Кин Дей. День рождения

   – Где-то в полдевятого.
   Лу взглянула на часики.
   – Это означает, что у Мэтта в запасе два часа. Теперь давай, расставим все на свои места. Ты говоришь, что нашел этого Тони Мантина или я не знаю, Мереза, мертвым в салоне у Кендалла?
   – Да.
   – И ты считаешь, что его убил Кендалл?
   – Я в этом уверен.
   Лу запустила руку в свои волосы.
   – А этот Тони – из банды Кайфера?
   – Том Беннер считает, что он правая рука Кэйда Кайфера.
   – А почему бы тогда не разыскать Кайфера и не попросить его помочь нам найти Кендалла?
   Об этом я уже думал, но отказался от этого варианта.
   – Потому что я даже не могу доказать, что Тони мертв. У Кендалла хватило хитрости увезти труп, несомненно, в багажнике машины.
   – Я думала, что Кайфера достаточно будет и того, что Тони исчез.
   – Возможно.
   Страха у меня не было. Я уже прошел через это состояние. Но, если я исчезну, я больше ничего не смогу сделать для Мэй.
   – А что помешает Кайферу предположить, что это я убил Тони, чтобы не возвращать десять тысяч долларов? – тут же добавил я.
   Лу надела платье.
   – Когда вы уезжали из дома, эти десять тысяч долларов были в сумочке твоей жены?
   – Да, и они исчезли вместе с ней.
   Лу надела сапожки на низком каблуке.
   – Но, представь, что тебе удастся убедить Кайфера в том, что ты Мантина не обманывая и что рассчитывал сделать все от тебя зависящее, чтобы спасти Пел. Тогда он поймет, что тебе не имело смысла убивать Тони.
   Слова, слова, слова. А в это время Кендалл держал Мэй и скрывался с ней все дальше и дальше. Я поднялся и принялся ходить по комнате.
   – Вот в этом-то и загвоздка, – сказал я. – Говорил не я, а виски. Я ничего не могу сделать для Пел.
   Лу остановилась и положила руки мне на плечи.
   – Ты в этом уверен, Джим? Ты никогда не говоришь о том, чего ты не можешь сделать. Ведь именно за это тебя все так любят во Дворце правосудия. Пьяный или трезвый, но когда ты что-нибудь говоришь, то можно верить, что ты можешь это сделать. – Лу поцеловала меня. Без страсти, нежно, как сестра.
   – Ну же, взрослый идиот, подумай!
   До чего же странно устроен мозг: я был едва жив от беспокойства за Мэй, находился в комнате женщины, с которой изменил жене, и именно там я вдруг все вспомнил.
   Пел была признана виновной по двум причинам. Во-первых, за то, что всячески поносила прокурора и жила с Саммерсом, не булучи его официальной женой. Во-вторых, и это было главной причиной, против нее дала показания женщина, жившая в смежной квартире.
   Пел утверждала, что, когда она вошла в квартиру, Саммерс был уже мертв. Однако, белая разведенная мышь с неприглядным видом по имени Флоранс Ландерс дала под присягой следующие показания: «Когда Пел пришла домой, Саммерс был жив. Я знаю это потому, что слышала, как они ругались по поводу какой-то другой женщины. В какой-то момент я услышала, как Саммерс сказал: „Эй! В пылу осторожнее, малышка! Он заряжен! Не убивай меня!“. Мгновение спустя я услышала шесть быстрых пистолетных выстрелов. Я сняла трубку телефона, чтобы вызвать полицию. В этот самый момент Пел выскочила из квартиры и стала кричать, что ее Джо убили, что она вошла в квартиру и нашла его мертвым».
   Суд присяжных предпочел поверить миссис Ландерс. Может быть, она и говорила правду, но меня поразила одна деталь, и я обратил на нее внимание мистера Кендалла.
   До войны я работал в строительной фирме, которая занималась переоборудованием здания, в котором жила с Саммерсом Пел. Вначале здание строилось как отель высшей категории. Как отель дом сожрал столько же денег, сколько ушло на его строительство. К 1932 году отель был продан и превращен в пансионат для мальчиков. Когда в 1940 году школа для мальчиков прогорела, фирма, в которой я работал, купила здание и переоборудовала его в меблированные номера. Это был ужасно тяжелый труд, потому что внутренние стены там не были простыми перегородками, обшитыми фанерой. Они напоминали скорее стены замка, так как были толщиной в тридцать сантиметров. Именно об этом я и сказал мистеру Кендаллу.
   Я очень сильно сомневался в том, что через такие стены, при закрытых дверях обеих квартир, миссис Ландерс смогла бы услышать ссору между Пел и Джо. Я сказал мистеру Кендаллу, что по моему мнению Ландерс была подкуплена. И я предложил провести экспертизу на предмет звукопроницаемости стен. Кендалл сказал мне на это, чтобы я занимался своими делами, что этим вопросом он займется сам.
   Лу сжала мне пальцами плечи.
   – Ну, вспомнил?
   – Да, и в самом деле, – ответил я. – Мамаша Ландерс соврала. Ей заплатили за то, чтобы она дала такие показания. Теперь я припоминаю, что именно я сказал Мантину. Я ему сказал, что она, по-видимому, готова сделать за деньги все, что угодно. И что, если я ей предложу штук десять за то, что она скажет, кто ее подкупил и толкнул на клятвопреступление, она будет бесконечно счастлива, выдаст этого типа и откажется от своих прежних показаний.
   Лу открыла дверь.
   – Отлично. Пошли!
   – Куда?
   – Переговорим с миссис Ландерс.
   – А в это время Кендалл...
   Лу оборвала меня.
   – Ты знаешь, где его искать? Ты знаешь, куда он увез твою жену?
   – Нет, – вынужден был признать я.
   – Тогда начинай с самого начала. Если мы сможем его найти и представить ему доказательства того, о чем ты только что говорил, я думаю мистер Кэйд Кайфер будет очень счастлив помочь нам разыскать Кендалла.
   – Да, конечно. Но есть одна неприятность.
   – Что еще?
   – Если я не ошибаюсь, Ландерс – гурманка. Однако десяти тысяч долларов у меня уже нет.
   Лу прикусила губу.
   – Да, это, конечно, проблема. Но на месте будет видней.
   Я прошел за ней следом до лифта, стараясь не смотреть на колыхание бедер впереди. Хотя мне и было дурно от беспокойства за Мэй, я оставался восприимчивым к чему-то такому, что имела Лу. Какой-то жар, пламя, лихорадка! Я сам себе был неприятен.
   Ох уж, эти мужчины!

Глава 12

   Пальмы в холле были такими же убогими. Не добавилось и лампочек в люстре с хрустальными подвесками. Ночной портье продолжал изучение результатов собачьих бегов. Туристы продолжали писать почтовые открытки. Коммивояжеры по-прежнему сидели, развалившись, в своих креслах.
   Когда мы проходили мимо них, один из коммивояжеров поднял голову и улыбнулся:
   – Добрый вечер, Лу.
   Лу его сразу не признала.
   – А, добрый вечер, – после небольшой паузы ответила она, не останавливаясь.
   На улице усилился ветер. Он по-прежнему раскачивал верхушки пальм и гонял по улицам их сухие опавшие ветви.
   – Кажется, у нас сейчас будут неприятности, – сказала Лу, садясь в «Форд».
   Я машинально, по привычке, осмотрел улицу. Вообще-то мне это было безразлично. Я не заметил ничего особенного. Когда я обошел машину, чтобы сесть за руль, из-за ствола королевской пальмы вышел Шеп Кинг.
   – Привет, Джим, – спокойно сказал он.
   Прислонившись спиной к дверце «Форда», я стоял на месте и ждал. Шеп для Касса Харди был тем же, чем был Тони Мантин для Кэйда Кайфера. Только пониже уровнем. Раньше он был рыбаком, но ему надоело зарабатывать на жизнь ловлей рыбы. Шеп стал подручным Харди. Работал, в основном, кулаками, но при случае мог пустить в ход и нож.
   – Привет, Шеп. Как поживаешь? – как можно более непринужденно сказал я.
   Шеп вынул сигару изо рта.
   – Ну, я-то более-менее. Что передают по радио, Джим?
   – Разное передают. Ты о какой программе говоришь?
   Шеп сунул сигару в рот.
   – Не хитри, Чартерс. Это не проходит. Это правда, что ты убил свою жену и Мэтта Кендалла?
   Я рассмеялся. Но не естественно.
   – И ты думаешь, что я бы вот так болтался, если бы это была правда?
   – А почему бы и нет? – сказал Шеп. – Билла Дэвида не поймешь. Это хитрец. У него в башке свои комбинации и он всегда делает так, чтобы его работу выполняли за него другие. – Шеп бросил через плечо взгляд на вереницу машин, стоявших вдоль тротуара. – За тобой следят? – спросил он.
   – Разумеется, – ответил я. – Как только я уехал с пляжа.
   Шеп пристально на меня посмотрел.
   – Я тебе не верю, – сказал он наконец. – Уж если бы Билл Дэвид организовал за тобой слежку, ты бы этого в жизни не заметил. В любом случае, я рискну. Давай, садись к своей цыпочке. Я сяду на заднее сиденье. Касс хочет с тобой поговорить.
   Я отрицательно покачал головой:
   – Нет.
   Кончик сигары Шепа стал красным.
   – Не валяй дурака.
   Из дверцы показалась голова Лу.
   – Что здесь происходит?
   – Вы еще не суйтесь, – сказал Шеп.
   Я попытался выиграть время.
   – Что Кассу от меня нужно?
   – А ты и не догадываешься?
   – Нет.
   – Если нет, он тебе скажет, – заключил Шеп, подталкивая меня к машине. – Ну, давай, садись за руль.
   – Врежь ему, Джим, – просто сказала Лу.
   Я врезал, целясь по сигаре, обжег пальцы, но Шеп проглотил табак и, кашляя, отступил. Я схватился за ручку двери, но не успел сесть за руль, как Шеп, продолжая кашлять, схватил меня за плечо.
   – Сволочь! – икнул он. – Ты мне за это заплатишь!
   Он ударил меня ногой в живот. Но я успел увернуться и принял удар бедром. Тотчас же я ударил его носком ботинка в промежность. Он согнулся пополам и заскрипел зубами. Затем толкнул меня на ствол пальмы и при том тусклом свете, который был на улице, принялся молотить меня обеими кулачищами. Я уже получил накануне взбучку и мысль о второй была мне невыносима. До меня нельзя было дотронуться, чтобы не попасть в свежий синяк. Ухватившись за Шепа, чтобы защититься, я попытался вытащить его на освещенное шоссе. Я говорил себе, что через минуту-другую Хэп Арнольд и Билл Дэвид хлопнут нас по плечам и желал, чтобы они сделали это как можно скорее. Но безрезультатно.
   Шеп дышал мне в лицо прогорклым пивом. Он был худой, но костистый. Руки у него были как стальные тросы. Он раздвинул локти и освободился. Я устремился за ним, стараясь бить изо всей силы. Он упал, но тут же снова поднялся на ноги. На тротуаре собралась небольшая толпа, состоявшая в основном из пожилых туристов, возвращавшихся в свои отели. Я услышал, как одна женщина сказала:
   – Это отвратительно! Это, вероятно, пьяницы. Надо вызвать полицию.
   Лу вылезла из «Форда».
   – Не лезьте не в свое дело, – сказала она им.
   Потом дико закричала:
   – Джим, берегись! У него нож!
   В тот же самый миг я тоже увидел нож. Вернее, его рукоятку, широко расставив ноги, Шеп вынимал нож из чехла, закрепленного под воротником его пиджака. Я слышал, что некоторые типы носили ножи именно там, но видел это первый раз в жизни.
   Не давая время опомниться, я бросился вперед, ухватил Шепа за локоть, и рванул его вверх. Раздался треск и вопль Шепа. Я провел ему крюк левой в челюсть, который отбросил его на какую-то зазевавшуюся туристку. Туристка отскочила со сдавленным криком. Шеп мгновение покачался как пьяный, потом плашмя упал на асфальт.
   Все женщины закричали. Какой-то мужчина попытался ухватить меня за руку. Лу оттолкнула его, довела меня до машины и втолкнула в нее, сказав:
   – Подвинься, я поведу сама!
   Она включила зажигание и вихрем сорвалась с места. Я задыхался, пот застилал мне глаза. Проехав метров триста, мы услышали первую сирену. Лу сбросила газ и поехала с нормальной скоростью.
   – Кто был этот тип? – спросила она меня.
   Она дышала так же тяжело, как и я.
   – Его зовут Шеп Кинг, – сказал я.
   – Почему он на тебя напал?
   – Это подручный Касса Харди. И мне кажется, что Кендалл не единственный в Сан Сити, у кого совесть не чиста.
   Лу спросила, кого я имел в виду.
   – Саммерс должен был умереть. Если его убила не Пел, а я уверен, что это сделала не она, то в качестве его вероятного убийцы может быть только Касс, а возможно Шеп. Кассу была прямая выгода. Саммерс составлял ему конкуренцию. Года через два Джо стал бы главарем местного преступного мира, а Кассу пришлось бы отсюда убраться.
   – Значит, ты считаешь, что Касс Харди убил Джо Саммерса?
   – Или заплатил Шепу за то, чтобы он это сделал.
   – А Ландерс?
   – Ей заплатили за свидетельские показания.
   Теперь все было совершенно ясно. Касс Харди убил Джо Саммерса и заплатил за убийство Шепу. Вернувшаяся домой Пел получила в замыслах Касса свою роль. Касс Харди был столь же хитроумен, как и Кендалл: он быстренько состроил гениальную комбинацию. Он уломал с помощью денег мамашу Ландерс и та дала нужные показания. Затем он отвалил хорошую сумму Кендаллу, чтобы тот не очень терзал свидетельницу, и партия была сыграна. И все бы произошло по заранее составленному сценарию, если бы я не напился и не разинул пасть перед Тони Мантином... Почему Мантин не вмешался раньше, чтобы спасти Пел, я не знал.
   Лу следила за мной краем глаза.
   – Ты что-то замолчал.
   – Я привожу в порядок мысли. Если нам удастся дать заглотить наживку мамаше Ландерс, я буду готов. То есть у меня будет что сказать Кэйду Кайферу.
   – Понятно, – сказала Лу.
   Она посмотрела в зеркало заднего вида.
   – Понятно также, что за нами следят.
   Я высунулся из окна дверцы и посмотрел назад. Такой ночью нельзя было ничего утверждать. Но я бы поклялся, что это была та же самая машина, которая сопровождала меня с самого пляжа. Я вспомнил, что мне сказал Шеп Кинг, и мысленно вписал лейтенанта Дэвида в свой список подлецов.
   Вместо того чтобы поверить мне и помочь разыскать Кендалла и Мэй, эта свинья Дэвид выдумывал гадости про Мэй. Он был уверен, что я убил Мэй и Кендалла и что я их приведу прямехонько к двум трупам. А когда Шеп Кинг пытался порезать меня на мелкие дольки, Дэвид и не приподнял своей рахитичной задницы. Ну, если бы меня убили, что бы ему это дало?
   – Кто это? – спросила Лу.
   – Я в этом не уверен, – ответил я, – но думается, что это Хэп Арнольд и Дэвид. Ясно только то, что это те же самые люди, которые следят за мной с самого пляжа.
   – Ага, понятно, – сказала Лу.
   Она отняла одну руку от руля и поправила падавшие ей на затылок волосы. При слабом свете приборной доски я увидел, что ее локоны были так же влажны, как после душа. Все ее лицо было влажно от пота.
   – Лучше бы тебе вернуться в гостиницу, – сказал я ей. – Это может плохо кончиться, а тебе нет смысла компрометировать себя.
   Лу тряхнула головой.
   – Нет. Раз уж я начала, теперь пойду до конца.
   – Отлично. На ближайшем перекрестке поверни направо.
   После переоборудования отеля «Ролиат» новые владельцы назвали его «Каза Маньяна» и сильно акцентировали его испанский стиль. Это не было трудно сделать при мавританских аркадах фасада и при доброй дюжине балконов из кованого железа на каждом этаже.
   Стены его были белыми и толстыми. Кровля – из красной черепицы. Это было красивое здание, окруженное редко растущими пальмами и тропическими растениями. При нем был бар под открытым небом под названием «Букканиер Рум», два зала шикарного ресторана, бассейн с морской водой и поле для гольфа с девятью лунками. Вечерами сады и бассейн освещались искусно замаскированными прожекторами.
   Посетители могли подумать, что находятся в Майами, а не в Сан Сити, а цены дополняли сходство. Даже в разгар лета однокомнатный номер стоил там двести долларов в месяц. Во время зимнего сезона стоимость некоторых больших номеров поднималась до двухсот долларов в неделю. Лу остановила «Форд» под гигантской пальмой на большой круглой аллее. Я обошел машину и открыл дверцу. У меня было впечатление, что все смотрели на меня. Я никогда не чувствовал себя так неудобно. Вокруг были только женщины в вечерних платьях и мужчины в белых смокингах. Они гуляли по саду или наблюдали за теми, кто плавал в бассейне.
   Другие сидели в креслах на террасе и слушали нежную музыку, доносившуюся из «Букканиер Рум».
   – Неплохо, да? – сказала Лу.
   Я посмотрел на свой помятый костюм: красоты в нем уже не было, да и две подряд драки ничего ему не прибавили.
   – Да, – с горечью ответил я. – Если немного повезет, нас, может быть, и пропустят со служебного входа.
   Я взял Лу под руку, чтобы пересечь газон. Пошли бы они все к черту! Я не собирался участвовать в конкурсе на элегантность. Мне надо было встретиться с миссис Ландерс. Надо было убедить ее сказать правду для того, чтобы аргументированно говорить с Кэйдом Кайфером. Чтобы сказать ему нечто такое, что заставит его найти Мэтта Кендалла. С каждой минутой Кендалл все дальше и дальше увозил от меня Мэй. Может быть, он принудил ее к сожительству? При этой мысли мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не стошнить. Лу ущипнула меня за руку.
   – Ну, смелее. Все очень хорошо.
   Перед главным входом стоял портье в униформе. Он грациозно поклонился Лу.
   – Рады снова увидеть вас здесь, мисс Таррент, – сказал он.
   – Спасибо, Чарльз, – ответила Лу.
   Когда мы прошли мимо него, я спросил Лу:
   – Откуда ты знаешь портье? Что он хотел этим сказать?
   Лу ответила с горькой усмешкой:
   – Я прожила здесь некоторое время. Чтобы узнать, что это такое.
   – Когда это?
   – Прошлым летом.
   Она пересекла холл и начала подниматься по большой лестнице.
   – Моя комната, – добавила она, – стоила мне двести долларов в месяц. На нее уходила вся моя зарплата. И каждый раз, стоило мне повернуть голову, бах! Еще пять долларов улетали бесследно. Но все-таки было хорошо.
   – Ты хорошо сложена, Лу, ты должна бы удачно выйти замуж.
   Улыбка Лу стала еще более горькой.
   – В жизни много вещей, которые мы должны были бы сделать. Но иной раз не знаешь как это делать ни морально, ни физически. А кроме того, не будучи богатыми по рождению или гангстерами, большинство людей, имеющих достаточно средств для того, чтобы жить в подобных местах, не способны больше похвастаться своими юношескими подвигами.
   Я помнил, что Джо Саммерс и Пел занимали номер А7. Может быть, Джо считал, что цифра семь приносит счастье. Когда мы проходили мимо, я прочел табличку: «Осторожно, окрашено!», которая висела на полуоткрытой двери. Я вошел, чтобы посмотреть. Ковры были скатаны и в углу салона стояли подмостки для маляров. Я подозвал Лу.
   – Подожди минутку. Я хочу убедиться в том, что имею основание говорить с миссис Ландерс.
   Лу вернулась и остановилась перед дверью.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   Я вошел в салон.
   – Хочу провести опыт, – сказал я. – Войди и закрой дверь. Не нападет на тебя призрак Саммерса, не бойся.
   – Я и не боюсь.
   Лу вошла и закрыла за собой дверь.
   – Что ты хочешь делать, Джим?
   Я осмотрел стену, отделявшую салон от спальни. Память меня не подвела: она была такой же толстой, как я и думал. Дверь была сделана из толстых дубовых досок. В салоне была стеклянная дверь, выходившая на один из балконов фасада, покрытого цветущим плющом. Я вернулся к двери. Лу по-прежнему неподвижно стояла в середине огромного салона.
   – Что ты хочешь делать? – повторила она свой вопрос.
   Я взял с подмостков деревянную рейку и протянул ей.
   – Сейчас я вернусь в спальню и закрою дверь, – сказал я. – Как только дверь закроется, ты крикни: «Эй! В пылу осторожно, милая! Он заряжен! Не убивай меня!». Потом стукни шесть раз подряд рейкой по подмосткам.
   Я показал, как надо было сделать. Удары плоской рейкой по деревянным подмостям очень сильно напоминали грохот пистолетных выстрелов. Оглядываясь вокруг с испуганным видом, Лу неловко взяла рейку. Я вернулся в комнату.
   – Когда я закрою дверь, сосчитай до пяти, потом кричи и ударь рейкой шесть раз подряд.
   Лу проглотила слюну и утвердительно кивнула головой.
   Я закрыл дверь, сосчитал до пяти, потом еще раз, для верности. Из салона не донеслось ни единого звука. Я снова открыл дверь:
   – Ну, что же ты! Давай! – сказал я.
   Лу бросила рейку под подмостки.
   – Все уже сделала: и кричала и стучала изо всех сил... Не нравится мне здесь, Джим. Пойдем к миссис Ландерс.
   Я взял ее за руку. Она вся дрожала. Я повторил ей те же слова, которые несколько минут назад она говорила мне.
   – Ну, смелее!
   – Все хорошо, – сказала Лу. – Но давай уйдем отсюда.
   Мы вышли в коридор. Я оставил дверь полуоткрытой, так было раньше.
   – Джим, ты что, не слышал как я кричала? – спросила Лу.
   – Нет. Я абсолютно ничего не слышал. А уж если я тебя не слышал из соседней комнаты, хотя нас разделяла только дверь, то как могла миссис Ландерс услышать Пел через тридцатисантиметровую стену, разделяющую квартиры?
   – А, понятно, – сказала Лу. – Нет, конечно, она ничего не могла услышать.
   На двери соседней квартиры в маленькую посеребренную рамку была вставлена визитная карточка, на которой можно было прочесть:
   МИССИС ДЖОН Р. ЛАНДЕРС
   Я нажал на кнопку звонка. Нажал до упора и еще раз убедился в том, что не ошибся: стены здания не пропускали ни малейшего звука. Я нажимал довольно долго, но звонка в квартире не услышал.
   Лу прислонилась к стене.
   – Может, ее нет дома?
   – Будем надеяться, что дома.
   Я сожалел о том, что не был хитрым. Я даже не представлял себе, как начать разговор. Вытер лицо уже промокшим насквозь носовым платком. Надо было действовать подипломатичнее. То, что я собирался сделать, было незаконным. Я не имел права расспрашивать миссис Ландерс. У меня не было и денег, чтобы ей предложить. Я вдруг почувствовал себя старым и глупым. Придти сюда было безумием. Лучше было бы это время потолкаться в порту и пораспрашивать капитанов сдаваемых в наем кораблей и рыбаков. Потолкаться до тех пор, пока не найдется кто-нибудь, кто сказал бы, что у Кендалла есть корабль и где его стоянка. Если уж миссис Ландерс получила деньги от Касса Харди за лжесвидетельство, то было очень наивно полагать, что она рискнет сесть в тюрьму лишь только для того, чтобы оказать услугу какому-то типу, которого она и знать не знала и видеть не видела.
   – Судя по всему, ее нет дома, – сказала Лу.
   Я уже собрался позвонить еще раз, как тяжелая дверь открылась.
   – Что вам угодно? – спросила миссис Ландерс.
   Она, наверное, была уже в постели или готовилась лечь, когда я позвонил. На ней был надет шикарный пеньюар из белого шелка. Волосы были спешно собраны на затылок, на лице не было косметики. Так у нее был менее неприступный вид. Она выглядела не так уж плохо – просто пожилая усталая женщина.
   Я снял шляпу.
   – Меня зовут Джим Чартерс, миссис Ландерс.
   – Что вам угодно? – повторила она.
   Я слегка приврал.
   – Я работаю у адвоката Мэттью Кендалла. Вы должны знать его.
   Она немного оттаяла.
   – Ну, конечно, я знаю мэтра Кендалла. По крайней мере, слышала его имя (на глаза ей упала прядь обесцвеченных волос, она отвела ее рукой, унизанной перстнями, в которых наименьший бриллиант тянул по меньшей мере карата на два). Чем могу быть вам полезна, мистер Чартерс?
   Мне надо было войти в квартиру. На месте я смог бы найти способ заставить ее говорить.
   – Я знаю, что уже поздно, миссис Ландерс. Но мне необходимо с вами переговорить. Вопрос идет о жизни и смерти.
   Она весело улыбнулась.
   – Этой формулировкой сегодня злоупотребляют, молодой человек. А эта молодая особа с вами? – добавила она, смерив Лу взглядом.
   – Да, – сказала Лу.
   Миссис Ландерс продолжала улыбаться.
   – Мне кажется, мы знакомы?
   – Я здесь прожила несколько месяцев, прошлым летом. Вы могли видеть меня в холле или в ресторане.
   – Да, так оно, вероятно, и есть, – качнула головой миссис Ландерс. – Она раскрыла дверь пошире. – Что ж, входите. У вас обоих вид приличных людей.
   Она повернулась и пошла в салон. Мы проследовали за ней. Комната была такой же, как и в соседней квартире, но была очень шикарно обставлена. В ней было все: ковры, мебель, картины. Нога утопала по щиколотку в ворсе шерстяного ковра. Я не разбираюсь в живописи, но картины, висевшие на стене, выдерживали сравнение с теми, что я видел в Париже, когда попал в увольнении в одно место под названием Лувр. Хорошо приспособленная к климату Флориды мебель была одновременно роскошной и удобной.
   Она указала сверкнувшей бриллиантами рукой на графин с виски и на стаканы, стоявшие на кофейном столике из бамбука.
   – Угощайтесь, если хотите. Я, однако, умираю от любопытства. О чем идет речь, мистер Чартерс? Все-таки уже без четверти одиннадцать. Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
   Я сел на низкий диванчик напротив нее. – – В общих чертах речь пойдет о Пел Мантиновер.
   Выражение ее лица не изменилось.
   – Ах, да... Эта красивая молодая женщина, жившая рядом. Та, что убила своего любовника. И что же?

Глава 13

   Я наклонился вперед:
   – Я сказал вам неправду. Я больше не работаю на мистера Кендалла. Он вчера уволил меня. Вы слышали выпуск новостей по радио в десять часов?
   Миссис Ландерс покачала головой.
   – Нет. Я редко слушаю новости. А что?
   Это напомнило мне времена, когда я продавал пылесосы. Надо было выложить все разом, как можно скорее, пока у меня была смелость.
   – Если бы вы послушали новости, вы бы узнали, что полиция подозревает меня в убийстве мистера Кендалла за то, что он волочился за моей женой. Они меня также подозревают в том, что я убил и свою жену и зарыл оба трупа где-то на пляже.
   Крепкая она была бабенка, ничего не скажешь. Даже глазом не моргнула.
   – Ясно, – сказала она, выпустив в потолок струйку дыма от своей сигареты. – Но я-то здесь при чем?
   – Как я вам только что сказал, это связано с делом Пел Мантиновер. Я думаю, что мистер Кендалл позволил приговорить ее к смертной казни с тем, чтобы оказать услугу Кассу Харди.