.
Он говорил ему в самое ухо, поэтому Стелла ничего не слышала. Мужчина снова кивнул. Когда Герни дотронулся до его рук, он, полагая, что его свяжут, поднял их с готовностью ребенка, которому помогали надеть пальто.
Герни сложил его руки на спине крест-накрест, но не связал, а коленом наступил на них. Он наклонился вперед, схватил руками горло и затылок мужчины и изо всех сил рванул назад, одновременно надавливая коленом на скрещенные руки. Раздался хруст.
Герни опустил обнаженное тело и взял пистолет у Стеллы.
– Оденься, – приказал он ей и подошел к зеркалу: из соседней комнаты на него смотрела Рейчел отсутствующим взглядом.
Герни велел Стелле сойти вниз. Оценивая обстановку, он понял, что ему самому придется спуститься хотя бы до середины лестницы, чтобы взять под контроль ситуацию.
Обогнув перила, она окликнула их. Ирландец, улыбаясь, пожирал ее глазами все время, пока она спускалась.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Превосходно, – улыбнулась она ему в ответ. Ее взгляд задержался ниже мочки уха, на внутренней стороне воротника его рубашки. Она приветливо махнула рукой и подошла к нему со словами:
– Не двигайся.
Есть только два момента, когда мужчина замирает, словно загипнотизированный: в первый неосознанный миг мочеиспускания, когда он стоит, широко расставив ноги и блаженно расслабившись, и когда слышит команду «Не двигайся» и краем глаза видит, как кто-то подходит к нему, чтобы стряхнуть какое-нибудь насекомое с его одежды или волос.
Стелла стояла рядом с ним, едва не касаясь его лица растопыренными пальцами. Ирландец, глядя на них, замер на месте. Двое других тоже наблюдали за движениями Стеллы. Так бывает, когда вслед за чьим-то взглядом, устремленным в небо, все поднимают вверх свои взоры. Их приятель повернул голову, как будто собирался поправить галстук.
Когда из-под перил на уровне их глаз появилась рука Герни с пистолетом, они вздрогнули от неожиданности, но не тронулись с места, прекрасно понимая, что произойдет, сделай они хоть малейшее движение.
– Сесть на руки, – скомандовал он.
Когда они выполнили приказ, Герни кивком показал Стелле, чтобы она забрала у них оружие. Она подняла пистолет, держа его за глушитель, но не стала передавать Герни через перила, а обошла стол и протянула ему, – что было весьма разумно, – когда он спустился с трех последних ступеней. Свой пистолет он отдал Рейчел, стоявшей у него за спиной. Держась подальше от стола и двигаясь задом, Рейчел пересекла коридор, упершись плечом в стену. Сжимая пистолет обеими руками, она взяла под прицел всех троих. Стелла вышла в коридор и свернула налево. Герни последовал за ней до угла, но остановился и кивнул Стелле. Она скрылась в темноте.
Через несколько минут он услышал голос Паскини:
– Что еще она сказала?
– Ничего, – ответила Стелла. – Только то, что хочет поговорить с вами.
Герни, Рейчел и трое охранников – все разом застыли, словно оказались в одной петле, которая затянулась еще туже. Рейчел переменила позу, расслабив руки, и как будто напомнила им, в какой ситуации они находятся. Мужчины чересчур пристально смотрели на стол, слегка наклонив головы. За их неподвижностью скрывалась ожесточенная ярость, как за стартовой позой спринтера скрывается неистовое желание победить. Герни поднял пистолет к лицу, наведя дуло на потолок.
– О чем? – нетерпеливо и даже раздраженно переспросил Паскини.
– Она не сказала.
– Ну ладно, ладно, – быстро проговорил Паскини, появляясь из-за угла.
В этот момент Герни выбросил вперед руки, сжимавшие пистолет, и уперся им итальянцу в переносицу. Предвидя реакцию Паскини, который тут же отшатнулся назад, Герни шагнул ему навстречу.
Паскини вскрикнул от досады, как будто неосмотрительно дотронулся до раскаленной сковородки.
– Я недооценил вас, – проговорил он упавшим голосом.
Герни встал у него за спиной, нащупал и достал оружие, после чего крепко схватил его за волосы на макушке, так что Паскини почувствовал, как вокруг глаз натянулась кожа. Герни осторожно проскользнул мимо стола, держась ближе к входной двери и толкая перед собой своего пленника.
– Ключи от машины, – потребовал он.
Один из мужчин бросил на стол связку, которую взяла Стелла.
– Понятно.
Между ними установилась невидимая связь, значение которой понимала только Стелла.
– Действительно, почему бы и нет? – Рейчел отпила шампанского. – Это бордель, в конце концов.
Слова Рейчел рассмешили Стеллу. Веселье было искренним, казалось, ничто не могло разозлить ее или вывести из себя.
– Да, в этом доме много чего происходит. Здесь делают дела, играют, ловят кайф, – она показала на поднос, – весьма недурно кормят.
Рейчел подошла к подносу, сделала себе бутерброд с толстым ломтем красной рыбы, неожиданно обнаружив, что страшно голодна. На подносе остался один пустой бокал, ясно для кого предназначавшийся. Рейчел наполнила его шампанским и протянула Стелле.
– Спасибо. Думаю, вы не будете возражать, если я выпью вместе с вами. Мне придется подождать, пока вы не поедите, чтобы унести поднос и бутылку. Сами понимаете. Но шампанское просто превосходное. – Словно в подтверждение своих слов она сделала глоток.
– И на что это похоже? – бесцеремонно спросила Рейчел, взглянув на Герни, снова устроившегося на софе.
Стелла прыснула со смеху:
– Ты хочешь сказать, что никогда не занималась этим?
– За деньги – нет.
– За деньги или ради удовольствия – какая разница?
– Что, никакой?
– Почти никакой.
– Предположим, ты занимаешься этим с человеком, которого любишь.
Лицо Стеллы потемнело, как будто Рейчел нарушила правила игры, однако бесцеремонный вопрос не разозлил ее, поскольку в голосе Рейчел не слышалось и тени насмешки.
– Обычно ты сама приходишь к клиенту?
– По-разному, – Стелла говорила дружелюбно и поучительно, как знаток своего дела.
– От чего это зависит?
– От того, имею я возможность сосредоточиться на себе или нет. – Рейчел молчала. – Ты понимаешь меня? – Стелла подняла свой бокал и сделала глоток. – Ведь не всегда нужно ложиться в постель. Чаше всего этого просто и не требуется, поскольку многие из них импотенты.
– Тогда что им нужно? – поинтересовалась Рейчел. Разговор приобретал странный оборот, но он служил ей своеобразной защитой, порождая иллюзию, что они находятся совсем в другом месте.
Стелла вытаращила на нее глаза.
– Им нужен секс, а он не всегда означает, – она понизила голос, как будто хотела проглотить последние слова, – половой акт. У меня есть один престарелый банкир, мистер Дункан. Так вот ему нравится смотреть, как я раздеваюсь и голая сижу на столе, расчесывая волосы, и при этом бросаться в меня кремовыми эклерами. Очень мил, – добавила она непонятно для чего. – Он любит играть в покер и всегда проигрывает, что, впрочем, его не огорчает. Они почти все такие. – Она по-детски рассмеялась, прикрыв рот рукой.
Стелла рассказывала о себе с таким упоением, что Рейчел снова задумалась над будущим своим и Герни, и ее охватил прежний страх. Безразличие Стеллы к их участи производило жутковатое впечатление. Рейчел отвернулась, чтобы скрыть свое отчаяние, и перехватила взгляд Герни. Он едва заметно кивнул и приподнял брови, что означало: «Не молчи. Продолжай».
Надо было отвлечь Стеллу, чтобы у Герни било время поразмыслить.
Он догадывался, что девушка пришла к ним по собственной инициативе, хотя Паскини не стал бы возражать. Скорее всего, он даже не заметил ее отсутствия. Она пришла не за информацией, а имея на то собственные причины. Ее поступок был продиктован частично самолюбованием, частично садистскими наклонностями. Она нравилась себе, упивалась властью над другими людьми, но, по сути, была мелкой сошкой, неотъемлемым атрибутом этого заведения, как карты, кокаин, прочие девочки. Он помнил, как задел ее самолюбие, когда в прошлый раз отверг ее, поэтому ее появление здесь со всеми этими Деликатесами было не чем иным, как откровенным любопытством и стремлением покрасоваться.
Герни обдумывал положение с момента их прибытия на Чейни-Уок. Двое мужчин доставили его, один – Рейчел, плюс Паскини. Возможно, в доме были и другие. Комната очень просто обставлена – ничего лишнего. Налево коридор упирался в глухую стену, направо шла лестница. Должно быть, один человек стоял в конце коридора, один или двое находились внизу у лестницы. Нет, выбраться отсюда невозможно. Единственная надежда выйти из этого лабиринта – Стелла, которую необходимо было сделать своей союзницей.
Герни подытожил свои наблюдения за ее характером: полное ко всему равнодушие в сочетании с самовлюбленностью и безнравственностью. Он бросил взгляд на ее дорогую одежду, которая прекрасно подчеркивала великолепную фигуру, на ее безукоризненно взбитые по моде волосы. Она наклонилась, чтобы налить себе еще шампанского, и беззаботно прощебетала:
– Больше всего меня огорчает то, что я не могу заниматься любовью сама с собой.
О подкупе не могло быть и речи, тем более что ему нечем было ее подкупить. Он не мог ей ничего предложить или пообещать. Достучаться до ее совести не представлялось возможным, поскольку таковой не существовало. Оставалось одно средство – страх, который, как известно, подстерегает каждого, кто много знает.
* * *
Женщины сидели рядышком, как две подруги. Рейчел слегка наклонила голову и сочувственно, словно наперсница, внимала Стелле. Но ее поза не обманула Герни: пытаясь справиться с дрожью, она так напряглась, что это ее выдавало. До него доносились лишь обрывки их разговора.Он прошел мимо них, направляясь к столику. Стелла сидела к нему спиной на краю софы, как хозяйка дома, задержавшаяся, чтобы обменяться парой слов с Рейчел и перейти к следующей группе гостей.
Поверх свитера на Герни была надета свободная куртка. Оказавшись за спиной Стеллы, он сунул свой высокий узкий бокал под полу куртки, слегка сгорбился, чтобы материи хватило обернуть его, и сдавил. Стекло тихонько треснуло. Когда он извлек бокал, оказалось, что он стал похож на двузубый кинжал.
Резким движением он схватил Стеллу за волосы и, запрокинув ей голову, показал стеклянную «розу». Из ее горла вырвался звук, похожий на подавленный крик.
– Не надо шума, – грубо предупредил он и прикоснулся острым краем стекла к ее лицу.
Рейчел поднялась и медленно попятилась назад, не спуская глаз со Стеллы, которая часто дышала и смотрела прямо в потолок. Герни стоял неподвижно, сжимал в руке разбитый бокал и упираясь костяшками пальцев в лицо девушки.
– Не режьте мне лицо, – хрипло прошептала она, убедив его, что он все правильно рассчитал.
Он мешкал, словно соображая, что делать дальше.
– Ты не знаешь; почему нас привезли сюда? – сказал он наконец.
Она затрясла головой и нечаянно прикоснулась к стеклу.
– Нет, – снова прошептала она.
– Был похищен один парень. Ты не знала этого? Сын Паскини. Его звали Дэвид.
– Нет.
– Теперь он мертв. Они убили его, потому что он отказался помогать им. Ты знаешь, в чем?
– Нет.
Он уже не так крепко держал ее за волосы, намотав их на пальцы. Он повернул ее лицом к себе, чтобы она видела его глаза и руку, сжимавшую битый бокал.
Он рассказал ей о Кэролайн, Дэвиде и о том, как они умерли и кто убил их. Он выложил ей все об Артуре Медоузе и о том, что, по его словам, в Англию была доставлена молодая женщина, которая должна была заменить Дэвида. Он старался довести до ее сознания, что их с Рейчел смертный приговор был подписан в ту минуту, когда они узнали все это, что их собирались убить не по причине их настырности и чрезмерно активных действий, а потому что слишком много знали. На все про все у Герни ушло не более пяти минут. Он не знал, сколько времени Стелла могла оставаться с ними, и было ли замечено ее отсутствие.
– Ты понимаешь, зачем я тебе все это рассказываю?
Когда до Стеллы дошел смысл его вопроса, на ее лице отразился неподдельный ужас.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я не могу. Не заставляйте меня.
– Тебе придется, так как выбора у тебя нет.
Она лихорадочно соображала, как ей выкрутиться из создавшегося положения.
– С чего им думать, что ты мне все рассказал? И для чего тебе это надо?
– Для того, чтобы сделать тебя своей соучастницей и чтобы ты помогла нам. Я им так и выложу.
– Я буду все отрицать.
– Они поверят мне, а не тебе.
– Почему? Почему они должны поверить тебе?
Они смотрели друг на друга, сохраняя торжественное выражение лица и тихо обмениваясь репликами, словно вступали в брак и клялись в супружеской верности.
Герни вздохнул:
– Перед тем, как убить меня, они устроят допрос. Чтобы проверить Достоверность моих слов, меня, скорее всего, будут пытать. Если я проговорюсь о твоей полной осведомленности в этом деле, мне поверят. Так что и тебе не избежать этой процедуры. А для пущей надежности, чтобы уж не оставалось никаких сомнений, они уберут и тебя. На случай они полагаться не могут, а ты не такая большая потеря. Ну так как?
Рейчел наблюдала за Стеллой, с которой в один миг слетела вся изысканность и утонченность. Ею владел страх. Куда только девались грация, спокойная и уверенная красота, самообладание! Перед ней сидела нескладная, не владеющая собой, растрепанная, беззащитная женщина. Перемена была разительной.
– Сколько всего человек в доме? – спросил Герни почти ласково.
– Пять.
– Где они находятся?
– Один – в коридоре, у лестницы.
– Из комнаты его видно?
– Да.
– Остальные?
– Двое – внизу лестницы, слева, у перил. Паскини и еще один – в гостиной.
– Это комната, где мы были в прошлый раз?
– Да.
– Чем они занимаются?
– Говорят о делах. Иногда звонят по телефону.
– Есть комнаты, где играют в карты?
– Да, две, внизу.
– Сколько комнат наверху?
– Пять спален и гостиная.
– Три спальни в этом коридоре?
– Да.
– Они расположены подряд?
– Да.
По-прежнему держа Стеллу за волосы и приставив осколок стекла к ее щеке, он подвел ее к зеркалу, висевшему напротив окна. Она тупо посмотрела на себя, как на постороннего человека.
– Это двухстороннее зеркало?
– Да.
Он был уверен в этом и, обрабатывая Стеллу, знал, что идет на риск.
– Кто наблюдал за нами?
– Паскини, перед тем как прийти сюда.
– Где зеркало, через которое видно соседнюю комнату?
Стелла показала куда-то в сторону. Рейчел и Герни, глядя в зеркало, проследили за ее жестом, указывавшим на репродукцию Матисса. Когда Рейчел приподняла ее, под ней оказалась зеркальная поверхность.
– Ничего не видно, – сказала она.
– Все зависит от освещения, – Стелла по-прежнему говорила шепотом. – Чтобы было видно, здесь надо погасить свет, а там включить.
Герни подвел ее к софе и усадил рядом с собой.
– А теперь, – произнес он, – я объясню, что делать дальше. Она никак не реагировала на его слова. Он отвел свое оружие от ее лица и наклонился к ней.
– Слушай, – сказал он. – Слушай. – И, как самый страстный поклонник, стал нежно нашептывать ей что-то на ухо.
* * *
На полированную поверхность дубового буфета, где стояли бутылки с напитками, падал вытянутый треугольник света. Поле хотелось выпить, но она, как завороженная, смотрела на золотистый свет, не в силах подняться.Пит Гинсберг сидел рядом с ней, Алан Маунтджой раскладывал пасьянс за обеденным столом.
– Они сами позвонили.
– Джеффризу?
– Да.
– Он перезвонит нам?
– Возможно, чтобы перепроверить информацию. – Маунтджой взглянул на часы. – Если позвонит, то очень скоро.
Пола не могла сообразить, откуда падал свет. Скорее всего, в противоположном углу стоял торшер. Ей хотелось выпить виски.
Маунтджой продолжал колдовать над пасьянсом, пронзительно насвистывая сквозь зубы.
Гинсберг встал и посмотрел ему через плечо, чтобы увидеть расклад карт.
– Что они сказали?
– Ничего особенного. Девица сидела в машине неподалеку. Герни зашел с тыла и попался. – Маунтджой рассмеялся. – Вот уж он удивился.
«Еще бы не удивиться», – подумала Пола. Она вспомнила его темные вьющиеся волосы и твердый профиль – вылитый цыган. В ее памяти всплыло лицо, которое она видела во сне, и руки, сжимавшие ей горло.
– Что будет дальше? – Маунтджой переложил две карты. Гинсберг провел рукой по его горлу.
– Дело кончится этим.
– Значит, через три дня, – заметил Маунтджой.
Имя Герни назвал Дэвид. Его голова, лишенная кожного покрова, блестела, а отражение в окне дрожало, когда стекло стонало и прогибалось под натиском налетавших порывов ветра. «Герни. Герни. Герни».
– Три дня, – повторил Гинсберг. Его радовало, что дело движется к своему завершению и он сможет вернуться в Штаты, позабыв обо всем, кроме того, что было связано с Полой.
Над струями дождевальной установки протянулась радуга, а лезвия электросекатора мелькали, как атакующие змеи.
Пола почувствовала приступ головной боли, пульсировавшей в лобной части.
Маунтджой встал.
– Кто хочет выпить? – спросил он.
Когда он направился к буфету, треугольник света пропал.
«Три дня», – вспомнила она и прижала пальцы ко лбу.
– Виски? – Маунтджой поднял бутылку, словно рекламировал свой товар.
* * *
Почти целый час Рейчел притворялась спящей, как ей велел Герни, после чего действительно уснула сидя, сломленная напряжением, усталостью и страхом.Герни не спал. В комнате горел ночник. Герни так приглушил свет, создавая видимость, что они с Рейчел отдыхают, чтобы при этом через двухстороннее зеркало трудно было видеть происходящее в комнате.
Он прикрыл глаза, и его лицо оставалось неподвижным. Полулежа, он прислушивался к малейшим звукам и мысленно прокручивал задуманную им операцию, воссоздавая во всех деталях планировку дома. Предстоящие события полностью поглотили его, как сон поглощает спящего человека. Он уже слышал голоса, воображал яростное сопротивление, видел отдельные действия, ощущал холодный ночной воздух, бьющий ему в лицо.
– Когда опасность минует... – сказал он до этого Стелле, но совершенно уверен в этом он все же не был.
Он не слышал, а скорее чувствовал, как ровно и спокойно дышала Рейчел. Теперь у них оставался один-единственный шанс.
* * *
– Итак, через три дня? – Эд Джеффриз посмотрел на циферблат своих часов. Он не нуждался в напоминаниях.– Кто звонил? – спросил Прентисс.
– Паскини.
– Они в надежном месте, – задумчиво констатировал Прентисс.
– Будьте уверены! – улыбнулся Джеффриз, готовый, однако, в любой момент сделать серьезное лицо. – В надежном месте. Под замком. Все в порядке. – Он достал сигарету из пачки Прентисса, словно фамильярность могла служить ему защитой. – Я бы никогда не поверил. – Он засмеялся и затряс головой, стараясь вести себя как можно более непринужденно.
– Ты обещал, что она больше не появится. – Прентисс переложил пачку подальше. У Джеффриза не было спичек. Он сидел за длинным столом через два стула от Прентисса и держал в руке незажженную сигарету. – Ты мне дал гарантии.
Джеффриз вздохнул:
– Если бы мне сказал кто-нибудь другой, я бы никогда не поверил.
– А теперь ты веришь?
Заметив спички на столике у стены, Джеффриз взял их и нервно закурил.
– Ну кто же мог знать это наверняка? – Он вскинул брови и сделал удивленные глаза, приподнятые плечи довершали картину искреннего недоумения. – Ну скажите мне, кто? Да еще наверняка! Никто. Пока ее не увидели в той машине. Палила, как чумовая. – Он затянулся и выпустил клуб дыма. – Черт возьми! Я же не телепат, – брякнул он и затрясся от смеха.
– Во всяком случае, – заметил Прентисс, – теперь все встало на свои места.
– Сомневаюсь в этом. Сомневаюсь, – он все еще улыбался.
– И все-таки ты мне обещал, что Ирвинг больше не появится. – Прентисс сохранял каменное выражение лица. – Обещал?
* * *
Дверь тихонько открылась и закрылась, больше не доносилось ни звука. В следующий момент Герни уловил едва различимый низкий мужской голос.Он встал, подошел к Рейчел, сидевшей на другом конце софы, подперев голову кулаком, и прикрыл ей рот рукой. Она посмотрела на него и перевела взгляд на картину, висевшую на противоположной стене. Герни кивнул.
Когда Герни начал снимать картину, Рейчел выключила ночник. Стелла, приблизившись к зеркалу, стояла к нему лицом, а мужчина чуть-чуть сбоку. Стелла скинула туфли и расстегнула молнию на юбке, которая скатилась к ее ногам. Герни посмотрел в зеркало в тот момент, когда она переступила через юбку, оставшись в одном свитере, тяжелом и длинном, доходившем ей до бедер. Она ногой поддела юбку и отбросила ее в сторону. Взгляд мужчины устремился на ее тугие ягодицы, их полукружия, разделенные тончайшей шелковой перепонкой персикового цвета, виднелись из-под свитера. Она повернулась спиной, демонстрируя в движении длинные, загорелые и на редкость стройные ноги и великолепное тело, часть которого была скрыта под свитером.
Мужчина приблизился к ней, но она остановила его, положив руку ему на грудь, чтобы другой расстегнуть молнию на его брюках. Спиной он почти загораживал зеркало, но Герни все-таки видел ее плечо и движения человека, как будто шарившего под водой в поисках чего-то.
Когда мужчина поднял руки, чтобы обнять ее, она, улыбаясь, стянула с него пиджак и бросила на пол, после чего опустилась перед ним сама.
* * *
Убрав острый край битого бокала от ее лица, Герни изложил, что ему нужно, на что Стелла улыбнулась, хотя ей было не до веселья.– Когда ты это сделаешь?
– В подходящий момент.
– Почему ты пойдешь в ту комнату, а не в эту, откуда видно нас?
– Ключи от этой комнаты у Паскини.
– Что особенно важно?
– Чтобы ты увидел, какое и где у него оружие – под мышкой или за поясом.
– Как ты заставишь его это сделать? – Герни задал вопрос совершенно иного свойства.
– Это не твоя забота, – ответила она. – На сей счет можешь не волноваться. Я пойду, а то и так слишком задержалась.
* * *
Она поднялась и одним махом скинула свитер, задев резинкой обнаженные груди. Подойдя к кровати, стоявшей посередине комнаты, она сняла трусики и, не поворачиваясь к мужчине, кинула их через плечо. Распущенные белокурые волосы закрывали ее, как ширма.Он проворно разделся, бросил все на пол, ремень с кобурой он положил на кровать.
С глупым видом охранник подошел к кровати. Он был высоким, но пузатым, отчего передвигался вразвалку, его плечи и грудь были покрыты жидкой растительностью. Он подошел к Стелле сзади и обнял ее: одна его рука легла ей на грудь, другая скользнула ниже. Он повернул ее к себе, и они встали к Герни боком. В этом ракурсе его безобразно толстый живот смотрелся непристойно.
Рейчел припала к зеркалу, как будто наблюдала за работой хирурга во время операции. Герни пришлось хлопнуть ее по руке и кивком показать на дверь. Медленно поворачивая ручку двери, Рейчел приоткрыла ее, потом, не отпуская ручки, снова закрыла.
Герни опять заглянул в зеркало: мужчина, как гора, возвышался над распластавшейся Стеллой и усиленно работал, глухо ударяя о нее бедрами. Она обхватила рукой его затылок и, прижав лицо к ложбине между шеей и плечом, что-то говорила ему.
Герни было известно, что сардинские пастухи в состоянии сильного возбуждения, целиком отдаваясь во власть животного инстинкта, ничего не видели вокруг себя. Он запомнил это на всю жизнь, поэтому, разговаривая со Стеллой, он видел перед собой жену дипломата, распятую на столе в крошечной полутемной хижине, и трех негодяев, поглощенных своим гнусным занятием. Слабость Стеллы крылась в ее страхе, а слабость этого отвратительно пыхтящего и сопящего типа – в его ненасытности, чем и собирался воспользоваться Герни.
* * *
Он быстро подошел к двери, которую Рейчел стремительно открыла, и выскользнул в коридор.Он бесшумно вошел в комнату, и Стелла, увидев его, задрала и замкнула ноги на спине мужчины. Герни осторожно потянул за ремень с кобурой, рывком дернул его и поймал. Мужчина, казалось, забыв обо всем на свете, застонал, издавая звуки, похожие на тихое карканье.
Железной хваткой Герни вцепился ему в волосы, запрокинул голову и всунул ствол пистолета в открытый рот. Только теперь тот увидел Герни и его руку, сжимавшую оружие. Его тело все еще содрогалось от только что полученного удовольствия, а из горла вырывалось странное скрежетание, напоминающее работу какого-то механизма.
Стволом пистолета Герни выбил ему два зуба, по его подбородку потекла кровь, залившая груди Стеллы. Она приподнялась на локтях, столкнула его с себя и встала.
– Веди себя тихо.
Мужчина увидел глаза Герни и понимающе кивнул. Герни вытащил ствол из его рта, перевернул мужчину на живот и передал оружие Стелле.
– Если пикнешь или попытаешься подняться, она пристрелит тебя.
Он говорил ему в самое ухо, поэтому Стелла ничего не слышала. Мужчина снова кивнул. Когда Герни дотронулся до его рук, он, полагая, что его свяжут, поднял их с готовностью ребенка, которому помогали надеть пальто.
Герни сложил его руки на спине крест-накрест, но не связал, а коленом наступил на них. Он наклонился вперед, схватил руками горло и затылок мужчины и изо всех сил рванул назад, одновременно надавливая коленом на скрещенные руки. Раздался хруст.
Герни опустил обнаженное тело и взял пистолет у Стеллы.
– Оденься, – приказал он ей и подошел к зеркалу: из соседней комнаты на него смотрела Рейчел отсутствующим взглядом.
* * *
К мужчинам, расположившимся внизу, присоединился третий, ирландец. Они сидели за установленным в широком коридоре параллельно лестнице столом, в центр которого составили банки из-под пива. Они разговаривали, тихо посмеиваясь. Работа явно не тяготила их. Рядом с банками лежал пистолет с глушителем.Герни велел Стелле сойти вниз. Оценивая обстановку, он понял, что ему самому придется спуститься хотя бы до середины лестницы, чтобы взять под контроль ситуацию.
Обогнув перила, она окликнула их. Ирландец, улыбаясь, пожирал ее глазами все время, пока она спускалась.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Превосходно, – улыбнулась она ему в ответ. Ее взгляд задержался ниже мочки уха, на внутренней стороне воротника его рубашки. Она приветливо махнула рукой и подошла к нему со словами:
– Не двигайся.
Есть только два момента, когда мужчина замирает, словно загипнотизированный: в первый неосознанный миг мочеиспускания, когда он стоит, широко расставив ноги и блаженно расслабившись, и когда слышит команду «Не двигайся» и краем глаза видит, как кто-то подходит к нему, чтобы стряхнуть какое-нибудь насекомое с его одежды или волос.
Стелла стояла рядом с ним, едва не касаясь его лица растопыренными пальцами. Ирландец, глядя на них, замер на месте. Двое других тоже наблюдали за движениями Стеллы. Так бывает, когда вслед за чьим-то взглядом, устремленным в небо, все поднимают вверх свои взоры. Их приятель повернул голову, как будто собирался поправить галстук.
Когда из-под перил на уровне их глаз появилась рука Герни с пистолетом, они вздрогнули от неожиданности, но не тронулись с места, прекрасно понимая, что произойдет, сделай они хоть малейшее движение.
– Сесть на руки, – скомандовал он.
Когда они выполнили приказ, Герни кивком показал Стелле, чтобы она забрала у них оружие. Она подняла пистолет, держа его за глушитель, но не стала передавать Герни через перила, а обошла стол и протянула ему, – что было весьма разумно, – когда он спустился с трех последних ступеней. Свой пистолет он отдал Рейчел, стоявшей у него за спиной. Держась подальше от стола и двигаясь задом, Рейчел пересекла коридор, упершись плечом в стену. Сжимая пистолет обеими руками, она взяла под прицел всех троих. Стелла вышла в коридор и свернула налево. Герни последовал за ней до угла, но остановился и кивнул Стелле. Она скрылась в темноте.
Через несколько минут он услышал голос Паскини:
– Что еще она сказала?
– Ничего, – ответила Стелла. – Только то, что хочет поговорить с вами.
Герни, Рейчел и трое охранников – все разом застыли, словно оказались в одной петле, которая затянулась еще туже. Рейчел переменила позу, расслабив руки, и как будто напомнила им, в какой ситуации они находятся. Мужчины чересчур пристально смотрели на стол, слегка наклонив головы. За их неподвижностью скрывалась ожесточенная ярость, как за стартовой позой спринтера скрывается неистовое желание победить. Герни поднял пистолет к лицу, наведя дуло на потолок.
– О чем? – нетерпеливо и даже раздраженно переспросил Паскини.
– Она не сказала.
– Ну ладно, ладно, – быстро проговорил Паскини, появляясь из-за угла.
В этот момент Герни выбросил вперед руки, сжимавшие пистолет, и уперся им итальянцу в переносицу. Предвидя реакцию Паскини, который тут же отшатнулся назад, Герни шагнул ему навстречу.
Паскини вскрикнул от досады, как будто неосмотрительно дотронулся до раскаленной сковородки.
– Я недооценил вас, – проговорил он упавшим голосом.
Герни встал у него за спиной, нащупал и достал оружие, после чего крепко схватил его за волосы на макушке, так что Паскини почувствовал, как вокруг глаз натянулась кожа. Герни осторожно проскользнул мимо стола, держась ближе к входной двери и толкая перед собой своего пленника.
– Ключи от машины, – потребовал он.
Один из мужчин бросил на стол связку, которую взяла Стелла.