Страница:
Таков парадокс русского мира и русского христианства, столь отличного как от западного, так и от византийского. Запад проецирует евангельский идеал в живую бурную реальность, желая осуществить его в жизни каждого отдельного человека, неизбежно при этом раздробляя и принижая его. Византия, наоборот, сковав живую жизнь единой мечтой, устремляет ее к идеалу, обращенному в символ, и саму жизнь превращая в золотой слепок «небесного царства». Русь — эта единая «безоконная монада», слишком живая для «византийского дворцового барокко» и слишком единая для раздробленного Запада, захваченная идеей и стремящаяся за пределы, — прорывает насквозь и тяжеловесные символы, и рациональные абстракции, обрушивая всю «химию жизни» в беспредельную экзистенцию. Трагедии Востока и Запада стекаются в нее, как в единую чашу, одну кровавую мистерию, над которой застыли в великом молчании три склоненных ангела ее «Троицы»…
Продолжение в следующем номере
(Автор: Владимир Можегов)
Неосязаемость власти. 2 июня — 9 июля 2008
Продолжение в следующем номере
(Автор: Владимир Можегов)
Неосязаемость власти. 2 июня — 9 июля 2008
В июне основной темой экспертного анализа и оперативного комментария по-прежнему оставалась проблема «равновесия» новой властной системы.
19 июня в Кремле состоялась встреча первого заместителя руководителя президентской администрации Владислава Суркова с активистами молодежных организаций «Россия молодая» и «Новые люди». На сайте первого из упомянутых движений появился короткий информационный отчет по результатам беседы, который привлек к себе широкое внимание. Всему виной короткая цитата из выступления Суркова: »…Сейчас Россию ждет довольно сложный этап политических изменений, связанный с нарастанием недружественного давления из-за рубежа и попытками определенных деструктивных сил внутри страны вбить клин между президентом Медведевым и председателем правительства Путиным» (rumol.ru, 24 июня).
Похоже, в обстановке раздвоения власти (по крайней мере кажущегося) латентные межведомственные конфликты, поразившие российское чиновничество, вышли частично на поверхность. 2 июля всеведущий и вездесущий депутат Государственной Думы Александр Хинштейн опубликовал в «Московском комсомольце» скандальную статью, разоблачающую председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина (»Богемское право»). Смысл статьи кратко и исчерпывающе был изложен в подзаголовке: «Председатель Следственного комитета страны ведет тайный бизнес в Чехии». Так была поставлена под сомнение честность чиновника, назначенного специально для надзора за честностью других чиновников.
Комментируя скандал с председателем Следственного комитета в эфире радио «Эхо Москвы» (9 июля), Виктор Илюхин заметил: «Мы все попали в очень странную и очень сложную ситуацию. Сегодня Хинштейн говорит о необходимости проверки этих фактов. А я задаю вопрос: а кто должен проверять? Ведь вот тогда, когда создавали Следственный комитет, мы много говорили о том, что мы создаем Следственный комитет, который будет стоять над прокуратурой и командовать всеми и вся. Государственная Дума не может начать проверку, и вряд ли она начнет эту проверку в плане работы нашей комиссии по двум причинам. Во-первых, наша комиссия проверяет, как говорится, на антикоррупционность, на моменты, которые позволят коррупционерам использовать тот или иной законопроект в получении незаконных прибылей. А второй момент: Александр Иванович Бастрыкин как председатель Следственного комитета назначается Советом Федерации. Это номенклатура Совета Федерации, он назначается по представлению президента РФ. А в Совете Федерации какой-либо комиссии, хотя бы наподобие комиссии Государственной Думы, абсолютно нет. И какими-либо полномочиями по проверке заявлений в отношении того или иного должностного лица какой-либо орган в Совете Федерации не наделен».
Публичное обвинение в адрес Бастрыкина, быть может, и преждевременно «подверстывать» к обсуждению борьбы с коррупцией, но тот факт, что публикация в «МК» в очередной раз привлекла внимание к этой проблеме, очевиден. Еще 24 июня в интервью ИА «Росбалт» первый заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков не без удовлетворения говорил об антикоррупционной деятельности парламента: «Я считаю, что мы пошли правильным путем: во многом ушли от популизма, сведения политических счетов, вмешательства в экономические и хозяйственные споры, сосредоточившись на более свойственных высшему законодательному органу страны направлениях работы». Однако события июля развенчали оптимизм депутата: если от сведения счетов и удалось уйти на думском уровне, то на федеральном уровне сведение счетов, кажется, еще только начинается.
Журнал «Итоги» 7 июля писал: «Нынешняя кампания по борьбе с коррупцией обещает быть жесткой и громкой» (»Видит GRECO…»). Можно долго спорить об оптимальных методах этой борьбы, но в одном уже сейчас сомнения нет: инициатива президента встретила широкую общественную поддержку. «За неполную неделю в Москве прошло несколько крупных совещаний, встреч, круглых столов и, наконец, заседание Совета законодателей в стенах Совета Федерации, на которое приехал сам президент», — констатировали «Итоги».
Дмитрий Медведев во время большого интервью, предваряющего первую для него встречу в формате G8, отвечал на вопросы журналистов из стран «восьмерки» без путинского куража (это, впрочем, дело наживное), но с не меньшей обстоятельностью. По поводу соответствия его взглядов взглядам Владимира Путина и сопряженной с этим проблемы продолжения (или изменения) прежнего политического курса президент сказал: «Мы хотим создать развитую страну с хорошей, сильной экономикой, с социальной сферой, которая устраивает наших людей, преодолеть бедность, коррупцию, выстроить дружеские отношения с нашими международными партнерами. Эти цели не могут подвергаться ревизии, кто бы ни стоял во главе Российского государства. И я считаю, что здесь изменений быть не должно, это моя позиция, и это, как мне представляется, именно то, что ждет от нас народ России» (kremlin.ru, 3 июля).
Александр Янов на страницах «Независимой газеты» оценивал политический дебют Медведева (статья, вышедшая 24 июня, так и называлась: «Дебют Медведева») неоднозначно. Если дебют Путина начала 2000-х годов, по мнению эксперта, «воодушевил мир (вплоть до знаменитого заявления Буша в Словении, что, заглянув в глаза президента России, он увидел его душу), дебют Медведева расколол мир: одни воодушевились, другие усомнились».
Многое о взглядах Медведева на мир можно было бы узнать из независимых публичных дебатов. Так полагал философ Александр Филиппов в споре с Владимиром Плигиным на страницах журнала «Русский репортер» (»Философ и политик»,
3 июля). «У нас есть одна очень скверная традиция, — отметил он, — еще с ельцинских времен первое лицо государства демонстративно устраняется от дебатов. Таким образом, статус политического разговора о серьезных вещах оказывается резко понижен». В словах Филиппова явно отразился запрос российской элиты на более развернутое и детальное изложение своего мировоззрения новым президентом.
Пока Медведев обтекаемо отвечал на каверзные вопросы российских и иностранных журналистов, предпринимались попытки осмыслить программу его правления за него. Так, Георгий Бовт (»Между хотеть и мочь», Газета.ru, 7 июля) писал: »…На Медведева возложена вполне определенная стратегическая задача: путем привнесения в политическую стилистику некоторых либеральных моментов попытаться продвинуться, насколько это будет возможно, по пути модернизации страны, а также, что еще важнее с точки зрения политических групп, пришедших к власти и укрепившихся в роли «разруливающих» основными материальными и финансовыми потоками экономики страны, добиться максимально возможной интеграции этих властных группировок в мировую экономику и мировую элиту на основе легитимации приобретенных ими активов».
Неуловимость, неосязаемость позиций Медведева точно выразил писатель Захар Прилепин в интервью газете «Время новостей» (23 июня). «Мне иногда кажется, — отметил он, — что у нас президент и премьер — один человек». От общих оценок он перешел к критике: «За последние годы не было сделано практически ничего, что обеспечивало бы России сохранность ее демографии и географии. Власть в России работает исключительно в сфере пиар-технологий».
Сходную точку зрения развивал обозреватель «Русского Newsweek» Михаил Фишман (»Стратегическая самоцензура», 23 июня): «У президента Медведева нет политической инфраструктуры — своей повестки дня, союзников, групп поддержки, каналов связи, просто преданных или хотя бы лояльных ему людей, да и продвигать их ему непросто. Вот он как будто вошел в автобус — все места заняты, и прислониться особо некуда, а путь неблизкий. Любой бы на его месте осторожничал и следовал девизу: сначала утвердись, а уже потом действуй».
Громкий медийный шум сопровождал в июне успехи российской футбольной сборной на чемпионате Европы. Два печальных поражения от испанцев, словно «окольцевавших» наше выступление на турнире, не испортили хорошего впечатления от трех блестящих матчей: с Грецией, Швецией и Голландией. Российская журналистская и экспертная общественность отреагировала на успехи сборной с должным оптимизмом. Порой он бил через край, и практически все пришли к единому выводу: чем бы в итоге ни обернулось наше выступление на чемпионате Европы, одержанных побед уже достаточно для того, чтобы тихо радоваться возрождению футбола, страны и милой суровости голландского тренера.
»А ведь были люди, которые не верили в наш успех» — так начиналась добрая половина комментариев на эту тему. Журналу «Профиль», например, уже даже «смешно было вспоминать», что «два года назад, когда Гус Хиддинк возглавил национальную сборную по футболу, Россия приняла его в штыки» (»Россия как стройплощадка футбольного империализма», 30 июня). Президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов в светлом, пастельном комментарии, опубликованном в «Известиях»
26 июня, рассуждал о неслучайном сходстве российского и голландского флагов, высоких заслугах иностранного тренера Хиддинка и о том, что «игра сборной внушает миллионам наших сограждан веру в силы страны, в ее выздоровление и возрождение». »…Талант способен расцветать в творческой и профессиональной среде», — заметил Никонов. Такая среда, по его мнению, в России возникает, пусть пока, может быть, и локально.
Строже и радикальнее других отреагировала на футбольные успехи России журналистка Валерия Новодворская (»Гусы не спасут Третий Рим», Грани.ru, 2 июля). »…Играть в футбол будем в аду», — продекламировала она без всякой пощады к сердобольному читателю. «Бедный Гус Хиддинк, — обратилась она к голландскому тренеру, — прыгайте скорее с этого «Летучего голландца», потому что он плывет прямо в преисподнюю». Пафос ее статьи сводился к тому, что стране, заточившей Михаила Ходорковского, поправшей гражданские права и свободы и до сих не «покаявшейся» в этих своих злодействах, не пристало побеждать на международных футбольных турнирах. «Бог даровал нам победу над Голландией (незаслуженную, факт) и посмотрел на нашу реакцию, на хвастовство, на спесь, на хамство, на шапкозакидательство. Богу стало тошно. И он поставил нас на место».
Чуть менее сурово, но так же хлестко и упорно защищал от футбольной истерии свои заветные мечты и чаяния публицист Александр Проханов. В редактируемой им газете «Завтра» 2 июля он опубликовал передовицу под названием «Сурков прав — будет трудно». О том, что нам всем будет трудно, внимательный и регулярный читатель текстов Александра Проханова знает уже давно. Тонкое эстетическое удовольствие состоит в том, что всякий раз система документально-художественных доказательств этого нехитрого тезиса немного другая — все более красноречивая, всеохватная, внушительная. Тщательно и образно описав «трещины», «впадины», «провалы» и «разломы» российской действительности, публицист посетовал на отсутствие «огромного Общего дела», которое нагрузило бы «имперской работой все сословия, все страты».
И эта идея у Проханова не нова, однако все новые художественные достоинства его текстов неоспоримы. Своей необычностью и откровенностью они разнообразят серое поле российского политического анализа.
Колумнист журнала «Эксперт» Максим Соколов высказался против критиков успехов российской футбольной сборной. В статье «Последнее пристанище», вышедшей в номере журнала от 30 июня, аналитик заметил, что «голоса негодования, раздававшиеся в ответ на уличные восторги по поводу футбольных успехов России, свидетельствуют о крайней умственной деградации наших оппозиционеров, не извиняемой уже никакими пороками режима».
Статья на сайте Полит.ru подытоживала футбольную тематику в ее политическом прочтении и уже в названии декларировала: «Футбол как катализатор патриотизма» (7 июля). «В Москве доля аудитории матча Россия-Голландия составила 63,14%, рейтинг — 21,3%, а полуфинала Россия-Испания — 70,6% и 28,53% соответственно. Таких показателей не было никогда прежде. Исключение составляет разве что новогоднее поздравление президента России, и то лишь суммарно по каналам».
Отдельного слова заслуживают информационные перипетии, сопровождавшие в минувший месяц главного российского «сидельца» Михаила Ходорковского. Почему-то именно в начале лета в СМИ поползли слухи о возможности его досрочного освобождения: либо по результату прошения о помиловании (напомним, что на имя Путина такое прошение Ходорковский писать отказался категорически), либо по другой схеме. В частности, под занавес весенней сессии новой Думы глава Комитета по законодательству Павел Крашенинников внес законопроект, по которому один день отсидки в СИЗО засчитывается за полтора дня в колонии общего режима. Заинтересованные товарищи тут же подсчитали, что в случае принятия закона Ходорковский сможет выйти на свободу уже в следующем году. Впрочем, рассмотрение закона не вписалось в предканикулярный график работы депутатов, и сенсация, буде таковая и намечалась, случится только осенью. Тщетно Борис Грызлов в комментарии «Вестям» (телеканал «Россия», 5 июля) расписывал успехи парламентариев на ниве законодательства: 164 федеральных закона и
3 конституционных — экспертов эти количественные показатели интересовали мало. Тем временем следственная бригада, успешно посадившая Ходорковского в тюрьму, не дремала: результатом ее постоянной работы стало новое обвинение, предъявленное олигарху и его бывшему подчиненному Платону Лебедеву 30 июня. Журнал «Коммерсантъ ВЛАСТЬ», анализируя эту запутанную медийную историю, пришел к выводу, что «все это, конечно, совпадение, но, нельзя не признать, на редкость своевременное: градус либеральных ожиданий в обществе начал повышаться как-то бесконтрольно. И с этим надо было что-то сделать» (»Из жизни отбывающих», 7 июля).
Новые обвинения Ходорковскому — и как раз к его 45-летию — не могли не найти отклика в либеральных сердцах. Одним из таких откликов стала статья, опубликованная на сайте «Ежедневный журнал» 4 июля (»Итоги недели. Суверенная либерализация», Александр Рыклин). Автор сетовал на то, что обвинения, предъявленные олигарху на сей раз, «еще абсурднее, чем предыдущие». Тут вопрос в том, что считать абсурдом: если доказанные факты мошенничества и воровства — абсурд, то наверняка новые обвинения не менее абсурдны. Под конец автор так разошелся в своем экспертном анализе, что придумал и тут же подарил два новых идеологических концепта. Первый, «суверенную либерализацию», он подарил «Владиславу Юрьевичу». Другой концепт, звучащий как «Второй подготовительный этап модернизации и демократизации», он адресовал «г-ну Медведеву». А суть публикации состояла в том, что Александр Рыклин таким образом шутил и иронизировал по поводу мнимой либерализации, которая обернулась пустыми разговорами.
Партийное поле российской политики в июне принесло немало новостей: ушел в отставку, казалось бы, несменяемый лидер «Яблока» Григорий Явлинский. Партия «Справедливая Россия», отойдя от избирательной гонки, возобновила «объединительную» политику и приросла Партией социальной справедливости, близкой ей по духу и электорату. Лидер эсэров Сергей Миронов прокомментировал это событие как «закономерный результат процесса политической интеграции левых российских партий» (spravedlivo.ru, 7 июля).
Отставка Явлинского стала, как принято в таких случаях говорить, закономерной. Хотя предсказать ее, зная трудный характер главного «яблочника», было непросто. Политолог Леонид Радзиховский в своей статье «Борьба за умных» (»Российская газета», 17 июня), не привязываясь к конкретному новостному поводу, но все же ориентируясь на него, анализировал причины неудач российских либералов. Дело здесь, по его мнению, не только в пресловутом «сужении пространства публичной политики», или, проще говоря, известной закрытости телевидения. В самом начале он отмечает: «Уже давно «реальная политика» для демократов свелась к проблемам внутрипартийной жизни и торгу об условиях взаимных сливаний-разливаний». «Во всяком случае, — подытоживает он, — не вдаваясь в бесконечную историю хождений в пустыне демократического движения в России, зафиксируем ситуацию на сегодняшний день. Она проста. Денег — нет. Интереса общества — нет. Лидеры устали от бесконечных унизительных поражений. Рядовые члены партии устали еще больше и разбредаются восвояси. От самих партий остались полустертые бренды. Хода на ТВ — нет. Опять круг: чтобы иметь право на эфир, нужен политический капитал — но без ТВ-кредита этот капитал не заработаешь! К тому же ТВ примерно до 2005-го было им широко открыто, но не спасло от банкротства».
Пока одни занимались партстроительством, другие искали собственный электорат. 23 июня на сайте Назлобу.ru был опубликован текст выступления Петра Милосердова на конференции «Новый политический национализм» (8 июня, Москва). В своем выступлении политик заявил о существовании в стране особого класса, который он обозначил как «образованные горожане», и дал ему следующие характеристики: образованный горожанин апатичен к политике; он недоволен властью, но воспринимает ее как маленькое зло, с котором лучше примириться; эти люди нечасто сталкиваются с государством; для них характерны ответственность, самостоятельность и самодеятельность». Главный вывод, сделанный Милосердовым, звучал так: «Образованный горожанин» не в состоянии себя самоидентифицировать политически, однако если прощупать его ценностные маркеры, то выяснится, что он — национал-демократ, отчасти с левым уклоном». По сути дела, этот самый «образованный горожанин» и может стать мощным ресурсом националистических сил в современной России.
В июне не широко, но эмоционально отмечалось двадцатилетие Всесоюзной партийной конференции КПСС 1988 года, положившей начало коренным преобразованиям советского государственного механизма. Отмечали это двадцатилетие те, кто более других надеялся на потепление политического климата в современной России — то есть так называемые либералы, или, точнее, оппозиционеры. «Радио Свобода» для обсуждения этого насущного юбилея пригласило 3 июля к себе в студию профессора Высшей школы экономики Андрея Медушевского. С исторического разговор быстро переключился на актуальное: в итоге досталось системе избрания глав регионов, системе власти в целом. «Я думаю, что существенное значение имеет вопрос о том, чтобы обеспечить реальную ответственность правительства перед Думой, — заключил эксперт. — Потому что сейчас эта ответственность присутствует в Конституции, однако ряд других норм Конституции говорит о том, что после вотума недоверия в течение трех раз президент просто распускает Думу. Я думаю, что важно было бы реализовать ту модель разделения властей, которая характерна для смешанной президентско-парламентской республики в ее классическом французском виде».
Не остался в стороне от обсуждения и, собственно, «виновник торжества»: человек, двадцать лет назад инициировавший конференцию, — некогда всемогущий лидер восточноевропейской супердержавы, а ныне — глава фонда имени самого себя Михаил Горбачев. 23 июня в интервью журналу The New Times отец перестройки рассказывал о собственных впечатлениях того времени: «Я стоял на борту раскачивающегося корабля, который вполне могло залить». Горбачев эмоционально и, как всегда, несколько расплывчато рассказывал о политическом закулисье конца 80-х, о своей борьбе за свободу, гласность и прочие достижения цивилизованного общества, о противодействии недоброжелателей-реакционеров. Он мимоходом заметил, что, быть может, «кадровый потенциал Питера уже исчерпан», а под конец сообщил, что ему уже 77 и он благодарен Господу Богу (хотя и атеист) за долголетие в такой неспокойной стране, как Россия, да еще и на таких постах.
Политолог Михаил Ремизов в прошлом месяце размышлял о суверенности. Результатом его раздумий стала статья с нехитрым названием «О суверенности» (АПН.ru, 25 июня). Эксперт отметил, что у термина «суверенная демократия» наконец-таки появился термин-антоним. Этим антонимом посчастливилось стать одному из тезисов Роберта Кейгана, приведенному в его статье «Конец конца истории» (перекличка с Фукуямой). Тезис этот в изложении Михаила Ремизова звучит так: «Необходимым и достаточным критерием принадлежности к «демократическому миру» является признание глобального «права на вмешательство» (кавычки закрываются). Все, что от вас требуется, — признать право международного сообщества на вмешательство в ваши
внутриполитические дела. А в ответ это самое международное сообщество признает вас «подлинной» демократией. «Настойчивая институционализация права на вмешательство и в еще большей мере своеобразное применение этого права в интересах демонстративно-показательного регресса, варваризации и фрагментации общества (Косово, Афганистан, Ирак) говорят о том, что Запад больше не является субъектом модернизации для остального мира. И большой вопрос — является ли он таковым для самого себя. Последнее нуждается в отдельном рассмотрении».
О суверенности, только в несколько ином ключе, думал и политолог Павел Данилин. В статье «Сто дней Дмитрия Медведева» (»Русский журнал», 17 июня) эксперт наметил пути развития «суверенного» дискурса от «сосредоточения к экспансии». «В ситуации повсеместного попрания суверенитета, — отметил он, — именно Россия может стать той силой, которая предложит новую идеологию суверенного сосуществования». Это и есть одна из главных задач, осуществление которой должно обеспечить правление Медведева.
Среди «концептуальных» текстов июня, бесспорно, заслуживает внимания доклад, подготовленный Центром политических технологий: «Демократия: развитие российской модели» (cpt.ru, июнь). По мнению авторов доклада, задачи, намеченные руководством страны, — в частности в рамках долгосрочной стратегии социально-экономического развития до 2020 года, — невозможно решить в «вертикально-иерархической системе при доминировании бюрократии». В сегодняшней России, отмечается в документе, «общественно-политическая «надстройка» отстает от экономического «базиса» по уровню своей демократичности» — а это есть «классическая предпосылка революционных потрясений». Напрашивается сам собой вывод, который в тексте доклада «политкорректно» опускается: или российское общество идет по пути дальнейших демократических реформ, или его ждут скорые революционные потрясения. Вывод спорный, но небезынтересный. Больше всего тумаков и подзатыльников досталось в июне не конкретным политикам, не либералам от любящих власть экспертов и не власти от не любящих власть либералов. Хуже всего в обозначенный период пришлось российскому телевидению, которое в июне, к вящему ужасу читающей публики и в довершение собственного разгрома, занялось самоанализом. Казалось бы, когда последовательно и осознанно наполняешь собственный эфир программами желтушно-сексуального характера, заниматься публичным самоанализом — верх безумия. Но российские теленачальники продемонстрировали, что и это им по плечу. 2 июля они высказались на страницах газеты «Коммерсантъ» об итогах уходящего телесезона. Ярче всех говорил генеральный директор НТВ Владимир Кулистиков. Его комментарий был настолько смел и откровенен, что его хочется процитировать почти целиком. Чего стоит только фраза: «Окрестные племена гастарбайтеров выучат русский только за то, что им разговаривает Галкин…» На обвинения в желтизне, косвенно прозвучавшие и в нашем тексте, Кулистиков ответил спорно, но громко: «По поводу же инвектив в желтизне со стороны некоторых отцов-детокрадов отвечу: в желтой кофте ходил и Маяковский. Первый на Руси трэшевик-затейник». В целом же итогами сезона гендиректор «мужского» канала остался доволен: «Сезон для ведущих телеканалов триумфален. Именно через них политический выбор элиты был воспринят и поддержан подавляющим большинством и стал выбором народа. Такая роль не случайна. Наше телевидение в отличие от скупых европейцев и рецессивных американцев по-прежнему щедро к зрителю, который остается с нами, что бы ни каркали сорные птицы Интернета. Адреналин побед, впрыснутый в народную душу телекамерами «России» и Первого, звездопад ослепительно дорогих премьер этих двух каналов, марафон их телесаг сплачивают семьи, села, города, страну, притягивают новое зарубежье». Остается добавить, что в российских блогах еще долго обсуждались слова о «сорных птицах Интернета».
19 июня в Кремле состоялась встреча первого заместителя руководителя президентской администрации Владислава Суркова с активистами молодежных организаций «Россия молодая» и «Новые люди». На сайте первого из упомянутых движений появился короткий информационный отчет по результатам беседы, который привлек к себе широкое внимание. Всему виной короткая цитата из выступления Суркова: »…Сейчас Россию ждет довольно сложный этап политических изменений, связанный с нарастанием недружественного давления из-за рубежа и попытками определенных деструктивных сил внутри страны вбить клин между президентом Медведевым и председателем правительства Путиным» (rumol.ru, 24 июня).
Похоже, в обстановке раздвоения власти (по крайней мере кажущегося) латентные межведомственные конфликты, поразившие российское чиновничество, вышли частично на поверхность. 2 июля всеведущий и вездесущий депутат Государственной Думы Александр Хинштейн опубликовал в «Московском комсомольце» скандальную статью, разоблачающую председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина (»Богемское право»). Смысл статьи кратко и исчерпывающе был изложен в подзаголовке: «Председатель Следственного комитета страны ведет тайный бизнес в Чехии». Так была поставлена под сомнение честность чиновника, назначенного специально для надзора за честностью других чиновников.
Комментируя скандал с председателем Следственного комитета в эфире радио «Эхо Москвы» (9 июля), Виктор Илюхин заметил: «Мы все попали в очень странную и очень сложную ситуацию. Сегодня Хинштейн говорит о необходимости проверки этих фактов. А я задаю вопрос: а кто должен проверять? Ведь вот тогда, когда создавали Следственный комитет, мы много говорили о том, что мы создаем Следственный комитет, который будет стоять над прокуратурой и командовать всеми и вся. Государственная Дума не может начать проверку, и вряд ли она начнет эту проверку в плане работы нашей комиссии по двум причинам. Во-первых, наша комиссия проверяет, как говорится, на антикоррупционность, на моменты, которые позволят коррупционерам использовать тот или иной законопроект в получении незаконных прибылей. А второй момент: Александр Иванович Бастрыкин как председатель Следственного комитета назначается Советом Федерации. Это номенклатура Совета Федерации, он назначается по представлению президента РФ. А в Совете Федерации какой-либо комиссии, хотя бы наподобие комиссии Государственной Думы, абсолютно нет. И какими-либо полномочиями по проверке заявлений в отношении того или иного должностного лица какой-либо орган в Совете Федерации не наделен».
Публичное обвинение в адрес Бастрыкина, быть может, и преждевременно «подверстывать» к обсуждению борьбы с коррупцией, но тот факт, что публикация в «МК» в очередной раз привлекла внимание к этой проблеме, очевиден. Еще 24 июня в интервью ИА «Росбалт» первый заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков не без удовлетворения говорил об антикоррупционной деятельности парламента: «Я считаю, что мы пошли правильным путем: во многом ушли от популизма, сведения политических счетов, вмешательства в экономические и хозяйственные споры, сосредоточившись на более свойственных высшему законодательному органу страны направлениях работы». Однако события июля развенчали оптимизм депутата: если от сведения счетов и удалось уйти на думском уровне, то на федеральном уровне сведение счетов, кажется, еще только начинается.
Журнал «Итоги» 7 июля писал: «Нынешняя кампания по борьбе с коррупцией обещает быть жесткой и громкой» (»Видит GRECO…»). Можно долго спорить об оптимальных методах этой борьбы, но в одном уже сейчас сомнения нет: инициатива президента встретила широкую общественную поддержку. «За неполную неделю в Москве прошло несколько крупных совещаний, встреч, круглых столов и, наконец, заседание Совета законодателей в стенах Совета Федерации, на которое приехал сам президент», — констатировали «Итоги».
Дмитрий Медведев во время большого интервью, предваряющего первую для него встречу в формате G8, отвечал на вопросы журналистов из стран «восьмерки» без путинского куража (это, впрочем, дело наживное), но с не меньшей обстоятельностью. По поводу соответствия его взглядов взглядам Владимира Путина и сопряженной с этим проблемы продолжения (или изменения) прежнего политического курса президент сказал: «Мы хотим создать развитую страну с хорошей, сильной экономикой, с социальной сферой, которая устраивает наших людей, преодолеть бедность, коррупцию, выстроить дружеские отношения с нашими международными партнерами. Эти цели не могут подвергаться ревизии, кто бы ни стоял во главе Российского государства. И я считаю, что здесь изменений быть не должно, это моя позиция, и это, как мне представляется, именно то, что ждет от нас народ России» (kremlin.ru, 3 июля).
Александр Янов на страницах «Независимой газеты» оценивал политический дебют Медведева (статья, вышедшая 24 июня, так и называлась: «Дебют Медведева») неоднозначно. Если дебют Путина начала 2000-х годов, по мнению эксперта, «воодушевил мир (вплоть до знаменитого заявления Буша в Словении, что, заглянув в глаза президента России, он увидел его душу), дебют Медведева расколол мир: одни воодушевились, другие усомнились».
Многое о взглядах Медведева на мир можно было бы узнать из независимых публичных дебатов. Так полагал философ Александр Филиппов в споре с Владимиром Плигиным на страницах журнала «Русский репортер» (»Философ и политик»,
3 июля). «У нас есть одна очень скверная традиция, — отметил он, — еще с ельцинских времен первое лицо государства демонстративно устраняется от дебатов. Таким образом, статус политического разговора о серьезных вещах оказывается резко понижен». В словах Филиппова явно отразился запрос российской элиты на более развернутое и детальное изложение своего мировоззрения новым президентом.
Пока Медведев обтекаемо отвечал на каверзные вопросы российских и иностранных журналистов, предпринимались попытки осмыслить программу его правления за него. Так, Георгий Бовт (»Между хотеть и мочь», Газета.ru, 7 июля) писал: »…На Медведева возложена вполне определенная стратегическая задача: путем привнесения в политическую стилистику некоторых либеральных моментов попытаться продвинуться, насколько это будет возможно, по пути модернизации страны, а также, что еще важнее с точки зрения политических групп, пришедших к власти и укрепившихся в роли «разруливающих» основными материальными и финансовыми потоками экономики страны, добиться максимально возможной интеграции этих властных группировок в мировую экономику и мировую элиту на основе легитимации приобретенных ими активов».
Неуловимость, неосязаемость позиций Медведева точно выразил писатель Захар Прилепин в интервью газете «Время новостей» (23 июня). «Мне иногда кажется, — отметил он, — что у нас президент и премьер — один человек». От общих оценок он перешел к критике: «За последние годы не было сделано практически ничего, что обеспечивало бы России сохранность ее демографии и географии. Власть в России работает исключительно в сфере пиар-технологий».
Сходную точку зрения развивал обозреватель «Русского Newsweek» Михаил Фишман (»Стратегическая самоцензура», 23 июня): «У президента Медведева нет политической инфраструктуры — своей повестки дня, союзников, групп поддержки, каналов связи, просто преданных или хотя бы лояльных ему людей, да и продвигать их ему непросто. Вот он как будто вошел в автобус — все места заняты, и прислониться особо некуда, а путь неблизкий. Любой бы на его месте осторожничал и следовал девизу: сначала утвердись, а уже потом действуй».
Громкий медийный шум сопровождал в июне успехи российской футбольной сборной на чемпионате Европы. Два печальных поражения от испанцев, словно «окольцевавших» наше выступление на турнире, не испортили хорошего впечатления от трех блестящих матчей: с Грецией, Швецией и Голландией. Российская журналистская и экспертная общественность отреагировала на успехи сборной с должным оптимизмом. Порой он бил через край, и практически все пришли к единому выводу: чем бы в итоге ни обернулось наше выступление на чемпионате Европы, одержанных побед уже достаточно для того, чтобы тихо радоваться возрождению футбола, страны и милой суровости голландского тренера.
»А ведь были люди, которые не верили в наш успех» — так начиналась добрая половина комментариев на эту тему. Журналу «Профиль», например, уже даже «смешно было вспоминать», что «два года назад, когда Гус Хиддинк возглавил национальную сборную по футболу, Россия приняла его в штыки» (»Россия как стройплощадка футбольного империализма», 30 июня). Президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов в светлом, пастельном комментарии, опубликованном в «Известиях»
26 июня, рассуждал о неслучайном сходстве российского и голландского флагов, высоких заслугах иностранного тренера Хиддинка и о том, что «игра сборной внушает миллионам наших сограждан веру в силы страны, в ее выздоровление и возрождение». »…Талант способен расцветать в творческой и профессиональной среде», — заметил Никонов. Такая среда, по его мнению, в России возникает, пусть пока, может быть, и локально.
Строже и радикальнее других отреагировала на футбольные успехи России журналистка Валерия Новодворская (»Гусы не спасут Третий Рим», Грани.ru, 2 июля). »…Играть в футбол будем в аду», — продекламировала она без всякой пощады к сердобольному читателю. «Бедный Гус Хиддинк, — обратилась она к голландскому тренеру, — прыгайте скорее с этого «Летучего голландца», потому что он плывет прямо в преисподнюю». Пафос ее статьи сводился к тому, что стране, заточившей Михаила Ходорковского, поправшей гражданские права и свободы и до сих не «покаявшейся» в этих своих злодействах, не пристало побеждать на международных футбольных турнирах. «Бог даровал нам победу над Голландией (незаслуженную, факт) и посмотрел на нашу реакцию, на хвастовство, на спесь, на хамство, на шапкозакидательство. Богу стало тошно. И он поставил нас на место».
Чуть менее сурово, но так же хлестко и упорно защищал от футбольной истерии свои заветные мечты и чаяния публицист Александр Проханов. В редактируемой им газете «Завтра» 2 июля он опубликовал передовицу под названием «Сурков прав — будет трудно». О том, что нам всем будет трудно, внимательный и регулярный читатель текстов Александра Проханова знает уже давно. Тонкое эстетическое удовольствие состоит в том, что всякий раз система документально-художественных доказательств этого нехитрого тезиса немного другая — все более красноречивая, всеохватная, внушительная. Тщательно и образно описав «трещины», «впадины», «провалы» и «разломы» российской действительности, публицист посетовал на отсутствие «огромного Общего дела», которое нагрузило бы «имперской работой все сословия, все страты».
И эта идея у Проханова не нова, однако все новые художественные достоинства его текстов неоспоримы. Своей необычностью и откровенностью они разнообразят серое поле российского политического анализа.
Колумнист журнала «Эксперт» Максим Соколов высказался против критиков успехов российской футбольной сборной. В статье «Последнее пристанище», вышедшей в номере журнала от 30 июня, аналитик заметил, что «голоса негодования, раздававшиеся в ответ на уличные восторги по поводу футбольных успехов России, свидетельствуют о крайней умственной деградации наших оппозиционеров, не извиняемой уже никакими пороками режима».
Статья на сайте Полит.ru подытоживала футбольную тематику в ее политическом прочтении и уже в названии декларировала: «Футбол как катализатор патриотизма» (7 июля). «В Москве доля аудитории матча Россия-Голландия составила 63,14%, рейтинг — 21,3%, а полуфинала Россия-Испания — 70,6% и 28,53% соответственно. Таких показателей не было никогда прежде. Исключение составляет разве что новогоднее поздравление президента России, и то лишь суммарно по каналам».
Отдельного слова заслуживают информационные перипетии, сопровождавшие в минувший месяц главного российского «сидельца» Михаила Ходорковского. Почему-то именно в начале лета в СМИ поползли слухи о возможности его досрочного освобождения: либо по результату прошения о помиловании (напомним, что на имя Путина такое прошение Ходорковский писать отказался категорически), либо по другой схеме. В частности, под занавес весенней сессии новой Думы глава Комитета по законодательству Павел Крашенинников внес законопроект, по которому один день отсидки в СИЗО засчитывается за полтора дня в колонии общего режима. Заинтересованные товарищи тут же подсчитали, что в случае принятия закона Ходорковский сможет выйти на свободу уже в следующем году. Впрочем, рассмотрение закона не вписалось в предканикулярный график работы депутатов, и сенсация, буде таковая и намечалась, случится только осенью. Тщетно Борис Грызлов в комментарии «Вестям» (телеканал «Россия», 5 июля) расписывал успехи парламентариев на ниве законодательства: 164 федеральных закона и
3 конституционных — экспертов эти количественные показатели интересовали мало. Тем временем следственная бригада, успешно посадившая Ходорковского в тюрьму, не дремала: результатом ее постоянной работы стало новое обвинение, предъявленное олигарху и его бывшему подчиненному Платону Лебедеву 30 июня. Журнал «Коммерсантъ ВЛАСТЬ», анализируя эту запутанную медийную историю, пришел к выводу, что «все это, конечно, совпадение, но, нельзя не признать, на редкость своевременное: градус либеральных ожиданий в обществе начал повышаться как-то бесконтрольно. И с этим надо было что-то сделать» (»Из жизни отбывающих», 7 июля).
Новые обвинения Ходорковскому — и как раз к его 45-летию — не могли не найти отклика в либеральных сердцах. Одним из таких откликов стала статья, опубликованная на сайте «Ежедневный журнал» 4 июля (»Итоги недели. Суверенная либерализация», Александр Рыклин). Автор сетовал на то, что обвинения, предъявленные олигарху на сей раз, «еще абсурднее, чем предыдущие». Тут вопрос в том, что считать абсурдом: если доказанные факты мошенничества и воровства — абсурд, то наверняка новые обвинения не менее абсурдны. Под конец автор так разошелся в своем экспертном анализе, что придумал и тут же подарил два новых идеологических концепта. Первый, «суверенную либерализацию», он подарил «Владиславу Юрьевичу». Другой концепт, звучащий как «Второй подготовительный этап модернизации и демократизации», он адресовал «г-ну Медведеву». А суть публикации состояла в том, что Александр Рыклин таким образом шутил и иронизировал по поводу мнимой либерализации, которая обернулась пустыми разговорами.
Партийное поле российской политики в июне принесло немало новостей: ушел в отставку, казалось бы, несменяемый лидер «Яблока» Григорий Явлинский. Партия «Справедливая Россия», отойдя от избирательной гонки, возобновила «объединительную» политику и приросла Партией социальной справедливости, близкой ей по духу и электорату. Лидер эсэров Сергей Миронов прокомментировал это событие как «закономерный результат процесса политической интеграции левых российских партий» (spravedlivo.ru, 7 июля).
Отставка Явлинского стала, как принято в таких случаях говорить, закономерной. Хотя предсказать ее, зная трудный характер главного «яблочника», было непросто. Политолог Леонид Радзиховский в своей статье «Борьба за умных» (»Российская газета», 17 июня), не привязываясь к конкретному новостному поводу, но все же ориентируясь на него, анализировал причины неудач российских либералов. Дело здесь, по его мнению, не только в пресловутом «сужении пространства публичной политики», или, проще говоря, известной закрытости телевидения. В самом начале он отмечает: «Уже давно «реальная политика» для демократов свелась к проблемам внутрипартийной жизни и торгу об условиях взаимных сливаний-разливаний». «Во всяком случае, — подытоживает он, — не вдаваясь в бесконечную историю хождений в пустыне демократического движения в России, зафиксируем ситуацию на сегодняшний день. Она проста. Денег — нет. Интереса общества — нет. Лидеры устали от бесконечных унизительных поражений. Рядовые члены партии устали еще больше и разбредаются восвояси. От самих партий остались полустертые бренды. Хода на ТВ — нет. Опять круг: чтобы иметь право на эфир, нужен политический капитал — но без ТВ-кредита этот капитал не заработаешь! К тому же ТВ примерно до 2005-го было им широко открыто, но не спасло от банкротства».
Пока одни занимались партстроительством, другие искали собственный электорат. 23 июня на сайте Назлобу.ru был опубликован текст выступления Петра Милосердова на конференции «Новый политический национализм» (8 июня, Москва). В своем выступлении политик заявил о существовании в стране особого класса, который он обозначил как «образованные горожане», и дал ему следующие характеристики: образованный горожанин апатичен к политике; он недоволен властью, но воспринимает ее как маленькое зло, с котором лучше примириться; эти люди нечасто сталкиваются с государством; для них характерны ответственность, самостоятельность и самодеятельность». Главный вывод, сделанный Милосердовым, звучал так: «Образованный горожанин» не в состоянии себя самоидентифицировать политически, однако если прощупать его ценностные маркеры, то выяснится, что он — национал-демократ, отчасти с левым уклоном». По сути дела, этот самый «образованный горожанин» и может стать мощным ресурсом националистических сил в современной России.
В июне не широко, но эмоционально отмечалось двадцатилетие Всесоюзной партийной конференции КПСС 1988 года, положившей начало коренным преобразованиям советского государственного механизма. Отмечали это двадцатилетие те, кто более других надеялся на потепление политического климата в современной России — то есть так называемые либералы, или, точнее, оппозиционеры. «Радио Свобода» для обсуждения этого насущного юбилея пригласило 3 июля к себе в студию профессора Высшей школы экономики Андрея Медушевского. С исторического разговор быстро переключился на актуальное: в итоге досталось системе избрания глав регионов, системе власти в целом. «Я думаю, что существенное значение имеет вопрос о том, чтобы обеспечить реальную ответственность правительства перед Думой, — заключил эксперт. — Потому что сейчас эта ответственность присутствует в Конституции, однако ряд других норм Конституции говорит о том, что после вотума недоверия в течение трех раз президент просто распускает Думу. Я думаю, что важно было бы реализовать ту модель разделения властей, которая характерна для смешанной президентско-парламентской республики в ее классическом французском виде».
Не остался в стороне от обсуждения и, собственно, «виновник торжества»: человек, двадцать лет назад инициировавший конференцию, — некогда всемогущий лидер восточноевропейской супердержавы, а ныне — глава фонда имени самого себя Михаил Горбачев. 23 июня в интервью журналу The New Times отец перестройки рассказывал о собственных впечатлениях того времени: «Я стоял на борту раскачивающегося корабля, который вполне могло залить». Горбачев эмоционально и, как всегда, несколько расплывчато рассказывал о политическом закулисье конца 80-х, о своей борьбе за свободу, гласность и прочие достижения цивилизованного общества, о противодействии недоброжелателей-реакционеров. Он мимоходом заметил, что, быть может, «кадровый потенциал Питера уже исчерпан», а под конец сообщил, что ему уже 77 и он благодарен Господу Богу (хотя и атеист) за долголетие в такой неспокойной стране, как Россия, да еще и на таких постах.
Политолог Михаил Ремизов в прошлом месяце размышлял о суверенности. Результатом его раздумий стала статья с нехитрым названием «О суверенности» (АПН.ru, 25 июня). Эксперт отметил, что у термина «суверенная демократия» наконец-таки появился термин-антоним. Этим антонимом посчастливилось стать одному из тезисов Роберта Кейгана, приведенному в его статье «Конец конца истории» (перекличка с Фукуямой). Тезис этот в изложении Михаила Ремизова звучит так: «Необходимым и достаточным критерием принадлежности к «демократическому миру» является признание глобального «права на вмешательство» (кавычки закрываются). Все, что от вас требуется, — признать право международного сообщества на вмешательство в ваши
внутриполитические дела. А в ответ это самое международное сообщество признает вас «подлинной» демократией. «Настойчивая институционализация права на вмешательство и в еще большей мере своеобразное применение этого права в интересах демонстративно-показательного регресса, варваризации и фрагментации общества (Косово, Афганистан, Ирак) говорят о том, что Запад больше не является субъектом модернизации для остального мира. И большой вопрос — является ли он таковым для самого себя. Последнее нуждается в отдельном рассмотрении».
О суверенности, только в несколько ином ключе, думал и политолог Павел Данилин. В статье «Сто дней Дмитрия Медведева» (»Русский журнал», 17 июня) эксперт наметил пути развития «суверенного» дискурса от «сосредоточения к экспансии». «В ситуации повсеместного попрания суверенитета, — отметил он, — именно Россия может стать той силой, которая предложит новую идеологию суверенного сосуществования». Это и есть одна из главных задач, осуществление которой должно обеспечить правление Медведева.
Среди «концептуальных» текстов июня, бесспорно, заслуживает внимания доклад, подготовленный Центром политических технологий: «Демократия: развитие российской модели» (cpt.ru, июнь). По мнению авторов доклада, задачи, намеченные руководством страны, — в частности в рамках долгосрочной стратегии социально-экономического развития до 2020 года, — невозможно решить в «вертикально-иерархической системе при доминировании бюрократии». В сегодняшней России, отмечается в документе, «общественно-политическая «надстройка» отстает от экономического «базиса» по уровню своей демократичности» — а это есть «классическая предпосылка революционных потрясений». Напрашивается сам собой вывод, который в тексте доклада «политкорректно» опускается: или российское общество идет по пути дальнейших демократических реформ, или его ждут скорые революционные потрясения. Вывод спорный, но небезынтересный. Больше всего тумаков и подзатыльников досталось в июне не конкретным политикам, не либералам от любящих власть экспертов и не власти от не любящих власть либералов. Хуже всего в обозначенный период пришлось российскому телевидению, которое в июне, к вящему ужасу читающей публики и в довершение собственного разгрома, занялось самоанализом. Казалось бы, когда последовательно и осознанно наполняешь собственный эфир программами желтушно-сексуального характера, заниматься публичным самоанализом — верх безумия. Но российские теленачальники продемонстрировали, что и это им по плечу. 2 июля они высказались на страницах газеты «Коммерсантъ» об итогах уходящего телесезона. Ярче всех говорил генеральный директор НТВ Владимир Кулистиков. Его комментарий был настолько смел и откровенен, что его хочется процитировать почти целиком. Чего стоит только фраза: «Окрестные племена гастарбайтеров выучат русский только за то, что им разговаривает Галкин…» На обвинения в желтизне, косвенно прозвучавшие и в нашем тексте, Кулистиков ответил спорно, но громко: «По поводу же инвектив в желтизне со стороны некоторых отцов-детокрадов отвечу: в желтой кофте ходил и Маяковский. Первый на Руси трэшевик-затейник». В целом же итогами сезона гендиректор «мужского» канала остался доволен: «Сезон для ведущих телеканалов триумфален. Именно через них политический выбор элиты был воспринят и поддержан подавляющим большинством и стал выбором народа. Такая роль не случайна. Наше телевидение в отличие от скупых европейцев и рецессивных американцев по-прежнему щедро к зрителю, который остается с нами, что бы ни каркали сорные птицы Интернета. Адреналин побед, впрыснутый в народную душу телекамерами «России» и Первого, звездопад ослепительно дорогих премьер этих двух каналов, марафон их телесаг сплачивают семьи, села, города, страну, притягивают новое зарубежье». Остается добавить, что в российских блогах еще долго обсуждались слова о «сорных птицах Интернета».