Страница:
Гриф повернулся, притянул Тесс к себе, и она подалась к нему с тихим сонным вздохом. В темноте он ничего не видел, но его тело чувствовало ее. Он провел ладонью по ее округлому бедру, затем его пальцы переместились ниже, нежно касаясь мягкой кожи внутренней стороны бедра, где остались следы их любовного общения. Желание вспыхнуло в нем с новой силой. Пятна засохшей крови убедительно свидетельствовали о потере невинности. Тесс явно хотела отдаться ему, а он в пылу страсти не смог себя остановить.
Опираясь на локоть, Гриф приподнялся, пытаясь найти ее губы, а затем нежно поцеловал Тесс, словно стремясь загладить прежнюю неосторожность. Тесс проснулась, и ее руки потянулись ему навстречу. Он просунул ногу между ее ног и прижался возбужденным древком к восхитительной шелковистости ее кожи.
На этот раз Гриф хотел продлить сладостную пытку и начал медленное изучение ее тела губами, задержавшись в ложбинке между грудями, в то время как его руки скользили вверх. Он прошептал имя Тесс и почувствовал слабое содрогание ее тела, когда она вздохнула в ответ.
Тело Тесс напряглось, ноги переплелись с его ногами. Складки ее кожи, в которые он уперся возбужденной плотью, едва не сломили его выдержку. Гриф замер, стараясь удержаться от того, чтобы не войти в нее немедленно.
Тесс не дала ему времени на то, чтобы восстановить самообладание. Ее руки скользнули по его спине и обхватили крепкие ягодицы. Гриф со стоном опустился на нее, не в силах далее сопротивляться. Медленно, словно помимо воли, его мужская твердость скользнула в теплую соблазнительную нишу. Он задрожал, едва сдерживаясь от дальнейшего проникновения. Дыхание его участилось, а губы жадно прильнули к напряженному соску ее груди, и он начал ласкать его языком, совершая круговые движения.
Из горла Тесс вырвался стон наслаждения, и она широко раздвинула ноги. Гриф продолжал ласкать се грудь, жадно посасывая, отчего Тесс начала извиваться под ним. Он весь дрожал от предвкушения, готовый войти в нее, но в последнее мгновение отступил перед соблазном. Ее тихие страстные стоны усилились, а руки сжимали его тело так, что он едва сдерживался в напряженном ожидании. Затем Тесс согнула колени и, обхватив ногами, прижала его к себе.
Тело Грифа немедленно среагировало, и он погрузился в нее. Она вздрогнула, а потом выгнулась под ним, со стоном и мольбой произнося его имя.
Грифа охватила дикая радость, когда он почувствовал ее неопытное стремление испытать высшее наслаждение. Теперь он мог дать ей возможность удовлетворить потребность ее жаждущего тела. Она со стоном отвечала на его поцелуи и с неистовой страстью приподнималась, встречая его толчки. Гриф старался продлить их, глубоко проникая в нее, а она поощряла его руками, задавая желаемый ритм. Он не смог больше выдержать и, вскрикнув в безумном экстазе, с силой прижал ее к себе, а затем они вместе вознеслись к вершинам блаженства.
Все произошло гораздо быстрее, чем он хотел. Когда же Гриф попытался отодвинуться, чтобы освободить ее, она удержала его, заставив остаться на месте, а потом прильнула к нему, словно боясь, что он может исчезнуть.
Гриф уткнулся носом в нежное местечко пониже ее уха и с удовольствием услышал ее чувственный вздох, свидетельствующий о полном удовлетворении. Он еще долго оставался над Тесс, пока ее дыхание не сделалось спокойным и равномерным, затем медленно высвободился и перекатился на бок.
Тесс что-то пробормотала во сне и нащупала его руку, потом повернулась к нему спиной и уютно пристроилась, повторяя изгиб его тела. Такой жест доверия вызвал у Грифа желание крепко прижать ее к себе, но вместо этого он осторожно убрал руку, скользнув по мягкой выпуклости груди, и поцеловал ее в плечо. Тесс опять вздохнула и на мгновение прижалась к нему, прежде чем расслабиться.
Она уже давно уснула, а Гриф все никак не мог заснуть. Он смотрел в темноту и чувствовал, как недолгое счастье покидает его. Даже обладая таким сокровищем, которое ему предоставила жизнь, он не мог не думать о реальном положении вещей. Тесс являлась женой Стивена Элиота, и этим было все сказано.
Гриф вспомнил сон и слова отца относительно чести. Неужели это действительно было? Прошло слишком много времени, и теперь лицо отца представлялось ему весьма смутно, но, несмотря на это, в памяти Грифа отец остался непоколебимым, никогда не изменяющим своим принципам.
Гриф закрыл глаза и ощутил знакомые боль и тоску, которые мучили его много месяцев. Он подумал, что не сможет выдержать новых мучений. В своей жизни он уже пережил потерю семьи, Грейди, Тесс. Из-за того, что он не позволял себе любить близких людей, не давал волю чувствам, ему приходилось страдать и терпеть боль, от которой потом невозможно было избавиться.
Вот и теперь он не мог любить Тесс, зная, что она принадлежит другому. Но даже если бы она была свободной, он не мог рисковать и навлекать на себя новые страдания. Что касается страсти, он знал теперь, что Тесс готова делить ее с ним, однако внушенные отцом понятия о чести не давали ему покоя. Во имя того, кем он был когда-то, он найдет в себе силы уйти, как сделал это в недавнем прошлом, и никогда больше не приблизится к ней, поскольку не доверяет своей выдержке.
Он постарается восстановить свою честь и завтра же покинет Тесс навсегда.
Постепенно ночная тьма начала рассеиваться, и первые проблески зари коснулись Тесс, сделав видимыми ее очертания.
Веки Тесс дрогнули, и она, проснувшись от незнакомого ощущения холода, не сразу осознала, что лежит обнаженной, что уже наступило утро и она одна в палатке. Мгновение спустя Тесс вспомнила, что было ночью, и, быстро сев, стала искать глазами Грифа.
Движение вызвало у нее приступ боли, и она посмотрела вниз. На ее ногах и на одеяле под ней виднелись темные пятна засохшей крови. Она покраснела, а потом откинула назад волосы и рассмеялась. Значит, все, что случилось, было правдой, а не сном. Гриф лежал с ней и обладал ею. Ее план сработал гораздо лучше, чем она могла представить. Теперь она безвозвратно принадлежит ему.
Тесс робко выглянула из палатки, но Грифа нигде не было. Тогда она потихоньку вышла, наполнила небольшой таз свежей дождевой водой, затем вернулась назад и тщательно вымылась. Начав одеваться, она заметила мокрые штаны Грифа, лежавшие в углу, и снова покраснела, а затем, немного поколебавшись, отбросила блузку в сторону. Они были одни – кто еще увидит ее?
Забыв о правилах приличия, Тесс с радостным смехом выскользнула из палатки. Удивительно приятно было ощущать обнаженным телом легкий утренний ветерок. Она зашагала по протоптанной дорожке к пляжу, где яркое солнце и белый песок заставили ее прищуриться, осматривая лагуну.
Через несколько мгновений она заметила Грифа: он плавал вдалеке на глубокой воде, где возле рифов вздымались большие буруны. В какой-то момент он скрылся под пенистой волной, и Тесс инстинктивно напряглась, зная, какая опасность может подстерегать его. Сама она никогда не отваживалась заплывать туда.
Гриф на мгновение появился и снова исчез. Время шло, а Тесс все не видела его. Ноги ее ослабели, и она резко опустилась на теплый песок. Ее охватил гнев. Почему он заплыл так. далеко? Она закусила губу и попыталась объяснить себе это обыкновенной глупостью. Уткнувшись лицом в колени, Тесс прошептала молитву, после чего наградила Грифа несколькими нелестными эпитетами. Она ждала столько, сколько могла выдержать, а потом откинула назад волосы и снова попыталась отыскать его взглядом.
Если бы не крутой разворот летящего альбатроса, который привлек ее внимание, она так и не увидела бы Грифа – он плыл вдалеке с подветренной стороны в спокойных водах ближе к острову. С криком облегчения Тесс вскочила и побежала по песку, затем зашлепала по воде и, наконец, нырнула.
Если Гриф и заметил ее, то не подал виду. Тесс плыла плавными, мощными гребками, как научила ее Майна еще в юные годы. Вода была теплой и чистой. Сначала Тесс ощутила болезненное раздражение в интимном месте, но потом все исчезло. Тесс старалась избегать коралловых выступов и не обращала внимания на плещущихся рыб, которые устремлялись прочь от нее.
Она встретилась с Грифом на песчаном мелководье между кораллами. Он встал на дно, где глубина была по пояс, и наблюдал за ее приближением. Тесс вновь охватила робость. Она замедлила движение и, погрузив обнаженные плечи в воду, затаила дыхание.
– Ты ужасно напугал меня, – сказала она с оттенком беспокойства в голосе. – Ты мог утонуть около этих рифов.
– Это было бы счастливым избавлением, – ответил он неожиданно холодно.
Бесстрастное выражение лица Грифа лишило Тесс надежды на приятное утро, и она, нахмурившись, опустила голову и уныло посмотрела на кристально чистую водную гладь.
– Я не понимаю тебя.
– Почему ты не сказала мне сразу?
Она подняла голову.
– Не сказала о чем?
– Что ты была девственницей, черт возьми!
Тесс закусила губу.
– Я говорила, – робко возразила она.
– Нет. Боже, неужели ты думаешь, что я стал бы... – Гриф осекся. – За кого ты меня принимаешь?
Тесс постаралась вспомнить, в каких словах выразила. свое признание в письме. Невозможно, чтобы Гриф неправильно интерпретировал смысл сказанного там.
– Я написала тебе письмо, в котором сообщала о Стивене и... о прочих вещах.
Он посмотрел на нее так, будто она говорила нечто странное и на непонятном языке.
– Так ты что, не читал его?
Ответа не последовало, и Тесс вдруг поняла, что если он не читал ее письмо, то еще многого не знает. Теперь она растерянно думала, как рассказать ему обо всем, что с ней случилось.
Пока она колебалась, его взгляд опустился ниже, где прозрачная вода плескалась около ее грудей. Хотя хмурое выражение не покидало его лица, Тесс заметила, как на его щеке пульсирует жилка. Потом Гриф быстро отвернулся. Было ясно, . что в нем снова проснулось желание, которое он немедленно подавил.
Угроза потерять то, чего она добилась с таким трудом, придала Тесс храбрости. Она встала на твердое песчаное дно, не пытаясь больше скрываться в сомнительном убежище из прозрачной воды.
– Прежде чем судить о том, что произошло этой ночью, – сказала она ровным голосом, – думаю, тебе следует узнать кое-что.
Гриф не отвечал; он не отрываясь смотрел на отдаленный риф.
– Теперь я не замужем, – сказала Тесс.
Он взглянул на нее так, словно она была каким-то чудовищем, мифическим существом, вышедшим из моря.
– Мои и Стивена брачные обязательства аннулированы. Он ни разу не прикасался ко мне... – Она сделала паузу. – Никоим образом.
Тесс ожидала, что Гриф обрадуется, по крайней мере почувствует облегчение. Ее не удивило ошеломленное выражение его лица, однако она не предполагала, что потрясение сменится неистовой яростью.
– Нет! – произнес он низким дрожащим голосом. – Этот номер у тебя не пройдет. Я не поддамся на очередной дьявольский обман.
– Это не обман. Это правда.
– Тогда почему ты сбежала от Элиота, если ваш брак был аннулирован?
– Я не убегала от него, – просто ответила она. – Я хотела найти тебя.
– Зачем, черт возьми? Чтобы завладеть моим потрепанным клипером?
Тесс взглянула на горизонт, где голубое небо сливалось с голубой водой, потом смело посмотрела в лицо Грифу.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Для нее это объясняло все.
– Ради Бога... – пробормотал Гриф и вдруг замолчал, не зная, что сказать.
– Ты злишься на меня, – быстро заговорила Тесс, – и имеешь на это право. Я не планировала то, что произошло прошлой ночью, но рада, что так случилось, потому что теперь...
– Потому что теперь я привязался к тебе, как любимая комнатная собачка? Нет, Тесс, я не настолько одурманен твоими чарами и не хочу быть твоим постоянным кавалером.
– Но я не имела в виду ничего подобного, – запротестовала она. – Я люблю тебя, и думала, что после минувшей ночи...
– После минувшей ночи... что?
– Разве ты не женишься на мне? – прошептала она, испуганная его замешательством.
Выражение лица Грифа изменилось: на смену гневу пришло оцепенение. Казалось, он был окончательно сбит с толку этой идеей. Тесс стояла в ожидании, но постепенно ей становилось ясно, что сейчас он ничего не скажет. Она почувствовала ужасное разочарование; руки ее похолодели, грудь болезненно сжалась. Не в силах больше выдержать его молчания, она повернулась и поплыла к берегу. К тому времени, когда она достигла пляжа, на ее губах ощущалась соль, то ли от слез, то ли от морской воды – она не знала точно.
Майна никак не желала признавать, что их план провалился.
– Он любит тебя, Тете, – повторила она в десятый раз и ухватилась за юбку, которую Тесс собиралась упаковать. – Я видела выражение его лица, когда он думал, что ты погибла.
– Ничего подобного. – Тесс вытянула юбку из рук подруги и бросила ее в чемодан. – Он сто раз мог сказать мне об этом... А теперь с меня довольно – я устала навязываться ему.
Вернувшись на Таити, Тесс провела долгую бессонную ночь. Утром она первым делом отправилась в порт, чтобы узнать, какой корабль отплывает в ближайшее время. Оказалось, что в течение трех дней ничего подходящего не предвиделось, зато на четвертый день оснащенный парусами французский пароходе грузом хлопка должен отправиться в Кале. Это было не совсем то место, куда Тесс хотела бы поехать, но какое «то», она и сама не знала, поэтому заказала билет, лишь бы уехать отсюда да подальше.
– Тете, – взмолилась Майна, – не уезжай! Подумай о мистере Сидни. Он будет очень опечален!
– Я уже поговорила с ним. Он собирается остаться еще на некоторое время, а потом отправит коллекцию домой.
Прежде чем Майна успела возобновить настойчивые просьбы, послышались шаги маленьких ножек на лестнице.
– Мама! – крикнула ясноглазая пятилетняя дочка Майны. – Моана говорит, что к нам пришел мужчина. Он хочет видеть Тете.
Сердце Тесс сжалось. Неужели это...
Майна повернулась к ней с победным видом.
– Должно быть, это Рифон. Кто еще может искать тебя?
Тесс продолжала укладывать блузку, которую только что держала в руках.
– Наверное, это сообщение от французского капитана – я просила прислать мне подтверждение о выполнении заказа.
Фыркнув, Майна взяла розу из небольшой вазочки у окна и воткнула ее за ухо Тесс, а затем подтолкнула подругу к двери.
Гриф стоял у входа в холл, одетый в темный утренний сюртук с аккуратным галстуком, и выглядел так, будто только что вышел из лондонской кареты; в руке он держал огромный букет цветов.
Увидев Тесс, он даже не улыбнулся.
Тесс остановилась у подножия лестницы, а Майна бросилась вперед мимо нее, обняла Грифа и поцеловала в щеку.
– Я знала, что ты придешь! – воскликнула она.
Он мужественно выдержал объятие, после которого Майна отступила назад, забрала дочку и незаметно удалилась. Тесс со страхом и надеждой смотрела на цветы.
– Сидни сообщил, что ты уезжаешь, – сказал Гриф.
Она кивнула.
– Я пришел... – Он откашлялся, затем протянул ей цветы.
Все это выглядело довольно неуклюже, и все же это мгновение Тесс была готова упасть на колени и умолять, чтобы он попросил ее остаться. Затем к ней вернулась гордость.
– Благодарю. – Тесс взяла цветы, и когда нечаянно коснулась его руки, Гриф задержал ее руку.
– Выходи за меня замуж, – просто сказал он.
Тесс замерла. Его теплые пальцы продолжали удерживать ее руку.
Не от этого ли она лишилась дара речи? Или, может быть, у нее перехватило дыхание от радости?
Цветы выскользнули у нее из рук, но Гриф поймал их ловким движением.
Не поднимая головы, Тесс с трудом произнесла одно-единственное слово:
– Да.
Они обручились в соответствии с английским обрядом в таитянской церкви. Можно было выбрать другой вариант но Тесс предпочла небольшую часовню с простым убранством.
Церковь была полна людей. Сюда пришли не только Майна с семьей, мистер Сидни и команда «Арканума», но и многочисленные островитяне, которые очень хотели принять участие в торжестве. Тесс стояла перед ними в белом пышном одеянии из тафты, взятом у Маины, и нисколько не сожалела об отсутствии элегантного атласного платья с длинным шлейфом, которое было на ней во время прошлой злосчастной церемонии.
Главное, это была настоящая свадьба, а не страшный сон, как когда-то.
Слушая речь пастора, Тесс была крайне удивлена, когда тот произнес, возвысив голос:
– Повторяй за мной, сын мой: «Я, Грифон Артур Меридон...»
Гриф без малейших колебаний повторил это имя, и Тесс взглянула на него с любопытством, удивляясь, что видит его здесь дающим клятву любить ее и заботиться о ней всю оставшуюся жизнь. Впрочем, имя было не важно для нее; она была готова любить его под любым именем.
Слова своей клятвы Тесс произносила с беззаветной искренностью.
Однако вопрос об имени снова возник вечером, когда гости разошлись, отведав жареного поросенка и джина Фрейзеров. Майна заблаговременно договорилась о поездке вместе с детьми и мистером Сидни на остров Моореа с целью навестить родственников, а мистер Фрейзер отсутствовал уже семь дней, как обычно, занимаясь своим бизнесом. Двухэтажный дом с соломенной крышей в Папеэте оказался в распоряжении Грифа и Тесс.
Когда, проводив гостей, они поднялись по ступенькам крыльца, Тесс нерешительно спросила:
– Значит, теперь я миссис Меритон?
Гриф как-то странно взглянул на нее.
– Не Меритон, а Меридон, – поправил он ее и открыл дверь.
Тесс не хотела упоминать о Стивене и о том, что было связано с ним, однако ее насторожило некое совпадение. Она попыталась придумать, как исподволь подойти к интересующему ее вопросу, и наконец робко произнесла:
– Тебе известно, что это фамилия маркизов Ашлендов?
– Да.
Краткость ответа предупреждала ее, что не стоит касаться этой темы, однако, войдя в дом, Тесс повернулась и быстро спросила:
– Но ты, конечно, не имеешь отношения к этому семейству?
В наступивших сумерках выражение лица Грифа казалось непроницаемым.
– До некоторой степени имею.
– Теперь понятно. – Тесс полагала, что ей наконец открылась истина. Побочный сын... Этим многое объясняется.
Гриф не шевелясь стоял рядом с ней, и она взяла его руку.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Однако он высвободил руку.
– Надеюсь, тебе одной будет хорошо здесь?
– Почему одной?
– Я ухожу.
– Уходишь? Куда?
– Тесс, – решительно сказал Гриф, – сегодня был тяжелый день. Мы поговорим об этом завтра.
– Но...
– Спокойной ночи. – Он вышел за дверь и повернулся, прежде чем закрыть ее. – Я вернусь до наступления утра, обещаю.
Потрясенная Тесс некоторое время стояла в холле, а потом, придя в себя, выскочила наружу, но Гриф уже исчез в сгущающихся сумерках. На пыльной улице не было никого, кроме детей, играющих во французские шары, да собаки, весело бегавшей среди деревьев.
Не зная, что делать дальше, Тесс вернулась в дом и закрыла за собой дверь. Как он мог уйти в такой день и куда отправился? Обещание вернуться до утра было скорее тревожащим, чем успокаивающим. Почему Гриф оставил ее одну?
Тесс медленно поднялась наверх, чтобы переодеться в легкую ночную рубашку – подарок Майны. Она не думала, что Гриф ушел надолго, поэтому села в кресло у окна и открыла томик французской любовной поэзии, специально приготовленный для Грифа. Она не стала распускать волосы и оставила в них белые цветы. Перечитав каждую поэму и дойдя до конца, Тесс прикрутила лампу и, подойдя к окну, стала вглядываться в тропическую ночь.
Часы пробили полночь, затем час ночи. Встав, Тесс начала ходить по комнате, спрашивая себя снова и снова, куда Гриф мог уйти и почему, а также как он мог так бессердечно оставить ее в такую ночь. В течение двух дней после того, как он сделал ей предложение, она почти не видела его, но знала, что он получил специальное разрешение на брак и был очень озабочен тем, чтобы церемония состоялась как можно скорее. Такое нетерпение чрезвычайно льстило ей. Так почему же теперь он пожелал ей спокойной ночи и оставил ее в холле, словно они были чужими?
Все больше злясь, Тесс представляла, что скажет ему, когда он вернется и начнет извиняться. Да, ему придется долго просить прощения!
Когда время подошло к двум часам, она уже не сомневалась, что Грифа пырнули ножом и ограбили где-нибудь в районе порта. Она была крайне взволнована и безостановочно металась по комнате, как вдруг заметила в темноте под окном слабый огонек. Огонек засветился ярче, потом свечение ослабло, а через мгновение он вспыхнул с новой силой, осветив бледные губы и бородатый подбородок.
Руки Тесс стиснули подоконник. Ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Но может быть, это просто жандарм, совершающий обход, или матрос, остановившийся покурить и сделать последний глоток из бутылки, прежде чем пойти к берегу?
Прошла минута, затем другая. Тишину нарушали только шелест листьев и отдаленный шум прибоя. От напряжения перед глазами Тесс поплыли белые круги. Она почти уверила себя, что подозрительная личность удалилась, и, продолжая стоять у окна, сокрушалась, что Гриф оставил ее здесь одну.
Часы внизу пробили половину третьего, и Тесс вздрогнула. Где же Гриф? Она плотнее запахнула халат и тихонько подошла к лестнице, но на верхней площадке остановилась. Внизу было очень темно. Тесс хотела вернуться за лампой, но раздумала и осторожно шагнула на верхнюю ступеньку лестницы, стараясь избежать скрипучего места, которое, как она знала, находилось в середине.
Сделав шаг, затем другой, Тесс стала тихо спускаться вниз. Казалось, ее ноги сами знали, как надо действовать, в отличие от мозга, который отказывался воспринимать опасность. Она была не одна в этом доме, и чувствовала это.
У подножия лестницы Тесс, почти не дыша, свернула в сторону кухни, остановившись около двери, осторожно заглянула внутрь... и едва удержалась от крика.
Дрожащее пламя внезапно вспыхнувшей спички осветило мужской силуэт, от которого по полу протянулась длинная тень. Стоя спиной к Тесс, мужчина склонился над кухонным буфетом. Когда он достал что-то из выдвижного ящика, Тесс увидела металлический блеск. Для нее этого было достаточно. Она даже не попыталась рассмотреть, что оказалось в руке у этого человека, и стремглав бросилась к входной двери.
Тесс бежала не останавливаясь, пока не спустилась с холма к пустым улицам в районе порта и не увидела «Арканум», покачивающийся на воде в нескольких сотнях футов от берега.
Тесс могла разглядеть его темный силуэт на фоне освещенной звездами воды. Несколько раз пройдя по холодному песку вдоль берега в поисках средства, с помощью которого можно было бы добраться до корабля, Тесс так и не нашла ничего подходящего и беспокойно посмотрела через плечо на город. Внезапно ей показалось, что из-за ближайшего склада появилась темная фигура. Это подстегнуло ее: она скинула туфли, сняла халат и свернула его в узел.
Держа одежду над головой, Тесс вошла в воду, которая оказалась теплее свежего ночного воздуха. Рубашка, намокнув, обвила ее ноги, и Тесс стянула ее, оставив колыхаться светлым пятном на легких волнах, равномерно набегающих на берег. Обнаженная, держа халат над головой, она погрузилась в воду и поплыла к кораблю.
К тому времени, когда Тесс достигла корабля, ее руки сильно устали, и она решила немного передохнуть, а затем, со страхом глядя на высокий борт, позвала на помощь, сначала тихо, потом громче. Ей никто не ответил, и тогда она медленно двинулась вдоль борта.
Ухватившись за канат под бушпритом, Тесс немного отдохнула и продолжила движение вокруг корабля. С противоположной стороны она с облегчением обнаружила шлюпку, привязанную к лестнице, ведущей на палубу. Тесс из последних сил подплыла к шлюпке и бросила в нее халат, потом, тяжело дыша, ухватилась за планшир.
Забраться в шлюпку, не перевернув ее, было не так-то просто. После нескольких неудачных попыток, сопровождаемых плеском, который, казалось, мог разбудить весь французский гарнизон, Тесс навалилась на борт шлюпки, и та накренилась. При этом планшир уперся в лестницу, и Тесс подтянулась на дрожащих руках и перевалилась в лодку.
Еще раз передохнув, она надела халат. Шлюпка представляла собой хорошую площадку, с которой можно было легко подняться по лестнице, и через мгновение Тесс была уже на палубе. Она повернулась и попыталась поднять лестницу наверх, а когда ей не удалось сделать это, опасаясь, что незваный гость может каким-то образом последовать за ней, бросила лестницу за борт, и та сначала с громким всплеском погрузилась в воду, а затем всплыла на поверхность и начала медленно удаляться от корабля.
Глава 14
Опираясь на локоть, Гриф приподнялся, пытаясь найти ее губы, а затем нежно поцеловал Тесс, словно стремясь загладить прежнюю неосторожность. Тесс проснулась, и ее руки потянулись ему навстречу. Он просунул ногу между ее ног и прижался возбужденным древком к восхитительной шелковистости ее кожи.
На этот раз Гриф хотел продлить сладостную пытку и начал медленное изучение ее тела губами, задержавшись в ложбинке между грудями, в то время как его руки скользили вверх. Он прошептал имя Тесс и почувствовал слабое содрогание ее тела, когда она вздохнула в ответ.
Тело Тесс напряглось, ноги переплелись с его ногами. Складки ее кожи, в которые он уперся возбужденной плотью, едва не сломили его выдержку. Гриф замер, стараясь удержаться от того, чтобы не войти в нее немедленно.
Тесс не дала ему времени на то, чтобы восстановить самообладание. Ее руки скользнули по его спине и обхватили крепкие ягодицы. Гриф со стоном опустился на нее, не в силах далее сопротивляться. Медленно, словно помимо воли, его мужская твердость скользнула в теплую соблазнительную нишу. Он задрожал, едва сдерживаясь от дальнейшего проникновения. Дыхание его участилось, а губы жадно прильнули к напряженному соску ее груди, и он начал ласкать его языком, совершая круговые движения.
Из горла Тесс вырвался стон наслаждения, и она широко раздвинула ноги. Гриф продолжал ласкать се грудь, жадно посасывая, отчего Тесс начала извиваться под ним. Он весь дрожал от предвкушения, готовый войти в нее, но в последнее мгновение отступил перед соблазном. Ее тихие страстные стоны усилились, а руки сжимали его тело так, что он едва сдерживался в напряженном ожидании. Затем Тесс согнула колени и, обхватив ногами, прижала его к себе.
Тело Грифа немедленно среагировало, и он погрузился в нее. Она вздрогнула, а потом выгнулась под ним, со стоном и мольбой произнося его имя.
Грифа охватила дикая радость, когда он почувствовал ее неопытное стремление испытать высшее наслаждение. Теперь он мог дать ей возможность удовлетворить потребность ее жаждущего тела. Она со стоном отвечала на его поцелуи и с неистовой страстью приподнималась, встречая его толчки. Гриф старался продлить их, глубоко проникая в нее, а она поощряла его руками, задавая желаемый ритм. Он не смог больше выдержать и, вскрикнув в безумном экстазе, с силой прижал ее к себе, а затем они вместе вознеслись к вершинам блаженства.
Все произошло гораздо быстрее, чем он хотел. Когда же Гриф попытался отодвинуться, чтобы освободить ее, она удержала его, заставив остаться на месте, а потом прильнула к нему, словно боясь, что он может исчезнуть.
Гриф уткнулся носом в нежное местечко пониже ее уха и с удовольствием услышал ее чувственный вздох, свидетельствующий о полном удовлетворении. Он еще долго оставался над Тесс, пока ее дыхание не сделалось спокойным и равномерным, затем медленно высвободился и перекатился на бок.
Тесс что-то пробормотала во сне и нащупала его руку, потом повернулась к нему спиной и уютно пристроилась, повторяя изгиб его тела. Такой жест доверия вызвал у Грифа желание крепко прижать ее к себе, но вместо этого он осторожно убрал руку, скользнув по мягкой выпуклости груди, и поцеловал ее в плечо. Тесс опять вздохнула и на мгновение прижалась к нему, прежде чем расслабиться.
Она уже давно уснула, а Гриф все никак не мог заснуть. Он смотрел в темноту и чувствовал, как недолгое счастье покидает его. Даже обладая таким сокровищем, которое ему предоставила жизнь, он не мог не думать о реальном положении вещей. Тесс являлась женой Стивена Элиота, и этим было все сказано.
Гриф вспомнил сон и слова отца относительно чести. Неужели это действительно было? Прошло слишком много времени, и теперь лицо отца представлялось ему весьма смутно, но, несмотря на это, в памяти Грифа отец остался непоколебимым, никогда не изменяющим своим принципам.
Гриф закрыл глаза и ощутил знакомые боль и тоску, которые мучили его много месяцев. Он подумал, что не сможет выдержать новых мучений. В своей жизни он уже пережил потерю семьи, Грейди, Тесс. Из-за того, что он не позволял себе любить близких людей, не давал волю чувствам, ему приходилось страдать и терпеть боль, от которой потом невозможно было избавиться.
Вот и теперь он не мог любить Тесс, зная, что она принадлежит другому. Но даже если бы она была свободной, он не мог рисковать и навлекать на себя новые страдания. Что касается страсти, он знал теперь, что Тесс готова делить ее с ним, однако внушенные отцом понятия о чести не давали ему покоя. Во имя того, кем он был когда-то, он найдет в себе силы уйти, как сделал это в недавнем прошлом, и никогда больше не приблизится к ней, поскольку не доверяет своей выдержке.
Он постарается восстановить свою честь и завтра же покинет Тесс навсегда.
Постепенно ночная тьма начала рассеиваться, и первые проблески зари коснулись Тесс, сделав видимыми ее очертания.
Веки Тесс дрогнули, и она, проснувшись от незнакомого ощущения холода, не сразу осознала, что лежит обнаженной, что уже наступило утро и она одна в палатке. Мгновение спустя Тесс вспомнила, что было ночью, и, быстро сев, стала искать глазами Грифа.
Движение вызвало у нее приступ боли, и она посмотрела вниз. На ее ногах и на одеяле под ней виднелись темные пятна засохшей крови. Она покраснела, а потом откинула назад волосы и рассмеялась. Значит, все, что случилось, было правдой, а не сном. Гриф лежал с ней и обладал ею. Ее план сработал гораздо лучше, чем она могла представить. Теперь она безвозвратно принадлежит ему.
Тесс робко выглянула из палатки, но Грифа нигде не было. Тогда она потихоньку вышла, наполнила небольшой таз свежей дождевой водой, затем вернулась назад и тщательно вымылась. Начав одеваться, она заметила мокрые штаны Грифа, лежавшие в углу, и снова покраснела, а затем, немного поколебавшись, отбросила блузку в сторону. Они были одни – кто еще увидит ее?
Забыв о правилах приличия, Тесс с радостным смехом выскользнула из палатки. Удивительно приятно было ощущать обнаженным телом легкий утренний ветерок. Она зашагала по протоптанной дорожке к пляжу, где яркое солнце и белый песок заставили ее прищуриться, осматривая лагуну.
Через несколько мгновений она заметила Грифа: он плавал вдалеке на глубокой воде, где возле рифов вздымались большие буруны. В какой-то момент он скрылся под пенистой волной, и Тесс инстинктивно напряглась, зная, какая опасность может подстерегать его. Сама она никогда не отваживалась заплывать туда.
Гриф на мгновение появился и снова исчез. Время шло, а Тесс все не видела его. Ноги ее ослабели, и она резко опустилась на теплый песок. Ее охватил гнев. Почему он заплыл так. далеко? Она закусила губу и попыталась объяснить себе это обыкновенной глупостью. Уткнувшись лицом в колени, Тесс прошептала молитву, после чего наградила Грифа несколькими нелестными эпитетами. Она ждала столько, сколько могла выдержать, а потом откинула назад волосы и снова попыталась отыскать его взглядом.
Если бы не крутой разворот летящего альбатроса, который привлек ее внимание, она так и не увидела бы Грифа – он плыл вдалеке с подветренной стороны в спокойных водах ближе к острову. С криком облегчения Тесс вскочила и побежала по песку, затем зашлепала по воде и, наконец, нырнула.
Если Гриф и заметил ее, то не подал виду. Тесс плыла плавными, мощными гребками, как научила ее Майна еще в юные годы. Вода была теплой и чистой. Сначала Тесс ощутила болезненное раздражение в интимном месте, но потом все исчезло. Тесс старалась избегать коралловых выступов и не обращала внимания на плещущихся рыб, которые устремлялись прочь от нее.
Она встретилась с Грифом на песчаном мелководье между кораллами. Он встал на дно, где глубина была по пояс, и наблюдал за ее приближением. Тесс вновь охватила робость. Она замедлила движение и, погрузив обнаженные плечи в воду, затаила дыхание.
– Ты ужасно напугал меня, – сказала она с оттенком беспокойства в голосе. – Ты мог утонуть около этих рифов.
– Это было бы счастливым избавлением, – ответил он неожиданно холодно.
Бесстрастное выражение лица Грифа лишило Тесс надежды на приятное утро, и она, нахмурившись, опустила голову и уныло посмотрела на кристально чистую водную гладь.
– Я не понимаю тебя.
– Почему ты не сказала мне сразу?
Она подняла голову.
– Не сказала о чем?
– Что ты была девственницей, черт возьми!
Тесс закусила губу.
– Я говорила, – робко возразила она.
– Нет. Боже, неужели ты думаешь, что я стал бы... – Гриф осекся. – За кого ты меня принимаешь?
Тесс постаралась вспомнить, в каких словах выразила. свое признание в письме. Невозможно, чтобы Гриф неправильно интерпретировал смысл сказанного там.
– Я написала тебе письмо, в котором сообщала о Стивене и... о прочих вещах.
Он посмотрел на нее так, будто она говорила нечто странное и на непонятном языке.
– Так ты что, не читал его?
Ответа не последовало, и Тесс вдруг поняла, что если он не читал ее письмо, то еще многого не знает. Теперь она растерянно думала, как рассказать ему обо всем, что с ней случилось.
Пока она колебалась, его взгляд опустился ниже, где прозрачная вода плескалась около ее грудей. Хотя хмурое выражение не покидало его лица, Тесс заметила, как на его щеке пульсирует жилка. Потом Гриф быстро отвернулся. Было ясно, . что в нем снова проснулось желание, которое он немедленно подавил.
Угроза потерять то, чего она добилась с таким трудом, придала Тесс храбрости. Она встала на твердое песчаное дно, не пытаясь больше скрываться в сомнительном убежище из прозрачной воды.
– Прежде чем судить о том, что произошло этой ночью, – сказала она ровным голосом, – думаю, тебе следует узнать кое-что.
Гриф не отвечал; он не отрываясь смотрел на отдаленный риф.
– Теперь я не замужем, – сказала Тесс.
Он взглянул на нее так, словно она была каким-то чудовищем, мифическим существом, вышедшим из моря.
– Мои и Стивена брачные обязательства аннулированы. Он ни разу не прикасался ко мне... – Она сделала паузу. – Никоим образом.
Тесс ожидала, что Гриф обрадуется, по крайней мере почувствует облегчение. Ее не удивило ошеломленное выражение его лица, однако она не предполагала, что потрясение сменится неистовой яростью.
– Нет! – произнес он низким дрожащим голосом. – Этот номер у тебя не пройдет. Я не поддамся на очередной дьявольский обман.
– Это не обман. Это правда.
– Тогда почему ты сбежала от Элиота, если ваш брак был аннулирован?
– Я не убегала от него, – просто ответила она. – Я хотела найти тебя.
– Зачем, черт возьми? Чтобы завладеть моим потрепанным клипером?
Тесс взглянула на горизонт, где голубое небо сливалось с голубой водой, потом смело посмотрела в лицо Грифу.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Для нее это объясняло все.
– Ради Бога... – пробормотал Гриф и вдруг замолчал, не зная, что сказать.
– Ты злишься на меня, – быстро заговорила Тесс, – и имеешь на это право. Я не планировала то, что произошло прошлой ночью, но рада, что так случилось, потому что теперь...
– Потому что теперь я привязался к тебе, как любимая комнатная собачка? Нет, Тесс, я не настолько одурманен твоими чарами и не хочу быть твоим постоянным кавалером.
– Но я не имела в виду ничего подобного, – запротестовала она. – Я люблю тебя, и думала, что после минувшей ночи...
– После минувшей ночи... что?
– Разве ты не женишься на мне? – прошептала она, испуганная его замешательством.
Выражение лица Грифа изменилось: на смену гневу пришло оцепенение. Казалось, он был окончательно сбит с толку этой идеей. Тесс стояла в ожидании, но постепенно ей становилось ясно, что сейчас он ничего не скажет. Она почувствовала ужасное разочарование; руки ее похолодели, грудь болезненно сжалась. Не в силах больше выдержать его молчания, она повернулась и поплыла к берегу. К тому времени, когда она достигла пляжа, на ее губах ощущалась соль, то ли от слез, то ли от морской воды – она не знала точно.
Майна никак не желала признавать, что их план провалился.
– Он любит тебя, Тете, – повторила она в десятый раз и ухватилась за юбку, которую Тесс собиралась упаковать. – Я видела выражение его лица, когда он думал, что ты погибла.
– Ничего подобного. – Тесс вытянула юбку из рук подруги и бросила ее в чемодан. – Он сто раз мог сказать мне об этом... А теперь с меня довольно – я устала навязываться ему.
Вернувшись на Таити, Тесс провела долгую бессонную ночь. Утром она первым делом отправилась в порт, чтобы узнать, какой корабль отплывает в ближайшее время. Оказалось, что в течение трех дней ничего подходящего не предвиделось, зато на четвертый день оснащенный парусами французский пароходе грузом хлопка должен отправиться в Кале. Это было не совсем то место, куда Тесс хотела бы поехать, но какое «то», она и сама не знала, поэтому заказала билет, лишь бы уехать отсюда да подальше.
– Тете, – взмолилась Майна, – не уезжай! Подумай о мистере Сидни. Он будет очень опечален!
– Я уже поговорила с ним. Он собирается остаться еще на некоторое время, а потом отправит коллекцию домой.
Прежде чем Майна успела возобновить настойчивые просьбы, послышались шаги маленьких ножек на лестнице.
– Мама! – крикнула ясноглазая пятилетняя дочка Майны. – Моана говорит, что к нам пришел мужчина. Он хочет видеть Тете.
Сердце Тесс сжалось. Неужели это...
Майна повернулась к ней с победным видом.
– Должно быть, это Рифон. Кто еще может искать тебя?
Тесс продолжала укладывать блузку, которую только что держала в руках.
– Наверное, это сообщение от французского капитана – я просила прислать мне подтверждение о выполнении заказа.
Фыркнув, Майна взяла розу из небольшой вазочки у окна и воткнула ее за ухо Тесс, а затем подтолкнула подругу к двери.
Гриф стоял у входа в холл, одетый в темный утренний сюртук с аккуратным галстуком, и выглядел так, будто только что вышел из лондонской кареты; в руке он держал огромный букет цветов.
Увидев Тесс, он даже не улыбнулся.
Тесс остановилась у подножия лестницы, а Майна бросилась вперед мимо нее, обняла Грифа и поцеловала в щеку.
– Я знала, что ты придешь! – воскликнула она.
Он мужественно выдержал объятие, после которого Майна отступила назад, забрала дочку и незаметно удалилась. Тесс со страхом и надеждой смотрела на цветы.
– Сидни сообщил, что ты уезжаешь, – сказал Гриф.
Она кивнула.
– Я пришел... – Он откашлялся, затем протянул ей цветы.
Все это выглядело довольно неуклюже, и все же это мгновение Тесс была готова упасть на колени и умолять, чтобы он попросил ее остаться. Затем к ней вернулась гордость.
– Благодарю. – Тесс взяла цветы, и когда нечаянно коснулась его руки, Гриф задержал ее руку.
– Выходи за меня замуж, – просто сказал он.
Тесс замерла. Его теплые пальцы продолжали удерживать ее руку.
Не от этого ли она лишилась дара речи? Или, может быть, у нее перехватило дыхание от радости?
Цветы выскользнули у нее из рук, но Гриф поймал их ловким движением.
Не поднимая головы, Тесс с трудом произнесла одно-единственное слово:
– Да.
Они обручились в соответствии с английским обрядом в таитянской церкви. Можно было выбрать другой вариант но Тесс предпочла небольшую часовню с простым убранством.
Церковь была полна людей. Сюда пришли не только Майна с семьей, мистер Сидни и команда «Арканума», но и многочисленные островитяне, которые очень хотели принять участие в торжестве. Тесс стояла перед ними в белом пышном одеянии из тафты, взятом у Маины, и нисколько не сожалела об отсутствии элегантного атласного платья с длинным шлейфом, которое было на ней во время прошлой злосчастной церемонии.
Главное, это была настоящая свадьба, а не страшный сон, как когда-то.
Слушая речь пастора, Тесс была крайне удивлена, когда тот произнес, возвысив голос:
– Повторяй за мной, сын мой: «Я, Грифон Артур Меридон...»
Гриф без малейших колебаний повторил это имя, и Тесс взглянула на него с любопытством, удивляясь, что видит его здесь дающим клятву любить ее и заботиться о ней всю оставшуюся жизнь. Впрочем, имя было не важно для нее; она была готова любить его под любым именем.
Слова своей клятвы Тесс произносила с беззаветной искренностью.
Однако вопрос об имени снова возник вечером, когда гости разошлись, отведав жареного поросенка и джина Фрейзеров. Майна заблаговременно договорилась о поездке вместе с детьми и мистером Сидни на остров Моореа с целью навестить родственников, а мистер Фрейзер отсутствовал уже семь дней, как обычно, занимаясь своим бизнесом. Двухэтажный дом с соломенной крышей в Папеэте оказался в распоряжении Грифа и Тесс.
Когда, проводив гостей, они поднялись по ступенькам крыльца, Тесс нерешительно спросила:
– Значит, теперь я миссис Меритон?
Гриф как-то странно взглянул на нее.
– Не Меритон, а Меридон, – поправил он ее и открыл дверь.
Тесс не хотела упоминать о Стивене и о том, что было связано с ним, однако ее насторожило некое совпадение. Она попыталась придумать, как исподволь подойти к интересующему ее вопросу, и наконец робко произнесла:
– Тебе известно, что это фамилия маркизов Ашлендов?
– Да.
Краткость ответа предупреждала ее, что не стоит касаться этой темы, однако, войдя в дом, Тесс повернулась и быстро спросила:
– Но ты, конечно, не имеешь отношения к этому семейству?
В наступивших сумерках выражение лица Грифа казалось непроницаемым.
– До некоторой степени имею.
– Теперь понятно. – Тесс полагала, что ей наконец открылась истина. Побочный сын... Этим многое объясняется.
Гриф не шевелясь стоял рядом с ней, и она взяла его руку.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Однако он высвободил руку.
– Надеюсь, тебе одной будет хорошо здесь?
– Почему одной?
– Я ухожу.
– Уходишь? Куда?
– Тесс, – решительно сказал Гриф, – сегодня был тяжелый день. Мы поговорим об этом завтра.
– Но...
– Спокойной ночи. – Он вышел за дверь и повернулся, прежде чем закрыть ее. – Я вернусь до наступления утра, обещаю.
Потрясенная Тесс некоторое время стояла в холле, а потом, придя в себя, выскочила наружу, но Гриф уже исчез в сгущающихся сумерках. На пыльной улице не было никого, кроме детей, играющих во французские шары, да собаки, весело бегавшей среди деревьев.
Не зная, что делать дальше, Тесс вернулась в дом и закрыла за собой дверь. Как он мог уйти в такой день и куда отправился? Обещание вернуться до утра было скорее тревожащим, чем успокаивающим. Почему Гриф оставил ее одну?
Тесс медленно поднялась наверх, чтобы переодеться в легкую ночную рубашку – подарок Майны. Она не думала, что Гриф ушел надолго, поэтому села в кресло у окна и открыла томик французской любовной поэзии, специально приготовленный для Грифа. Она не стала распускать волосы и оставила в них белые цветы. Перечитав каждую поэму и дойдя до конца, Тесс прикрутила лампу и, подойдя к окну, стала вглядываться в тропическую ночь.
Часы пробили полночь, затем час ночи. Встав, Тесс начала ходить по комнате, спрашивая себя снова и снова, куда Гриф мог уйти и почему, а также как он мог так бессердечно оставить ее в такую ночь. В течение двух дней после того, как он сделал ей предложение, она почти не видела его, но знала, что он получил специальное разрешение на брак и был очень озабочен тем, чтобы церемония состоялась как можно скорее. Такое нетерпение чрезвычайно льстило ей. Так почему же теперь он пожелал ей спокойной ночи и оставил ее в холле, словно они были чужими?
Все больше злясь, Тесс представляла, что скажет ему, когда он вернется и начнет извиняться. Да, ему придется долго просить прощения!
Когда время подошло к двум часам, она уже не сомневалась, что Грифа пырнули ножом и ограбили где-нибудь в районе порта. Она была крайне взволнована и безостановочно металась по комнате, как вдруг заметила в темноте под окном слабый огонек. Огонек засветился ярче, потом свечение ослабло, а через мгновение он вспыхнул с новой силой, осветив бледные губы и бородатый подбородок.
Руки Тесс стиснули подоконник. Ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Но может быть, это просто жандарм, совершающий обход, или матрос, остановившийся покурить и сделать последний глоток из бутылки, прежде чем пойти к берегу?
Прошла минута, затем другая. Тишину нарушали только шелест листьев и отдаленный шум прибоя. От напряжения перед глазами Тесс поплыли белые круги. Она почти уверила себя, что подозрительная личность удалилась, и, продолжая стоять у окна, сокрушалась, что Гриф оставил ее здесь одну.
Часы внизу пробили половину третьего, и Тесс вздрогнула. Где же Гриф? Она плотнее запахнула халат и тихонько подошла к лестнице, но на верхней площадке остановилась. Внизу было очень темно. Тесс хотела вернуться за лампой, но раздумала и осторожно шагнула на верхнюю ступеньку лестницы, стараясь избежать скрипучего места, которое, как она знала, находилось в середине.
Сделав шаг, затем другой, Тесс стала тихо спускаться вниз. Казалось, ее ноги сами знали, как надо действовать, в отличие от мозга, который отказывался воспринимать опасность. Она была не одна в этом доме, и чувствовала это.
У подножия лестницы Тесс, почти не дыша, свернула в сторону кухни, остановившись около двери, осторожно заглянула внутрь... и едва удержалась от крика.
Дрожащее пламя внезапно вспыхнувшей спички осветило мужской силуэт, от которого по полу протянулась длинная тень. Стоя спиной к Тесс, мужчина склонился над кухонным буфетом. Когда он достал что-то из выдвижного ящика, Тесс увидела металлический блеск. Для нее этого было достаточно. Она даже не попыталась рассмотреть, что оказалось в руке у этого человека, и стремглав бросилась к входной двери.
Тесс бежала не останавливаясь, пока не спустилась с холма к пустым улицам в районе порта и не увидела «Арканум», покачивающийся на воде в нескольких сотнях футов от берега.
Тесс могла разглядеть его темный силуэт на фоне освещенной звездами воды. Несколько раз пройдя по холодному песку вдоль берега в поисках средства, с помощью которого можно было бы добраться до корабля, Тесс так и не нашла ничего подходящего и беспокойно посмотрела через плечо на город. Внезапно ей показалось, что из-за ближайшего склада появилась темная фигура. Это подстегнуло ее: она скинула туфли, сняла халат и свернула его в узел.
Держа одежду над головой, Тесс вошла в воду, которая оказалась теплее свежего ночного воздуха. Рубашка, намокнув, обвила ее ноги, и Тесс стянула ее, оставив колыхаться светлым пятном на легких волнах, равномерно набегающих на берег. Обнаженная, держа халат над головой, она погрузилась в воду и поплыла к кораблю.
К тому времени, когда Тесс достигла корабля, ее руки сильно устали, и она решила немного передохнуть, а затем, со страхом глядя на высокий борт, позвала на помощь, сначала тихо, потом громче. Ей никто не ответил, и тогда она медленно двинулась вдоль борта.
Ухватившись за канат под бушпритом, Тесс немного отдохнула и продолжила движение вокруг корабля. С противоположной стороны она с облегчением обнаружила шлюпку, привязанную к лестнице, ведущей на палубу. Тесс из последних сил подплыла к шлюпке и бросила в нее халат, потом, тяжело дыша, ухватилась за планшир.
Забраться в шлюпку, не перевернув ее, было не так-то просто. После нескольких неудачных попыток, сопровождаемых плеском, который, казалось, мог разбудить весь французский гарнизон, Тесс навалилась на борт шлюпки, и та накренилась. При этом планшир уперся в лестницу, и Тесс подтянулась на дрожащих руках и перевалилась в лодку.
Еще раз передохнув, она надела халат. Шлюпка представляла собой хорошую площадку, с которой можно было легко подняться по лестнице, и через мгновение Тесс была уже на палубе. Она повернулась и попыталась поднять лестницу наверх, а когда ей не удалось сделать это, опасаясь, что незваный гость может каким-то образом последовать за ней, бросила лестницу за борт, и та сначала с громким всплеском погрузилась в воду, а затем всплыла на поверхность и начала медленно удаляться от корабля.
Глава 14
На палубе стояла тишина, вахтенного нигде не было видно. Тесс поднялась по ступенькам на ют и тут заметила слабый свет внизу.
Спустившись по трапу, она убедилась, что свет исходит из апартаментов капитана, и осторожно заглянула в полуоткрытую дверь.
Гриф лежал на кушетке, его светловолосая голова покоилась на ящике, который служил подлокотником. Масляная лампа на стене светила слабым ровным светом. Капитан спал. Тесс окликнула его, но он так и не проснулся, продолжая глубоко и ровно дышать. Тогда она проскользнула в каюту и коснулась его загорелой руки.
– Гриф, – прошептала Тесс, опускаясь на край кушетки. Она не могла злиться на него, лежащего вот так, в расстегнутой белой рубашке и с голыми ногами, выглядывающими из нарядных брюк.
Спустившись по трапу, она убедилась, что свет исходит из апартаментов капитана, и осторожно заглянула в полуоткрытую дверь.
Гриф лежал на кушетке, его светловолосая голова покоилась на ящике, который служил подлокотником. Масляная лампа на стене светила слабым ровным светом. Капитан спал. Тесс окликнула его, но он так и не проснулся, продолжая глубоко и ровно дышать. Тогда она проскользнула в каюту и коснулась его загорелой руки.
– Гриф, – прошептала Тесс, опускаясь на край кушетки. Она не могла злиться на него, лежащего вот так, в расстегнутой белой рубашке и с голыми ногами, выглядывающими из нарядных брюк.