— Док, я сделаю все, что вы мне скажете. Компания предоставит мне полную медицинскую страховку, которая может понадобиться.
   — Не беспокойтесь об этом. Мишель займется вашей дочерью в качестве профессиональной услуги. Вам придется сопровождать Дорис. Постарайтесь понять меня, очень важно, чтобы вам все было ясно, мистер Браун. Дорис прошла через ужасные муки, поистине ужасные. Ей станет лучше — она полностью выздоровеет, но вам тоже понадобится приложить усилия. Мишель объяснит все это гораздо лучше меня. Но я должна предупредить вас, мистер Браун: какие бы страшные вещи вы ни узнали, вы должны...
   — Док, — мягко прервал ее мужчина, — это моя маленькая дочурка, и я не собираюсь снова запутать все.., и потерять ее. Она — все, что у меня осталось. Да я лучше умру, чем...
   — Мистер Браун, именно это мы и хотели услышать от вас.
* * *
   Келли проснулся в час ночи по местному времени. Большая порция виски, выпитая им ранее, к счастью, не привела к похмелью. Наоборот, он чувствовал себя необычайно бодрым и отдохнувшим. Легкое покачивание корабля успокоило его тело во время дневного (ночного) отдыха, и, лежа в темноте отведенной ему офицерской каюты, он слышал потрескивание стали при повороте судна, когда «Огден» повернул влево. Келли прошел в душевую и включил холодную воду, чтобы окончательно проснуться. Через десять минут он был одет и готов к выходу. Наступило время для осмотра корабля.
   Военные суда никогда не спят. Несмотря на то что большинство работ проводится в дневное время, неизменный цикл вахт, которые несут на флоте, означал постоянное движение людей внутри корабля. Не меньше ста человек из корабельной команды находились на своих постах в любое время суток, и еще многие другие ходили по тускло освещенным коридорам, выполняя свои обязанности по техническому обслуживанию корабельного оборудования. Остальные отдыхали в кают-компании, читали или писали письма.
   Келли был в полосатой робе. На груди красовалась табличка, гласившая просто: «Кларк», без указания звания или должности. В глазах экипажа это делало «мистера Кларка» штатским, и уже кое-кто перешептывался по поводу того, что он — сотрудник ЦРУ, но шепот, часто сопровождавшийся вполне естественными шутками о Джеймсе Бонде, затихал при виде Келли. Матросы уступали ему дорогу при встречах в коридоре, приветствуя его почтительными кивками, на которые он приветливо отвечал, внутренне усмехаясь от того, что ему присвоили статус офицера. Несмотря на то что только капитан и его помощник знали о предстоящей операции, матросы тоже не были такими уж простаками. Никто не посылает корабль из Сан-Диего через весь океан только для того, чтобы обеспечить поддержку неполному взводу морских пехотинцев, — если только на то нет весьма веской причины, — а группа крутых парней, высадившихся на борт корабля, выглядела настолько угрожающе, что даже герой фильмов о «зеленых беретах» Джон Уэйн с почтением уступил бы им дорогу.
   Келли отыскал полетную палубу. Там беседовали трое матросов. «Конни» все еще виднелся на горизонте, и с его палуб по-прежнему взлетали самолеты, мигающие огни которых вырисовывались на фоне звездного неба. Через несколько минут глаза Келли адаптировались к темноте. В нескольких тысячах ярдов он увидел эскадренные миноносцы боевого охранения. Высоко над «Огденом» под шум электрических моторов вращались радиолокационные антенны, но его заглушал непрерывный плеск воды, рассекаемой стальным корпусом корабля.
   — Господи, как красиво-то, — произнес он вполголоса. Келли повернулся и снова вошел в корабельную надстройку. Там он поднимался и опускался по многочисленным трапам, пока не отыскал центр сбора и обработки боевых данных. В центре сидел капитан первого ранга Фрэнке, бодрствующий, как часто бодрствуют многие командиры кораблей во время перехода.
   — Ну как, чувствуете себя лучше? — спросил капитан.
   — Да, сэр. — Келли посмотрел на экран радиолокатора, сосчитал корабли тактической группы, составляющей ТФ-77. На всех кораблях работали радары — у Северного Вьетнама имеются военно-воздушные силы, и всегда они могут попытаться совершить какую-то глупость.
   — А где русский корабль электронной разведки?
   — Наш русский друг? Вот он. — Капитан Фрэнке постучал пальцем по главному экрану. — Занимается тем же, чем и мы. Сотрудники нашей электронной разведки получили возможность поразвлечься. Обычно они выходят в море на небольших судах. Мы для них что-то вроде «Куин Мэри».
   — Да, у вас очень большой корабль, — согласился Келли. — И он кажется совсем пустым.
   — Верно. Ну что ж, по крайней мере не приходится беспокоиться о ссорах между моими парнями и морскими пехотинцами. Хотите посмотреть на карты? У меня вся пачка заперта в каюте.
   — Хорошая мысль, капитан. Вы не могли бы распорядиться, чтобы приготовили кофе?
   Походная каюта командира корабля была достаточно комфортабельной. Стюард принес кофе и завтрак. Келли развернул карту и снова посмотрел на реку, вдоль которой вверх по течению ему скоро придется плыть.
   — Широкая и глубокая, — заметил Фрэнке.
   — Достаточно для моих целей, — кивнул Келли, прожевывая гренку. — Цель находится вот здесь.
   — Да, лучше уж вы, чем я, мой друг. — Капитан достал из кармана измерительный циркуль и смерил расстояние.
   — Вы давно плаваете на таких кораблях?
   — На крокодильем флоте? — Фрэнке рассмеялся. — Мне дали пинка под зад и выпустили из Аннаполиса после двух с половиной лет ускоренного обучения — не забудьте, шла война. Я хотел служить на эсминцах, а меня послали на первый десантный корабль. Представляете, новоиспеченный младший лейтенант — помощник командира, а? Сначала была высадка в Пелу. Во время операции по захвату Окинавы я уже командовал судном. Затем Инчон, Вонсан, Ливан. Я обдирал краску с днищ своих кораблей у множества берегов. Вы считаете..? — спросил он, поднимая голову и глядя на Келли.
   — Мы прибыли сюда, капитан, не для того, чтобы потерпеть неудачу. — Келли уже запомнил каждый поворот реки и все-таки продолжал смотреть на карту, являющуюся точной копией той, которую он изучал в Куантико, пытаясь обнаружить что-нибудь новое и не находя ничего. И все-таки он не сводил с нее глаз.
   — Вы отправляетесь в одиночку? Придется плыть долго, мистер Кларк, — заметил Фрэнке.
   — У меня будет помощь, и мне не придется возвращаться обратно вплавь, верно?
   — Да, пожалуй. Будет очень хорошо, если удастся спасти оттуда наших парней.
   — Да, сэр.

Глава 27
Высадка

   Первый этап операции «Зеленый самшит» начался перед самым рассветом. Авианосец «Констелейшн» изменил свой прежний курс, при котором он плыл на юг, получив по радио одно-единственное кодированное слово. Два крейсера и шесть эскадренных миноносцев точно повторили его маневр, тоже положив руль на левый борт, и ручки машинных телеграфов были переведены в положение «полный вперед», команды тут же отрепетовали в машинных отделениях. Силовые установки военных кораблей находились в состоянии полной готовности, и суда, закончив поворот, сразу начали резко увеличивать скорость. Этот маневр застал врасплох русский корабль электронной разведки. Там ожидали, что «Конни» развернется в противоположную сторону, навстречу ветру, чтобы начать летные операции, но авианосец по непонятной для русских причине прекратил операции и вместо этого устремился на северо-восток. Русский корабль тоже изменил курс и увеличил скорость в напрасной надежде догнать авианосную группу. При этом «Огден» остался на прежнем месте в сопровождении двух ракетоносных фрегатов типа «Адам» — разумная предосторожность, принимая во внимание то, что совсем недавно произошло с «Пуэбло» у берегов Северной Кореи.
   Капитан Фрэнке наблюдал за тем, как русский корабль час спустя исчез за горизонтом. Чтобы полностью удостовериться в этом, он выждал еще два часа. В восемь утра два штурмовых вертолета АН-1 «Хьюи кобра» завершили свой перелет над морем с базы морской пехоты в Дананге и опустились на просторную летную палубу «Огдена». У русских могло бы возникнуть подозрение относительно присутствия двух штурмовых вертолетов на корабле, который, по надежным сведениям их разведки, занимался сбором электронной информации, ничем не отличающейся от их собственной. Группы технического обслуживания немедленно закатили вертолеты в укрытие и принялись за осмотр и проверку каждой детали и каждой системы «змей», чтобы убедиться, что все в полном порядке. Матросы «Огдена» пустили в ход свою превосходно оборудованную мастерскую, и высококвалифицированные техники десантного корабля предоставили в распоряжение только что прибывших вертолетов все, что имелось у них на судне. Команде «Огдена» все еще ничего не сообщили о предстоящей операции, но всем было ясно, что готовится нечто крайне необычное. Время вопросов кончилось. Что бы ни предстояло, матросам было ясно — необходимо всячески помогать в подготовке операции, и они принялись за работу еще до того, как офицеры отдали соответствующие распоряжения своим подчиненным. Появление штурмовых вертолетов «Кобра» означало, что скоро начнутся боевые действия, и каждый член команды отдавал себе отчет в том, что корабль находится намного ближе к Северному Вьетнаму, чем к Южному. Слухи ходили по кораблю самые разные, но их смысл в общем-то сводился к одному. На борту «Огдена» находились сотрудники ЦРУ и группа коммандос, затем прилетели штурмовые вертолеты, и новые ожидались к вечеру. Военно-морским медикам, находившимся на борту корабля, был отдан приказ приготовить судовой госпиталь для возможных раненых.
   — Мы готовимся нанести удар по этим ублюдкам, — заметил матрос, обращаясь к своему старшине.
   — Только не говори об этом с остальными матросами, — проворчал двадцативосьмилетний ветеран.
   — А кому я могу рассказать об этом, боцман? Я ведь тоже хочу помочь всем, чем только могу, понимаешь?
   Что происходит с моим флотом? — подумал участник высадки в заливе Лейте.
   — Эй, ребята! — окликнул матрос недавно прибывших новичков. — Вот ты, ты и ты. — Давайте приниматься за осмотр летной палубы. Уже пора браться за ППП. — Он повернулся к своему боссу:
   — С вашего разрешения, боцман.
   — Действуйте. — Студенты, подумал боцман, вызвались служить на флоте, чтобы избежать призыва в армию.
   Шеренга матросов медленно двинулась по палубе, внимательно глядя под ноги, чтобы обнаружить любой, даже микроскопический посторонний предмет, который мог попасть в турбину вертолета и вывести его из строя.
   Однако самая активная подготовка велась офицерами.
   — Нами собрано немало информации, в общем-то рутинной, — сообщил вновь прибывшим офицер разведывательной службы.
   — За последнее время мы сумели вывести из строя их систему телефонной связи, — объяснил адмирал Подулски. — Теперь им приходится все больше прибегать к радиосвязи.
   — Ловко придумано, — одобрительно отозвался Келли. — Какие радиопереговоры велись из лагеря?
   — Немного, но прошлой ночью разговаривали по-русски.
   — Вот это для нас очень важно! — тут же воскликнул адмирал. Все знали, что русский офицер может находиться в «Сендер грин» только по одной причине. — Надеюсь, нам удастся захватить этого сукина сына!
   — Сэр, — с улыбкой пообещал капитан Элби, — если он там, вы его получите.
   Настроение снова изменилось. Отдохнув и находясь так близко к цели, они перестали думать об абстрактной угрозе и вместо этого опять сосредоточились на реальных аспектах предстоящей операции. К ним снова вернулась уверенность, вместе с долей беспокойства и осторожности, но к этому они были подготовлены. Теперь они думали о том, что все должно пройти успешно.
   Им доставили последний комплект аэрофотоснимков, сделанных разведывательным самолетом RA-5 «Виджиланте», промчавшимся на бреющем полете над тремя зенитными батареями, чтобы скрыть интерес к малозаметному и секретному лагерю. Келли взял увеличенные отпечатки.
   — На сторожевых вышках по-прежнему часовые.
   — Да, что-то охраняют, — согласился капитан Элби.
   — Насколько я понимаю, — продолжал Келли, — никаких перемен. Только один автомобиль. Ни одного грузовика.., ничего в непосредственной близости. Похоже, все выглядит нормально.
   «Конни» займет позицию в сорока милях от берега. Медицинский персонал прибудет сюда сегодня. Группа по руководству операцией прибудет завтра, а на следующий день... — Фрэнке посмотрел на другой конец стола.
   — Я поплыву по реке, — закончил Келли.
* * *
   Кассета с пленкой лежала непроявленной в сейфе руководителя отдела вашингтонской станции КГБ, занимавшей часть здания советского посольства на Шестнадцатой улице, всего в нескольких кварталах от Белого дома. Когда-то это был роскошный особняк, принадлежавший американскому магнату Джорджу Мортимеру Пуллману, и был куплен правительством Николая II. Сейчас в этом здании находился как второй по возрасту лифт, так и самая крупная по масштабам шпионская организация в городе. Объем материалов, собираемых более чем сотней отлично подготовленных полевых оперативников, означал, что далеко не вся информация, доставляемая сюда, обрабатывалась на месте, и капитан Егоров занимал слишком низкое положение, чтобы руководитель его отдела считал полученную от него информацию заслуживающей неотложного внимания. Кассета была уложена наконец в небольшой конверт из плотной бумаги, запечатанный восковой печатью, и оказалась в сумке дипкурьера — холщовой, большой и неуклюжей. Дипкурьер поднялся на борт самолета, вылетающего в Париж. Благодаря любезности компании «Эр Франс» он летел первым классом. Восемь часов спустя, оказавшись в аэропорту Орли, дипкурьер направился к самолету Аэрофлота, готовому к вылету в Москву. Перелет, длившийся три с половиной часа, проходил в дружеской беседе с офицером службы безопасности КГБ, являвшимся официальным сопровождающим дипкурьера на этом этапе. Помимо исполнения своих официальных обязанностей, дипкурьер неплохо зарабатывал, покупая на Западе дефицитные товары и продавая их в Москве. На этот раз он доставил в Москву партию колготок, две пары из которой вручил сопровождавшему его офицеру.
   Прибыв в Москву и миновав без остановки таможенный контроль, дипкурьер сел в ожидавший его автомобиль и поехал в город. Первой остановкой было не Министерство иностранных дел, а штаб-квартира КГБ в доме № 2 на площади Дзержинского. Там он оставил больше половины содержимого своей сумки, включая почти все плоские пакеты с колготками. Еще через два часа, побывав в МИДе, дипкурьер приехал домой, где его ждали семья, бутылка водки и сон, в котором он изрядно нуждался.
   Кассета оказалась на столе майора КГБ. Сопроводительная записка гласила, что отправителем был капитан Егоров, и дежурный по отделу заполнил свою сопроводительную записку, затем вызвал подчиненного и распорядился отнести кассету в фотолабораторию для проявления и печати. Несмотря на обширные размеры фотолаборатория была сегодня очень загружена, и лейтенант, вернувшись к своему начальнику, сообщил, что придется подождать день, а то и два. Майор кивнул. Егоров был молодым, хотя и многообещающим, оперативником и успел установить контакт с агентом, имеющим неплохие связи в конгрессе, однако предполагалось, что пройдет некоторое время, прежде чем Кассий начнет снабжать его важной информацией.
* * *
   Реймонд Браун вышел из медицинской школы Питтсбургского университета после первой встречи с доктором Брайант, едва сдерживая дрожь от охватившей его ярости. Дорис объяснила врачу многое, что произошло с ней за последние три года, прямо и откровенно, хотя и слабым голосом, и в течение всей беседы отец держал ее за руку, поддерживая как морально, так и физически. Реймонд Браун винил себя в том, что случилось с его дочерью. Если бы только он вел себя более сдержанно в тот вечер пятницы столько лет назад — но он не сумел сделать этого. Теперь слишком поздно. Что сделано, то сделано. Прошлого не вернешь. Тогда он был другим человеком. Теперь он стал старше и мудрее, и потому сдерживал ярость, когда они шли к машине. Сейчас нужно думать о будущем, а не о прошлом. Психиатр объяснила все это ясно и понятно. Мистер Браун решил во всем следовать ее советам.
   Отец и дочь поужинали в тихом семейном ресторане — он так и не научился хорошо готовить, — разговаривая о соседях, о том, кто из друзей детства Дорис чем теперь занимается, стараясь незаметно и постепенно восстановить прошлые связи. Отец говорил спокойным голосом, не забывая как можно больше улыбаться и давая Дорис возможность вести разговор. Время от времени ее голос ослабевал, речь замедлялась, и в глазах появлялось выражение боли. Тогда он понимал, что нужно изменить предмет разговора, сказать что-нибудь приятное о том, как она выглядит, может быть, рассказать о своей работе. Самое главное, знал теперь мистер Браун, ему нужно проявить силу и спокойствие. За полтора часа первого разговора с врачом он узнал, что с Дорис случилось именно то, чего он боялся все три года, и чувствовал, что с ней происходили и другие, еще более ужасные вещи, о которых она пока не решалась рассказать. Ему понадобится призвать на помощь все свои скрытые силы, чтобы сдержать гнев, но его маленькая девочка нуждалась в том, чтобы он был.., скалой, напомнил себе мистер Браун. Огромной непоколебимой скалой, на которую она сможет опереться, такой же твердой и надежной, как те, что служили основанием для их города. Кроме того, Дорис нуждалась и в других вещах. Ей нужно было вернуться к Богу. Врач согласилась с ним, когда он поднял этот вопрос. И он позаботится об этом с помощью местного пастора, пообещал себе Браун, глядя в глаза своей маленькой девочке.
* * *
   Было так приятно снова вернуться в больницу. Сэнди опять взялась за руководство медсестрами на своем этаже. Ее двухнедельное отсутствие Сэм Розен отнес за счет выполнения специального задания, и его положение главы отделения гарантировало, что никто не будет задавать вопросов. Прооперированные пациенты состояли, как всегда, из тех, кто перенес тяжелые операции, и тех, чьи операции не представляли угрозы для жизни. Группа медсестер под руководством Сэнди занималась уходом за ними без особых проблем. Две подруги поинтересовались, чем занималась Сэнди за время отсутствия, и та объяснила, что осуществляла исследовательский проект по заданию профессора Розена. Такой ответ был достаточно убедительным, особенно когда в палатах много пациентов и ими нужно постоянно заниматься. Остальные медсестры обратили внимание на то, что Сэнди казалась какой-то рассеянной. Время от времени у нее в глазах появлялось странное выражение, словно она смотрела куда-то вдаль. Они не знали, о чем думает старшая медсестра. Может быть, надеялись они, в ее жизни появился наконец мужчина. Как бы то ни было, медсестры были рады, что она вернулась на работу. Сэнди лучше всех умела говорить с хирургами, а поскольку ее поддерживал профессор Розен, у их смены не возникало ни малейших затруднений.
* * *
   — Ну как, ты уже заменил Билли и Рика? — спросил Морелло.
   — Для этого потребуется некоторое время, Эдди, — ответил Генри. — Вот почему поставки товара замедлятся.
   — Не валяй дурака, Генри! У тебя и без того все слишком запутано.
   — Не вмешивайся в его дела, Эдди, — произнес Тони Пиаджи. — У Генри хорошая система транспортировки, проверенная и надежная.
   — И слишком сложная. Кто теперь будет заниматься Филадельфией? — спросил Морелло, не скрывая раздражения.
   — Мы занимаемся этим, — уклончиво ответил Тони.
   — Все, что от тебя требуется, — это доставить товар и получить деньги. Боже мой! Они не захотят никого обманывать. Понимаешь? Ведь мы имеем дело с бизнесменами... — Не с уличными ниггерами, хватило у него ума промолчать. И все-таки непроизнесенные слова дошли до всех. Я не хотел обидеть тебя, Генри, подумал Морелло.
   Пиаджи наполнил бокалы. Этот жест показался Эдди подчеркнуто снисходительным.
   — Послушайте, — произнес он, наклонившись вперед, — это ведь я помог организовать дело, верно? Если в не я, вы, может, даже не установили бы связь с Филли.
   — Что ты хочешь сказать, Эдди?
   — Я возьму на себя доставку товара, пока Генри собирает новую команду. Неужели это так уж трудно? Черт побери, да ведь у тебя товар развозят просто девки! — Надо щегольнуть храбростью перед ними, подумал Морелло, показать им, что они имеют дело не с рядовым торговцем. Черт возьми, по крайней мере он продемонстрирует это парням в Филли и, может быть, они сделают для него то, что не, хочет сделать Тони. Точно.
   — Ты уверен, что готов пойти на такой риск, Эдди? — спросил Генри, подавив улыбку. Как легко, оказывается, предсказать поведение этого итальяшки.
   — О каком риске ты говоришь? Конечно, готов!
   — О'кей, — произнес Тони, делая вид, что Морелло произвел на него впечатление. — Свяжись с Филли и договорись о встрече. — Да, Генри был прав, подумал Пиаджи. Все это было делом рук Эдди. Он предпринял наконец решительные действия. Как это глупо с его стороны. И как просто, оказывается, все уладить.
   — По-прежнему ничего, — произнес Эммет Райан, подводя итог проведенному расследованию дела Невидимки. — Столько вещественных доказательств и.., никаких результатов.
   — Единственное, что может объяснить это, Эм, — чья-то попытка достичь своей цели. Убийства не могут сами по себе начаться и затем прекратиться. Должна быть какая-то причина. Ее трудно найти, во многих случаях даже невозможно, но когда происходит целая серия хорошо организованных и профессионально проведенных убийств, это другое дело. Существует два объяснения. Одно заключается в том, что кто-то осуществил несколько убийств, чтобы скрыть настоящую цель. Этой целью был, по-видимому, Уильям Грейсон, который исчез с лица земли и, похоже, никогда не появится на ней живым, разве только его тело когда-нибудь удастся обнаружить — а может быть, и не удастся. Кто-то, доведенный до крайней точки в своей ярости, очень осторожный и очень искусный — Невидимка — довел свою миссию до этого этапа и затем остановился.
   Насколько это вероятно? — спросил себя Райан. Невозможно дать определенный ответ на такой вопрос, но по какой-то причине эта последовательность неожиданного начала серии убийств и столь же неожиданного конца казалась Райану слишком уж произвольной. Неужели потребовалась такая продолжительная, такая тщательная подготовка, чтобы устранить одну-единственную и даже, видимо, не очень значительную цель. Кем бы ни являлся Грейсон, он не был главой какой-то организации, и если убийства следовали одно за другим в определенном порядке, его смерть просто не представлялась логическим концом. По крайней мере, нахмурился Райан, так подсказывали ему его инстинкты, а он, подобно всем полицейским, привык доверять этим неопределенным внутренним чувствам. И все-таки убийства прекратились. За последние несколько недель погибло еще трое дилеров; вместе с Дугласом лейтенант Райан побывал на месте каждого преступления и убедился, что два из них оказались самыми обычными попытками ограбления, которые должны были завершиться бескровно, но так не получилось, тогда как третье убийство имело своей причиной раздел территории, в котором один дилер проиграл, а другой выиграл. Невидимка же исчез или по крайней мере перестал действовать, и это обстоятельство полностью разрушило теорию, казавшуюся ему самым разумным объяснением серии убийств, оставив только гораздо менее удовлетворительные построения.
   Другая вероятность вообще-то в чем-то имела больше смысла. Кто-то, еще не известный Марку Шарону и его отделу, решил захватить наркобизнес в свои руки и начал устранять дилеров, без сомнения, подталкивая их к тому, чтобы они перешли на сторону нового поставщика наркотиков. При таком раскладе событий Уильям Грейсон становился более важной фигурой. Не исключено, что произошло еще несколько убийств, которые пока не удалось обнаружить, но вследствие которых было устранено руководство этим наркобизнесом. Еще один прыжок воображения подсказал Райану, что данный наркобизнес оказался захваченным Невидимкой и что это тот самый наркобизнес, за которым он, Райан, охотился с сержантом Дугласом на протяжении всех этих месяцев. В этом случае все ложилось аккуратно и спокойно на отведенные места.
   Однако убийства редко укладываются в какую-то определенную схему. Убийство в реальной жизни ничем не напоминает полицейский фильм, показываемый по телевидению. Вам всегда трудно, почти невозможно разобраться во всех деталях. Если вы знаете, кто совершил преступление, можете так никогда и не понять, почему оно было совершено, по крайней мере не в такой степени, чтобы остаться полностью удовлетворенным, а проблема, заключающаяся в том, чтобы приложить элегантные и утонченные теории к обстоятельствам смерти, в реальной жизни затруднялась тем, что поведение людей не так уж хорошо поддается теоретическим объяснениям. Более того, даже если эта модель для событий прошлого месяца была правильной, это означало, что исключительно хорошо обученный, безжалостный и не боящийся смерти профессионал руководил сейчас преступным синдикатом в городе, что не могло радовать лейтенанта полиции.
   — Том, я не могу согласиться с этим.
   — Ну хорошо, если он и есть твой коммандос, почему он перестал действовать? — спросил Дуглас.