Клэнси Том. Без жалости

   Разместившись в баркасе с десятисильным подвесным мотором, они поплыли дальше. Старшина внимательно следил за приливными течениями, направляясь вдоль извилистого, канала среди высокой травы и тростника примерно к той точке, которая была указана на карте. Вокруг царила тишина, и Ореза вспомнил свое участие в операции «Рынок» — попытке береговой охраны оказать помощь военно-морскому флоту во Вьетнаме. Там он провел немало времени, работая с ребятами в прибрежных водах на малых баркасах «Свифт», изготовленных прямо в Аннаполисе на верфи фирмы «Трампи Ярд». Тогда все было так похоже. В зарослях тростника могли скрываться — и часто скрывались — вооруженные люди. У него мелькнула мысль о том, а не случится ли нечто подобное скоро и здесь. Полицейские держали руки на рукоятках своих револьверов, и Ореза пожалел — правда, слишком поздно, — почему сам не захватил табельный «кольт». Впрочем, он все равно не умел им пользоваться. И тут же возникла мысль — а было бы неплохо, чтобы сейчас их сопровождал Келли. Он не знал, почему полиция разыскивает Келли, но подозревал, что это как-то связано с тем, что тот, по-видимому, был одним из «тюленей», — Орезе довелось некоторое время работать с ними в коричневой воде дельты Меконга. Каким-то образом Келли получил свой Морской крест, да и татуировка у него на руке появилась не по воле случая.
   — Смотрите, черт побери, — выдохнул Ореза. — Похоже, это шестнадцатифутовый «Старкрафт».., нет, больше походит на восемнадцатифутовый. — Он поднес к губам портативный приемопередатчик. — Четыре-один альфа, говорит Ореза.
   — Слушаем тебя. Португалец.
   — Обнаружили катер именно там, где нам сказали. Будьте наготове.
   — Понял вас.
   Внезапно воздух словно наполнился ощущением опасности. Полицейские переглянулись, жалея, что не захватили с собой подкрепление. Ореза подвел баркас к «Старкрафту». Полицейские осторожно перебрались на катер.
   Фриланд молча показал в сторону кормы. Джой кивнул. Там лежали шесть бетонных блоков и свернутая нейлоновая сеть. Да, Ксанта не соврала. Вверх по борту судна вела веревочная лестница. Капитан начал взбираться первым, держа в правой руке револьвер. Ореза наблюдал за тем, как следом на палубу поднялся Фриланд. Оказавшись на палубе, оба полицейских подняли револьверы и направились к надстройке. Орезе показалось, что полицейские исчезли из вида на целый час, хотя они отсутствовали всего четыре минуты. Вокруг летали чайки. Когда капитан Джой снова появился на палубе, его револьвер был уже в кобуре.
   — Мы обнаружили три трупа и огромное количество белого порошка, похожего на героин. Свяжитесь со своим судном, пусть сообщат в мой участок, что нам нужны сотрудники полицейской лаборатории. А вы сами, старшина, займитесь теперь переправкой.
   — Сэр, плавсредства департамента охоты и рыболовства лучше приспособлены к этому. Хотите, я вызову их для поддержки?
   — Отличная мысль. Действуйте. А пока попробуйте прочесать этот район. Вода кажется мне прозрачной, а девушка сообщила, что где-то поблизости на дне захоронены еще трупы. Вы видели, что находится на корме рыбацкого катера? — Ореза повернул голову и впервые заметил блоки и свернутую сеть. Боже милосердный! Так вот как они избавлялись от трупов. — Хорошо, я осмотрю окрестности. — И Ореза принялся за работу, связавшись сначала по радио со своим судном.

* * *

   — Сэнди, привет.
   — Джон! Где ты сейчас?
   — В городе, у себя на квартире.
   — Вчера к нам приходил полицейский. Тебя ищут.
   — Вот как? — Келли нахмурился, не переставая жевать сэндвич.
   — Он сказал, что ты должен прийти и поговорить с ним, что будет лучше, если ты сделаешь это прямо сейчас.
   — Подумать только, как любезно с его стороны, — усмехнулся Келли.
   — Как ты собираешься поступить?
   — Тебе не следует знать об этом, Сэнди — Ты уверен?
   — Да.
   — Прошу тебя, Джон, подумай об этом как следует.
   — Я уже все обдумал, Сэнди, честное слово. Все будет в порядке. Спасибо за предупреждение.
   — Что-нибудь случилось? — спросила другая медсестра, когда Сэнди положила трубку.
   — Нет, — ответила Сэнди, и ее подруга поняла, что это не правда.

* * *

   Гм. Значит, полиция напала на след. Келли допил свою кока-колу. Это подтвердило его предположение, связанное с появлением Орезы на борту «Спрингера». Итак, теперь все становилось еще сложнее, но на прошлой неделе ситуация была похуже. Он направился в спальню, и в этот момент послышался стук в дверь. Это изрядно потрясло его, но открыть дверь все-таки придется. Войдя в квартиру несколько минут назад, он распахнул окна, чтобы проветрить помещение, и стало ясно, что кто-то тут появился. Он сделал глубокий вдох и распахнул дверь.
   — А я удивлялся, куда вы исчезли, мистер Мерфи, — произнес управляющий к облегчению Келли.
   — Провел две недели в командировке на Среднем Западе и затем неделю отдыхал во Флориде, — солгал он со спокойной улыбкой.
   — Что-то вы плохо загорели. Келли смущенно усмехнулся:
   — Почти все время проводил внутри помещения. — Управляющий понимающе улыбнулся.
   — Здорово. Ну а я просто зашел справиться, все ли в порядке.
   — Никаких проблем, — заверил его Келли, закрывая дверь, прежде чем управляющий успел задать еще какой-нибудь вопрос. Он чувствовал, что должен поспать. Ему начало казаться, что всю работу приходится делать по ночам, словно находишься в другом полушарии, подумал Келли, ложась на неудобную кровать.

* * *

   В зоопарке было жарко. Риттер предпочел бы встретиться в павильоне панды. Павильон был переполнен — люди пришли посмотреть на этот удивительный жест доброй воли Китайской народной республики — китайских коммунистов для Риттера — бамбукового медведя. Помещение павильона было оборудовано кондиционером и потому более комфортабельно, но сотрудники разведывательных служб чувствуют себя неловко в таких помещениях, так что сегодня он прогуливался у поразительно большой выгородки, где находились галапагосские слоновые — или морские — черепахи. Риттер так и не понял разницы в названии. Не знал он и того, почему слоновым — или морским — черепахам требовалось столько места. Несомненно, такая выгородка слишком велика для существа, двигающегося со скоростью горного ледника, подумал он.
   — Привет, Боб. — Теперь уже не было смысла притворяться и называть себя «Чарлзом», хотя на этот раз Риттеру позвонил сам Волошин. Телефон зазвонил прямо на столе Риттера. Волошин сделал это, чтобы показать, что они тоже кое-что знают. В разведывательной деятельности поддержание своего имиджа имело немалое значение. Если звонок исходил от русских, кодовое имя было «Билл».
   — Привет, Сергей. — Риттер показал на рептилий. — Мне это напоминает деятельность наших правительств, верно?
   — Не имею к этому отношения. — Русский сделал глоток из банки с лимонадом. — И вы тоже.
   — Ладно. Итак, что сообщили из Москвы?
   — В прошлый раз вы забыли кое-что сказать мне.
   — Неужели?
   — Да. У вас находится и вьетнамский офицер.
   — Какое это имеет для вас значение? — небрежно заметил Риттер, явно пытаясь скрыть раздражение по поводу того, что Волошину стало известно про вьетнамского майора. Русский резидент заметил это.
   — Захват его в плен ведет к осложнениям. Москве пока неизвестно об этом.
   — Тогда не надо и сообщать о нем в центр, — посоветовал Риттер. — Вы сами говорите, что это осложняет ситуацию. Уверяю вас, ваши союзники ничего не знают.
   — Каким образом? — резко спросил Волошин.
   — Сергей, но ведь вы не посвящаете нас в свои методы действий, правда? — ответил Риттер, заканчивая этот этап дискуссии. Он понимал, что сейчас нужно взвешивать каждое слово, причем по нескольким причинам. — Послушайте, генерал, вы ведь тоже не испытываете особенно теплых чувств по отношению к этим ублюдкам, верно?
   — Вьетнамцы — наши союзники по социалистическому лагерю.
   — Да уж, конечно. Латинская Америка тоже изобилует оплотами подлинной демократии. Неужели мы встретились для обсуждения политических проблем?
   — С врагами приятно иметь дело, потому что всегда знаешь их позицию. Отношения с друзьями более сложные, — согласился Волошин. Это было также одной из причин, почему советское правительство чувствовало себя уверенным в поведении американского президента. Сукин сын, может быть, но знакомый сукин сын. Кроме того, мысленно признался Волошин, он действительно не питал теплых чувств к вьетнамцам. Ну и черт с ними, все равно самые важные события развертываются в Европе. Так было всегда и так всегда будет. Именно Европа определяла курс истории на протяжении столетий, и ничто не изменит этого.
   — Считайте это неподтвержденным сообщением, сообщите, что проверите, может быть. Постарайтесь затянуть дело, ладно? Я очень прошу вас. Понимаете, генерал, ставки в этой игре слишком высоки. Если что-нибудь случится с нашими военнопленными, я гарантирую вам, что мы представим вашего полковника средствам массовой информации и скандал будет неминуемым. В Пентагоне знают о наших людях, Сергей, они хотят заполучить их обратно, и им наорать на разрядку. — Грубое выражение продемонстрировало истинные мысли Риттера.
   — А вы сами? Какова позиция вашего управления?
   — Согласен, разрядка сделает нашу жизнь гораздо более предсказуемой. Вы где были в шестьдесят втором году, Сергей? — спросил Риттер, отлично зная это, но интересуясь, что ответит резидент русской разведки.
   — Вам хорошо известно — в Бонне, следил за тем, как вы приводите свои войска в состояние боевой готовности, после того как Никита Сергеевич решил заняться этими дурацкими играми. — Развертывание ракет с ядерными боеголовками на Кубе противоречило рекомендациям КГБ и Министерства иностранных дел. Оба разведчика знали это.
   — Мы никогда не будем друзьями, но даже враги могут договориться вести игру в соответствии с правилами. Разве не в этом заключается сейчас создавшаяся ситуация?
   А ведь он — разумный человек, подумал Волошин. Это понравилось ему. Значит, его поведение предсказуемо, а именно этого в первую очередь хотелось русским от американцев. — Вы убедили меня. Боб. Вы уверены, что наши союзники не подозревают об исчезновении своего офицера?
   — Вполне уверен. И мое предложение о посещении вами полковника Гришанова остается в силе.
   — Без ответных обязательств? — сделал попытку Волошин.
   — Тут мне потребуется запросить мнение руководства. Если хотите, я могу сделать это, но такой шаг тоже станет чем-то вроде осложнения. — Риттер бросил пустую банку в мусорный ящик.
   — Хочу, — без обиняков произнес Волошин.
   — Хорошо. Я сообщу вам о результатах. Что мы получим в обмен?
   — В обмен я согласен обдумать вашу просьбу. — Волошин повернулся и без единого слова пошел к выходу.
   Все, накрыл тебя! подумал Риттер, направляясь к месту, где стоял его автомобиль. Он сумел провести тщательно подготовленную и скрупулезно осуществленную операцию. Сведения о «Зеленом самшите» могли просочиться из трех источников. Риттер посетил каждый из них. В одном он сказал, что они действительно захватили русского офицера, но он умер от полученных ран. В другом объяснил, что русский тяжело ранен и его положение критическое. Но самую привлекательную наживку Риттер сберег для того места, которое считал наиболее вероятным. И теперь все стало для него ясно. Источником утечки информации могли быть лишь четыре человека. Это Роджер Макензи, его помощник, не сумевший сделать политическую карьеру, и две секретарши. Вообще-то такой работой должно заниматься ФБР, но Риттер стремился избежать лишних осложнений, а расследование шпионской деятельности в аппарате президента Соединенных Штатов могло оказаться в высшей степени затруднительным. Уже сидя в машине, Риттер решил встретиться с приятелем из Управления науки и техники. Как профессионал он испытывал немалое уважение к Волошину. Умный и осторожный сотрудник КГБ, прежде чем стать начальником резидентуры в Вашингтоне, руководил всей агентурной сетью в Европе. Он, несомненно, сдержит свое слово и, чтобы сделать все возможное с целью избежать неприятностей, будет действовать в точном соответствии с правилами своего комитета, являющимися исключительно строгими. Именно на это и сделал ставку Риттер. Если ему удастся добиться успеха в этой операции вдобавок к той, которая уже осуществлялась, кто знает, как высоко он поднимется? Но еще лучше то, что он заслужил право на высокий пост не из-за каких-то политических связей, а только благодаря собственным способностям. Он, сын техасского рейнджера, работавший официантом, чтобы платить за обучение в Бейлорском колледже и получить степень бакалавра. Это понравилось бы Сергею, подумал Риттер, выезжая на Коннектикут-авеню. Мальчишка из рабочих низов сумел пробиться к самой вершине. Точно соответствует духу марксистско-ленинской теории.

* * *

   Ему еще никогда не приходилось собирать информацию таким способом, сказал себе Келли. Необычный метод, причем настолько приятный, что к нему даже легко привыкнуть. Он сидел в угловой кабинке ресторана «Мама миа», медленно доедая второе блюдо. Когда ему предложили итальянское вино, Келли вежливо ответил — нет, спасибо, за рулем. Одетый в свой лучший костюм — «костюм ЦРУ», как называл его Келли, — гладко выбритый, с новой прической бизнесмена, он привлекал взгляды нескольких женщин, сидевших в ресторане без сопровождения мужчин, а обслуживающая его официантка просто влюбилась в него, особенно привлеченная его хорошими манерами и воспитанностью. То обстоятельство, что ресторан был переполнен, объяснялось в первую очередь великолепной кухней, и это же делало его удобным местом для встречи Тони Пиаджи и Генри Таккера. Майк Аелло объяснил ему все это. «Мама миа» принадлежал вообще-то семье Пиаджи в третьем поколении, и здесь посетителей обеспечивали отлично приготовленной пищей и другими, менее законными, услугами еще с тех пор, как продажа спиртного в Америке была запрещена. Хозяин ресторана, жуир и весельчак, лично встречал знакомых посетителей и провожал их к столам с гостеприимством и радушием Старого света. Не только жуир, но и щеголь, заметил Келли, регистрируя в памяти его лицо и фигуру, жесты и характерные манеры, причем сам старался не смотреть по сторонам, сидя над блюдом равиоли. В ресторан вошел чернокожий мужчина в отлично сшитом костюме. Судя по его поведению, он бывал здесь и раньше, улыбался официанткам и не торопился пройти дальше, что оказалось на руку Келли.
   Пиаджи поднял голову, увидел его и поспешил навстречу, остановившись лишь на мгновение, чтобы обменяться с кем-то рукопожатием. Он подошел к чернокожему мужчине, пожал ему руку, затем провел мимо столика Келли вверх по лестнице, где находились отдельные кабинеты. Никто не обратил на них особого внимания. В ресторане были и другие чернокожие, и с ними обходились точно так же, как и со всеми остальными посетителями. Однако остальные честно трудились, в этом Келли не сомневался. Он заставил себя сосредоточиться на главном. Значит, это и есть Генри Таккер. Тот самый, кто убил Пэм. Он не походил на чудовище. Впрочем, в жизни так редко бывает. В глазах Келли он был всего лишь целью и отложился в его памяти рядом с Тони Пиаджи. Ну что ж, теперь все. Келли с удивлением посмотрел на погнутую вилку в своей руке. Он даже не заметил, как сжал ее.

* * *

   — У тебя неприятности? — спросил Пиаджи, когда они оказались в отдельном кабинете на втором этаже. Он налил гостю и себе по бокалу «кьянти», как и подобает гостеприимному хозяину, но, едва дверь закрылась, ему стало ясно по выражению на лице Генри, что произошло нечто серьезное.
   — Они не вернулись.
   — Фил, Майк и Берт?
   — Да! — буркнул Генри, имея в виду, что «нет, не вернулись».
   — Ну хорошо, успокойся. Сколько было у них товара?
   — Двадцать кило чистого героина, приятель. После обработки этого надолго хватило бы и мне, и Нью-Йорку, и Филли.
   — Да, это очень много, — кивнул Тони. — Может быть, они просто не успели закончить работу?
   — Все равно должны были вернуться.
   — Послушай, Генри, Фил и Майк — новички в этом деле, наверно, еще не освоились. Вспомни, как работали мы с Эдди в первый раз — а ведь тогда у нас было всего пять кило.
   — Я уже принял это во внимание, — ответил Генри, начиная сомневаться, стоило ли поднимать тревогу.
   — Генри, — произнес Тони, делая глоток вина и стараясь казаться спокойным и рассудительным, — стоит ли так волноваться? Мы ведь решили все наши проблемы, правда?
   — Что-то здесь не так, приятель.
   — Что именно?
   — Не знаю.
   — Хочешь взять катер, съездить туда и проверить? Таккер отрицательно покачал головой:
   — Слишком долго.
   — Встреча с парнями состоится только через три дня. Не волнуйся. Наверно, ребята возвращаются сейчас обратно.
   Пиаджи показалось, что он понял причину беспокойства Генри. Теперь они вышли в высшую лигу поставщиков наркотиков. Двадцать килограммов чистого героина, подготовленного для розничной торговли, представляли собой огромное количество продукта, а то, что они с Генри поставляли его в уже обработанном виде, в пакетах, готовых для продажи, было весьма удобно для оптового покупателя, готового платить самую высокую цену. Именно к этой цели стремился Таккер на протяжении нескольких лет. Даже собрать столько наличных денег, чтобы расплатиться за такое количество товара, и то непросто, так что беспокойство Таккера вполне понятно.
   — Послушай, Тони, а вдруг дело вовсе не в Эдди?
   — Но ведь ты сам убеждал меня... — раздраженно ответил Пиаджи.
   Таккер не стал развивать эту тему дальше. Ему всего лишь требовался предлог, чтобы избавиться от Эдди Морелло как от лишнего звена в цепи, вот и все. Его беспокойство отчасти объяснялось тем, о чем думал Тони, но только отчасти. Здесь была еще одна причина — события, которые произошли в начале лета и начались, казалось бы, без всяких видимых причин, а затем внезапно прекратились. Он сказал себе, что это дело рук Эдди Морелло. Ему даже удалось убедить себя в этом, но всего лишь потому, что ему этого хотелось. Где-то глубоко внутри слабый голос, сумевший помочь Таккеру продвинуться так далеко, говорил, что все обстоит по-другому, и вот теперь этот голос заговорил снова, а Эдди, на котором можно было бы сорвать свое беспокойство и свою ярость, больше не было. Выросший и воспитанный на улице, продвинувшийся так далеко и достигший таких успехов благодаря редкому сочетанию ума, смелости и инстинкта, Генри больше всего доверял этому голосу. Теперь этот голос говорил ему о вещах, которые он не понимал и в которых не мог разобраться. Тони прав. Опоздание объясняется всего лишь отсутствием опыта, недостаточной квалификацией при обработке товара. Вот по этой-то причине они и организовали свою лабораторию в восточной части Балтимора. Теперь они могли позволить себе это, накопив опыт и получив возможность создать жизнеспособное коммерческое предприятие под вымышленной вывеской, начинающее работать на будущей неделе. Так что Таккер выпил бокал вина и успокоился, позволив густому красному зелью расслабить его нервную систему, едва не вышедшую из-под контроля.
   — Дадим им еще время. До завтра.

* * *

   — Ну и что ты обнаружил? — спросил моряк, что стоял у штурвала. Теперь, в часе плаванья к северу от Бладсуорт-Айленда, он решил, что достаточно выждал, чтобы расспросить молча стоящего рядом старшину береговой охраны. В конце концов, они тоже стояли и ждали.
   — Эти мудаки скормили парня сраным крабам! — сообщил им Ореза. — Представляете, взяли два квадратных ярда нейлоновой сети, завернули его, привязали бетонные блоки и бросили в воду! От него не осталось практически ничего — одни кости! — Сотрудники полицейской лаборатории все еще не решили, как извлечь эти останки со дна залива. Ореза знал, что пройдут годы, прежде чем ему удастся забыть ужасное зрелище — лежащий на песке череп, все еще одетые кости, шевелящиеся от приливного течения.., или, может быть, от прячущихся внутри крабов. Старшина не присматривался особенно внимательно.
   — Боже милосердный! — согласился с ним рулевой.
   — А ты знаешь, кто это был?
   — Что ты имеешь в виду. Португалец?
   — Помнишь, еще в мае, когда у нас на борту был этот полицейский, лейтенант Шарон, — так вот, я уверен, что то, что осталось от трупа на дне залива, это и есть тот самый яхтсмен на швертботе с яркими полосатыми парусами, как на карамели. Готов поспорить.
   — Да, верно. Пожалуй, босс, ты и прав.
   Они позволили ему все увидеть просто из любезности. Теперь Ореза пришел к выводу, что вполне обошелся бы без такой любезности, но тогда было невозможно уклониться. Он никак не мог струсить перед полицейскими — в конце концов, он тоже нечто вроде полицейского. Вот он и взобрался по веревочной лестнице, сообщив об останках, обнаруженных им всего в пятидесяти ярдах от полуразрушенного корпуса судна, и увидел еще три мертвых тела, лежащие на палубе того, что раньше было, по-видимому, офицерской кают-компанией, все трое лицом вниз, все убитые выстрелами в затылок, причем раны оказались уже расклеванными птицами. Заметив это, Ореза с трудом сохранил самообладание. Впрочем, у птиц хватило здравого смысла не трогать наркотики.
   — Там было двадцать килограммов чистого героина — это сорок четыре фунта белой отравы — по крайней мере так говорили полицейские. Это стоит миллионы баксов, — закончил старшина.
   — Мне всегда казалось, что я занимаюсь недостаточно прибыльным делом.
   — Господи, у этих полицейских прямо-таки слюнки текли, особенно у капитана. Они, наверно, останутся там на всю ночь, судя по проявленному ими восторгу.

* * *

   — Привет, Уолли.
   Магнитофонная запись была разочаровывающе низкокачественной. Техник объяснил, что причиной является плохое состояние линий телефонной связи и сделать что-нибудь он не в силах. Коммутатор в здании установили еще в те времена, когда Александер Грейам Белл занимался изготовлением слуховых аппаратов^[11].
   — Да, кто это? — ответил неровный голос.
   — Та договоренность, которой они достигли относительно вьетнамского офицера. Ты уверен в этом?
   — Так сказал мне Роджер. — В самую точку! — подумал Риттер.
   — Где они прячут его?
   — Думаю, в Винчестере вместе с русским.
   — Ты уверен?
   — Абсолютно. Меня это тоже удивило.
   — Мне просто хотелось проверить, перед тем как — ну, ты понимаешь.
   — Разумеется, дружище. — Связь прервалась.
   — Кто это? — спросил Грир.
   — Уолтер Хикс, Джеймс. Выпускник всех лучших школ — Эндовера и Брауна. Его отец известный банкир, занимается инвестициями. Он потянул политические нити, и только посмотри, куда попал маленький Уолли. — Риттер сжал руку в кулак. — Ты интересовался, почему наши офицеры все еще находятся в «Сендер грин»? Вот ответ на твой вопрос.
   — Что ты собираешься предпринять?
   — Еще не знаю. — Но Риттер понимал, что не сможет обратиться в суд. Телефон Хикса прослушивался без разрешения судебных инстанций.
   — Только тщательно все обдумай. Боб, — предостерег его Грир. — Я ведь тоже был там вместе с вами, помнишь?
   — Что, если Сергей не успеет сделать то, что обещал, достаточно быстро? Тогда этот маленький говнюк будет виновен в смерти двадцати наших военнопленных!
   — Мне это тоже не нравится.
   — А у меня он вызывает отвращение!
   — Государственная измена все еще карается смертной казнью, Боб.
   Риттер поднял голову:
   — Это верно. Такой закон действительно существует.

* * *

   Еще один длинный день. Ореза внезапно подумал, что завидует тому парню, который присматривает за маяком на мысе Коув-Пойнт. По крайней мере он всегда рядом с семьей. А вот у него дочка — самая сообразительная девчурка в детском саду, и он почти не видит ее. Пожалуй, следует согласиться на предложение стать преподавателем в Нью-Лондоне, подумал Португалец. Тогда он годик-другой сможет вести нормальную семейную жизнь. Это означало, что ему придется иметь дело с парнями, готовящимися стать когда-нибудь офицерами, но зато они хорошо овладеют основами морского дела.
   Большей частью Ореза оставался наедине с собственными мыслями. Его команда сейчас располагалась на отдых в казарме. Ему тоже надо бы поспать, но картины увиденного преследовали его. Человеческий остов и расклеванные птицами затылки не дадут ему спать всю ночь, если только он не избавится от этого каким-то образом.., а ведь у него есть предлог на то, правда? Ореза пошарил по столу и нашел карточку с записанным на ней номером телефона.
   — Алло?
   — Лейтенант Шарон? Это говорит главный старшина береговой охраны Ореза со станции Томас-Пойнт.
   — Поздновато звоните, старшина, — напомнил ему Шарон. Он шел в спальню.
   — Помните, в мае вы искали парусную яхту?
   — Ну и что?
   — Мне кажется, мы нашли того парня, сэр. — У Орезы создалось впечатление, что он слышит, как хлопнули широко открывшиеся глаза лейтенанта.