Кларк Артур Чарльз. Рама явленный

   На столе возле кровати стоял бокал сока. Сделав два осторожных шага, держась за спинку кровати, Николь взяла стакан. Сок оказался великолепным. Обрадованная таким достижением, Николь двинулась в сторону шкафа, чтобы отыскать одежду, но уже через несколько шагов голова ее закружилась, и она направилась обратно к постели.
   — Мама! — услыхала она голос Патрика. — Это ты? — В дверном проеме возник его силуэт.
   — Да, Патрик.
   — Хорошо, — проговорил он. — Можно включить свет? — он стукнул по стене, и на середину комнаты вылетел светляк. — Боже, что ты делаешь? — спросил он.
   — Я не могу вечно валяться в постели.
   — Но нельзя же так напрягаться, — Патрик подошел к ней и помог добраться до постели.
   Она взяла его за руку.
   — Слушай меня, сын, — сказала Николь. — Я не собираюсь быть инвалидом. И не хочу, чтобы со мной обращались, как с калекой. Я не сомневаюсь, что приду в себя через несколько дней, самое большее через неделю.
   — Да, мама, — ответил Патрик, озабоченно улыбаясь.

 
   Синий Доктор была восхищена ходом ее выздоровления. Через четыре дня Николь, пусть и медленно, но уже ходила, а пользуясь услугами Бенджи, могла добраться до остановки транспорта и вернуться назад домой.
   — Не напрягайся, — наставляла ее Синий Доктор во время вечерних упражнений. — Твое состояние быстро улучшается, но я все же беспокоюсь…
   Закончив осмотр, врач намеревалась оставить комнату, тут вошел Макс и объявил, что у входной двери ожидают два октопаука. Синий Доктор поспешила наружу и через несколько минут вернулась с Верховным Оптимизатором и с одним из членов ее штаба. Верховный Оптимизатор извинилась за неожиданный визит, а также за то, что не дождалась, пока Николь полностью поправится.
   — Однако, — продолжила предводительница октопауков, — мы попали в затруднительное положение и нуждается в твоем совете.
   Николь ощутила, что пульс ее заторопился, и попыталась успокоиться.
   — Что случилось? — спросила она.
   — Вероятно, вы заметили, что последние несколько дней прошли без бомбардировок, — ответила Верховный Оптимизатор. — Люди временно остановили налеты геликоптеров, их главари обдумывают наш ультиматум… Пять дней назад мы сбросили в каждый из трех лагерей одинаковые послания; в них мы заявили, что наше терпение кончилось и в случае продолжения бомбардировок мы, наконец, обрушим на людей свою мощь… И в качестве примера наших технологических возможностей мы ниллет по ниллету расписали все, что делали Накамура и Макмиллан за два дня последней недели.
   — Предводители людей впали в панику. Они считают, что мы каким-то образом сумели подкупить кого-то из высших чинов в их правительстве и уже выяснили все военные планы. Макмиллан решил согласиться на прекращение огня и отступить с нашей территории. Накамура был в ярости. Он прогнал Макмиллана. А оставшись с глазу на глаз с главой службы безопасности, признался, что отступление подорвет его позиции в колонии.
   — Позавчера кто-то в присутствии Накамуры, предположил, что ваша дочь Элли может знать о том, как мы получили подобную информацию. Ее привели во дворец к самому Накамуре. Поначалу не особо стремившаяся помогать ему, Элли рассказала, что в некоторых областях знания октопауки далеко опередили людей. И отметила: не сомневается в том, что мы способны получать информацию о событиях в Новом Эдеме, не прибегая к услугам разведчиков или к другим столь же традиционным способам добывания информации.
   — Узнав об этом, Накамура решил, что Элли известно больше, чем она говорит. И несколько часов он задавал ей вопросы на разные темы, в том числе о наших военных возможностях и географий нашего домена. Элли старательно избегала любых важных сведений — кстати, она ни разу не упомянула Изумрудный город — и неоднократно утверждала, что никогда не видела здесь ни оружия, ни солдат. Накамура ей не поверил. В конце концов он приказал бросить ее в тюрьму. Там ее для начала избили. С тех пор Элли молчит, невзирая на грубое обращение.
   Верховный Оптимизатор умолкла. Заметив, как побледнела Николь, узнав, что с ее дочерью скверно обращаются, предводительница октопауков обратилась к Синему Доктору:
   — Можно ли продолжать?
   Макс и Патрик стояли в дверях. Конечно, они не могли понять, что говорила Верховный Оптимизатор, но бледность на лице Николь видели хорошо. Патрик вступил в комнату.
   — Мать моя больна… — начал он.
   — Все в порядке, — Николь взмахом руки отослала его. Она глубоко вздохнула. — Пожалуйста, продолжай, — обратилась она к Верховному Оптимизатору.
   — Накамура, — продолжила Верховный Оптимизатор, — наконец убедил и себя, и своих помощников в том, что наши угрозы — всего лишь блеф. Он уверен, что, хотя наша технология в некоторых областях опережает человеческую, мы не способны к войне… И на последнем заседании штаба, окончившемся лишь несколько тертов назад, он принял решение бомбежкой добиться от нас повиновения. Первый из массированных налетов состоится утром. Мы, конечно, предпримем ответные меры. Иначе существование нашей колонии окажется под угрозой. Прежде чем прийти сюда, я распорядилась, чтобы привели в исполнение план военных действий номер 41, предусматривающий реакцию умеренной силы: частичное уничтожение колонистов Нового Эдема. Однако будет нанесен достаточно сокрушительный удар, способный быстро закончить войну. По нашим оценкам, гибель ожидает двадцать-тридцать процентов людей…
   Заметив боль на лице Николь, Верховный Оптимизатор умолкла. Николь попросила пить.
   — Можно ли узнать какие-нибудь подробности о ваших действиях? — проговорила Николь, отпив воды.
   — Мы подобрали микробиологический агент, химически подобный ферменту, участвующему в воспроизведении клеток ваших организмов. Здоровый человек, не достигший сорокалетнего возраста, обладает достаточно прочной защитной системой, чтобы естественным образом выдержать действие агента. Люди старые и нездоровые отреагируют незамедлительно. Клетки их тел не смогут более возобновляться, а потому организмы просто прекратят существование… Чтобы подтвердить свои теоретические предположения, мы использовали кровь, кожу и другие ткани и клетки, взятые из ваших тел. И не сомневайтесь: молодежь останется целой.
   — Наш вид считает биологическую войну аморальной, — после короткой паузы сказала Николь.
   — Мы знаем об этом, — ответила Верховный Оптимизатор. — Действительно, в вашей системе ценностей некоторые виды военной деятельности более приемлемы, чем другие. Мы не признаем военных действий как таковых. Мы обороняемся, только если у нас не остается иного выхода. Едва ли мертвецу важно, что принесло ему смерть — винтовка, бомба, ядерное оружие или биологический агент… Увы, нам приходится обороняться тем оружием, которым мы располагаем.
   Наступило долгое молчание. Наконец, Николь вздохнула и качнула головой.
   — Полагаю, что мне следует благодарить вас и за подобный исход этой дурацкой войны, хотя перспектива многих смертей, безусловно, страшит меня. Я бы предпочла найти другой путь…
   Три октопаука направились к выходу. Макс и Патрик приступили к Николь с вопросами еще до того, как гости оставили дом.
   — Подождите, — проговорила Николь усталым голосом. — Соберите всех. Я не хочу рассказывать о планах октопауков более одного раза.

 
   Николь не могла уснуть. Невзирая на все старания, она постоянно думала о людях, которые вот-вот умрут в Новом Эдеме. Перед ее умственным взором проплывали лица людей старшего поколения, которых она знала и с кем работала во время пребывания в колонии.
   «А что будет с Кэти и Элли? Что, если октопауки ошиблись?» Она представила Элли, какой последний раз видела ее с мужем и дочерью. Николь вспомнила ссоры между Элли и Робертом, свидетельницей которых бывала. Усталое лицо дочери стояло перед ней. «И теперь еще Роберт. О Боже, он ведь старше сорока и совсем не заботится о себе».
   Николь ворочалась с боку на бок, понимая, что ничего сделать не может. Наконец, она решила сесть. «Неужели я опоздала? — спросила себя Николь, снова подумав о Роберте. — Он мне не нравится. Элли могла бы найти лучшего мужа. Но все-таки он — отец Никки».
   В голове ее начал созревать план. Николь осторожно выскользнула из постели и отправилась к шкафу, чтобы одеться. «Быть может, я не сумею помочь, но по крайней мере буду знать, что хотя бы пыталась это сделать». Особенно тихо Николь шла по коридору: она не хотела будить Патрика и Наи, ночевавших в комнате Элли после того, как с ней приключился приступ. «Они сразу же уложат меня в постель».
   Снаружи, под куполом Изумрудного города, было темно, почти как и в доме. Николь постояла в дверях, чтобы глаза ее привыкли к темноте и можно было добраться до следующего дома. В конце концов она поняла, что может ориентироваться в тенях, и спустилась с крыльца направо.
   Шла она неторопливо. Сделав полдюжины шагов, останавливалась, отдыхая. Поэтому, чтобы добраться до прихожей дома Синего Доктора, ей потребовалось несколько минут.
   «Ну а теперь, если мне повезло, — подумала Николь, — она должна спать во второй комнате слева». Вступив в спальню октопауков, Николь легонько прикоснулась к стене. Светляк неярким светом осветил пару лежащих рядом друг с другом октопауков. Синий Доктор и Джеми спали, сплетя щупальца. Николь подошла к ним, дотронулась до головы Синего Доктора. Реакции не было. Она тронула ее еще раз, и жидкое вещество в линзе Синего Доктора потекло.
   — Что ты здесь делаешь, Николь? — осведомилась Синий Доктор несколько секунд спустя.
   — Мне необходима твоя помощь. Это важно.
   Октопаучиха двигалась очень медленно, стараясь высвободить свои щупальца, не потревожив Джеми. Ей не повезло: молодой октопаук проснулся. Велев ему спать, она отправилась в прихожую вместе с Николь.
   — Тебе не следовало вставать, — сказала Синий Доктор.
   — Я знаю, — ответила Николь. — Но ситуация чрезвычайная. Я хочу переговорить с Верховным Оптимизатором, и мне бы хотелось, чтобы ты проводила меня.
   — Глубокой ночью?
   — Я не знаю, сколько времени у нас осталось. Я должна повидать Верховного Оптимизатора, прежде чем ваши биологические агенты начнут убивать людей в Новом Эдеме… Меня тревожит Кэти и вся семья Элли…
   — Никки и Элли ничто не грозит. Кэти, если я правильно понимаю, тоже достаточно молода, и с ней ничего не случится…
   — Но организм Кэти ослаблен приемом наркотиков, — перебила Николь поток цветовых слов. — Ее тело, возможно, будет сопротивляться, как тело старухи… А Роберт измотан, он все время работает…
   — Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать мне, — проговорила Синий Доктор. — И зачем тебе нужен Верховный Оптимизатор?
   — Я обращусь к ней с просьбой поберечь Кэти и Роберта, если, конечно, с Элли и Никки все будет в порядке… Должен же найтись во всей биологической магии какой-нибудь способ пощадить их… Вот поэтому я хочу, чтобы ты пошла со мной… и помогла мне.
   Октопаучиха помолчала несколько секунд.
   — Хорошо, Николь, — наконец согласилась она, — я пойду с тобой. Хотя как врач рекомендую оставаться в постели… Едва ли мы сумеем что-либо сделать.
   — Спасибо, большое спасибо, — Николь, забывшись, обняла Синего Доктора за шею.
   — Но обещай мне одно, — проговорила Синий Доктор, направляясь к двери.
   — Сегодня ты не должна перенапрягаться… Скажи, если почувствуешь слабость.
   — Я буду опираться на тебя при ходьбе, — с улыбкой ответила Николь.
   Нескладная пара медленно вышла на улицу. Синий Доктор двумя щупальцами постоянно поддерживала Николь. Однако дневная активность и переживания успели истощить скромный запас ее сил. Словом, Николь ощутила усталость, прежде чем они добрались до остановки.
   Николь решила передохнуть. Далекие звуки, на которые она не обращала особого внимания, сделались более различимыми.
   — Бомбы, — заметила Николь, обращаясь к Синему Доктору. — Как много.
   — Нас предупредили о налете геликоптеров, — сказала октопаучиха. — Но меня удивляет отсутствие вспышек…
   И вдруг часть полога над головой исчезла в огне. Мгновение спустя Николь услышала оглушительный взрыв. Тесно прижавшись к Синему Доктору, она вглядывалась в ад, разверзшийся над головой. В пламени как будто промелькнули обломки геликоптера. Не более чем в километре от нее с неба падали рваные клочья купола.
   Николь еще не могла отдышаться. Синий Доктор видела напряжение на лице женщины.
   — Нет, я не справляюсь с дорогой, — проговорила Николь, стиснув щупальца октопаучихи изо всех сил. — Иди к Верховному Оптимизатору без меня, в качестве моей подруги. Попроси ее… нет, умоляй сделать что-нибудь для Кэти и Роберта… Скажи, что я прошу об этом…
   — Я сделаю все, что смогу, — ответила Синий Доктор, — но сперва мы должны отвести тебя домой…
   — Мама! — Николь услыхала голос Патрика за спиной. Он бежал к ней по улице. Когда он оказался рядом. Синий Доктор поднялась на повозку. Николь поглядела вверх на купол… от него оторвалась лопасть винта геликоптера, окутанная горящей листвой, и, вращаясь, полетела к земле.

9

   Кэти бросила шприц в раковину, оглядела себя в зеркале.
   — Вот и все! — проговорила она громко. — Так-то лучше — Я более не дрожу. — На ней было то же платье, что и на слушании по делу отца. Кэти приняла свое решение неделю назад и сказала об этом Францу. Она обернулась, еще раз критически глянула на себя. «Что это такое раздулось на моем предплечье?» — подумала она. Прежде Кэти этого не замечала: на ее правой руке, между локтем и запястьем, выросла шишка размером с мячик для гольфа. Она потерла ее. Опухоль была мягкой, не болела и не чесалась, если не прикасаться к ней. Кэти пожала плечами и направилась в гостиную. Подготовленные бумаги лежали на кофейном столике. Она выкурила сигарету, проглядывая их, потом поместила бумаги в большой конверт.
   Утром ей звонили из офиса Накамуры. Милый женский голос известил Кэти, что ей назначен прием в пять часов вечера. Опуская трубку, она едва сдерживала себя. Кэти уже почти оставила надежду на встречу с ним. Три дня назад она обратилась к секретарю Накамуры, попросив принять ее по делу. В приемной ей ответили, что тайкун занят военными действиями и не планирует никаких встреч.
   Кэти вновь проверила часы. До пяти оставалось еще пятнадцать минут, а от ее квартиры до дворца было десять минут ходьбы. Взяв конверт, она открыла дверь своей квартиры.

 
   Ожидание разрушало ее уверенность в себе. Было уже почти шесть часов, а Кэти так еще и не попала в сердцевину японского дворца, где жил и работал Накамура. Дважды она выходила в туалет и, возвращаясь на место, каждый раз гадала, что будет делать, если ожидание слишком затянется. Девушка за столом возле двери отвечала ей неуверенным жестом.
   Кэти боролась с собой. Действие кокомо оканчивалось, и она начинала сомневаться в себе. Выкурив сигарету в туалете, она попыталась отвлечься от беспокойства, подумала о Франце, вспомнила их последнюю близость. «Он уходил с такими грустными глазами. Франц любит меня, — подумала Кэти, — по-своему…»
   В дверях появилась девушка-японка.
   — Вы можете войти, — проговорила она.
   Кэти пересекла приемную и вошла в центральную часть дворца. Сняла туфли, поставила их на полку и пошла, ступая ногами в чулках по татами. Женщина-полицейский по имени Мардж приветствовала ее и велела следовать за ней. Держа в руке конверт с бумагами, Кэти прошла за женщиной десять или пятнадцать метров. В этот момент справа отодвинулась ширма.
   — Пожалуйста, войдите, — повторила Мардж.
   За ней оказалась еще одна женщина-полицейский восточного происхождения, но не японка, — на ее бедре висела кобура с пистолетом.
   — Необходимость потребовала усилить охрану Накамуры-сан, — пояснила Мардж. — Пожалуйста, снимите всю одежду и драгоценности.
   — Что? — спросила Кэти. — И трусы тоже?
   — Все, — ответила другая женщина.
   Ее одежда была аккуратно сложена в корзинку, помечена ее именем. Драгоценности поместили в особую шкатулку. Когда Кэти осталась обнаженной, Мардж осмотрела даже интимные части ее тела… заглянула в рот Кэти, заставив ее втянуть язык. Наконец, Кэти выдали бело-голубую юкату²⁰ и пару японских шлепанцев.
   — Теперь вы можете идти с Бангорн в последнюю приемную, — проговорила Мардж.
   Кэти взяла свой конверт и отправилась к выходу. Женщина по имени Бангорн остановилась.
   — Все должно оставаться здесь, — сказала она.
   — Но это деловая встреча, — возразила Кэти. — Я хочу обсудить с мистером Накамурой бумаги, которые взяла с собой.
   Женщины открыли конверт и вынули из него бумаги. Поднесли каждую из них к свету и пропустили через какую-то машину. Наконец, они вложили бумаги в конверт, и Бангорн приказала Кэти следовать за ней.
   Последняя приемная находилась в пятнадцати метрах дальше по коридору. И вновь Кэти пришлось сесть и ждать. Она ощущала, что начинает трястись. «Как же могла я надеяться на удачу, — корила она себя. — Какая же я дура!»
   Сев, Кэти начала отчаянно страдать по кокомо. Она уже не помнила, когда ей было так плохо. Боясь расплакаться, она спросила Бангорн, нельзя ли выйти в туалет. Там она сумела умыть лицо.
   Когда обе они вернулись, Накамура уже вышел в приемную. Кэти казалось, что сердце того и гляди выскочит из груди. Вот оно, проговорил внутренний голос. Накамура был облачен в желто-черное кимоно, расшитое яркими цветами.
   — Привет, Кэти, — произнес он с двусмысленной улыбкой. — Мы так давно не встречались.
   — Привет, Тосио-сан, — ответила она дрогнувшим голосом.
   Кэти последовала за ним в кабинет и села, скрестив ноги, у низкого стола. Накамура опустился напротив нее. Бангорн оставалась в комнате, ненавязчиво держась в уголке. «Досадно, — сказала себе Кэти, заметив, что женщина-полицейский осталась. — Что мне делать теперь?»
   — Я решила, — обратилась Кэти к Накамуре, пытаясь говорить нормальным голосом, — что у меня залежался отчет о нашем бизнесе. — Она извлекла документ из конверта. — Невзирая на все расходы, мы сумели увеличить доход на десять процентов. На итоговой странице, — она передала листок Накамуре,
   — вы можете видеть, что, хотя общий доход от Вегаса снизился, поступления от местных заведений, где цены ниже, значительно возросли. Даже в Сан-Мигеле…
   Он-быстро проглядел бумагу и положил ее на стол.
   — Незачем показывать мне эти цифры. Все знают, какая ты деловая женщина. — Он потянулся налево и извлек большую чернолаковую шкатулку. — Ты проявила себя самым выдающимся образом. Не будь времена столь тяжелыми, ты бы заслужила крупного повышения… Но пока в знак моего благоволения я могу предложить тебе лишь это.
   Накамура подвинул шкатулку через стол Кэти.
   — Спасибо, — она с восхищением разглядывала увенчанные снегом горы, украшавшие крышку. Работа была воистину великолепной.
   — Открой, — проговорил он, потянувшись к столу за конфетами, находящимися в чаше.
   Кэти открыла шкатулку. Она была полна кокомо. Неподдельный восторг выступил на ее лице.
   — Спасибо, Тосио-сан, вы весьма благородны.
   — Попробуй, — он ухмыльнулся. — Меня этим не смутишь.
   Кэти лизнула порошок кончиком языка. Зелье было высшего сорта. Без малейшего колебания она взяла щепотку порошка из шкатулки и мизинцем затолкала в левую ноздрю. Закрыв правую, Кэти глубоко вдохнула. Действие порошка проявилось довольно скоро. Кэти расхохоталась.
   — Фью! — раскованно выпалила она. — Вот это штуковина!
   — Я и не сомневался, что тебе понравится, — ответил Накамура. Он небрежно бросил обертку из-под конфеты в небольшую корзинку возле стола.
   «Ищи где-нибудь неподалеку, — услыхала Кэти в своей памяти голос Франца, — в каком-нибудь неожиданном месте. Например, в мусорной корзинке или за занавесками».
   — Ну, что у тебя еще? — спросил он.
   Кэти глубоко вздохнула и улыбнулась.
   — Только это, — проговорила она. Нагнувшись вперед, она уперлась руками в стол и поцеловала его в губы. И почти немедленно ощутила на своих плечах грубые руки женщины-полицейского.
   — Хочу поблагодарить за кокомо.
   Она не ошиблась. Огонек похоти, вспыхнувший в его глазах, не заметить было нельзя. Жестом Накамура отослал Бангорн.
   — Оставь нас, — сказал он приподнявшись. — Идем, Кэти, поцелуешь меня по-настоящему.
   Пляшущей походкой обогнув стол, Кэти заглянула в небольшую мусорную корзинку. В ней оказались одни конфетные обертки. «Да, — решила она, — здесь было бы чересчур очевидно… Ну а теперь я должна сделать все без ошибок». Она раздразнила Накамуру поцелуем… потом вторым, проведя языком по его языку. И, хохоча, отскочила. Накамура двинулся к ней.
   — Нет, — она отступила к двери. — Не торопись… мы только начали.
   Накамура замер и усмехнулся.
   — Я и забыл, какая ты талантливая. Твоим девицам повезло с наставницей.
   — Редкий мужчина возбуждает меня подобным образом, — объявила Кэти, запирая дверь. Глаза ее быстро обежали кабинет и остановились на другой небольшой мусорной корзинке, стоявшей в дальнем углу. «Вот это и есть идеальное место», — взволнованно сказала она себе.
   — Ты не заснул, Тосио? Быть может, предложишь девушке выпить.
   — Конечно, — Накамура направился к бару ручной работы, стоявшему под единственным окном. — Виски без содовой, как обычно?
   — Твоя память феноменальна, — ответила Кэти.
   — Ну, что ты, я помню тебя очень хорошо, — проговорил Накамура, наливая два бокала. — Разве можно забыть все наши игры, особенно в принцессу и раба, мою любимую… Мы с тобой так хорошо развлекались.
   «Пока ты не решил, что тебе мало одной меня. Тебе понадобился и золотой душ, и еще более отвратительные вещи, — подумала Кэти. — Ты доказал мне, что я тебе не нужна».
   — А ну-ка, парень, — вдруг рявкнула она повелительным тоном. — Пить хочется… Наливай!
   По липу Накамуры пробежала быстрая тень, потом он расплылся в широкой ухмылке.
   — Да, ваше высочество, — склонив голову и кланяясь, он поднес ей напиток. — Что еще угодно вашему высочеству? — проговорил он игриво.
   — Вот это, — ответила Кэти. Левой рукой принимая бокал, правую она агрессивно запустила под кимоно Накамуры. Он закрыл глаза. Кэти еще раз поцеловала его, продолжая возбуждать.
   В нужный момент она резко отодвинулась и под взглядом Накамуры медленно избавилась от юкаты. Накамура шагнул к ней. Кэти выставила вперед руки.
   — Э, нет, парень, — приказала она, — гаси свет и ложись на спину возле стола.
   Накамура покорно повиновался. Кэти подошла к нему.
   — А теперь, — сказала она уже мягче. — Ты ведь помнишь, чего именно хочет твоя принцесса?.. Медленно, очень медленно… не торопись. — Она потянулась рукой к низу его живота. — По-моему, мусаси почти готов…
   Кэти поцеловала Накамуру, погладила его лицо и шею.
   — А теперь закрой глаза, — шепнула она на ухо, — и сосчитай до десяти, очень медленно.
   — Ити, ни, сан… — едва выдохнул он.
   С удивительной быстротой Кэти метнулась через комнату к другой мусорной корзинке. Отодвинув бумаги, извлекла пистолет.
   — …си, го, реку…
   Сердце ее отчаянно колотилось. Кэти схватила пистолет, обернулась и направилась к Накамуре.
   — …сити, хати, кю…
   — Вот тебе за то, что ты сделал с моим отцом, — Кэти приставила дуло к его лбу. Она нажала на курок, как только изумленный Накамура открыл глаза.
   — Вот тебе за то, что ты сделал со мной, — она всадила три пули в его гениталии.
   Стражи вломились буквально через секунду. Но она оказалась проворнее.
   — А это — тебе, Кэти Уэйкфилд, — громким голосом объявила она, взяв дуло в рот, — за то, что ты сделала с собой.

 
   Элли проснулась, услыхав звук ключей в замке своей камеры. Она потерла глаза.
   — Это ты, Роберт? — спросила она.
   — Да, Элли, — ответил он. Когда Роберт вошел в камеру, она встала. Роберт обнял Элли.
   — Я так рад видеть тебя. Я пришел, как только узнал от Ганса, что полиция оставила участок.
   Он поцеловал изумленную жену.
   — Я ужасно виноват перед тобой, Элли. Я был очень, очень неправ.
   Свои пожитки Элли собрала за несколько секунд.
   — Как это полиция оставила участок? — спросила она. — Почему, Роберт? Что происходит?
   — Полный и всеобщий хаос, — проговорил он с крайне расстроенным видом.
   — Что ты имеешь в виду, Роберт? — Элли внезапно испугалась. — С Никки все в порядке?
   — С ней все хорошо, Элли, но… повсюду люди мрут пачками… Мы не знаем почему… Час назад Эд Стаффорд упал и умер, прежде чем я успел осмотреть его… Какая-то чудовищная эпидемия.
   «Октопауки, — поняла Элли, — наконец нанесли контрудар». Она обняла безутешного мужа. Через несколько секунд тот отодвинулся.
   — Прости меня, Элли… повсюду такое смятение… С тобой все в порядке?
   — Все хорошо, Роберт… Меня уже несколько дней никто не допрашивал и не мучил. Но где Никки?
   — Она с Брайаном Уолшем в нашем доме. Ты помнишь Брайана, Патрик учился с ним на компьютере? Он помогал мне заботиться о Никки, после того как тебя забрали… Бедный парень, позавчера он проснулся и нашел своих родителей мертвыми…
   Элли вышла из полицейского участка вместе с Робертом. Он непрерывно разговаривал, переходил с темы на тему, но из его почти неразборчивых речей Элли смогла понять лишь немногое. Со слов Роберта, за последние два дня в Новом Эдеме приключилось три сотни совершенно неожиданных смертей, и конца этому не видно.