Страница:
– Возможно, – кивнул я.
Он ехал со слишком большой скоростью.
– Даже если они обнаружат труп девушки, они все равно ни в чем не смогут меня обвинить.
Я промолчал, прислушиваясь к шуму дождя.
А Миллет настойчиво твердил:
– Ведь это был только несчастный случай, больше ничего. Мне повезло.
– Да, – снова кивнул я. – Тебе повезло.
Выло уже совсем светло. Дождь поутих, но ветер стал сильнее, чем раньше. Боковая дорога, которая вела на ранчо Миллета, была усеяна лепестками апельсиновых деревьев.
Миллет принадлежал к числу тех неприятных водителей машины, которые обязательно оборачиваются к спутнику во время разговора. Я предпочел бы, чтобы он смотрел не на меня, а на дорогу. Но он этого не делал. Теперь его темой была рыжеволосая малышка, которая называла его Бенни.
– Что ты о ней думаешь, Джонни?
Я ответил, что она довольно миленькая.
– Мы поженимся, – сказал он самому себе. – И немедленно. Может быть, уже сегодня утром.
Меня это мало трогало. Но, чтобы дать маленькой рыжеволосой плутовке погулять еще немного на свободе, я напомнил Миллету о калифорнийском законе, по которому брак регистрируют только через три дня после подачи заявления. Вероятно, чтобы проверить серьезность намерений молодоженов.
Едва мы отъехали от здания полиции, он снова стал прикладываться к виски.
– Чепуха! – отмахнулся он. – Закон всегда можно обойти.
Моя машина все еще стояла под дождем. Миллет объехал "кадиллак" и остановился перед входом. Свет в доме еще горел, повсюду стояли пустые рюмки и бутылки, грязные переполненные пепельницы. Пол Глэд и другие гости разошлись. Не было видно даже статисточек.
Только маленькая златоглавка находилась еще здесь.
Она свернулась в клубочек на красной кушетке, стоявшей у окна, и спала. Спала с улыбкой на полуоткрытых устах.
Миллет облизал губы.
– Какая милашка!
– Запомни, Стив, рано или поздно я разобью твою рожу, – крякнул я. – И расплющу твой классический нос.
Но мои кровожадные инстинкты, оказалось, совсем его не трогали.
– Да-да, конечно! – быстро согласился он. – Еще по рюмочке, прежде чем ты уйдешь, Джонни?
Пить я не стал. Я просто сел в свою машину и поехал. Все это дело уже стояло у меня поперек глотки. И Миллет – тоже. Я не хотел больше ничего слышать о нем. Представляете себе, какой я был в тот момент оптимист: сунул свой нос в целую серию убийств и даже не догадывался об этом.
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Он ехал со слишком большой скоростью.
– Даже если они обнаружат труп девушки, они все равно ни в чем не смогут меня обвинить.
Я промолчал, прислушиваясь к шуму дождя.
А Миллет настойчиво твердил:
– Ведь это был только несчастный случай, больше ничего. Мне повезло.
– Да, – снова кивнул я. – Тебе повезло.
Выло уже совсем светло. Дождь поутих, но ветер стал сильнее, чем раньше. Боковая дорога, которая вела на ранчо Миллета, была усеяна лепестками апельсиновых деревьев.
Миллет принадлежал к числу тех неприятных водителей машины, которые обязательно оборачиваются к спутнику во время разговора. Я предпочел бы, чтобы он смотрел не на меня, а на дорогу. Но он этого не делал. Теперь его темой была рыжеволосая малышка, которая называла его Бенни.
– Что ты о ней думаешь, Джонни?
Я ответил, что она довольно миленькая.
– Мы поженимся, – сказал он самому себе. – И немедленно. Может быть, уже сегодня утром.
Меня это мало трогало. Но, чтобы дать маленькой рыжеволосой плутовке погулять еще немного на свободе, я напомнил Миллету о калифорнийском законе, по которому брак регистрируют только через три дня после подачи заявления. Вероятно, чтобы проверить серьезность намерений молодоженов.
Едва мы отъехали от здания полиции, он снова стал прикладываться к виски.
– Чепуха! – отмахнулся он. – Закон всегда можно обойти.
Моя машина все еще стояла под дождем. Миллет объехал "кадиллак" и остановился перед входом. Свет в доме еще горел, повсюду стояли пустые рюмки и бутылки, грязные переполненные пепельницы. Пол Глэд и другие гости разошлись. Не было видно даже статисточек.
Только маленькая златоглавка находилась еще здесь.
Она свернулась в клубочек на красной кушетке, стоявшей у окна, и спала. Спала с улыбкой на полуоткрытых устах.
Миллет облизал губы.
– Какая милашка!
– Запомни, Стив, рано или поздно я разобью твою рожу, – крякнул я. – И расплющу твой классический нос.
Но мои кровожадные инстинкты, оказалось, совсем его не трогали.
– Да-да, конечно! – быстро согласился он. – Еще по рюмочке, прежде чем ты уйдешь, Джонни?
Пить я не стал. Я просто сел в свою машину и поехал. Все это дело уже стояло у меня поперек глотки. И Миллет – тоже. Я не хотел больше ничего слышать о нем. Представляете себе, какой я был в тот момент оптимист: сунул свой нос в целую серию убийств и даже не догадывался об этом.
Глава 4
Когда я проезжал мимо ранчо Саула Блисса, тот помахал мне лопатой.
Я тут же затормозил и улыбнулся ему:
– Опять взялись за старые привычки?
Он подошел по мокрой траве.
– У юристов всегда должна быть лопата в руке.
Рядом со своей подъездной дорогой Блисс вырыл узкую длинную канаву, которая отводила воду к дороге. Через его сад протекал прелестный ручеек, но сама дорога была сухой. В данный момент дождь почти не шел, но темные тучи недвусмысленно напоминали, что следует ожидать нового ливня.
На Блиссе был дорогой серый костюм, а сапоги покрыты илом. Но это его, видимо, мало трогало. Он опирался на лопату.
– Ну, как?
– Свежий воздух, кажется, идет вам на пользу, – подмигнул я. – Возможно, я и ошибаюсь, но мне кажется, я вижу красные пятна у вас на щеках. Это не может быть вызвано туберкулезными палочками?
– Вы не ответили на мой вопрос...
Но я решил подразнить его еще немного.
– Да и плащ в такую погоду вам бы не помешал...
– Труп... я спрашиваю, что с трупом?
В ответ я лишь покачал головой. Серый костюм Блисса под новым приступом моросящего дождя становился все темнее и набухал на плечах. Вскоре Саул был ни чуточку не лучше, чем в своем утреннем халате: словно футбольный мяч на ходулях.
– Ничего не нашли, – наконец ответил я. – Пока не нашли. – И рассказал о собаке. – Но наш герой – в добром здравии и в хорошем настроении. Отлично все выдержал.
Блисс провел пухлой ладонью по лысине, оставив грязную мокрую полосу.
– Дерьмо поганое! – И после небольшой паузы он добавил: – Я позвонил Бигу, после того как вы были здесь. Пришлось вытащить его из кровати.
Я сунул себе в рот сигарету.
– Хотите?
Блисс покачал головой.
– Нет, спасибо. Врач запретил мне курить.
– И что он сказал вам, мистер Биг?
– Со Стивом Миллетом покончено. Даже если бы не было этого несчастного случая. Они все уже давно вычислили с помощью статистики. На смену приходят несколько молодых актеров. Двое из них уже сейчас дают такие же кассовые сборы, как и Миллет. Очевидно, любовь к нему уменьшилась пропорционально уменьшению волос на голове. – Он вырыл маленькую ямку, которая тотчас наполнилась водой. – Странно, я думал, он еще потянет на три-четыре фильма.
Он испытующе посмотрел на меня, видимо, пытаясь прочесть в моих глазах, известно ли мне что-либо о его тайном договоре с Миллетом. Я старался разыграть бесстрастного Будду, и Блисс бросил это дело.
– Ну, хорошо! Я рад, что трупа не нашли. Тем не менее, вы должны сделать все, что в ваших силах, и по возможности смягчить эту историю. Ради всей кинопромышленности.
– Сделаю все, что смогу, – пообещал я.
Он махнул мне и снова начал копать. Удаляясь на машине, я наблюдал за ним в зеркальце заднего обзора. Пока я мог его видеть, он не прекращал своей работы. Без сомнения, это было новое занятие для Блисса. Я имею в виду рытье канав. Он наверняка принадлежал к так называемым "здоровым" в золоченом городе мечты. Но от его тайного договора с Миллетом попахивало чем-то нечистым.
Дома я переоделся, некоторое время провел с Салли, в час поехал в свою контору. На короткое время показалось солнце, а потом снова зарядил дождик, очень противный да к тому же с туманом.
Прежде чем распечатать свою корреспонденцию, я для профилактики принял две таблетки против гриппа. Несмотря на бессонную ночь, чувствовал я себя довольно сносно.
Когда я наконец позвонил в полицию, трубку снял Эл Кинли и сказал, что команда специалистов все еще ищет труп девушки в канале Сепульведа, но до сих по они ничего не нашли.
Перед отъездом из дома Салли наградила меня поцелуем, в котором содержалась ровно та доля страсти, что мне была положена. Я должен был быть довольным и счастливым. Но я не был доволен. В моей голове накопилось слишком много забот.
Пол Глэд вошел в мое бюро как раз в тот момент, когда я снова стал ломать голову над делом Стива Миллета. Он даже не удосужился постучать. Его телохранители следовали за ним по пятам.
Поначалу я просто не обращал внимания на его приход, продолжая рассматривать почту. Глэд кашлянул, а Фрэнк выжидательно заржал. Я скомкал один из рекламных проспектов и бросил его в мусорную корзину в дальнем углу комнаты. В корзину я, естественно, не попал, и проспект упал рядом.
– Подними, малыш, – кивнул я Фрэнку.
Он нагнулся, но потом снова выпрямился.
– Красивый спектакль, Слэгл, – заметил Пол Глэд. – Очень красивый.
– Спасибо, – ответил я. – В три часа у меня генеральная репетиция. Хотите посмотреть?
– Так что от вас хотел Миллет этой ночью? – спросил Пол. – И что вы имели в виду, говоря о его неприятностях, которые не имеют ничего общего с долгами? И потом, куда вы оба ездили?
– Вы имеете в виду сегодняшнее утро?
– О'кей! Пускай будет так.
Вероятно, все-таки было нечто, очень беспокоившее Пола Глэда.
– Вы хотите знать, какого плана у него неприятности?
– Вот именно.
– И куда мы ездили сегодня утром?
– Послушайте, прекратите эту комедию, Слэгл.
Я сделал вид, что задумался.
– А почему вы не спросите самого Миллета? – вдруг удивился я.
Он непроизвольно ухмыльнулся. Без этой гримасы он мне больше нравился.
– Потому что не могу этого сделать. Голос у меня недостаточно громкий для этого. Сегодня утром Стив Миллет улетел в Лас-Вегас. Вместе с этой рыжей потаскушкой, которой он в настоящее время оказывает слишком много внимания.
Я поинтересовался, откуда у него такие новости.
Он сунул руку в карман плаща и вынул оттуда сложенную записку. Разгладив на ладони, протянул ее мне.
Это был листок с монограммой Миллета. Наискосок рукой Миллета было написано: "Шерри и я улетели в Лас-Вегас, чтобы пожениться. Огонь в камине пусть продолжает гореть. Вернусь через два или три дня. Во всяком случае, надеюсь. Стив". Я вернул Глэду письмо.
– Мне очень жаль, Пол, но, честно говоря, брачные грешки Миллета меня не интересуют. Ну совсем ни капельки.
– Меня тоже не интересуют, – сознался он. – Зато меня интересуют мои деньги. Деньги, которые мне задолжали. – Его наманикюренные пальцы забарабанили по поверхности письменного стола. Коренастая горилла глубоко вздохнула. Фрэнк с непонятной надеждой посмотрел в мою сторону. – Я хочу действовать наверняка, – продолжал Глэд. – Я хочу быть уверенным, что студия продлит контракт с Миллетом. – Он рассмеялся. Смех его оказался еще более холодным, чем ухмылка. – Моя мягкость позволила Миллету продолжать игру до пятидесяти тысяч.
Пол был таким же мягким, как железобетон. Он снова кашлянул.
– И я хочу получить свои деньги.
– Если бы мне кто-нибудь задолжал пятьдесят тысяч, я бы тоже хотел получить их обратно. Но почему вы обращаетесь ко мне?
– Потому что это вы на побегушках у "Консолидейтед Пикчерз". И если ваши нерадивые мальчики и девочки испачкают себе штанишки, вы обязаны посоветовать им, как вести себя дальше. – Он сжатым кулаком стукнул по крышке письменного стола. – Итак, выкладывайте! Зачем вам звонил Миллет сегодня ночью?
Я взглянул сперва на Глэда, потом на его обезьян. То, чего он добивается от меня, будет в самом скором времени напечатано в газетах. Правда, у меня всегда аллергия к людям, которые хотят надавить на меня, к чему-нибудь принудить. Тем не менее я ответил:
– Ну, хорошо. Почему бы мне вам этого не сказать. – И рассказал ему всю историю, включая даже залог, выплаченный Миллетом.
У Глэда явно полегчало на сердце.
– Так вот в чем дело! Он задавил женщину в дождь. Но ведь такое может случиться даже с трезвым!
– Однако Стив не был трезвым.
– Ну и что? Судя по вашему рассказу, легавые не смогут этого выяснить. А после всего того, что он сделал для студии, она ему не откажет в продлении контракта из-за такой мелочи.
Я предоставил ему мечтать сколько его душе угодно.
Глэд повторил:
– Так вот, значит, в чем дело... – Он направился к двери, но потом обернулся. – Мне жаль, что все так случилось, Джонни. Я имею в виду утреннюю сцену. Действительно жалею.
Я лишь рассмеялся в ответ. Глэд пожал плечами и открыл дверь. Обе его гориллы последовали за ним. Фрэнк на какое-то мгновение остановился в дверях и посмотрел на меня. Потом сжал руку в кулак и с силой стукнул по косяку двери. Этот выпад не произвел на меня никакого впечатления.
В корреспонденции не было ничего важного. Я лишь отделил рекламные проспекты от счетов. После этого снова позвонил в полицию. Эл Кинли был еще там и сразу начал жаловаться, что я мешаю ему подремать.
– Есть новости? – поинтересовался я.
– Мои люди все еще ищут, но по-прежнему без успеха. В начале я думал, что у Миллета дела плохи, но теперь начинаю думать, что он все это выдумал. Мои люди поищут еще часок, а потом я отправлюсь спать. Сколько Миллет выпил, Джонни?
– Меня рядом с ним не было, – ответил я уклончиво.
Кинли едко высказался по поводу бывших работников полиции, которые продались киностудии.
– Такое может случиться только у вас! – парировал я и повесил трубку.
После этого сделал то, что давно уже должен был сделать. Я позвонил Питу Фланнери, работавшему в отделе по розыску пропавших. Он буквально оглушил меня своим зычным голосом. Я четко представил его себе, словно он сидел по другую сторону моего письменного стола, – коренастый, с непроницаемым лицом, активный, держа в кулаке телефонную трубку, словно это не телефон, а меч. В полиции он работает уже восемнадцать лет.
– Да, да, – пролаял он в трубку. – Вот у меня три заявления о пропавших без вести. И все – женщины.
После этого он дал мне их имена и адреса. Первую звали миссис Грейс, и она жила в Алмеде. Потом шла Бессон Смап с Гарвардского бульвара. Третьей пропавшей была Лаура Джин Джонс. Жила она в Северном Голливуде. Дал мне Фланнери и описания этих женщин.
– Вы не знаете, был ли у кого-нибудь черно-белый терьер? – осведомился я.
– Об этом надо спрашивать в обществе по охране животных. А у нас здесь отдел, занимающийся пропавшими без вести.
Сперва я зашел к миссис Грейс. Дверь открыла брюнетка не первой свежести. У нее был маленький рот и большие синяки под глазами. Халат лишь слегка прикрывал ее округлости.
– Я пришел по поводу миссис Грейс, – сказал я.
Она кивнула.
– Вы из полиции? А я и есть миссис Грейс, и все дело глупо и абсурдно.
Я выжидательно посмотрел на нее и промолчал.
Она открыла дверь пошире.
– Еще никогда ни один человек не делал так много глупостей.
– О ком это вы?
– Разумеется, о своем муже, – Она теребила пояс короткого халатика. – Теперь понимаете?
– Нет, – сознался я.
Французская булавка, на которой держались полы, раскрылась, и миссис Грейс не слишком торопливо старалась снова ее застегнуть.
– Этот глупец подал заявление в полицию только потому, что я из-за дождя не вернулась вечером домой. – В своем возмущении она сделала шаг в мою сторону, обнажив при этом хорошую ногу. Хотя она и заметила это, но ничего не предприняла, чтобы запахнуть халатик.
– Значит, во всем виноват дождь, – догадался я. – Ну, конечно, разумеется!
– Да, дождь, – ответила она. – Я вынуждена была целую ночь провести у подруги. А он сразу помчался в полицию. Но ведь я все время была только у своей подруги. Можете ее спросить.
– Леди, – откровенно ухмыльнулся я. – Меня не нужно в чем-либо убеждать. Я ведь не ваш супруг.
Она хотела было рассердиться, но потом внезапно улыбнулась.
– Да, вы действительно не мой супруг. И у вас такой вид, что, по-моему, вы не откажетесь от чашечки кофе.
– Нет, спасибо. Что бы сказала моя жена, если бы я ей заявил, будто провел целый день у подруги?
Мы оба рассмеялись. Миссис Грейс все еще стояла в дверях, когда я уже садился в машину. Возможно, она рассказала мне чистую правду. Но меня это не интересовало. Я убедился, что она не была той женщиной, которую Стив Миллет катапультировал своей спортивной машиной в канал Сепульведы.
Бесси Смап все еще не нашлась.
– Я – ее мать, – сказала женщина, открывая мне дверь. Волосы у нее были жирные, и грязь налипла на плечах и локтях. Изо рта с гнилыми зубами сильно воняло. – И я даже не хотела бы говорить о ней. – Эти слова оказались предисловием к тому, о чем она якобы не хотела говорить. – Она пропадает не первый раз. Ничего не стоит эта девка. Ведет себя все так же, после того как я поймала ее с одним студентом на куче грязного белья. Но она вернется, и уж тогда я научу ее хорошим манерам.
– У Бесси есть собачка? – прервал я это словоизвержение.
– Нет, – хрюкнула мамаша. – И никогда не имела. Она ненавидит собак. Я, кстати, тоже. Эти животные приводят в беспорядок весь лом. Но я повторяю вам: когда она вернется домой...
Я повернулся и отправился в обратный путь. Вполне возможно, что Бесси Смап уже встал поперек глотки ее отчий дом, и поэтому она редко в нем показывалась. Если она и остаток своей жизни проведет с разными парнями, то, возможно, это будет даже лучше, чем влачить жизнь с такой мамашей.
Оставалась Лаура Джин Джонс. Фланнери дал номер ее телефона, и я позвонил из ближайшего автомата, но трубку никто не поднял.
Словно повинуясь внезапному озарению, я проехал по бульвару Сансет в сторону Сепульведы и остановился у канала.
Я тут же затормозил и улыбнулся ему:
– Опять взялись за старые привычки?
Он подошел по мокрой траве.
– У юристов всегда должна быть лопата в руке.
Рядом со своей подъездной дорогой Блисс вырыл узкую длинную канаву, которая отводила воду к дороге. Через его сад протекал прелестный ручеек, но сама дорога была сухой. В данный момент дождь почти не шел, но темные тучи недвусмысленно напоминали, что следует ожидать нового ливня.
На Блиссе был дорогой серый костюм, а сапоги покрыты илом. Но это его, видимо, мало трогало. Он опирался на лопату.
– Ну, как?
– Свежий воздух, кажется, идет вам на пользу, – подмигнул я. – Возможно, я и ошибаюсь, но мне кажется, я вижу красные пятна у вас на щеках. Это не может быть вызвано туберкулезными палочками?
– Вы не ответили на мой вопрос...
Но я решил подразнить его еще немного.
– Да и плащ в такую погоду вам бы не помешал...
– Труп... я спрашиваю, что с трупом?
В ответ я лишь покачал головой. Серый костюм Блисса под новым приступом моросящего дождя становился все темнее и набухал на плечах. Вскоре Саул был ни чуточку не лучше, чем в своем утреннем халате: словно футбольный мяч на ходулях.
– Ничего не нашли, – наконец ответил я. – Пока не нашли. – И рассказал о собаке. – Но наш герой – в добром здравии и в хорошем настроении. Отлично все выдержал.
Блисс провел пухлой ладонью по лысине, оставив грязную мокрую полосу.
– Дерьмо поганое! – И после небольшой паузы он добавил: – Я позвонил Бигу, после того как вы были здесь. Пришлось вытащить его из кровати.
Я сунул себе в рот сигарету.
– Хотите?
Блисс покачал головой.
– Нет, спасибо. Врач запретил мне курить.
– И что он сказал вам, мистер Биг?
– Со Стивом Миллетом покончено. Даже если бы не было этого несчастного случая. Они все уже давно вычислили с помощью статистики. На смену приходят несколько молодых актеров. Двое из них уже сейчас дают такие же кассовые сборы, как и Миллет. Очевидно, любовь к нему уменьшилась пропорционально уменьшению волос на голове. – Он вырыл маленькую ямку, которая тотчас наполнилась водой. – Странно, я думал, он еще потянет на три-четыре фильма.
Он испытующе посмотрел на меня, видимо, пытаясь прочесть в моих глазах, известно ли мне что-либо о его тайном договоре с Миллетом. Я старался разыграть бесстрастного Будду, и Блисс бросил это дело.
– Ну, хорошо! Я рад, что трупа не нашли. Тем не менее, вы должны сделать все, что в ваших силах, и по возможности смягчить эту историю. Ради всей кинопромышленности.
– Сделаю все, что смогу, – пообещал я.
Он махнул мне и снова начал копать. Удаляясь на машине, я наблюдал за ним в зеркальце заднего обзора. Пока я мог его видеть, он не прекращал своей работы. Без сомнения, это было новое занятие для Блисса. Я имею в виду рытье канав. Он наверняка принадлежал к так называемым "здоровым" в золоченом городе мечты. Но от его тайного договора с Миллетом попахивало чем-то нечистым.
Дома я переоделся, некоторое время провел с Салли, в час поехал в свою контору. На короткое время показалось солнце, а потом снова зарядил дождик, очень противный да к тому же с туманом.
Прежде чем распечатать свою корреспонденцию, я для профилактики принял две таблетки против гриппа. Несмотря на бессонную ночь, чувствовал я себя довольно сносно.
Когда я наконец позвонил в полицию, трубку снял Эл Кинли и сказал, что команда специалистов все еще ищет труп девушки в канале Сепульведа, но до сих по они ничего не нашли.
Перед отъездом из дома Салли наградила меня поцелуем, в котором содержалась ровно та доля страсти, что мне была положена. Я должен был быть довольным и счастливым. Но я не был доволен. В моей голове накопилось слишком много забот.
Пол Глэд вошел в мое бюро как раз в тот момент, когда я снова стал ломать голову над делом Стива Миллета. Он даже не удосужился постучать. Его телохранители следовали за ним по пятам.
Поначалу я просто не обращал внимания на его приход, продолжая рассматривать почту. Глэд кашлянул, а Фрэнк выжидательно заржал. Я скомкал один из рекламных проспектов и бросил его в мусорную корзину в дальнем углу комнаты. В корзину я, естественно, не попал, и проспект упал рядом.
– Подними, малыш, – кивнул я Фрэнку.
Он нагнулся, но потом снова выпрямился.
– Красивый спектакль, Слэгл, – заметил Пол Глэд. – Очень красивый.
– Спасибо, – ответил я. – В три часа у меня генеральная репетиция. Хотите посмотреть?
– Так что от вас хотел Миллет этой ночью? – спросил Пол. – И что вы имели в виду, говоря о его неприятностях, которые не имеют ничего общего с долгами? И потом, куда вы оба ездили?
– Вы имеете в виду сегодняшнее утро?
– О'кей! Пускай будет так.
Вероятно, все-таки было нечто, очень беспокоившее Пола Глэда.
– Вы хотите знать, какого плана у него неприятности?
– Вот именно.
– И куда мы ездили сегодня утром?
– Послушайте, прекратите эту комедию, Слэгл.
Я сделал вид, что задумался.
– А почему вы не спросите самого Миллета? – вдруг удивился я.
Он непроизвольно ухмыльнулся. Без этой гримасы он мне больше нравился.
– Потому что не могу этого сделать. Голос у меня недостаточно громкий для этого. Сегодня утром Стив Миллет улетел в Лас-Вегас. Вместе с этой рыжей потаскушкой, которой он в настоящее время оказывает слишком много внимания.
Я поинтересовался, откуда у него такие новости.
Он сунул руку в карман плаща и вынул оттуда сложенную записку. Разгладив на ладони, протянул ее мне.
Это был листок с монограммой Миллета. Наискосок рукой Миллета было написано: "Шерри и я улетели в Лас-Вегас, чтобы пожениться. Огонь в камине пусть продолжает гореть. Вернусь через два или три дня. Во всяком случае, надеюсь. Стив". Я вернул Глэду письмо.
– Мне очень жаль, Пол, но, честно говоря, брачные грешки Миллета меня не интересуют. Ну совсем ни капельки.
– Меня тоже не интересуют, – сознался он. – Зато меня интересуют мои деньги. Деньги, которые мне задолжали. – Его наманикюренные пальцы забарабанили по поверхности письменного стола. Коренастая горилла глубоко вздохнула. Фрэнк с непонятной надеждой посмотрел в мою сторону. – Я хочу действовать наверняка, – продолжал Глэд. – Я хочу быть уверенным, что студия продлит контракт с Миллетом. – Он рассмеялся. Смех его оказался еще более холодным, чем ухмылка. – Моя мягкость позволила Миллету продолжать игру до пятидесяти тысяч.
Пол был таким же мягким, как железобетон. Он снова кашлянул.
– И я хочу получить свои деньги.
– Если бы мне кто-нибудь задолжал пятьдесят тысяч, я бы тоже хотел получить их обратно. Но почему вы обращаетесь ко мне?
– Потому что это вы на побегушках у "Консолидейтед Пикчерз". И если ваши нерадивые мальчики и девочки испачкают себе штанишки, вы обязаны посоветовать им, как вести себя дальше. – Он сжатым кулаком стукнул по крышке письменного стола. – Итак, выкладывайте! Зачем вам звонил Миллет сегодня ночью?
Я взглянул сперва на Глэда, потом на его обезьян. То, чего он добивается от меня, будет в самом скором времени напечатано в газетах. Правда, у меня всегда аллергия к людям, которые хотят надавить на меня, к чему-нибудь принудить. Тем не менее я ответил:
– Ну, хорошо. Почему бы мне вам этого не сказать. – И рассказал ему всю историю, включая даже залог, выплаченный Миллетом.
У Глэда явно полегчало на сердце.
– Так вот в чем дело! Он задавил женщину в дождь. Но ведь такое может случиться даже с трезвым!
– Однако Стив не был трезвым.
– Ну и что? Судя по вашему рассказу, легавые не смогут этого выяснить. А после всего того, что он сделал для студии, она ему не откажет в продлении контракта из-за такой мелочи.
Я предоставил ему мечтать сколько его душе угодно.
Глэд повторил:
– Так вот, значит, в чем дело... – Он направился к двери, но потом обернулся. – Мне жаль, что все так случилось, Джонни. Я имею в виду утреннюю сцену. Действительно жалею.
Я лишь рассмеялся в ответ. Глэд пожал плечами и открыл дверь. Обе его гориллы последовали за ним. Фрэнк на какое-то мгновение остановился в дверях и посмотрел на меня. Потом сжал руку в кулак и с силой стукнул по косяку двери. Этот выпад не произвел на меня никакого впечатления.
В корреспонденции не было ничего важного. Я лишь отделил рекламные проспекты от счетов. После этого снова позвонил в полицию. Эл Кинли был еще там и сразу начал жаловаться, что я мешаю ему подремать.
– Есть новости? – поинтересовался я.
– Мои люди все еще ищут, но по-прежнему без успеха. В начале я думал, что у Миллета дела плохи, но теперь начинаю думать, что он все это выдумал. Мои люди поищут еще часок, а потом я отправлюсь спать. Сколько Миллет выпил, Джонни?
– Меня рядом с ним не было, – ответил я уклончиво.
Кинли едко высказался по поводу бывших работников полиции, которые продались киностудии.
– Такое может случиться только у вас! – парировал я и повесил трубку.
После этого сделал то, что давно уже должен был сделать. Я позвонил Питу Фланнери, работавшему в отделе по розыску пропавших. Он буквально оглушил меня своим зычным голосом. Я четко представил его себе, словно он сидел по другую сторону моего письменного стола, – коренастый, с непроницаемым лицом, активный, держа в кулаке телефонную трубку, словно это не телефон, а меч. В полиции он работает уже восемнадцать лет.
– Да, да, – пролаял он в трубку. – Вот у меня три заявления о пропавших без вести. И все – женщины.
После этого он дал мне их имена и адреса. Первую звали миссис Грейс, и она жила в Алмеде. Потом шла Бессон Смап с Гарвардского бульвара. Третьей пропавшей была Лаура Джин Джонс. Жила она в Северном Голливуде. Дал мне Фланнери и описания этих женщин.
– Вы не знаете, был ли у кого-нибудь черно-белый терьер? – осведомился я.
– Об этом надо спрашивать в обществе по охране животных. А у нас здесь отдел, занимающийся пропавшими без вести.
Сперва я зашел к миссис Грейс. Дверь открыла брюнетка не первой свежести. У нее был маленький рот и большие синяки под глазами. Халат лишь слегка прикрывал ее округлости.
– Я пришел по поводу миссис Грейс, – сказал я.
Она кивнула.
– Вы из полиции? А я и есть миссис Грейс, и все дело глупо и абсурдно.
Я выжидательно посмотрел на нее и промолчал.
Она открыла дверь пошире.
– Еще никогда ни один человек не делал так много глупостей.
– О ком это вы?
– Разумеется, о своем муже, – Она теребила пояс короткого халатика. – Теперь понимаете?
– Нет, – сознался я.
Французская булавка, на которой держались полы, раскрылась, и миссис Грейс не слишком торопливо старалась снова ее застегнуть.
– Этот глупец подал заявление в полицию только потому, что я из-за дождя не вернулась вечером домой. – В своем возмущении она сделала шаг в мою сторону, обнажив при этом хорошую ногу. Хотя она и заметила это, но ничего не предприняла, чтобы запахнуть халатик.
– Значит, во всем виноват дождь, – догадался я. – Ну, конечно, разумеется!
– Да, дождь, – ответила она. – Я вынуждена была целую ночь провести у подруги. А он сразу помчался в полицию. Но ведь я все время была только у своей подруги. Можете ее спросить.
– Леди, – откровенно ухмыльнулся я. – Меня не нужно в чем-либо убеждать. Я ведь не ваш супруг.
Она хотела было рассердиться, но потом внезапно улыбнулась.
– Да, вы действительно не мой супруг. И у вас такой вид, что, по-моему, вы не откажетесь от чашечки кофе.
– Нет, спасибо. Что бы сказала моя жена, если бы я ей заявил, будто провел целый день у подруги?
Мы оба рассмеялись. Миссис Грейс все еще стояла в дверях, когда я уже садился в машину. Возможно, она рассказала мне чистую правду. Но меня это не интересовало. Я убедился, что она не была той женщиной, которую Стив Миллет катапультировал своей спортивной машиной в канал Сепульведы.
Бесси Смап все еще не нашлась.
– Я – ее мать, – сказала женщина, открывая мне дверь. Волосы у нее были жирные, и грязь налипла на плечах и локтях. Изо рта с гнилыми зубами сильно воняло. – И я даже не хотела бы говорить о ней. – Эти слова оказались предисловием к тому, о чем она якобы не хотела говорить. – Она пропадает не первый раз. Ничего не стоит эта девка. Ведет себя все так же, после того как я поймала ее с одним студентом на куче грязного белья. Но она вернется, и уж тогда я научу ее хорошим манерам.
– У Бесси есть собачка? – прервал я это словоизвержение.
– Нет, – хрюкнула мамаша. – И никогда не имела. Она ненавидит собак. Я, кстати, тоже. Эти животные приводят в беспорядок весь лом. Но я повторяю вам: когда она вернется домой...
Я повернулся и отправился в обратный путь. Вполне возможно, что Бесси Смап уже встал поперек глотки ее отчий дом, и поэтому она редко в нем показывалась. Если она и остаток своей жизни проведет с разными парнями, то, возможно, это будет даже лучше, чем влачить жизнь с такой мамашей.
Оставалась Лаура Джин Джонс. Фланнери дал номер ее телефона, и я позвонил из ближайшего автомата, но трубку никто не поднял.
Словно повинуясь внезапному озарению, я проехал по бульвару Сансет в сторону Сепульведы и остановился у канала.
Глава 5
У берега стояли три полицейские машины и еще с два десятка автомобилей, принадлежавших любопытным. На некотором отдалении за рулем машины шерифа сидел молодой полицейский, судя по всему, в плохом настроении. Я остановился поблизости и подошел к нему.
У водителя был веснушчатый нос и ясные глаза голубого цвета. Слова из него вылетали с чавканьем, вызванным жевательной резинкой.
– Мы считаем, что тело девушки в канале. Ребята ищут ее с утра. – Он снова зачавкал жвачкой. – Но, возможно, они ее не найдут, пока не спадет вода. А это случится не скоро. Не исключено, что дождь будет опять лить всю ночь. – Шофер подмигнул мне, как бы показывая, что он в курсе всех дел. – А может, никакой девчонки в канале и нет. Ведь эти артисты готовы на все, лишь бы обратить на себя внимание.
Тут я был с ним целиком согласен.
– Разумеется, вы должны со мной согласиться. – Он показал на дневную газету. У меня еще газеты не было, поскольку я в спешке даже не вспомнил, что надо бы купить ее. – И вот это доказывает, что я прав. Старый хрыч Миллет вдруг женится на такой молоденькой.
На первой странице газеты я увидел большую фотографию Стива Мил-лета и рыжеволосой малышки. Как явствовало из текста, звали ее Шерри Гембл, которую – писала газета – ждет впереди блестящая артистическая карьера. Тем не менее не было названо ни одной ленты, где она сыграла хотя бы малюсенькую роль. Мне стало жаль ее.
Фотографию Миллета и Шерри обрамляло нечто вроде венка, в который были вплетены мелкие фотографии бывших жен Стива. Была здесь и Джоан Уорнер. И каждая из них была удивительно хороша.
Я резко свернул газету.
– Эй, эй! – крикнул шофер. – Ведь это моя газета! А вы ее всю смяли.
Я извинился и дал ему пять центов на новую. Деньги он взял, но начал разглаживать старую.
– Нет, взгляните на него. А потом на девчонку. Хорошенькая, правда? И что такая девчушка находит в Миллете? Если бы одна из моих сестер – а у меня их три – привела к нам такую лакированную обезьяну, я бы ее быстро отделал за милую душу.
Я снова попросил у него газету и прочитал текст до конца. Из вежливости по отношению к киностудии, которая анонсировала новый фильм, о несчастном случае было сказано всего несколько строк.
Тем не менее, место происшествия было указано. И сообщалось, что Миллет во время проливного дождя кого-то задавил. Так, во всяком случае, показал сам Миллет. В статье подчеркивалось, что пока его предположения не подтвердились, хотя он и заявил о случившемся в полицию. О черно-белом терьере не было упомянуто.
Не нашел я и намека на то, где именно фотографировали невесту и откуда репортеры узнали о новом браке Стива Миллета.
Молодой шофер, по-моему, не мог глаз оторвать от фотографии Шерри.
– Вот это девочка! Как раз в моем вкусе. И почему только я не встретил ее?
– Потому что вы еще не завоевали репутации великого любимца и любовника, – объяснил я. – Потому что Миллет зарабатывает в неделю столько же, сколько вы в год. И потому что вас не зовут Стивом Миллетом.
– Шерри! – вздохнул он. – Одно имя наводит на приятные мысли. Представляете?
– Да, – кивнул я. – Представляю.
Я оставил его сидеть в машине и отправился к ближайшему дому. В добрые старые времена он, должно быть, был белого цвета. Сейчас же это совершенно запущенное строение мрачно стояло среди деревьев, с которых капала вода. Дом был трехэтажным и имел форму квадрата. Четыре изъеденных червями ступени вели на кривую веранду.
Я обернулся и взглянул на канал. Картина действительно полностью соответствовала той, которую живописал репортер: полиция ищет в воде упавшую туда машину или труп, и две маленькие лодочки, словно пробки, танцуют на воде.
Дом стоял на небольшом возвышении. Я поднялся на холм, преодолел ступени рахитичной лестницы и постучал.
Верхняя половина двери была застеклена, но стекло было разбито и заклеено лентами лейкопластыря. С внутренней стороны его висела коричневая занавеска. Когда я постучал второй раз, занавеска отошла в сторону, и дверь открыла женщина лет пятидесяти, седоволосая, с губами тоже какого-то серого цвета.
– Что вы хотите?
Я немного покривил душой, сказав, полиция.
Она позволила мне войти и повторила:
– Итак, что вы хотите?
На ней было домашнее платье, и она носила слуховой аппарат. Белый провод тянулся из уха по шее и исчезал в складках одежды. Батарейку она, видимо, прикрепила к лямке. Сейчас она усилила звук, чтобы лучше меня слышать.
– Вы из полиции?
Прежде чем я успел солгать вторично, на участок въехал какой-то древний "бьюик", он проехал по газонам и со скрипом остановился перед лестницей.
Из машины вышли двое. Один из них, немного постарше женщины, грубосколоченный, был в чистой хлопчатобумажной рубашке и в голубых рабочих штанах. Другому было не более 22 – 23 лет.
– Что вы собираетесь нам продать? – спросил юноша.
Женщина усилила мощность своего слухового аппарата.
– Этот человек из полиции. Из уголовной полиции. – Она представила мне приехавших. – Мой супруг и мой сын.
Молодой человек внес бумажный пакет с продуктами в дом. Его отец остановился рядом со мной и взглянул в сторону канала.
– Вы уже второй, – наконец сказал он.
– А кто был первый? – спросил я.
– Он не назвал нам своего имени, – ответила женщина. И с готовностью добавила: – Но на нем была форма.
Я заметил, что это несущественные детали.
Слуховой аппарат был уже поставлен на такую мощность, что издавал какой-то свистящий звук.
– Что вы сказали?
– Вы не слышали сегодня утром рано крик? – поинтересовался я.
Она кивнула:
– Слышала. Даже два раза. И я уже сказала об этом первому полицейскому.
– Два раза?
– Да, да. Они последовали с промежутком приблизительно тридцать секунд.
– Прикрой свой аппарат, – сказал ей супруг. – Ты, как всегда, поставила его слишком сильно.
Женщина сунула руку в разрез своего платья, после чего свист прекратился.
– Когда это было?
– Приблизительно без четверти четыре.
– И вы уверены, что слышали два крика?
– Уверена. И это наверняка кричали от страха или от боли.
– Но вы ничего не видели?
– Нет. Шел слишком сильный дождь. Я могла видеть всего на несколько ярдов.
– Эти крики вас разбудили?
Она покачала головой.
– Я готовила ужин.
– Без четверти четыре утра?
– Наш мальчик работает посменно на заводе Дугласа, – объяснил ее супруг. – И прежде чем лечь спать, он всегда хочет что-нибудь перекусить. Вот и мы должны подлаживаться под него.
– Вы тоже слышали крики?
– Нет. Я не слышал. Я заснул у приемника, и Тедди разбудила меня только после того, как услышала крики. Я надел ботинки и плащ, чтобы пойти посмотреть, что произошло. Но я ничего не смог обнаружить.
Я поинтересовался, как их зовут.
– Докерти, – сказал мужчина. – Чарли и Тедди Докерти. А нашего сына зовут Льюис.
Я поблагодарил их за информацию и вернулся к машине. Если я не ошибался, в миле отсюда, на шоссе, находился ресторан, который работал всю ночь.
И не ошибся. Мы с Салли несколько раз обедали здесь. Ресторан назывался "Кукушка", был построен в форме швейцарских часов, и каждый раз, как кельнер проходил к двери, большая стрелка циферблата, расположенного на крыше, продвигалась на пару дюймов.
Перед рестораном стояли три машины: две – на площадке, где ставили свои машины служащие, и одна – в стороне – это был старый "студебеккер".
Я оставил свою машину и вошел в ресторан. От бармена – высокого, розовощекого парня за стойкой, пахло фрикадельками. На брюхе у него был повязан передник, а на лице играла ухмылка. Я спросил его, могу ли поговорить с ночным официантом.
– Нет, – ответил он. – Все работавшие ночную смену уже ушли.
Две девушки сидели на высоких табуретах и помогали друг другу полировать свои ногти. Я поинтересовался, не их ли это "студебеккер".
Бармен покачал головой.
– Нет, они работают здесь. А машина уже находилась там, когда я заступил на смену. А почему вы интересуетесь? Вы что, из полиции? Стибрили какую-нибудь машину?
Я вышел на улицу и осмотрел "студебеккер". Это была коричневая машина в приличном состоянии. Водительские права, опознавательную карточку я, конечно, не обнаружил в ящике водителя. Я нашел пудреницу, пару дамских перчаток, приблизительно пятого размера, несколько заколок для волос, пустую коробочку из-под пралине и темные очки.
Брать эти вещи не было никакого смысла. Какое-то время я еще посидел в машине и поразмышлял. Не успел я все еще раз продумать, как на площадку выскочил желтый кабриолет и круто развернулся, отчего гравий брызнул во все стороны. Он остановился рядом со "студебеккером".
– Хэлло, Джонни!
Я увидел Джоан Уорнер. Ее светлые волосы были растрепаны ветром – она ехала с опущенной крышей. И в такую погоду!
Я вылез из машины и подошел к ней.
– Что ты здесь делаешь?
– Ищу тебя.
– И как же тебе удалось меня разыскать?
Джоан улыбнулась, показав при этом белоснежные зубы.
– Пришлось потрудиться. Но ведь я всегда была хорошим следопытом.
У водителя был веснушчатый нос и ясные глаза голубого цвета. Слова из него вылетали с чавканьем, вызванным жевательной резинкой.
– Мы считаем, что тело девушки в канале. Ребята ищут ее с утра. – Он снова зачавкал жвачкой. – Но, возможно, они ее не найдут, пока не спадет вода. А это случится не скоро. Не исключено, что дождь будет опять лить всю ночь. – Шофер подмигнул мне, как бы показывая, что он в курсе всех дел. – А может, никакой девчонки в канале и нет. Ведь эти артисты готовы на все, лишь бы обратить на себя внимание.
Тут я был с ним целиком согласен.
– Разумеется, вы должны со мной согласиться. – Он показал на дневную газету. У меня еще газеты не было, поскольку я в спешке даже не вспомнил, что надо бы купить ее. – И вот это доказывает, что я прав. Старый хрыч Миллет вдруг женится на такой молоденькой.
На первой странице газеты я увидел большую фотографию Стива Мил-лета и рыжеволосой малышки. Как явствовало из текста, звали ее Шерри Гембл, которую – писала газета – ждет впереди блестящая артистическая карьера. Тем не менее не было названо ни одной ленты, где она сыграла хотя бы малюсенькую роль. Мне стало жаль ее.
Фотографию Миллета и Шерри обрамляло нечто вроде венка, в который были вплетены мелкие фотографии бывших жен Стива. Была здесь и Джоан Уорнер. И каждая из них была удивительно хороша.
Я резко свернул газету.
– Эй, эй! – крикнул шофер. – Ведь это моя газета! А вы ее всю смяли.
Я извинился и дал ему пять центов на новую. Деньги он взял, но начал разглаживать старую.
– Нет, взгляните на него. А потом на девчонку. Хорошенькая, правда? И что такая девчушка находит в Миллете? Если бы одна из моих сестер – а у меня их три – привела к нам такую лакированную обезьяну, я бы ее быстро отделал за милую душу.
Я снова попросил у него газету и прочитал текст до конца. Из вежливости по отношению к киностудии, которая анонсировала новый фильм, о несчастном случае было сказано всего несколько строк.
Тем не менее, место происшествия было указано. И сообщалось, что Миллет во время проливного дождя кого-то задавил. Так, во всяком случае, показал сам Миллет. В статье подчеркивалось, что пока его предположения не подтвердились, хотя он и заявил о случившемся в полицию. О черно-белом терьере не было упомянуто.
Не нашел я и намека на то, где именно фотографировали невесту и откуда репортеры узнали о новом браке Стива Миллета.
Молодой шофер, по-моему, не мог глаз оторвать от фотографии Шерри.
– Вот это девочка! Как раз в моем вкусе. И почему только я не встретил ее?
– Потому что вы еще не завоевали репутации великого любимца и любовника, – объяснил я. – Потому что Миллет зарабатывает в неделю столько же, сколько вы в год. И потому что вас не зовут Стивом Миллетом.
– Шерри! – вздохнул он. – Одно имя наводит на приятные мысли. Представляете?
– Да, – кивнул я. – Представляю.
Я оставил его сидеть в машине и отправился к ближайшему дому. В добрые старые времена он, должно быть, был белого цвета. Сейчас же это совершенно запущенное строение мрачно стояло среди деревьев, с которых капала вода. Дом был трехэтажным и имел форму квадрата. Четыре изъеденных червями ступени вели на кривую веранду.
Я обернулся и взглянул на канал. Картина действительно полностью соответствовала той, которую живописал репортер: полиция ищет в воде упавшую туда машину или труп, и две маленькие лодочки, словно пробки, танцуют на воде.
Дом стоял на небольшом возвышении. Я поднялся на холм, преодолел ступени рахитичной лестницы и постучал.
Верхняя половина двери была застеклена, но стекло было разбито и заклеено лентами лейкопластыря. С внутренней стороны его висела коричневая занавеска. Когда я постучал второй раз, занавеска отошла в сторону, и дверь открыла женщина лет пятидесяти, седоволосая, с губами тоже какого-то серого цвета.
– Что вы хотите?
Я немного покривил душой, сказав, полиция.
Она позволила мне войти и повторила:
– Итак, что вы хотите?
На ней было домашнее платье, и она носила слуховой аппарат. Белый провод тянулся из уха по шее и исчезал в складках одежды. Батарейку она, видимо, прикрепила к лямке. Сейчас она усилила звук, чтобы лучше меня слышать.
– Вы из полиции?
Прежде чем я успел солгать вторично, на участок въехал какой-то древний "бьюик", он проехал по газонам и со скрипом остановился перед лестницей.
Из машины вышли двое. Один из них, немного постарше женщины, грубосколоченный, был в чистой хлопчатобумажной рубашке и в голубых рабочих штанах. Другому было не более 22 – 23 лет.
– Что вы собираетесь нам продать? – спросил юноша.
Женщина усилила мощность своего слухового аппарата.
– Этот человек из полиции. Из уголовной полиции. – Она представила мне приехавших. – Мой супруг и мой сын.
Молодой человек внес бумажный пакет с продуктами в дом. Его отец остановился рядом со мной и взглянул в сторону канала.
– Вы уже второй, – наконец сказал он.
– А кто был первый? – спросил я.
– Он не назвал нам своего имени, – ответила женщина. И с готовностью добавила: – Но на нем была форма.
Я заметил, что это несущественные детали.
Слуховой аппарат был уже поставлен на такую мощность, что издавал какой-то свистящий звук.
– Что вы сказали?
– Вы не слышали сегодня утром рано крик? – поинтересовался я.
Она кивнула:
– Слышала. Даже два раза. И я уже сказала об этом первому полицейскому.
– Два раза?
– Да, да. Они последовали с промежутком приблизительно тридцать секунд.
– Прикрой свой аппарат, – сказал ей супруг. – Ты, как всегда, поставила его слишком сильно.
Женщина сунула руку в разрез своего платья, после чего свист прекратился.
– Когда это было?
– Приблизительно без четверти четыре.
– И вы уверены, что слышали два крика?
– Уверена. И это наверняка кричали от страха или от боли.
– Но вы ничего не видели?
– Нет. Шел слишком сильный дождь. Я могла видеть всего на несколько ярдов.
– Эти крики вас разбудили?
Она покачала головой.
– Я готовила ужин.
– Без четверти четыре утра?
– Наш мальчик работает посменно на заводе Дугласа, – объяснил ее супруг. – И прежде чем лечь спать, он всегда хочет что-нибудь перекусить. Вот и мы должны подлаживаться под него.
– Вы тоже слышали крики?
– Нет. Я не слышал. Я заснул у приемника, и Тедди разбудила меня только после того, как услышала крики. Я надел ботинки и плащ, чтобы пойти посмотреть, что произошло. Но я ничего не смог обнаружить.
Я поинтересовался, как их зовут.
– Докерти, – сказал мужчина. – Чарли и Тедди Докерти. А нашего сына зовут Льюис.
Я поблагодарил их за информацию и вернулся к машине. Если я не ошибался, в миле отсюда, на шоссе, находился ресторан, который работал всю ночь.
И не ошибся. Мы с Салли несколько раз обедали здесь. Ресторан назывался "Кукушка", был построен в форме швейцарских часов, и каждый раз, как кельнер проходил к двери, большая стрелка циферблата, расположенного на крыше, продвигалась на пару дюймов.
Перед рестораном стояли три машины: две – на площадке, где ставили свои машины служащие, и одна – в стороне – это был старый "студебеккер".
Я оставил свою машину и вошел в ресторан. От бармена – высокого, розовощекого парня за стойкой, пахло фрикадельками. На брюхе у него был повязан передник, а на лице играла ухмылка. Я спросил его, могу ли поговорить с ночным официантом.
– Нет, – ответил он. – Все работавшие ночную смену уже ушли.
Две девушки сидели на высоких табуретах и помогали друг другу полировать свои ногти. Я поинтересовался, не их ли это "студебеккер".
Бармен покачал головой.
– Нет, они работают здесь. А машина уже находилась там, когда я заступил на смену. А почему вы интересуетесь? Вы что, из полиции? Стибрили какую-нибудь машину?
Я вышел на улицу и осмотрел "студебеккер". Это была коричневая машина в приличном состоянии. Водительские права, опознавательную карточку я, конечно, не обнаружил в ящике водителя. Я нашел пудреницу, пару дамских перчаток, приблизительно пятого размера, несколько заколок для волос, пустую коробочку из-под пралине и темные очки.
Брать эти вещи не было никакого смысла. Какое-то время я еще посидел в машине и поразмышлял. Не успел я все еще раз продумать, как на площадку выскочил желтый кабриолет и круто развернулся, отчего гравий брызнул во все стороны. Он остановился рядом со "студебеккером".
– Хэлло, Джонни!
Я увидел Джоан Уорнер. Ее светлые волосы были растрепаны ветром – она ехала с опущенной крышей. И в такую погоду!
Я вылез из машины и подошел к ней.
– Что ты здесь делаешь?
– Ищу тебя.
– И как же тебе удалось меня разыскать?
Джоан улыбнулась, показав при этом белоснежные зубы.
– Пришлось потрудиться. Но ведь я всегда была хорошим следопытом.
Глава 6
Это мне не понравилось. По непонятной для меня причине Джоан следила за мной. Это на нее не было похоже. За вновь вспыхнувшим интересом к моей персоне скрывалось что-то другое, и никак не секс.
Поверх белой блузки она надела коричневую кожаную куртку. Блузка имела слишком глубокий вырез. Юбка была тоже кожаная – тонкая, узкая, дорогая и короткая, отчего ноги ее высоко обнажались. Есть очень мало женщин, которые даже после поездки под дождем выглядят бодро и привлекательно, и Джоан была одной из них.
Поверх белой блузки она надела коричневую кожаную куртку. Блузка имела слишком глубокий вырез. Юбка была тоже кожаная – тонкая, узкая, дорогая и короткая, отчего ноги ее высоко обнажались. Есть очень мало женщин, которые даже после поездки под дождем выглядят бодро и привлекательно, и Джоан была одной из них.