Клэнси Том. Все страхи мира (Том 2)

   Советский народ - термин, не имеющий, разумеется, никакого смысла, удерживала вместе только угроза силы. Одни лишь пушки Красной Армии гарантировали, что молдаване, латыши, таджики и все остальные народы будут следовать политике, Продиктованной из Москвы. Коммунистические руководители нравились им даже меньше, чем их предкам нравились русские цари. Поэтому, когда Нармонов лишил партию ее роли в руководстве государством, он одновременно расстался со своей способностью повелевать народом, причем заменить ее оказалось нечем. Плана - в стране, где План правил почти семьдесят лет, - больше просто не существовало. И потому, когда анархия стала замещать порядок, оказалось, что стремиться не к чему, нет цели, ради которой стоит работать, и не о чем мечтать. В результате происходящего блестящие политические маневры, осуществленные Нармоновым, не привели ни к какому результату. Кадышев понял это. Тогда почему этого не поняли американцы, сделавшие такую большую ставку на сохранение "своего человека" в Москве?
   Сорокашестилетний член парламента фыркнул при этой мысли. Ведь он был их человеком, правда? Он предупреждал американцев в течение многих лет, а они не слушали и вместо этого пользовались его информацией, чтобы оказать поддержку человеку, искусному в сфере политики, но лишенному дара предвидения, - а как может человек, полностью лишенный этого дара, вести свой народ?
   Американцы, не только глупые, но и слепые, были потрясены насилием в Грузии и в Балтийских государствах. Они даже не обратили внимания на зарождающуюся гражданскую войну, уже начавшуюся в южных республиках. Во время отступления из Афганистана бесследно исчезло полмиллиона разных единиц оружия. Это были главным образом винтовки и автоматы, но среди исчезнувшего оказались и танки! Советская Армия не знала, как справиться с такой ситуацией. Нармонов боролся с непрерывно возникающими проблемами изо дня в день подобно отчаявшемуся жонглеру, едва успевая подкидывать вверх падающие ему в руки шары, метался из одного места в другое. Неужели американцы не понимают, что наступит день, когда все шары попадают одновременно? Последствия были пугающими для всех. Нармонову был нужен дар предвидения, был нужен план, но именно этого ему недоставало.
   А вот Кадышев обладал таким даром, и в этом заключались все преимущества его плана. Союз должен быть разрушен. Мусульманские республики нужно отпустить на свободу, и пусть делают что хотят. Балтийские государства тоже пусть обретают свободу, вместе с Молдавией и Западной Украиной - восточную ее часть Кадышев рассчитывал сохранить. Кадышев надеялся отыскать способ защитить армян, чтобы их не вырезали местные мусульмане, и сохранить доступ к азербайджанской нефти, по крайней мере на такой срок, когда с помощью западных стран он сможет полностью использовать все ресурсы Сибири.
   Кадышев был русским. Это составляло часть его души. Россия являлась матерью Союза, и, как хорошая мать, она отпустит своих детей в окружающий их мир, когда наступит соответствующее время. Время наступило. В результате останется страна, протянувшаяся от Балтийского моря до Тихого океана, с почти однородным населением и колоссальными ресурсами, даже еще не разведанными и уж тем более не использованными. Россия могла и должна стать великой страной, могучей, как самые сильные державы мира, богатой историческими и культурными традициями, удивляющей мир научными достижениями. Таким было видение Кадышева. Ему хотелось встать во главе России и превратить ее в настоящую сверхдержаву, друга и соратника остальных стран европейского наследия. Ему предстояло ввести свою страну в сияние свободы и процветания. Если для этого требовалось избавиться от почти половины населения и отдать четверть территории - пусть будет так, это небольшая цена.
   Но американцы не хотели помочь этому. Почему - этого он не мог понять. Им нужно увидеть, что Нармонов ведет страну в тупик, по пути, который идет в никуда.., или, может быть, на край бездонной пропасти.
   Если американцы не хотят оказать помощь, то в его силах принудить их к этому. Именно по этой причине он и согласился на вербовку, которую осуществила Мэри Фоули.
   В Москве было еще раннее утро, но Кадышев был человеком, уже давно приучившим себя обходиться несколькими часами короткого сна. Он отпечатал свое сообщение на старой, тяжелой, но зато почти беззвучной пишущей машинке. Уже много раз он пользовался одной и той же лентой, так что установить, что было напечатано на ней, стало невозможно, а пачку бумаги он принес со склада, доступ к которому имели несколько сот человек. Подобно всем профессиональным игрокам, Кадышев был осторожным человеком. Закончив работу, он надел кожаные перчатки и стер с бумаги все случайные отпечатки пальцев, которые мог там оставить. Затем, не снимая перчаток, Кадышев сложил текст своего донесения и спрятал в карман пальто. Через два часа послание начнет свое путешествие. Меньше чем через двадцать часов оно попадет в нужные руки.
   ***
   Агент Спинакер мог не принимать таких мер предосторожности. КГБ получил приказ не беспокоить народных депутатов. Гардеробщица переложила письмо к себе в карман и вскоре передала его человеку, имени которого она не знала. Мужчина, выйдя из здания, поехал к себе на работу. Спустя еще два часа письмо оказалось в кармане уже другого мужчины, направляющегося в аэропорт. Там он поднялся в "Боинг-747", вылетающий в Нью-Йорк.
   ***
   - Куда отвезти вас теперь, доктор? - спросил шофер.
   - Поезжайте куда угодно.
   - Что?
   - Нам нужно поговорить, - ответил Каминский.
   - О чем?
   - Мне известно, что вы из КГБ, - заметил врач.
   - Доктор, - засмеялся шофер, - я водитель и работаю в посольстве.
   - Справка о состоянии вашего здоровья подписана доктором Федором Ильичом Григорьевым. Он служит в КГБ. Мы вместе кончали медицинский институт. Продолжать?
   - Вы сообщили кому-нибудь об этом?
   - Нет, конечно.
   Шофер вздохнул. Ничего не поделаешь.
   - О чем вы хотите поговорить со мной?
   - Вы из иностранного управления КГБ? Увернуться от такого вопроса невозможно.
   - Да. Надеюсь, у вас действительно важное дело.
   - Может быть. Мне нужно, чтобы кто-то прилетел из Москвы. У меня больной с очень необычной формой легочного заболевания.
   - А почему это должно интересовать Москву?
   - Похожее заболевание мне уже встречалось - это был рабочий из Белоярска. Там произошел несчастный случай. Меня пригласили в качестве консультанта.
   - Вот как? А что находится в Белоярске?
   - Там собирают атомное оружие. Водитель притормозил.
   - Вы это серьезно?
   - Не исключаю, что заболевание может иметь и другое происхождение, но мне необходимо провести специальные анализы. Если этот проект осуществляется в Сирии, нам откажут в помощи. Поэтому требуется специальное оборудование из Москвы.
   - Насколько это срочно?
   - Мой пациент никуда не денется, разве что в могилу. Боюсь, что его состояние безнадежно.
   - Мне придется поговорить с резидентом. Он вернется не раньше воскресенья.
   - Время терпит.
   Глава 32
   Завершение
   - Нужна моя помощь? - спросил Расселл.
   - Спасибо, Марвин, но я предпочел бы работать один, чтобы меня ничто не отвлекало, - ответил Госн.
   - Понимаю. Если понадоблюсь, крикни.
   Ибрагим надел свою самую теплую одежду и вышел на мороз. Падал густой снег. Он, разумеется, видел снег в Ливане, но там все было по-другому. Снегопад начался всего полчаса назад, а слой на земле был уже больше трех сантиметров. Северный ветер дул сильнее, чем ему приходилось испытывать раньше, и пронизал его до костей, пока он миновал метров шестьдесят до амбара. Видимость ограничивалась двумястами метрами. Госн слышал шум проносящихся автомобилей на ближнем шоссе, но не видел даже света фар. Он вошел в амбар через боковую дверь и уже успел пожалеть, что внутри амбара нет отопления. Затем он взял себя в руки, подумав, что подобные вещи не должны оказывать на него влияние.
   Картонный короб, скрывавший устройство от посторонних взглядов, не был закреплен, и он снял его очень легко. Под коробом находился металлический кожух; шкалы, циферблаты, клавиши делали его похожим на коммерческий видеомагнитофон. Замаскировать бомбу таким образом предложил Гюнтер Бок, и они купили наружный корпус видеомагнитофона как металлолом у сирийской телевизионной компании. Дверцы, встроенные в металлический корпус, почти идеально удовлетворяли требованиям Госна, а значительное пространство внутри позволило установить там на случай необходимости вакуум-насос. Госн сразу убедился, что он не потребуется. Прибор, составлявший часть корпуса бомбы, показал, что внутрь не просочилось и частицы воздуха. Это не было чем-то удивительным - Госн на самом деле был искусным сварщиком, как он и сказал покойному герру Фромму, - и тем не менее оказалось приятным. Затем он проверил батареи. Их было три, все новенькие, никель-кадмиевые, и все три, как это было видно на испытательном приборе, несли полный заряд. Часовой механизм находился рядом с батареями. Убедившись, что клеммы механизма отсоединены, Госн сверил время - часы были заранее установлены на местный часовой пояс - со своими часами и увидел, что одни из них - скорее всего его собственные - отстают на три секунды. Для целей операции это не имело значения. Три бокала, поставленные внутри ящика, чтобы убедиться, что с устройством во время транспортировки не обходились неосторожно, были невредимы. Как и надеялся Госн, при перевозке действительно принимались меры предосторожности.
   - Ты готов, дружище, - тихо произнес Госн. Он закрыл дверцу, предназначенную для осмотра устройства, убедился в том, что она надежно заперта, и поставил на прежнее место картонный короб. Затем, подув на замерзшие руки, он вернулся в дом.
   - Не повлияет ли на наши планы погода? - спросил Куати.
   - За этим снегопадом надвигается второй. Думаю, нам нужно отправляться завтра вечером, перед его началом. Второй снегопад не продлится долго, метеорологи говорят, что снега выпадет дюйма на два. Если мы отправимся после окончания первого снегопада, до начала второго дороги будут в порядке. Тогда мы разместимся в мотеле и будем ждать нужного часа.
   - Превосходно. А фургон?
   - Я займусь окраской сегодня, как только установлю обогреватели. Там работы всего на пару часов. Шаблоны у меня готовы, - сказал Расселл, допивая кофе. - Погрузим бомбу после того, как я закончу окраску, ладно?
   - Сколько нужно времени, чтобы краска высохла? - поинтересовался Госн.
   - Не больше трех часов. Мне хочется, чтобы все выглядело хорошо.
   - Да, ты прав, Марвин.
   Собирая грязную посуду, Расселл рассмеялся.
   - Интересно, что подумают те, кто снимал кинофильм? - Он повернулся и увидел их озадаченные лица.
   - Разве Гюнтер не рассказал вам? - спросил Марвин. На лицах арабов он увидел недоумение. - Я видел однажды этот фильм по телевизору - "Черное воскресенье". Какому-то парню пришла в голову мысль убить всех зрителей, пришедших на Суперкубок, с дирижабля.
   - Ты шутишь, - заметил Куати.
   - Нет. Они устанавливают мощное взрывное устройство под дирижаблем, но израильтяне узнают об этом, и агенты ЦРУ успевают спасти зрителей в последний момент - знаете, как это обычно бывает в кино. С моими предками это обычно делает кавалерия - они врываются и убивают всех этих свирепых индейцев.
   - В кинофильме собирались убить всех зрителей на стадионе? - тихим голосом спросил Госн.
   - Что?.. Ах да, конечно. - Расселл укладывал тарелки в посудомойку. - Не то что мы. - Он повернулся. - Эй, парни, не расстраивайтесь. Нарушение телетрансляции матча вызовет такое возмущение болельщиков, что вы и не поверите. Кроме того, это крытый стадион. Здесь фокус с дирижаблем не прошел бы. Для этого вам понадобится атомная бомба или что-то вроде этого.
   - Неплохая идея, - хихикнул Госн, не зная, какая реакция последует.
   - Скажешь тоже. Из-за такого может начаться настоящая ядерная война - черт возьми, парень, как ты думаешь, чьи семьи живут в Северной и Южной Дакоте, где расположены все эти базы стратегических бомбардировщиков? Не думаю, что мне захотелось бы принимать участие в такой игре. - Расселл насыпал внутрь детергент и включил мойку. - Между прочим, что у вас внутри этого ящика?
   - Очень небольшое и мощное взрывное устройство. Стены стадиона пострадают, разумеется.
   - Я так и думал. Ну что ж, вывести из строя телевизионные фургоны будет несложно - у них там деликатная аппаратура, понимаете? - и одного этого достаточно - вы не представляете, какой шум поднимется!
   - Согласен, Марвин, однако нам хотелось выслушать твое мнение по этому вопросу, - заметил Куати.
   - У нас в Америке еще никогда не было террористических актов. Эта операция все изменит. Люди перестанут чувствовать себя в безопасности. Начнут устанавливать посты контроля повсюду. Это нарушит их спокойствие, заставит задуматься. Может быть, они увидят, где таятся настоящие проблемы. В этом и заключается наша цель, правда?
   - Ты прав, Марвин, - согласился Куати.
   - Хочешь, я помогу тебе с окраской? - предложил Госн. Расселл может проявить любопытство, подумал Ибрагим, а этого допустить нельзя.
   - Спасибо, помощь не повредит.
   - Только пообещай, что включишь обогреватели, - улыбнулся инженер.
   - Можешь не сомневаться, приятель, иначе краска просто не высохнет как следует. Думаю, в амбаре сейчас холодно для тебя.
   - Вам, наверно, нелегко жить в таком климате. Расселл встал и начал надевать пальто и перчатки.
   - Ну и что, приятель? Это ведь наша страна.
   ***
   - Вы действительно рассчитываете найти его? - спросил старпом.
   - Думаю, у нас хорошие шансы, - ответил Дубинин, склонившись над картой. Он где-то здесь, далеко от прибрежных вод - там слишком много рыбаков со своими сетями - и к северу от этого района.
   - Великолепно, товарищ капитан, нам остается обыскать целых два миллиона квадратных километров.
   - А мы обыщем всего две трети этого пространства. Я ведь сказал, что у нас хорошие шансы, и не давал никакой гарантии. Пройдет три-четыре года, в нашем распоряжении окажутся роботы с дистанционным управлением, над которыми сейчас работают наши инженеры, и тогда мы сможем посылать гидроакустические датчики в глубокие каналы, по которым хорошо распространяется звук. - Дубинин имел в виду новый этап в подводной технологии - карликовую подлодку без экипажа, управляемую по кабелю из оптических волокон. Такая мини-подлодка будет оборудована как датчиками, так и вооружением, управляться с подводной лодки-матки и, опускаясь на глубину во многие сотни метров, сможет выяснить, действительно ли условия распространения звука в слое от тысячи до двух тысяч метров настолько хороши, как это утверждают ученые. Тогда условия подводной игры изменятся коренным образом.
   - Поступили какие-нибудь данные на датчики турбулентности?
   - Никак нет, товарищ капитан, - ответил лейтенант.
   - Сомневаюсь, что эти штуки принесут нам какую-нибудь пользу, - проворчал помощник.
   - Прошлый раз именно они и помогли нам.
   - Это верно, но тогда море было спокойным. А как часто бывает штиль зимой в северной части Тихого океана?
   - И все-таки они могут дать нам какую-то информацию. Нам нужно использовать все средства, имеющиеся в нашем распоряжении. Откуда у вас такой пессимизм?
   - Даже Рамиусу только один раз удалось сесть на хвост подлодке класса "Огайо", и то это случилось во время ходовых испытаний, когда у американцев возникли проблемы с гребным валом. Наконец, ему удалось продержаться у них на хвосте сколько? Всего семьдесят минут!
   - Мы уже говорили об этом.
   - Вы правы, товарищ капитан, действительно говорили. - Старпом постучал карандашом по карте.
   Капитан первого ранга Дубинин подумал о разведывательных данных, касающихся своего противника, - трудно сразу отказаться от старых привычек. Гаррисон Шарп Рикс, капитан первого ранга, выпускник Военно-морской академии, командует уже вторым подводным ракетоносцем. Его считают блестящим инженером, кандидатом на более высокий пост. Жесткий и требовательный командир, он пользуется уважением на флоте. В прошлом он совершил ошибку и вряд ли допустит другую, сказал себе Дубинин.
   ***
   - Дистанция ровно пятьдесят тысяч ярдов, - доложил младший лейтенант Шоу.
   Этот парень вовсе не сумасшедший, впервые подумал Клаггетт.
   - Иван не ожидает, что за ним будут охотиться, правда? - спросил Рикс.
   - По-видимому, не ожидает, но его хвост не так хорош, как ему кажется.
   Русская "Акула" выбрала маневр поиска "лесенкой". Длинные отрезки проходили приблизительно по юго-западному и северо-восточному векторам, и в конце каждого этапа она спускалась на юго-восток с интервалом между поисковыми отрезками примерно в пятьдесят тысяч ярдов, или двадцать пять морских миль. Это позволяло предположить, что буксируемые русской подлодкой датчики обладали дальностью действия миль в тринадцать. По крайней мере, вспомнил Клаггетт, таковым было бы мнение ребят из разведки.
   - Думаю, нам следует сохранить дистанцию в пятьдесят тысяч ярдов, чтобы не рисковать, - заявил Рикс после недолгого размышления. - Его лодка намного тише, чем я ожидал.
   - Шум двигателя резко уменьшился, правда? Если бы он медленно плыл вместо того, чтобы прочесывать район... - Клаггетт с удовольствием обратил внимание на то, что капитан снова рассуждает как осторожный инженер. Правда, это не слишком удивило помощника. Когда начинало пахнуть жареным, Рикс превращался в командира ракетоносца, но это вполне устраивало Клаггетта, который придерживался той точки зрения, что не следует превращать подводный ракетоносец стоимостью в миллиард долларов в ударную подлодку.
   - Мы могли бы запросто приблизиться к нему на сорок тысяч или даже на тридцать пять - и он ничего не заметил бы.
   - Вы так считаете? А насколько увеличится эффективность буксируемых датчиков при более низкой скорости?
   - Это верно. Действительно улучшится, но, по мнению разведки, тонкая акустическая антенна у него походит на нашу.., наверно, немного. Но даже сейчас мы собираем ценные данные об этой птичке, верно? - задал риторический вопрос Рикс. За эту операцию он надеялся получить высокую оценку в своем личном деле.
   ***
   - Ну, что ты думаешь, Мэри Пэт? - спросил Райан у миссис Фоули. В руке он держал перевод последнего сообщения. Мэри Пэт смотрела в оригинал на русском языке.
   - Я ведь завербовала его, Джек. Это мой парень. Райан взглянул на часы, приближался условленный момент. Сэр Бэзил Чарлстон был исключительно пунктуален. И точно в этот момент зазвонил телефон его прямой защищенной линии.
   - Райан.
   - Это Бэз.
   - Как дела, дружище?
   - О той вещи, о которой мы говорили. Наш человек проверил. Абсолютно ничего, мой мальчик.
   - Даже не создалось впечатления, что наши сведения неверны? - спросил Джек, закрыв глаза, словно боясь поверить информации.
   - Совершенно верно, Джек, даже так. Признаюсь, это кажется мне странным, но вполне возможно - даже вероятно, - что наш человек не имеет к этой информации доступа.
   - Спасибо за то, что попытался выяснить. Мы у тебя в долгу.
   - Жаль, что помощь не была более ощутимой. - Связь прервалась.
   Да, подумал Джек, это были самые худшие новости. Он взглянул на потолок.
   - Англичане не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть сообщение Спинакера, - сказал Джек. - Что же нам остается?
   - Неужели это действительно все? - удивленно спросил Бен Гудли. - Значит, все будет основываться только на нашем мнении?
   - Бен, если бы нам удавалось предсказывать будущее, мы сделали бы себе состояние на фондовой бирже, - мрачно проворчал Райан.
   - Но вы так и поступили! - напомнил Гудли.
   - Мне просто повезло в нескольких рискованных сделках, - ответил Райан, прекращая обсуждение поднятого Беном вопроса - Мэри Пэт, как твое мнение? Мэри Пэт, как твое мнение?
   Миссис Фоули выглядела усталой - ведь ей приходилось ухаживать за маленьким ребенком. Джек подумал, что ей нужно больше отдыхать.
   - Ты ведь знаешь, Джек, я должна поддерживать своего агента. Ведь он наш лучший источник политической информации. Ему доводится беседовать с Нармоновым один на один. Именно поэтому он так ценен для нас и получаемые от него сведения так трудно подтвердить, найти доказательства их правильности из другого источника - но в прошлом его информация всегда оказывалась достоверной.
   - Меня пугает то, что он начинает убеждать меня.
   - Почему это вас пугает, доктор Райан? Джек закурил.
   - Потому что я знаю Нармонова. Этот человек мог прикончить меня одной холодной ночью за пределами Москвы. Мы заключили с ним договор, скрепили его рукопожатием, и с тех пор он не нарушил его. Для того чтобы пойти на это, человек должен быть уверенным в себе. Если он утратил эту уверенность, тогда.., тогда все может рассыпаться, как карточный домик, быстро и непредсказуемо. Разве можно представить себе более пугающую картину? - Райан обвел глазами кабинет.
   - Действительно, - согласился руководитель русского отдела разведывательного управления ЦРУ.
   - Я тоже придерживаюсь такого же мнения, - кивнула Мэри Пэт.
   - Что думаешь ты, Бен? - спросил Райан. - Ты верил этому парню с самого начала. Присланные им сведения поддерживают твою позицию, занятую еще в Гарварде.
   Доктору Бенджамину Гудли не нравилось чувствовать себя загнанным в угол. За несколько месяцев, проведенных в ЦРУ, он постиг тяжелый, но важный урок: одно дело высказывать свою точку зрения в ученой среде, обмениваться мнениями за обеденным столом в преподавательском клубе Гарвардского университета и совершенно иное - здесь. Из высказанных в кабинетах Лэнгли мнений формируется политика государства. А это, понял он, и означает стать частью всей системы.
   - Мне не хочется признаваться, но я изменил свою точку зрения. Здесь может сказаться фактор, не принятый нами во внимание раньше.
   - Что это за фактор? - спросил руководитель русского отдела.
   - Давайте посмотрим на ситуацию отвлеченно. Если Нармонов теряет власть, кто заменит его?
   - Вероятным кандидатом становится Кадышев, у него шансы на это, скажем, один из трех, - ответила Мэри Пэт.
   - В научном сообществе - да и вообще где угодно - разве это не является личной заинтересованностью?
   - Мэри Пэт? - Райан перевел взгляд на нее.
   - Ну и что? Разве он когда-нибудь лгал нам? Гудли решил следовать выбранной им линии, сделав вид, что идет чисто академическая дискуссия.
   - Миссис Фоули, мне дали задание найти признаки того, что Спинакер ошибается. Я проверил все, к чему имел доступ. Единственное, что мне удалось обнаружить, - это едва заметное изменение тона его сообщений за последние месяцы. Их язык несколько изменился. Заявления Спинакера выглядят более определенными, в некоторых вопросах меньше сомнений, размышлений. Это, возможно, соответствует содержанию его докладов, но.., но в этом может таиться и какой-то смысл.
   - Неужели вы основываете свои заключения на том, где он ставит запятые? фыркнула эксперт по русским делам. - Юноша, здесь мы занимаемся более серьезными делами.
   - Как бы то ни было, мне необходимо представить наше заключение Белому дому, - напомнил Райан. - Мне придется сказать президенту, что мы согласны с информацией Спинакера. Давайте обратимся за консультацией к Эндрюсу и Кантровицу - пусть они приедут сюда и дадут заключение. Есть возражения? Возражений не было. - О'кей, спасибо. Бен, ты не мог бы задержаться? Мэри Пэт, пусть у тебя будет продолжительный уик-энд. Считай это приказом.
   - У нее болит животик, и мне не приходится спать, - объяснила миссис Фоули.
   - Пусть Эд примет на себя ночную вахту, - предложил Джек.
   - У Эда нет груди. Я ведь должна кормить ее, не забывай этого.
   - Мэри Пэт, тебе никогда не приходило в голову, что необходимость нянчить детей - это заговор ленивых мужчин? - улыбнулся Райан.
   Зловещий взгляд ее глаз скрывал за собой юмор.
   - Да, каждое утро в два. Ну, до понедельника. Гудли вернулся в кресло, когда остальные два участника совещания скрылись за дверями кабинета.
   - Ну хорошо, теперь мы одни и вы можете кричать на меня. Джек сделал знак, разрешая курить.
   - Кричать - за что?
   - За глупое предположение.
   - Да какое же оно глупое? Ты первый высказал его. И, между прочим, хорошо поработал.
   - Но не обнаружил ничего, что было бы достойно внимания, - проворчал гарвардец.
   - Это верно, зато искал в нужных местах.
   - Если это действительно важные данные, какова вероятность найти подтверждение из других источников? - спросил Гудли.
   - Пятьдесят на пятьдесят, может быть, шестьдесят процентов, не больше. Мэри Пэт совершенно права. Мы получаем от Спинакера информацию, которую не всегда можно найти в других местах. Но и ты прав: если он одержит верх, это будет выгодно лично для него. Мне нужно сообщить об этом Белому дому до начала уик-энда. Затем приглашу Джейка Кантровица и Эрика Эндрюса прилететь сюда на будущей неделе и посмотреть на эти материалы. У тебя есть планы на уик-энд? спросил Джек.