Страница:
— Паккетт, сэр.
— Мистер Паккетт, — продолжил судья Мышкин, — а не выпить ли нам? В баре есть водка, по-моему, в самый раз.
— И текила тоже сойдет, — ответил Макс, вместе с Мышкиным направившийся к двери. Кстати, я вот предполагаю, что вы представления не имеете о том, что бывает со свиньями, если поить их текилой… Конечно, откуда вам знать… А вот мы с братаном Клайдом…
Они исчезли в дверях, оставив Кэндзи и Наи Ватанабэ в одиночестве. Они переглянулись и расхохотались.
— Как тебе кажется, — проговорил Кэндзи, — по-моему, они подружатся?
— Непременно, — Наи улыбнулась. — Экая парочка.
— Мышкина считают одним из самых искусных юристов нашего столетия. С текстами его выступлений на судебных процессах знакомят студентов юридических факультетов советских вузов. Паккетт был президентом фермерского кооператива юго-западного Арканзаса. Он разбирается во всех тонкостях сельского хозяйства, хорошо знает и домашних животных.
— Выходит, тебе известно прошлое всех обитателей Нью-Лоуэлла?
— Нет, — ответил Кэндзи. — Но биографии всех, кто летит на «Пинте», я изучил.
Наи обняла мужа.
— А что там написано о Наи Буатонг-Ватанабэ? — спросила она.
— Преподавательница из Таиланда, свободно владеет английским и французским, КИ равен 2,48, КС — 91…
Наи прервала Кэндзи поцелуем.
— Ты забыл самое важное, — сказала она.
— Что же?
Она вновь поцеловала его.
— Любящая жена Кэндзи Ватанабэ, историка колонии.
6
7
— Мистер Паккетт, — продолжил судья Мышкин, — а не выпить ли нам? В баре есть водка, по-моему, в самый раз.
— И текила тоже сойдет, — ответил Макс, вместе с Мышкиным направившийся к двери. Кстати, я вот предполагаю, что вы представления не имеете о том, что бывает со свиньями, если поить их текилой… Конечно, откуда вам знать… А вот мы с братаном Клайдом…
Они исчезли в дверях, оставив Кэндзи и Наи Ватанабэ в одиночестве. Они переглянулись и расхохотались.
— Как тебе кажется, — проговорил Кэндзи, — по-моему, они подружатся?
— Непременно, — Наи улыбнулась. — Экая парочка.
— Мышкина считают одним из самых искусных юристов нашего столетия. С текстами его выступлений на судебных процессах знакомят студентов юридических факультетов советских вузов. Паккетт был президентом фермерского кооператива юго-западного Арканзаса. Он разбирается во всех тонкостях сельского хозяйства, хорошо знает и домашних животных.
— Выходит, тебе известно прошлое всех обитателей Нью-Лоуэлла?
— Нет, — ответил Кэндзи. — Но биографии всех, кто летит на «Пинте», я изучил.
Наи обняла мужа.
— А что там написано о Наи Буатонг-Ватанабэ? — спросила она.
— Преподавательница из Таиланда, свободно владеет английским и французским, КИ равен 2,48, КС — 91…
Наи прервала Кэндзи поцелуем.
— Ты забыл самое важное, — сказала она.
— Что же?
Она вновь поцеловала его.
— Любящая жена Кэндзи Ватанабэ, историка колонии.
6
Едва ли не весь мир следил по телевидению за официальным освящением «Пинты», состоявшимся за несколько часов до ее отправления на Марс со всеми пассажирами и грузом. Второй вице-президент СОП, представитель Швейцарии Хейнрих Енцер, прибыл на «Геосинхронную орбитальную станцию-4» для участия в церемонии. Он коротко охарактеризовал завершение строительства трех больших кораблей и открытие «новой эры в колонизации Марса». Окончив речь, мистер Енцер представил шотландца Иэна Макмиллана — командира «Пинты». Макмиллан, скверный оратор, принадлежавший в МКА к числу основных бюрократов, зачитал шестиминутный спич, напомнивший всему миру о фундаментальных целях проекта.
— Эти три корабля, — сказал он в начале речи, — унесут почти две тысячи людей за сотню миллионов километров отсюда — на планету Марс, где на этотраз будет создано уже постоянное поселение. Большая часть будущих жителей Марса отправится на втором корабле: «Нинья» стартует с «Геосинхронной орбитальной станции-4» через три недели. Наш корабль «Пинта», как и последний в серии, «Санта-Мария», унесет три сотни пассажиров вместе с тысячами килограммов припасов и оборудования, необходимого для жизнеобеспечения колонии.
Старательно избегая всяческих упоминаний о судьбе, постигшей первые марсианские аванпосты в предыдущем столетии, капитан Макмиллан попытался обратиться к поэзии, сравнив предстоящее путешествие с экспедицией Христофора Колумба, предпринятой 750 лет назад. Речь была написана превосходно, однако в тусклой, монотонной манере Макмиллана слова, способные сделаться вдохновенными в устах истинного оратора, превращались в нудную лекцию по истории.
Закончил он общей характеристикой колонистов, приводя статистические данные относительно возраста, занятий и места происхождения.
— Итак, эти мужчины и женщины, — подвел Макмиллан итог, — являют собой репрезентативный срез человеческого общества почти во всех отношениях. Я сказал почти, потому что наша группа обладает по меньшей мере двумя атрибутами, отличающими ее от случайного отбора людей. Во-первых, будущие жители колонии Лоуэлл весьма интеллигентны: средний КИ чуть превышает 1,86. Во-вторых, и об этом можно не говорить, все они отважные люди, иначе никто из них не претендовал бы на долгую и трудную работу в новых неизведанных условиях и не согласился бы на нее.
После выступления капитану Макмиллану подали небольшую бутылочку шампанского, которую он разбил об уменьшенную в сто раз модель «Пинты», стоявшую на возвышении позади него и официальных лиц. Колонисты немедленно повалили из зала — готовиться к посадке на «Пинту»; тем временем Макмиллан и Енцер начали запланированную пресс-конференцию.
— Ну и зануда.
— Просто ничего не смыслящий бюрократ.
— Зануда клепаный.
Макс Паккетт и судья Мышкин обменивались собственными впечатлениями.
— Никакого, черт возьми, чувства юмора не имеет.
— Просто не в состоянии понять ничего экстраординарного.
Макс негодовал. Сегодня утром на совещании командного персонала «Пинты» ему досталось. Его друг судья Мышкин защищал интересы Макса и помешал происходящему выйти из-под контроля.
— Эти ослиные задницы не имеют права судить о моем поведении.
— Друг мой, вы абсолютно правы, но в общем смысле, — произнес судья Мышкин. — У нас же на корабле сложился ряд определенных условностей. Онисейчас представляют здесь власть, по крайней мере пока мы не поселимся в колонии Лоуэлл и не выберем собственное правительство… Во всяком случае, никакого реального ущерба вам не причинили. Ваши действия объявлены «неприемлемыми» — и только. Могло быть и хуже.
Два дня назад «Пинта» пересекла среднюю точку своей траектории от Земли к Марсу. Была вечеринка, и Макс вовсю флиртовал с очаровательной Анжелой Рендино, одной из помощниц Макмиллана. Шотландец вежливо отозвал Макса в сторонку и предложил ему оставить Анжелу в покое.
— Пусть она сама мне это скажет, — рассудительно ответил Макс.
— Она еще такая неопытная и юная женщина, — проговорил Макмиллан. — К тому же слишком возвышенна для ваших животных шуток.
Макс к этому времени успел уже достаточно повеселиться.
— А вам-то что, командир, — спросил он, пропустив очередной стаканчик.
— Она вам дает или как?
Иэн Макмиллан побагровел.
— Мистер Паккетт, — ответил офицер космического флота через несколько секунд, — если вы не извинитесь, я буду вынужден запереть вас в каюте.
Конфликт с Макмилланом испортил Максу весь вечер. Его возмутило подобное использование власти в личных целях. Макс возвратился в свою каюту, которую делил с другим американцем, меланхоличным орегонцем по имени Дейв Денисон, и быстро прикончил бутылочку текилы. Ну а под хмельком Макс впадал в уныние и тосковал по дому. Тут он решил сходить в узел связи и позвонить оттуда в Арканзас брату Клайду.
Было уже поздно. Чтобы добраться до переговорного пункта, Макс должен был пересечь весь корабль: сперва общий зал, где недавно закончилась вечеринка, а затем офицерские каюты. И в центральной его части Макс успел заметить, как Макмиллан под руку с Анжелой Рендино исчез за дверью своей каюты.
— Ну и сукин сын, — произнес Макс.
И в состоянии сильного опьянения принялся расхаживать перед дверью каюты Макмиллана, распаляясь гневом. Через пять минут его осенила вполне приемлемая идея. Вспомнив свои достижения университетских дней на пародийном конкурсе свиного хрюканья, Макс словно в родном Арканзасе распорол тишину громоподобным кличем:
— Уиии, хрю-хрю-хрю, — вопил он.
Повторив клич, он мгновенно исчез буквально за секунду до того, как все двери в офицерском крыле распахнулись, предоставляя обитателям кают возможность узнать о причинах шума. Капитан Макмиллан был крайне смущен и совершенно недоволен тем, что едва ли не весь экипаж увидел его раздетым рядом с выглянувшей мисс Рендино.
Полет на Марс стал вторым медовым месяцем для Кэндзи и Наи. Путешествие проходило без особых событий, во всяком случае, с точки зрения историка, а обязанности Наи вообще свелись к минимуму: ее студенты в основном летели на втором и третьем кораблях.
Ватанабэ проводили много времени в обществе судьи Мышкина и Макса Паккетта. Часто играли в карты (в покере Макс был силен, но в бридже ужасен), говорили о своих планах на будущее в колонии Лоуэлл и рассказывали о своей прежней жизни на Земле.
Когда «Пинте» оставалось три недели пути до Марса, всем объявили о прекращении связи на два дня и желающим рекомендовали переговорить с домом до перерыва. Близился конец года — идеальное время для поздравлений.
Временная задержка и долгие монологи раздражали Макса. Выслушав из Арканзаса невпопад изложенные планы на Рождество, он объявил Клайду и Виноне о том, что больше не собирается звонить — о чем говорить, «если, чтобы узнать, улыбнулся ли кто его шутке, необходимо пятнадцать минут».
В Киото снег выпал рано. Отец и мать Кэндзи приготовили для него подарок сняли на видеоленту Гинкаку-Дзи и Хонэн-Ин под мягким покрывалом снега. Если бы не Наи, Кэндзи испытал бы непереносимую тоску по дому. Наи коротко переговорила с Таиландом, поздравила одну из сестер, заслужившую право учиться в университете.
Петр Мышкин не звонил никому. Жены его, тоже русской, уже не было на свете, детей они так и не завели.
— У меня столько воспоминаний, — сказал он Максу, — но ничего личного меня теперь с Землей не связывает.
В первый же день запланированного отключения связи по всем рабочим каналам объявили: в два часа дня будет передано важное сообщение, требующее внимания каждого. Кэндзи и Наи пригласили Макса и судью Мышкина в свою маленькую каюту, чтобы выслушать сообщение вместе с друзьями.
— Интересно, какую еще дурацкую лекцию они для нас придумали, — проговорил Макс, как всегда, возражавший против того, чтобы время его тратили понапрасну.
Передача началась с изображения президента СОП и директора МКА, сидевших за одним столом. Президент СОП объявил, что чрезвычайно важное сообщение они услышат из уст Вернера Коха, директора МКА.
— Пассажиры «Пинты», — начал доктор Кох, — четыре года назад наши спутниковые системы слежения приняли когерентный сигнал, отправленный из далекого космоса от звезды Эпсилон Эридана. После обработки мы получили видеокадры, которые вы увидите через пять минут. Из них вы узнаете, что в нашу Солнечную систему вновь возвращается Рама.
— В 2130 и 2200 годах гигантские цилиндры в пятьдесят километров длиной и двадцать диаметром, созданные инопланетным разумом в непостижимых для людей целях, посетили семейство планет, обращающихся вокруг нашего Солнца. Второй из гостей, именуемый обычно Рамой II, находясь внутри орбиты Венеры, произвел коррекцию скорости, которая вывела его на траекторию соударения с Землей. Чтобы предотвратить столкновение, навстречу ему была выслана армада ядерных ракет. Они должны были уничтожить Раму, прежде чем произойдет несчастье.
— В последующей видеозаписи говорится, что теперь к нашей системе приближается новый гигантский космический корабль, имеющий своей целью получение репрезентативной группы землян для «наблюдений» за ними. Невзирая на странные претензии, следует отметить, что наши радары действительно подтвердили — менее месяца назад аппарат класса Рамы вышел на орбиту вокруг Марса.
— К сожалению, мы вынуждены со всей серьезностью отнестись к этому посланию из далекого космоса. Поэтому вы, колонисты, следующие на «Пинте», должны встретить новый объект на марсианской орбите. Мы понимаем, что подобная новость явится для каждого жестоким ударом, однако выбирать не из чего. Если, как мы надеемся, какой-нибудь сумасшедший гений затеял сложный розыгрыш, то после короткого исследования небесного гостя вы приступите к колонизации Марса, как это планировалось первоначально. Если же видеопередача, напротив, содержит правдивую информацию, то совместно с пассажирами «Ниньи» и «Санта-Марии» вы составите тот самый контингент, за которым намеревается наблюдать интеллект Рамы.
— Конечно, вы представляете, что эта задача обладает высшим приоритетом среди всех действий СОП. Вы понимаете также необходимость соблюдения секретности. С этого момента, до тех пор пока загадка Рамы не будет решена тем или иным путем, все переговоры между вашим аппаратом и Землей будут подвергаться строгому контролю. МБР будет контролировать все каналы голосовой связи. Вашим друзьям и семьям сообщат, что вы живы и приземлились на Марсе, а также что системы связи «Пинты» полностью отказали.
— Теперь вы увидите принятую видеопередачу, получив три недели на дальнейшую подготовку. Основной план и процедура стыковки со всеми подробностями были разработаны МБР в контакте с МКА и переданы для исполнения капитану Макмиллану по скоростному каналу связи. Каждый из вас получит особое поручение, а также пакет, содержащий всю информацию, необходимую для выполнения ваших обязанностей.
— Мы желаем вам удачи. Скорее всего история с Рамой окажется выдумкой, которая лишь отодвинет срок создания колонии Лоуэлл. Если же нет, вам придется быстро и тщательно разработать план встречи «Ниньи» и «Санта-Марии», поскольку пассажиров этих кораблей мы не будем извещать о Раме и об изменении места прибытия.
В каюте Ватанабэ воцарилось молчание, экран умолк, на нем появилась надпись:
— Эти три корабля, — сказал он в начале речи, — унесут почти две тысячи людей за сотню миллионов километров отсюда — на планету Марс, где на этотраз будет создано уже постоянное поселение. Большая часть будущих жителей Марса отправится на втором корабле: «Нинья» стартует с «Геосинхронной орбитальной станции-4» через три недели. Наш корабль «Пинта», как и последний в серии, «Санта-Мария», унесет три сотни пассажиров вместе с тысячами килограммов припасов и оборудования, необходимого для жизнеобеспечения колонии.
Старательно избегая всяческих упоминаний о судьбе, постигшей первые марсианские аванпосты в предыдущем столетии, капитан Макмиллан попытался обратиться к поэзии, сравнив предстоящее путешествие с экспедицией Христофора Колумба, предпринятой 750 лет назад. Речь была написана превосходно, однако в тусклой, монотонной манере Макмиллана слова, способные сделаться вдохновенными в устах истинного оратора, превращались в нудную лекцию по истории.
Закончил он общей характеристикой колонистов, приводя статистические данные относительно возраста, занятий и места происхождения.
— Итак, эти мужчины и женщины, — подвел Макмиллан итог, — являют собой репрезентативный срез человеческого общества почти во всех отношениях. Я сказал почти, потому что наша группа обладает по меньшей мере двумя атрибутами, отличающими ее от случайного отбора людей. Во-первых, будущие жители колонии Лоуэлл весьма интеллигентны: средний КИ чуть превышает 1,86. Во-вторых, и об этом можно не говорить, все они отважные люди, иначе никто из них не претендовал бы на долгую и трудную работу в новых неизведанных условиях и не согласился бы на нее.
После выступления капитану Макмиллану подали небольшую бутылочку шампанского, которую он разбил об уменьшенную в сто раз модель «Пинты», стоявшую на возвышении позади него и официальных лиц. Колонисты немедленно повалили из зала — готовиться к посадке на «Пинту»; тем временем Макмиллан и Енцер начали запланированную пресс-конференцию.
— Ну и зануда.
— Просто ничего не смыслящий бюрократ.
— Зануда клепаный.
Макс Паккетт и судья Мышкин обменивались собственными впечатлениями.
— Никакого, черт возьми, чувства юмора не имеет.
— Просто не в состоянии понять ничего экстраординарного.
Макс негодовал. Сегодня утром на совещании командного персонала «Пинты» ему досталось. Его друг судья Мышкин защищал интересы Макса и помешал происходящему выйти из-под контроля.
— Эти ослиные задницы не имеют права судить о моем поведении.
— Друг мой, вы абсолютно правы, но в общем смысле, — произнес судья Мышкин. — У нас же на корабле сложился ряд определенных условностей. Онисейчас представляют здесь власть, по крайней мере пока мы не поселимся в колонии Лоуэлл и не выберем собственное правительство… Во всяком случае, никакого реального ущерба вам не причинили. Ваши действия объявлены «неприемлемыми» — и только. Могло быть и хуже.
Два дня назад «Пинта» пересекла среднюю точку своей траектории от Земли к Марсу. Была вечеринка, и Макс вовсю флиртовал с очаровательной Анжелой Рендино, одной из помощниц Макмиллана. Шотландец вежливо отозвал Макса в сторонку и предложил ему оставить Анжелу в покое.
— Пусть она сама мне это скажет, — рассудительно ответил Макс.
— Она еще такая неопытная и юная женщина, — проговорил Макмиллан. — К тому же слишком возвышенна для ваших животных шуток.
Макс к этому времени успел уже достаточно повеселиться.
— А вам-то что, командир, — спросил он, пропустив очередной стаканчик.
— Она вам дает или как?
Иэн Макмиллан побагровел.
— Мистер Паккетт, — ответил офицер космического флота через несколько секунд, — если вы не извинитесь, я буду вынужден запереть вас в каюте.
Конфликт с Макмилланом испортил Максу весь вечер. Его возмутило подобное использование власти в личных целях. Макс возвратился в свою каюту, которую делил с другим американцем, меланхоличным орегонцем по имени Дейв Денисон, и быстро прикончил бутылочку текилы. Ну а под хмельком Макс впадал в уныние и тосковал по дому. Тут он решил сходить в узел связи и позвонить оттуда в Арканзас брату Клайду.
Было уже поздно. Чтобы добраться до переговорного пункта, Макс должен был пересечь весь корабль: сперва общий зал, где недавно закончилась вечеринка, а затем офицерские каюты. И в центральной его части Макс успел заметить, как Макмиллан под руку с Анжелой Рендино исчез за дверью своей каюты.
— Ну и сукин сын, — произнес Макс.
И в состоянии сильного опьянения принялся расхаживать перед дверью каюты Макмиллана, распаляясь гневом. Через пять минут его осенила вполне приемлемая идея. Вспомнив свои достижения университетских дней на пародийном конкурсе свиного хрюканья, Макс словно в родном Арканзасе распорол тишину громоподобным кличем:
— Уиии, хрю-хрю-хрю, — вопил он.
Повторив клич, он мгновенно исчез буквально за секунду до того, как все двери в офицерском крыле распахнулись, предоставляя обитателям кают возможность узнать о причинах шума. Капитан Макмиллан был крайне смущен и совершенно недоволен тем, что едва ли не весь экипаж увидел его раздетым рядом с выглянувшей мисс Рендино.
Полет на Марс стал вторым медовым месяцем для Кэндзи и Наи. Путешествие проходило без особых событий, во всяком случае, с точки зрения историка, а обязанности Наи вообще свелись к минимуму: ее студенты в основном летели на втором и третьем кораблях.
Ватанабэ проводили много времени в обществе судьи Мышкина и Макса Паккетта. Часто играли в карты (в покере Макс был силен, но в бридже ужасен), говорили о своих планах на будущее в колонии Лоуэлл и рассказывали о своей прежней жизни на Земле.
Когда «Пинте» оставалось три недели пути до Марса, всем объявили о прекращении связи на два дня и желающим рекомендовали переговорить с домом до перерыва. Близился конец года — идеальное время для поздравлений.
Временная задержка и долгие монологи раздражали Макса. Выслушав из Арканзаса невпопад изложенные планы на Рождество, он объявил Клайду и Виноне о том, что больше не собирается звонить — о чем говорить, «если, чтобы узнать, улыбнулся ли кто его шутке, необходимо пятнадцать минут».
В Киото снег выпал рано. Отец и мать Кэндзи приготовили для него подарок сняли на видеоленту Гинкаку-Дзи и Хонэн-Ин под мягким покрывалом снега. Если бы не Наи, Кэндзи испытал бы непереносимую тоску по дому. Наи коротко переговорила с Таиландом, поздравила одну из сестер, заслужившую право учиться в университете.
Петр Мышкин не звонил никому. Жены его, тоже русской, уже не было на свете, детей они так и не завели.
— У меня столько воспоминаний, — сказал он Максу, — но ничего личного меня теперь с Землей не связывает.
В первый же день запланированного отключения связи по всем рабочим каналам объявили: в два часа дня будет передано важное сообщение, требующее внимания каждого. Кэндзи и Наи пригласили Макса и судью Мышкина в свою маленькую каюту, чтобы выслушать сообщение вместе с друзьями.
— Интересно, какую еще дурацкую лекцию они для нас придумали, — проговорил Макс, как всегда, возражавший против того, чтобы время его тратили понапрасну.
Передача началась с изображения президента СОП и директора МКА, сидевших за одним столом. Президент СОП объявил, что чрезвычайно важное сообщение они услышат из уст Вернера Коха, директора МКА.
— Пассажиры «Пинты», — начал доктор Кох, — четыре года назад наши спутниковые системы слежения приняли когерентный сигнал, отправленный из далекого космоса от звезды Эпсилон Эридана. После обработки мы получили видеокадры, которые вы увидите через пять минут. Из них вы узнаете, что в нашу Солнечную систему вновь возвращается Рама.
— В 2130 и 2200 годах гигантские цилиндры в пятьдесят километров длиной и двадцать диаметром, созданные инопланетным разумом в непостижимых для людей целях, посетили семейство планет, обращающихся вокруг нашего Солнца. Второй из гостей, именуемый обычно Рамой II, находясь внутри орбиты Венеры, произвел коррекцию скорости, которая вывела его на траекторию соударения с Землей. Чтобы предотвратить столкновение, навстречу ему была выслана армада ядерных ракет. Они должны были уничтожить Раму, прежде чем произойдет несчастье.
— В последующей видеозаписи говорится, что теперь к нашей системе приближается новый гигантский космический корабль, имеющий своей целью получение репрезентативной группы землян для «наблюдений» за ними. Невзирая на странные претензии, следует отметить, что наши радары действительно подтвердили — менее месяца назад аппарат класса Рамы вышел на орбиту вокруг Марса.
— К сожалению, мы вынуждены со всей серьезностью отнестись к этому посланию из далекого космоса. Поэтому вы, колонисты, следующие на «Пинте», должны встретить новый объект на марсианской орбите. Мы понимаем, что подобная новость явится для каждого жестоким ударом, однако выбирать не из чего. Если, как мы надеемся, какой-нибудь сумасшедший гений затеял сложный розыгрыш, то после короткого исследования небесного гостя вы приступите к колонизации Марса, как это планировалось первоначально. Если же видеопередача, напротив, содержит правдивую информацию, то совместно с пассажирами «Ниньи» и «Санта-Марии» вы составите тот самый контингент, за которым намеревается наблюдать интеллект Рамы.
— Конечно, вы представляете, что эта задача обладает высшим приоритетом среди всех действий СОП. Вы понимаете также необходимость соблюдения секретности. С этого момента, до тех пор пока загадка Рамы не будет решена тем или иным путем, все переговоры между вашим аппаратом и Землей будут подвергаться строгому контролю. МБР будет контролировать все каналы голосовой связи. Вашим друзьям и семьям сообщат, что вы живы и приземлились на Марсе, а также что системы связи «Пинты» полностью отказали.
— Теперь вы увидите принятую видеопередачу, получив три недели на дальнейшую подготовку. Основной план и процедура стыковки со всеми подробностями были разработаны МБР в контакте с МКА и переданы для исполнения капитану Макмиллану по скоростному каналу связи. Каждый из вас получит особое поручение, а также пакет, содержащий всю информацию, необходимую для выполнения ваших обязанностей.
— Мы желаем вам удачи. Скорее всего история с Рамой окажется выдумкой, которая лишь отодвинет срок создания колонии Лоуэлл. Если же нет, вам придется быстро и тщательно разработать план встречи «Ниньи» и «Санта-Марии», поскольку пассажиров этих кораблей мы не будем извещать о Раме и об изменении места прибытия.
В каюте Ватанабэ воцарилось молчание, экран умолк, на нем появилась надпись:
«ПЕРЕДАЧА БУДЕТ ПРОДОЛЖЕНА ЧЕРЕЗ ДВЕ МИНУТЫ».— Что за чертовщина, — прокомментировал Макс Паккетт.
7
Появившаяся на экране Николь сидела в обычном коричневом кресле на фоне невыразительной стены. На ней был один из летных комбинезонов МКА, что находились в употреблении во времена полета «Ньютона». Николь читала текст послания по электронному блокноту, который держала в руках.
— Мои друзья земляне, — начала она. — С вами говорит космонавт «Ньютона» Николь де Жарден. Я обращаюсь к вам издалека, нас разделяют многие миллиарды километров. Я нахожусь на борту гигантского космического корабля, аналогичного двум колоссальным цилиндрическим аппаратам, посетившим Солнечную систему в последние два столетия. Этот третий Рама тоже направляется в наш крошечный уголок Галактики. Примерно через четыре года после того, как вы примете данную передачу, Рама III выйдет на орбиту вокруг планеты Марс.
— С тех пор, как я покинула Землю, мне удалось узнать: аппараты класса Рама построены внеземным разумом и представляют собой элементы огромной системы сбора информации, производящей каталогизацию характеристик обитаемых планет во всей Вселенной. Чтобы выполнить очередную часть своего задания, третий Рама возвращается к нашей родной планете.
— Внутри этого аппарата создано поселение, вмещающее две тысячи человек, в том числе значительное количество животных и растений земного происхождения. Точная биомасса, а также общие требования к животным и растениям изложены в первом приложении к видеопередаче; однако следует подчеркнуть, что ключевой особенностью поселения для землян является использование растений, в особенности таких, которые эффективно преобразуют углекислый газ в кислород. Без растений обеспечение нормальных для землян условий существования на борту Рамы окажется затруднительным делом.
— Ожидается, что в результате этой передачи Земля вышлет репрезентативную группу своих обитателей, снабженную всеми необходимыми припасами, перечисленными во втором приложении, чтобы встретить Раму III на орбите Марса. Путешественников возьмут на борт Рамы и там за ними будут наблюдать в условиях, воспроизводящих существующие на Земле.
— В связи с враждебными действиями Земли по отношению к Раме II, хотя и не приведшими к заметным повреждениям инопланетного аппарата, базовый вариант действий Рамы II не предполагает приближения к Земле от орбиты Марса. Конечно, этот базовый вариант основывается на предположении, что власти Земли удовлетворят все требования, выдвинутые в данной передаче. Я не знаю, как отреагирует аппарат, если люди не встретят Раму III на орбите Марса. Впрочем, исходя из собственного опыта, могу сказать, что внеземной разум вполне способен добиться своих целей менее благородными методами.
— Что же касается людей, отправляемых к Марсу, то можно не говорить, что их выбор должен обеспечить широкий срез всего человечества, включая людей обоих полов, всех возрастов и всех, насколько это возможно, культур. Огромная библиотека сведений о Земле (требования к ней изложены в третьем приложении) позволит получить значительный объем информации, которая будет увязана с результатами наблюдений внутри Рамы.
— Не знаю, сколько времени люди проведут внутри Рамы и куда именно унесет их космический корабль; не знаю и того, зачем подобные Раме аппараты собирают информацию о Вселенной. Могу сказать, что все чудеса, которые мне удалось лицезреть за пределами нашей Солнечной системы, заставляют меня по-новому оценить место человечества во Вселенной.
Общее время передачи, более половины которого было отведено под разного рода приложения, составило чуть более десяти минут. Общий фон за все время ни разу не изменился. Николь говорила ровно и уверенно, перемежая предложения короткими паузами, когда глаза ее опускались к блокноту. Хотя тон выступления чуть менялся, лицо Николь по-прежнему сохраняло серьезное и открытое выражение. И только когда она говорила о том, что рамане могут прибегнуть к «менее благородным методам», в глазах ее что-то промелькнуло.
Кэндзи Ватанабэ наблюдал за первой половиной видеопередачи с предельным вниманием. Во время приложений он уже начал отвлекаться, задавая себе вопросы. «Кто они, эти чужаки? — гадал он. — Откуда явились? И почему они хотят наблюдать за нами? И еще — почему для этой роли выбрали Николь де Жарден?»
Кэндзи усмехнулся себе под нос, понимая, что поток вопросов остановить невозможно. Он решил сосредоточиться на более понятных вещах.
«Если Николь еще жива, — подумал Кэндзи, — сейчас ей должен быть восемьдесят один год». В волосах женщины на экране серебрилась седина, морщин тоже было больше, чем у космонавта де Жарден, когда «Ньютон» унес ее от Земли, но ни о каких восьмидесяти годах не могло быть и речи. «Пятьдесят два, самое большее, пятьдесят три», — сказал себе Кэндзи.
«Значит, эта запись сделана тридцать лет назад? — удивился он. — Или же процесс ее старения каким-то образом затормозили?» Ему даже не пришло в голову усомниться в том, что говорила действительно Николь. Кэндзи достаточно много времени занимался архивами «Ньютона», чтобы понять — перед ним настоящая де Жарден со всеми ее гримасами и манерами. «Значит, видеозапись сделана около четырех лет назад, — думал Кэндзи, — но если так…» Он так и не смог прийти к определенному выводу, когда передача с Николь окончилась и на экране вновь появился директор МКА.
Директор Кох быстро пояснил, что видеопередачу дважды повторят полностью по всем каналам, а потом каждый пассажир или член экипажа при желании может пользоваться записью.
— Что же это, черт побери, тут делается на самом деле? — потребовал ответа Макс Паккетт, как только лицо Николь вновь появилось на экране. Вопрос был предназначен Кэндзи.
— Если я правильно понял, — отозвался Кэндзи, несколько секунд поглядев на экран, — МКА преднамеренно обмануло нас относительно целей нашего полета. Очевидно, это сообщение было принято четыре года назад, когда на колонию Лоуэлл значительных средств не выделялось… решение приняли тогда же, как тольковсе попытки доказать подложность передачи не принесли успеха. Выходит, встреча с Рамой III с самого начала была целью нашего полета.
— Дерьмаки, — Макс Паккетт, негодуя, затряс головой. — Какого черта они скрыли от нас правду?
— Мой разум не в силах представить себе, что сверхсущества могут посылать эту невероятную технику лишь затем, чтобы собрать о нас информацию, — помолчав, прокомментировал ситуацию судья Мышкин. — С другой стороны, теперь я, во всяком случае, понимаю некоторые странности в подборе персонала. Я был просто озадачен, когда около восьми месяцев назад в состав колонии ввели группу бездомных, совсем молодых американцев. Сейчас совершенно ясно, что критерием для селекции служил «широкий срез», затребованный мадам де Жарден, а не представление о том, какой набор характеристик создаст социологически гибкий коллектив… если они и думали об этом, то в последнюю очередь.
— Ненавижу ложь и лжецов, — сказал Макс. Встав из кресла, он зашагал по комнате. — Все эти политиканы и правительственные чиновники одинаковы… эти сукины дети всегда лгут без зазрения совести.
— Но что им оставалось делать. Макс? — ответил судья Мышкин. — Несомненно, они не могли отнестись к передаче со всей серьезностью. Во всяком случае, до тех пор, пока возле Марса не объявился этот новый корабль. Ну а если бы они не скрыли истину, в мире немедленно поднялась бы паника.
— Вот что, судья, — возмущенным тоном проговорил Макс. — Я-то считал, что нанялся в клепаные фермеры на планету Марс. А о внеземлянах ничего не знаю и, если честно, знать не хочу. С меня довольно цыплят, свиней и этих людишек…
— В особенности этих людишек, — вставил судья Мышкин, улыбнувшись приятелю. Макс против желания рассмеялся.
Через несколько минут судья Мышкин и Макс распрощались, оставив Кэндзи с Наи в одиночестве. Вскоре после отбытия гостей в каюте Кэндзи и Наи зазвонил видеотелефон.
— Ватанабэ? — услыхали они голос Иэна Макмиллана.
— Да, сэр, — ответил Кэндзи.
— Жаль тревожить вас, Ватанабэ, — проговорил командир, — но вы назначены моим непосредственным помощником. Приказываю вам вкратце информировать весь экипаж «Пинты» об экспедиции «Ньютон», Рамах и космонавте де Жарден. Сегодня вечером ровно в девятнадцать ноль-ноль. Я полагаю, вы можете начать подготовку.
— …В 2200 году все средства массовой информации заявили о том, что Рама II полностью уничтожен дюжиной атомных бомб, взорвавшихся в непосредственной близости от него. Пропавших космонавтов де Жарден, О'Тула, Такагиси и Уэйкфилда, конечно, сочли погибшими. Действительно, в соответствии с официальными документами экспедиции «Ньютон» и весьма удачными книгами и телесериалом, распространявшимися Хагенестом и Шмидтом, Николь де Жарден погибла где-то в Нью-Йорке, островном городе посреди Цилиндрического моря, более чем за пару недельдо отправления научного корабля экспедиции «Ньютон» с Рамы на Землю.
Сделав паузу, Кэндзи поглядел на собравшихся. Многие записывали, хотя капитан Макмиллан известил пассажиров и экипаж о том, что видеозапись выступления Кэндзи можно будет получить немедленно после его окончания. Кэндзи грелся в лучах славы. Глянув на Наи, он улыбнулся ей и продолжил:
— Космонавт Франческа Сабатини, самая известная из оставшихся в живых участников экспедиции «Ньютон», заявила в своих мемуарах, что доктор де Жарден могла встретиться с враждебно настроенным биотом или пропасть в одном из экранированных от радиосвязи участков Нью-Йорка. Поскольку обе женщины вместе провели большую часть дня, разыскивая японского ученого Сигеру Такагиси, загадочным образом исчезнувшего из лагеря «Бета» предыдущей ночью, синьора Сабатини прекрасно знала, сколько питья и еды оставалось у космонавта де Жарден. «Даже при ее глубоких познаниях во всем, что касалось человеческого тела, — писала Сабатини, — Николь не могла продержаться более недели. А если в бреду она попыталась вытопить воду из ядовитого льда Цилиндрического моря, смерть пришла к ней еще раньше».
— Из шести космонавтов «Ньютона», не возвратившихся на Землю после встречи с Рамой II, наибольшее внимание всегда привлекала Николь де Жарден. Еще до того как блестящий статистик Роберто Лопес семь лет назад, основываясь на материалах Европейского банка геномной информации в Гааге, сделал точный вывод о том, что отцом ее дочери Женевьевы был покойный король Англии Генрих XI, личность доктора де Жарден стала легендарной. В последнее время посещаемость мемориала героини, расположенного возле виллы ее семьи в Бовуа, заметно выросла; среди посетителей особенно много молодых женщин. Люди устремляются туда не только, чтобы почтить память космонавта де Жарден и ознакомиться с многочисленными фотографиями и видеоматериалами, описывающими различные эпизоды ее замечательной жизни, но и для того, чтобы посмотреть на два великолепных бронзовых изваяния работы греческого скульптора Тео Паппаса. Одно из них изображает юную Николь в майке и шортах с золотой олимпийской медалью на груди, другое — Николь повзрослевшую, в летном комбинезоне МКА, подобном тому, который вы видели на видеоленте.
Кэндзи указал на заднюю часть комнаты, и в маленькой аудитории на «Пинте» погасли огни. Через короткое мгновение на двух экранах позади него начали сменяться проектируемые со слайдов изображения.
— Перед вами немногие фотографии Николь де Жарден, которыми располагает архив «Пинты». Ссылки на базу данных свидетельствуют, что в резервной библиотеке, хранящейся в грузовом отсеке, находится еще больше снимков и отдельных видеоотрывков, однако во время полета ими пользоваться невозможно. Впрочем, дополнительных материалов не потребуется, поскольку уже эти снимки позволяют заключить, что в принятой из космоса видеопередаче с нами разговаривала или Николь де Жарден, или идеальная копия этой личности.
На левом экране застыло лицо де Жарден, взятое крупным планом из загадочной передачи; правый фотоснимок, сделанный в Риме на вилле Адриана, изображал Николь в рождественский сочельник. Сомнений не оставалось: на обоих снимках была одна и та же женщина. Кэндзи сделал паузу и по аудитории пробежал одобрительный ропот.
— Мои друзья земляне, — начала она. — С вами говорит космонавт «Ньютона» Николь де Жарден. Я обращаюсь к вам издалека, нас разделяют многие миллиарды километров. Я нахожусь на борту гигантского космического корабля, аналогичного двум колоссальным цилиндрическим аппаратам, посетившим Солнечную систему в последние два столетия. Этот третий Рама тоже направляется в наш крошечный уголок Галактики. Примерно через четыре года после того, как вы примете данную передачу, Рама III выйдет на орбиту вокруг планеты Марс.
— С тех пор, как я покинула Землю, мне удалось узнать: аппараты класса Рама построены внеземным разумом и представляют собой элементы огромной системы сбора информации, производящей каталогизацию характеристик обитаемых планет во всей Вселенной. Чтобы выполнить очередную часть своего задания, третий Рама возвращается к нашей родной планете.
— Внутри этого аппарата создано поселение, вмещающее две тысячи человек, в том числе значительное количество животных и растений земного происхождения. Точная биомасса, а также общие требования к животным и растениям изложены в первом приложении к видеопередаче; однако следует подчеркнуть, что ключевой особенностью поселения для землян является использование растений, в особенности таких, которые эффективно преобразуют углекислый газ в кислород. Без растений обеспечение нормальных для землян условий существования на борту Рамы окажется затруднительным делом.
— Ожидается, что в результате этой передачи Земля вышлет репрезентативную группу своих обитателей, снабженную всеми необходимыми припасами, перечисленными во втором приложении, чтобы встретить Раму III на орбите Марса. Путешественников возьмут на борт Рамы и там за ними будут наблюдать в условиях, воспроизводящих существующие на Земле.
— В связи с враждебными действиями Земли по отношению к Раме II, хотя и не приведшими к заметным повреждениям инопланетного аппарата, базовый вариант действий Рамы II не предполагает приближения к Земле от орбиты Марса. Конечно, этот базовый вариант основывается на предположении, что власти Земли удовлетворят все требования, выдвинутые в данной передаче. Я не знаю, как отреагирует аппарат, если люди не встретят Раму III на орбите Марса. Впрочем, исходя из собственного опыта, могу сказать, что внеземной разум вполне способен добиться своих целей менее благородными методами.
— Что же касается людей, отправляемых к Марсу, то можно не говорить, что их выбор должен обеспечить широкий срез всего человечества, включая людей обоих полов, всех возрастов и всех, насколько это возможно, культур. Огромная библиотека сведений о Земле (требования к ней изложены в третьем приложении) позволит получить значительный объем информации, которая будет увязана с результатами наблюдений внутри Рамы.
— Не знаю, сколько времени люди проведут внутри Рамы и куда именно унесет их космический корабль; не знаю и того, зачем подобные Раме аппараты собирают информацию о Вселенной. Могу сказать, что все чудеса, которые мне удалось лицезреть за пределами нашей Солнечной системы, заставляют меня по-новому оценить место человечества во Вселенной.
Общее время передачи, более половины которого было отведено под разного рода приложения, составило чуть более десяти минут. Общий фон за все время ни разу не изменился. Николь говорила ровно и уверенно, перемежая предложения короткими паузами, когда глаза ее опускались к блокноту. Хотя тон выступления чуть менялся, лицо Николь по-прежнему сохраняло серьезное и открытое выражение. И только когда она говорила о том, что рамане могут прибегнуть к «менее благородным методам», в глазах ее что-то промелькнуло.
Кэндзи Ватанабэ наблюдал за первой половиной видеопередачи с предельным вниманием. Во время приложений он уже начал отвлекаться, задавая себе вопросы. «Кто они, эти чужаки? — гадал он. — Откуда явились? И почему они хотят наблюдать за нами? И еще — почему для этой роли выбрали Николь де Жарден?»
Кэндзи усмехнулся себе под нос, понимая, что поток вопросов остановить невозможно. Он решил сосредоточиться на более понятных вещах.
«Если Николь еще жива, — подумал Кэндзи, — сейчас ей должен быть восемьдесят один год». В волосах женщины на экране серебрилась седина, морщин тоже было больше, чем у космонавта де Жарден, когда «Ньютон» унес ее от Земли, но ни о каких восьмидесяти годах не могло быть и речи. «Пятьдесят два, самое большее, пятьдесят три», — сказал себе Кэндзи.
«Значит, эта запись сделана тридцать лет назад? — удивился он. — Или же процесс ее старения каким-то образом затормозили?» Ему даже не пришло в голову усомниться в том, что говорила действительно Николь. Кэндзи достаточно много времени занимался архивами «Ньютона», чтобы понять — перед ним настоящая де Жарден со всеми ее гримасами и манерами. «Значит, видеозапись сделана около четырех лет назад, — думал Кэндзи, — но если так…» Он так и не смог прийти к определенному выводу, когда передача с Николь окончилась и на экране вновь появился директор МКА.
Директор Кох быстро пояснил, что видеопередачу дважды повторят полностью по всем каналам, а потом каждый пассажир или член экипажа при желании может пользоваться записью.
— Что же это, черт побери, тут делается на самом деле? — потребовал ответа Макс Паккетт, как только лицо Николь вновь появилось на экране. Вопрос был предназначен Кэндзи.
— Если я правильно понял, — отозвался Кэндзи, несколько секунд поглядев на экран, — МКА преднамеренно обмануло нас относительно целей нашего полета. Очевидно, это сообщение было принято четыре года назад, когда на колонию Лоуэлл значительных средств не выделялось… решение приняли тогда же, как тольковсе попытки доказать подложность передачи не принесли успеха. Выходит, встреча с Рамой III с самого начала была целью нашего полета.
— Дерьмаки, — Макс Паккетт, негодуя, затряс головой. — Какого черта они скрыли от нас правду?
— Мой разум не в силах представить себе, что сверхсущества могут посылать эту невероятную технику лишь затем, чтобы собрать о нас информацию, — помолчав, прокомментировал ситуацию судья Мышкин. — С другой стороны, теперь я, во всяком случае, понимаю некоторые странности в подборе персонала. Я был просто озадачен, когда около восьми месяцев назад в состав колонии ввели группу бездомных, совсем молодых американцев. Сейчас совершенно ясно, что критерием для селекции служил «широкий срез», затребованный мадам де Жарден, а не представление о том, какой набор характеристик создаст социологически гибкий коллектив… если они и думали об этом, то в последнюю очередь.
— Ненавижу ложь и лжецов, — сказал Макс. Встав из кресла, он зашагал по комнате. — Все эти политиканы и правительственные чиновники одинаковы… эти сукины дети всегда лгут без зазрения совести.
— Но что им оставалось делать. Макс? — ответил судья Мышкин. — Несомненно, они не могли отнестись к передаче со всей серьезностью. Во всяком случае, до тех пор, пока возле Марса не объявился этот новый корабль. Ну а если бы они не скрыли истину, в мире немедленно поднялась бы паника.
— Вот что, судья, — возмущенным тоном проговорил Макс. — Я-то считал, что нанялся в клепаные фермеры на планету Марс. А о внеземлянах ничего не знаю и, если честно, знать не хочу. С меня довольно цыплят, свиней и этих людишек…
— В особенности этих людишек, — вставил судья Мышкин, улыбнувшись приятелю. Макс против желания рассмеялся.
Через несколько минут судья Мышкин и Макс распрощались, оставив Кэндзи с Наи в одиночестве. Вскоре после отбытия гостей в каюте Кэндзи и Наи зазвонил видеотелефон.
— Ватанабэ? — услыхали они голос Иэна Макмиллана.
— Да, сэр, — ответил Кэндзи.
— Жаль тревожить вас, Ватанабэ, — проговорил командир, — но вы назначены моим непосредственным помощником. Приказываю вам вкратце информировать весь экипаж «Пинты» об экспедиции «Ньютон», Рамах и космонавте де Жарден. Сегодня вечером ровно в девятнадцать ноль-ноль. Я полагаю, вы можете начать подготовку.
— …В 2200 году все средства массовой информации заявили о том, что Рама II полностью уничтожен дюжиной атомных бомб, взорвавшихся в непосредственной близости от него. Пропавших космонавтов де Жарден, О'Тула, Такагиси и Уэйкфилда, конечно, сочли погибшими. Действительно, в соответствии с официальными документами экспедиции «Ньютон» и весьма удачными книгами и телесериалом, распространявшимися Хагенестом и Шмидтом, Николь де Жарден погибла где-то в Нью-Йорке, островном городе посреди Цилиндрического моря, более чем за пару недельдо отправления научного корабля экспедиции «Ньютон» с Рамы на Землю.
Сделав паузу, Кэндзи поглядел на собравшихся. Многие записывали, хотя капитан Макмиллан известил пассажиров и экипаж о том, что видеозапись выступления Кэндзи можно будет получить немедленно после его окончания. Кэндзи грелся в лучах славы. Глянув на Наи, он улыбнулся ей и продолжил:
— Космонавт Франческа Сабатини, самая известная из оставшихся в живых участников экспедиции «Ньютон», заявила в своих мемуарах, что доктор де Жарден могла встретиться с враждебно настроенным биотом или пропасть в одном из экранированных от радиосвязи участков Нью-Йорка. Поскольку обе женщины вместе провели большую часть дня, разыскивая японского ученого Сигеру Такагиси, загадочным образом исчезнувшего из лагеря «Бета» предыдущей ночью, синьора Сабатини прекрасно знала, сколько питья и еды оставалось у космонавта де Жарден. «Даже при ее глубоких познаниях во всем, что касалось человеческого тела, — писала Сабатини, — Николь не могла продержаться более недели. А если в бреду она попыталась вытопить воду из ядовитого льда Цилиндрического моря, смерть пришла к ней еще раньше».
— Из шести космонавтов «Ньютона», не возвратившихся на Землю после встречи с Рамой II, наибольшее внимание всегда привлекала Николь де Жарден. Еще до того как блестящий статистик Роберто Лопес семь лет назад, основываясь на материалах Европейского банка геномной информации в Гааге, сделал точный вывод о том, что отцом ее дочери Женевьевы был покойный король Англии Генрих XI, личность доктора де Жарден стала легендарной. В последнее время посещаемость мемориала героини, расположенного возле виллы ее семьи в Бовуа, заметно выросла; среди посетителей особенно много молодых женщин. Люди устремляются туда не только, чтобы почтить память космонавта де Жарден и ознакомиться с многочисленными фотографиями и видеоматериалами, описывающими различные эпизоды ее замечательной жизни, но и для того, чтобы посмотреть на два великолепных бронзовых изваяния работы греческого скульптора Тео Паппаса. Одно из них изображает юную Николь в майке и шортах с золотой олимпийской медалью на груди, другое — Николь повзрослевшую, в летном комбинезоне МКА, подобном тому, который вы видели на видеоленте.
Кэндзи указал на заднюю часть комнаты, и в маленькой аудитории на «Пинте» погасли огни. Через короткое мгновение на двух экранах позади него начали сменяться проектируемые со слайдов изображения.
— Перед вами немногие фотографии Николь де Жарден, которыми располагает архив «Пинты». Ссылки на базу данных свидетельствуют, что в резервной библиотеке, хранящейся в грузовом отсеке, находится еще больше снимков и отдельных видеоотрывков, однако во время полета ими пользоваться невозможно. Впрочем, дополнительных материалов не потребуется, поскольку уже эти снимки позволяют заключить, что в принятой из космоса видеопередаче с нами разговаривала или Николь де Жарден, или идеальная копия этой личности.
На левом экране застыло лицо де Жарден, взятое крупным планом из загадочной передачи; правый фотоснимок, сделанный в Риме на вилле Адриана, изображал Николь в рождественский сочельник. Сомнений не оставалось: на обоих снимках была одна и та же женщина. Кэндзи сделал паузу и по аудитории пробежал одобрительный ропот.