Страница:
город. С момента этого переселения ведется мусульманский лунный
календарь хиджры. Летосчисление по нему начинается с 16 (точнее, вечер
15) июля 622 года н. э. Это был первый день нового года - месяца
мухаррема - по лунному календарю древних арабов. Надо сказать, что
днем, когда произошло переселение сторонников Мухаммеда из Мекки в
Медину, в разных преданиях называются разные дни: 14, 20 или 21
сентября 622 года. На это обстоятельство еще в XI веке обратил
внимание знаменитый хорезмский ученый Абу Рейхан Бируни - (973 - ок.
1050), писавший, что "существует разногласие относительно того, в
какой из понедельников была хиджра"[Бируни Абу Рейхан. Избранные
произведения. Ташкент, 1957, 1, с. 374.].
Далеко не просто, не сразу и не только мирным путем Мухаммеду и
его соратникам, переселившимся в Медину и называвшимся мухаджирами
("переселенцами" - по-арабски мухаджирун) удалось примирить племена
аус и хазрадж и вместе с примкнувшими к ним мединцами (ансарами -
помощниками) встать в середине двадцатых годов VII века во главе
нового большого объединения родов и племен Хиджаза с центром в Медине.
Это объединение было создано не по родовому или племенному признаку, а
по взаимному признанию равных прав мухаджиров, ансаров, местных
иудейских племен, а также других иноверцев. При соблюдении взаимного
мира и поддержки, в том числе в случае военных действий, которые
предпримут мухаджиры, ансары и племена, исповедующие иудаизм, они
обязывались самостоятельно улаживать дело освобождения или выкупа
попавших в плен единомышленников. Убийца не мог найти оправдания и
защиты ни у кого из договаривающихся сторон; вражда и кровная месть
между ними исключались. Мухаджир Мухаммед признавался судьею и своего
рода политическим главой этого нового объединения. В подтверждение
этой договоренности было обнародовано вошедшее в Коран "откровение" о
равенстве исповеданий: "В религии нет принуждения" - "Ля икраха
фи-д-дини" (2:257).
У этого нового объединения, по-видимому, было немало энтузиастов,
давно искавших выхода из нелегкого материального и правового
положения. Но перед ними вскоре возникли новые трудности, решение
которых нельзя было откладывать.
Вопреки модернизированным истолкованиям, какой-либо
демократической социальной программы новое объединение не содержало,
так же как не содержали ее и более ранние и поздние "откровения". Вот
пример. Как в Мекке, так и в Медине было немало ростовщиков, к которым
порой приходилось обращаться не только купцам, но и малоимущим,
беднякам. И в Коране находим аяты, осуждающие ростовщиков, лихву
(риба). Но в целом позиция Корана в этом вопросе половинчата. Коран
выступает против чрезмерно высоких процентов, когда за одалживаемую
монету брали две, а то и четыре. С этим он обращается и к тем
ростовщикам, которые приняли ислам: "О вы, которые уверовали! - читаем
в 3-й суре. - Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне, и бойтесь
Аллаха, - может быть, вы окажетесь счастливыми!" (К., 3: 125). И еще:
"...бог позволил прибыль в торговле, а лихву запретил... Верующие,
бойтесь бога и оставьте то, что достается вам лихвой, если вы
верующие. Если не сделаете того, то знайте, что у бога и посланника
его война с вами. Но если вы покаетесь, то в ваших руках останется
капитал" (2:276, 278-279). Итак, эта "война", по существу, не шла
дальше некоторого ограничения ростовщичества. И неудивительно, что
ростовщичество в Аравии и других мусульманских странах при арабских
халифах и позднее продолжало существовать, хотя порой и в скрытых
формах. А в XX веке в Саудовской Аравии, на территории которой
находятся Мекка и Медина, получило развитие и банковское дело. Как
отмечается в справочнике "Саудовская Аравия", "под влиянием запрета,
наложенного Кораном на ростовщичество... саудовские банки не
выплачивают и не взимают процентов. Однако они получают "комиссионные"
за обслуживание, которые составляют от 7 до 8,5 % в зависимости от
типа займа и его целевого назначения. На срочные вклады и
сберегательные счета начисляются "комиссионные" в пределах 3,5 -
5%"[Саудовская Аравия (справочник). М., 1980, с. 188.]. Есть в этом
государстве "Исламский банк развития". А правящий клан Саудовского
королевства является вкладчиком многомиллиардных сумм в банках
Соединенных Штатов Америки и других капиталистических стран. Банки
существуют теперь и в таких мусульманских государствах, как Пакистан и
Иран.
Имущественное и социальное неравенство сохранялось как среди
мухаджиров, так и среди ансаров и других членов мединского
объединения. И трудности, которые они испытывали, оказывались разными
для семей с неодинаковым достатком, различными материальными
возможностями и положением в новом объединении. Конечно, всех
мухаджиров в той или иной мере связывал факт их переселения, а также
то, что все они признавали Мухаммеда не только юридическим главой
своего объединения, но и выразителем близких им духовных интересов. В
известной мере последнее относилось и к ансарам. Однако много ли
общего, помимо отмеченного, было у малоимущих мухаджиров и ансаров,
например, с богатым купцом Абу Бекром (Абу Бакр), выдавшим свою
десятилетнюю дочь Аишу за пятидесятилетнего Мухаммеда и занимавшим в
новом объединении видное положение?
Все это осложняло жизнь мединского объединения, так или иначе
отражаясь и на его культе. Примером может служить построенная в Медине
бедной, неимущей частью верующих покрытая крышей мечеть (масджид), в
которой они укрывались от дождя и зимней стужи. Мечети в Аравии тогда
строились без крыш: они представляли собой место, с четырех сторон
обнесенное стеной. Не было в то время и определенной стороны
поклонения молящегося - кыблы (киблы). В Коране говорится, что
молящийся пророк обращал свое лицо в разные стороны неба (2:139).
Храм, построенный, согласно преданию, "для больных и нуждающихся, для
дождливой ночи и зимней ночи"[По арабскому историку и богослову IX-Х
вв. ат-Табари (Annales, ed. М. J. De Goeje, I. Lugduni Batavorum,
1879, p. 1704); Бартольд В.В. Сочинения, т. 6, с. 542.], Коран объявил
мечетью "вреда" и назвал его строителей соперниками и лжецами,
стремящимися вносить "разрыв между верующими". "В ней никогда не
становись на молитву... Бог - не вождь людям нечестивым. Здание их,
которое построили они, до тех пор не перестанет быть недоумением в
сердцах их, пока сердца их не будут истерзаны" (9:108-111). Лишь
позднее, когда ислам распространился и на севере, стали строиться
мечети, как правило, крытые и даже отапливаемые.
Этот пример может служить наглядной иллюстрацией того, что в
раннем исламе многое было иным, чем сейчас. Вообще, как известно,
религиозные верования, хотя и в фантастической форме, отражают
действительность и подвержены изменениям в соответствии с новой
исторической обстановкой.
Однако было бы неправильно упускать из вида и то, что объединяло
мухаджиров, да и в той или иной мере разделявших их участь ансаров.
Ведь тот же названный выше Абу Бекр, как и его зять, да и большинство
мухаджиров не могли не понимать, что, израсходовав средства,
привезенные из Мекки, они попадут в весьма незавидное положение, если
не сумеют найти себе другого занятия, иного выхода. В числе ансаров
были люди, помогавшие мухаджирам, безвозмездно предоставлявшие им свои
дома, подсобные помещения, продукты. Но сколько же можно было
рассчитывать на подобную благотворительность? Да и разве борьба с
Меккой окончилась - не она ли стала одной из главнейших задач
мухаджиров? Не их ли цель - ослабление жречества Каабы, опирающегося
на курейшитскую знать? Не это ли вынудило их уйти из родного дома,
совершить хиджру? Все это не могло не побудить Мухаммеда и его
соратников, стоявших во главе мединской общины, при помощи примкнувших
к ним ансаров встать на путь активных действий против мекканцев.
По преданиям и согласно "Книге жития посланника Аллаха" Ибн
Исхака - Ибн Хишама, мухаджиры начали нападать на торговые караваны
мекканцев, в том числе на отправлявшиеся в запретные (харам) месяцы,
считавшиеся у арабов наиболее безопасными. Это вызывало среди арабов
нарекания, сомнения и ропот. Но мухаджирам надо было во что бы то ни
стало добиться успеха, и поэтому они шли на риск. Расчет оказался
верным: их действия принесли мединской общине немалую добычу и
окрылили ее.
Так, в начале 623 года мухаджирам удалось ограбить караван
курейшитов, вышедший в запретном месяце раджабе из Мекки в Сирию.
Особенно удачным для мухаджиров во главе с Мухаммедом стало нападение,
совершенное в марте 624 года, приходившемся также на запретный месяц,
на этот раз - рамадан (рамазан). Абу Суфйан, возглавлявший караван,
шедший из Сирии в Мекку, узнав о приготовлениях мединцев, сумел
провести его в Мекку через Тихаму, область у побережья Красного моря.
Затребованные им из Мекки наскоро собранные отряды курейшитов
встретились с воинами мухаджиров при Бедре (Бадре), где у источника
пресной воды дорога из Медины соединялась с главным караванным путем.
Мединцам снова повезло. У них было воинов едва ли не вдвое
меньше, чем прибывших из Мекки, но, заняв выгодную позицию, они сумели
одержать решительную победу и захватить ценную добычу и пленных,
которых отпускали в случае, если те принимали Мухаммеда за пророка,
изрекавшего истину; в противном случае с них требовали выкуп.
В "Книге жития посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн Хишама
сказано, что, когда между мединцами, участвовавшими в сражении при
Бедре, начались споры из-за дележа захваченного, Мухаммеда осенило
"откровение", по которому раздел добычи был предоставлен пророку.
Этому посвящена 8-я сура Корана - "Добыча": "Они спрашивают тебя о
добыче; скажи: "Добыча в распоряжении Аллаха и его посланника. Бойтесь
Аллаха; будьте мирны между собою: повинуйтесь Аллаху и его посланнику,
если вы стали верующими", А 42-й аят этой же суры уточняет, что "из
всего что ни берете вы в добычу, пятая часть богу, посланнику и
родственникам его, и сиротам, и бедным, и путнику...".
Как можно судить по Корану, земледельческое население Медины не
было склонно к участию в такого рода набегах и военных операциях
мухаджиров. Очевидным откликом на их сопротивление этому являются
некоторые аяты 2-й суры Корана - "Корова" ("аль-Бакара"), в которых на
них произведен определенный нажим: "Предписано вам сражение, а оно
ненавистно для вас. И может быть, вы ненавидите что-нибудь, а оно для
вас благо, и может быть, вы любите что-нибудь, а оно для вас зло, -
поистине, Аллах знает, а вы не знаете!" (К., 2:212-213).
Смущало многих и то, что военные акции, как мы уже знаем,
проводились в запретные месяцы, то есть в месяцы, которые почитались
арабами-многобожниками, а затем и в исламе как священные. Из них
рамадан считается месяцем поста, в который Аллах впервые ниспослал
"откровение", то есть часть Корана Мухаммеду, а раджаб - месяцем, в
27-ю ночь которого пророк совершил мгновенное путешествие из Мекки в
Иерусалим (аль-Кудс) и оттуда на седьмое небо, к престолу Аллаха: по
этому поводу в исламе позднее был установлен ежегодный праздник
"вознесения" или "восхождения" (мирадж, раджаб-байрам).
Нарушение почти любого возникшего в древности обычая, к которому
привыкли, естественно, вызывало замешательство, смущало, что и
отражено в 214-м аяте той же 2-й суры Корана: "Спрашивают они тебя о
запретном месяце - сражении в нем. Скажи: "Сражение в нем велико, а
отвращение от пути Аллаха, неверие в него и в запретную мечеть (то
есть Каабу Мекки. - Л.К.) и изгнание оттуда ее обитателей (посещавших
этот храм. - Л.К.) - еще больше (греховно. - Л.К.) пред Аллахом: ведь
соблазн - больше, чем убиение!.." Словом, "искушение губительнее
войны", как перевел последнюю фразу Г.С. Саблуков.
Объективную картину этих стычек, сражений получить на основе
Корана и исходящих из него позднейших источников весьма трудно из-за
почти постоянного смешения в них реального и фантастического.
Например, в 8-й суре Корана читаем: "И вот, взывали вы за помощью к
вашему господу, и он ответил вам: "Я поддержу вас тысячью ангелов,
следующих друг за другом!"... Вот он покрыл вас дремотой в знак
безопасности от него и низвел вам с неба воду (дождь. - Л.К.), чтобы
очистить вас ею и удалить от вас мерзость сатаны и чтобы укрепить ваши
сердца и утвердить этим ваши стопы. Вот внушил господь твой ангелам:
"Я - с вами, укрепите тех, которые уверовали! Я брошу в сердца тех,
которые не веровали, страх; бейте же их по шеям, бейте их по всем
пальцам!".. А кто обратит к ним в тот день тыл, если не для поворота к
битве или для присоединения к отряду, тот навлечет на себя гнев
Аллаха. Убежище для него - геенна, и скверно это возвращение! Не вы их
убивали, но Аллах убивал их, и не ты бросил, когда бросил (в врага
копье, стрелу, спекшийся кусок песка. - Л.К.), но Аллах бросил, чтобы
испытать верующих хорошим испытанием от него" (К., 8:9, 11-12, 16-17).
Здесь не только смешение реальных событий и фантазии. Описание
средневековой стычки в аравийской полупустыне переплетено, с одной
стороны, со своего рода тактическими наставлениями, а с другой - с
нагнетанием чувства предопределенности, фатализма, причудливо
соединенного с эгоизмом. Убивая, воин-де выполняет волю высшего
существа, Аллаха, заранее все предусмотревшего и предопределившего,
позаботившегося о нем и на тот случай, если он падет на поле брани.
Тогда, по Корану, убитому не придется ожидать ни воскресения мертвых,
ни страшного суда: он сразу окажется в раю. Это представление, как
вскоре узнаем, использовалось очень часто, во всяком случае оно
высказано не только в Коране, но и развито, расцвечено в последующей
мусульманской литературе.
В Коране читаем: "И никак не считай тех, которые убиты на пути
Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего господа получают удел,
радуясь тому, что даровал им Аллах из своей милости, и ликуют они о
тех (продолжающих сражаться на их стороне. - Л.К.), которые еще не
присоединились к ним, следуя за ними, что над ними нет страха и не
будут они опечалены! Они ликуют о милости от Аллаха, и щедрости, и о
том, что Аллах не губит (что он не прибирает к рукам. - Л.К.) награды
верующих" (К., 3: 163-165).
А вот и своего рода зарисовка того, как подобное поучение
использовалось теми, кто стоял во главе мухаджиров. В "Книге жития
посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн Хишама из описания битвы при Бедре
узнаем, как после воодушевляющих слов пророка: "Клянусь тем, в чьей
руке душа Мухаммеда, сегодня каждый, кто выступит против врага и из
любви к Аллаху будет убит в сражении, войдет в рай", - один из воинов,
Омейр ибн Алхумам, который в это время ел финики, воскликнул: "Так,
так! значит, между мною и раем находится только смерть от руки этих
людей?" Он бросил прочь финики, схватил свой меч и сражался, пока не
был убит"[Происхождение ислама, с. 107.]. Не раз встречается в
средневековой исламской литературе и образ курейшита Джафара ибн Абу
Талиба, наделенного прозвищем ат-Тайяра, то есть "летающего": он, мол,
взамен отрубленных рук в сражении в 629 году при Муте получил от
Аллаха крылья, с помощью которых вместе с ангелами летает по раю...
Подобные легенды и в наши дни используются, например, шиитским
духовенством в Иране для "подбадривания" мобилизованных на
истребительную ирако-иранскую войну, подрывающую и истощающую силы
обоих государств. Однако было бы наивно полагать, что не только в
предпоследнем десятилетии XX века, но и в третьем десятилетии VII века
все были готовы к ревностному восприятию веры о немедленном
потустороннем воздаянии, согласны с прославлением войны как дела,
которому Аллах помогает своими ангелами, даже сам направляет руку
воина, бросающего во врага калечащее или несущее смерть оружие. Такое
отношение к войне никогда не выражало и не выражает подлинно народных
убеждений. Не случайно в приведенных выше отрывках из касыды Зухайра,
поэта, современника сражений между мухаджирами Медины и курейшитами
Мекки, война сравнивалась с лютым зверем и с жерновом, перемалывающим
людей. Отсюда становятся понятными нападки на поэтов, содержащиеся в
Коране.
Нет ничего общего, например, между доводами Корана, воспевающего
войну как выполнение божественной воли, желания Аллаха и его
посланника, и словами арабской поэтессы аль-Хансы (Тумадир бинт Амр из
племени сулайм; конец VI века - 664 г.), еще в доисламское время
оплакавшей гибель своих братьев в глубоко гуманных элегиях, стяжавших
бессмертие. В одной из ее элегий читаем:
Вы не скупитесь, глаза, пролейте слезы о нем,
Пусть белые жемчуга текут на платье дождем...
Как щедро ты угощал голодных лютой зимой,
Как часто с бездомным ты своим делился жильем,
Как часто пленных врагов на волю ты отпускал,
Болели раны у них и кровь лилася ручьем.
А сколько мудрых речей народу ты говорил -
Тебя и недруг за них не обвинил бы ни в чем.
(Перевод А. Долининой)
Эти лиричные строки, приоткрывающие горе сестры, лишившейся
брата, принадлежат к числу тех произведений древней арабской
литературы, которые реалистично передают отношение к войне народа -
людей стойких и мужественных, не раз проявлявших подлинный героизм, не
останавливавшихся перед необходимостью преодоления любой трудности.
Знакомясь с народным творчеством, понимаешь, почему в Коране
постоянно встречаются жалобы на то, что его "духовные" наставления не
доходят до людей. А в силу этого, не ограничиваясь религиозными
поучениями, Коран приводит доводы о необходимости соблюдения военной
дисциплины, сплоченности, недопущения расхлябанности, обязательности
четких совместных действий вступивших в битву отрядов. Только при этом
условии исход дела будет решать не численность, а дисциплина,
сноровка, быстрота и воодушевление, стойкость и ярость воинов. Слова,
точно обозначающие эту задачу, вложены в Коране в уста Аллаха: "О
пророк! Побуждай верующих к сражению. Если будет среди вас двадцать
терпеливых (стойких. - Л.К.), то они победят две сотни; а если будет
среди вас сотня, то они победят тысячу тех, которые не веруют, за то,
что они народ не понимающий... Ведь Аллах - с терпеливыми!" (К., 8:
66-67).
Не следует забывать, что мухаджиры во главе с Мухаммедом, как и
вся мединская община, познали в стычках, сражениях с мекканцами не
только победы, но и поражения, в том числе тяжелые. Так было, судя по
преданию и старейшей "Книге жития посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн
Хишама, когда Абу Суфйан (ок. 625 г.) возглавил выступивший против
Медины большой отряд курейшитов. Тогда из войска мединской общины,
имевшей едва ли не в три раза меньше воинов, чем у нападавших,
дезертировало около одной трети. Ушедшие состояли из так называемых
мунафикун - "лицемеров", колеблющихся, сомневающихся, которым в Коране
в особой суре "Лицемеры" ("аль-Мунафикун") обещаны лютые наказания.
Они, сказано в этой суре, "лжецы", "уверовали, потом стали неверными",
"все равно им, будешь ты просить им прощения или не будешь; никогда не
простит им Аллах: ведь Аллах не руководит народом распутным!" (К., 63:
1, 3, 6).
Естественно, что мухаджиры и ансары, оставшиеся в явном
меньшинстве и, по-видимому, не сумевшие проявить достаточной
сплоченности, стойкости, оказались разбитыми у горы Оход (Ухуд).
Мухаммед в перестрелке был ранен камнем в голову. А через год Абу
Суфйан привел втрое больший отряд, в котором, по преданию,
насчитывалось до 10 тысяч ополченцев, и в их числе обученные наемники
из Эфиопии, так называемые ахабиш. Мединцы, очевидно, трезво оценив
соотношение сил, не вышли из пределов города, применив новый для
арабов тактический прием: вырыли вокруг города ров, в котором засели
лучники. Предание сообщает, что этот прием предложил перс Сальман
аль-Фариси, захваченный в плен раб, принявший ислам; он почитается
мусульманами[Позднее он отличился и как военачальник, действовавший на
стороне арабских войск Халифата. Поэтому его называют "чистым" -
Сальман-пак; его гробница и мечеть в Ираке посещаются
мусульманами-суннитами. Храм находится близ Мадаина (древнего
Ктезифона), невдалеке от развалин дворца шахов древнеиранской династии
Сасанидов (III-VII вв. н. э.), павшей под ударами Халифата.].
Войско Абу Суфйана оказалось бессильным перед лучниками,
стрелявшими из рва, и вынуждено было перейти к многодневной осаде.
Осаждавшие, не подготовленные к подобной войне, недели через три
оказались без продовольствия; в их стане начались раздоры, не помогло
им, по-видимому, и весьма зажиточное иудейское племя бану курейза.
Вскоре это племя, обвиненное в измене, было мухаджирами разгромлено -
мужчины обезглавлены, женщины и дети проданы бедуинам области Неджд за
верблюдов и оружие. Хладнокровная расправа описана в "Книге жития
посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн Хишама и у более поздних
мусульманских историков. Земли и имущество племени курейза были
распределены между мухаджирами, принявшими ислам. Это последнее из
племен, исповедовавших иудаизм, разгромленных мухаджирами и выселенных
из мединского оазиса.
Не наша задача описывать все действия мединской общины мухаджиров
и ансаров. Отметим лишь, что они включали не только нападения на
караваны мекканцев, но и хлебную блокаду Мекки. Из Иемамы,
земледельческой области, где пророком был Мусейлима, в Мекку, по
просьбе Мухаммеда, перестали доставлять хлеб, в котором нуждались
курейшиты.
Кроме того, уступчивость курейшитов мединцам, проявившаяся в
конце 20-х годов VII в, могла быть побуждена и известием об убийстве
иранского шаха Хосрова II Парвиза (628 г.), в котором они видели оплот
"язычества" на Востоке. С его падением правящие круги Мекки уже едва
ли могли рассчитывать на сколько-нибудь скорую и активную помощь
извне.
Курейшиты Мекки, очевидно, учитывали также, что мединская община
добивалась политического подчинения себе все большего числа арабских
родов и племен. Это также отражено в Коране, где и название новой
религии - ислам (что значит по-арабски покорность, предание себя
единому богу) истолковывалось в ряде аятов как политическое требование
общины мухаджиров и ансаров, установивших свою власть в Медине. Отсюда
в Коране о "посланнике Аллаха" говорится: "Покорно чтимый" (81:21) -
то есть так, как обращались к вождю арабского племени в доисламский
период. Поэтому же в Коране слово "ислам" не всегда отождествляется с
верой. Например, читаем: "Пустынные арабы говорят: "Мы веруем!" Скажи:
вы не уверовали; а говорите: "Мы приняли ислам"; вера еще не вошла в
сердца ваши" (49:14). Отсюда понятно и то, почему до настоящего
времени в ряде восточных языков понятие "ислам" передается через
"ислам дини" или "дин аль-ислам", то есть "вероустав покорности". В
Коране не раз подчеркивается, что "благочестие пред богом есть
покорность" (ислам) (3:17), что бог "благоизволил поставить
вероуставом для вас покорность" (ислам) (5:5) и т. д. И принявшие эту
покорность, или преданность, стали именоваться покорными, преданными -
"муслимами", мусульманами. Вплоть до первой половины XI века
сохранялось и первоначальное название мусульман - ханифы[С IX в. арабы
также употребляли слово "ханиф" в смысле сирийского "ханфа" ("эллин,
язычник"). Бартольд В.В. Сочинения, т. 6, с. 543. Однако ближе к
нашему времени комментаторами Корана вновь "ханиф" отождествляется со
словом "мусульманин". Например, в Коране, изданном в Казани в середине
прошлого столетия, на с. 47, в примечании к 89-му аяту 3-й суры,
написано: "Ханиф теперь то же, что муслим", то есть мусульманин.].
В Медине, где среди арабов-ансаров было немало христиан, а также
до их выселения или истребления - много иудеев, в том числе, очевидно,
и книжников, вступавших с мухаджирами в беседы и споры о вере, в
первые годы после хиджры создалась обстановка, благоприятствовавшая
разработке вероучения и культа. К вопросам вероисповедания и ритуала
Мухаммеду и его соратникам приходилось обращаться также, разбирая
взаимоотношения родов и племен Медины, решая вопросы судопроизводства
и права, торговли и финансов, семьи и брака.
В Медине, как можно судить даже по сравнительно немногим
источникам, стали принимать более или менее четкую форму отдельные
стороны вероучения, а также обряды и обычаи позднейшего ислама. Это
прежде всего вера в рок, судьбу, учение о предопределенности всего
сущего, роль которого в исламе столь велика, что, К. Маркс писал:
"...стержень мусульманства составляет фатализм"[Маркс К., Энгельс Ф.
Соч., т. 9, с. 427.]. Разработка культа в Медине в большой мере была
подчинена задаче обоснования того, сколь важны Кааба и другие святыни
Мекки для нового вероисповедания. Именно в Медине определяется, в
какую сторону должно быть направлено лицо молящегося, то есть кыблой
мусульман становится Мекка, Кааба. Подчеркивается необходимость
ежегодно соблюдать пост (саум, ураза, орудж) в месяц рамадан, отмечать
праздник жертвоприношения (ид аль-адха, курбан-байрам, курбан-хаит) и
совершать паломничество - хаджж в месяц зу-ль-хиджжа.
Тех, кто сомневался, обязательно ли для мухаджиров посещение
Мекки, совершение в ней обрядов хаджжа, соблюдение поста в месяц
рамадан и признание наряду с ними всех четырех запретных месяцев, эти
культовые установления успокаивали, примиряя старые привязанности и
традиции с новыми поучениями. Это благоприятно воздействовало и на
календарь хиджры. Летосчисление по нему начинается с 16 (точнее, вечер
15) июля 622 года н. э. Это был первый день нового года - месяца
мухаррема - по лунному календарю древних арабов. Надо сказать, что
днем, когда произошло переселение сторонников Мухаммеда из Мекки в
Медину, в разных преданиях называются разные дни: 14, 20 или 21
сентября 622 года. На это обстоятельство еще в XI веке обратил
внимание знаменитый хорезмский ученый Абу Рейхан Бируни - (973 - ок.
1050), писавший, что "существует разногласие относительно того, в
какой из понедельников была хиджра"[Бируни Абу Рейхан. Избранные
произведения. Ташкент, 1957, 1, с. 374.].
Далеко не просто, не сразу и не только мирным путем Мухаммеду и
его соратникам, переселившимся в Медину и называвшимся мухаджирами
("переселенцами" - по-арабски мухаджирун) удалось примирить племена
аус и хазрадж и вместе с примкнувшими к ним мединцами (ансарами -
помощниками) встать в середине двадцатых годов VII века во главе
нового большого объединения родов и племен Хиджаза с центром в Медине.
Это объединение было создано не по родовому или племенному признаку, а
по взаимному признанию равных прав мухаджиров, ансаров, местных
иудейских племен, а также других иноверцев. При соблюдении взаимного
мира и поддержки, в том числе в случае военных действий, которые
предпримут мухаджиры, ансары и племена, исповедующие иудаизм, они
обязывались самостоятельно улаживать дело освобождения или выкупа
попавших в плен единомышленников. Убийца не мог найти оправдания и
защиты ни у кого из договаривающихся сторон; вражда и кровная месть
между ними исключались. Мухаджир Мухаммед признавался судьею и своего
рода политическим главой этого нового объединения. В подтверждение
этой договоренности было обнародовано вошедшее в Коран "откровение" о
равенстве исповеданий: "В религии нет принуждения" - "Ля икраха
фи-д-дини" (2:257).
У этого нового объединения, по-видимому, было немало энтузиастов,
давно искавших выхода из нелегкого материального и правового
положения. Но перед ними вскоре возникли новые трудности, решение
которых нельзя было откладывать.
Вопреки модернизированным истолкованиям, какой-либо
демократической социальной программы новое объединение не содержало,
так же как не содержали ее и более ранние и поздние "откровения". Вот
пример. Как в Мекке, так и в Медине было немало ростовщиков, к которым
порой приходилось обращаться не только купцам, но и малоимущим,
беднякам. И в Коране находим аяты, осуждающие ростовщиков, лихву
(риба). Но в целом позиция Корана в этом вопросе половинчата. Коран
выступает против чрезмерно высоких процентов, когда за одалживаемую
монету брали две, а то и четыре. С этим он обращается и к тем
ростовщикам, которые приняли ислам: "О вы, которые уверовали! - читаем
в 3-й суре. - Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне, и бойтесь
Аллаха, - может быть, вы окажетесь счастливыми!" (К., 3: 125). И еще:
"...бог позволил прибыль в торговле, а лихву запретил... Верующие,
бойтесь бога и оставьте то, что достается вам лихвой, если вы
верующие. Если не сделаете того, то знайте, что у бога и посланника
его война с вами. Но если вы покаетесь, то в ваших руках останется
капитал" (2:276, 278-279). Итак, эта "война", по существу, не шла
дальше некоторого ограничения ростовщичества. И неудивительно, что
ростовщичество в Аравии и других мусульманских странах при арабских
халифах и позднее продолжало существовать, хотя порой и в скрытых
формах. А в XX веке в Саудовской Аравии, на территории которой
находятся Мекка и Медина, получило развитие и банковское дело. Как
отмечается в справочнике "Саудовская Аравия", "под влиянием запрета,
наложенного Кораном на ростовщичество... саудовские банки не
выплачивают и не взимают процентов. Однако они получают "комиссионные"
за обслуживание, которые составляют от 7 до 8,5 % в зависимости от
типа займа и его целевого назначения. На срочные вклады и
сберегательные счета начисляются "комиссионные" в пределах 3,5 -
5%"[Саудовская Аравия (справочник). М., 1980, с. 188.]. Есть в этом
государстве "Исламский банк развития". А правящий клан Саудовского
королевства является вкладчиком многомиллиардных сумм в банках
Соединенных Штатов Америки и других капиталистических стран. Банки
существуют теперь и в таких мусульманских государствах, как Пакистан и
Иран.
Имущественное и социальное неравенство сохранялось как среди
мухаджиров, так и среди ансаров и других членов мединского
объединения. И трудности, которые они испытывали, оказывались разными
для семей с неодинаковым достатком, различными материальными
возможностями и положением в новом объединении. Конечно, всех
мухаджиров в той или иной мере связывал факт их переселения, а также
то, что все они признавали Мухаммеда не только юридическим главой
своего объединения, но и выразителем близких им духовных интересов. В
известной мере последнее относилось и к ансарам. Однако много ли
общего, помимо отмеченного, было у малоимущих мухаджиров и ансаров,
например, с богатым купцом Абу Бекром (Абу Бакр), выдавшим свою
десятилетнюю дочь Аишу за пятидесятилетнего Мухаммеда и занимавшим в
новом объединении видное положение?
Все это осложняло жизнь мединского объединения, так или иначе
отражаясь и на его культе. Примером может служить построенная в Медине
бедной, неимущей частью верующих покрытая крышей мечеть (масджид), в
которой они укрывались от дождя и зимней стужи. Мечети в Аравии тогда
строились без крыш: они представляли собой место, с четырех сторон
обнесенное стеной. Не было в то время и определенной стороны
поклонения молящегося - кыблы (киблы). В Коране говорится, что
молящийся пророк обращал свое лицо в разные стороны неба (2:139).
Храм, построенный, согласно преданию, "для больных и нуждающихся, для
дождливой ночи и зимней ночи"[По арабскому историку и богослову IX-Х
вв. ат-Табари (Annales, ed. М. J. De Goeje, I. Lugduni Batavorum,
1879, p. 1704); Бартольд В.В. Сочинения, т. 6, с. 542.], Коран объявил
мечетью "вреда" и назвал его строителей соперниками и лжецами,
стремящимися вносить "разрыв между верующими". "В ней никогда не
становись на молитву... Бог - не вождь людям нечестивым. Здание их,
которое построили они, до тех пор не перестанет быть недоумением в
сердцах их, пока сердца их не будут истерзаны" (9:108-111). Лишь
позднее, когда ислам распространился и на севере, стали строиться
мечети, как правило, крытые и даже отапливаемые.
Этот пример может служить наглядной иллюстрацией того, что в
раннем исламе многое было иным, чем сейчас. Вообще, как известно,
религиозные верования, хотя и в фантастической форме, отражают
действительность и подвержены изменениям в соответствии с новой
исторической обстановкой.
Однако было бы неправильно упускать из вида и то, что объединяло
мухаджиров, да и в той или иной мере разделявших их участь ансаров.
Ведь тот же названный выше Абу Бекр, как и его зять, да и большинство
мухаджиров не могли не понимать, что, израсходовав средства,
привезенные из Мекки, они попадут в весьма незавидное положение, если
не сумеют найти себе другого занятия, иного выхода. В числе ансаров
были люди, помогавшие мухаджирам, безвозмездно предоставлявшие им свои
дома, подсобные помещения, продукты. Но сколько же можно было
рассчитывать на подобную благотворительность? Да и разве борьба с
Меккой окончилась - не она ли стала одной из главнейших задач
мухаджиров? Не их ли цель - ослабление жречества Каабы, опирающегося
на курейшитскую знать? Не это ли вынудило их уйти из родного дома,
совершить хиджру? Все это не могло не побудить Мухаммеда и его
соратников, стоявших во главе мединской общины, при помощи примкнувших
к ним ансаров встать на путь активных действий против мекканцев.
По преданиям и согласно "Книге жития посланника Аллаха" Ибн
Исхака - Ибн Хишама, мухаджиры начали нападать на торговые караваны
мекканцев, в том числе на отправлявшиеся в запретные (харам) месяцы,
считавшиеся у арабов наиболее безопасными. Это вызывало среди арабов
нарекания, сомнения и ропот. Но мухаджирам надо было во что бы то ни
стало добиться успеха, и поэтому они шли на риск. Расчет оказался
верным: их действия принесли мединской общине немалую добычу и
окрылили ее.
Так, в начале 623 года мухаджирам удалось ограбить караван
курейшитов, вышедший в запретном месяце раджабе из Мекки в Сирию.
Особенно удачным для мухаджиров во главе с Мухаммедом стало нападение,
совершенное в марте 624 года, приходившемся также на запретный месяц,
на этот раз - рамадан (рамазан). Абу Суфйан, возглавлявший караван,
шедший из Сирии в Мекку, узнав о приготовлениях мединцев, сумел
провести его в Мекку через Тихаму, область у побережья Красного моря.
Затребованные им из Мекки наскоро собранные отряды курейшитов
встретились с воинами мухаджиров при Бедре (Бадре), где у источника
пресной воды дорога из Медины соединялась с главным караванным путем.
Мединцам снова повезло. У них было воинов едва ли не вдвое
меньше, чем прибывших из Мекки, но, заняв выгодную позицию, они сумели
одержать решительную победу и захватить ценную добычу и пленных,
которых отпускали в случае, если те принимали Мухаммеда за пророка,
изрекавшего истину; в противном случае с них требовали выкуп.
В "Книге жития посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн Хишама
сказано, что, когда между мединцами, участвовавшими в сражении при
Бедре, начались споры из-за дележа захваченного, Мухаммеда осенило
"откровение", по которому раздел добычи был предоставлен пророку.
Этому посвящена 8-я сура Корана - "Добыча": "Они спрашивают тебя о
добыче; скажи: "Добыча в распоряжении Аллаха и его посланника. Бойтесь
Аллаха; будьте мирны между собою: повинуйтесь Аллаху и его посланнику,
если вы стали верующими", А 42-й аят этой же суры уточняет, что "из
всего что ни берете вы в добычу, пятая часть богу, посланнику и
родственникам его, и сиротам, и бедным, и путнику...".
Как можно судить по Корану, земледельческое население Медины не
было склонно к участию в такого рода набегах и военных операциях
мухаджиров. Очевидным откликом на их сопротивление этому являются
некоторые аяты 2-й суры Корана - "Корова" ("аль-Бакара"), в которых на
них произведен определенный нажим: "Предписано вам сражение, а оно
ненавистно для вас. И может быть, вы ненавидите что-нибудь, а оно для
вас благо, и может быть, вы любите что-нибудь, а оно для вас зло, -
поистине, Аллах знает, а вы не знаете!" (К., 2:212-213).
Смущало многих и то, что военные акции, как мы уже знаем,
проводились в запретные месяцы, то есть в месяцы, которые почитались
арабами-многобожниками, а затем и в исламе как священные. Из них
рамадан считается месяцем поста, в который Аллах впервые ниспослал
"откровение", то есть часть Корана Мухаммеду, а раджаб - месяцем, в
27-ю ночь которого пророк совершил мгновенное путешествие из Мекки в
Иерусалим (аль-Кудс) и оттуда на седьмое небо, к престолу Аллаха: по
этому поводу в исламе позднее был установлен ежегодный праздник
"вознесения" или "восхождения" (мирадж, раджаб-байрам).
Нарушение почти любого возникшего в древности обычая, к которому
привыкли, естественно, вызывало замешательство, смущало, что и
отражено в 214-м аяте той же 2-й суры Корана: "Спрашивают они тебя о
запретном месяце - сражении в нем. Скажи: "Сражение в нем велико, а
отвращение от пути Аллаха, неверие в него и в запретную мечеть (то
есть Каабу Мекки. - Л.К.) и изгнание оттуда ее обитателей (посещавших
этот храм. - Л.К.) - еще больше (греховно. - Л.К.) пред Аллахом: ведь
соблазн - больше, чем убиение!.." Словом, "искушение губительнее
войны", как перевел последнюю фразу Г.С. Саблуков.
Объективную картину этих стычек, сражений получить на основе
Корана и исходящих из него позднейших источников весьма трудно из-за
почти постоянного смешения в них реального и фантастического.
Например, в 8-й суре Корана читаем: "И вот, взывали вы за помощью к
вашему господу, и он ответил вам: "Я поддержу вас тысячью ангелов,
следующих друг за другом!"... Вот он покрыл вас дремотой в знак
безопасности от него и низвел вам с неба воду (дождь. - Л.К.), чтобы
очистить вас ею и удалить от вас мерзость сатаны и чтобы укрепить ваши
сердца и утвердить этим ваши стопы. Вот внушил господь твой ангелам:
"Я - с вами, укрепите тех, которые уверовали! Я брошу в сердца тех,
которые не веровали, страх; бейте же их по шеям, бейте их по всем
пальцам!".. А кто обратит к ним в тот день тыл, если не для поворота к
битве или для присоединения к отряду, тот навлечет на себя гнев
Аллаха. Убежище для него - геенна, и скверно это возвращение! Не вы их
убивали, но Аллах убивал их, и не ты бросил, когда бросил (в врага
копье, стрелу, спекшийся кусок песка. - Л.К.), но Аллах бросил, чтобы
испытать верующих хорошим испытанием от него" (К., 8:9, 11-12, 16-17).
Здесь не только смешение реальных событий и фантазии. Описание
средневековой стычки в аравийской полупустыне переплетено, с одной
стороны, со своего рода тактическими наставлениями, а с другой - с
нагнетанием чувства предопределенности, фатализма, причудливо
соединенного с эгоизмом. Убивая, воин-де выполняет волю высшего
существа, Аллаха, заранее все предусмотревшего и предопределившего,
позаботившегося о нем и на тот случай, если он падет на поле брани.
Тогда, по Корану, убитому не придется ожидать ни воскресения мертвых,
ни страшного суда: он сразу окажется в раю. Это представление, как
вскоре узнаем, использовалось очень часто, во всяком случае оно
высказано не только в Коране, но и развито, расцвечено в последующей
мусульманской литературе.
В Коране читаем: "И никак не считай тех, которые убиты на пути
Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего господа получают удел,
радуясь тому, что даровал им Аллах из своей милости, и ликуют они о
тех (продолжающих сражаться на их стороне. - Л.К.), которые еще не
присоединились к ним, следуя за ними, что над ними нет страха и не
будут они опечалены! Они ликуют о милости от Аллаха, и щедрости, и о
том, что Аллах не губит (что он не прибирает к рукам. - Л.К.) награды
верующих" (К., 3: 163-165).
А вот и своего рода зарисовка того, как подобное поучение
использовалось теми, кто стоял во главе мухаджиров. В "Книге жития
посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн Хишама из описания битвы при Бедре
узнаем, как после воодушевляющих слов пророка: "Клянусь тем, в чьей
руке душа Мухаммеда, сегодня каждый, кто выступит против врага и из
любви к Аллаху будет убит в сражении, войдет в рай", - один из воинов,
Омейр ибн Алхумам, который в это время ел финики, воскликнул: "Так,
так! значит, между мною и раем находится только смерть от руки этих
людей?" Он бросил прочь финики, схватил свой меч и сражался, пока не
был убит"[Происхождение ислама, с. 107.]. Не раз встречается в
средневековой исламской литературе и образ курейшита Джафара ибн Абу
Талиба, наделенного прозвищем ат-Тайяра, то есть "летающего": он, мол,
взамен отрубленных рук в сражении в 629 году при Муте получил от
Аллаха крылья, с помощью которых вместе с ангелами летает по раю...
Подобные легенды и в наши дни используются, например, шиитским
духовенством в Иране для "подбадривания" мобилизованных на
истребительную ирако-иранскую войну, подрывающую и истощающую силы
обоих государств. Однако было бы наивно полагать, что не только в
предпоследнем десятилетии XX века, но и в третьем десятилетии VII века
все были готовы к ревностному восприятию веры о немедленном
потустороннем воздаянии, согласны с прославлением войны как дела,
которому Аллах помогает своими ангелами, даже сам направляет руку
воина, бросающего во врага калечащее или несущее смерть оружие. Такое
отношение к войне никогда не выражало и не выражает подлинно народных
убеждений. Не случайно в приведенных выше отрывках из касыды Зухайра,
поэта, современника сражений между мухаджирами Медины и курейшитами
Мекки, война сравнивалась с лютым зверем и с жерновом, перемалывающим
людей. Отсюда становятся понятными нападки на поэтов, содержащиеся в
Коране.
Нет ничего общего, например, между доводами Корана, воспевающего
войну как выполнение божественной воли, желания Аллаха и его
посланника, и словами арабской поэтессы аль-Хансы (Тумадир бинт Амр из
племени сулайм; конец VI века - 664 г.), еще в доисламское время
оплакавшей гибель своих братьев в глубоко гуманных элегиях, стяжавших
бессмертие. В одной из ее элегий читаем:
Вы не скупитесь, глаза, пролейте слезы о нем,
Пусть белые жемчуга текут на платье дождем...
Как щедро ты угощал голодных лютой зимой,
Как часто с бездомным ты своим делился жильем,
Как часто пленных врагов на волю ты отпускал,
Болели раны у них и кровь лилася ручьем.
А сколько мудрых речей народу ты говорил -
Тебя и недруг за них не обвинил бы ни в чем.
(Перевод А. Долининой)
Эти лиричные строки, приоткрывающие горе сестры, лишившейся
брата, принадлежат к числу тех произведений древней арабской
литературы, которые реалистично передают отношение к войне народа -
людей стойких и мужественных, не раз проявлявших подлинный героизм, не
останавливавшихся перед необходимостью преодоления любой трудности.
Знакомясь с народным творчеством, понимаешь, почему в Коране
постоянно встречаются жалобы на то, что его "духовные" наставления не
доходят до людей. А в силу этого, не ограничиваясь религиозными
поучениями, Коран приводит доводы о необходимости соблюдения военной
дисциплины, сплоченности, недопущения расхлябанности, обязательности
четких совместных действий вступивших в битву отрядов. Только при этом
условии исход дела будет решать не численность, а дисциплина,
сноровка, быстрота и воодушевление, стойкость и ярость воинов. Слова,
точно обозначающие эту задачу, вложены в Коране в уста Аллаха: "О
пророк! Побуждай верующих к сражению. Если будет среди вас двадцать
терпеливых (стойких. - Л.К.), то они победят две сотни; а если будет
среди вас сотня, то они победят тысячу тех, которые не веруют, за то,
что они народ не понимающий... Ведь Аллах - с терпеливыми!" (К., 8:
66-67).
Не следует забывать, что мухаджиры во главе с Мухаммедом, как и
вся мединская община, познали в стычках, сражениях с мекканцами не
только победы, но и поражения, в том числе тяжелые. Так было, судя по
преданию и старейшей "Книге жития посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн
Хишама, когда Абу Суфйан (ок. 625 г.) возглавил выступивший против
Медины большой отряд курейшитов. Тогда из войска мединской общины,
имевшей едва ли не в три раза меньше воинов, чем у нападавших,
дезертировало около одной трети. Ушедшие состояли из так называемых
мунафикун - "лицемеров", колеблющихся, сомневающихся, которым в Коране
в особой суре "Лицемеры" ("аль-Мунафикун") обещаны лютые наказания.
Они, сказано в этой суре, "лжецы", "уверовали, потом стали неверными",
"все равно им, будешь ты просить им прощения или не будешь; никогда не
простит им Аллах: ведь Аллах не руководит народом распутным!" (К., 63:
1, 3, 6).
Естественно, что мухаджиры и ансары, оставшиеся в явном
меньшинстве и, по-видимому, не сумевшие проявить достаточной
сплоченности, стойкости, оказались разбитыми у горы Оход (Ухуд).
Мухаммед в перестрелке был ранен камнем в голову. А через год Абу
Суфйан привел втрое больший отряд, в котором, по преданию,
насчитывалось до 10 тысяч ополченцев, и в их числе обученные наемники
из Эфиопии, так называемые ахабиш. Мединцы, очевидно, трезво оценив
соотношение сил, не вышли из пределов города, применив новый для
арабов тактический прием: вырыли вокруг города ров, в котором засели
лучники. Предание сообщает, что этот прием предложил перс Сальман
аль-Фариси, захваченный в плен раб, принявший ислам; он почитается
мусульманами[Позднее он отличился и как военачальник, действовавший на
стороне арабских войск Халифата. Поэтому его называют "чистым" -
Сальман-пак; его гробница и мечеть в Ираке посещаются
мусульманами-суннитами. Храм находится близ Мадаина (древнего
Ктезифона), невдалеке от развалин дворца шахов древнеиранской династии
Сасанидов (III-VII вв. н. э.), павшей под ударами Халифата.].
Войско Абу Суфйана оказалось бессильным перед лучниками,
стрелявшими из рва, и вынуждено было перейти к многодневной осаде.
Осаждавшие, не подготовленные к подобной войне, недели через три
оказались без продовольствия; в их стане начались раздоры, не помогло
им, по-видимому, и весьма зажиточное иудейское племя бану курейза.
Вскоре это племя, обвиненное в измене, было мухаджирами разгромлено -
мужчины обезглавлены, женщины и дети проданы бедуинам области Неджд за
верблюдов и оружие. Хладнокровная расправа описана в "Книге жития
посланника Аллаха" Ибн Исхака - Ибн Хишама и у более поздних
мусульманских историков. Земли и имущество племени курейза были
распределены между мухаджирами, принявшими ислам. Это последнее из
племен, исповедовавших иудаизм, разгромленных мухаджирами и выселенных
из мединского оазиса.
Не наша задача описывать все действия мединской общины мухаджиров
и ансаров. Отметим лишь, что они включали не только нападения на
караваны мекканцев, но и хлебную блокаду Мекки. Из Иемамы,
земледельческой области, где пророком был Мусейлима, в Мекку, по
просьбе Мухаммеда, перестали доставлять хлеб, в котором нуждались
курейшиты.
Кроме того, уступчивость курейшитов мединцам, проявившаяся в
конце 20-х годов VII в, могла быть побуждена и известием об убийстве
иранского шаха Хосрова II Парвиза (628 г.), в котором они видели оплот
"язычества" на Востоке. С его падением правящие круги Мекки уже едва
ли могли рассчитывать на сколько-нибудь скорую и активную помощь
извне.
Курейшиты Мекки, очевидно, учитывали также, что мединская община
добивалась политического подчинения себе все большего числа арабских
родов и племен. Это также отражено в Коране, где и название новой
религии - ислам (что значит по-арабски покорность, предание себя
единому богу) истолковывалось в ряде аятов как политическое требование
общины мухаджиров и ансаров, установивших свою власть в Медине. Отсюда
в Коране о "посланнике Аллаха" говорится: "Покорно чтимый" (81:21) -
то есть так, как обращались к вождю арабского племени в доисламский
период. Поэтому же в Коране слово "ислам" не всегда отождествляется с
верой. Например, читаем: "Пустынные арабы говорят: "Мы веруем!" Скажи:
вы не уверовали; а говорите: "Мы приняли ислам"; вера еще не вошла в
сердца ваши" (49:14). Отсюда понятно и то, почему до настоящего
времени в ряде восточных языков понятие "ислам" передается через
"ислам дини" или "дин аль-ислам", то есть "вероустав покорности". В
Коране не раз подчеркивается, что "благочестие пред богом есть
покорность" (ислам) (3:17), что бог "благоизволил поставить
вероуставом для вас покорность" (ислам) (5:5) и т. д. И принявшие эту
покорность, или преданность, стали именоваться покорными, преданными -
"муслимами", мусульманами. Вплоть до первой половины XI века
сохранялось и первоначальное название мусульман - ханифы[С IX в. арабы
также употребляли слово "ханиф" в смысле сирийского "ханфа" ("эллин,
язычник"). Бартольд В.В. Сочинения, т. 6, с. 543. Однако ближе к
нашему времени комментаторами Корана вновь "ханиф" отождествляется со
словом "мусульманин". Например, в Коране, изданном в Казани в середине
прошлого столетия, на с. 47, в примечании к 89-му аяту 3-й суры,
написано: "Ханиф теперь то же, что муслим", то есть мусульманин.].
В Медине, где среди арабов-ансаров было немало христиан, а также
до их выселения или истребления - много иудеев, в том числе, очевидно,
и книжников, вступавших с мухаджирами в беседы и споры о вере, в
первые годы после хиджры создалась обстановка, благоприятствовавшая
разработке вероучения и культа. К вопросам вероисповедания и ритуала
Мухаммеду и его соратникам приходилось обращаться также, разбирая
взаимоотношения родов и племен Медины, решая вопросы судопроизводства
и права, торговли и финансов, семьи и брака.
В Медине, как можно судить даже по сравнительно немногим
источникам, стали принимать более или менее четкую форму отдельные
стороны вероучения, а также обряды и обычаи позднейшего ислама. Это
прежде всего вера в рок, судьбу, учение о предопределенности всего
сущего, роль которого в исламе столь велика, что, К. Маркс писал:
"...стержень мусульманства составляет фатализм"[Маркс К., Энгельс Ф.
Соч., т. 9, с. 427.]. Разработка культа в Медине в большой мере была
подчинена задаче обоснования того, сколь важны Кааба и другие святыни
Мекки для нового вероисповедания. Именно в Медине определяется, в
какую сторону должно быть направлено лицо молящегося, то есть кыблой
мусульман становится Мекка, Кааба. Подчеркивается необходимость
ежегодно соблюдать пост (саум, ураза, орудж) в месяц рамадан, отмечать
праздник жертвоприношения (ид аль-адха, курбан-байрам, курбан-хаит) и
совершать паломничество - хаджж в месяц зу-ль-хиджжа.
Тех, кто сомневался, обязательно ли для мухаджиров посещение
Мекки, совершение в ней обрядов хаджжа, соблюдение поста в месяц
рамадан и признание наряду с ними всех четырех запретных месяцев, эти
культовые установления успокаивали, примиряя старые привязанности и
традиции с новыми поучениями. Это благоприятно воздействовало и на