Страница:
Кеннон бросил на него выразительный взгляд:
— Независимо от достоинств этой дамы — или отсутствия таковых — я настаиваю, чтобы вы не давали воли рукам до окончания расследования или пока к ней не вернется память.
Раздосадованный сверх всякой меры, Грант иронично улыбнулся:
— Разве я всегда следую вашим советам?
Кеннон шумно выдохнул и повернулся к своему столу.
— Чертовски жаль, что вы этого не делаете, — проворчал он и махнул рукой, отпуская Гранта.
— Пока, Недотепа, — с напускной беспечностью бросил Грант и усмехнулся, когда кошка удостоила его высокомерным взглядом.
Грант достаточно насмотрелся на интимную жизнь аристократии, чтобы благоговеть перед великолепием Парк-лейн. Представители высшего света имели не меньше слабостей и пороков, чем обычные люди… если не больше. Единственное различие состояло в том, что у первых были почти неограниченные возможности прикрыть свои грешки. Вследствие чего некоторые из них уверовали, что стоят над законами, обязательными для всех остальных. Людей такого сорта Грант отдавал в руки правосудия с особым удовольствием.
Последнего покровителя Вивьен звали Уильям Генри Эллиот, лорд Джерард. В качестве будущего графа Норбьюри его основным занятием было ожидание, пока умрет отец и он унаследует славный титул и значительное состояние. К несчастью для Джерарда, его отец обладал отменным здоровьем и мог еще долго сохранять за собой графство. Тем временем Джерард безудержно предавался развлечениям, удовлетворяя свою страсть к женщинам, выпивке, игре и спорту. Его «соглашение» с Вивьен Дюваль вызвало зависть многих мужчин. Обладание таким красивым и ценным трофеем льстило его самолюбию.
Джерард славился своим необузданным нравом. Не получив желаемого, он устраивал дикие сцены. Хотя считалось, что джентльмен должен относиться к карточным проигрышам достойно, Джерард лгал и изворачивался, отказываясь признавать поражение. Ходили слухи, что он срывает зло на слугах, заслужив репутацию скверного хозяина, и теперь испытывает затруднения с наймом прислуги.
Грант поднялся по ступенькам здания в классическом стиле с портиком, колоннами и скульптурами в нишах. Рукой в перчатке он несколько раз громко ударил в дверь. Массивная створка парадного входа распахнулась, и на пороге появился неприступного вида дворецкий.
— По какому делу, сэр? — осведомился он.
— Передайте лорду Джерарду, что его хочет видеть мистер Морган.
На лице дворецкого промелькнула искорка узнавания, и в голосе зазвучали настороженные нотки.
— Сожалею, сэр, но лорда Джерарда нет дома. Если вы оставите карточку, я позабочусь, чтобы он принял вас позже.
Грант иронично улыбнулся. Фраза «нет дома» была в ходу у дворецких, пытавшихся скрыть то, что хозяин или хозяйка не желает принимать посетителей. Но если Грант собирался кого-либо допросить, вежливые отговорки были последним, что могло его остановить.
— Я не оставляю карточек, — веско заявил он. — Идите и скажите своему хозяину, что пришел мистер Морган. Это не визит вежливости.
Лицо дворецкого оставалось бесстрастным, что не мешало ему прямо-таки излучать неодобрение. Не удостоив Гранта ответом, он оставил его на пороге и исчез в доме. Грант протиснулся внутрь и захлопнул ногой тяжелую дверь. Он стал не спеша оглядывать холл. По периметру помещение опоясывал ряд колонн из белого мрамора, стены были выкрашены в модный оттенок, получивший название «парижского серого». Вверху стены покрывала белая лепнина, поднимавшаяся к высокому потолку. Напротив парадного входа располагалась полукруглая ниша, в которой находилась небольшая фигурка крылатой женщины.
Приблизившись к статуе, Грант потрогал изящное крыло, восхищаясь прекрасной работой.
Появившийся в этот момент дворецкий высокомерно ощетинился:
— Сэр, это часть коллекции римской скульптуры лорда Джерарда.
Грант отступил на шаг и прозаическим тоном заметил:
— Вообще-то греческой. Оригинал находится в афинском Парфеноне.
— Ну… — замялся дворецкий, чувствуя себя уязвленным. — В любом случае трогать это не полагается. Если вы последуете за мной, я провожу вас к лорду Джерарду.
Гранта провели в просторную гостиную со стенами, покрытыми деревянными резными панелями. Выкрашенные в белый и кремовый тона, они образовывали восьмиугольные медальоны, затянутые красным дамастом. Еще более примечательным был потолок с золотым солнцем в центре, от которого расходились выложенные красными и золотыми пластинами лучи. Между окнами с ромбовидными переплетами висели овальные портреты, изображавшие надменные лики пяти графов Норбьюри.
— Хотите выпить, Морган?
Вошедший в комнату лорд Джерард был облачен в расшитый халат из зеленого бархата. Всклокоченные волосы торчали в стороны, мясистое лицо покраснело от обильных возлияний. С бокалом бренди в руке Джерард прошествовал к массивному креслу с подголовником и фигурными ножками и осторожно опустился него. Хотя ему было немногим за тридцать, постоянные излишества наложили отпечаток на его внешность, и он выглядел лет на десять старше. Джерард был среднего роста, ни толстый, ни худой, не красавец, но и не урод. Единственной отличительной чертой в его облике были глаза: маленькие, темные, настороженные.
Выразительным жестом Джерард приподнял бокал.
— Чертовски хороший бренди, — заметил он. — Присоединяйтесь.
— Для меня, пожалуй, рановато, — отозвался Грант, отрицательно покачав головой.
— Не знаю лучшего способа начать день. — Джерард сделал несколько больших глотков.
Грант хранил любезное выражение лица, но внутри у него шевельнулось нечто темное и омерзительное. Перед его глазами, словно вспышка, мелькнул образ Вивьен, ублажающей Джерарда. Она была его содержанкой и, вне всякого сомнения, продала бы себя следующему покровителю, предложи он цену повыше. Охваченный ревностью и отвращением. Грант уселся в кресло по соседству с Джерардом.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — учтиво произнес он.
Джерард оторвался от бокала и кисло улыбнулся:
— Как я понял, у меня не было особого выбора.
— Это не займет много времени, — сказал Грант. — У меня к вам несколько вопросов.
— Полагаю, ведете какое-то расследование?
Грант небрежно откинулся в кресле, не сводя глаз с лица Джерарда:
— Я хотел бы знать, где вы находились вчера около полуночи?
— В моем клубе, у Крейвенса. Я был с друзьями, и они могут подтвердить мои слова.
— Когда вы ушли оттуда?
— В четыре утра, возможно, в пять. — Толстые губы Джерарда изогнулись в самодовольной ухмылке. — Мне везло в игре, а затем я развлекся с одной из тамошних куколок. Восхитительный вечер.
Резко сменив тему и тон. Грант огорошил его следующим вопросом:
— Каковы ваши отношения с мисс Вивьен Дюваль?
Благодушный настрой Джерарда дал трещину. Лицо его побагровело, темные сузившиеся глаза сверкнули, как осколки обсидиана. Он подался вперед, сжав бокал руками.
— А при чем здесь Вивьен? Что произошло? Во что она вляпалась? Очень надеюсь, что во что-нибудь опасное. Можете ей передать, что я и пальцем не шевельну, чтобы ей помочь, даже если она приползет ко мне на коленях. Да я скорее откушу собственный палец.
— Каковы ваши отношения? — повторил Грант.
Джерард залпом прикончил бренди и промокнул рот рукавом. Спиртное несколько успокоило его, и он расплылся в хитрой улыбке.
— Полагаю, вы в курсе. Вы ведь сами как-то проявили к ней интерес, не так ли? Но остались с носом. — Он фыркнул, заметно повеселев, однако быстро посерьезнел. — Черт бы побрал эту кошку! Я потратил на нее два года. Оплачивал ее счета, подарил городской дом, драгоценности, карету, лошадей — все, что было ее душеньке угодно, лишь бы она спала исключительно со мной. По крайней мере таков был уговор. Впрочем, я не тешил себя иллюзиями, что она мне верна. Вивьен не способна на верность.
— И поэтому вы расстались? Из-за ее неверности?
— Нет. — Джерард мрачно уставился на пустой бокал. — Прежде чем я продолжу исповедь, извольте-ка объяснить… Какого черта мы вообще говорим о Вивьен? С ней что-нибудь случилось?
— Вы ответите на мои вопросы либо здесь, либо на Боу-стрит, — невозмутимо произнес Грант. — Мне уже приходилось принимать пэров королевства в комнате для допросов.
Вне себя от ярости и негодования, Джерард вскочил с кресла:
— Вы смеете мне угрожать… Клянусь Богом, кто-то должен поставить вас на место!
Грант тоже поднялся. Он возвышался на Джерардом почти на целую голову.
— Почему бы вам не попробовать, — вкрадчиво проговорил он.
Грант редко использовал свой рост как средство устрашения, предпочитая полагаться на мозги. Слишком много людей пытались применить против него силу, провоцируя на драку в надежде произвести впечатление на приятелей своей удалью. Гранту давно надоели схватки с бесконечным потоком задир и забияк, бросавших ему вызов. Он дрался только в случае острой необходимости — и всегда побеждал. Ему не доставляло удовольствия избивать кого-либо до потери сознания. Для Джерарда, однако, он готов был сделать исключение.
Лицо Джерарда испуганно вытянулось при виде выросшей перед ним гигантской фигуры. Нервным жестом он пригладил взлохмаченные волосы.
— Я не стану связываться с вами, — промямлил он. — Я выше того, чтобы драться с кем попало.
Грант с подчеркнутой любезностью указал на кресло с подголовником:
— В таком случае присаживайтесь, милорд.
Казалось, Джерарду пришла в голову новая мысль, и он тяжело плюхнулся на бархатные подушки.
— Господи милосердный, — глухо проговорил он, — Вивьен умерла, верно? Так вот в чем дело.
Грант сел и, подавшись вперед, уперся локтями в колени. Он пристально вглядывался в побагровевшее лицо Джерарда:
— Почему вы так решили?
Джерард заговорил, словно в оцепенении:
— Она пропала месяц назад сразу после нашего разрыва. Слуги ее распущены, городской дом закрыт. Я ходил на балы, рассчитывая встретить Вивьен, посещал приемы, музыкальные вечера… Никто не знает, где она и почему не появляется. Все пришли к выводу, что она уединилась с новым покровителем. Но Вивьен не может так долго оставаться вне Лондона, если не случилось что-то ужасное.
— Что вы имеете в виду?
— Вивьен быстро начинает скучать. Ей необходимы постоянные развлечения. Тихий вечер дома свел бы ее с ума. Она не выносит одиночества. Каждый вечер она должна проводить на людях. Я не мог угнаться за ней. — Джерард коротко усмехнулся, признавая свое поражение. — Она оставалась со мной дольше, чем с кем-либо другим. Я нахожу в этом своеобразное утешение.
— У нее были враги?
— Пожалуй, нет… но многие недолюбливали ее.
— Каково было финансовое положение мисс Дюваль, когда она рассталась с вами?
— Деньги утекали у нее сквозь пальцы, как вода. Ее средства не позволяли ей продержаться долго. Ей срочно был нужен новый любовник.
— У вас есть какие-либо предположения относительно кандидата?
— Никаких.
— Что вы знаете о ее семье?
— Насколько мне известно, у нее никого нет. Как вы понимаете, наши разговоры редко касались подобных тем. — Джерард вздохнул и откусил заусеницу на наманикюренном пальце. — Сколько это еще протянется, мистер Морган? Мне необходимо выпить.
— О чем же вы разговаривали? — спросил Грант. — Были ли у мисс Дюваль какие-либо увлечения или пристрастия?
— Все ее интересы вращались вокруг постели. Сомневаюсь, что за всю жизнь она прочитала хоть одну книгу.
— Как насчет новых знакомых? Особенно мужчин?
Джерард закатил глаза:
— Сам Господь Бог не смог бы сосчитать всех мужчин, с которыми Вивьен была знакома.
— Расскажите мне о том дне, когда она разорвала ваше соглашение. Вы возражали?
— Естественно. Я вложил в нее немало средств и не понимал, почему наши отношения не могут продолжаться. Тем более что я закрывал глаза на ее кокетство и заигрывания с другими. Признаться, я вышел из себя — даже пригрозил ей, — но она расхохоталась мне в лицо. Я потребовал, чтобы она назвала имя моего преемника, поскольку не сомневался, что она решилась оставить меня, только заручившись другим соглашением. С самодовольным видом она сообщила, что собирается замуж за весьма состоятельного человека. — Он не без горечи фыркнул. — Взбредет же в голову! Никто не возьмет в жены такой подержанный товар, как Вивьен Дюваль, если не хочет, чтобы над ним потешалась вся Англия. Впрочем, с Вивьен станется. Не исключено, что она очаровала какого-нибудь дряхлого вдовца до такой степени, что он сделал ей предложение.
— Кто-нибудь присутствовал при вашей ссоре?
— Не сомневаюсь, слуги Вивьен все слышали. Я поднял такой шум, что небу стало жарко.
— Вы ударили ее?
— Как можно? — не задумываясь, ответил Джерард, явно задетый подобным предположением. — Признаюсь, я испытывал сильное искушение придушить ее. Но я никогда не бил женщин. И несмотря ни на что, принял бы Вивьен назад, поступившись гордостью, если бы она пожелала.
Грант недоверчиво нахмурил брови. По его мнению, ни одна женщина, как бы привлекательна она ни была, не стоила того, чтобы принести ей в жертву гордость мужчины. Всегда найдется другое миловидное личико, соблазнительная фигура и набор женских чар, которые изгладят из памяти нежелательные воспоминания.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал Джерард. — Но есть нечто, чего вы не понимаете… Вивьен особенная. Запах, вкус, ощущение… Она несравненна. В постели ей нет равных. Вам приходилось спать с женщиной, которая не знает стыда? Если бы я мог провести с ней еще одну ночь… один час… — Он покачал головой с приглушенным проклятием.
— Ну что ж, милорд, — подытожил Грант. — На сегодня мы закончили. По ходу расследования у меня, возможно, возникнут к вам дополнительные вопросы. — Он поднялся и направился к двери, но остановился, услышав умоляющий голос Джерарда.
— Морган, вы должны мне сказать… Что с ней случилось?
Грант обернулся, с любопытством глядя на него.
— Если бы она умерла, — медленно произнес он, — стали бы вы ее оплакивать? — Он ждал довольно долго, однако, судя по всему, Джерарду было сложно ответить на этот вопрос.
Грант цинично улыбнулся. Джерард напоминал ребенка, лишившегося любимой игрушки. Ему будет недоставать сексуального наслаждения, которое дарила Вивьен, но он не испытывал к ней ни искренней привязанности, ни сочувствия. Бывали случаи, когда куртизанки и их покровители действительно любили друг друга, их отношения продолжались десятилетиями. Грант знал немало мужчин, которые избежали горького разочарования в браке по расчету, заведя любовниц, которые рожали им детей, окружали любовью и заботой, выполняя, по сути, функции жены. Вивьен, однако, стала куртизанкой исключительно из соображений эгоизма и выгоды.
— У вас есть ключи от ее городского дома? — поинтересовался Грант.
Вопрос явно пришелся не по вкусу Джерарду.
— Допустим. Вы что, собираетесь его обыскивать? Что вы рассчитываете найти?
— С мисс Дюваль никогда не знаешь, чего ждать, — мрачно ответил Грант, испытывая смешанное чувство любопытства и безотчетного страха. Чем больше он узнавал о грязном прошлом Вивьен, тем тяжелее становилось у него на душе.
Глава 4
— Независимо от достоинств этой дамы — или отсутствия таковых — я настаиваю, чтобы вы не давали воли рукам до окончания расследования или пока к ней не вернется память.
Раздосадованный сверх всякой меры, Грант иронично улыбнулся:
— Разве я всегда следую вашим советам?
Кеннон шумно выдохнул и повернулся к своему столу.
— Чертовски жаль, что вы этого не делаете, — проворчал он и махнул рукой, отпуская Гранта.
— Пока, Недотепа, — с напускной беспечностью бросил Грант и усмехнулся, когда кошка удостоила его высокомерным взглядом.
* * *
Парк-лейн, расположенная в центре престижного Мейфэра, представляла собой самый вожделенный в Лондоне адрес. Пронизанная атмосферой богатства и власти, улица была застроена внушительными особняками с колоннами и портиками. Спроектированные с большим размахом здания были предназначены убедить всех и каждого в превосходстве своих обитателей над простыми смертными.Грант достаточно насмотрелся на интимную жизнь аристократии, чтобы благоговеть перед великолепием Парк-лейн. Представители высшего света имели не меньше слабостей и пороков, чем обычные люди… если не больше. Единственное различие состояло в том, что у первых были почти неограниченные возможности прикрыть свои грешки. Вследствие чего некоторые из них уверовали, что стоят над законами, обязательными для всех остальных. Людей такого сорта Грант отдавал в руки правосудия с особым удовольствием.
Последнего покровителя Вивьен звали Уильям Генри Эллиот, лорд Джерард. В качестве будущего графа Норбьюри его основным занятием было ожидание, пока умрет отец и он унаследует славный титул и значительное состояние. К несчастью для Джерарда, его отец обладал отменным здоровьем и мог еще долго сохранять за собой графство. Тем временем Джерард безудержно предавался развлечениям, удовлетворяя свою страсть к женщинам, выпивке, игре и спорту. Его «соглашение» с Вивьен Дюваль вызвало зависть многих мужчин. Обладание таким красивым и ценным трофеем льстило его самолюбию.
Джерард славился своим необузданным нравом. Не получив желаемого, он устраивал дикие сцены. Хотя считалось, что джентльмен должен относиться к карточным проигрышам достойно, Джерард лгал и изворачивался, отказываясь признавать поражение. Ходили слухи, что он срывает зло на слугах, заслужив репутацию скверного хозяина, и теперь испытывает затруднения с наймом прислуги.
Грант поднялся по ступенькам здания в классическом стиле с портиком, колоннами и скульптурами в нишах. Рукой в перчатке он несколько раз громко ударил в дверь. Массивная створка парадного входа распахнулась, и на пороге появился неприступного вида дворецкий.
— По какому делу, сэр? — осведомился он.
— Передайте лорду Джерарду, что его хочет видеть мистер Морган.
На лице дворецкого промелькнула искорка узнавания, и в голосе зазвучали настороженные нотки.
— Сожалею, сэр, но лорда Джерарда нет дома. Если вы оставите карточку, я позабочусь, чтобы он принял вас позже.
Грант иронично улыбнулся. Фраза «нет дома» была в ходу у дворецких, пытавшихся скрыть то, что хозяин или хозяйка не желает принимать посетителей. Но если Грант собирался кого-либо допросить, вежливые отговорки были последним, что могло его остановить.
— Я не оставляю карточек, — веско заявил он. — Идите и скажите своему хозяину, что пришел мистер Морган. Это не визит вежливости.
Лицо дворецкого оставалось бесстрастным, что не мешало ему прямо-таки излучать неодобрение. Не удостоив Гранта ответом, он оставил его на пороге и исчез в доме. Грант протиснулся внутрь и захлопнул ногой тяжелую дверь. Он стал не спеша оглядывать холл. По периметру помещение опоясывал ряд колонн из белого мрамора, стены были выкрашены в модный оттенок, получивший название «парижского серого». Вверху стены покрывала белая лепнина, поднимавшаяся к высокому потолку. Напротив парадного входа располагалась полукруглая ниша, в которой находилась небольшая фигурка крылатой женщины.
Приблизившись к статуе, Грант потрогал изящное крыло, восхищаясь прекрасной работой.
Появившийся в этот момент дворецкий высокомерно ощетинился:
— Сэр, это часть коллекции римской скульптуры лорда Джерарда.
Грант отступил на шаг и прозаическим тоном заметил:
— Вообще-то греческой. Оригинал находится в афинском Парфеноне.
— Ну… — замялся дворецкий, чувствуя себя уязвленным. — В любом случае трогать это не полагается. Если вы последуете за мной, я провожу вас к лорду Джерарду.
Гранта провели в просторную гостиную со стенами, покрытыми деревянными резными панелями. Выкрашенные в белый и кремовый тона, они образовывали восьмиугольные медальоны, затянутые красным дамастом. Еще более примечательным был потолок с золотым солнцем в центре, от которого расходились выложенные красными и золотыми пластинами лучи. Между окнами с ромбовидными переплетами висели овальные портреты, изображавшие надменные лики пяти графов Норбьюри.
— Хотите выпить, Морган?
Вошедший в комнату лорд Джерард был облачен в расшитый халат из зеленого бархата. Всклокоченные волосы торчали в стороны, мясистое лицо покраснело от обильных возлияний. С бокалом бренди в руке Джерард прошествовал к массивному креслу с подголовником и фигурными ножками и осторожно опустился него. Хотя ему было немногим за тридцать, постоянные излишества наложили отпечаток на его внешность, и он выглядел лет на десять старше. Джерард был среднего роста, ни толстый, ни худой, не красавец, но и не урод. Единственной отличительной чертой в его облике были глаза: маленькие, темные, настороженные.
Выразительным жестом Джерард приподнял бокал.
— Чертовски хороший бренди, — заметил он. — Присоединяйтесь.
— Для меня, пожалуй, рановато, — отозвался Грант, отрицательно покачав головой.
— Не знаю лучшего способа начать день. — Джерард сделал несколько больших глотков.
Грант хранил любезное выражение лица, но внутри у него шевельнулось нечто темное и омерзительное. Перед его глазами, словно вспышка, мелькнул образ Вивьен, ублажающей Джерарда. Она была его содержанкой и, вне всякого сомнения, продала бы себя следующему покровителю, предложи он цену повыше. Охваченный ревностью и отвращением. Грант уселся в кресло по соседству с Джерардом.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — учтиво произнес он.
Джерард оторвался от бокала и кисло улыбнулся:
— Как я понял, у меня не было особого выбора.
— Это не займет много времени, — сказал Грант. — У меня к вам несколько вопросов.
— Полагаю, ведете какое-то расследование?
Грант небрежно откинулся в кресле, не сводя глаз с лица Джерарда:
— Я хотел бы знать, где вы находились вчера около полуночи?
— В моем клубе, у Крейвенса. Я был с друзьями, и они могут подтвердить мои слова.
— Когда вы ушли оттуда?
— В четыре утра, возможно, в пять. — Толстые губы Джерарда изогнулись в самодовольной ухмылке. — Мне везло в игре, а затем я развлекся с одной из тамошних куколок. Восхитительный вечер.
Резко сменив тему и тон. Грант огорошил его следующим вопросом:
— Каковы ваши отношения с мисс Вивьен Дюваль?
Благодушный настрой Джерарда дал трещину. Лицо его побагровело, темные сузившиеся глаза сверкнули, как осколки обсидиана. Он подался вперед, сжав бокал руками.
— А при чем здесь Вивьен? Что произошло? Во что она вляпалась? Очень надеюсь, что во что-нибудь опасное. Можете ей передать, что я и пальцем не шевельну, чтобы ей помочь, даже если она приползет ко мне на коленях. Да я скорее откушу собственный палец.
— Каковы ваши отношения? — повторил Грант.
Джерард залпом прикончил бренди и промокнул рот рукавом. Спиртное несколько успокоило его, и он расплылся в хитрой улыбке.
— Полагаю, вы в курсе. Вы ведь сами как-то проявили к ней интерес, не так ли? Но остались с носом. — Он фыркнул, заметно повеселев, однако быстро посерьезнел. — Черт бы побрал эту кошку! Я потратил на нее два года. Оплачивал ее счета, подарил городской дом, драгоценности, карету, лошадей — все, что было ее душеньке угодно, лишь бы она спала исключительно со мной. По крайней мере таков был уговор. Впрочем, я не тешил себя иллюзиями, что она мне верна. Вивьен не способна на верность.
— И поэтому вы расстались? Из-за ее неверности?
— Нет. — Джерард мрачно уставился на пустой бокал. — Прежде чем я продолжу исповедь, извольте-ка объяснить… Какого черта мы вообще говорим о Вивьен? С ней что-нибудь случилось?
— Вы ответите на мои вопросы либо здесь, либо на Боу-стрит, — невозмутимо произнес Грант. — Мне уже приходилось принимать пэров королевства в комнате для допросов.
Вне себя от ярости и негодования, Джерард вскочил с кресла:
— Вы смеете мне угрожать… Клянусь Богом, кто-то должен поставить вас на место!
Грант тоже поднялся. Он возвышался на Джерардом почти на целую голову.
— Почему бы вам не попробовать, — вкрадчиво проговорил он.
Грант редко использовал свой рост как средство устрашения, предпочитая полагаться на мозги. Слишком много людей пытались применить против него силу, провоцируя на драку в надежде произвести впечатление на приятелей своей удалью. Гранту давно надоели схватки с бесконечным потоком задир и забияк, бросавших ему вызов. Он дрался только в случае острой необходимости — и всегда побеждал. Ему не доставляло удовольствия избивать кого-либо до потери сознания. Для Джерарда, однако, он готов был сделать исключение.
Лицо Джерарда испуганно вытянулось при виде выросшей перед ним гигантской фигуры. Нервным жестом он пригладил взлохмаченные волосы.
— Я не стану связываться с вами, — промямлил он. — Я выше того, чтобы драться с кем попало.
Грант с подчеркнутой любезностью указал на кресло с подголовником:
— В таком случае присаживайтесь, милорд.
Казалось, Джерарду пришла в голову новая мысль, и он тяжело плюхнулся на бархатные подушки.
— Господи милосердный, — глухо проговорил он, — Вивьен умерла, верно? Так вот в чем дело.
Грант сел и, подавшись вперед, уперся локтями в колени. Он пристально вглядывался в побагровевшее лицо Джерарда:
— Почему вы так решили?
Джерард заговорил, словно в оцепенении:
— Она пропала месяц назад сразу после нашего разрыва. Слуги ее распущены, городской дом закрыт. Я ходил на балы, рассчитывая встретить Вивьен, посещал приемы, музыкальные вечера… Никто не знает, где она и почему не появляется. Все пришли к выводу, что она уединилась с новым покровителем. Но Вивьен не может так долго оставаться вне Лондона, если не случилось что-то ужасное.
— Что вы имеете в виду?
— Вивьен быстро начинает скучать. Ей необходимы постоянные развлечения. Тихий вечер дома свел бы ее с ума. Она не выносит одиночества. Каждый вечер она должна проводить на людях. Я не мог угнаться за ней. — Джерард коротко усмехнулся, признавая свое поражение. — Она оставалась со мной дольше, чем с кем-либо другим. Я нахожу в этом своеобразное утешение.
— У нее были враги?
— Пожалуй, нет… но многие недолюбливали ее.
— Каково было финансовое положение мисс Дюваль, когда она рассталась с вами?
— Деньги утекали у нее сквозь пальцы, как вода. Ее средства не позволяли ей продержаться долго. Ей срочно был нужен новый любовник.
— У вас есть какие-либо предположения относительно кандидата?
— Никаких.
— Что вы знаете о ее семье?
— Насколько мне известно, у нее никого нет. Как вы понимаете, наши разговоры редко касались подобных тем. — Джерард вздохнул и откусил заусеницу на наманикюренном пальце. — Сколько это еще протянется, мистер Морган? Мне необходимо выпить.
— О чем же вы разговаривали? — спросил Грант. — Были ли у мисс Дюваль какие-либо увлечения или пристрастия?
— Все ее интересы вращались вокруг постели. Сомневаюсь, что за всю жизнь она прочитала хоть одну книгу.
— Как насчет новых знакомых? Особенно мужчин?
Джерард закатил глаза:
— Сам Господь Бог не смог бы сосчитать всех мужчин, с которыми Вивьен была знакома.
— Расскажите мне о том дне, когда она разорвала ваше соглашение. Вы возражали?
— Естественно. Я вложил в нее немало средств и не понимал, почему наши отношения не могут продолжаться. Тем более что я закрывал глаза на ее кокетство и заигрывания с другими. Признаться, я вышел из себя — даже пригрозил ей, — но она расхохоталась мне в лицо. Я потребовал, чтобы она назвала имя моего преемника, поскольку не сомневался, что она решилась оставить меня, только заручившись другим соглашением. С самодовольным видом она сообщила, что собирается замуж за весьма состоятельного человека. — Он не без горечи фыркнул. — Взбредет же в голову! Никто не возьмет в жены такой подержанный товар, как Вивьен Дюваль, если не хочет, чтобы над ним потешалась вся Англия. Впрочем, с Вивьен станется. Не исключено, что она очаровала какого-нибудь дряхлого вдовца до такой степени, что он сделал ей предложение.
— Кто-нибудь присутствовал при вашей ссоре?
— Не сомневаюсь, слуги Вивьен все слышали. Я поднял такой шум, что небу стало жарко.
— Вы ударили ее?
— Как можно? — не задумываясь, ответил Джерард, явно задетый подобным предположением. — Признаюсь, я испытывал сильное искушение придушить ее. Но я никогда не бил женщин. И несмотря ни на что, принял бы Вивьен назад, поступившись гордостью, если бы она пожелала.
Грант недоверчиво нахмурил брови. По его мнению, ни одна женщина, как бы привлекательна она ни была, не стоила того, чтобы принести ей в жертву гордость мужчины. Всегда найдется другое миловидное личико, соблазнительная фигура и набор женских чар, которые изгладят из памяти нежелательные воспоминания.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал Джерард. — Но есть нечто, чего вы не понимаете… Вивьен особенная. Запах, вкус, ощущение… Она несравненна. В постели ей нет равных. Вам приходилось спать с женщиной, которая не знает стыда? Если бы я мог провести с ней еще одну ночь… один час… — Он покачал головой с приглушенным проклятием.
— Ну что ж, милорд, — подытожил Грант. — На сегодня мы закончили. По ходу расследования у меня, возможно, возникнут к вам дополнительные вопросы. — Он поднялся и направился к двери, но остановился, услышав умоляющий голос Джерарда.
— Морган, вы должны мне сказать… Что с ней случилось?
Грант обернулся, с любопытством глядя на него.
— Если бы она умерла, — медленно произнес он, — стали бы вы ее оплакивать? — Он ждал довольно долго, однако, судя по всему, Джерарду было сложно ответить на этот вопрос.
Грант цинично улыбнулся. Джерард напоминал ребенка, лишившегося любимой игрушки. Ему будет недоставать сексуального наслаждения, которое дарила Вивьен, но он не испытывал к ней ни искренней привязанности, ни сочувствия. Бывали случаи, когда куртизанки и их покровители действительно любили друг друга, их отношения продолжались десятилетиями. Грант знал немало мужчин, которые избежали горького разочарования в браке по расчету, заведя любовниц, которые рожали им детей, окружали любовью и заботой, выполняя, по сути, функции жены. Вивьен, однако, стала куртизанкой исключительно из соображений эгоизма и выгоды.
— У вас есть ключи от ее городского дома? — поинтересовался Грант.
Вопрос явно пришелся не по вкусу Джерарду.
— Допустим. Вы что, собираетесь его обыскивать? Что вы рассчитываете найти?
— С мисс Дюваль никогда не знаешь, чего ждать, — мрачно ответил Грант, испытывая смешанное чувство любопытства и безотчетного страха. Чем больше он узнавал о грязном прошлом Вивьен, тем тяжелее становилось у него на душе.
Глава 4
Легко справившись с замком, Грант открыл отделанную бронзой дверь. Принадлежавший Вивьен дом располагался за Гросвенор-Сквер. Нетрудно было догадаться, что шикарный особняк с престижным адресом, эффектным рядом колонн и арочными порталами обошелся кому-то в целое состояние. Еще одно подтверждение успехов, достигнутых Вивьен на избранном ею поприще, с ожесточением подумал Грант.
Внутри было сумрачно и тихо, в воздухе витал слабый запах сырости, как будто помещение давно не проветривалось. Грант зажег лампу и пару настенных бра, заливших ярким светом расписанные вручную стены. Прихватив лампу, он прошелся по комнатам первого этажа. Великолепные фрески пастельных тонов, французские обои, изящная мебель с резными ножками и высокие зеркала в рамах над каждым камином придавали интерьеру женственную элегантность.
Он поднялся по лестнице, отметив роскошные витые перила с закругленными концами и светильники в хрустальных плафонах. Все говорило о том, что на отделку дома средств не жалели. Уловив слабый аромат духов, Грант двинулся на запах и очутился в главной спальне. Он зажег лампы и огляделся вокруг.
Стены были обтянуты изумрудно-зеленым шелком, насыщенный оттенок которого повторялся в расцветке роскошного брюссельского ковра с цветочным орнаментом, лежавшего на полу. Хотя мода требовала, чтобы кровать в спальне дамы наполовину скрывалась в алькове, Вивьен превратила ее в самый заметный предмет обстановки, поместив в центре комнаты на покрытый ковром постамент. Внимание Гранта, однако, привлек портрет Вивьен, висевший напротив кровати. Совершенно обнаженная, она была изображена сидящей вполоборота, так что зрителю открывались ее бледная спина и ягодицы. Она дерзко смотрела через плечо, повернув стан таким образом, чтобы был виден контур ее восхитительно округлой груди.
Художник польстил Вивьен, сделав формы более пышными, чем на самом деле, а ноги длиннее; в развевающихся рыжих волосах полыхали язычки пламени. Спал ли он с Вивьен в один из многочисленных сеансов, пока писал портрет? Похоже на то. Только занятия любовью могли придать ей такой расслабленный, удовлетворенный вид. Лицо раскраснелось, мягкий рот припух, голубые глаза по-кошачьи полузакрыты.
Уставившись на портрет, Грант испытывал чувство, неоднократно посещавшее его в присутствии Вивьен… летний зной и лютый холод… вспышка неистового желания, уравновешенная холодной решимостью. Он желал ее. Но еще больше хотел наказать и унизить, использовать, как она использовала бессчетное множество мужчин. Пришло время воздать Вивьен Дюваль по заслугам.
Он подошел к туалетному столику в стиле Людовика XV с инкрустированной столешницей тюльпанного дерева и взял в руки хрустальный флакон духов. Тяжелый аромат роз с терпкой примесью сандала живо напомнил ему бал у Вентуорта. Именно это сладкое благоухание окутывало теплую кожу Вивьен.
Поставив на место духи, Грант просмотрел неглубокие ящички, набитые щетками для волос, баночками с кремами, черепаховыми гребнями, заколками для волос из слоновой кости и золота. Под всей этой дребеденью лежала небольшая книжка, переплетенная в красный сафьян.
Грант вытащил томик и быстро пролистал его, обнаружив список мужских имен, описание их сексуальной активности, время и даты любовных свиданий. Все это могло послужить идеальным орудием для шантажа. Здесь упоминались также несколько известных лиц, кичившихся надежными браками и незапятнанной репутацией. Никто из них не пожелал бы сделать свои измены достоянием гласности и заплатил бы любую сумму, лишь бы обеспечить молчание Вивьен. И возможно, ради этого пошел бы на убийство.
— Да, Вивьен, ты времени даром не теряла, — пробормотал Грант и, сунув книжку в карман, с излишним ожесточением задвинул ящик.
Сжав челюсти, он методично прошелся по шкафам. Найдя кожаный саквояж, запихнул туда первую попавшуюся одежду — несколько платьев насыщенных цветов, льняное белье, чулки и туфли, коробку с носовыми платками, три пары перчаток. Набив саквояж битком, Грант поднял лампу и вышел из спальни. Завтра он вернется и тщательно обследует дом, но в данный момент ему не терпелось увидеть свою гостью и узнать, как она себя чувствует.
Наняв экипаж, чтобы быстрее добраться до Кинг-стрит, Грант вернулся домой. Миссис Баттонс встретила его в дверях, поеживаясь от порывов холодного ветра. Приняв у него пальто, она перекинула его через руку.
— Добрый день, сэр. Накрывать на стол?
— Я не голоден, — промолвил Грант, бросив взгляд в сторону лестницы. — Как она?
Ничуть не задетая его резкостью, экономка спокойно ответила:
— Очень хорошо, сэр. Мисс Дюваль приняла ванну, а одна из горничных — Мэри — помогла ей вымыть голову. По-моему, ее состояние значительно улучшилось.
— Отлично. — Он внимательно посмотрел на экономку, догадываясь, что она не прочь кое-что добавить к тому, что сказала. — Мне кажется, вы неплохо разбираетесь в людях, миссис Баттонс.
Комплимент доставил ей видимое удовольствие.
— Надеюсь, что так, сэр.
— В таком случае… что вы скажете о мисс Дюваль?
Миссис Баттонс сгорала от желания поделиться своими наблюдениями. Свойственная ей сдержанность уступила место живому интересу.
— Ее поведение сбивает меня с толку, сэр. Когда я принесла ей тосты и ушла, чтобы проследить за приготовлением ванны, она встала с постели и прибрала в комнате. Даже заправила постель, несмотря на боль, которую причиняет ей каждое движение. Не могу понять, почему она все это делает, тем более в таком состоянии. В ванной ухватилась за полное ведро, чтобы помочь Мэри. Ведро мы, конечно, тут же отобрали, а она принялась извиняться, что доставляет нам дополнительные хлопоты. Она всячески старается никого не беспокоить и благодарна за любую помощь, словно не привыкла, чтобы ей прислуживали.
— Понятно. — Лицо Гранта казалось абсолютно бесстрастным, как всегда, когда он был озадачен противоречивыми фактами.
Миссис Баттонс продолжила волнующую ее тему:
— Она производит впечатление самой разумной и душевной молодой женщины из всех, кого я знала. При всем моем уважении, сэр, не могу поверить, что сказанное вами вчера вечером — правда.
— Это правда, — коротко ответил Грант.
Может ли потеря памяти изменить характер человека? Неужели Вивьен забыла о самодовольном высокомерии, с которым обычно держалась… или же она затеяла с ним какую-то игру?
Грант нетерпеливо сунул саквояж миссис Баттонс.
— Пусть одна из горничных займется одеждой мисс Дюваль.
— Хорошо, мистер Морган. — Экономка поставила саквояж на пол и подняла на него спокойные карие глаза. — Сэр, Мэри одолжила мисс Дюваль свою лучшую ночную рубашку — нам не во что было ее одеть.
— Спасибо. Я расцениваю все, что делается для мисс Дюваль, как личное одолжение. Передайте Мэри, пусть закажет себе новое платье и жакет к нему, и включите счет в домашние расходы. Да, приличное платье с дорогой отделкой.
Миссис Баттонс одобрительно улыбнулась:
— Вы хороший хозяин.
Грант ответил ей с хмурой гримасой:
— Скажите лучше законченный негодяй, уж мы-то с вами знаем.
— Да, сэр, — смиренно согласилась экономка. Грант направился к лестнице, чувствуя, как им овладевает непонятное раздражение. Вивьен Дюваль в роли невинной крошки, попавшей в беду… Ну нет, он этого не потерпит. Не пройдет и нескольких минут, как он выведет ее на чистую воду. Если она забыла, что была беспринципной шлюхой, он, черт побери, ей напомнит. Он разоблачит все ее хитрости, бесстыдные уловки, распущенность, чтобы дать ей пищу для размышлений. А потом пусть попробует играть в невинность.
Добравшись до ее спальни, он без стука распахнул дверь, почти уверенный, что Вивьен в своем уединении потешается над всеми, кого она так ловко обманула притворной добродетелью. Он вошел в комнату и… остановился как вкопанный. Она сидела в кресле у камина с книгой на коленях, поджав под себя крошечные ступни. Золотистые отсветы пламени играли на обращенном к нему трогательном в своей беззащитности лице. На ней была белая ночная рубашка с глухим воротом и голубая кашемировая накидка, прикрывавшая талию и бедра.
Положив книгу на пол, Вивьен подтянула накидку повыше. Мучительное напряжение, сковавшее Гранта, достигло предела. У нее было лицо ангела и волосы подручной дьявола. Вымытые локоны ниспадали до талии, словно волны и завихрения расплавленной меди с вкраплениями всех оттенков красного и золотого. Такими волосами природа обычно награждает невзрачных женщин, чтобы компенсировать им недостаток красоты.
Но лицо и фигура Вивьен точно сошли с картины времен Ренессанса, лишь с тем исключением, что реальность была еще более утонченной и невинной, чем любой нарисованный образ. Теперь, когда опухоль сошла, чистая голубизна ее глаз сияла во всей красе. Рот, розовый и нежный, казался чудом природы.
У него захватило дух, сердце бешено колотилось. Грант стиснул зубы. Не будь он цивилизованным человеком, не гордись так своим хваленым самообладанием, то овладел бы ею прямо сейчас, здесь, не думая о последствиях. Он отчаянно ее желал.
Не замечая его яростной внутренней борьбы, Вивьен робко улыбнулась. Грант почти ненавидел ее за эту улыбку, теплую и нежную, проникавшую в самую душу.
Придя в себя, он ответил ей уверенной, несколько отчужденной улыбкой.
— Добрый день, мисс Дюваль. Думаю, нам пора поговорить.
Вивьен плотнее закуталась в накидку, разглядывая стоявшего перед ней мужчину. Она испытывала самые разные чувства, не последним из которых было любопытство. От слуг она знала, что Грант Морган — знаменитый сыщик с Боу-стрит. Самый отважный человек в Англии, как гордо добавила одна из горничных, и теперь Вивьен поняла, что она имела в виду.
Внутри было сумрачно и тихо, в воздухе витал слабый запах сырости, как будто помещение давно не проветривалось. Грант зажег лампу и пару настенных бра, заливших ярким светом расписанные вручную стены. Прихватив лампу, он прошелся по комнатам первого этажа. Великолепные фрески пастельных тонов, французские обои, изящная мебель с резными ножками и высокие зеркала в рамах над каждым камином придавали интерьеру женственную элегантность.
Он поднялся по лестнице, отметив роскошные витые перила с закругленными концами и светильники в хрустальных плафонах. Все говорило о том, что на отделку дома средств не жалели. Уловив слабый аромат духов, Грант двинулся на запах и очутился в главной спальне. Он зажег лампы и огляделся вокруг.
Стены были обтянуты изумрудно-зеленым шелком, насыщенный оттенок которого повторялся в расцветке роскошного брюссельского ковра с цветочным орнаментом, лежавшего на полу. Хотя мода требовала, чтобы кровать в спальне дамы наполовину скрывалась в алькове, Вивьен превратила ее в самый заметный предмет обстановки, поместив в центре комнаты на покрытый ковром постамент. Внимание Гранта, однако, привлек портрет Вивьен, висевший напротив кровати. Совершенно обнаженная, она была изображена сидящей вполоборота, так что зрителю открывались ее бледная спина и ягодицы. Она дерзко смотрела через плечо, повернув стан таким образом, чтобы был виден контур ее восхитительно округлой груди.
Художник польстил Вивьен, сделав формы более пышными, чем на самом деле, а ноги длиннее; в развевающихся рыжих волосах полыхали язычки пламени. Спал ли он с Вивьен в один из многочисленных сеансов, пока писал портрет? Похоже на то. Только занятия любовью могли придать ей такой расслабленный, удовлетворенный вид. Лицо раскраснелось, мягкий рот припух, голубые глаза по-кошачьи полузакрыты.
Уставившись на портрет, Грант испытывал чувство, неоднократно посещавшее его в присутствии Вивьен… летний зной и лютый холод… вспышка неистового желания, уравновешенная холодной решимостью. Он желал ее. Но еще больше хотел наказать и унизить, использовать, как она использовала бессчетное множество мужчин. Пришло время воздать Вивьен Дюваль по заслугам.
Он подошел к туалетному столику в стиле Людовика XV с инкрустированной столешницей тюльпанного дерева и взял в руки хрустальный флакон духов. Тяжелый аромат роз с терпкой примесью сандала живо напомнил ему бал у Вентуорта. Именно это сладкое благоухание окутывало теплую кожу Вивьен.
Поставив на место духи, Грант просмотрел неглубокие ящички, набитые щетками для волос, баночками с кремами, черепаховыми гребнями, заколками для волос из слоновой кости и золота. Под всей этой дребеденью лежала небольшая книжка, переплетенная в красный сафьян.
Грант вытащил томик и быстро пролистал его, обнаружив список мужских имен, описание их сексуальной активности, время и даты любовных свиданий. Все это могло послужить идеальным орудием для шантажа. Здесь упоминались также несколько известных лиц, кичившихся надежными браками и незапятнанной репутацией. Никто из них не пожелал бы сделать свои измены достоянием гласности и заплатил бы любую сумму, лишь бы обеспечить молчание Вивьен. И возможно, ради этого пошел бы на убийство.
— Да, Вивьен, ты времени даром не теряла, — пробормотал Грант и, сунув книжку в карман, с излишним ожесточением задвинул ящик.
Сжав челюсти, он методично прошелся по шкафам. Найдя кожаный саквояж, запихнул туда первую попавшуюся одежду — несколько платьев насыщенных цветов, льняное белье, чулки и туфли, коробку с носовыми платками, три пары перчаток. Набив саквояж битком, Грант поднял лампу и вышел из спальни. Завтра он вернется и тщательно обследует дом, но в данный момент ему не терпелось увидеть свою гостью и узнать, как она себя чувствует.
Наняв экипаж, чтобы быстрее добраться до Кинг-стрит, Грант вернулся домой. Миссис Баттонс встретила его в дверях, поеживаясь от порывов холодного ветра. Приняв у него пальто, она перекинула его через руку.
— Добрый день, сэр. Накрывать на стол?
— Я не голоден, — промолвил Грант, бросив взгляд в сторону лестницы. — Как она?
Ничуть не задетая его резкостью, экономка спокойно ответила:
— Очень хорошо, сэр. Мисс Дюваль приняла ванну, а одна из горничных — Мэри — помогла ей вымыть голову. По-моему, ее состояние значительно улучшилось.
— Отлично. — Он внимательно посмотрел на экономку, догадываясь, что она не прочь кое-что добавить к тому, что сказала. — Мне кажется, вы неплохо разбираетесь в людях, миссис Баттонс.
Комплимент доставил ей видимое удовольствие.
— Надеюсь, что так, сэр.
— В таком случае… что вы скажете о мисс Дюваль?
Миссис Баттонс сгорала от желания поделиться своими наблюдениями. Свойственная ей сдержанность уступила место живому интересу.
— Ее поведение сбивает меня с толку, сэр. Когда я принесла ей тосты и ушла, чтобы проследить за приготовлением ванны, она встала с постели и прибрала в комнате. Даже заправила постель, несмотря на боль, которую причиняет ей каждое движение. Не могу понять, почему она все это делает, тем более в таком состоянии. В ванной ухватилась за полное ведро, чтобы помочь Мэри. Ведро мы, конечно, тут же отобрали, а она принялась извиняться, что доставляет нам дополнительные хлопоты. Она всячески старается никого не беспокоить и благодарна за любую помощь, словно не привыкла, чтобы ей прислуживали.
— Понятно. — Лицо Гранта казалось абсолютно бесстрастным, как всегда, когда он был озадачен противоречивыми фактами.
Миссис Баттонс продолжила волнующую ее тему:
— Она производит впечатление самой разумной и душевной молодой женщины из всех, кого я знала. При всем моем уважении, сэр, не могу поверить, что сказанное вами вчера вечером — правда.
— Это правда, — коротко ответил Грант.
Может ли потеря памяти изменить характер человека? Неужели Вивьен забыла о самодовольном высокомерии, с которым обычно держалась… или же она затеяла с ним какую-то игру?
Грант нетерпеливо сунул саквояж миссис Баттонс.
— Пусть одна из горничных займется одеждой мисс Дюваль.
— Хорошо, мистер Морган. — Экономка поставила саквояж на пол и подняла на него спокойные карие глаза. — Сэр, Мэри одолжила мисс Дюваль свою лучшую ночную рубашку — нам не во что было ее одеть.
— Спасибо. Я расцениваю все, что делается для мисс Дюваль, как личное одолжение. Передайте Мэри, пусть закажет себе новое платье и жакет к нему, и включите счет в домашние расходы. Да, приличное платье с дорогой отделкой.
Миссис Баттонс одобрительно улыбнулась:
— Вы хороший хозяин.
Грант ответил ей с хмурой гримасой:
— Скажите лучше законченный негодяй, уж мы-то с вами знаем.
— Да, сэр, — смиренно согласилась экономка. Грант направился к лестнице, чувствуя, как им овладевает непонятное раздражение. Вивьен Дюваль в роли невинной крошки, попавшей в беду… Ну нет, он этого не потерпит. Не пройдет и нескольких минут, как он выведет ее на чистую воду. Если она забыла, что была беспринципной шлюхой, он, черт побери, ей напомнит. Он разоблачит все ее хитрости, бесстыдные уловки, распущенность, чтобы дать ей пищу для размышлений. А потом пусть попробует играть в невинность.
Добравшись до ее спальни, он без стука распахнул дверь, почти уверенный, что Вивьен в своем уединении потешается над всеми, кого она так ловко обманула притворной добродетелью. Он вошел в комнату и… остановился как вкопанный. Она сидела в кресле у камина с книгой на коленях, поджав под себя крошечные ступни. Золотистые отсветы пламени играли на обращенном к нему трогательном в своей беззащитности лице. На ней была белая ночная рубашка с глухим воротом и голубая кашемировая накидка, прикрывавшая талию и бедра.
Положив книгу на пол, Вивьен подтянула накидку повыше. Мучительное напряжение, сковавшее Гранта, достигло предела. У нее было лицо ангела и волосы подручной дьявола. Вымытые локоны ниспадали до талии, словно волны и завихрения расплавленной меди с вкраплениями всех оттенков красного и золотого. Такими волосами природа обычно награждает невзрачных женщин, чтобы компенсировать им недостаток красоты.
Но лицо и фигура Вивьен точно сошли с картины времен Ренессанса, лишь с тем исключением, что реальность была еще более утонченной и невинной, чем любой нарисованный образ. Теперь, когда опухоль сошла, чистая голубизна ее глаз сияла во всей красе. Рот, розовый и нежный, казался чудом природы.
У него захватило дух, сердце бешено колотилось. Грант стиснул зубы. Не будь он цивилизованным человеком, не гордись так своим хваленым самообладанием, то овладел бы ею прямо сейчас, здесь, не думая о последствиях. Он отчаянно ее желал.
Не замечая его яростной внутренней борьбы, Вивьен робко улыбнулась. Грант почти ненавидел ее за эту улыбку, теплую и нежную, проникавшую в самую душу.
Придя в себя, он ответил ей уверенной, несколько отчужденной улыбкой.
— Добрый день, мисс Дюваль. Думаю, нам пора поговорить.
Вивьен плотнее закуталась в накидку, разглядывая стоявшего перед ней мужчину. Она испытывала самые разные чувства, не последним из которых было любопытство. От слуг она знала, что Грант Морган — знаменитый сыщик с Боу-стрит. Самый отважный человек в Англии, как гордо добавила одна из горничных, и теперь Вивьен поняла, что она имела в виду.