Кейн Джефри. Нашествие нежити

   — А до тех пор? — грохнул кулаком в стол Натан. — Как насчет зомби у котлована? С ними-то как нам справиться?
   Штрауд не знал, что ответить комиссару. Он понимал, что для решения проблемы он должен собрать максимум информации, тщательно изучить все сведения, которые ему могут предоставить Вишневски и Леонард.
   Назойливо зажужжал зуммер внутренней связи, и дежурный сержант со своего поста у входной двери возбужденным голосом выкрикнул:
   — Комиссар, немедленно покиньте здание!
   — Кэйси? Это вы, Кэйси? Что там у вас стряслось?
   — Нас атакуют! Зомби, сотни и сотни. Лезут во все двери, в окна…
   Голос в динамике смолк, вместо него послышался треск беспорядочной пальбы. Натан уставился в глаза Штрауду пронзительным взглядом.
   — Они и сюда за вами явились, Штрауд! Им нужны вы, именно вы! О, черт бы их всех побрал… А что, если просто скормить вас этим тварям, тогда, может быть, эта… штука оставит нас в покое!
   — Может быть… А может, и нет, Натан. Они смотрели друг другу в глаза, и твердый холодный взгляд Штрауда ясно говорил комиссару, что Штрауд не собирается добровольно приносить себя в жертву ради Натана или кого-либо другого.
   — А может быть, я единственная надежда вашего города, Натан, — спокойно произнес Штрауд. — Подумайте над этим. Почему оно выбрало именно меня, а не другого? Потому что оно знает что-то такое, что вам неизвестно…
   — Что, например? Что оно знает, Штрауд? — Правая рука комиссара украдкой медленно поползла к наплечной кобуре.
   — А знает оно достаточно много, чтобы меня бояться. Оно знает, что у меня находится ключ к его тайне и что я со временем эту тайну раскрою — если, конечно, мне дадут время.
   — Они уже здесь, у нашего порога! — раздраженно напомнил комиссар.
   — Тогда давайте уходить отсюда! — встревоженно воскликнула Кендра, сбрасывая с плеч мешающий ей плед. — Делайте, что вам говорит Штрауд, комиссар! Помогите ему добраться до музея.
   Натан же, судя по всему, уступать не собирался. С решительным видом он потянул из кобуры пистолет. Из-за двери доносились выкрики, стоны и выстрелы, зомби были уже совсем близко.
   — Выведите нас на крышу, к вертолету, — потребовала Кендра.
   Натан все еще колебался.
   — Если я погибну, у Нью-Йорка не останется никаких шансов, и даже армия вам не поможет, — холодно заверил Штрауд Натана.
   Пистолет заметно подрагивал в руке комиссара, крупные капли пота обильно заливали его лоб и катились по мясистым щекам.
   — Пошли! — решился наконец он и рывком распахнул дверь.
   Лестничная площадка была усеяна трупами полисменов и зомби. Натан выстрелил несколько раз в карабкающихся по ступеням зомби и махнул рукой, указывая направление;
   — Сюда, быстро!
   Комиссар повел их к служебной лестнице, но, когда они выскочили за дверь, оказалось, что площадки этажом ниже и выше забиты рвущимися к ним зомби. Они устремились сверху и снизу к живым людям, каким-то образом узнав, что среди них находится Абрахам Штрауд.
   — К лифтам! Бежим к лифтам! — выкрикнул Натан и бросился по галерее, нависшей над вестибюлем, где уже стихла стрельба и шевелилась толпа зомби. Они начали окружать людей со всех сторон, и Натан понял, что стрелять в эту неотвратимо надвигающую стену тел бессмысленно. Кендра и Штрауд в отчаянии колотили в дверь шахты, словно желая поторопить поднимающийся лифт, но, видимо, было уже поздно.
   Зомби подступали с обеих сторон галереи, оставив им единственный выход — прыгнуть вниз в пугающе безмолвную орду, затопившую весь вестибюль… Но и это, конечно, был не выход.
   Раздался мелодичный звон, и они метнулись к подошедшему лифту, но кабина его была переполнена зомби, угрожающе двинувшимися им навстречу. Подошел еще один лифт, и из распахнувшихся его дверей показались, толкая друг друга, фигуры новых преследователей.
   — Мы погибли, Штрауд, — произнес Натан. — По-моему, лучше выбрать быструю и легкую смерть.
   Комиссар поднял пистолет и взвел большим пальцем курок.
   — Эшшшшшру-у-у-ад! — хором взвыли зомби. Несколько из них взялись за руки и внезапно растворились в студенистой массе бурой жижи, которая приняла зыбко колышущуюся отталкивающую форму какого-то жуткого существа, из пустых его глазниц выскакивали пятнистые бурые змеи, чудовищная пасть разверзлась, как врата ада.
   — Эшшшшшру-у-у-ад! — прорычало оно. — Теперь ты видишь, что я могу уничтожить тебя в любое время — в любую минуту!
   — Так кончай нас, ты, урод поганый!
   Натан направил пистолет на Кендру, он не мог допустить, чтобы она стала жертвой тошнотворной толпы зомби или кошмарного монстра, образовавшегося из их тел.
   — Не-е-е-е-е-е-е-е-ет, Эшруад, — заколыхалось существо. — Я хочу, чтобы ты сам ко мне явился… и привел своих друзей.
   Чудовище разразилось издевательски гнусным сатанинским хохотом. Зомби тем временем застыли в неподвижных позах, как каменные изваяния, и, кажется, даже не дышали. Кроме тех нескольких, из которых формировалось искусственное подобие демона. Они слились в жуткого подергивающего множеством щупалец монстра с огромными зияющими впадинами глазниц, из которых молниями вылетали змеи и тут же исчезали в бурой клейкой жиже, заменявшей чудовищу кожу. Ее поверхность лоснилась омерзительной слизью, и Кендра, не в силах вынести этого зрелища, спрятала лицо на груди Натана. Части тел зомби, соединившихся в воссоздании образа монстра, руки и ноги, уши и глаза, виднелись как бы по отдельности в медленном круговороте внутри отталкивающей жижи, которая их каким-то образом поглотила всех целиком.
   — Это еще что за чертовщина, Штрауд? И почему она называет вас Эшруадом? — Натан окинул его подозрительным взглядом.
   — Это проявление того существа в котловане. Не само существо, а лишь его образ. Оно издевается над нами.
   — Над нами или только над вами?
   — Оно играет с нами, — твердо заявил Штрауд. — Это дьявольское отродье играет с нами, как кошка с мышью. Оно могло бы просто позволить зомби убить нас на месте сию же секунду…
   — А почему же оно это не делает?
   — Потому что ему что-то от меня нужно.
   — Что? Что ему нужно?
   — Сам не знаю, черт бы его побрал. Пока, во всяком случае. — Штрауд почувствовал, что демоническое создание хочет, чтобы он вернулся к нему, к месту его обитания и там встретился с ним лицом к лицу, один на один, что создание это каким-то образом знает об особом даре Штрауда в борьбе со злом… И зло, можно сказать, бросило ему перчатку.
   Но как могут Натан или даже Кендра понять и поверить в это?
   Подошел еще один лифт, двери его распахнулись, и зомби расступились, показывая, что кабина пуста. Штрауд моментально понял их маневр и решительно распорядился:
   — Кендра! Натан! Оба в лифт, быстро! Скорее! Они без колебаний бросились в кабину. Штрауд, осторожно пятясь, зашел туда последним. Дверные створки сомкнулись, скрыв от их глаз бледнеющие и как бы растворяющиеся формы ужасного монстра, на которого и смотреть более секунды было нестерпимо страшно.
   — На крышу этим лифтом попадем? — спросил Штрауд комиссара.
   — Не доезжая одного этажа. Оттуда придется подняться пешком по лестнице, — объяснил возбужденный Натан, все еще сжимая в руке пистолет. — Но почему, Штрауд? Объясните мне, почему оно пощадило вас, и меня, и доктора Клайн?
   — Если бы я только мог ответить…
   — И почему она называет тебя Эшруадом? — Голос Кендры пресекался от волнения и только что пережитого ужаса.
   Двери лифта открылись в пустой коридор и смотровую вышку. Штрауд увидел табличку, указывающую путь на крышу, и беспрепятственно повел их к спасению.
   Но Кендра внезапно остановилась и упрямо потребовала, чтобы он ответил на ее вопрос.
   — Сейчас на это нет времени, — взмолился Штрауд.
   — Ничего, найдется. Я хочу знать, что означает слово «Эшруад».
   — Все объясню в музее. Обещаю.
   В этот момент вмешался Натан, которому также не терпелось получить разъяснения. Он грубо схватил Штрауда за плечо и рывком повернул к себе лицом, будто собираясь нанести удар, и Штрауд инстинктивно сбросил его руку, не обращая внимания на угрожающе наставленный пистолет.
   — Нет, отвечайте, Штрауд! Чем это вы так защищены от этой… от этого чудища? И объясните, почему бы мне просто не продырявить вас парой пуль? Уж очень я подозреваю, что вы заодно с этим треклятым… с этой сверхъестественной тварью.
   Штрауд вне себя от гнева ухватил лацканы пиджака Натана и что есть силы грохнул комиссара спиной в стену. Кендра цеплялась за Штрауда, пытаясь оттащить его от ошеломленного Натана, не выронившего тем не менее своего пистолета. Штрауд усилием воли взял себя в руки и отпустил побледневшего комиссара.
   Штрауд толкнул стеклянную дверь и выскочил на крышу, где привольно гулявший ветер тут же попытался сорвать волосы с его головы. Кендру Штрауд буквально тащил за руку. Обернувшись, Штрауд выкрикнул через плечо:
   — Черт бы вас побрал, комиссар! Я и сам многого не понимаю. Поэтому-то мне и необходима помощь. Мне нужны Вишневски, Леонард и время!
   — Но почему оно оставило нас в живых? — не унимался Натан, бегом догоняя Штрауда и Кендру.
   Сегодня на его глазах погибло много достойных людей, и комиссар недоумевал, почему его нет среди мертвых.
   — Думаю, оно хочет, чтобы я сам явился к нему, по своей воле принес себя в жертву. И когда я приду, оно еще со мной позабавится.
   — Позабавится? — переспросил комиссар.
   — Да. Оно же играет с нами со всеми, Натан… играет нашими жизнями… пробует, сколько с нас надо снять лоска цивилизованности, чтобы мы поднялись друг против друга.
   — Но ему нужны вы, Штрауд. И когда вы явитесь к нему, станет ли это концом кошмара?
   — Неужели вы действительно верите, что сможете выторговать что-то у самого дьявола, Натан?
   — Да нет, не думаю… — запнулся комиссар. — Хотя…
   — Никаких «хотя» быть не может. Когда я отправлюсь приносить себя в жертву, я очень надеюсь, что буду вооружен куда большим знанием, нежели сейчас.
   Штрауд сел на место пилота в вертолете Гордона и пристегнулся ремнем. Кто-то из полицейских техников позаботился заправить винтокрылую машину. Все остальные полицейские вертолеты были подняты в воздух па патрулирование.
   Натан помог Кендре забраться в кабину, где она села рядом со Штраудом, и прощально помахал им рукой.
   — Летим с нами, — напрягая голос, пригласила комиссара Кендра.
   — Нет, я нужен здесь. Будем держать связь.
   — Поосторожнее тут, — предостерег его Штрауд.
   — Вы тоже, Штрауд. Удачи вам! Вы уж извините меня… за… за…
   — Да что уж там… — Штрауд запустил двигатель, и лопасти вертолета вступили в схватку с порывистым ветром. Когда вертолет оторвался от бетона крыши и начал плавно набирать высоту, прямо перед глазами Штрауда всплыл жуткий образ монстра со скользящими из черных впадин глазниц змеями… Выругавшись сквозь стиснутые зубы, Штрауд толкнул ручку управления и направил вертолет сквозь заслонившую небо омерзительную картину, рассекая ее неистово вращающимися лопастями.
   Кендра Клайн не отрывала глаз от маленькой фигурки Натана, быстро уплывавшей назад и вниз. Внутренне она все еще содрогалась от недавнего прикосновения холодного ствола пистолета к ее виску. И все же она, конечно, предпочла бы быструю смерть от пули тому, что могла бы сотворить с ней толпа зомби. Как и у Натана, у нее тоже появилось какое-то странное чувство к Штрауду, будто он стал другим — и все из-за того, что злой дух, возникший из котлована, выделил Штрауда из всех остальных… Злой дух, обладавший таким могуществом, что был способен добиться от них всего, чего пожелает.
   Штрауд ощутил на себе ее пристальный взгляд. До него дошло, что Кендра не видела образ монстра в ночном небе, что это пугающее зрелище предназначалось лишь ему одному. Он понимал, почему Натан мог воспринимать его как угрозу себе и окружающим, но вот как успокоить Кендру, в которой, он видел, просыпается тот же страх перед ним, придумать не мог.
   — У тебя нет причин меня бояться, Кендра, — ласково обратился он к ней.
   Грудь Кендры ходила ходуном, она жадно глотала воздух, пытаясь справиться с охватившими ее смятением и тревогой.
   — Я… я знаю, — пробормотала она, но голос ее предательски дрогнул.
   Штрауд накрыл ладонью ее руку, но Кендра медленно убрала ее.
   — Помни только, Кендра, что бы ни случилось, все, что я делаю, я делаю ради всех. Я никогда не пойду на сделку с этой тварью — ни ради своей жизни, ни ради даже твоей… Ни ради ничьей отдельной жизни…
   — По-моему, я тебя., понимаю, — шепнула Кендра и отвернулась, уставившись во тьму ночного неба.
   Штрауд развернул вертолет, оглядывая окрестности в поисках крыши Музея древностей.
   Пока Штрауд осторожно снижался над необъятной поверхностью крыши, ориентируясь по уличным огням, но более всего рассчитывая на интуицию, Кендра перебирала в памяти события последних нескольких дней, но события эти, поступки людей, их слова и фразы сливались в какую-то смутную пелену, похожую на опускающийся на город ночной туман. Пласты его клубились и колыхались в воздухе беспрерывным кружением — совсем как ее мысли. Неужели Штрауд так разительно отличается от остальных людей, что этот злой дух из котлована выбрал его для своей дьявольской игры? Что он за человек, этот Штрауд, думала Кендра, вглядываясь в черную бездну под вертолетом. Ей на миг показалось, что Штрауд увлекает ее вместе с собой прямо в Дантов ад, где им уготовано место где-то между шестым и седьмым кругами. Сомнительную же честь оказал он ей, мелькнуло у Кендры в голове, сделав своим соратником в таинственной темной схватке. Она, однако, так устала от тягостных дум, что почти обрадовалась, когда Штрауд окликнул ее и предложил выходить.
   Монотонный и такой убаюкивающий гул двигателя вертолета привел Кендру в странное забытье, в сонное оцепенение, столь далекое от совсем недавнего безумного круговорота событий. Штрауд, только что шумный, исполыхавший яростным гневом, тоже притих, успокоившись, он стал ласков, внимателен и заботлив. И все же он был сама тайна, человек, у которого, кажется, было более чем одно прошлое, человек, исполненный жизни и жизненных сил, подобно греку, без устали танцующему на песках вечности, или лихому казаку, исполняющему умопомрачительную джигитовку на мчащемся во весь опор скакуне.
   Окрестности музея были завалены мусором и какими-то белыми, беспрерывно перемещающимися предметами, которые на первый взгляд казались вполне безобидными, но обретали зловещий вид, если долго смотреть на них, не моргая. Перекатывающиеся стаканы из закусочной «Макдональдс», треплющиеся на ветру газетные листы и бумажные обертки от сандвичей превращались в привидения, бродившие по призрачному ландшафту, который при свете для представлял из себя всего-навсего кустарники, деревья и газоны, что окружали Музей древности. Там, глубоко, в самих его недрах, Леонард и Вишневски при свете настольных ламп упорно бились над поисками ответов на вопросы, которые они сами даже не знали, как поставить.
   Кендра скорее угадала, чем услышала щелчок замка на привязном ремне, потом почувствовала, как ее обвили и подняли с сиденья теплые сильные руки Штрауда. Ей стало необыкновенно уютно и покойно, все ее естество молило о благодатном забвении сна, и Штрауд, прижав к груди удобно свернувшуюся в его объятиях Кендру, баюкал ее на ходу, как маленькое дитя. Непростой он, непонятный человек, подумала еще напоследок Кендра, отдавшись наконец сиюминутному безмятежному покою, освободившему ее душу от сомнений и страхов.

Глава 12

   Обоих археологов Эйб Штрауд нашел в лаборатории за письменным столом среди объедков сандвичей и недопитых бутылок «кока-колы». Штрауд спросил, как идут дела, и увлеченные работой ученые, несколько испуганные его неожиданным появлением, разом вскинули головы и удивленно уставились на коллегу. Ни довольно шумной посадки вертолета на крышу музея, ни звука шагов Штрауда и Кендры они даже не слышали.
   — По-моему, мы кое-что нашли… — уклончиво сообщил Вишневски. — Но на все нужно время, Эйб. И терпение… Терпение всегда вознаграждается.
   Штрауд крепко помял ладонями плечи и шею, прогоняя тупую боль в голове.
   — Беда лишь в том, доктор, что у нас с вами на этот раз весьма нетерпеливая аудитория… И что намного хуже, еще более нетерпеливый демон, — Штрауд попытался заглянуть через их плечи в лежавшие на столе бумаги. — Расскажите, что удалось отыскать…
   — Позвоню в больницу, — крикнула ему Кендра из кабинета Виша.
   Штрауд поморщился. Он надеялся, что она немного поспит. Как она еще на ногах держится, удивился он про себя, но постарался прогнать эти мысли и обратил все внимание на Виша и Леонарда.
   Из кабинета Вишневски Кендра связалась по телефону со своими коллегами в больнице.
   — Нам понадобится от вас как можно больше биохимического оружия, Карл, — на этих словах Кендры в кабинет заглянул возбужденный Штрауд.
   — Виш нашел в научной литературе кое-что весьма интересное, я бы сказал, поразительное. Зайдешь к нам?
   — Через минуту.
   Вскоре Кендра присоединилась к археологам, и Виш, жестом пригласив ее присесть, продолжал:
   — Всего лишь примитивный рисунок… Обнаруженное в пещере изображение чудища с кривыми клыками и выползающими из глаз змеями… Но художник упомянул его имя — Уббррокксс… Более того, то же самое имя Леонард нашел в пергаменте, вынесенном с корабля.
   — Уббррокксс, — повторил Штрауд странное имя несколько раз.
   — Смотри, накличешь, — остановила его Кендра.
   — Так вот, значит… — замялся Виш, ощутив некоторую напряженность между Кендрой и Штраудом. — Эйб рассказал нам, что произошло в здании управления полиции. По всей вероятности, если мы в ближайшее время не явимся к этой… к этому нечто, оно само явится к нам. Верно, Штрауд?
   — Я лично в этом убежден.
   — Но чем был этот… Уббррокксс для этрусков? — спросила Кендра, зрачки ее расширились, выдавая скрытый страх. — Каким-то божеством?
   — Темным божеством. Властелин ада, вроде нашего Сатаны, — объяснил Леонард, без нужды протирая безукоризненно чистые линзы очков. — Вот здесь у нас фотография рисунка, найденного несколько лет назад на стене одной из пещер в Тоскане.
   — О, Господи! — всхлипнула Кендра. — Это же… это же…
   — Да, точно, — кивнул Штрауд. — То, что мы видели.
   — И я его видел, — угрюмо подтвердил Виш. — В тот день, когда замахнулся киркой на вас, Штрауд. Тогда он каким-то образом стал вами, а вы им, все у меня в голове смешалось. Как только посмотрел на фотографию, сразу все вспомнил. Оно вспрыгнуло вам на спину, когда вы, Штрауд, потеряли сознание. Я схватил кирку, чтобы убить его, но оно уже… слилось, что ли, с вашей плотью, и я заколебался… ну, а потом…
   — Жуткая штука… Ужас какой-то, — поежился Леонард.
   — То, что Штрауд потерял сознание, как раз и спасло его, — проговорила Кендра, стараясь поймать и понять какую-то ускользающую мысль, но про себя решила, что ей во всем этом никогда не разобраться.
   — Ну, что ж, хорошо, — воскликнул Штрауд, крепко обнимая Кендру за плечи. — Даже отлично!
   — Да что же тут хорошего? — удивился Виш. — У нас только и есть, что грубый рисунок.
   — Зато мы теперь знаем, как его зовут и как оно выглядит.
   — Не заблуждайтесь, Штрауд. Даже и не воображайте, что вы знаете, как оно выглядит, — возразил Леонард. — Рисунок очень примитивен, к тому же, если вы на самом деле увидите это… эту штуку, его страшная уродливость вас моментально ослепит. Во всяком случае, так сказано в письменах. Скорее всего этот рисунок выполнен художником со слов слепца.
   — Возможно, им был ваш кудесник, Леонард, — заметил Вишневски.
   — Что еще за кудесник? — заинтересовалась Кендра.
   — Автор записи на пергаменте. Очень умный и проницательный человек.
   — И о чем он вам поведал? — спросил Штрауд.
   — Наше чудище может принимать множество обличий, управлять другими существами, в том числе и людьми.
   — И создавать зомби, — буркнул Виш.
   — Автор говорит, что подлинная натура этой твари столь ужасна и отвратительна, что сжигает человеческие сердца и души.
   — А чего еще ждать от исчадия ада? — вставил Вишневски.
   — Значит, оно меняет свои обличья, ну, вроде хамелеона… — задумчиво протянул Штрауд.
   — Но не в обычном смысле, — поправил его Леонард. — Оно вселяется в другие существа и искажает их облик, некоторых по своей прихоти превращает в упырей, других — в псов или крыс… По крайней мере, так считал этрускский автор записи на пергаменте.
   Леонард отложил очки и потер покрасневшие воспаленные от переутомления глаза.
   — Значит, оно может вселиться во все, во все? — решила уточнить Кендра. — В насекомых, например, в крыс…
   — В червей, в их личинки, в гусениц… — добавил Виш.
   — В этом смысле оно может принять любые обличья, какие пожелает, теперь понимаете, Штрауд? — загорячился Леонард.
   — Да, теперь начинаю понимать… Полагаю, оно может также принять и весьма приятный облик?
   — Совершенно верно. Леонард просто забыл об этом упомянуть. И он также подозревает, что демон потребует не 500000 душ, Штрауд, а пять миллионов.
   — Сколько? — не поверил своим ушам Штрауд.
   — Точно, — обернулся к нему Леонард. — На этот раз ему нужны пять миллионов человеческих душ.
   Кендра повторила головокружительное число шепотом, который в наступившей тишине прозвучал неожиданно громко.
   — Но я же сам видел цифры. Вы тогда, Виш, сказали, что они обозначают 500000, — Штрауд потыкал пальцем в этрускские значки на пергаменте.
   — Да, не спорю… Но математические вычисления, произведенные с помощью Эшруада…
   — Ого! Эшруад? Вы сказали, Эшруад? — воскликнула Кендра, услышав знакомое имя в новом контексте.
   — Да, Эшруад. Автор записи на пергаменте, здесь стоит его подпись, — объяснил Штрауд, показывая Кендре слово, написанное этрускскими буквами.
   — Тогда, значит, эта… штука… думает, что ты и есть…
   — Да, что я Эшруад, — закончил за нее Штрауд.
   — И это может оказаться нашим преимуществом, — заметил Виш.
   — Какие там могут быть преимущества перед такой силищей? — усомнился Леонард. — Как бы там ни было, Эшруад предсказал, что если демон вновь поднимет свою мерзкую голову, то число жертв возрастет до пяти миллионов. Вроде предупреждения почти в самом конце документа.
   — К слову сказать, над очень похожим документом, обнаруженным в Тоскане два года назад доктором Юрием Юлининским, просто посмеялись как над мистической тарабарщиной…
   — Господи! — Кендра никак не могла справиться вдруг задрожавшими руками с падающими на глаза длинными прядями волос. — Но… это же… это… похоже на… сатану!
   — Он самый и есть! — заверил ее Вишневски. — Или очень близкий родственник падшего ангела.
   — Да, очень может быть, что это именно тот, кого мы обычно зовем сатаной, — согласился Леонард. — Изначальное, высшее и верховное Зло на нашей планете. И с нашей стороны, Штрауд, просто глупо даже думать о том, что мы можем ему противостоять.
   В лаборатории наступила зябкая тишина, которую наконец нарушил Виш.
   — Только подумать, что сатана — наш, нью-йоркский парень…
   — О, ради Бога, Вишневски! Как вы еще можете шутить! — воскликнул Леонард и в раздражении швырнул какой-то толстый фолиант на пол.
   — Да ладно вам, — добродушно возразил Виш. — Я ведь тоже покопался в кое-каких материалах… И обнаружил несколько интересных фактов. Так что, Штрауд, мы с вами сможем продолжить и без участия нашего дорогого Леонарда… если придется, конечно.
   Виш протянул Штрауду археологический журнал с фотографиями раскопок в Тоскане и увеличительное стекло.
   — Повнимательнее приглядитесь к пергаменту в руках Юлининского.
   — Похоже… похоже на копию того, что есть у нас. Штрауд был знаком с работами великого русского археолога. Тоскана, судя по всему, вовсе не относилась к сфере его интересов. Однако, как подчеркивал в статье сам ученый, его неодолимо потянуло к этому месту — словно по велению какого-то мистического голоса.
   — Уж не хотите ли вы сказать, что Эшруад знал, что со временем этот злой дух вновь объявится на земле? — усомнился Штрауд.
   — Да, именно так он и пишет.
   — Поразительно… Как же он смог это предсказать…
   — Более того, он предсказал, что это произойдет в самой гуще жилищ миллионов людей, среди гигантских башен, цепляющих облака, — а ведь это наши небоскребы, Штрауд… И что человек, летающий во чреве машины, вступит в схватку с чудовищем.
   — А это уж ты и твой вертолет, Эйб! — воскликнула Кендра.
   — Так и написано?! — изумился Штрауд.
   — Да, — кивнул Виш. — Должен отметить, что этот злой дух появляется из того же самого источника, что и все остальные, — из вечной реки зла, что течет под ногами у всех нас, — и время от времени поражает целые народы.
   — Так как же мы осмелимся противостоять ему, Штрауд? Может, соизволите объяснить? — вмешался обиженно молчавший до того Леонард.
   — Коллеги доктора Клайн работают над — как это у вас там называется, Кендра? — ну, над чем-то вроде биохимического средства против этой штуки.