Так, значит, этим майор зарабатывал себе на пропитание. Человек жил полной жизнью: виски, порнография, электроника. Шон уже собрался швырнуть эту кипу глянцевой бумаги и отпечатанных на ксероксе листов обратно в ящик, когда заметил красные уголки. В правом верхнем углу всех брошюр стоял красный треугольник. Для человека непосвященного это выглядело условным обозначением, с помощью которого на фирме отличают на глаз одну брошюрку от другой. Возможно, так оно и есть, подумал Шон. Но он-то видел эти красные треугольники раньше. В Управлении. Они означали там: «Уничтожить в критической ситуации. Красный гриф». Для разных документов «красный гриф» значил разное: начало войны, угроза ареста. Для каждой операции существуют свои инструкции, свой «красный гриф». Но красный треугольник всегда ставится на документы особой важности. Для владельца гриф означает одно, для случайного читателя – совершенно другое. Но только для случайного читателя, а не для обученного человека, который ищет в документе скрытый смысл.
Шон разложил три брошюрки на кровати: «Организация торговли», «Методы продажи», «Клиенты». В каждой – тридцать-сорок страниц, размноженных на ксероксе с машинописного экземпляра. Кроме страниц пронумерованы и сами брошюрки. Между страницами вставлены пустые листы бумаги для записей. То есть они были пустыми, пока кто-то – может, сам майор? – не заполнил их аккуратным убористым почерком. По большей части это были адреса. А также цифры. Некоторые адреса вели в Хониуэлл, цифры, проставленные против этих адресов, он уже где-то видел. Шон вытащил записную книжку Альберта, сравнил. Примерно половина адресов в Хониуэлле совпадали, сходились и цифры во второй из двух колонок Альберта и в колонке Уиллиса.
Некоторые адреса были подчеркнуты красным и помечены буквами – то ли «кр», то ли «хр». Против других адресов не стояло цифр, но они были помечены теми же буквами. На первой странице пометка: «Кр – кредитоспособны». На следующей – схема торговой сети в зоне Северного Лондона. Управляющий зоной, управляющий по вопросам торговли, старшие коммивояжеры, младшие коммивояжеры, помощники коммивояжеров. Похоже, не маленькая организация. На третьей странице – схема одного из районов зоны, указан старший коммивояжер, которому приданы: младший коммивояжер и пятеро помощников, занимающихся соответственно «поставками», «сбором средств», «хранением», «рекламой», «продажей товара по адресам».
На первой пустой странице брошюры «Организация торговли» – список фамилий с указанием должности и телефона, написанных той же рукой. Первая запись: «Управляющий зоной – майор Джон Кэннон». Телефон – тот же, по которому Шон обычно звонил Рэнделлу. Только последняя цифра другая – шестерка, а не двойка. Именно майор Кэннон предупредил миссис Редвин, чтобы она никому ничего не рассказывала. Три других номера совпадают с телефонами в записной книжке Альберта. Против номера телефона в Найтсбридже стояло – «секретарь и делопроизводитель зоны – мисс Барбара Гор».
Просматривая бумаги, Шон начал кое-что понимать. Перед ним была схема организации, которую майор Уиллис называл «Теневой армией», по крайней мере ее подразделения в Северном Лондоне. Той самой армии, которая создана для оказания сопротивления на случай будущей войны. Шон слышал смутные разговоры по этому поводу на работе. Это был один из секретных элементов реорганизации территориальных и резервных войск, в известной степени объяснявший некоторые странности реорганизации. Это, более или менее, понятно. Но кто такой «Кромвель»? Кличка командующего «Теневой армией»? Британский Тито или де Голль в зародыше.
А какое имеет к этому отношение «Фонд треста»? Что такое Хрустальная ночь? Может быть, эти буквы не «кр», а «хр», то есть Хрустальная ночь? Что говорил майор о «Фонде треста»? «Фонд треста» опоздал. А лотом: «Южная Африка… Черномазые затевают беспорядки… Уайтхолл, ООН начинают им помогать… «Фонд треста» их прищучит». Как? Что же такое Хрустальная ночь? Слишком много черномазых. Ба-бах! Слишком поздно. Южной Африке еще можно помочь, а этой стране – конец. Как помочь Южной Африке? Послать туда добровольцев из «Теневой армии»?
Что бы там ни было, английскому правительству подобное не понравится. Очевидно, вот это Редвин случайно и раскопал. Где? В Хониуэлле? Весьма сомнительно. Что он мог раскопать в Хониуэлле, кроме предприятия господ Брайса и Феттера? Редвин же мог просто-напросто отправиться в полицию. Почему он этого не сделал? Не успел? Или по сравнению с его «страшными новостями» все остальное казалось чепухой?
Шон снова перебрал в уме все факты, отметая то, что не мог объяснить, анализируя остальное. В мирное время создается тайная армия для подготовки к будущей войне. Хотя, по словам майора Уиллиса, это только прикрытие. «Чушь собачья». Что он хотел этим сказать: официальные цели этой армии – обман или их извратили? И она превратилась в шайку гангстеров-вымогателей a la Хониуэлл? А может быть, эта армия выполняет обе задачи одновременно? Наверняка Шон понял одно: «солдаты» «Теневой армии» занимаются вымогательством. Наверно, Редвин об этом и узнал? И не мог обратиться в полицию, не раскрыв тайну существования «Теневой армии»? Боялся, что от этого будет больше вреда, чем пользы? Скорее всего, он обратился к майору Кортни, чтобы решить этот вопрос в узком кругу без громкого скандала!
Шон взял телефонную трубку, поколебался, набрал номер «управляющего зоной». Ответила девушка. Ему показалось, он узнал ее голос.
– Позовите, пожалуйста, майора Кэннона. – Шон постарался подражать командирскому рыку майора Уиллиса. – Говорит управляющий по вопросам торговли. – Двадцать против одного, что они представляются по-другому. Но, похоже, девушку и это устроило.
– Управляющего зоной сейчас нет. Скажите, где вы находитесь, и я попрошу его позвонить вам, как только он вернется.
Шон открыл было рот, чтобы дать номер майора Уиллиса, но передумал: осторожность никогда не бывает лишней.
– Я звоню по телефону мисс Гор.
– Прекрасно, сэр. Я ему передам. – Девушка положила трубку.
На улице церковные часы пробили четверть, затем – после долгой паузы – шесть часов. Не Рэнделл ли управляющий зоной? Шон посмотрел на бумаги и брошюры, разложенные на неубранной постели, собрал их в кипу. Получилась увесистая пачка. Интересно, рекламные листки настоящие? Или деталь прикрытия? Он неважно разбирается в электронике, чтобы определить это. Надо будет все забрать с собой. Но в чем их унести? Нужен портфель. Поискать у майора? Если Уиллис выносит документы из дому, у него должен быть портфель или чемоданчик.
Под кучей грязного белья Шон нашел старый, затасканный, рваный на углах портфель с потрескавшейся ручкой. Внутри – полплитки лежалого шоколада, билетики тотализатора, просроченная членская карточка «Лулу-клуба» на Кёрч-стрит. Шон запихал бумаги в портфель, защелкнул замок, осмотрелся.
Не имеет смысла скрывать следы своего пребывания. Но он все же закрыл ящик, в котором лежали бумаги, затолкал ногой грязное белье обратно в шкаф, закрыл дверцу. Выходя из комнаты, он вспомнил о девушке из «Мидлэнд телевижн». У него сразу создалось впечатление, что она порывалась ему что-то сказать. Захочет ли она сделать это сейчас, зная, что он не из полиции? Но если ей хотелось сообщить что-то полиции, почему же она туда не пошла? И почему не пошел туда Редвин? Ева Ланд, его секретарша, помощница, ассистентка, плакала на похоронах. Подсознательно Шон думал о ней весь день. Известно ли ей, что раскопал Редвин?
Шон присел на край постели, посмотрел на телефон. Склонил голову набок, прислушиваясь: майор жил в старом доме с толстыми стенами, из других квартир сюда не доносилось ни звука. Когда придет в себя Уиллис? Похоже, не раньше чем через час. А сейчас три минуты седьмого. Шон взял трубку, набрал номер справочного:
– Дайте мне телефон «Мидлэнд телевижн»…
В пять минут седьмого он дозвонился на телевидение. По всей вероятности, она уже ушла.
– Позовите, пожалуйста, мисс Еву Ланд. Я не знаю ее добавочный, она работает на… – На каком же этаже? Шон понял, что не может вспомнить. Он только хотел, чтобы ему ответили, что она ушла. На этом вся история закончилась бы – он сделал все, что мог. Вот только бумаги надо куда-нибудь отнести, отдать… кому же он может их отдать?
– Соединяю.
И женский голос:
– Да?
Шон чувствовал, что не знает, что сказать. Почему она до сих пор на работе? Вся эта история похожа на удавку, наброшенную ему на шею, на удавку, от которой он никак не может избавиться: каждый раз, как он пытается сорвать ее, петля затягивается туже.
– Вы помните, что было сегодня утром? – спросил он. Вопрос прозвучал настолько глупо, что Шон покраснел и почувствовал, как горит лицо.
– Да, – снова сказала она, только на этот раз Шону показалось, что у нее перехватило дыхание, словно она бежала, оглядывалась назад, и ей было страшно. Очень страшно. Однако в голосе звучало желание поговорить с ним. – Да, я помню.
– Вы ничего не хотите мне рассказать? – Он заставил себя говорить безразличным тоном, как будто ему это не нужно. Скажи «нет». Зачем мне понадобилось ей звонить?
– Да… но… не по…
– Тогда где? – Шон посмотрел на тисненые обои. Когда-то кремового цвета, сейчас они пожелтели. А вот темное пятно, тут майор Уиллис прижимался к обоям головой, когда читал в постели. Другой майор лежит сейчас в больнице. В ту долю секунды, пока Шон ждал ответа Евы Ланд, он словно увидел перед собой этих двух пожилых седых мужчин, сравнил их – один был карикатурой на другого.
– Где вы сейчас? – прошептала она.
– Не имеет значения. – Ему хотелось бросить трубку.
– Через десять минут я буду в отеле «Риджент-Палас», – прошептала Ева. – Я как раз собиралась уходить. Вы можете со мной встретиться в холле?
– Мне не успеть туда через десять минут. – Неужели ловушка?
– Я подожду, – сказала она и добавила: – Мне так страшно.
«Не только тебе», – подумал Шон. Италия, Никколо, безопасность, легкая жизнь – при мысли об этом у него заныло сердце, словно от тоски по дому, как бывает у путника в пустыне, который видит впереди деревья, воду и знает: это мираж, фокусы атмосферы. Шон положил трубку, прошел в другую комнату. Он уже дошел до середины, когда раздался резкий, пронзительный звонок в дверь. У него перехватило дыхание, он застыл, слыша, как бьется сердце. Через несколько секунд в дверь снова позвонили.
16
17
Шон разложил три брошюрки на кровати: «Организация торговли», «Методы продажи», «Клиенты». В каждой – тридцать-сорок страниц, размноженных на ксероксе с машинописного экземпляра. Кроме страниц пронумерованы и сами брошюрки. Между страницами вставлены пустые листы бумаги для записей. То есть они были пустыми, пока кто-то – может, сам майор? – не заполнил их аккуратным убористым почерком. По большей части это были адреса. А также цифры. Некоторые адреса вели в Хониуэлл, цифры, проставленные против этих адресов, он уже где-то видел. Шон вытащил записную книжку Альберта, сравнил. Примерно половина адресов в Хониуэлле совпадали, сходились и цифры во второй из двух колонок Альберта и в колонке Уиллиса.
Некоторые адреса были подчеркнуты красным и помечены буквами – то ли «кр», то ли «хр». Против других адресов не стояло цифр, но они были помечены теми же буквами. На первой странице пометка: «Кр – кредитоспособны». На следующей – схема торговой сети в зоне Северного Лондона. Управляющий зоной, управляющий по вопросам торговли, старшие коммивояжеры, младшие коммивояжеры, помощники коммивояжеров. Похоже, не маленькая организация. На третьей странице – схема одного из районов зоны, указан старший коммивояжер, которому приданы: младший коммивояжер и пятеро помощников, занимающихся соответственно «поставками», «сбором средств», «хранением», «рекламой», «продажей товара по адресам».
На первой пустой странице брошюры «Организация торговли» – список фамилий с указанием должности и телефона, написанных той же рукой. Первая запись: «Управляющий зоной – майор Джон Кэннон». Телефон – тот же, по которому Шон обычно звонил Рэнделлу. Только последняя цифра другая – шестерка, а не двойка. Именно майор Кэннон предупредил миссис Редвин, чтобы она никому ничего не рассказывала. Три других номера совпадают с телефонами в записной книжке Альберта. Против номера телефона в Найтсбридже стояло – «секретарь и делопроизводитель зоны – мисс Барбара Гор».
Просматривая бумаги, Шон начал кое-что понимать. Перед ним была схема организации, которую майор Уиллис называл «Теневой армией», по крайней мере ее подразделения в Северном Лондоне. Той самой армии, которая создана для оказания сопротивления на случай будущей войны. Шон слышал смутные разговоры по этому поводу на работе. Это был один из секретных элементов реорганизации территориальных и резервных войск, в известной степени объяснявший некоторые странности реорганизации. Это, более или менее, понятно. Но кто такой «Кромвель»? Кличка командующего «Теневой армией»? Британский Тито или де Голль в зародыше.
А какое имеет к этому отношение «Фонд треста»? Что такое Хрустальная ночь? Может быть, эти буквы не «кр», а «хр», то есть Хрустальная ночь? Что говорил майор о «Фонде треста»? «Фонд треста» опоздал. А лотом: «Южная Африка… Черномазые затевают беспорядки… Уайтхолл, ООН начинают им помогать… «Фонд треста» их прищучит». Как? Что же такое Хрустальная ночь? Слишком много черномазых. Ба-бах! Слишком поздно. Южной Африке еще можно помочь, а этой стране – конец. Как помочь Южной Африке? Послать туда добровольцев из «Теневой армии»?
Что бы там ни было, английскому правительству подобное не понравится. Очевидно, вот это Редвин случайно и раскопал. Где? В Хониуэлле? Весьма сомнительно. Что он мог раскопать в Хониуэлле, кроме предприятия господ Брайса и Феттера? Редвин же мог просто-напросто отправиться в полицию. Почему он этого не сделал? Не успел? Или по сравнению с его «страшными новостями» все остальное казалось чепухой?
Шон снова перебрал в уме все факты, отметая то, что не мог объяснить, анализируя остальное. В мирное время создается тайная армия для подготовки к будущей войне. Хотя, по словам майора Уиллиса, это только прикрытие. «Чушь собачья». Что он хотел этим сказать: официальные цели этой армии – обман или их извратили? И она превратилась в шайку гангстеров-вымогателей a la Хониуэлл? А может быть, эта армия выполняет обе задачи одновременно? Наверняка Шон понял одно: «солдаты» «Теневой армии» занимаются вымогательством. Наверно, Редвин об этом и узнал? И не мог обратиться в полицию, не раскрыв тайну существования «Теневой армии»? Боялся, что от этого будет больше вреда, чем пользы? Скорее всего, он обратился к майору Кортни, чтобы решить этот вопрос в узком кругу без громкого скандала!
Шон взял телефонную трубку, поколебался, набрал номер «управляющего зоной». Ответила девушка. Ему показалось, он узнал ее голос.
– Позовите, пожалуйста, майора Кэннона. – Шон постарался подражать командирскому рыку майора Уиллиса. – Говорит управляющий по вопросам торговли. – Двадцать против одного, что они представляются по-другому. Но, похоже, девушку и это устроило.
– Управляющего зоной сейчас нет. Скажите, где вы находитесь, и я попрошу его позвонить вам, как только он вернется.
Шон открыл было рот, чтобы дать номер майора Уиллиса, но передумал: осторожность никогда не бывает лишней.
– Я звоню по телефону мисс Гор.
– Прекрасно, сэр. Я ему передам. – Девушка положила трубку.
На улице церковные часы пробили четверть, затем – после долгой паузы – шесть часов. Не Рэнделл ли управляющий зоной? Шон посмотрел на бумаги и брошюры, разложенные на неубранной постели, собрал их в кипу. Получилась увесистая пачка. Интересно, рекламные листки настоящие? Или деталь прикрытия? Он неважно разбирается в электронике, чтобы определить это. Надо будет все забрать с собой. Но в чем их унести? Нужен портфель. Поискать у майора? Если Уиллис выносит документы из дому, у него должен быть портфель или чемоданчик.
Под кучей грязного белья Шон нашел старый, затасканный, рваный на углах портфель с потрескавшейся ручкой. Внутри – полплитки лежалого шоколада, билетики тотализатора, просроченная членская карточка «Лулу-клуба» на Кёрч-стрит. Шон запихал бумаги в портфель, защелкнул замок, осмотрелся.
Не имеет смысла скрывать следы своего пребывания. Но он все же закрыл ящик, в котором лежали бумаги, затолкал ногой грязное белье обратно в шкаф, закрыл дверцу. Выходя из комнаты, он вспомнил о девушке из «Мидлэнд телевижн». У него сразу создалось впечатление, что она порывалась ему что-то сказать. Захочет ли она сделать это сейчас, зная, что он не из полиции? Но если ей хотелось сообщить что-то полиции, почему же она туда не пошла? И почему не пошел туда Редвин? Ева Ланд, его секретарша, помощница, ассистентка, плакала на похоронах. Подсознательно Шон думал о ней весь день. Известно ли ей, что раскопал Редвин?
Шон присел на край постели, посмотрел на телефон. Склонил голову набок, прислушиваясь: майор жил в старом доме с толстыми стенами, из других квартир сюда не доносилось ни звука. Когда придет в себя Уиллис? Похоже, не раньше чем через час. А сейчас три минуты седьмого. Шон взял трубку, набрал номер справочного:
– Дайте мне телефон «Мидлэнд телевижн»…
В пять минут седьмого он дозвонился на телевидение. По всей вероятности, она уже ушла.
– Позовите, пожалуйста, мисс Еву Ланд. Я не знаю ее добавочный, она работает на… – На каком же этаже? Шон понял, что не может вспомнить. Он только хотел, чтобы ему ответили, что она ушла. На этом вся история закончилась бы – он сделал все, что мог. Вот только бумаги надо куда-нибудь отнести, отдать… кому же он может их отдать?
– Соединяю.
И женский голос:
– Да?
Шон чувствовал, что не знает, что сказать. Почему она до сих пор на работе? Вся эта история похожа на удавку, наброшенную ему на шею, на удавку, от которой он никак не может избавиться: каждый раз, как он пытается сорвать ее, петля затягивается туже.
– Вы помните, что было сегодня утром? – спросил он. Вопрос прозвучал настолько глупо, что Шон покраснел и почувствовал, как горит лицо.
– Да, – снова сказала она, только на этот раз Шону показалось, что у нее перехватило дыхание, словно она бежала, оглядывалась назад, и ей было страшно. Очень страшно. Однако в голосе звучало желание поговорить с ним. – Да, я помню.
– Вы ничего не хотите мне рассказать? – Он заставил себя говорить безразличным тоном, как будто ему это не нужно. Скажи «нет». Зачем мне понадобилось ей звонить?
– Да… но… не по…
– Тогда где? – Шон посмотрел на тисненые обои. Когда-то кремового цвета, сейчас они пожелтели. А вот темное пятно, тут майор Уиллис прижимался к обоям головой, когда читал в постели. Другой майор лежит сейчас в больнице. В ту долю секунды, пока Шон ждал ответа Евы Ланд, он словно увидел перед собой этих двух пожилых седых мужчин, сравнил их – один был карикатурой на другого.
– Где вы сейчас? – прошептала она.
– Не имеет значения. – Ему хотелось бросить трубку.
– Через десять минут я буду в отеле «Риджент-Палас», – прошептала Ева. – Я как раз собиралась уходить. Вы можете со мной встретиться в холле?
– Мне не успеть туда через десять минут. – Неужели ловушка?
– Я подожду, – сказала она и добавила: – Мне так страшно.
«Не только тебе», – подумал Шон. Италия, Никколо, безопасность, легкая жизнь – при мысли об этом у него заныло сердце, словно от тоски по дому, как бывает у путника в пустыне, который видит впереди деревья, воду и знает: это мираж, фокусы атмосферы. Шон положил трубку, прошел в другую комнату. Он уже дошел до середины, когда раздался резкий, пронзительный звонок в дверь. У него перехватило дыхание, он застыл, слыша, как бьется сердце. Через несколько секунд в дверь снова позвонили.
16
Рэнделл добрался до квартиры Бабетты почти в тот момент, когда Шон открыл дверь квартиры майора Уиллиса. Он уже распорядился насчет Эдварда Брайса. Бабетта впустила его, показала майора, который храпел, зарывшись лицом в шифоновые шляпки. Рэнделл перевернул его, ударил по лицу. Майор хрюкнул, улыбнулся, обнял невидимую женщину, сложил губы для поцелуя.
– Откуда он узнал, что Брайс смылся?
Бабетта покачала головой. Она переоделась в брюки и свитер, после телефонного разговора с Рэнделлом выпила две порции джина. Теперь майор уже не интересовал ее. Она думала о Брайсе.
– Что ты собираешься делать?
– Привести его в чувство. – Рэнделл за ноги втащил майора в ванную. – Помоги мне. – Вдвоем они приподняли и перекатили Уиллиса через низкий край утопленной в пол ванны и отпустили – майор соскользнул вниз. Рэнделл включил душ. Через минуту майор отреагировал.
– Дождик, – пробормотал он. Уиллис лежал лицом вверх с открытым ртом, в который затекала вода, так что он мог захлебнуться; головой он закрыл отверстие для стока воды, ванна начала наполняться. Внезапно майор сел. – Боже мой, где я? – Посмотрел на ванну, льющийся ему на голову и грудь водопад. Потом увидел Рэнделла. У майора отвисла челюсть – он смотрел на Рэнделла, как бык на бойне смотрит на мясника. Рэнделл пригнулся почти вплотную к майору, длинными пальцами руки обвил складки кожи на шее Уиллиса и сдавил, медленно раскачивая Уиллиса взад и вперед. Вода продолжала наполнять ванну, рукав Рэнделла намок.
– Рассказывай, что случилось, – прошептал Рэнделл.
Майор вытаращил на него глаза, поднял обе руки к горлу, чтобы высвободиться, не понимая, где находится, чья это ванна, как здесь оказался Рэнделл. Уиллис надеялся, что все это сон.
– Черт побери, дайте человеку возможность все объяснить, – хриплым голосом сказал он.
Рэнделл снова сдавил майору горло и толкнул назад так, что тот стукнулся головой о краны.
– Тупой, жирный, пьяный ублюдок, – выговорил Рэнделл. – Что тебе сказал Брайс?
– Ничего, – пролепетал майор. – Парень мне рассказал… Брайс уехал. В аэропорт. Один из ваших ребят… Николас. Дуропляс. – Он засмеялся было над этой шуткой, но вовремя остановился. – Здесь чертовски мокро, – сказал он. – Если б вы завернули кран…
– Среди моих людей нет никакого Николаса. – Рэнделл готов был прикончить Уиллиса. Пришлось закрыть глаза, чтобы не начать бить его башкой о стену, о край ванны.
– Не валяйте дурака, – сказал майор. – Конечно, есть. Я его видел. Мы с ним пару раз освежились. – Он протянул руку, нащупал кран, выключил душ. Теперь вода не заливала ему глаза, и он разглядел Бабетту. Начал кое-что припоминать, плотоядно ей улыбнулся. Оделась уже. Чертовски жаль. А ведь они только начали ладить.
– Как он выглядел, этот Николас? – Рэнделл боялся услышать ответ.
– Высокий брюнет. Ирландец. Чертовски приличный парень. Знаете, что он сказал про…
Рэнделл ударил его кулаком в зубы. Голова майора стукнулась о белые плитки, расписанные цветными дельфинами, морскими коньками, крабами, анемонами. Толстяк соскользнул в ванну и остался лежать там. Рэнделл взглянул на костяшки кулака, его губы побелели от ярости, на лбу билась жилка. Он прижал мокрый рукав к лицу, подержал. Ему уже давно хотелось именно так поступить с майором.
Он продолжал стоять на коленях у ванны, прижав холодную мокрую материю к лицу, дышал медленно и глубоко. Ему показалось, что его нервы растягиваются, бесконечно растягиваются. Он как бы чувствовал, слышал и видел все увеличенным в тысячу раз. Он боялся открыть глаза, боялся увидеть свой рукав: нитки, словно канаты, дыры между их переплетениями. Бабетта что-то сказала – звук ее голоса ударил ему в уши. Если бы можно было подумать в тишине. А тут из ванны вытекает вода, дышит майор, эта девка переступает с ноги на ногу.
– Тихо, – прошептал он, и собственный шепот показался ему слишком громким. Значит, Райен пил с майором. Рэнделл перегнулся через край ванны, пошарил у майора по карманам. Ключей не было. Он встал, подошел к телефону. Главное, что-то делать. Снял пиджак, расстегнул мокрый манжет рубашки.
– Робби? Думаю, он отправился на Челмсфорд-Гарденс. Пошли туда людей, пусть наблюдают за домом. Его самого не трогать. Слежку вести незаметно. Если возможно, задержите его там, чтоб мы могли выиграть время, но не трогайте. Уже слишком поздно для игр на улице или чего-то в этом роде. На этот раз я не хочу, чтобы он что-то заподозрил. Собери всех своих людей, кого найдешь. С ним надо быстрее кончать.
Ему стало легче. Он набрал еще один номер. Бабетта пришла и села рядом на кровать, выжала воду из его манжета. Он не противился – она закатала рукав его рубашки, обнажив предплечье. Рэнделл просунул руку под ее свободный ангорский свитер, провел по спине, задержался на шее.
– Склад? Возможно, я привезу к вам сегодня вечером гостя. Не знаю во сколько. Я бы хотел, чтобы катер стоял наготове. Мы отправимся в путешествие. Сегодня вечером или завтра.
Он снова стал самим собой. Человеком действия. Он чувствовал силу в своем голосе, в руках, как будто по его телу течет электрический ток. Рэнделл видел себя канатоходцем, наделенным большой внутренней энергией, человеком, который без усилий, чуть покачиваясь и не теряя равновесия, быстро идет по канату. Он обладал способностью смотреть на себя, на свое тело: взгляд со стороны – так наездник чувствует и видит свою лошадь, с которой слит воедино. От этого созерцания Рэнделл получал чувственное наслаждение. Даже сейчас, поглаживая Бабетту, Рэнделл не о ней думал, не о ее теле, а о себе.
Он заставил ее повернуться к нему лицом, посмотрел на нее, медленно приблизил к себе ее голову. Она ждала, что он поцелует ее, подставила губы. Рэнделл, продолжая смотреть на Бабетту, улыбнулся и мягко оттолкнул ее, прислушиваясь к голосу в телефонной трубке. Закончив разговор, он набрал другой номер, отдал несколько приказаний, раскинул свою сеть, узнал, в какой больнице лежит Альберт; когда ему сказали, что тот умер, Рэнделл сделал еще несколько звонков, чтобы использовать этот факт в своих интересах, избежать неприятностей в Хониуэлле, пустить полицейских по следу в нужном направлении.
– Найдите этого мальчишку, выясните, можно ли на него положиться. Вдруг он нам понадобится. Райен обратился к нему с непристойным предложением, Альберт попытался его защитить. Матери мальчика дайте пять фунтов и намекните, что к чему.
Бабетта лежала рядом с ним, прислушиваясь. Его свободная рука блуждала по ее телу, как рука слепца, которая изучает, исследует, как рука человека, ласкающего кошку. Бабетта лежала совсем неподвижно, боясь сделать что-то, что могло не понравиться Рэнделлу. Но вскоре она начала извиваться, закрыла глаза – рука двигалась, ласкала ее, застывала, двигалась дальше. Они впервые встретились много месяцев назад в его кабинете, куда ее привел кто-то из «Лулу-клуба», и до сих пор она ничего не знает о нем, даже не уверена, действительно ли его фамилия – Кэннон; одно лишь точно: это очень сильный и очень страшный человек. Она бы никогда в жизни не узнала его по описаниям мистера Драйберга, Райена или майора Кортни.
Кэннон устроил так, что ее представили Эдварду Брайсу.
– Забудь обо мне, пока сам не свяжусь с тобой. С Брайсом познакомься поближе, подружись с ним. Узнай о нем все, что сможешь. – Человек, которого она не знала и никогда в жизни не видела, привел ее куда-то в гости, познакомил с маленьким пожилым толстяком с большой лысой головой и «роллс-ройсом». Потом все оказалось очень легко, а платили за это гораздо лучше, чем в «Лулу-клубе».
Со своей стороны во время их нечастых встреч Рэнделл оценил Бабетту – она оказалась отнюдь не только лакомым кусочком. Он поставил ее на жалованье «Фонда треста» и с нетерпением ждал момента, когда она будет не нужна для игры с Эдвардом Брайсом.
Последний звонок он сделал в «Фонд треста». Рэнделл, единственный из своего подразделения, мог связываться с «Фондом» напрямик, без предварительных инструкций и всяческих сложностей, причем способы выхода на связь все время менялись.
Рэнделл сообщил голосу в трубке, что произошло, перечислил принятые меры. Трубка молчала. Рэнделл слегка повысил тон:
– Так вы одобряете?
– Только если добьетесь успеха, – мягко ответили ему. – Это все, что вы хотели сообщить нам?
– Да, – старательно подтвердил он, плавно и осторожно положив трубку на рычаг. – Когда-нибудь, – пробормотал он, – я проучу этих сволочей, хорошенько проучу.
А Эдвард Брайс, ссутулившись, сидел в аэропорту на одном из длинных диванов и, пряча лицо за развернутой газетой, ждал своего рейса в Цюрих. Каждые полминуты он опускал газету и смотрел на входные двери. Брайс сам не знал, кого он высматривает. Кто мог прийти? Никто не знает, не может ничего знать. В его распоряжении еще не один час, не один день. А тогда… тогда он уже будет где угодно. Начнет новую жизнь. Двести тысяч фунтов окажутся хорошим подспорьем. Брайс сжал газету толстенькими ручками, чтобы унять в них дрожь, попытался заставить себя хоть что-то прочесть, лишь бы отвлечься от мысли, что опасаться надо вот этого, который сейчас вошел. Или вон того. Или того, что появился следом. Брайс смотрел на газетные заголовки, стараясь задержать буквы на своих местах: «Призыв к борьбе в Юго-Западной Африке», «Постоянный представитель республики Лиемба в ООН потребовал… Мали… Афро-азиатский блок… нажим… присутствие ООН… Совет Безопасности… США в щекотливом положении… может оказаться нелегко наложить вето… если Советский Союз…» Слова будто мерцали у него перед глазами, ничего не означая. «Актриса теряет змею». «Джава Доун, киноактриса, потеряла свою ручную змею Тото второй раз на этой неделе. Двухметровый индийский питон сбежал от нее в здании «Мидлэнд телевижн» в Лондоне во время записи сегодня утром. Мисс Доун, выступавшая с Тото в кабаре «Роршах», предлагает нашедшему Тото сто фунтов. «Он совершенно безобидное и очень ласковое существо», – сказала она на пресс-конференции».
– Авиакомпания «БИА» объявляет об отправке рейса…
Услышав слово «Цюрих», Брайс поднял голову, начал искать свой посадочный талон. Сидевший рядом молодой человек, заметив талон на кресле между ними, подал его Брайсу с приятной улыбкой.
– Это… это мой рейс? – спросил мистер Брайс, показывая ему талон. Он почувствовал слабость в ногах – как трудно встать. Молодой человек подтвердил, что это рейс мистера Брайса, подал ему футляр для очков, газету, проверил, в порядке ли билет. К выходу на посадку они пошли вместе. Мистер Брайс постоянно оглядывался, у него дрожали ноги. Он уронил газету, молодой человек ее подобрал.
– Не стоило беспокоиться, – заметил мистер Брайс.
– Я почитаю в самолете, – сказал молодой человек. Он не собирался убивать мистера Брайса до того, как они прилетят в Цюрих.
– Откуда он узнал, что Брайс смылся?
Бабетта покачала головой. Она переоделась в брюки и свитер, после телефонного разговора с Рэнделлом выпила две порции джина. Теперь майор уже не интересовал ее. Она думала о Брайсе.
– Что ты собираешься делать?
– Привести его в чувство. – Рэнделл за ноги втащил майора в ванную. – Помоги мне. – Вдвоем они приподняли и перекатили Уиллиса через низкий край утопленной в пол ванны и отпустили – майор соскользнул вниз. Рэнделл включил душ. Через минуту майор отреагировал.
– Дождик, – пробормотал он. Уиллис лежал лицом вверх с открытым ртом, в который затекала вода, так что он мог захлебнуться; головой он закрыл отверстие для стока воды, ванна начала наполняться. Внезапно майор сел. – Боже мой, где я? – Посмотрел на ванну, льющийся ему на голову и грудь водопад. Потом увидел Рэнделла. У майора отвисла челюсть – он смотрел на Рэнделла, как бык на бойне смотрит на мясника. Рэнделл пригнулся почти вплотную к майору, длинными пальцами руки обвил складки кожи на шее Уиллиса и сдавил, медленно раскачивая Уиллиса взад и вперед. Вода продолжала наполнять ванну, рукав Рэнделла намок.
– Рассказывай, что случилось, – прошептал Рэнделл.
Майор вытаращил на него глаза, поднял обе руки к горлу, чтобы высвободиться, не понимая, где находится, чья это ванна, как здесь оказался Рэнделл. Уиллис надеялся, что все это сон.
– Черт побери, дайте человеку возможность все объяснить, – хриплым голосом сказал он.
Рэнделл снова сдавил майору горло и толкнул назад так, что тот стукнулся головой о краны.
– Тупой, жирный, пьяный ублюдок, – выговорил Рэнделл. – Что тебе сказал Брайс?
– Ничего, – пролепетал майор. – Парень мне рассказал… Брайс уехал. В аэропорт. Один из ваших ребят… Николас. Дуропляс. – Он засмеялся было над этой шуткой, но вовремя остановился. – Здесь чертовски мокро, – сказал он. – Если б вы завернули кран…
– Среди моих людей нет никакого Николаса. – Рэнделл готов был прикончить Уиллиса. Пришлось закрыть глаза, чтобы не начать бить его башкой о стену, о край ванны.
– Не валяйте дурака, – сказал майор. – Конечно, есть. Я его видел. Мы с ним пару раз освежились. – Он протянул руку, нащупал кран, выключил душ. Теперь вода не заливала ему глаза, и он разглядел Бабетту. Начал кое-что припоминать, плотоядно ей улыбнулся. Оделась уже. Чертовски жаль. А ведь они только начали ладить.
– Как он выглядел, этот Николас? – Рэнделл боялся услышать ответ.
– Высокий брюнет. Ирландец. Чертовски приличный парень. Знаете, что он сказал про…
Рэнделл ударил его кулаком в зубы. Голова майора стукнулась о белые плитки, расписанные цветными дельфинами, морскими коньками, крабами, анемонами. Толстяк соскользнул в ванну и остался лежать там. Рэнделл взглянул на костяшки кулака, его губы побелели от ярости, на лбу билась жилка. Он прижал мокрый рукав к лицу, подержал. Ему уже давно хотелось именно так поступить с майором.
Он продолжал стоять на коленях у ванны, прижав холодную мокрую материю к лицу, дышал медленно и глубоко. Ему показалось, что его нервы растягиваются, бесконечно растягиваются. Он как бы чувствовал, слышал и видел все увеличенным в тысячу раз. Он боялся открыть глаза, боялся увидеть свой рукав: нитки, словно канаты, дыры между их переплетениями. Бабетта что-то сказала – звук ее голоса ударил ему в уши. Если бы можно было подумать в тишине. А тут из ванны вытекает вода, дышит майор, эта девка переступает с ноги на ногу.
– Тихо, – прошептал он, и собственный шепот показался ему слишком громким. Значит, Райен пил с майором. Рэнделл перегнулся через край ванны, пошарил у майора по карманам. Ключей не было. Он встал, подошел к телефону. Главное, что-то делать. Снял пиджак, расстегнул мокрый манжет рубашки.
– Робби? Думаю, он отправился на Челмсфорд-Гарденс. Пошли туда людей, пусть наблюдают за домом. Его самого не трогать. Слежку вести незаметно. Если возможно, задержите его там, чтоб мы могли выиграть время, но не трогайте. Уже слишком поздно для игр на улице или чего-то в этом роде. На этот раз я не хочу, чтобы он что-то заподозрил. Собери всех своих людей, кого найдешь. С ним надо быстрее кончать.
Ему стало легче. Он набрал еще один номер. Бабетта пришла и села рядом на кровать, выжала воду из его манжета. Он не противился – она закатала рукав его рубашки, обнажив предплечье. Рэнделл просунул руку под ее свободный ангорский свитер, провел по спине, задержался на шее.
– Склад? Возможно, я привезу к вам сегодня вечером гостя. Не знаю во сколько. Я бы хотел, чтобы катер стоял наготове. Мы отправимся в путешествие. Сегодня вечером или завтра.
Он снова стал самим собой. Человеком действия. Он чувствовал силу в своем голосе, в руках, как будто по его телу течет электрический ток. Рэнделл видел себя канатоходцем, наделенным большой внутренней энергией, человеком, который без усилий, чуть покачиваясь и не теряя равновесия, быстро идет по канату. Он обладал способностью смотреть на себя, на свое тело: взгляд со стороны – так наездник чувствует и видит свою лошадь, с которой слит воедино. От этого созерцания Рэнделл получал чувственное наслаждение. Даже сейчас, поглаживая Бабетту, Рэнделл не о ней думал, не о ее теле, а о себе.
Он заставил ее повернуться к нему лицом, посмотрел на нее, медленно приблизил к себе ее голову. Она ждала, что он поцелует ее, подставила губы. Рэнделл, продолжая смотреть на Бабетту, улыбнулся и мягко оттолкнул ее, прислушиваясь к голосу в телефонной трубке. Закончив разговор, он набрал другой номер, отдал несколько приказаний, раскинул свою сеть, узнал, в какой больнице лежит Альберт; когда ему сказали, что тот умер, Рэнделл сделал еще несколько звонков, чтобы использовать этот факт в своих интересах, избежать неприятностей в Хониуэлле, пустить полицейских по следу в нужном направлении.
– Найдите этого мальчишку, выясните, можно ли на него положиться. Вдруг он нам понадобится. Райен обратился к нему с непристойным предложением, Альберт попытался его защитить. Матери мальчика дайте пять фунтов и намекните, что к чему.
Бабетта лежала рядом с ним, прислушиваясь. Его свободная рука блуждала по ее телу, как рука слепца, которая изучает, исследует, как рука человека, ласкающего кошку. Бабетта лежала совсем неподвижно, боясь сделать что-то, что могло не понравиться Рэнделлу. Но вскоре она начала извиваться, закрыла глаза – рука двигалась, ласкала ее, застывала, двигалась дальше. Они впервые встретились много месяцев назад в его кабинете, куда ее привел кто-то из «Лулу-клуба», и до сих пор она ничего не знает о нем, даже не уверена, действительно ли его фамилия – Кэннон; одно лишь точно: это очень сильный и очень страшный человек. Она бы никогда в жизни не узнала его по описаниям мистера Драйберга, Райена или майора Кортни.
Кэннон устроил так, что ее представили Эдварду Брайсу.
– Забудь обо мне, пока сам не свяжусь с тобой. С Брайсом познакомься поближе, подружись с ним. Узнай о нем все, что сможешь. – Человек, которого она не знала и никогда в жизни не видела, привел ее куда-то в гости, познакомил с маленьким пожилым толстяком с большой лысой головой и «роллс-ройсом». Потом все оказалось очень легко, а платили за это гораздо лучше, чем в «Лулу-клубе».
Со своей стороны во время их нечастых встреч Рэнделл оценил Бабетту – она оказалась отнюдь не только лакомым кусочком. Он поставил ее на жалованье «Фонда треста» и с нетерпением ждал момента, когда она будет не нужна для игры с Эдвардом Брайсом.
Последний звонок он сделал в «Фонд треста». Рэнделл, единственный из своего подразделения, мог связываться с «Фондом» напрямик, без предварительных инструкций и всяческих сложностей, причем способы выхода на связь все время менялись.
Рэнделл сообщил голосу в трубке, что произошло, перечислил принятые меры. Трубка молчала. Рэнделл слегка повысил тон:
– Так вы одобряете?
– Только если добьетесь успеха, – мягко ответили ему. – Это все, что вы хотели сообщить нам?
– Да, – старательно подтвердил он, плавно и осторожно положив трубку на рычаг. – Когда-нибудь, – пробормотал он, – я проучу этих сволочей, хорошенько проучу.
А Эдвард Брайс, ссутулившись, сидел в аэропорту на одном из длинных диванов и, пряча лицо за развернутой газетой, ждал своего рейса в Цюрих. Каждые полминуты он опускал газету и смотрел на входные двери. Брайс сам не знал, кого он высматривает. Кто мог прийти? Никто не знает, не может ничего знать. В его распоряжении еще не один час, не один день. А тогда… тогда он уже будет где угодно. Начнет новую жизнь. Двести тысяч фунтов окажутся хорошим подспорьем. Брайс сжал газету толстенькими ручками, чтобы унять в них дрожь, попытался заставить себя хоть что-то прочесть, лишь бы отвлечься от мысли, что опасаться надо вот этого, который сейчас вошел. Или вон того. Или того, что появился следом. Брайс смотрел на газетные заголовки, стараясь задержать буквы на своих местах: «Призыв к борьбе в Юго-Западной Африке», «Постоянный представитель республики Лиемба в ООН потребовал… Мали… Афро-азиатский блок… нажим… присутствие ООН… Совет Безопасности… США в щекотливом положении… может оказаться нелегко наложить вето… если Советский Союз…» Слова будто мерцали у него перед глазами, ничего не означая. «Актриса теряет змею». «Джава Доун, киноактриса, потеряла свою ручную змею Тото второй раз на этой неделе. Двухметровый индийский питон сбежал от нее в здании «Мидлэнд телевижн» в Лондоне во время записи сегодня утром. Мисс Доун, выступавшая с Тото в кабаре «Роршах», предлагает нашедшему Тото сто фунтов. «Он совершенно безобидное и очень ласковое существо», – сказала она на пресс-конференции».
– Авиакомпания «БИА» объявляет об отправке рейса…
Услышав слово «Цюрих», Брайс поднял голову, начал искать свой посадочный талон. Сидевший рядом молодой человек, заметив талон на кресле между ними, подал его Брайсу с приятной улыбкой.
– Это… это мой рейс? – спросил мистер Брайс, показывая ему талон. Он почувствовал слабость в ногах – как трудно встать. Молодой человек подтвердил, что это рейс мистера Брайса, подал ему футляр для очков, газету, проверил, в порядке ли билет. К выходу на посадку они пошли вместе. Мистер Брайс постоянно оглядывался, у него дрожали ноги. Он уронил газету, молодой человек ее подобрал.
– Не стоило беспокоиться, – заметил мистер Брайс.
– Я почитаю в самолете, – сказал молодой человек. Он не собирался убивать мистера Брайса до того, как они прилетят в Цюрих.
17
Шон стоял посреди комнаты и ждал, когда визитер перестанет звонить и уйдет. Этого не случилось. Звонок умолк. Но звука удаляющихся шагов не последовало. Шон попытался вспомнить, есть ли перед входной дверью коврик. Но не смог. Портфель майора, будто налитый свинцом, оттягивал руку. Шон боялся поставить его на пол – а вдруг он заскрипит или упадет, и человек за дверью поймет, где он находится. Если, конечно, визитер стоит за дверью. Если он прислушивается.
Шон попытался сообразить, как узнали, что он здесь. Никто не мог этого знать. Он очень медленно опустился на колени, положил на пол портфель, лег сам. Но в узкой полоске света под дверью ничего не увидел. Никаких ботинок. Там никого не было. Шон тихо выдохнул, снова встал, подошел к двери и открыл ее. Ему навстречу двинулся молодой человек – он стоял в коридорчике, в метре от двери, где его не было видно. Шон застыл, в груди встал ком.
– Майор Уиллис! – воскликнул молодой человек с легким приятным американским акцентом. – Я будто почувствовал, что вы прячетесь от меня. – Он протянул Шону красивую руку с наманикюренными ногтями. Узкий темно-синий галстук, темно-синий свободно сидящий костюм, белоснежная, под стать зубам, рубашка, коротко стриженные волосы цвета соломы. – У меня для вас послание, майор.
– Послание? – переспросил Шон. Он держал портфель в левой руке. А взглядом пытался определить расстояние между ними. В то же время ему ужасно хотелось оглянуться. Он вспомнил, что произошло в гостинице «Дилижанс», – мышцы живота сжались и задрожали.
– Это самое важное послание в вашей жизни, – убежденно продолжал молодой человек. – Лучших известий вы никогда не получали. Я пришел сказать вам, что Иисус Христос умер, чтобы спасти вашу душу.
– Очень рад слышать, – ответил Шон. Он боялся, что сейчас упадет.
– Если бы мы зашли на минутку к вам в квартиру, я бы с удовольствием объяснил, как это послание может изменить вашу жизнь.
Шон шагнул в сторону.
– Очень жаль, я бы выслушал вас, но у меня срочная деловая встреча.
Молодой человек повторил движение Шона.
– Майор, нет более срочной встречи, чем наша. Она может изменить всю вашу жизнь.
– Этого я и боюсь. – Шон шагнул вправо, затем влево и обошел молодого человека – тот следовал за ним. – Зайдите в другой раз!
– Ибо много званых, а мало избранных, – печально сказал молодой человек.
Шон бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
– Когда можно еще зайти, майор? – кричал ему в спину молодой человек с лестничной площадки.
– Вечером. Попозже.
Шон выскочил из подъезда на Челмсфорд-Гарденс, очутился на тротуаре, свернул налево на Кингс-роуд, махнул рукой медленно проезжавшему мимо такси. Старею, подумал он, начинаю всего бояться. Все, хватит. Ему даже в голову не пришло посмотреть в заднее стекло такси. Впрочем, и в таком случае он вряд ли заметил бы что-то особенное.
В отеле «Риджент-Палас» он сначала ее не увидел. Обнаружил, только когда прошел по холлу: она стояла в глубине у газетного киоска и рассматривала журналы. Шон подошел к прилавку, попросил вечернюю газету. Ева Ланд не поворачивалась.
– За вами не следят?
– Нет. Не хотите выпить?
Здесь, в «Риджент-Паласе», ничего не может произойти. Даже если она привела кого с собой, он все равно может выяснить, что эта Ланд хотела ему сказать. И быть может, догадается – почему. Они прошли в бар, выбрали столик, откуда видна была входная дверь. Шон подождал, пока их обслужили, пытаясь тем временем прочесть выражение ее лица. Очень красивая женщина. И очень перепуганная. Ей не нравилось сидеть спиной к бару, она чуть-чуть подвинула стул, бросила взгляд через плечо.
– Я скажу вам, если появится кто подозрительный, – сказал Шон. – Что вы хотите рассказать мне?
Она взглянула на него, быстро отвела глаза, стараясь взять себя в руки.
– Кто вы? – спросила она. – Сегодня утром…
Шон попытался сообразить, как узнали, что он здесь. Никто не мог этого знать. Он очень медленно опустился на колени, положил на пол портфель, лег сам. Но в узкой полоске света под дверью ничего не увидел. Никаких ботинок. Там никого не было. Шон тихо выдохнул, снова встал, подошел к двери и открыл ее. Ему навстречу двинулся молодой человек – он стоял в коридорчике, в метре от двери, где его не было видно. Шон застыл, в груди встал ком.
– Майор Уиллис! – воскликнул молодой человек с легким приятным американским акцентом. – Я будто почувствовал, что вы прячетесь от меня. – Он протянул Шону красивую руку с наманикюренными ногтями. Узкий темно-синий галстук, темно-синий свободно сидящий костюм, белоснежная, под стать зубам, рубашка, коротко стриженные волосы цвета соломы. – У меня для вас послание, майор.
– Послание? – переспросил Шон. Он держал портфель в левой руке. А взглядом пытался определить расстояние между ними. В то же время ему ужасно хотелось оглянуться. Он вспомнил, что произошло в гостинице «Дилижанс», – мышцы живота сжались и задрожали.
– Это самое важное послание в вашей жизни, – убежденно продолжал молодой человек. – Лучших известий вы никогда не получали. Я пришел сказать вам, что Иисус Христос умер, чтобы спасти вашу душу.
– Очень рад слышать, – ответил Шон. Он боялся, что сейчас упадет.
– Если бы мы зашли на минутку к вам в квартиру, я бы с удовольствием объяснил, как это послание может изменить вашу жизнь.
Шон шагнул в сторону.
– Очень жаль, я бы выслушал вас, но у меня срочная деловая встреча.
Молодой человек повторил движение Шона.
– Майор, нет более срочной встречи, чем наша. Она может изменить всю вашу жизнь.
– Этого я и боюсь. – Шон шагнул вправо, затем влево и обошел молодого человека – тот следовал за ним. – Зайдите в другой раз!
– Ибо много званых, а мало избранных, – печально сказал молодой человек.
Шон бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
– Когда можно еще зайти, майор? – кричал ему в спину молодой человек с лестничной площадки.
– Вечером. Попозже.
Шон выскочил из подъезда на Челмсфорд-Гарденс, очутился на тротуаре, свернул налево на Кингс-роуд, махнул рукой медленно проезжавшему мимо такси. Старею, подумал он, начинаю всего бояться. Все, хватит. Ему даже в голову не пришло посмотреть в заднее стекло такси. Впрочем, и в таком случае он вряд ли заметил бы что-то особенное.
В отеле «Риджент-Палас» он сначала ее не увидел. Обнаружил, только когда прошел по холлу: она стояла в глубине у газетного киоска и рассматривала журналы. Шон подошел к прилавку, попросил вечернюю газету. Ева Ланд не поворачивалась.
– За вами не следят?
– Нет. Не хотите выпить?
Здесь, в «Риджент-Паласе», ничего не может произойти. Даже если она привела кого с собой, он все равно может выяснить, что эта Ланд хотела ему сказать. И быть может, догадается – почему. Они прошли в бар, выбрали столик, откуда видна была входная дверь. Шон подождал, пока их обслужили, пытаясь тем временем прочесть выражение ее лица. Очень красивая женщина. И очень перепуганная. Ей не нравилось сидеть спиной к бару, она чуть-чуть подвинула стул, бросила взгляд через плечо.
– Я скажу вам, если появится кто подозрительный, – сказал Шон. – Что вы хотите рассказать мне?
Она взглянула на него, быстро отвела глаза, стараясь взять себя в руки.
– Кто вы? – спросила она. – Сегодня утром…