Участковый уполномоченный, старший лейтенант милиции, встретив Сергея во дворе, бегло просмотрел его паспорт и продолжал сурово отчитывать:
– Если прибыли в командировку, все равно надо прописаться. Даже если в гостинице и нет мест. А так – что же получается? Непорядок, гражданин…
Сергей терпеливо выслушал нотацию, кивая головой.
– Я… я пропишусь, непременно пропишусь. Сегодня же перееду в гостиницу. Мне обещали место… Знаете, дела, всё дела…
Участковый уполномоченный ушел, еще раз строго предупредив, что прописаться необходимо.
Не успел Сергей, сильно обеспокоенный этим разговором, войти в дом, как прибежал Леонид.
– Все в порядке, – объявил он. – Целую пленку нащелкал. Мост во всех видах. Чтобы для чертежей удобнее. – Он посмотрел на Сергея с тревогой. – Выдумаете, ваш инженер даст деньги?
– Еще бы! Конечно, даст! И вот вам, Лёнечка, в виде аванса.
Сергей старался казаться веселым и беспечным. Но из головы у него не выходила встреча с участковым уполномоченным. «Почему милиционер остановил именно меня, а не какого-нибудь другого прохожего? Вероятно, я примелькался… А может быть, дворник донес?»
Сергей вспомнил, что дворник несколько раз видел его вместе с Леонидом.
«Ну, ясно, дворник… А может быть, слежка? Нет, надо удирать. Пора, пора…»
Словно сквозь ватные тампоны, заложенные в уши, он слышал болтовню Леонида. Да, надо уезжать. А жаль. Сообщник попался глупый, но исполнительный. Он во многом мог бы помочь…
«Пора, пора, – с настойчивостью часового маятника стучало в висках у Сергея. – Надо известить шефов, что Владимир не явился на встречу…»
На очередную обусловленную явку Сергей не ездил – боялся попасть в засаду. Но у тайника, где закопаны его вещи и рация Владимира, засады быть не могло. Ведь место тайника Владимиру неизвестно. А раскопать тайник Сергею было необходимо. Там деньги. А их у него оставалось уже мало. Да, надо ехать. Но сначала нужно дать радиограмму. Пусть скажут, что делать…
К вечеру решение созрело твердо. Сергей заперся в своей комнате, развернул карту и определил по ней место, откуда удобнее и безопаснее всего можно было вести передачу. В Южнокаменск он поедет на велосипеде. А по пути выкопает свою рацию. На велосипеде к ней не подъехать. «Спрячу его в кустах у железнодорожной насыпи, место там подходящее».
Дождавшись темноты, Сергей вышел из дому, дошел до бензоколонки, взял там велосипед и покатил по ровной дороге на запад, к Южнокаменску.
После смерти капитана Кротова Владимир совсем пал духом. Теперь-то, уж конечно, никто не поверит ни одному его слову. Могут даже подумать, будто он нарочно не сказал, что в тайнике Сергея лежит граната. Единственное, что могло его спасти, – это арест Сергея. Он страстно желал сейчас, чтобы Сергей был пойман. «Поймают, конечно, поймают, – успокаивал он себя. – Ведь число, и час, и место встречи им известны…»
Он считал дни. И вот наступил день встречи.
В условный час Владимир так волновался, что не притронулся к обеду, который принесли ему в камеру. Он угрюмо ходил из угла в угол, с надеждой прислушиваясь, не раздадутся ли у двери шаги, не вызовут ли его к следователю. К следователю!.. Это, конечно, будет новый следователь. Может быть, опять тот, который допрашивал его первый раз. И снова он вспоминал капитана Кротова, в ушах его звучал ободряющий спокойный голос. Капитан был единственным человеком, кто верил ему, кто мог бы защитить его, замолвить словечко, если приговорят к расстрелу…
К расстрелу!.. Волосы шевелились на голове у арестованного, когда он думал о близкой смерти.
День склонился к вечеру. За маленьким решетчатым окошечком стало темно. «Взяли или не взяли?» – неотвязно сверлило в мозгу.
В коридоре за дверью не слышалось никаких шагов. А Владимир все ходил из угла в угол, стараясь ступать как можно тише.
– Товарищ полковник, вчера мы получили сообщение из Серебрянска. У одной женщины на частной квартире поселился гражданин. Живет без прописки. По документам – командировочный. Нам удалось достать его фотографию. Вот видите – это он. Стоит среди болельщиков дворового футбола. И с ним его новый приятель – Леонид Кропальский. Человек без определенных занятий. Взгляните. По-моему, кое в чем этот командировочный похож по приметам на того, третьего…
Майор Васильев стоял перед начальником управления, как всегда подтянутый, сосредоточенный, и только чуточку был взволнован.
– Эту фотографию надо немедленно показать Марии Федоровне Синельниковой, Зайцеву и Владимиру, – приказал полковник, разглядывая изображение плотного плечистого парня с чубом светлых волос. – Не забудьте также показать ее товарищу Боярышникову. Кстати, как его здоровье?
– Поправляется. Но… Товарищ полковник, ведь Иван Боярышников не знает, кто напал на него в лесу.
– А вот, может быть, нам и удастся это узнать. Непременно покажите ему карточку.
Мария Федоровна, приглашенная в управление в тот же день, без труда узнала в белокуром парне своего постояльца-«студента».
– Да, это он, Виктор…
Узнала парня и Екатерина Павловна. Она подтвердила, что изображенный на карточке человек был среди тех троих клиентов, которые ночевали в гостинице без прописки.
– Это Сергей, – сказал Владимир, когда Васильев показал фотографию ему.
В больницу к Ивану Боярышникову майор послал Соколова.
– Взгляните, товарищ Боярышников, вам незнаком этот человек? – сказал Соколов, присев возле койки больного.
– Да, знаком, – кивнул головой Иван. – Валерием его звать. Мы с ним в закусочной познакомились.
Сомнений больше не оставалось. «Сергей», «Валерий» и «Виктор» был тем самым третьим шпионом, которого разыскивали сейчас органы безопасности.
Как только Соколов вернулся из больницы, Васильев немедленно вызвал оперативную машину.
– Едем в Серебрянск, – сказал он Соколову. – Сообщите младшему лейтенанту Дергачеву, он поедет с нами.
Железнодорожный обходчик Игнат Степанович Гайтыня, обходя ночью свой участок, нашел в кустах недалеко от поста «27-й километр» спрятанный в кустах зеленый велосипед. О находке из железнодорожного отделения милиции по телефону немедленно сообщили Телегину.
– Велосипед необходимо возвратить на то место, где он был найден, – сказал полковник. – Пусть так и лежит. И организуйте охрану. Мы скоро приедем.
– Будет исполнено! – заверил в трубке басовитый голос.
Поднявшись из ложбин, по лесу полз туман, цеплялся за ветки, за колючий кустарник.
Пожилой сторож постукал себя ладонями по бедрам; чтобы согреться, поплотнее запахнул тяжелый бараний тулуп.
Вдруг с дороги кто-то прыгнул в кусты и сейчас же зашуршали торопливые шаги. Неожиданно перед сторожем выросла фигура человека в светлом непромокаемом плаще, в кепке, с туго набитым портфелем. Не успел старик сообразить, в чем дело, как незнакомец быстро нагнулся к велосипеду.
– Эй, эй, парень! Не трожь, не озоруй! – закричал сторож. – Не велено брать!..
Незнакомец присел, испуганно оглянулся, схватил велосипед и так шарахнулся в сторону, что затрещали кусты.
Еле нащупав трясущимися пальцами свисток, сторож наконец вытащил его и изо всех сил засвистел. Послышался хруст веток. К нему бежали милиционеры, возглавляемые Дергачевым.
Когда младший лейтенант узнал, в чем дело, он чуть не набросился на сторожа с кулаками.
– Ты почему же не преследовал?
– Да что ж по ушлому-то гоняться? По ушлому не гонят, – твердил сторож, трясясь, как в ознобе.
– Опять не успели, – покусывая губы, выдавил Дергачев. – Теперь уж засада не нужна. – И он осветил фонарем кусты, в которых раньше лежал велосипед.
Только утром, когда начался рабочий день, удалось выяснить, что велосипед с номерным знаком «1683» принадлежит жителю Серебрянска Вадиму Николаевичу Хворостову. Еще позже стало известно, что этот Вадим Николаевич – попросту Вадик Хворостов, ученик седьмого класса «А» 2-й средней школы города Серебрянска.
В комнату ввели вихрастого паренька в школьной форме. Он мял в руках фуражку и недоверчиво косился на старшего лейтенанта Соколова.
– Скажи, пожалуйста, Вадик, где твой велосипед?
– А я знаю? – буркнул паренек.
– Может быть, у тебя его украли?
Хворостов испуганно замигал:
– Не, не украли…
– А где же он?
Школьник уныло опустил голову:
– Я его продал…
– Ах, продал! Вот видишь. А мы чуть не обвинили человека в десяти смертных грехах. Думали, что он у тебя велосипед-то… того… увел.
– Что вы! Я ему продал. Честно! За деньги… Мне… мне на радиоприемник надо было…
– На какой приемник?
– «Минск». Чтобы все станции ловил.
– Ты что же, радио любишь слушать?
– Ага! Люблю… Весь мир слушать люблю…
– А что – это тот, кому ты велосипед продал, посоветовал тебе приемник купить?
– Не! Я уж давно хотел. А этого дядьку я только в магазине и увидал. Он велосипед выбирал. «Дайте, говорит, зеленый». А зеленых нет. Ну я и говорю – давайте, мол, продам. И продал. Ух, и жила он! На сотню обманул. А велосипед почти что новый.
– Ну, а приемник ты купил?
– Нет еще. Двухсот рублей не хватает.
– Что же ты еще продашь?
– Ничего не продам. Накоплю.
Соколов достал из кармана фотокарточку.
– Посмотри-ка, Вадик. Может, узнаешь своего покупателя?
Паренек с любопытством взглянул.
– Вот этот! – без ошибки ткнул он пальцем в изображение чубатого рослого парня. – Этот и есть.
Старший лейтенант милиции, участковый уполномоченный, поздоровался с Ниной Григорьевной преувеличенно шумно и оживленно.
– Ну, как ваш жилец? Я пришел узнать насчет прописочки.
– Вы знаете, а ведь его нет, – сказала хозяйка.
– Как – нет?
– Уехал.
– В гостиницу переехал?
– Право, не могу вам сказать. Уехал вчера. Не попрощался даже.
– Вот как? – Старший лейтенант заволновался. – Да вы, может быть, знаете? Нельзя же так… Уехал!.. Может, все же накануне предупредил?..
– Нет, нет. Уехал без всякого предупреждения. – Нина Григорьевна вдруг встревожилась. – А что? Может быть, что-нибудь случилось?
– Да что вы! Я просто так, проверить пришел. Ну, уехал и уехал. Ничего не поделаешь. Видно, командировка кончилась.
На улице участковый уполномоченный огляделся и быстро шагнул в узкий проулок, где его ждали Соколов, Дергачев и Васильев.
– Нету, – растерянно и огорченно произнес он. – Удрал.
– Не успели… – выдавил сквозь зубы Соколов.
…– Говорю же вам… Не знаю я его совсем… Никогда раньше не видел…
Голос Леонида звучал жалобно. Он трусливо и заискивающе заглядывал в глаза участковому уполномоченному и время от времени бросал тревожные взгляды на высокого человека в штатском, который сидел в сторонке на стуле, молча слушая. Его пугал именно этот человек, а не старший лейтенант милиции. Кто он? Для чего сидит здесь и молчит?..
– На какие средства вы живете? – спросил работник милиции.
– У меня… у меня есть сбережения… Я… устраиваюсь на работу…
– А этот ваш приятель, командировочный, никаких денег вам не давал?
– Что вы! Какие деньги? Я ничего не знаю!..
И тут впервые заговорил человек в штатском:
– Скажите нам правду, гражданин Кропальский. Получали ли вы от этого человека какие-нибудь деньги? – Голос незнакомца звучал сурово. – Нам известно, что последнее время вы всегда бывали вместе. Нам известно, что вы вдвоем часто посещали рестораны. На какие средства? На ваши сбережения?
Леонид был так ошарашен, что сказал правду против воли:
– На его деньги…
Он вспомнил, что однажды, когда они возвращались из ресторана, их видел дворник, дядя Вася. И вдруг страшная догадка мелькнула в голове: этот командировочный – крупный вор, преступник… Он попался со своими махинациями… И его, Леонида, арестуют как соучастника… Надо признаться во всем, надо признаться!.. Это облегчит его участь…
– Он давал мне деньги!.. – взвизгнул Леонид. – Давал!.. Но я не взял… Он хотел, чтобы я фотографировал мосты…
– Для чего?
– Он говорил, что за чертежи ему дадут много денег.
– Кто даст?
– Инженер, который строит новый мост… – Захлебываясь, сбиваясь и путаясь, растирая по лицу слезы, Леонид говорил: – Он сказал, что покажет чертежи инженеру… Он сделает вид, что инженер украл у него идею… И получит деньги… Чтобы молчал…
– И вы сделали снимки?
– Одну пленку… Только одну пленку…
– Где она?
– У него… Я ему отдал…
– Сколько он вам за это заплатил?
– Двести рублей… Только двести рублей… Они у меня. Я вам отдам…
Васильев взглянул на Леонида с омерзением и отвернулся.
– Произвести обыск.
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
– Если прибыли в командировку, все равно надо прописаться. Даже если в гостинице и нет мест. А так – что же получается? Непорядок, гражданин…
Сергей терпеливо выслушал нотацию, кивая головой.
– Я… я пропишусь, непременно пропишусь. Сегодня же перееду в гостиницу. Мне обещали место… Знаете, дела, всё дела…
Участковый уполномоченный ушел, еще раз строго предупредив, что прописаться необходимо.
Не успел Сергей, сильно обеспокоенный этим разговором, войти в дом, как прибежал Леонид.
– Все в порядке, – объявил он. – Целую пленку нащелкал. Мост во всех видах. Чтобы для чертежей удобнее. – Он посмотрел на Сергея с тревогой. – Выдумаете, ваш инженер даст деньги?
– Еще бы! Конечно, даст! И вот вам, Лёнечка, в виде аванса.
Сергей старался казаться веселым и беспечным. Но из головы у него не выходила встреча с участковым уполномоченным. «Почему милиционер остановил именно меня, а не какого-нибудь другого прохожего? Вероятно, я примелькался… А может быть, дворник донес?»
Сергей вспомнил, что дворник несколько раз видел его вместе с Леонидом.
«Ну, ясно, дворник… А может быть, слежка? Нет, надо удирать. Пора, пора…»
Словно сквозь ватные тампоны, заложенные в уши, он слышал болтовню Леонида. Да, надо уезжать. А жаль. Сообщник попался глупый, но исполнительный. Он во многом мог бы помочь…
«Пора, пора, – с настойчивостью часового маятника стучало в висках у Сергея. – Надо известить шефов, что Владимир не явился на встречу…»
На очередную обусловленную явку Сергей не ездил – боялся попасть в засаду. Но у тайника, где закопаны его вещи и рация Владимира, засады быть не могло. Ведь место тайника Владимиру неизвестно. А раскопать тайник Сергею было необходимо. Там деньги. А их у него оставалось уже мало. Да, надо ехать. Но сначала нужно дать радиограмму. Пусть скажут, что делать…
К вечеру решение созрело твердо. Сергей заперся в своей комнате, развернул карту и определил по ней место, откуда удобнее и безопаснее всего можно было вести передачу. В Южнокаменск он поедет на велосипеде. А по пути выкопает свою рацию. На велосипеде к ней не подъехать. «Спрячу его в кустах у железнодорожной насыпи, место там подходящее».
Дождавшись темноты, Сергей вышел из дому, дошел до бензоколонки, взял там велосипед и покатил по ровной дороге на запад, к Южнокаменску.
После смерти капитана Кротова Владимир совсем пал духом. Теперь-то, уж конечно, никто не поверит ни одному его слову. Могут даже подумать, будто он нарочно не сказал, что в тайнике Сергея лежит граната. Единственное, что могло его спасти, – это арест Сергея. Он страстно желал сейчас, чтобы Сергей был пойман. «Поймают, конечно, поймают, – успокаивал он себя. – Ведь число, и час, и место встречи им известны…»
Он считал дни. И вот наступил день встречи.
В условный час Владимир так волновался, что не притронулся к обеду, который принесли ему в камеру. Он угрюмо ходил из угла в угол, с надеждой прислушиваясь, не раздадутся ли у двери шаги, не вызовут ли его к следователю. К следователю!.. Это, конечно, будет новый следователь. Может быть, опять тот, который допрашивал его первый раз. И снова он вспоминал капитана Кротова, в ушах его звучал ободряющий спокойный голос. Капитан был единственным человеком, кто верил ему, кто мог бы защитить его, замолвить словечко, если приговорят к расстрелу…
К расстрелу!.. Волосы шевелились на голове у арестованного, когда он думал о близкой смерти.
День склонился к вечеру. За маленьким решетчатым окошечком стало темно. «Взяли или не взяли?» – неотвязно сверлило в мозгу.
В коридоре за дверью не слышалось никаких шагов. А Владимир все ходил из угла в угол, стараясь ступать как можно тише.
– Товарищ полковник, вчера мы получили сообщение из Серебрянска. У одной женщины на частной квартире поселился гражданин. Живет без прописки. По документам – командировочный. Нам удалось достать его фотографию. Вот видите – это он. Стоит среди болельщиков дворового футбола. И с ним его новый приятель – Леонид Кропальский. Человек без определенных занятий. Взгляните. По-моему, кое в чем этот командировочный похож по приметам на того, третьего…
Майор Васильев стоял перед начальником управления, как всегда подтянутый, сосредоточенный, и только чуточку был взволнован.
– Эту фотографию надо немедленно показать Марии Федоровне Синельниковой, Зайцеву и Владимиру, – приказал полковник, разглядывая изображение плотного плечистого парня с чубом светлых волос. – Не забудьте также показать ее товарищу Боярышникову. Кстати, как его здоровье?
– Поправляется. Но… Товарищ полковник, ведь Иван Боярышников не знает, кто напал на него в лесу.
– А вот, может быть, нам и удастся это узнать. Непременно покажите ему карточку.
Мария Федоровна, приглашенная в управление в тот же день, без труда узнала в белокуром парне своего постояльца-«студента».
– Да, это он, Виктор…
Узнала парня и Екатерина Павловна. Она подтвердила, что изображенный на карточке человек был среди тех троих клиентов, которые ночевали в гостинице без прописки.
– Это Сергей, – сказал Владимир, когда Васильев показал фотографию ему.
В больницу к Ивану Боярышникову майор послал Соколова.
– Взгляните, товарищ Боярышников, вам незнаком этот человек? – сказал Соколов, присев возле койки больного.
– Да, знаком, – кивнул головой Иван. – Валерием его звать. Мы с ним в закусочной познакомились.
Сомнений больше не оставалось. «Сергей», «Валерий» и «Виктор» был тем самым третьим шпионом, которого разыскивали сейчас органы безопасности.
Как только Соколов вернулся из больницы, Васильев немедленно вызвал оперативную машину.
– Едем в Серебрянск, – сказал он Соколову. – Сообщите младшему лейтенанту Дергачеву, он поедет с нами.
Железнодорожный обходчик Игнат Степанович Гайтыня, обходя ночью свой участок, нашел в кустах недалеко от поста «27-й километр» спрятанный в кустах зеленый велосипед. О находке из железнодорожного отделения милиции по телефону немедленно сообщили Телегину.
– Велосипед необходимо возвратить на то место, где он был найден, – сказал полковник. – Пусть так и лежит. И организуйте охрану. Мы скоро приедем.
– Будет исполнено! – заверил в трубке басовитый голос.
Поднявшись из ложбин, по лесу полз туман, цеплялся за ветки, за колючий кустарник.
Пожилой сторож постукал себя ладонями по бедрам; чтобы согреться, поплотнее запахнул тяжелый бараний тулуп.
Вдруг с дороги кто-то прыгнул в кусты и сейчас же зашуршали торопливые шаги. Неожиданно перед сторожем выросла фигура человека в светлом непромокаемом плаще, в кепке, с туго набитым портфелем. Не успел старик сообразить, в чем дело, как незнакомец быстро нагнулся к велосипеду.
– Эй, эй, парень! Не трожь, не озоруй! – закричал сторож. – Не велено брать!..
Незнакомец присел, испуганно оглянулся, схватил велосипед и так шарахнулся в сторону, что затрещали кусты.
Еле нащупав трясущимися пальцами свисток, сторож наконец вытащил его и изо всех сил засвистел. Послышался хруст веток. К нему бежали милиционеры, возглавляемые Дергачевым.
Когда младший лейтенант узнал, в чем дело, он чуть не набросился на сторожа с кулаками.
– Ты почему же не преследовал?
– Да что ж по ушлому-то гоняться? По ушлому не гонят, – твердил сторож, трясясь, как в ознобе.
– Опять не успели, – покусывая губы, выдавил Дергачев. – Теперь уж засада не нужна. – И он осветил фонарем кусты, в которых раньше лежал велосипед.
Только утром, когда начался рабочий день, удалось выяснить, что велосипед с номерным знаком «1683» принадлежит жителю Серебрянска Вадиму Николаевичу Хворостову. Еще позже стало известно, что этот Вадим Николаевич – попросту Вадик Хворостов, ученик седьмого класса «А» 2-й средней школы города Серебрянска.
В комнату ввели вихрастого паренька в школьной форме. Он мял в руках фуражку и недоверчиво косился на старшего лейтенанта Соколова.
– Скажи, пожалуйста, Вадик, где твой велосипед?
– А я знаю? – буркнул паренек.
– Может быть, у тебя его украли?
Хворостов испуганно замигал:
– Не, не украли…
– А где же он?
Школьник уныло опустил голову:
– Я его продал…
– Ах, продал! Вот видишь. А мы чуть не обвинили человека в десяти смертных грехах. Думали, что он у тебя велосипед-то… того… увел.
– Что вы! Я ему продал. Честно! За деньги… Мне… мне на радиоприемник надо было…
– На какой приемник?
– «Минск». Чтобы все станции ловил.
– Ты что же, радио любишь слушать?
– Ага! Люблю… Весь мир слушать люблю…
– А что – это тот, кому ты велосипед продал, посоветовал тебе приемник купить?
– Не! Я уж давно хотел. А этого дядьку я только в магазине и увидал. Он велосипед выбирал. «Дайте, говорит, зеленый». А зеленых нет. Ну я и говорю – давайте, мол, продам. И продал. Ух, и жила он! На сотню обманул. А велосипед почти что новый.
– Ну, а приемник ты купил?
– Нет еще. Двухсот рублей не хватает.
– Что же ты еще продашь?
– Ничего не продам. Накоплю.
Соколов достал из кармана фотокарточку.
– Посмотри-ка, Вадик. Может, узнаешь своего покупателя?
Паренек с любопытством взглянул.
– Вот этот! – без ошибки ткнул он пальцем в изображение чубатого рослого парня. – Этот и есть.
Старший лейтенант милиции, участковый уполномоченный, поздоровался с Ниной Григорьевной преувеличенно шумно и оживленно.
– Ну, как ваш жилец? Я пришел узнать насчет прописочки.
– Вы знаете, а ведь его нет, – сказала хозяйка.
– Как – нет?
– Уехал.
– В гостиницу переехал?
– Право, не могу вам сказать. Уехал вчера. Не попрощался даже.
– Вот как? – Старший лейтенант заволновался. – Да вы, может быть, знаете? Нельзя же так… Уехал!.. Может, все же накануне предупредил?..
– Нет, нет. Уехал без всякого предупреждения. – Нина Григорьевна вдруг встревожилась. – А что? Может быть, что-нибудь случилось?
– Да что вы! Я просто так, проверить пришел. Ну, уехал и уехал. Ничего не поделаешь. Видно, командировка кончилась.
На улице участковый уполномоченный огляделся и быстро шагнул в узкий проулок, где его ждали Соколов, Дергачев и Васильев.
– Нету, – растерянно и огорченно произнес он. – Удрал.
– Не успели… – выдавил сквозь зубы Соколов.
…– Говорю же вам… Не знаю я его совсем… Никогда раньше не видел…
Голос Леонида звучал жалобно. Он трусливо и заискивающе заглядывал в глаза участковому уполномоченному и время от времени бросал тревожные взгляды на высокого человека в штатском, который сидел в сторонке на стуле, молча слушая. Его пугал именно этот человек, а не старший лейтенант милиции. Кто он? Для чего сидит здесь и молчит?..
– На какие средства вы живете? – спросил работник милиции.
– У меня… у меня есть сбережения… Я… устраиваюсь на работу…
– А этот ваш приятель, командировочный, никаких денег вам не давал?
– Что вы! Какие деньги? Я ничего не знаю!..
И тут впервые заговорил человек в штатском:
– Скажите нам правду, гражданин Кропальский. Получали ли вы от этого человека какие-нибудь деньги? – Голос незнакомца звучал сурово. – Нам известно, что последнее время вы всегда бывали вместе. Нам известно, что вы вдвоем часто посещали рестораны. На какие средства? На ваши сбережения?
Леонид был так ошарашен, что сказал правду против воли:
– На его деньги…
Он вспомнил, что однажды, когда они возвращались из ресторана, их видел дворник, дядя Вася. И вдруг страшная догадка мелькнула в голове: этот командировочный – крупный вор, преступник… Он попался со своими махинациями… И его, Леонида, арестуют как соучастника… Надо признаться во всем, надо признаться!.. Это облегчит его участь…
– Он давал мне деньги!.. – взвизгнул Леонид. – Давал!.. Но я не взял… Он хотел, чтобы я фотографировал мосты…
– Для чего?
– Он говорил, что за чертежи ему дадут много денег.
– Кто даст?
– Инженер, который строит новый мост… – Захлебываясь, сбиваясь и путаясь, растирая по лицу слезы, Леонид говорил: – Он сказал, что покажет чертежи инженеру… Он сделает вид, что инженер украл у него идею… И получит деньги… Чтобы молчал…
– И вы сделали снимки?
– Одну пленку… Только одну пленку…
– Где она?
– У него… Я ему отдал…
– Сколько он вам за это заплатил?
– Двести рублей… Только двести рублей… Они у меня. Я вам отдам…
Васильев взглянул на Леонида с омерзением и отвернулся.
– Произвести обыск.
Глава двадцать первая
ТРЕТИЙ
Перепрыгивая с кочки на кочку, Сергей протискивался сквозь цепкие заросли. В сумрачном сыром воздухе пахло прелью, грибами, сырыми опавшими листьями. Под ногами с хрустом ломался валежник, чавкала густая ржавая жижа. Набухшие грязные сапоги были тяжелыми, как чугунные гири. Небольшой сверток с батареями и портфель, в котором была портативная рация, казались чрезмерно тяжелыми.
Посреди болота торчал одинокий островок, поросший кустами и соснами. Здесь можно было остановиться. Сергей огляделся вокруг. Да, место хорошее. По болоту – не по дороге: бесшумно не подойдешь, не подкрадешься.
Шпион натаскал сухого валежника, положил на него сверток, присел, посмотрел на часы. Скоро можно начинать. Он достал из кармана аккуратно смотанный клубок мягкой проволоки, развесил по сучьям, распаковал рацию. Один конец проволоки воткнул в гнездо для антенны. Готово. Прислушался еще раз. Тихо. Одному работать опасно. Наденешь наушники – ничего вокруг не слышно. Он вспомнил, как они с Николаем охраняли Владимира, когда тот передавал первое сообщение о благополучном прибытии. А тут попробуй-ка – в одиночку!..
Сергей еще раз взглянул на часы. Пора. Повернул выключатель. Раздался негромкий щелчок, и в трубках наушников сразу же засвистело. На какую-то секунду его охватил страх. До сих пор он пользовался только односторонней связью. Сейчас наступила пора самому выйти в эфир. Это было необходимо. Пропал Николай. Может быть, взят и Владимир. Он один. У него пленка, заснятая Леонидом, пропуск на секретный завод. Что делать с ними? Передать надо было много. А что, если во время передачи запеленгуют? «Сообщу обо всем…» – решил Сергей.
Сотни тысяч разных звуков, сигналов, позывных заполняли эфир. Но Сергей вскоре сквозь свист, треск и шипение уловил свои позывные. Рука дробно застучала по ключу. Точки и тире цепочкой помчались в пространство. Позывные прекратились. Его услышали и перешли на прием. Сергей начал передавать радиограмму. Но от волнения руки плохо повиновались. Его часто перебивали, требовали повторить. Он нервно шарил глазами по тексту, искал нужную группу цифр и повторял.
Дверь в кабинет полковника Телегина резко, без стука распахнулась. На пороге стоял майор Васильев. Он был взволнован.
– Разрешите, товарищ полковник? – И не дожидаясь ответа, майор поспешно доложил: – В эфире запеленгована рация. Действует в квадрате четырнадцать.
Телегин быстро повернулся к карте. Тупой конец карандаша пополз по ней и остановился.
– Глухое выбрал место, – сказал Васильев, подходя и глядя на карту. – Я этот район знаю. Кругом – первобытный лес, болото, непролазный кустарник…
– Непролазный, говорите? – Полковник рывком выдвинул ящик стола, достал пистолет, сунул его в карман. – Пролезем. Медлить нельзя. Машины. Оперативную группу. Собаку.
Работающая рация была обнаружена не случайно. С тех пор как иностранным самолетом была нарушена граница, за эфиром велось непрерывное наблюдение.
Машины мчались с предельной скоростью. Ведь если радист кончит передачу, его не найти в таком лесу – проскользнет, как гадюка. На ходу, из машины начальник управления поддерживал связь по радиотелефону с пеленгаторным пунктом. Рация продолжала работать.
– Скорее, скорее! – торопил Телегин шофера, хотя тот и так выжимал полный газ. – Дорога каждая секунда, скорее!..
Дорога становилась все хуже. Глубокие колеи, колдобины, провалы, вязкая торфяная грязь, вылезшие из земли уродливые корни – все мешало, задерживало, отнимало время…
– Скорее! Скорее!..
И вдруг с пеленгаторного пункта сообщили: «Рация прекратила работу».
– Стоп!
Шофер резко затормозил. Задние колеса занесло по грязи. Следовавшие позади машины тоже остановились.
– Положение осложняется, товарищи, – сказал Телегин. – Главный ориентир исчез. Рация больше не работает. Шпион сейчас не сидит на месте. Он торопится уйти. Чтобы не выпустить его из леса, надо блокировать вот этот участок. – Полковник очертил на карте небольшой кружок, где предположительно мог находиться вражеский лазутчик. – Возьмите группу людей, товарищ Васильев, и сейчас же приступайте к операции. «Жаль, что нет Кротова», – с горечью подумал он и чуть было не произнес это вслух. Впрочем, тотчас же овладев собой и нахмурившись, он закончил: – Остальные поедут со мной.
Чекисты, возглавляемые Васильевым, рассыпались по кустам. Осторожно сжимая кольцо, они пробирались к центру оцепленного участка, не теряя из виду друг друга, готовые в любой миг прийти на помощь товарищу.
Группа, которую возглавил полковник Телегин, на машинах двинулась в объезд, чтобы перехватить шпиона на дороге, если ему удастся выскользнуть из окружения.
Сжимавшееся кольцо становилось все плотнее. Шпион должен быть где-то рядом. Продвигаться стали медленнее, осторожнее. В каждое мгновение из-за любого куста, из-за любого дерева мог грянуть выстрел.
Перед людьми, пробиравшимися по зарослям, неожиданно открылся небольшой сухой островок, поросший кустами и соснами. Мокрые свежие следы вели к его центру, туда, где кучей был настлан бурый валежник. Шпион был здесь. Совсем недавно. Может быть – только что…
– Собаку сюда! Собаку скорее! – передали по цепочке распоряжение майора, и проводник с огромной овчаркой на поводке заспешил к обнаруженным следам.
Задыхаясь, хрипя от давившего ошейника, овчарка неистово рвалась вперед. Шпион был где-то очень близко. Проводник ослабил петлю на руке, удлиняя поводок. Проваливаясь в болото, оперативные работники бежали вслед за собакой.
Вскоре погоня вырвалась на открытое место. Около широко разросшегося придорожного куста следы обрывались. На влажном грунте дороги отчетливо была видна свежая рисунчатая бороздка – велосипедный след.
Собака беспокойно металась вокруг куста. Помятые, сломанные свежие ветки свидетельствовали о том, что велосипед был спрятан там, и шпион только что уехал на нем.
Машина, в которой ехал Телегин, а за ней и другая остановились у развилки. Шофер вопросительно взглянул на начальника. Полковник сосредоточенно изучал карту и молчал, соображая, какую дорогу избрать. Обе вели к нужному квадрату. Одна была короче, но грязна и запутанна. Та, которая длиннее, – получше.
«Вряд ли шпион изберет первую, – подумал Телегин. – Ему сейчас невыгодно задерживаться в лесу». И он приказал шоферу ехать по второму проселку.
Далеко впереди показался человек на велосипеде.
– Надо проверить, – сказал полковник, кивком головы указывая на велосипедиста. – Он едет как раз оттуда, где действовала рация.
Чтобы отрезать путь к отступлению, решили «зажать» велосипедиста между двумя машинами. Первая, встретив его, не остановилась. Седок чуть повернул голову, взглянув на нее. Телегин успел заметить прикрепленный к раме туго набитый портфель, а на багажнике – сверток, похожий на буханку формового хлеба. Но главное, что приковало внимание полковника, – это был цвет велосипеда. Зеленый. И мелькнувшее за стеклом румяное лицо здоровяка велосипедиста тотчас же стало знакомым. Он, чубатый парень с фотографии!..
Телегин выскочил из машины и побежал за велосипедистом.
А тем временем Сергей юркнул за поворот и на всякий случай увеличил скорость. Вдруг перед ним выросла вторая машина. Она занимала всю ширину дороги и медленно двигалась навстречу, шурша по кустам кузовом.
На мгновение шпион опешил. Он резко затормозил. Но тут грязь занесла задние колеса машины в сторону. Между ней и кустами образовалась узкая полоса. Он снова нажал на педали. Но распахнувшаяся внезапно дверка загородила проезд. Плечистый мужчина встал на пути, предостерегающе подняв руку. Сергей оглянулся. Сзади бежали люди.
Ловушка! Сердце застучало звонко и часто. Сергей сделал вид, будто намерен остановиться, снял одну ногу с педали и, волоча носком сапога по земле, поехал на замедленном ходу. Приблизившись к машине, он прямо с велосипеда выстрелил в упор.
Раскатистое эхо прокатилось по лесу. Шофер за рулем обмяк и ткнулся лицом в баранку.
Крики, выстрелы заполнили молчаливый лес. Оставив велосипед, Сергей прыжками кинулся в чащу. Но наперерез ему уже бежали люди. Тогда, словно затравленный хищник, присев в кустах, он стал стрелять яростно, почти не целясь. Вдруг он ощутил легкий толчок в плечо, словно крупный жук ударился с разлету. Сейчас же в том месте сильно стало жечь и вытянутая вперед рука безжизненно упала. «Ранен», – понял шпион, и ему стало страшно. Он попытался перехватить пистолет другой рукой, но расслабленные пальцы не повиновались. Пистолет тяжело шлепнулся в траву. Сильные руки схватили Сергея сзади, зажали, словно тисками, придавили к земле. Каблуком он ударил наугад, попал во что-то мягкое. На миг тиски ослабли. Сергей рванулся. Выхватил из-за пояса второй пистолет. В то же мгновение он получил удар под локоть. Пистолет вылетел из руки и сверкнул в воздухе серебряной рыбкой.
К борющемуся со шпионом оперативному сотруднику спешили на помощь чекисты из первой машины. Впереди полковник Телегин. На него-то и кинулся Сергей с финским ножом. Но полковнику не раз приходилось вступать в схватку с врагом – один на один, безоружному с вооруженным. Кисть руки шпиона с ножом была сдавлена сильной рукой полковника, а другой рукой Телегин ударил врага по шее. Сергей, как подкошенный, грузно повалился в куст, с треском ломая сучья.
Подбежавший лейтенант наступил на распластанную по земле руку. Пальцы разжались. Нож упал в траву. Теперь этот нож ни для кого не был опасен.
Посреди болота торчал одинокий островок, поросший кустами и соснами. Здесь можно было остановиться. Сергей огляделся вокруг. Да, место хорошее. По болоту – не по дороге: бесшумно не подойдешь, не подкрадешься.
Шпион натаскал сухого валежника, положил на него сверток, присел, посмотрел на часы. Скоро можно начинать. Он достал из кармана аккуратно смотанный клубок мягкой проволоки, развесил по сучьям, распаковал рацию. Один конец проволоки воткнул в гнездо для антенны. Готово. Прислушался еще раз. Тихо. Одному работать опасно. Наденешь наушники – ничего вокруг не слышно. Он вспомнил, как они с Николаем охраняли Владимира, когда тот передавал первое сообщение о благополучном прибытии. А тут попробуй-ка – в одиночку!..
Сергей еще раз взглянул на часы. Пора. Повернул выключатель. Раздался негромкий щелчок, и в трубках наушников сразу же засвистело. На какую-то секунду его охватил страх. До сих пор он пользовался только односторонней связью. Сейчас наступила пора самому выйти в эфир. Это было необходимо. Пропал Николай. Может быть, взят и Владимир. Он один. У него пленка, заснятая Леонидом, пропуск на секретный завод. Что делать с ними? Передать надо было много. А что, если во время передачи запеленгуют? «Сообщу обо всем…» – решил Сергей.
Сотни тысяч разных звуков, сигналов, позывных заполняли эфир. Но Сергей вскоре сквозь свист, треск и шипение уловил свои позывные. Рука дробно застучала по ключу. Точки и тире цепочкой помчались в пространство. Позывные прекратились. Его услышали и перешли на прием. Сергей начал передавать радиограмму. Но от волнения руки плохо повиновались. Его часто перебивали, требовали повторить. Он нервно шарил глазами по тексту, искал нужную группу цифр и повторял.
Дверь в кабинет полковника Телегина резко, без стука распахнулась. На пороге стоял майор Васильев. Он был взволнован.
– Разрешите, товарищ полковник? – И не дожидаясь ответа, майор поспешно доложил: – В эфире запеленгована рация. Действует в квадрате четырнадцать.
Телегин быстро повернулся к карте. Тупой конец карандаша пополз по ней и остановился.
– Глухое выбрал место, – сказал Васильев, подходя и глядя на карту. – Я этот район знаю. Кругом – первобытный лес, болото, непролазный кустарник…
– Непролазный, говорите? – Полковник рывком выдвинул ящик стола, достал пистолет, сунул его в карман. – Пролезем. Медлить нельзя. Машины. Оперативную группу. Собаку.
Работающая рация была обнаружена не случайно. С тех пор как иностранным самолетом была нарушена граница, за эфиром велось непрерывное наблюдение.
Машины мчались с предельной скоростью. Ведь если радист кончит передачу, его не найти в таком лесу – проскользнет, как гадюка. На ходу, из машины начальник управления поддерживал связь по радиотелефону с пеленгаторным пунктом. Рация продолжала работать.
– Скорее, скорее! – торопил Телегин шофера, хотя тот и так выжимал полный газ. – Дорога каждая секунда, скорее!..
Дорога становилась все хуже. Глубокие колеи, колдобины, провалы, вязкая торфяная грязь, вылезшие из земли уродливые корни – все мешало, задерживало, отнимало время…
– Скорее! Скорее!..
И вдруг с пеленгаторного пункта сообщили: «Рация прекратила работу».
– Стоп!
Шофер резко затормозил. Задние колеса занесло по грязи. Следовавшие позади машины тоже остановились.
– Положение осложняется, товарищи, – сказал Телегин. – Главный ориентир исчез. Рация больше не работает. Шпион сейчас не сидит на месте. Он торопится уйти. Чтобы не выпустить его из леса, надо блокировать вот этот участок. – Полковник очертил на карте небольшой кружок, где предположительно мог находиться вражеский лазутчик. – Возьмите группу людей, товарищ Васильев, и сейчас же приступайте к операции. «Жаль, что нет Кротова», – с горечью подумал он и чуть было не произнес это вслух. Впрочем, тотчас же овладев собой и нахмурившись, он закончил: – Остальные поедут со мной.
Чекисты, возглавляемые Васильевым, рассыпались по кустам. Осторожно сжимая кольцо, они пробирались к центру оцепленного участка, не теряя из виду друг друга, готовые в любой миг прийти на помощь товарищу.
Группа, которую возглавил полковник Телегин, на машинах двинулась в объезд, чтобы перехватить шпиона на дороге, если ему удастся выскользнуть из окружения.
Сжимавшееся кольцо становилось все плотнее. Шпион должен быть где-то рядом. Продвигаться стали медленнее, осторожнее. В каждое мгновение из-за любого куста, из-за любого дерева мог грянуть выстрел.
Перед людьми, пробиравшимися по зарослям, неожиданно открылся небольшой сухой островок, поросший кустами и соснами. Мокрые свежие следы вели к его центру, туда, где кучей был настлан бурый валежник. Шпион был здесь. Совсем недавно. Может быть – только что…
– Собаку сюда! Собаку скорее! – передали по цепочке распоряжение майора, и проводник с огромной овчаркой на поводке заспешил к обнаруженным следам.
Задыхаясь, хрипя от давившего ошейника, овчарка неистово рвалась вперед. Шпион был где-то очень близко. Проводник ослабил петлю на руке, удлиняя поводок. Проваливаясь в болото, оперативные работники бежали вслед за собакой.
Вскоре погоня вырвалась на открытое место. Около широко разросшегося придорожного куста следы обрывались. На влажном грунте дороги отчетливо была видна свежая рисунчатая бороздка – велосипедный след.
Собака беспокойно металась вокруг куста. Помятые, сломанные свежие ветки свидетельствовали о том, что велосипед был спрятан там, и шпион только что уехал на нем.
Машина, в которой ехал Телегин, а за ней и другая остановились у развилки. Шофер вопросительно взглянул на начальника. Полковник сосредоточенно изучал карту и молчал, соображая, какую дорогу избрать. Обе вели к нужному квадрату. Одна была короче, но грязна и запутанна. Та, которая длиннее, – получше.
«Вряд ли шпион изберет первую, – подумал Телегин. – Ему сейчас невыгодно задерживаться в лесу». И он приказал шоферу ехать по второму проселку.
Далеко впереди показался человек на велосипеде.
– Надо проверить, – сказал полковник, кивком головы указывая на велосипедиста. – Он едет как раз оттуда, где действовала рация.
Чтобы отрезать путь к отступлению, решили «зажать» велосипедиста между двумя машинами. Первая, встретив его, не остановилась. Седок чуть повернул голову, взглянув на нее. Телегин успел заметить прикрепленный к раме туго набитый портфель, а на багажнике – сверток, похожий на буханку формового хлеба. Но главное, что приковало внимание полковника, – это был цвет велосипеда. Зеленый. И мелькнувшее за стеклом румяное лицо здоровяка велосипедиста тотчас же стало знакомым. Он, чубатый парень с фотографии!..
А тем временем Сергей юркнул за поворот и на всякий случай увеличил скорость. Вдруг перед ним выросла вторая машина. Она занимала всю ширину дороги и медленно двигалась навстречу, шурша по кустам кузовом.
На мгновение шпион опешил. Он резко затормозил. Но тут грязь занесла задние колеса машины в сторону. Между ней и кустами образовалась узкая полоса. Он снова нажал на педали. Но распахнувшаяся внезапно дверка загородила проезд. Плечистый мужчина встал на пути, предостерегающе подняв руку. Сергей оглянулся. Сзади бежали люди.
Ловушка! Сердце застучало звонко и часто. Сергей сделал вид, будто намерен остановиться, снял одну ногу с педали и, волоча носком сапога по земле, поехал на замедленном ходу. Приблизившись к машине, он прямо с велосипеда выстрелил в упор.
Раскатистое эхо прокатилось по лесу. Шофер за рулем обмяк и ткнулся лицом в баранку.
Крики, выстрелы заполнили молчаливый лес. Оставив велосипед, Сергей прыжками кинулся в чащу. Но наперерез ему уже бежали люди. Тогда, словно затравленный хищник, присев в кустах, он стал стрелять яростно, почти не целясь. Вдруг он ощутил легкий толчок в плечо, словно крупный жук ударился с разлету. Сейчас же в том месте сильно стало жечь и вытянутая вперед рука безжизненно упала. «Ранен», – понял шпион, и ему стало страшно. Он попытался перехватить пистолет другой рукой, но расслабленные пальцы не повиновались. Пистолет тяжело шлепнулся в траву. Сильные руки схватили Сергея сзади, зажали, словно тисками, придавили к земле. Каблуком он ударил наугад, попал во что-то мягкое. На миг тиски ослабли. Сергей рванулся. Выхватил из-за пояса второй пистолет. В то же мгновение он получил удар под локоть. Пистолет вылетел из руки и сверкнул в воздухе серебряной рыбкой.
К борющемуся со шпионом оперативному сотруднику спешили на помощь чекисты из первой машины. Впереди полковник Телегин. На него-то и кинулся Сергей с финским ножом. Но полковнику не раз приходилось вступать в схватку с врагом – один на один, безоружному с вооруженным. Кисть руки шпиона с ножом была сдавлена сильной рукой полковника, а другой рукой Телегин ударил врага по шее. Сергей, как подкошенный, грузно повалился в куст, с треском ломая сучья.
Подбежавший лейтенант наступил на распластанную по земле руку. Пальцы разжались. Нож упал в траву. Теперь этот нож ни для кого не был опасен.
Глава двадцать вторая
ЗА ПЛОТНЫМИ ШТОРАМИ
Полковник Шилл не любил солнечного света. Ярким лучам солнца он предпочитал мягкое электрическое освещение. В его особняке на одной из тихих улиц города окна были всегда занавешены плотными шторами. Полковник называл это «мейк зе найт» – «делать ночь». Картины, висевшие по стенам в рабочем кабинете полковника, были заказаны художникам специально с таким расчетом, чтобы их краски оживали при искусственном освещении. Когда прислуга производила в кабинете уборку и шторы распахивались, картины выглядели неестественно ярко и крикливо.
К особняку с зашторенными окнами подкатила закрытая машина, и два человека, торопливо выскочив из нее, быстро вошли в дверь подъезда.
Двери комнат на хорошо смазанных петлях неслышно распахивались перед ними – полковник Шилл не терпел шума. Вот и последняя дверь, массивная, дубовая, украшенная резными завитушками.
Полковник поднялся из-за стола:
– Я жду вас, господа.
Круглоголовый лысый Беттер и худой, прямой, как жердь, представитель американской разведки в Западной Германии Лестер почтительно поклонились.
– Сергей наконец-то вышел в эфир, – сказал Лестер. – Вот текст его радиограммы. Только что получена.
Полковник нетерпеливо протянул руку, грузно опустился в кресло, принялся читать. Лестер и Беттер замерли, глядя на его редкие седые волосы.
Сколько раз уже полковник Шилл в нервном нетерпении тревожил их, торопил, требовал от агентов конкретных действий. И в особенности его бесило то, что ни Сергей, ни Владимир, ни Николай не выходят в эфир. От Сергея за все это время пришло только две открытки, а от Владимира и Николая вообще не было известий.
«Господин полковник, но ведь они действуют, – осторожно возражал Лестер. – Не так-то это легко – действовать в Советской России. Открытки от Сергея…»
«Открытки! – фыркнул полковник. – У них есть рации! И они должны этими рациями пользоваться. А что, если их уже схватили?»
«Эти люди надежны, – отвечал Лестер. – У них большие возможности легализоваться в России. А тогда они смогут действовать успешно…»
«Да поймите вы, Лестер! Мы не можем ждать! В современной обстановке верх возьмет тот, кто будет точно знать, что делается в лагере противника. Нам надо знать обо всем, что происходит в мире. А в особенности – за стенами Кремля. О том, что наши агенты будут пойманы и расстреляны, мы знаем заранее. Это нас не волнует. Наша задача – получить от них максимум сведений за то время, пока они на свободе. Даже если каждый выброшенный нами в России человек будет сообщать нам сведения в течение двух-трех месяцев, можно считать, что материальные затраты на их обучение, снаряжение и транспортировку окупились…»
«Я думаю, что они выжидают», – все-таки осмелился возразить тогда Лестер.
И вот наконец!.. Сергей откликнулся. Лестер оказался прав. Он действительно выжидал, прятался, пользовался односторонней связью… Жаль, что шефа не хватил тогда удар. Жаль, очень жаль. Поработал бы, как работает он, Лестер. Сколько труда положено, чтобы обучить таких вот болванов, как эти Николай, Сергей и Владимир!
К особняку с зашторенными окнами подкатила закрытая машина, и два человека, торопливо выскочив из нее, быстро вошли в дверь подъезда.
Двери комнат на хорошо смазанных петлях неслышно распахивались перед ними – полковник Шилл не терпел шума. Вот и последняя дверь, массивная, дубовая, украшенная резными завитушками.
Полковник поднялся из-за стола:
– Я жду вас, господа.
Круглоголовый лысый Беттер и худой, прямой, как жердь, представитель американской разведки в Западной Германии Лестер почтительно поклонились.
– Сергей наконец-то вышел в эфир, – сказал Лестер. – Вот текст его радиограммы. Только что получена.
Полковник нетерпеливо протянул руку, грузно опустился в кресло, принялся читать. Лестер и Беттер замерли, глядя на его редкие седые волосы.
Сколько раз уже полковник Шилл в нервном нетерпении тревожил их, торопил, требовал от агентов конкретных действий. И в особенности его бесило то, что ни Сергей, ни Владимир, ни Николай не выходят в эфир. От Сергея за все это время пришло только две открытки, а от Владимира и Николая вообще не было известий.
«Господин полковник, но ведь они действуют, – осторожно возражал Лестер. – Не так-то это легко – действовать в Советской России. Открытки от Сергея…»
«Открытки! – фыркнул полковник. – У них есть рации! И они должны этими рациями пользоваться. А что, если их уже схватили?»
«Эти люди надежны, – отвечал Лестер. – У них большие возможности легализоваться в России. А тогда они смогут действовать успешно…»
«Да поймите вы, Лестер! Мы не можем ждать! В современной обстановке верх возьмет тот, кто будет точно знать, что делается в лагере противника. Нам надо знать обо всем, что происходит в мире. А в особенности – за стенами Кремля. О том, что наши агенты будут пойманы и расстреляны, мы знаем заранее. Это нас не волнует. Наша задача – получить от них максимум сведений за то время, пока они на свободе. Даже если каждый выброшенный нами в России человек будет сообщать нам сведения в течение двух-трех месяцев, можно считать, что материальные затраты на их обучение, снаряжение и транспортировку окупились…»
«Я думаю, что они выжидают», – все-таки осмелился возразить тогда Лестер.
И вот наконец!.. Сергей откликнулся. Лестер оказался прав. Он действительно выжидал, прятался, пользовался односторонней связью… Жаль, что шефа не хватил тогда удар. Жаль, очень жаль. Поработал бы, как работает он, Лестер. Сколько труда положено, чтобы обучить таких вот болванов, как эти Николай, Сергей и Владимир!