Кин Дей. В человеческих джунглях

   Покончив с едой и выпив второй стакан вина, Латур вышел на улицу Лафит, не слишком торопясь попасть домой.
   Его ответ Шварту был искренним. Он не хотел занимать места шерифа. Он принял должность помощника шерифа лишь только из экономических соображений, чтобы заткнуть дырку в бюджете. Если бы он смог, он надеялся, будучи записанным в адвокатское сословие, открыть частную контору. Латур закурил сигарету и глубоко затянулся. Затруднение заключалось еще в том, что для того, чтобы получить диплом, даже учитывая послабления для демобилизованных студентов, Ольга и он были вынуждены жить еще более стесненно, тратя половину того, что тратили теперь. Им пришлось бы считать каждый пенс.
   Латур направился в сторону нового порта и остановился, услышав знакомый голос.
   Джек Лакоста вернулся во Френч Байу. Его окрашенный в яркие цвета пикап стоял перед баром «Тарпон», а старый ярмарочный пройдоха и шарлатан постепенно собирал вокруг себя группу уличных зевак.
   Латур пожалел, что не знал о возвращении Джека. Заросли тростника, из которых в него стреляли, находились на территории Джека Лакосты. И Джек обычно ставил свой «пикап», который, как правило, тащил прицеп, на лужайке перед домом. Было возможно, даже очень возможно, если в этот момент он не был слишком пьян, что Джек Лакоста видел человека или, во всяком случае, машину того, кто дважды стрелял из карабина в Латура.
   Помощник шерифа подошел к фургону. Во время своих последних странствий, Лакоста подцепил девушку, новую девушку для выступлений. Ей было максимум семнадцать-восемнадцать лет. Она была рыженькая и очаровательная. Чтобы привлечь еще больше народа к своему фургону, старый человек нарядил ее в платье в виде кринолина с узкой талией и таким большим вырезом, что была видна половина груди. У девицы было что показать. В тот момент, когда Латур поднял на нее взгляд, она стала играть на банджо и петь, чтобы помочь Лакосту привлечь побольше клиентов. Латур надеялся, что малышка знала, на что она пошла. Лакоста когда-то был красивым парнем. У него всегда был золотой голос и хорошо подвешенный язык, но в последнее время, особенно после того, как он стал стареть, у старого мошенника стало обычаем жестоко обращаться со своими женщинами. Одно было совершенно очевидно: как только Лакосте удавалось получить несколько долларов, которые не были необходимы на еду или на бензин, он немедленно напивался.
   Латур посмотрел на лицо мужчины, стоявшего на платформе прицепа «пикап».
   В настоящее время он был до такой степени пьян, что с трудом держался на ногах, но тем не менее, это был необычный человек. Удовлетворенный количеством окружавшей его толпы, Лакоста сделал знак девушке, чтобы она перестала играть и петь и начал говорить.
   Латуру было забавно его послушать. Старый человек опустился еще на одну ступеньку общественной лестницы. Он уже не стеснялся ни в выражениях, ни того, чем торговал. Лакоста продавал панацею от определенного недуга, возвращающую старикам юность и потерянное время. И молодым людям это давало возможность жечь свечу с обоих концов. Это был идеальный товар для Френч Байу, потерянная молодость по доллару за флакон.

Глава 3

   Латур терпеливо ожидал окончания речи Лакосты в надежде поговорить с ним. Но на половине своей прекрасной речи, не успев даже начать продажу, колени старого шарлатана подогнулись под ним, и не выпуская из сжатых рук своей продукции, он повалился на импровизированную платформу.
   Рыжая девица безуспешно старалась поднять его и даже приподнять. Кто-то из толпы позвал доктора. Его сосед стал смеяться.
   – Ему только не доставало доктора! Старик болен. Все, что ему надо, это отправиться домой и выспаться!
   Латур протолкался сквозь толпу и влез на платформу.
   – Подождите, я это сделаю, – сказал он, обращаясь к толпе.
   Девушка с беспокойством посмотрела на него.
   – Кто вы?
   – Меня зовут Латур. Я помощник шерифа.
   – Вы хотите задержать его?
   Латур задумался. Задержать Джека Лакоста за невоздержанность в городе, наполненном пьяницами, было также нелепо, как подложить фальшивую грудь Джине Лолобриджиде. Или этой малышке.
   После ночи в тюрьме старый мошенник заплатит свои восемь долларов штрафа и снова отправится напиваться. Латур лишь хотел поговорить с Лакостой, если тому удастся хоть немного протрезветь.
   – Нет, – ответил он. – Все, что я хочу, это вытащить его отсюда. Я дотащу его до сидения машины и вы сможете устроить его там.
   – Спасибо, – просто проговорила малышка. – У нас не было бы возможности заплатить штраф.
   Латур потряс обеспамятевшего человека и хлопнул его по щекам. Это не произвело никакого впечатления и положение осталось прежним. Латур удвоил усилия и взял Лакоста под руки. Старый шарлатан немного пришел в себя, достаточно, чтобы понять, что он находится в руках полицейского. Он сразу же превратился в орущего пьяницу.
   – Уберите свои грязные руки, полицейское отродье! – закричал он. Затем обратился к присутствующим. – Ну, не стойте так и не дерите горло! – Потом он перестал сопротивляться и стал жаловаться на свою горькую долю. – Не давайте задерживать меня! Вы знаете, почему он хочет бросить меня в яму? Для того, чтобы забрать у меня мою женщину!
   Маленькая рыжеволосая женщина стояла неподвижно, потом стала умолять Латура:
   – Я прошу вас, не слушайте его.
   И, обратившись к Лакосте, она сухо проговорила:
   – Закройся, старый дурак, пьяница. Агент просто хочет тебе помочь.
   Лакоста указательным пальцем ткнул в молодую женщину:
   – Ты так думаешь? – Он уже забыл о том, что просил помощи у зрителей. – А вы, все тут, кто вы такие? Что вы делаете? Что вы думаете, что я болван? Я отлично вижу, как вы тут толкались около платформы, чтобы взглянуть ей под юбку. Потому что она молода и красива, и хорошо сложена, и замужем за старым... и вы все хотите ее...
   Пьяные слезы потекли по его щекам.
   – И как я прекрасно вижу, она позволила вам делать это. Шлюха. Вот такие все женщины. Ничего, кроме шлюх!
   Латур потерял терпение, стащил пьяницу на землю и усадил его на сидение впереди «пикапа». Потом он обернулся и увидел, что рыжая красотка горько плачет.
   – Все в порядке, слезы ничего не меняют, – сказал он ей. – Садитесь за руль и увезите его поскорей, иначе я заберу его в кутузку.
   Девушка села за руль «пикапа», включила мотор и дала задний ход, вследствие чего с пронзительным скрежетом металла разбила фары сзади стоявшей машины. Все это еще больше развеселило толпу. Потом, не переставая плакать, она включила скорость и дернулась вперед, ударив в бампер машину, стоявшую впереди.
   Латур сдвинул свою белую шляпу на затылок и подумал, почему это все несчастия валятся на его голову. Было совершенно очевидно, что эта девушка была не в состоянии вести машину. Если ей удастся свезти машину с тротуара, то все равно не проедет она и ста метров, как произойдет какое-нибудь столкновение... Он просунул руку через открытое окно дверцы и выключил зажигание.
   – Ладно, – сказал он. – Прошу вас, подождите минутку. Я найду свою машину и провожу вас обоих.
   Один из зрителей закричал ему:
   – Позабавься хорошенько, Энди!
   Латур открыл рот, чтобы возразить, но не сказал ничего. То, что он делал, в какой-то степени относилось к его работе. Для рыженькой девочки он не представляя никакого интереса. И, видит бог, могла ли она интересовать его! У него и без этого было достаточно неприятностей!
   Давно взошедшая луна начала закатываться. Тот небольшой ветерок, который подул, совершенно замер. По дороге, по краям которой была стоячая вода и заросли тростника, было душно, тяжело и сыро. Латур ехал быстрее обычного. Его мало беспокоило то, что могло случиться с Лакостой, который мирно похрапывал на заднем сидении. Возможно, тряска по дороге поможет ему немного протрезветь, чтобы быть в состоянии немного поговорить, когда он вернется к себе домой.
   – Как вас зовут? – спросил Латур у малышки.
   Все еще плача, она ответила:
   – Рита.
   – Вы замужем за Лакостой?
   – Я не горжусь этим.
   – Я спросил вас не об этом.
   – Да. Четыре месяца назад мы поженились в Пончатуло.
   – Почему?
   – Этот вопрос я задаю себе каждый день.
   – Сколько вам лет?
   – В прошлом месяце мне исполнилось семнадцать лет.
   Латур уже перестал сердиться и ему было жаль малышку. Молодая, красивая, хорошо сложена, она могла сделать лучшую партию, чем выйти за этого старого бурдюка с вином – Лакосту.
   Как будто догадываясь о его мыслях, она сказала:
   – Мои родители умерли, когда я была совсем маленькой. И я была служанкой в обжорке и хлебнула там достаточно. – Она пожала своими голыми плечами. – В то время он путешествовал с королевским цирком Роберта, и он обещал мне, что я тоже буду выступать.
   – Да, понимаю. А когда вы оба приехали на Френч Байу? – Сразу же после полудня. Думаю, что около часу дня. – Его машина стоит там же, где обычно стояла до сих пор?
   – Этого я не знаю. Это на маленькой лужайке перед старым домом, по этой дороге.
   – Это как раз то направление, – сказал Латур, проезжая мимо большого эвкалипта, – когда стреляли из зарослей тростника. А что, вы и Джек находились дома в начале вечера, скажем в семь с половиной часов?
   Девушка немного подумала.
   – Это было, примерно, время ужина.
   – Мы выехали сюда только ночью.
   – А вы случайно не слышали двух выстрелов?
   – Да, я их слышала. И сразу же после этого двое мужчин проехали в машине по направлению к Френч Байу.
   – А вы их не видели?
   – Не особенно ясно. Но мне кажется, что один из них был черным. Но почему вы спрашиваете?
   Латур пропустил мимо ушей этот вопрос.
   – А вы не видели и не слышали другую машину, или кого-нибудь идущего вскоре после выстрелов?
   Рита вытерла последние слезы подолом юбки.
   – Нет, я никого не видела.
   – А Джек был вместе с вами тогда, когда раздались эти выстрелы?
   – Нет. Он был на лужайке. Он возился с карбюратором машины. – Рита сделала жест руками. – Это просто удивительно, что машина еще ходит. Я думаю, что она так же стара, как и он сам.
   Латур предложил ей сигарету и воспользовался зажигалкой от доски с приборами.
   – Теперь скажите мне, когда вернулся домой Джек, он не говорил о выстрелах или о ком-нибудь, кого он видел?
   Девушка затянулась и тихонько свистнула:
   – Послушайте, мистер, к чему ведут все эти вопросы? Что, Джек, сделал что-нибудь плохое сегодня днем?
   Латур честно ответил:
   – О, нет! Я этого не думаю. Я спрашиваю только потому, что вы и он были тут, когда раздались выстрелы. Я надеялся, что он сможет мне кое-что объяснить, то, что мне необходимо выяснить.
   – Понимаю, – сказала Рита. – Нет, Джек ни о чем мне не говорил, но я слышала, или мне показалось, что я слышу, что он как бы разговаривает с кем-то. – Оборот, который принял их разговор, пробудил в ней воспоминания. – Я только ошиблась, когда сказала, что не слышала никакой другой машины. Я услышала одну. Теперь я вспоминаю. Это было приблизительно пять минут спустя после выстрелов.
   – Спасибо, – сказал Латур, – большое спасибо.
   Темный домишко Лакосты находился в сотне метров от дороги, под большой магнолией. Латур повернул по узкой дорожке и остановился насколько было можно поближе к дому.
   – Я помогу вам внести его в дом.
   Девушка потеряла все свои иллюзии, которые у нее были, пока она считала Лакосту способным создать ей определенный уют и положение в обществе. Все исчезло после первого взгляда на дом. Теперь она казалась совершенно безразличной.
   – Если вы хотите, чтобы он вернулся в дом, надо помочь ему. Я бы оставила его там, где он есть. – Она открыла дверцу машины. – Подождите, я зажгу лампу.
   Латур остался там, сражаясь с москитами, пока желтый свет керосиновой лампы старого фасона не осветил металлическую кровлю, окна и вход в домик. Потом он подобрал инертное тело Лакосты и понес его внутрь помещения в то время, как Рита держала дверь.
   Девушка извинялась за плохое освещение.
   – У нас есть еще одна угольная лампа, но Джек ее разбил в первую неделю после свадьбы. – Она головой указала направление вглубь домика. – Он спит вон там.
   Латур понес старого мошенника в маленькую комнату в конце домика и бросил его на большую кровать. Старик продолжал храпеть. Его, безусловно, нельзя было расспрашивать до завтрашнего утра.
   Латур расстегнул ему рубашку, снял с него ботинки и пиджак. Когда он вернулся в другую половину домика в комнату, служащую гостиной, Рита из ведра наливала воду в кофеварку. Ей было очень трудно поворачиваться в этой комнате в своем кринолине.
   – Если вы благосклонно примите мое приглашение, – сказала она, – и если у вас есть время, я буду рада, если вы останетесь и выпьете чашку кофе. Это самое меньшее, что могу вам предложить за то, что вы сделали для меня.
   У нее был очень приятный вид. Латур не захотел обидеть ее.
   – Спасибо, – сказал он. – Чашечка кофе доставит мне удовольствие.
   Риту очень смущал ее кринолин.
   – Вот эта штука просто невозможна! Я не понимаю, как это женщины могли выносить такое!
   Латур снял свою большую шляпу и сел на табуретку около маленького столика, который, вероятно, сколотил сам Лакоста.
   – Я тоже часто задавал себе вопрос об этом, – ответил он.
   У Риты теперь были зеленые глаза, отливающие серым. На этот раз, когда у него было больше времени, Латур лучше разглядел ее и увидел, что ее носик покрыт веснушками. Она была молода и даже моложе того возраста, за который выдавала себя, и она не была тем, о чем думал Лакоста в своих пьяных рассуждениях, она не была шлюхой. Она спросила его:
   – Френч Байу совсем свободный город, не правда ли?
   – Свобода – это не то слово.
   Рита зажгла горелку под кофеваркой.
   – Вы думаете, что женщина сможет здесь найти работу? Работу служанки или может быть, продавщицы?
   – Я уверен в этом.
   – Тогда, если вы не возражаете, я хотела бы поговорить с вами. – Она провела пальцами по своей рыжей шевелюре и пальцы ее стали совсем потными. – Да, мне хотелось поговорить с вами. – Вытащив из комода ящик, она вынула оттуда шорты и лифчик. – Совершенно очевидно, что с Лакоста я ничего здесь не достигну, а в настоящий момент, я надеюсь, вы меня простите, если я покину вас и переоденусь во что-нибудь не такое жаркое.
   Что она собиралась сделать, мало интересовало Латура. Он обмахивался своей шляпой.
   – Пожалуйста, ведь вы у себя дома.
   Не без усилий, Рита прошла со своим кринолином в другую комнату.
   – Я нахожусь у него. Но с этим покончено. Я достаточно насмотрелась на него и не хочу больше иметь ничего общего с Лакостой.
   Она старательно закрыла за собой дверь в маленькую комнату.
   Латур продолжал обмахиваться. При свете желтой керосиновой лампы снова вернулось ощущение нереальности. Жужжание насекомых, бьющихся об окна, смешивалось с шумом работы насосов на промыслах и это раздражало его.
   Неожиданно раздался довольно ощутимый толчок. Нефтяная компания, разрабатывающая недра поблизости, приступала к бурению новой мощной скважины, а это отразилось на пласте земли, на котором стоял домишко. Почва слегка заколебалась и от этого толчка дверь в маленькую комнату бесшумно отворилась.
   Движение руки Латура, обмахивающегося шляпой, замедлилось.
   Уверенная в том, что дверь закрыта, Рита продолжала раздеваться.
   В тот момент, когда Латур посмотрел на нее, она уже успела снять через голову свой кринолин и лифчик, и теперь снимала штанишки. У нее было обольстительное тело. Маленькие крепкие груди оканчивались коралловыми кончиками, живот плавно переходил в бедра. Длинные загорелые ноги заканчивались тонкими щиколотками. Латур подумал о том, что на свете нет ничего прекраснее тела хорошо сложенной женщины, особенно если к тому же она и молода. Это был примитивный инстинкт, и Латур не мог не подчиниться ему. Он глубоко вдохнул в себя воздух.
   Услышав этот звук, рыжая девушка обернулась и увидела, что дверь открыта. Одно мгновение она оставалась неподвижной, с глазами, устремленными на него, освещенная желтым светом керосиновой лампы, потом протянула руку и закрыла дверь. Когда она снова открыла ее, на ней были надеты шорты и белый лифчик, но воспоминание в нем было очень свежо.
   – Со мной случаются все несчастья, – проговорила она. Сознание того, что Латур видел ее совсем голой и что, если не считать ее мертвецки пьяного мужа, она была одна с ним в ночи, настроило ее на оборонительный лад.
   – Поверьте мне, – добавила она, – я это сделала не нарочно.
   Латур снова стал обмахиваться.
   – Ну, безусловно, я верю вам, – сказал он.
   Малютка, казалось, хотела убедить и саму себя.
   – Когда я предложила вам остаться, чтобы выпить чашечку кофе, я действительно думала только о кофе.
   Латур положил свою шляпу на стул и закурил сигарету.
   – Разве я вам навязывал свою персону?
   – Нет, – призналась Рита. – Я только хотела сказать вам, что то, что Джек только что говорил вам на улице, не соответствует истине. Я не сплю со всеми парнями, которые строят мне глазки. – Она налила две чашки кофе и поставила их на низенький столик, что стоял перед Латуром. Потом поставила сахар и консервированное молоко. – Я не хочу сказать, что я ангел. Я далека от этого. Но все так ужасно безнадежно, что если я еще некоторое время буду думать об этом, то сделаюсь сумасшедшей.
   – Вы имеете в виду ваше замужество с Лакостой.
   Ей было совсем некуда сесть и она примостилась на табуретке около Латура.
   – Ну, о чем же я могу говорить! Вы даже не можете себе представить, что это такое! К тому же, вы мужчина.
   – А почему же вы не покинете его?
   Рита положила сахар в свое кофе.
   – Я это и собираюсь сделать. Вот почему я вас и спросила, есть ли возможность устроиться на работу во Френч Байу. Если бы дело касалось только денег. У меня их было достаточно в Пончатуло. Вы были бы удивлены, если бы знали, сколько мужчин там хотели играть со мной в папу и маму. Знаете, плантаторы, шоферы такси и даже коммерсанты края, которые околачивались в кабаке, в котором я служила подавальщицей.
   Латур пил свой кофе. Он был крепкий и горячий, и сильно пах цикорием.
   Впечатление от обнаженной прекрасной женщины было сильнее, чем он ожидал сам. И теперь, сидя рядом с ней так близко, что его бедро касалось ее обнаженной ляжки, ему было трудно сохранить свой хладнокровный нрав.
   – Нет, это меня совсем не удивляет, – сказал он. – Вы очень красивы и у вас совершенно чудесное тело.
   – Спасибо, – просто проговорила она. – А вы женаты?
   – Более двух лет.
   – На девушке из этого края?
   Латур задумался: было трудно подвести Ольгу под эту категорию.
   – Нет. Она, я думаю, то, что можно назвать белой русской. Ее предки эмигрировали, и она и ее родители родились в Японии.
   Это, казалось, заинтересовало Риту.
   – А как вы с ней познакомились?
   Латура смущало говорить об Ольге с другой женщиной, к тому же незнакомой или почти незнакомой.
   – Это произошло после войны в Корее. Она работала в британском посольстве в Сингапуре. А я был капитаном С.Д.Д.
   – А что это значит?
   – Это служба армейской разведки.
   – А-а! – протянула Рита.
   Она замолчала.
   Латур бросил на нее быстрый взгляд. Девушка была молода и она была одна. Ей нужен был мужчина. Это угадывалось в ее глазах, в ее жестах, по тому, как она меняла положение своих ног, как ерзала на своем табурете. Несмотря на все свои заверения, она бы принадлежала ему, если бы он захотел. Она сказала бы «нет» и «я вас прошу» два или три раза, но это была бы только проформа.
   Латур испытывал искушение. Было бы очень приятно, хоть один раз, иметь женщину, которая предлагала себя не из милости, а которая жаждала его так же, как и он ее. Без лишних сантиментов и громких фраз. Вместе с тем, связь, даже приключение одного вечера с малышкой семнадцати лет, утомленной невозможным браком, только усложнит дело. Могло произойти столько событий! А жизнь Латура и так была усложнена до крайности.
   Он взял свою большую шляпу со стула, на который ее ранее положил, и встал.
   Откровенно огорченная Рита встала одновременно с ним.
   – Что это с вами сделалось?
   – Будет лучше, если я уйду.
   Зажмурив с недовольным видом глаза, девушка проводила его до той металлической двери, которой закрывался вход в домишко.
   – Это ваше дело. Вы ведь блюститель порядка. Но я еще увижу вас?
   – Утром. Мне необходимо будет поговорить с Джеком.
   – По поводу тех выстрелов из ружья, которые я слышала?
   – Точно.
   – Это стреляли в вас?
   – Да.
   – Кто это был?
   – Я надеюсь, что Джек знает это.
   – Я буду здесь, – с горечью проговорила она. У нее был вид, как будто она пришла к определенному решению. – Хорошо, идите, – продолжала она. – Значит, я ничего не стоящая девушка. Но вы... вы – настоящий мужчина, Латур. Я вас очень люблю, и даже могла бы любить еще больше. Кстати, вот вам кое-что, что заставит вас немного подумать до того времени, пока мы снова не увидимся.
   – Что же это?
   – Вы помните, что говорил Джек совсем недавно в городе? В одном он прав.
   – В чем?
   – Он стар, а я молода. – У Риты появилась гримаса брезгливости. – Ну... и что ж! Представьте себе, что молодость, которую он продает в бутылках, на самом деле не стоит и ржавого гвоздя. Не стоит даже и пробовать. Все ночи он старается до такой степени, что я боюсь, что сойду с ума.
   – Другими словами, он неспособен?
   – Да, это как раз то, что есть на самом деле.
   Латур схватил за обнаженные плечи молодую женщину. Это было напрасно. Влажная кожа притягивала его, как магнит.
   – Вы понимаете, о чем вы говорите?
   Рита прямо посмотрела на него.
   – Да, я понимаю.
   Латур выпустил плечи Риты. Он знал, что произошло бы, если бы он этого не сделал. До них доносилось храпение Джека.
   – Понятно, – глухим голосом проговорил он. – Понятно. Мы снова поговорим об этом завтра.
   – Я буду здесь, – снова проговорила Рита.
   Латур должен был сделать над собой усилие, чтобы открыть металлическую дверь и пройти те несколько метров, которые отделяли его от машины. Рита осталась стоять на пороге, слабо освещенная светом, идущим из домика. Она казалась совсем маленькой, совсем одинокой и очень желанной среди темного пространства ночи.
   Латур очень сожалел, что не вернулся прямо домой, покинув тюрьму. Он пожалел, что пошел обедать к Джо. Он жалел, что поехал по улице Лафит.

Глава 4

   В кабинете шерифа горел свет, но комната была пуста. Фляга с конфискованным Латуром алкоголем, как вещественным доказательством, исчезла. Он прошел по коридору, чтобы достичь камер.
   Проститутка, слишком молодая для того, чтобы уметь вовремя подмазать лапу, крикнула ему что-то непристойное из отделения для женщин, в глубине. Латур не обманулся относительно Виллера. Рыбак еще после того не раз дрался и на этот раз его кто-то здорово отделал. Он лежал на спине на цементном полу в отделении для белых. Его лицо и рубашка были покрыты кровью. С другой стороны, в отделении для черных, по разным причинам находились четверо негров. Что касается Хенни, то его там не было.
   Мне нужно было взять предложенные им деньги, – подумал Латур. – Сто долларов здорово бы выручили меня.
   Когда он вернулся в кабинет шерифа, около него находился Джек Пренгл.
   – Что произошло с Хенни? – спросил у него Латур.
   Помощник шерифа посмотрел в отчеты.
   – Похоже на то, что он заплатил за поручительство.
   – Кто дежурил?
   Пренгл посмотрел на расписание.
   – Том. И я. Но я вынужден был пойти к Эми подбирать одного прохвоста, который нашумел там.
   – Рыбак, который там лежит?
   – Да, парень весь в крови.
   – Мне кажется, что немного перевязать его было бы не лишней роскошью.
   Пренгл затянул свой пояс.
   – Я пытался воздействовать на доктора Уолкера. Я этим сейчас и занимался.
   – У меня были с ним неприятности в начале вечера.
   – Ты вынужден был обменяться тумаками, да? – Пренгл улыбнулся.
   – Но это – не я.
   – Я нашел его таким у Эми. Насколько я понял, он стал немного слишком нежным и укусил одну из тамошних курочек, и ты бы удивился, если бы знал, в какое место. Тогда она подергала у него перья и стала дубасить его каблуком-гвоздиком, высотой в десять сантиметров. – Ночной помощник шерифа смотрел в окно из кабинета. – А ты веселился, а, Энди?
   – Да-а, – с горечью протянул Латур, – веселился.
   – И все это за двести восемьдесят долларов в месяц!
   Латур подумал, зачем к дьяволу, Пренгл думал обмануть кого-то этим заявлением. Он был одним из тех, кто богатели так же, как и Том Мулен и Старик. Они не нуждались в нефтяных разработках. У них повсюду были их маленькие золотые шахты – в течение каждой недели, во всех барах, в кабаках и борделях, остающихся открытыми после положенного часа. Не говоря уж о питании за красивые глазки и о всех курочках, которые услаждали их. День был очень длинным, и Латур очень устал. Ему было пора домой. Он надел шляпу.
   – Ладно. Думаю, что больше ничего не случится сегодня.
   Голос Пренгла остановил его на пороге двери.
   – Итак, какой ты ее нашел?
   Латур обернулся, чтобы посмотреть на него.
   – Кого это?