Клэнси Том. Без жалости

   — Там внизу действительно двое? — спросил он по системе внутренней связи.
   — Пошел-пошел-пошел! — прозвучало в его наушниках. — Мы забрали их, взлетаем!
   — Спасаемся из Додж-сити! — Пилот повернул ручку управления шагом винта, нажал ногой на педаль поворота и опустил вниз нос машины, направляясь обратно к реке и стремительно набирая скорость. Но разве ему не сказали, что у мигалки будет только один человек? Он постарался отбросить эти мысли. Сейчас нужно лететь, а до моря и безопасности тридцать миль.
   — Кого ты там подобрал? — спросил Ирвин.
   — Одного парня. Он сказал, что ему по пути, — ответил Келли, пытаясь перекричать рев турбин. Он покрутил головой. Для объяснений потребуется время, так что с ними придется подождать. Ирвин понял его и протянул Келли фляжку. Тот поднес ее ко рту и жадными глотками опустошил. И тут его охватила дрожь. Прямо перед экипажем вертолета и перед пятью морскими пехотинцами Келли задрожал, словно на арктическом морозе, обнимая себя руками, прижимая к телу винтовку, пока Ирвин не забрал ее и не поставил на предохранитель. Из нее стреляли, тут же заметил старший сержант. Позднее он выяснит, почему и в кого. Пулеметчик, расположившийся у открытой двери, смотрел на проносящуюся под ними речную долину, а тем временем вертолет с ревом мчался вперед в сотне футов над извивающейся рекой. Полет оказался обычным и не был отмечен какими-либо неожиданными событиями — как это случилось со всем остальным этой ночью. Так что же произошло? — интересовало всех. Почему была отменена операция? Ответ знал лишь человек, которого они спасли. Но кто же, черт побери, второй, тоже подобранный ими? Разве это не форма русского офицера? Два морских пехотинца сидели с ним рядом. Один из них связал ему руки. Второй затянул ремнями ранец с бумагами.

* * *

   — Спасательный первый, мы над морем. Змея на борту, прием.
   — Спасательный первый, это Сверчок. Вас понял. Готовы принять вас. Прием. — Элби поднял голову. — Ну, вот и все.
   Неудача сильнее всех подействовала на адмирала Подулски. «Зеленый самшит» с самого Начала был его операцией. Окажись она успешной, все могло измениться. Это могло проложить дорогу для другой, более масштабной операции «Некая корона», могло изменить ход всей войны — и тогда смерть его сына не казалась бы напрасной. Он обвел взглядом присутствующих и едва не спросил, а не стоит ли попытаться снова, но тут же понял всю бессмысленность такого вопроса. Провал. Это было горькой мыслью и еще более горькой реальностью для человека, служившего усыновившей его стране почти тридцать лет.
   — Тяжелый день? — спросил Фрэнк Аллен.
   Лейтенант Марк Шарон выглядел удивительно веселым для человека, только что застрелившего преступника и перенесшего строгий допрос, последовавший сразу после происшествия.
   — Он оказался просто идиотом. Ничего такого могло бы не случиться, — заметил Шарон. — Думаю, ему просто не захотелось провести остальную жизнь на Фоллз-Роуд, — добавил лейтенант, руководивший отделом по борьбе с наркотиками, имея в виду тюрьму штата Мериленд. Расположенная недалеко от центра Балтимора, она выглядела настолько мрачной и устрашающей, что заключенные часто называли ее замком Франкенштейна.
   Аллен не мог сказать ему ничего нового. Процедура, следующая за гибелью преступника во время его задержания, была простой и очевидной. Шарону пришлось временно покинуть службу и уйти в десятидневный административный отпуск, пока полицейский департамент не закончит расследование инцидента и не установит, что смерть задержанного не противоречила установленным правилам применения «крайних мер». Фактически это был оплаченный двухнедельный отпуск, если не принимать во внимание тот факт, что лейтенанта Шарона могли вызвать для дополнительного выяснения обстоятельств случившегося. В данном случае это было маловероятно, потому что свидетелями являлись несколько полицейских, причем один находился на расстоянии меньше двадцати футов от места происшествия.
   — Расследование поручено мне, Марк, — сказал ему Аллен. — Я выяснил все предварительные детали. Похоже, что у тебя не будет затруднений с положительным решением комиссии. Скажи, а ты не мог как-то спугнуть его?
   Шарон покачал головой:
   — Нет, я не окликнул этого Морелло и не делал никаких резких движений, пока он не схватился за револьвер. Мне хотелось провести задержание осторожно, не поднимая лишнего шума, понимаешь? Однако он почему-то решил защищаться. Эдди Морелло умер по собственной глупости, — заметил лейтенант, с удовольствием чувствуя, что говорит полную правду.
   — Ну что ж, я не собираюсь проливать слезы из-за смерти торговца наркотиками. И вообще вчера у нас был удачный день, Марк.
   — Что ты имеешь в виду, Фрэнк? — Шарон сел рядом со столом лейтенанта Аллена и вытащил из его пачки сигарету.
   — Мне позвонили из Питтсбурга. Похоже, что там есть свидетель убийства у фонтана, которое расследуют Эм и Том.
   — Ты серьезно? Это действительно хорошая новость. Кто это?
   — Судя по тому, как говорил со мной тамошний сержант, это свидетельница, присутствовавшая при истязаниях и убийстве тех двух девушек, Мэдден и Уотерс. Похоже, он говорил с ее священником об этом — священник его отец, — который пытается убедить ее сообщить в полицию об обстоятельствах убийства.
   — Блеск, — кивнул Шарон, чувствуя внутренний холодок и скрывая его с таким же успехом, с каким сумел скрыть наслаждение, после того как совершил свое первое заказное убийство. Значит, нужно устранить еще одно препятствие. Если повезет, на этом все и закончится.

* * *

   Вертолет завис над летной палубой «Огдена» и совершил мягкую посадку. Как только лопасти перестали вращаться, на палубе появились люди. Палубная команда закрепила вертолет цепями, а морские пехотинцы спустились из машины, испытывая облегчение от ощущения безопасности, но в то же время горько разочарованные тем, как повернулись события этой ночью. Они знали, что план был превосходным. В эту минуту они должны были вернуться , на корабль со спасенными товарищами и предвкушали этот момент подобно спортивной команде, которая готовится отпраздновать победу в своей раздевалке. Но победы не было. Они потерпели поражение и все еще не знали причины.
   Ирвин и еще один морской пехотинец спустились на палубу, вытащив тело офицера в незнакомом мундире. Это несказанно удивило адмиралов. Следом из вертолета появился Келли. Пилот наблюдал за происходящим с изумлением, хотя знал, что на лужайке были двое. Впрочем, больше всего его радовало, что он успешно завершил еще одну спасательную операцию в Северном Вьетнаме.
   — Какого черта? — недоуменно спросил Максуэлл, держась рукой за леер. Корабль накренился и начал поворачивать на восток.
   — Ну-ка, парни, немедленно отнесите его в свободную каюту и заприте там. Быстро! — скомандовал Риттер.
   — Он без сознания, сэр.
   — Тогда сходите за врачом.
   Выяснение обстоятельств отмены операции проводилось в одном из пустующих помещений корабля, предназначенных для транспортировки десантников. Келли позволили вымыть лицо, но не больше. Один из врачей осмотрел русского офицера, заявил, что он скоро придет в себя и что у него нет никаких ран, зрачки реагируют на свет, и, следовательно, он не страдает от сотрясения мозга. Рядом с русским офицером был выставлен караул из двух морских пехотинцев.
   — Четыре грузовика, — объяснил Келли, — неожиданно подъехали к лагерю. Усиленный взвод — скорее, усиленный огневой взвод. Подкрепление прибыло в тот момент, когда вертолеты со штурмовой группой уже приближались к лагерю. Солдаты выскочили из грузовиков и сразу начали окапываться. Их было человек пятьдесят. Мне пришлось подать сигнал об отмене операции.
   Грир и Риттер обменялись взглядами. Это не могло быть простым совпадением.
   Келли посмотрел на адмирала Максуэлла.
   — Мне очень жаль, сэр. — Он помолчал несколько мгновений и продолжил:
   — Осуществление операции стало невозможным. Я был вынужден покинуть наблюдательный пост на вершине холма, потому что они выслали патрули и принялись прочесывать джунгли. Понимаете, даже если бы нам удалось устранить их...
   — В вашем распоряжении находились штурмовые вертолеты — или забыли об этом? — проворчал Подулски.
   — Перестань, Каз, — вмешался Джеймс Грир. Келли посмотрел на адмирала, прежде чем ответить на выдвинутое обвинение.
   — Адмирал, шансы на успех равнялись нулю. Мне поручили вести наблюдение за объектом для того, чтобы провести операцию быстро и по возможности без потерь, верно? Если бы у нас была штурмовая группа побольше, с более мощным вооружением, может быть, нам удалось бы добиться своего — такая штурмовая группа, как в Сонг-Тае, могла бы одержать верх. Потери были бы значительными, но со своим вооружением и посадкой вертолета прямо в лагере они, пожалуй, спасли бы военнопленных. — Он снова покачал головой. — Но не с нашими силами.
   — Вы уверены в этом? — спросил Максуэлл. Келли кивнул.
   — Да, сэр. Совершенно уверен.
   — Спасибо, мистер Кларк, — произнес тихим голосом капитан Элби, понимая, что сейчас он услышал правильную оценку сложившейся ситуации. Келли продолжал сидеть перед ним, все еще испытывая напряжение от событий прошлой ночи.
   — Ну хорошо, — заметил Риттер после недолгого молчания. — А как у нас появился этот незваный гость, мистер Кларк?
   — Я совершил ошибку, — признался Келли и объяснил, каким образом автомобиль подъехал к нему так близко. Он сунул руку в карман. — Я убил водителя и коменданта лагеря — думаю, что этот майор и был комендантом. Вот это было у него с собой. — Келли передал Риттеру пачку документов. — Кроме того, у русского с собой ранец, полный бумаг. Я решил, что их тоже следует захватить. Я подумал, что, возможно, они вам пригодятся.
   — Эти бумаги на русском языке, — сказал Ирвин.
   — Давайте их сюда, — распорядился Риттер, — Я неплохо владею русским.
   — Нам понадобится переводчик и с вьетнамского.
   — У меня есть такой человек, — сообщил Элби. — Ирвин, пригласите к нам сержанта Чалмерса.
   — Слушаюсь, сэр.
   Риттер и Грир отошли к угловому столику, заметил капитан, и принялись перелистывать записи русского полковника.
   — Да, этот парень сумел узнать очень многое... Рокоссовский? Значит, он в Ханое? А, вот и краткое резюме.
   Штабной сержант Чалмерс, специалист по Вьетнаму, начал читать документы, изъятые Келли у майора-Вина. Все остальные ждали, пока разведчики не закончат изучение материалов.

* * *

   — Где я? — спросил Гришанов по-русски. Он попытался снять повязку с глаз, но не смог шевельнуть руками.
   — Как вы себя чувствуете? — ответили ему на том же языке.
   — Машина врезалась во что-то. — Он замолчал, затем повторил:
   — Где я?
   — Вы находитесь на борту американского военного корабля «Огден», полковник, — сообщил ему по-английски Риттер.
   Тело русского офицера, пристегнутое к койке, тут же вытянулось и словно окаменело. Гришанов немедленно заявил на русском языке, что не говорит по-английски.
   — Я — советский офицер. Вы не имеете права...
   — У нас такое же право допрашивать вас, как и у вас допрашивать американских военнопленных, зная, что всех их убьют.
   — Что вы хотите этим сказать?
   — Ваш друг майор Вин мертв, но у нас находятся его донесения. Судя по всему, вы закончили допрос военнопленных, не так ли? А северо-вьетнамская армия начала придумывать наиболее удобный способ избавиться от них. Неужели вы хотите убедить нас, что не подозревали об этом?
   Послышалось грубое ругательство, употребляемое обычно в солдатских казармах, но в голосе русского полковника звучало удивление, что представляло немалый интерес. Гришанов еще не совсем оправился, так что заподозрить его в симуляции было трудно. Риттер посмотрел на Грира.
   — Мне нужно еще кое-что почитать. Вы не могли бы остаться с ним?

* * *

   Единственно приятное, что произошло для Келли этой ночью, заключалось в том, что капитан Фрэнке так и не выбросил за борт авиационный паек спиртного. После рассказа о причинах провала операции он вернулся в свою каюту и выпил три больших рюмки. Напряжение оставило его, и Келли почувствовал, как тело охватывает невероятная усталость. Три рюмки виски оглушили его, он рухнул на свою койку, даже не приняв душ, и мгновенно заснул-.

* * *

   Было решено, что «Огден» будет продолжать выполнение плана и со скоростью двадцать узлов пойдет к военно-морской базе Су-бик-Бей на Филиппинах. Огромный десантный корабль охватила необычная тишина. Экипаж судна, возбужденный перед началом операции, теперь чувствовал себя подавленным после ее неудачи. Сменялись вахты, корабль жил как обычно, однако тишину кают-компании рядового состава нарушал только звон металлических подносов и посуды. Никаких шуток, никаких рассказов. Неудача операции хуже всех была воспринята медицинским персоналом. Медикам нечем было заниматься, раненых не было, и они бесцельно бродили по коридорам. До полудня улетели вертолеты — «Кобры» — в Дананг, а спасательные «птички» — обратно на авианосец. Персонал разведывательной службы, занимающийся сбором электронной информации, принялся за выполнение своих прямых обязанностей, обшаривая эфир в поисках радиодонесений, заменив старую операцию новой.
   Келли спал до восемнадцати часов, потом, приняв душ, направился вниз для встречи с морскими пехотинцами. Он понимал, что они ждут его объяснений. Кто-то должен был поставить их в известность о причинах провала операции. Штурмовая группа занимала тот же кубрик, что и раньше. На столе по-прежнему стояла песчаная модель лагеря.
   — Я находился вот на этом месте, — сказал он, обнаружив, что на холме Змеи расположилось резиновое кольцо с нарисованными на нем глазами.
   — Какие подкрепления прибыли?
   — Четыре грузовика, они приехали вот по этой дороге и остановились вот здесь, — объяснил Келли, показывая места на макете. — Вот тут и тут начали окапываться, устанавливая пулеметные гнезда. Послали патрули к вершине моего холма. Перед тем как покинуть наблюдательный пост, я заметил, что вооруженная группа направляется вот сюда.
   — Господи, — выдохнул командир отделения, — да ведь это же направление нашего подхода к цели!
   — Да, — кивнул Келли. — Короче говоря, вот почему я отменил операцию.
   — Откуда им стало известно, что необходимо выслать подкрепление? — спросил капрал.
   — Это вопрос не ко мне.
   — Спасибо, Змея, — произнес командир отделения, поднимая взгляд от песчаного макета, который скоро полетит за борт. — Вам было нелегко отдать такой приказ, верно?
   Келли кивнул:
   — Да. Извини меня, приятель. Господи, как мне жаль...
   — Мистер Кларк, через два месяца я ожидаю рождения ребенка. Если бы не вы... — Морской пехотинец протянул руку над песчаным макетом.
   — Спасибо, друг. — Келли пожал протянутую руку.
   — Мистер Кларк, сэр? — В дверях кубрика появилась голова матроса. — Вас ищут адмиралы. Они в офицерской кают-компании, сэр.

* * *

   — Доктор Розен слушает, — сказал Сэм, поднимая телефонную трубку.
   — Привет, доктор. Это сержант Дуглас.
   — Чем могу служить?
   — Мы пытаемся отыскать вашего друга Келли. Его телефон не отвечает. Вы не знаете, где он сейчас?
   — Я уже давно не видел его, — осторожно ответил хирург.
   — А кто-нибудь видел его, вы не знаете?
   — Я постараюсь выяснить. А в чем дело? — задал Сэм крайне неприятный вопрос, стараясь догадаться, какой ответ он получит.
   — Этого, сэр, я не могу вам сказать. Надеюсь, вы понимаете.
   — Н-да. Ну ладно, хорошо, я поспрашиваю.

* * *

   — Чувствуете себя лучше? — сразу спросил Риттер.
   — Немного, — признался Келли. — Что нового относительно русского?
   — Кларк, возможно, вы сделали нечто очень полезное. — Риттер указал на стол, на котором было разложено не меньше десяти пачек различных документов.
   — Они собирались убить всех военнопленных, — заметил Грир.
   — Кто? Русские? — спросил Келли.
   — Вьетнамцы. А русские хотели сохранить им жизнь. Полковник, которого вы захватили, пытался отправить их домой, — сказал Риттер, поднимая лист бумаги. — Вот черновик его письма, оправдывающий это предложение.
   — Так это хорошо или плохо?

* * *

   Шум, доносящийся снаружи, изменился, отметил Закариас. К тому же стал громче. Раздавались крики, похожие на команды, однако их смысл был ему непонятен. Впервые за последний месяц к нему в камеру не пришел Гришанов, даже не заглянул. Чувство одиночества, испытываемое американским офицером, еще более обострилось, и его не покидало сознание, что он прочел для Советского Союза курс лекций по континентальной обороне от воздушного нападения. Закариас не собирался делать этого. Он даже не знал, что происходит. Впрочем, это мало его утешало. Русский обманул его, как последнего дурака, и полковник Закариас, офицер американских ВВС, выдал все, что знал. Этот русский атеист перехитрил его, пользуясь его одиночеством, прибегнув к доброте и сочувствию.., и алкоголю. Глупость и грех, наиболее действенная комбинация человеческих слабостей, и Закариас попался на крючок.
   У него даже не осталось слез, чтобы оплакивать свой позор. Он знал, что все это осталось позади, сделанного не вернешь, и Закариас сидел на полу своей камеры, уставясь на шероховатый грязный бетон. Он нарушил клятву, данную Богу и Родине, сказал себе американский полковник. В это мгновение через люк в нижней части двери внутрь камеры просунули миску с ужином. Жидкий тыквенный суп и рис с червями. Закариас не притронулся к ужину.

* * *

   Гришанов знал, что его ждет неминуемая смерть. Они не захотят вернуть его в Россию. Они не смогут даже признаться, что захватили его. Он исчезнет, как исчезли во Вьетнаме многие другие русские — и те, что обслуживали зенитные ракетные установки, и те, что занимались еще чем-то для этих неблагодарных желтых ублюдков. Но почему американцы так хорошо его кормят? Должно быть, это большой корабль. Гришанов впервые находился в море. Здесь трудно было проглотить даже такую приличную пищу, однако он поклялся себе, что не опозорится, поддавшись морской болезни, мешавшейся с чувством страха. Он был летчиком-истребителем, отличным пилотом, не раз смотревшим в глаза смерти, главным образом за штурвалом потерявшего управления самолета. Он вспомнил, как его мучила мысль, что скажут Марине в случае его гибели. И теперь ему пришла в голову та же мысль. Пришлют письмо? О чем? Будут ли его сослуживцы по ПВО страны заботиться о жене и детях? Достаточной ли будет пенсия?

* * *

   — Вы что шутите?
   — Мистер Кларк, мы живем в очень запутанном мире. Почему вы считаете, что они питают к вьетнамцам теплые чувства?
   — Но русские снабжают их вооружением, готовят кадры. Риттер погасил окурок своего «Уинстона».
   — Мы тоже снабжаем людей во многих странах мира. Эти люди — совсем не такие, как мы, они жестоки и вероломны, но нам приходится работать с ними. То же самое относится и к русским, может быть, в меньшей степени, но это не меняет ситуацию. Как бы то ни было, этот Гришанов рисковал очень многим, пытаясь спасти наших военнопленных. — Риттер поднял еще один лист бумаги. — Вот запрос об улучшении их питания — даже о присылке врача.
   — Тогда как же мы с ним поступим? — спросил адмирал Подулски.
   — А вот это, джентльмены, забота нашего управления. — Риттер посмотрел на Грира, и тот кивнул.
   — Минуту, — возразил Келли, — он же выкачивал у них информацию.
   — Ну и что? — пожал плечами Риттер. — Такова его работа.
   — Мы отвлекаемся от главного вопроса, — заметил Максуэлл. Джеймс Грир налил себе чашку кофе.
   — Знаю. Нужно действовать как можно быстрее.
   — И наконец... — Риттер постучал пальцем по переводу приказа, присланного майору Вину. — Нам известно, что кто-то нас предал, сообщив русским о готовящейся операции. Мы найдем этого подонка.
   Келли все еще не оправился ото сна, чтобы понять, о чем идет речь, не говоря уже о том, чтобы заглянуть в далекое будущее и увидеть, что ему будет принадлежать в нем главная роль.

* * *

   — Где сейчас Джон?
   Сэнди О'Тул подняла голову от журнала, в котором вела записи. Смена подходила к концу, и вопрос профессора Розена снова пробудил в ней тревогу, которую ей удавалось скрывать в течение целой недели.
   — Он покинул страну. А в чем дело?
   — Сегодня мне звонили из полиции. Его разыскивают. Боже милосердный!
   — Почему?
   — Они не сказали. — Розен огляделся по сторонам. Они были одни у столика медсестры. — Сэнди, я знаю, чем он занимался, то есть я хочу сказать, что мне кажется, что я знаю, но я...
   — Я тоже не получала от него никаких вестей. Так как же нам поступить?
   Розен поморщился и отвернулся, прежде чем ответить.
   — Как добропорядочные граждане мы должны помогать полиции, но.., мы не делаем этого, правда? Ты не знаешь, где он может находиться?
   — Он сказал мне, но я не должна — он занимается чем-то для правительства.., там, далеко... — Она не могла закончить, не могла заставить себя произнести это слово. — Он дал мне номер телефона, по которому я могу позвонить. Я им не пользовалась.
   — Я бы на твоем месте позвонил, — сказал ей Сэм и ушел. Здесь что-то не так. Джона отправили на другой конец света, там он занимается чем-то важным и пугающим, и, когда вернется, его ждет здесь полицейское расследование. Медсестре О'Тул казалось, что несправедливость жизни достигла своего предела. Она ошибалась.

* * *

   — Питтсбург?
   — Да, так он сказал мне, — подтвердил Генри.
   — Между прочим, ты поступил очень разумно, имея там своего человека. Очень профессионально, — в голосе Пиаджи звучало уважение.
   — Он сказал, что с этим нужно покончить как можно скорее. Пока она рассказала еще очень мало.
   — Она в самом деле все видела? — Пиаджи не понадобилось добавлять, что такое поведение он считает далеко не профессиональным. — Генри, соблюдать строгую дисциплину — это одно. Превращать своих людей в свидетелей — совершенно другое.
   — Тони, я займусь этим, но нам необходимо как можно быстрее решить возникшую проблему, понимаешь? — Генри Таккеру казалось, что он на финишной прямой и за линией финиша его ждет безопасность и процветание. То, что должны умереть еще пять человек, чтобы он смог пересечь эту линию, было слишком незначительным после изнурительного марафона.
   — Продолжай.
   — Ее фамилия — Браун. Зовут — Дорис. Имя ее отца — Реймонд.
   — Ты в этом уверен?
   — Девушки любят разговаривать друг с другом. У меня есть название улицы и номер дома. У тебя есть необходимые связи. Мне нужно воспользоваться ими.
   Пиаджи обдумал полученную информацию.
   — О'кей. Наши друзья в Филли займутся этим. Но это обойдется тебе недешево. Генри.
   — Я и не рассчитывал на это.

* * *

   Полетная палуба выглядела такой пустой. Все четыре вертолета, на короткое время приписанные к «Огдену», уже улетели, и палуба вернулась к своему неофициальному назначению городской площади. Звезды на небе были такими же, как и раньше, теперь, когда небо очистилось от облаков, в эти ранние часы на нем виднелась луна в своей последней четверти. Впрочем, на палубе не было матросов. Те, кто сейчас не спали, находились на вахте, однако для Келли и морских пехотинцев цикл дня и ночи как-то сдвинулся, и серые стальные стены их кубрика словно сжимали их, не давая дышать, особенно при тех мыслях, которые роились у них в головах. Кильватерная струя позади корабля светилась зеленью параллельно к поверхности моря корабельными винтами, и оставляла длинный след, показывая путь «Огдена». Полдюжины морских пехотинцев стояли на корме, глядя на светящуюся струю и не произнося ни слова.
   — Знаешь, все могло обернуться гораздо хуже, — услышал Келли и обернулся. Там стоял Ирвин. Кто же еще?
   — Могло быть и куда лучше, сардж.
   — Это не было случайностью — появление подкреплений, как ты считаешь?
   — Мне кажется, что я не имею права говорить об этом. Я достаточно ясно ответил на твой вопрос?
   — Да. Еще Иисус Христос сказал: Отец, прости их, ибо они не ведают, что творят.
   — А что, если ведают? Ирвин фыркнул:
   — Ты ведь знаешь мое мнение. Кем бы ни был этот человек, он мог погубить всех нас.
   — Так хотелось бы, сардж, хоть раз, один-единственный раз завершить что-то именно так, как надо, — вздохнул Келли.
   — Верно. — Ирвин подумал, прежде чем продолжить, и все же снова вернулся к прежней теме:
   — Ну почему, черт побери, людям хочется так поступать?
   Поблизости показались темные очертания корабля. Это был «Ньюпорт-Ньюз». Его красивый силуэт вырисовывался всего в двух тысячах ярдов, заметный только в спектральном отражении, несмотря на отсутствие огней. Он тоже направлялся обратно в порт, последний из тяжелых крейсеров с крупнокалиберными орудиями, создание уже ушедшей эпохи. Он шел домой после провала той же операции, о которой знали Келли и Ирвин.

* * *

   — Семь-один-три-один, — произнес женский голос.
   — Алло, мне нужно поговорить с адмиралом Джеймсом Гриром, — сказала Сэнди секретарше.
   — Его нет.
   — Вы не можете сказать мне, когда он вернется?
   — Извините, не могу. Я не знаю.