Клэнси Том. Кремлевский кардинал

   Итак, что надеть? Что-нибудь с кружевами, решила она. У нее было немного таких туалетов, но, может быть. синий… Сев завтракать, она включила телевизор и успела выслушать новости Си-эн-эн, где речь шла о переговорах по ограничению вооружений, проходивших в Москве. Может быть, мир действительно станет безопаснее. Приятно работать, когда знаешь, что стремишься к какой-то нужной цели. Будучи опрятной, она уложила грязную посуду в раковину, прежде чем вернуться в спальню. Синий костюм вышел из моды еще год назад, но кто из сотрудников проекта заметит это? Разве что секретарши – впрочем, их мнение ее не интересовало. К костюму она добавила пестрый шарф, чтобы показать, что Беа остается Беа.
   Она поставила машину в отведенном для нее в обычное время месте. Затем достала из сумочки специальный пропуск, повесила его на шею – он был на золотой цепочке – и прошла через контрольно-пропускной пункт.
   – Доброе утро, доктор, – поздоровался с ней один из охранников. Такая вежливость вызвана, несомненно, синим костюмом и шарфом, подумала Беа. Она все-таки заставила себя улыбнуться, что для обоих было в высшей степени необычно, но не ответила на его приветствие – не хватало еще разговаривать с человеком, не
   сумевшим закончить даже среднюю школу.
   Как всегда, она приехала на работу первой. Это позволило включить кофеварку на такой режим, чтобы получить самый крепкий кофе, как ей нравилось. Пока слышалось бульканье, она открыла свой сейф и достала оттуда папку с документами, которыми занималась накануне.
   Удивительно, но утро прошло гораздо быстрее, чем она ожидала. Работа способствовала тому, что время мчалось с необычной быстротой. К концу месяца нужно было представить предварительную смету стоимости работ по проекту «Чайный клипер», и потому ей приходилось просматривать множество документов, большинство которых она уже сфотографировала и передала Энн. Так удобно иметь свой собственный кабинет с дверью и секретаршей, которая стучала, прежде чем войти. Секретарше это не нравилось, но Беа не обращала на ее недовольство внимания – сухая дура, подумала она, для такой предел радости – распевать церковные гимны. Ну что ж, скоро все переменится, напомнила она себе. Все начнется сегодня. Она уже заметила, подъезжая утром, что «вольво» стоит в условленном месте.

***

   – Ты бы только посмотрел, какие костюмы покупает эта лесбиянка, – заметила Пегги Дженнингс.
   – А вдруг это простая эксцентричность? – Уилл Перкинс отличался терпимостью. – Ты видишь в ней что-то, чего я не вижу, Пег. К тому же я посмотрел сегодня на нее, когда она приехала на работу, – вполне приличная одежда, разве что шарф…
   – А ты не заметил чего-нибудь необычного? – спросила Дженнингс, забыв о своей личной неприязни к Тауссиг.
   – Нет. Она очень рано встает, но ей, может быть, по утрам требуется время, чтобы втянуться… Не вижу никаких оснований продолжать наблюдение за ней. – Список сотрудников «Чайного клипера», подлежащих проверке, был длинным, а число сотрудников ФБР, выделенных для этого, небольшим. – Я знаю, Пег, ты испытываешь неприязнь к сексуальным меньшинствам, но ведь в данном случае у тебя даже нет никаких доказательств – по крайней мере пока нет. Может, она просто тебе не нравится… – предположил он.
   – Этот объект резко выделяется своей необычной манерой поведения, но в то же время носит строгие костюмы. По многим проблемам откровенно выражает свое мнение, но никогда не говорит о своей работе. Она вся состоит из противоречий. – А это в точности соответствует психологическому профилю, подумала про себя Дженнингс. Впрочем, Уилл Перкинс тоже знал об этом.
   – А вдруг она не говорит о работе лишь потому, что им это вообще запрещено – об этом им постоянно твердят сотрудники службы безопасности. Манера водить автомобиль – типичная для жителей восточного побережья, вечно спешит, зато одевается скромно – может быть, ей нравится, как она выглядит в строгих костюмах? Пег, ведь нельзя подозревать всех!
   – Мне казалось, что именно в этом и заключается наша работа, – недовольно фыркнула Дженнингс. – Тогда объясни мне, что мы видели в тот вечер.
   – Этого я не могу объяснить, но ты придаешь случившемуся какое-то особое значение. У нас нет никаких доказательств, Пег, даже для того, чтобы ужесточить наблюдение за ней. Слушай, давай поступим так: после того как проверим всех, кто имеется в нашем списке, посмотрим на нее еще раз.
   – Но это безумие, Уилл. Нам поручено отыскать, где происходит утечка сведений из совершенно секретного исследовательского проекта, а мы ходим вокруг да около, словно боимся обидеть кого-то. – Агент Дженнингс встала и на мгновение подошла к своему столу. Он был тут же, рядом, – местное отделение ФБР запрудили приехавшие сюда сотрудники контрразведывательной службы, и им отвели обеденное помещение. Рабочие столы тут заменяли самые обычные столики, за которыми раньше обедали.
   – Ну хорошо, давай поступим так – отберем всех специалистов, которые имели доступ к информации, попавшей в руки вражеского агента, и посадим в ящик. – «Посадить в ящик» означало подвергнуть проверке на детекторе лжи. Когда сотрудники ФБР попытались сделать такое в прошлый раз, в «Чайном клипере» едва не произошла революция. Ученые и инженеры не имели представления, что иногда это необходимо в целях безопасности, и сочли проверку на детекторе лжи оскорблением их патриотических чувств. А для некоторых из них это превратилось в игру: один из специалистов, занимавшийся компьютерным обеспечением программы, лаже прибегнул к методам обратной биосвязи, чтобы запутать полученные результаты. Главным результатом этой попытки, проведенной полтора года назад, стало убедительное доказательство, что персонал проекта испытывает глубокую враждебность по отношению к службе безопасности. Впрочем, это никого не удивило. Но окончательно программа проверки была остановлена после того, как в ФБР поступило письмо разгневанного ведущего ученого, который указал на несколько моментов, когда он намеренно солгал, а детектор лжи не сумел этого обнаружить. Это, а также серьезные нарушения деятельности различных лабораторий «Чайного клипера» прервали программу еще до ее завершения.
   – В прошлый раз Тауссиг не подвергалась проверке на детекторе лжи, – напомнила Дженнингс, ознакомившаяся с материалами, – как и ни один из представителей управленческого аппарата. Мятеж научного персонала нарушил программу проверки. Она была одной из тех, кто…
   – Это потому, что именно к ней обратились со своей жалобой программисты из группы компьютерного обеспечения. Она ведь является одним из администраторов, и, не забудь, в ее обязанности входит заботиться о благополучии ученых. – Перкинс тоже ознакомился с материалами. – Послушай, если тебе действительно так этого хочется, давай вернемся к ней позже. Сам я ничего не заметил, но полагаюсь на твои инстинктивные подозрения. А пока нам нужно заняться проверкой остальных.
   Маргарет Дженнингс согласно кивнула. В конце концов, Перкинс прав. У них против Тауссиг не было ничего конкретного. Она всего лишь исходила из какого-то неопределенного интуитивного недоверия. По ее мнению, Тауссиг – лесбиянка, но теперь в этом не было ничего особенного – таково было заключение судебных инстанций во многих случаях, – к тому же необоснованные подозрения – всего лишь подозрения, она знала это. Три года назад, как раз перед тем как ее перевели в управление контрразведки, Дженнингс занималась розыском ребенка, которого похитили двое…
   Дженнингс понимала также, что Перкинс ведет себя в данном случае с большим профессионализмом. Он был мормоном и честнейшим человеком и никогда не допускал, чтобы его личные чувства мешали работе. И все-таки она не могла отделаться от инстинктивного ощущения, что, несмотря на все то, что говорили ей логика и опыт, она права. Но права она или ошибается, им с Уиллом нужно составить шесть отчетов, прежде чем они смогут снова заняться оперативной работой. Теперь на нее приходилось не больше половины рабочего времени каждого оперативного агента, а вторая половина ухолила на писание за столом – или, как здесь, за обеденным столом – отчетов о том, чем вы занимались в тот промежуток времени, когда удавалось от этою стола оторваться.
   – Эл, это Беа. Ты не мог бы прийти ко мне в кабинет?
   – Конечно. Через пять минут.
   – Отлично. Спасибо. – Тауссиг повесила трубку. Даже она восхищалась пунктуальностью Грегори.
   Он вошел в кабинет ровно через пять минут.
   – Надеюсь, я не оторвала тебя от чего-то важного?
   – Нет, ничуть. Они моделируют еще одно устройство наведения, но мое присутствие там необязательно. Итак. в чем дело? – спросил майор Грегори и тут же добавил:
   – Мне нравится твой костюм, Беа.
   – Спасибо, Эл. Мне понадобится твоя помощь.
   – В чем?
   – Я имею в виду подарок Кэнди ко дню рождения. Сегодня после работы я поеду за ним, и кто-то должен мне помочь.
   – А верно! Ведь у нее день рождения через три недели?
   Тауссиг улыбнулась, глядя на Грегори. Этот урод к тому же еще и рассеянный.
   – Тебе придется запоминать такие вещи.
   – Ну и что ты хочешь ей подарить? – Он ухмыльнулся как ребенок.
   – Это – сюрприз, Эл. – Она сделала паузу. – Одна вещь, которая пригодится Кэнди. Сам увидишь. Кэнди приехала сюда сама?
   – Да, она собиралась после работы к зубному врачу.
   – И не говори ей об этом, ладно? Пусть это будет для нее сюрпризом, – объяснила Беа.
   Грегори увидел, что она с трудом удерживается от улыбки.
   – Хорошо, Беа, – усмехнулся он. – Встретимся в пять.

***

   Они проснулись после полудня. «Боб» пошел было в туалет и тут вспомнил, что в трейлере нет водопровода. Он выглянул в окно, убедился, что поблизости никого нет, и вышел наружу. К моменту его возвращения остальные уже готовили кофе. Бизарина оставила им только растворимый, зато это оказался неплохой сорт, трое оперативников съели типичный американский завтрак с большим количеством сахара. Они знали, что сегодня им это понадобится. Закончив эту утреннюю процедуру, они достали карты и все остальное, что понадобится для проведения операции, и еще раз обсудили детали. На протяжении трех часов они повторяли самые мельчайшие подробности, пока не убедились, что каждый из них знает совершенно точно, что ему предстоит.

***

   Вот он, наконец, сказал себе Лучник. В горах отличная видимость, и с их вершин открывается великолепная панорама. В данном случае до цели придется идти еще двое суток, хотя они уже воочию видели ее. Пока его командиры распределяли боевиков по укрытиям, Лучник положил бинокль на скалу и принялся вглядываться в объект, находящийся на расстоянии… двадцати пяти километров? – подумал он и проверил по карте. Отряду нужно спуститься по склону горы, пересечь небольшую бурную речку, затем подняться вверх по убийственно крутому склону. На последнюю ночевку они остановятся… вот тут. Лучник направил бинокль на выбранное им место. В пяти километрах от объекта, скрытое горами от посторонних взглядов… Снова придется подниматься по крутому склону. Но выбора не было. Перед штурмом он даст своим людям час отдыха. Пока они отдыхают, он объяснит им – каждому из них, – какие задачи будут решаться, и они смогут помолиться. Он снова принялся изучать объект.
   Строительство, несомненно, еще не было завершено, но тут оно никогда и не закончится… Очень удачно, что штурм состоится именно сейчас, потому что через несколько лет объект превратится в неприступную крепость. А пока…
   Лучник напряг глаза, всматриваясь в цель и стараясь разглядеть детали. Даже с помощью бинокля он не мог различить ничего меньшего по размерам, чем сторожевые вышки. В первых лучах рассвета были видны отдельные возвышения – это здания. Придется подобраться поближе, чтобы все получше рассмотреть и наметить все летали штурма, но в данный момент его интересовали общее расположение объекта и близлежащая местность. Откуда лучше всего приблизиться к цели? Как использовать соседнюю гору с выгодой для себя? Если объект охраняют войска КГБ, как говорилось о документах ЦРУ, которые ему удалось просмотреть, то он знал, что их состав так же жесток, как и ленив.
   Сторожевые вышки – три с северной стороны. Там должно быть и заграждение. А минное поле? – подумал он. Есть мины или нет, первым делом придется уничтожить вышки. На них располагаются крупнокалиберные пулеметы, и оттуда открывается обзор всей окружающей местности. Как сделать это лучше всего?
   – Значит, это и есть наша цель? – К Лучнику подошел бывший майор афганской армии и остановился рядом.
   – Как наши люди?
   – Все в укрытии, – ответил майор и около минуты молча рассматривал объект. – Помните рассказы о замке асасинов в Сирии?
   – Замок асасинов? – Лучник резко повернулся к майору. Так вот о чем напоминает майору этот объект! – Ну, и как же захватили этот замок?
   Майор улыбнулся, продолжая рассматривать цель.
   – У них больше возможностей, чем у нас, мой друг… Если они когда-нибудь укрепятся на всей вершине, потребуется целый полк с воздушной поддержкой только для того, чтобы проникнуть за наружное заграждение. Итак, как вы предполагаете организовать штурм?
   – Разделимся на две группы.
   – Правильно. – На самом деле майор не был согласен ни с одной стороной предстоящей операции. На основе полготовки – полученной им от русских – он считал безумием штурмовать такой объект со столь малочисленным отрядом, но прежде чем возражать человеку, подобному Лучнику, ему нужно продемонстрировать свой боевой опыт и мужество. А это значит, что придется пойти на невероятный риск. И майор решил приложить все силы, чтобы подтолкнуть Лучника в правильном направлении при обсуждении тактики штурма.
   – Промышленные объекты на северном склоне. Жилые помещения – на холме к югу. – На объекте показались светящиеся огни фар – от одной вышки к другой передвигались автобусы. Смена караула. Лучник подумал об этом, но он знал, что атака начнется в темноте и должна закончиться до наступления утра – иначе никто из нападающих не останется в живых.
   – Если нам удастся подобраться вплотную незаметно… вы позволите мне высказать предложение? – тихо спросил майор.
   – Продолжайте.
   – Собрать всех на возвышенности в центре и затем сверху штурмовать обе цели.
   – Это рискованно, – тут же возразил Лучник. – И с той и с другой стороны до цели придется бежать по открытой местности.
   – Зато легче незаметно занять исходную позицию. Труднее заметить приближение одной группы, чем двух. Если установить наше тяжелое вооружение на возвышенности, оно сможет контролировать и поддерживать огнем обе штурмовые группы.
   Действительно, признал Лучник, существует немалая разница между воином, который руководствуется одной интуицией, и профессиональным военным. Майор лучше его понимал, как следует сравнивать различные опасности и выбирать наименьшую.
   – Что мы будем делать со сторожевыми вышками, как вы считаете?
   – Надо подумать. Я… – Майор резким движением прижал голову своего командира к земле. Через мгновение вдоль долины промчался самолет.
   – Это МиГ-21, разведывательный вариант истребителя. Нам противостоят совсем не дураки. – Он оглянулся и увидел, что все бойцы находятся в укрытии. – Не исключено, что нас успели сфотографировать.
   – Вы думаете, что…
   – Я не знаю. Нам придется положиться в этом на волю Аллаха, мой друг. Вряд ли он позволил проникнуть так далеко только затем, чтобы погубить нас в последний момент, – ответил майор, не осознавая, правду ли говорит он или нет.

***

   – И куда мы направляемся? – спросил Грегори, когда они с Беа вышли на стоянку.
   – Давай встретимся у торгового центра, с южной стороны, ладно? Я надеюсь, что мой сюрприз поместится в машине.
   – Хорошо, я подожду тебя там, – Грегори сел в машину и уехал.
   Беа подождала несколько минут, прежде чем последовать за ним. Будет лучше, если никто не заметит, что они поехали вместе. Ее охватило волнение. Стараясь справиться с ним, она ехала медленно, но это оказалось так необычно для нее, что волнение всего лишь усилилось, и, словно по собственной воле, «датсун» менял скорости и переходил с одной полосы на другую. Через двадцать минут ее машина была на стоянке у торгового центра.
   Эл поставил свою машину позади чьего-то фургона, далеко от входа в ближайший магазин. Он даже выбрал совсем неплохое место, подумала Тауссиг. Она остановилась рядом и вышла из автомобиля.
   – Что это ты так долго? – спросил Грегори.
   – А куда спешить?
   – Ну, и что теперь?
   Этого Беа не знала. Ей сообщили, что должно здесь произойти, но подробности ей были неизвестны – она даже не имела представления, сколько человек примет участие в операции. Может быть, Энн собирается справиться с делом в одиночку. Беа засмеялась, стараясь скрыть растерянность.
   – Пошли, – сказала она и сделала знак, приглашая Грегори следовать за ней.
   – Представляю, что это за подарок… – пробормотал Эл. Он заметил, что сзади выезжает какой-то автомобиль.
   Беа обратила внимание, что огромная площадка, отведенная для стоянки автомобилей, заполнена машинами, но на ней совсем нет людей. Дневные посетители торгового центра разъехались по домам на ужин, а вечерние еще не успели приехать. Посетители кинотеатров начнут собираться только через час. Несмотря на это, она нервно оглядывалась по сторонам. Ей нужно быть вблизи входа в кинотеатр. Время совпадало. Если что-то сорвется – Беа едва удержалась от нервного смеха, – ей придется найти какой-нибудь большой тяжелый подарок. Впрочем нет, теперь этого не понадобится. Навстречу ей шла Энн. В руках у нее не было ничего, кроме сумочки.
   – Привет, Энн! – воскликнула Тауссиг.
   – Привет, Беа… О-о, да ведь это майор Грегори!
   – Привет, – произнес Эл, стараясь припомнить, знает ли он эту женщину. У него была плохая память на лица – он использовал свой мозг для математических вычислений.
   – Мы встречались прошлым летом, – заметила Энн, еще больше запутав Грегори.
   – Как ты здесь оказалась? – спросила Тауссиг офицера КГБ.
   – Да вот понадобилось кое-что купить. У меня сегодня вечером свидание, вот я и решила… подожди, сейчас покажу. – Она сунула руку в сумку и достала оттуда предмет, походивший, по мнению Грегори, на баллончик духов – или как там называются эти разбрызгивающие штуки, подумал он, остановившись рядом. Ему нравилось, что Кэнди подобные вещи не интересовали. Энн вроде побрызгала себе на кисть и поднесла к носу Беа как раз в тот момент, когда появился автомобиль, направляющийся в их сторону.
   – Кэнди это очень понравится – как ты считаешь? – спросила Беа, и баллончик оказался у его лица.
   – Что? – успел спросить он, и в это мгновение прямо ему в лицо брызнула струя нервно-паралитического газа.
   Энн идеально рассчитала момент и направила на него струю в то самое мгновение, когда он начал вдох, и затем тут же направила газ под очки в глаза. Грегори показалось, что у него вспыхнуло лицо, и легкие пронизала ужасная боль. В следующее мгновение он упал на колени, прижимая руки к лицу. Он не мог дышать, не мог издать ни звука и не заметил, что рядом остановилась машина. Открылась дверца, и водителю понадобилось всего лишь наклониться, чтобы ребром ладони нанести ему удар по шее.
   Беа увидела, как он опустился на асфальт, будто тряпочная кукла. Открылась задняя дверца, его схватили за плечи. Беа и Энн помогли затолкать в машину ноги. В то самое мгновение, когда задняя дверца захлопнулась, через открытое окно вылетела связка ключей, и «плимут» рванулся вперед, таким образом, он даже толком не остановился.
   Энн тут же огляделась вокруг. Никто не заметил случившегося. Она была уверена в этом. Вместе с Беа они направились от магазинов туда, где стояли автомобили.
   – Что с ним будет? – спросила Беа.
   – А тебе разве не все равно? – быстро ответила Биэарина.
   – Но вы не собираетесь…
   – Нет, мы не убьем его. – Энн тут же подумала, что это может оказаться ложью. Она не знала, но полагала, что убийство не входит в планы оперативной группы. Они и без того нарушили до сего времени нерушимое правило. Этого было достаточно,

22. Активные меры

   Леонид, выступающий сейчас под именем «Боб», направил автомобиль к дальнему выезду со стоянки. Если принять во внимание, что операция была спланирована и подготовлена так поспешно. ее самая опасная часть прошла весьма удачно. Ленни, сидевший на заднем сиденье, удерживал похищенного ими американского офицера. Очень сильный физически, Ленни служил раньше в советских войсках специального назначения, в так называемом «спецназе». Билл, находившийся рядом, был включен в состав группы как причастный к научной разведке; то, что он являлся специалистом в области химического машиностроения, для Московского центра не имело значения. Для проведения операции требовался научный эксперт, и Билл оказался ближе всех.
   Майор Грегори шевельнулся и застонал. Удар из арсенала карате был предназначен лишь для того, чтобы временно оглушить его, не причинив серьезных повреждений. Они потратили столько усилий вовсе не для того, чтобы убить человека, которого им поручили захватить, хотя в прошлом такое случалось не раз. По той же самой причине было решено обойтись без наркотиков. Их применение с целью временно усыпить человека гораздо более опасно, чем считают многие. Однажды от введенной дозы наркотика случайно погиб советский гражданин, пытавшийся найти на Западе политическое убежище, и в результате сотрудники Второго главного управления так и не сумели допросить его. Ленни казалось, что Грегори ничем не отличается от ребенка, приходящего в себя после продолжительного сна. Запах газа внутри машины был настольно сильным, что пришлось опустить все стекла в окнах, чтобы сами оперативники КГБ не пострадали от него. Им хотелось связать своего пленника, но если кто-то, заглянув внутрь машины, обнаружил бы такие узы, объяснить это было бы непросто. Ленни, разумеется, без труда удерживал американца. Желание связать его было вызвано всего лишь осторожностью, рожденной профессиональным опытом, учившим их ни к чему не относиться кик к само собой разумеющемуся. А вдруг хобби Грегори – одно из боевых восточных единоборств? В конце концов, случались и более странные вещи. Когда американец начал приходить в себя, первое, что он увидел, – это глушитель автоматического пистолета, прижатый к его щеке.
   – Майор Григорий, – произнес Ленни, намеренно по-русски произнося американскую фамилию, – мы знаем, что вы – умный молодой человек и, по-видимому, вовсе не трус. Если вы будете сопротивляться, вас убьют, – солгал он. – У меня в этом деле большой опыт. Не двигайтесь и сохраняйте полное молчание. Если вы будете вести себя так, как от вас требуется, с вами ничего не случится. Вы понимаете меня? Если понимаете – кивните головой.
   Грегори полностью пришел в сознание. Впрочем, он и не терял его – сильный удар всего лишь оглушил майора, и в результате голова казалась ему надутым воздушным шаром. Слезы из глаз текли, как из неисправного водопроводного крана, и при каждом вдохе в груди словно вспыхивал огонь. Он попытался сопротивляться, когда его заталкивали в машину, но непослушное тело отказалось повиноваться отчаянным приказам сознания, хотя мозг отдавал яростные команды. И в это мгновение у него в голове мелькнула мысль: так вот почему я ненавижу Беа! Совсем не из-за ее высокомерного поведения и странной манеры одеваться. Но Грегори тут же прогнал эту мысль – сейчас нужно беспокоиться о более важных вещах, и его мозг работал с такой лихорадочной быстротой, с какой ему прежде работать не приходилось. Он кивнул.
   – Отлично, – произнес голос, сильные руки подняли его с пола и посадили на заднее сиденье. Дуло пистолета упиралось теперь ему в грудь, а сам пистолет скрывался под левой рукой мужчины.
   – Действие раздражающего газа пройдет примерно через час, – оказал ему Билл. – Без всяких последствий.
   – Кто вы? – спросил Эл. Его голос звучал как едва слышный шепот, а голосовые связки он ощущал, словно наждачную бумагу.
   – Ленин сказал, чтобы вы молчали, – ответил водитель. – К тому же такому умному человеку, как вы, совсем нетрудно догадаться. Разве я не прав? – Боб посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел, как Грегори снова кивнул.
   Русские! – подумал Эл, изумленный и уверенный одновременно. Русские здесь, в Америке, совершают такое преступление… Что им от меня нужно? Может быть, они собираются меня убить? Он wan, что не должен верить ни единому их слову. Они будут говорить что угодно, чтобы заставить его подчиниться их воле. Он чувствовал себя последним дураком. От него ожидают мужского поведения, ведь он – офицер, а сейчас он беспомощнее четырехлетней девочки, и к тому же плачет как ребенок, понял Эл, ненавидя себя за каждую слезу, что катилась из глаз. Еще никогда в жизни его не охватывала такая ослепляющая ярость. Грегори посмотрел направо и увидел, что у него нет никаких шансов на спасение. Мужчина с пистолетом в руке почти вдвое больше его, и к тому же дуло пистолета упирается прямо в грудь. Глаза Эла мигали сейчас почти с такой же быстротой, как двигаются дворники на ветровом стекле автомобиля. Слезы мешали ему смотреть, но он видел, что мужчина с пистолетом наблюдает за ним с чисто клиническим интересом, без всяких эмоций. Это действительно профессионал во всем, что требует применения силы, наверно, прошел «спецназ», сразу подумал Грегори, Он глубоко вздохнул – вернее, попытался вздохнуть – и тут же зашелся в приступе кашля.