Страница:
Но, кроме выбора своего пути, каждый человек пользуется еще некоторым количеством свобод, предоставляемых ему человеческими законами. К прискорбию должно констатировать, что число этих свобод очень ограничено. В наш век культуры и прогресса почти во всех государствах, даже самых передовых, существует еще много искусно прикрытых видов рабства. Самое вопиющее и самое постыдное из них — это подневольное, переходящее даже в рабство положение женщины.' Точно так же существуют разного рода и вида ограничения и стеснения в свободе мысли, слова, веры и в других социальных правах, несмотря на то, что за эти лозунги пролито много крови и слез. Поэтому нужно признать правильность высказанной выше мысли, что на возникающие время от времени революции в защиту попираемых человеческих прав нужно смотреть как на восстание здоровых клеток против разложения государственных организмов.
Самые же страшные цепи рабства налагает на себя сам человек.
Существует много видов и степеней духовного рабства, основанием которых является человеческое невежество. Всякий человек в большей или меньшей степени является рабом своих страстей и желаний, своего суеверия и предрассудков, своих заблуждений и ошибок. Такой вид рабства хуже всяких видов социального рабства, ибо кладет преграду дальнейшему человеческому развитию. Поэтому освобождение от всех видов духовного рабства есть самая существенная задача жизни всякого человека, и освободиться от такого рабства может лишь сам человек своим собственным усилием. Никто другой для него это сделать не может.
Потому борьба не со своими ближними, но с самим собою есть самый благой вид борьбы, который приносит самые благие результаты. Ибо лишь стремлением к знанию и совершенствованию приобретается та высшая духовная свобода, достижение которой уничтожит всякие виды социального рабства. ' В настоящем труде имеются специальные главы, посвященные этому вопросу Точно так же обстоит дело с другим великим лозунгом — с равенством.
Идее равенства тоже принесено в жертву много миллионов человеческих жизней, и ни в чем так ярко не обнаружилась преступность невежества, как в желании уравнять всех под одну мерку. Понадобились моря крови и миллионы трупов, чтобы люди поняли, что социального равенства в мире нет и не может быть. Как нет свободы, понимаемой как своеволие, точно так же нет равенства прав, положений и состояний, ибо эволюция жизни основана не на равенстве, но на неравенстве. Равенство означало бы застой и умирание.
Люди все равны по своему потенциалу и по заложенным в них способностям. Все люди — дети одной и той же МатериПрироды и Отца-Творца, и в этом отношении они тоже равны, но не равны по своему сознанию. Равенство потенциала и возможностей, благодаря разнообразию индивидуальных устремлений, создает каждому человеку его собственный индивидуальный путь, который будет отличаться от пути всякого другого человека. Создаваемое таким образом неравенство продвижения в эволюции создает неравенство способностей и достижений, что в конце концов выливается в неравенство социальное. Таким образом, люди всегда равны и всегда неравны. Равны по своему потенциалу, но неравны по своим достижениям, равны в основе, но неравны в деталях.
Этот закон развития жизни подтверждается и физическим строением человека. Всякий человек имеет тело и лицо, но нет двух человек, которые обладали бы одинаковым строением тела и одинаковыми чертами лица. Именно, во всем великий закон мироздания — единство во множественности и множественность в единстве. Нужно подумать, какая была бы неразбериха, если бы все люди были на одно лицо. Точно так же была бы не меньшая бессмыслица, если бы все люди были равны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда людское неразумие пытается исправлять мудрость космических законов, оно своей цели не достигает и должно дорого за это заплатить.
"Французские революционеры добивались свободы и равенства социальных, или утверждения тех принципов или видов свободы и справедливости, которые должны быть заложены в основании каждого здорового государства, именно — свободы совести и мысли, свободы выбора занятий и равенства всех граждан или уничтожения классов (привилегированных каст). Конечно, лишь несовершенная часть понимает свободу как своеволие, а равенство — как равенство способностей. Но основное социальное равенство должно быть осуществлено. Каждый гражданин своей страны равен перед ее законами, и лишь его способности определяют его место в социальном труде и строительстве. "…" Потому и законы государственные, чтобы быть жизненными, должны отражать законы космические. Так каждый нарождающийся гражданин той или иной страны, по праву своего рождения в ней, приобщается потенциально ко всем правам ее, т.е., как говорят в Северо-Американских Штатах, «каждый гражданин Америки может стать ее президентом». Вот это-то право и должно быть охранено. Но именно такого равенства были лишены граждане многих государств. Все равны по рождению, но не все равны по способностям, и такое неравенство не только целесообразно, но и справедливо, ибо способности завоевываются личным трудом и личными усилиями в течение бесчисленных тысячелетий. И такое неравенство становится уже не неравенством, но подходит под ведущий закон иерархии. Мучительный вопрос о равенстве или неравенстве людей получил бы разрешение, если бы закон перевоплощения стал доступен человеческому сознанию в массах" (см. Письма Е. Рерих: от
10.9.38).
"Равенство в абсолютном смысле слова есть начало, в общественной жизни неосуществимое и никогда в истории еще не осуществленное. Как люди всегда не равны по своим физическим и душевным свойствам, так же они не равны по своему социальному положению, по своим правам и обязанностям. Везде и всегда, при всяком строе, на каких бы началах он ни был основан, существует неизбежное неравенство между властвующими и подчиненными.
Всякая революция в своем стремлении установить равенство обычно только изменяет состав лиц, стоящих вверху и внизу общественной лестницы, заменяет неравенство одного порядка неравенством другого. Неравенство вытекает из начала иерархии, присущего обществу. Начало иерархии есть природное, естественное свойство общества. Общество, как все живое, не есть однородная груда или куча отдельных частей, но есть сложное целое, части которого суть его члены или органы, исполняющие определенную функцию в целом. Но такая система не может существовать и действовать иначе, как через посредство иерархического начала властвования и подчинения. Иерархическая структура общества вытекает из его единства. Для того чтобы множество могло быть живым целым, структура общества должна носить характер подчиненности множества единству, то есть единство должно выступать как иерархическая высшая властвующая инстанция. Потому общество, как живое единство, приобретает характер иерархический, становится лестницей ступеней или, точнее, пирамидой с широким основанием и узкой вершиной.
Всякое общество есть власть меньшинства. Против этого рокового социального соотношения бессильны все программные лозунги равенства, все перевороты, совершенные во имя принципа равенства. Всякая революция, всякое восстание против ''деспотизма власти" ведет к тому, что народ подпадает в подчинение новому вождю и помимо своей воли утверждает гораздо более деспотическое и неограниченное единовластие, чем то, которое он свергнул.
Иерархизм вытекает из требований общественного единства, но свое последнее обоснование и свое оправдание как начала нормативного он черпает из начала служения, как верховного определяющего начала духовной жизни. Нравственно определяющие и формирующие идеи идут, как все идеи, сверху вниз, от духовных вершин к духовным низам.
Человек призван делать не то, что он хочет, а что по существу хорошо или должно быть им, но именно поэтому лучшие, белее сведущие и умелые, должны руководить худшими. В сущности, и демократия не может обойтись без авторитета, то есть иерархизма, потому что он есть незыблемый божественный закон, определяющий самое существо человека и общества.
Основание всякой привилегии, всяких особых прав лежит только в одном — в их надобности для выполнения общественной функции в деле общего служения правде. Ибо не только подчинение, но власть и главенствование есть служение и потому оправдано в качестве такового.
Общий принцип иерархизма и, следовательно, неравенства есть не неизбежное зло, а добро, ибо члены общества должны быть распределены по разным ступеням иерархической лестницы в соответствии с их духовной значительностью, со степенью и областью их годности и умелости в богочеловеческом деле общественного строительства.
Если под равенством понимать равенство прав и притязаний человека, равенство остается началом неосуществимым и ложным. Права вытекают из обязанностей человека и есть производное из его единственного права — права на служение, а так как функции служения разнородны и размещаются в иерархическую лестницу, то и соответствующие права могут быть только разнородными, то есть неравными. Демократическое требование равенства не имеет за собой никакого объективного основания и есть лишь выражение субъективной зависти, желания, чтобы другой был не выше меня и я не ниже его.
Но возможно совсем другое понимание принципа равенства, в котором он не только совместим с началом иерархизма, но непосредственно из него вытекает. Есть только одно отношение, в котором люди действительно равны — это есть их отношение к Богу. Из этого равенства вытекает неравенство прав и притязаний, но равенство общей задачи совершенствования. Принцип равенства выражается здесь не в эгоистическом желании получить не меньше другого, но в сознании, что всякий другой не хуже меня и заслуживает не меньше меня, равенство достоинства и обязанностей, определенных достоинством.
Равенство в истинном онтологическом смысле есть не что иное, как всеобщность служения. "…" Каждый человек имеет равное достоинство именно тогда, когда он стоит на надлежащем ему месте иерархической лестницы и потому выполняет единственное основание равенства — определенное ему служение. "…" Единственное первичное право каждого человека есть его право на соучастие в общем служении. "…" Равенство есть всеобщая призванность к служению, служение же зиждется на свободе человека. Всеобщность и свобода служения суть соотносительные стороны богочеловеческой природы человека. "…" Общество как совместная богочеловеческая жизнь есть свободное всеединство".' ' Профессор Франк. Духовные основы общества.
Из этого прекрасного определения сущности иерархического принципа свободы и равенства мы видим, что представитель современной науки пришел к тем же выводам, высказывает те же положения, о которых всегда говорила эзотерическая доктрина, о чем все время твердит Учение Живой Этики. Именно иерархическое начало, или начало властвования и подчинения, есть основной принцип мироздания. Всякая организация, большая или малая, человеческая или космическая, будь то планетная цепь или государство, монастырь, община или разбойничья шайка, может существовать только на принципе властвования тех, которые взяли на себя ответственность, и подчинения тех, которые обязаны служить тому делу, в орбиту которого они вовлечены. Иерархическое начало, правильно понятое и правильно проводимое в жизнь, устраняет все разногласия и споры о власти, все недоумения и сомнения о свободе и равенстве, ибо все свободны в выборе доступного по сознанию и способностям каждого служения, и все равны в своем праве на него.
Из всего сказанного видно, что понятия свободы и равенства, как относительные, отпадают. Остается конкретное и реальное понятие братства, к обсуждению которого приступим. Наступила пора, когда узкое понимание родства, понимаемого только как кровное родство, должно получить более широкое толкование. Узы крови хотя сильны, но духовное родство сильнее. Жизнь дает много примеров, когда кровные братья ненавидят друг друга и друг с другом враждуют. Достаточно вспомнить для доказательства этого библейское сказание о вражде Исава и Иакова.
Таких отношений между духовными братьями не бывает. Если они не сходятся во мнениях, они разойдутся, ибо ненависть и духовное родство несовместимы. Если к этому добавить, что, согласно закону перевоплощения, в нашей бесконечной жизни мы все встречались друг с другом уже не раз в различных степенях кровного родства, то и окажется, что мы все друг другу братья и сестры. Кроме прочих соображений мы все друг другу братья и сестры главным образом еще потому, что все имеем одну и ту же Небесную Мать и Небесного Отца.
Казалось бы, достаточно оснований и идей для братства всех людей, но люди все еще не братья друг другу, но волки.
Этой волчьей психологии, которая привела людей на край бездны, должен быть положен предел, иначе, действительно, как дикие звери, люди перегрызут друг другу горло. Необходимо научиться братскому друг к другу отношению. Необходима организация малых содружеств, братств и общин единомышленников, где бы люди воспитывались в духе единения, содружества и братской любви друг к другу. Необходим возврат к общинной жизни как подготовительной ступени к братству всех людей, к Братству Мировому.
Одна из книг Учения Живой Этики — книга Братство начинается словами:
"Приступим к понятию весьма отягощенному. Среди обихода земного с трудом люди усваивают понимание сотрудничества, но много тяжелее и недоступнее им понятие Братства. Нагромождение телесное, как кровное родство, препятствует принять осознание Братства. Проще людям вообще отказаться от понимания Мирового Братства.
Скорее они назовут его утопией, нежели подумают о возможности применения его в жизни.
Если люди даже в малом семейном укладе не находят в себе утверждения Братства, то в широком понимании оно кажется уже не жизненным. К тому же люди плохо читают Заветы древние, где сказано о множествах братьев и сестер.
Также затемнили в себе люди память о Тонком Мире. Только там можно встретить расширенное понимание Братства. Тело препятствует многим широким пониманиям. Только выходя за пределы телесного понятия, можно признать сотрудничество Братское. Соберем признаки такого расширенного состояния".
«Кровью люди пытались запечатлеть союз Братства. Они давали самое им драгоценное вещество, только бы достичь состояния Братства. Услышать все песни о Братстве уже будет целая поэма мечты человечества. Если собрать все обычаи, накопленные около понятия Братства, то получится необычно трогательное свидетельство о стремлении народов. Явление подвигов во имя Братства показывает, какая самоотверженность всегда сочеталась с такими явлениями чистого сердца. Но тем не менее именно понятие Братства особенно осквернено и унижено».
«Даже лучшие добавления к понятию Братства лишь унижали его и делали труднодостижимым. Оно сопрягалось со свободой и равенством, такая троичность мыслилась в земном представлении, иначе говоря, в том состоянии, в котором ни свободы, ни равенства не существует» (Братство, 1-3).
"Достаточно известно о существовании Братства Добра и Братства Зла.
Также известно, что Братство Зла пытается подражать Братству Добра в способах и методах действия. Невежды спросят — можно ли человеку отличить приближение того или иного Брата? Если и видимость их, и слова будут одинаковы, то нетрудно впасть в ошибку и принять советы, ведущие ко злу. Так будет рассуждать человек, не знающий, что способ распознавания заключен в сердце. Уявление психической энергии поможет безошибочно распознавать внутреннюю сущность явлений. Не нужно никаких сложных приспособлений, когда человек сам в себе носит искру знания" (Братство, 28).
"Братство является высоким выражением человеческих взаимоотношений. В состоянии Братства можно постичь свободное осознание Иерархии. Именно Иерархия не может быть насильственно приказана. Она живет лишь в осознании добровольном. Она не может быть признана из лукавых соображений, такое ложное состояние кончается ужасным разложением.
Иерархия может быть сопровождаема радостью, но всякое насилие и ложь сопровождается горем" (Братство, 51).
"Истинная семья есть прообраз общинножительства. Она может олицетворять сотрудничество и Иерархию, и все условия Братства. Но весьма редки такие семьи, и потому невозможно сказать всем, что семья есть символ Братства. Могут ответить, что семья не есть ли символ вражды? Настолько люди не привыкли уважать дом. Потому среди вопросов воспитания обратим особое внимание на домашний быт. Без строения дома нельзя мыслить и о строении государства.
Какое же представление о Братстве может быть у людей, не понимающих достоинство государства и дома? Никакие отдельные приказы не могут вернуть чувства достоинства, если оно стерто. Необходимо начать посев его образованием, признанием широкого познавания и точных научных изучений. Только так люди могут вспомнить о человечности. Через ступень человечности восстановится понимание Братства" (Братство,
57).
"Еще раз утвердим различие между сотрудничеством и Братством. Слышу недоумение — будто оба понятия тождественны. Но ступени их различны.
Сотрудничество непременно выражается во внешнем действии, но Братство зарождается в глубине сознания. Сотрудники могут различаться в степени сознания, но братья будут чуять друг друга именно по сознанию. Братья могут не иметь общей внешней работы, но мышление их будет крепко спаяно. Они будут свободно объединены, их единение не будет ярмом или неволею. Но именно братья поймут единение как мощный двигатель во благо Мира. Нельзя ограничить такое единение, ибо в основе его будет любовь. Так сотрудничество будет подготовлением к восприятию Братства.
Люди часто не могут различить, где границы внешних действий и зарождение незыблемых основ. Не думайте, что излишне утверждать основы Братства. Невозможно представить, какие ложные воображения встают при рассуждениях о Братстве. Неподготовленные люди думают, что Братство — легенда, и всякий может по-своему строить призрачные башни. Они считают, что неявные свидетели о Братстве не могут убедить рассудок, но никто и не собирается убеждать. Также никто не насилует сотрудничества. Люди сами доходят до необходимости кооперации. Также они дойдут и до реальности Братства" (Братство, 166).
«В основе Братства каждый работает, сколько может. Каждый помогает по мере сил; каждый не осуждает в сердце своем; каждый утверждает знание по опыту; каждый не упускает времени, ибо оно невозвратимо. Каждый готов уделить силы Брату. Каждый проявляет лучшее качество. Каждый радуется удаче Брата. Разве эти основы слишком трудны? Разве они сверхъестественны? Разве они вне сил человеческих? Разве они требуют сверхзнания? Неужели только герои могут понять единение? Именно для вразумления давался пример лучших людей: врача, сапожника, ткача, мясника, — чтобы в разных трудах запечатлеть лучшее мышление» (Братство, 282).
«Многие будут читать о Братстве. Многие будут беседовать по этому предмету. Но многие ли приложат к жизни основы Братства? Не читание, не разговоры нужны, но проблески братских отношений. Нужны также опыты над энергией мысли, пусть они не дадут блестящих следствий, но всетаки они наполнят пространство и помогут кому-то неведомому. Пусть будут оставлены пустые доводы, что нечто не удалось. Сегодня не удалось, чтобы завтра расцвело прекраснее» (Братство, 423).
"Также нужно понять значение взаимоуважения, которое лежит в основании Братства. Нужно признать глубокий смысл взаимности, когда удесятеряются силы. Не будет брат осуждать брата, ибо знает, что осуждение есть разложение. Мудро поможет брат на каждом повороте пути.
Итак, сотрудничество есть, прежде всего, научное действие" (Братство,
424).
"И другое непременное условие должно быть выполнено. Труд должен быть добровольным. Сотрудничество должно быть добровольным. Община должна быть добровольной. Никакое насилие не должно порабощать труд. Условие добровольного согласия должно лечь в основание преуспеяния.
Никто не может вносить разложение в дом новый. Труженики, создатели, творцы уподобятся орлам, высоко парящим. Только в широком полете спадает пыль и сор тления" (Община, 9).
"Вы понимаете, что без общины Земля жить не может. Вы понимаете, что без расширения небесных путей существование становится ничтожным.
Новый Мир нуждается в новых границах. У ищущих должна быть дорога.
Разве она узка по всему небосклону? Счастье в том, что искатели не должны приникать ухом к земле, но могут обратить взгляд на духовную высь. Лучу легче искать поднятые головы. Каждое движение мира обусловлено общиною" (Община, 29).
"Община — сотрудничество есть единственно разумный способ человеческого сожития. Одиночество есть разрешение вопроса жизни вне общины. Все промежуточные явления — различные ступени компромисса и обречены на разложение. Говорят о наследственной теократической власти — само построение абсурдно. Слово наследственность и Тео несовместимы.
И кто определит степень Тео? Только сознание сотрудничества — общины утверждает эволюцию биологического процесса.
Желающий истинной общине посвятить себя действует в согласии с основами Бытия.
Сознательная община исключает двух врагов общественности, а именно неравенство и наследование. Всякое неравенство ведет к тирании.
Наследование является компромиссом и вносит гниение в основы. Нужна ясность построения и нелюбовь к условностям, и вера в детей как символ движения человечества.
Только из общины мы можем мыслить о будущем. Перенесем сознание на улучшение всей жизни, и борьба за существование сменится завоеванием возможностей. Так мыслите об общине. Улучшайте сознание" (Община,
200).
"Сама природа человечества прислушивается к каждой вести об Общине.
Попытаются сказать о невозможности общины, но никто не дерзнет указать о вреде ее. Мы зовем к абсолютному, Мы предлагаем действия неоспоримые. Мы хотим видеть волю и самодеятельность. Ничто сомнительное не должно проникать в сознание трудящихся. У Нас собраны значительные знания, и Мы можем ими пользоваться, ибо Мы ими пользуемся не для себя, но для Истины. И грубое я уже сменилось творящим мы.
Учите понять Общину как кипящий источник возможностей!" (Община,
211).
"Утверждающий Общину способствует ускорению эволюции планеты. Всякое окаменение и неподвижность будут означать возвращение к первичным формам. Обратите внимание на историю прошлого; вы увидите ясные толчки преуспеяний, вы наглядно увидите, что эти толчки совпадают с проявлением идеи общины — сотрудничества. Разрушались деспотии, проникали достижения науки, возникали новые способы труда, сияли благие дерзновения, когда развертывалось знамя сотрудничества.
Если бы человечество чаще мыслило о сотрудничестве, оно давно уже вступило бы в мировое понимание Общего Блага" (Община, 212).
"Все равно как войдет Новый Мир — в кафтане, в сюртуке или в рубахе.
Если мы установим космичность значения общины, то все подробности не более пылинки под подошвой. Можно простить любую нелепость, если она не против Нового Мира" (Община, 50).
"Прежде всего забудьте все народности и поймите, что сознание развивается совершенствованием центров невидимых. Кто-то ждет Мессию для одного народа — это невежественно, ибо эволюция планеты имеет лишь планетарный размер. Именно, явление всемирности должно быть усвоено.
Кровь едина течет, и внешний мир не будет больше разделяем расами первичных формаций" (Община, 71).
«Община — Сотрудничество может неслыханно ускорить эволюцию планеты и дать новые возможности сообщения с силами материи. Не надо думать, что община и завоевание материи находятся в разных плоскостях. Одно русло, одно знамя — Майтрейя, Матерь, Материя!» (Община, 72).
"Новый Мир требует новых понятий, новых форм и определительных. Все происходящее ясно указывает, куда направляется эволюция. Создается эпоха общего сотрудничества, общего дела и коллективной солидарности всех трудящихся, вне всяких классов. И самая насущная задача, встающая сейчас перед человечеством, есть именно синтезирование духовного с материальным, индивидуального с универсальным и частного с общественным. Лишь когда будет осознана односторонность узкоматериальных земных опытов, наступит следующая ступень стремления к объединению мира плотного с миром тонким. И новые достижения в науке, новые исследования и нахождение законов психической энергии потребуют не отречения от «небес», но нового открытия и понимания их.
Именно нахождение законов психической энергии поможет установить новое устроение жизни. Связь Миров станет очевидной, и земной Совет Мудрых будет утверждаться Силою Высшей, связующей все бытие. Истинно, Мир будущий, Мир Высший, грядет в доспехе лучей лабораторных. Именно лаборатории укажут на преимущества высшей энергии и не только установят превосходство излучений человека над всеми до сих пор известными лучами, но параллельно будет наглядно уявлена разница в качестве таких излучений, и, таким образом, значение духовности будет установлено в полной мере. Техника будет подчинена духу, результатом чего будет познание высших законов, а отсюда и познание высших целей, которое поведет к преобразованию всей материальной природы.
Самые же страшные цепи рабства налагает на себя сам человек.
Существует много видов и степеней духовного рабства, основанием которых является человеческое невежество. Всякий человек в большей или меньшей степени является рабом своих страстей и желаний, своего суеверия и предрассудков, своих заблуждений и ошибок. Такой вид рабства хуже всяких видов социального рабства, ибо кладет преграду дальнейшему человеческому развитию. Поэтому освобождение от всех видов духовного рабства есть самая существенная задача жизни всякого человека, и освободиться от такого рабства может лишь сам человек своим собственным усилием. Никто другой для него это сделать не может.
Потому борьба не со своими ближними, но с самим собою есть самый благой вид борьбы, который приносит самые благие результаты. Ибо лишь стремлением к знанию и совершенствованию приобретается та высшая духовная свобода, достижение которой уничтожит всякие виды социального рабства. ' В настоящем труде имеются специальные главы, посвященные этому вопросу Точно так же обстоит дело с другим великим лозунгом — с равенством.
Идее равенства тоже принесено в жертву много миллионов человеческих жизней, и ни в чем так ярко не обнаружилась преступность невежества, как в желании уравнять всех под одну мерку. Понадобились моря крови и миллионы трупов, чтобы люди поняли, что социального равенства в мире нет и не может быть. Как нет свободы, понимаемой как своеволие, точно так же нет равенства прав, положений и состояний, ибо эволюция жизни основана не на равенстве, но на неравенстве. Равенство означало бы застой и умирание.
Люди все равны по своему потенциалу и по заложенным в них способностям. Все люди — дети одной и той же МатериПрироды и Отца-Творца, и в этом отношении они тоже равны, но не равны по своему сознанию. Равенство потенциала и возможностей, благодаря разнообразию индивидуальных устремлений, создает каждому человеку его собственный индивидуальный путь, который будет отличаться от пути всякого другого человека. Создаваемое таким образом неравенство продвижения в эволюции создает неравенство способностей и достижений, что в конце концов выливается в неравенство социальное. Таким образом, люди всегда равны и всегда неравны. Равны по своему потенциалу, но неравны по своим достижениям, равны в основе, но неравны в деталях.
Этот закон развития жизни подтверждается и физическим строением человека. Всякий человек имеет тело и лицо, но нет двух человек, которые обладали бы одинаковым строением тела и одинаковыми чертами лица. Именно, во всем великий закон мироздания — единство во множественности и множественность в единстве. Нужно подумать, какая была бы неразбериха, если бы все люди были на одно лицо. Точно так же была бы не меньшая бессмыслица, если бы все люди были равны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда людское неразумие пытается исправлять мудрость космических законов, оно своей цели не достигает и должно дорого за это заплатить.
"Французские революционеры добивались свободы и равенства социальных, или утверждения тех принципов или видов свободы и справедливости, которые должны быть заложены в основании каждого здорового государства, именно — свободы совести и мысли, свободы выбора занятий и равенства всех граждан или уничтожения классов (привилегированных каст). Конечно, лишь несовершенная часть понимает свободу как своеволие, а равенство — как равенство способностей. Но основное социальное равенство должно быть осуществлено. Каждый гражданин своей страны равен перед ее законами, и лишь его способности определяют его место в социальном труде и строительстве. "…" Потому и законы государственные, чтобы быть жизненными, должны отражать законы космические. Так каждый нарождающийся гражданин той или иной страны, по праву своего рождения в ней, приобщается потенциально ко всем правам ее, т.е., как говорят в Северо-Американских Штатах, «каждый гражданин Америки может стать ее президентом». Вот это-то право и должно быть охранено. Но именно такого равенства были лишены граждане многих государств. Все равны по рождению, но не все равны по способностям, и такое неравенство не только целесообразно, но и справедливо, ибо способности завоевываются личным трудом и личными усилиями в течение бесчисленных тысячелетий. И такое неравенство становится уже не неравенством, но подходит под ведущий закон иерархии. Мучительный вопрос о равенстве или неравенстве людей получил бы разрешение, если бы закон перевоплощения стал доступен человеческому сознанию в массах" (см. Письма Е. Рерих: от
10.9.38).
"Равенство в абсолютном смысле слова есть начало, в общественной жизни неосуществимое и никогда в истории еще не осуществленное. Как люди всегда не равны по своим физическим и душевным свойствам, так же они не равны по своему социальному положению, по своим правам и обязанностям. Везде и всегда, при всяком строе, на каких бы началах он ни был основан, существует неизбежное неравенство между властвующими и подчиненными.
Всякая революция в своем стремлении установить равенство обычно только изменяет состав лиц, стоящих вверху и внизу общественной лестницы, заменяет неравенство одного порядка неравенством другого. Неравенство вытекает из начала иерархии, присущего обществу. Начало иерархии есть природное, естественное свойство общества. Общество, как все живое, не есть однородная груда или куча отдельных частей, но есть сложное целое, части которого суть его члены или органы, исполняющие определенную функцию в целом. Но такая система не может существовать и действовать иначе, как через посредство иерархического начала властвования и подчинения. Иерархическая структура общества вытекает из его единства. Для того чтобы множество могло быть живым целым, структура общества должна носить характер подчиненности множества единству, то есть единство должно выступать как иерархическая высшая властвующая инстанция. Потому общество, как живое единство, приобретает характер иерархический, становится лестницей ступеней или, точнее, пирамидой с широким основанием и узкой вершиной.
Всякое общество есть власть меньшинства. Против этого рокового социального соотношения бессильны все программные лозунги равенства, все перевороты, совершенные во имя принципа равенства. Всякая революция, всякое восстание против ''деспотизма власти" ведет к тому, что народ подпадает в подчинение новому вождю и помимо своей воли утверждает гораздо более деспотическое и неограниченное единовластие, чем то, которое он свергнул.
Иерархизм вытекает из требований общественного единства, но свое последнее обоснование и свое оправдание как начала нормативного он черпает из начала служения, как верховного определяющего начала духовной жизни. Нравственно определяющие и формирующие идеи идут, как все идеи, сверху вниз, от духовных вершин к духовным низам.
Человек призван делать не то, что он хочет, а что по существу хорошо или должно быть им, но именно поэтому лучшие, белее сведущие и умелые, должны руководить худшими. В сущности, и демократия не может обойтись без авторитета, то есть иерархизма, потому что он есть незыблемый божественный закон, определяющий самое существо человека и общества.
Основание всякой привилегии, всяких особых прав лежит только в одном — в их надобности для выполнения общественной функции в деле общего служения правде. Ибо не только подчинение, но власть и главенствование есть служение и потому оправдано в качестве такового.
Общий принцип иерархизма и, следовательно, неравенства есть не неизбежное зло, а добро, ибо члены общества должны быть распределены по разным ступеням иерархической лестницы в соответствии с их духовной значительностью, со степенью и областью их годности и умелости в богочеловеческом деле общественного строительства.
Если под равенством понимать равенство прав и притязаний человека, равенство остается началом неосуществимым и ложным. Права вытекают из обязанностей человека и есть производное из его единственного права — права на служение, а так как функции служения разнородны и размещаются в иерархическую лестницу, то и соответствующие права могут быть только разнородными, то есть неравными. Демократическое требование равенства не имеет за собой никакого объективного основания и есть лишь выражение субъективной зависти, желания, чтобы другой был не выше меня и я не ниже его.
Но возможно совсем другое понимание принципа равенства, в котором он не только совместим с началом иерархизма, но непосредственно из него вытекает. Есть только одно отношение, в котором люди действительно равны — это есть их отношение к Богу. Из этого равенства вытекает неравенство прав и притязаний, но равенство общей задачи совершенствования. Принцип равенства выражается здесь не в эгоистическом желании получить не меньше другого, но в сознании, что всякий другой не хуже меня и заслуживает не меньше меня, равенство достоинства и обязанностей, определенных достоинством.
Равенство в истинном онтологическом смысле есть не что иное, как всеобщность служения. "…" Каждый человек имеет равное достоинство именно тогда, когда он стоит на надлежащем ему месте иерархической лестницы и потому выполняет единственное основание равенства — определенное ему служение. "…" Единственное первичное право каждого человека есть его право на соучастие в общем служении. "…" Равенство есть всеобщая призванность к служению, служение же зиждется на свободе человека. Всеобщность и свобода служения суть соотносительные стороны богочеловеческой природы человека. "…" Общество как совместная богочеловеческая жизнь есть свободное всеединство".' ' Профессор Франк. Духовные основы общества.
Из этого прекрасного определения сущности иерархического принципа свободы и равенства мы видим, что представитель современной науки пришел к тем же выводам, высказывает те же положения, о которых всегда говорила эзотерическая доктрина, о чем все время твердит Учение Живой Этики. Именно иерархическое начало, или начало властвования и подчинения, есть основной принцип мироздания. Всякая организация, большая или малая, человеческая или космическая, будь то планетная цепь или государство, монастырь, община или разбойничья шайка, может существовать только на принципе властвования тех, которые взяли на себя ответственность, и подчинения тех, которые обязаны служить тому делу, в орбиту которого они вовлечены. Иерархическое начало, правильно понятое и правильно проводимое в жизнь, устраняет все разногласия и споры о власти, все недоумения и сомнения о свободе и равенстве, ибо все свободны в выборе доступного по сознанию и способностям каждого служения, и все равны в своем праве на него.
Из всего сказанного видно, что понятия свободы и равенства, как относительные, отпадают. Остается конкретное и реальное понятие братства, к обсуждению которого приступим. Наступила пора, когда узкое понимание родства, понимаемого только как кровное родство, должно получить более широкое толкование. Узы крови хотя сильны, но духовное родство сильнее. Жизнь дает много примеров, когда кровные братья ненавидят друг друга и друг с другом враждуют. Достаточно вспомнить для доказательства этого библейское сказание о вражде Исава и Иакова.
Таких отношений между духовными братьями не бывает. Если они не сходятся во мнениях, они разойдутся, ибо ненависть и духовное родство несовместимы. Если к этому добавить, что, согласно закону перевоплощения, в нашей бесконечной жизни мы все встречались друг с другом уже не раз в различных степенях кровного родства, то и окажется, что мы все друг другу братья и сестры. Кроме прочих соображений мы все друг другу братья и сестры главным образом еще потому, что все имеем одну и ту же Небесную Мать и Небесного Отца.
Казалось бы, достаточно оснований и идей для братства всех людей, но люди все еще не братья друг другу, но волки.
Этой волчьей психологии, которая привела людей на край бездны, должен быть положен предел, иначе, действительно, как дикие звери, люди перегрызут друг другу горло. Необходимо научиться братскому друг к другу отношению. Необходима организация малых содружеств, братств и общин единомышленников, где бы люди воспитывались в духе единения, содружества и братской любви друг к другу. Необходим возврат к общинной жизни как подготовительной ступени к братству всех людей, к Братству Мировому.
Одна из книг Учения Живой Этики — книга Братство начинается словами:
"Приступим к понятию весьма отягощенному. Среди обихода земного с трудом люди усваивают понимание сотрудничества, но много тяжелее и недоступнее им понятие Братства. Нагромождение телесное, как кровное родство, препятствует принять осознание Братства. Проще людям вообще отказаться от понимания Мирового Братства.
Скорее они назовут его утопией, нежели подумают о возможности применения его в жизни.
Если люди даже в малом семейном укладе не находят в себе утверждения Братства, то в широком понимании оно кажется уже не жизненным. К тому же люди плохо читают Заветы древние, где сказано о множествах братьев и сестер.
Также затемнили в себе люди память о Тонком Мире. Только там можно встретить расширенное понимание Братства. Тело препятствует многим широким пониманиям. Только выходя за пределы телесного понятия, можно признать сотрудничество Братское. Соберем признаки такого расширенного состояния".
«Кровью люди пытались запечатлеть союз Братства. Они давали самое им драгоценное вещество, только бы достичь состояния Братства. Услышать все песни о Братстве уже будет целая поэма мечты человечества. Если собрать все обычаи, накопленные около понятия Братства, то получится необычно трогательное свидетельство о стремлении народов. Явление подвигов во имя Братства показывает, какая самоотверженность всегда сочеталась с такими явлениями чистого сердца. Но тем не менее именно понятие Братства особенно осквернено и унижено».
«Даже лучшие добавления к понятию Братства лишь унижали его и делали труднодостижимым. Оно сопрягалось со свободой и равенством, такая троичность мыслилась в земном представлении, иначе говоря, в том состоянии, в котором ни свободы, ни равенства не существует» (Братство, 1-3).
"Достаточно известно о существовании Братства Добра и Братства Зла.
Также известно, что Братство Зла пытается подражать Братству Добра в способах и методах действия. Невежды спросят — можно ли человеку отличить приближение того или иного Брата? Если и видимость их, и слова будут одинаковы, то нетрудно впасть в ошибку и принять советы, ведущие ко злу. Так будет рассуждать человек, не знающий, что способ распознавания заключен в сердце. Уявление психической энергии поможет безошибочно распознавать внутреннюю сущность явлений. Не нужно никаких сложных приспособлений, когда человек сам в себе носит искру знания" (Братство, 28).
"Братство является высоким выражением человеческих взаимоотношений. В состоянии Братства можно постичь свободное осознание Иерархии. Именно Иерархия не может быть насильственно приказана. Она живет лишь в осознании добровольном. Она не может быть признана из лукавых соображений, такое ложное состояние кончается ужасным разложением.
Иерархия может быть сопровождаема радостью, но всякое насилие и ложь сопровождается горем" (Братство, 51).
"Истинная семья есть прообраз общинножительства. Она может олицетворять сотрудничество и Иерархию, и все условия Братства. Но весьма редки такие семьи, и потому невозможно сказать всем, что семья есть символ Братства. Могут ответить, что семья не есть ли символ вражды? Настолько люди не привыкли уважать дом. Потому среди вопросов воспитания обратим особое внимание на домашний быт. Без строения дома нельзя мыслить и о строении государства.
Какое же представление о Братстве может быть у людей, не понимающих достоинство государства и дома? Никакие отдельные приказы не могут вернуть чувства достоинства, если оно стерто. Необходимо начать посев его образованием, признанием широкого познавания и точных научных изучений. Только так люди могут вспомнить о человечности. Через ступень человечности восстановится понимание Братства" (Братство,
57).
"Еще раз утвердим различие между сотрудничеством и Братством. Слышу недоумение — будто оба понятия тождественны. Но ступени их различны.
Сотрудничество непременно выражается во внешнем действии, но Братство зарождается в глубине сознания. Сотрудники могут различаться в степени сознания, но братья будут чуять друг друга именно по сознанию. Братья могут не иметь общей внешней работы, но мышление их будет крепко спаяно. Они будут свободно объединены, их единение не будет ярмом или неволею. Но именно братья поймут единение как мощный двигатель во благо Мира. Нельзя ограничить такое единение, ибо в основе его будет любовь. Так сотрудничество будет подготовлением к восприятию Братства.
Люди часто не могут различить, где границы внешних действий и зарождение незыблемых основ. Не думайте, что излишне утверждать основы Братства. Невозможно представить, какие ложные воображения встают при рассуждениях о Братстве. Неподготовленные люди думают, что Братство — легенда, и всякий может по-своему строить призрачные башни. Они считают, что неявные свидетели о Братстве не могут убедить рассудок, но никто и не собирается убеждать. Также никто не насилует сотрудничества. Люди сами доходят до необходимости кооперации. Также они дойдут и до реальности Братства" (Братство, 166).
«В основе Братства каждый работает, сколько может. Каждый помогает по мере сил; каждый не осуждает в сердце своем; каждый утверждает знание по опыту; каждый не упускает времени, ибо оно невозвратимо. Каждый готов уделить силы Брату. Каждый проявляет лучшее качество. Каждый радуется удаче Брата. Разве эти основы слишком трудны? Разве они сверхъестественны? Разве они вне сил человеческих? Разве они требуют сверхзнания? Неужели только герои могут понять единение? Именно для вразумления давался пример лучших людей: врача, сапожника, ткача, мясника, — чтобы в разных трудах запечатлеть лучшее мышление» (Братство, 282).
«Многие будут читать о Братстве. Многие будут беседовать по этому предмету. Но многие ли приложат к жизни основы Братства? Не читание, не разговоры нужны, но проблески братских отношений. Нужны также опыты над энергией мысли, пусть они не дадут блестящих следствий, но всетаки они наполнят пространство и помогут кому-то неведомому. Пусть будут оставлены пустые доводы, что нечто не удалось. Сегодня не удалось, чтобы завтра расцвело прекраснее» (Братство, 423).
"Также нужно понять значение взаимоуважения, которое лежит в основании Братства. Нужно признать глубокий смысл взаимности, когда удесятеряются силы. Не будет брат осуждать брата, ибо знает, что осуждение есть разложение. Мудро поможет брат на каждом повороте пути.
Итак, сотрудничество есть, прежде всего, научное действие" (Братство,
424).
"И другое непременное условие должно быть выполнено. Труд должен быть добровольным. Сотрудничество должно быть добровольным. Община должна быть добровольной. Никакое насилие не должно порабощать труд. Условие добровольного согласия должно лечь в основание преуспеяния.
Никто не может вносить разложение в дом новый. Труженики, создатели, творцы уподобятся орлам, высоко парящим. Только в широком полете спадает пыль и сор тления" (Община, 9).
"Вы понимаете, что без общины Земля жить не может. Вы понимаете, что без расширения небесных путей существование становится ничтожным.
Новый Мир нуждается в новых границах. У ищущих должна быть дорога.
Разве она узка по всему небосклону? Счастье в том, что искатели не должны приникать ухом к земле, но могут обратить взгляд на духовную высь. Лучу легче искать поднятые головы. Каждое движение мира обусловлено общиною" (Община, 29).
"Община — сотрудничество есть единственно разумный способ человеческого сожития. Одиночество есть разрешение вопроса жизни вне общины. Все промежуточные явления — различные ступени компромисса и обречены на разложение. Говорят о наследственной теократической власти — само построение абсурдно. Слово наследственность и Тео несовместимы.
И кто определит степень Тео? Только сознание сотрудничества — общины утверждает эволюцию биологического процесса.
Желающий истинной общине посвятить себя действует в согласии с основами Бытия.
Сознательная община исключает двух врагов общественности, а именно неравенство и наследование. Всякое неравенство ведет к тирании.
Наследование является компромиссом и вносит гниение в основы. Нужна ясность построения и нелюбовь к условностям, и вера в детей как символ движения человечества.
Только из общины мы можем мыслить о будущем. Перенесем сознание на улучшение всей жизни, и борьба за существование сменится завоеванием возможностей. Так мыслите об общине. Улучшайте сознание" (Община,
200).
"Сама природа человечества прислушивается к каждой вести об Общине.
Попытаются сказать о невозможности общины, но никто не дерзнет указать о вреде ее. Мы зовем к абсолютному, Мы предлагаем действия неоспоримые. Мы хотим видеть волю и самодеятельность. Ничто сомнительное не должно проникать в сознание трудящихся. У Нас собраны значительные знания, и Мы можем ими пользоваться, ибо Мы ими пользуемся не для себя, но для Истины. И грубое я уже сменилось творящим мы.
Учите понять Общину как кипящий источник возможностей!" (Община,
211).
"Утверждающий Общину способствует ускорению эволюции планеты. Всякое окаменение и неподвижность будут означать возвращение к первичным формам. Обратите внимание на историю прошлого; вы увидите ясные толчки преуспеяний, вы наглядно увидите, что эти толчки совпадают с проявлением идеи общины — сотрудничества. Разрушались деспотии, проникали достижения науки, возникали новые способы труда, сияли благие дерзновения, когда развертывалось знамя сотрудничества.
Если бы человечество чаще мыслило о сотрудничестве, оно давно уже вступило бы в мировое понимание Общего Блага" (Община, 212).
"Все равно как войдет Новый Мир — в кафтане, в сюртуке или в рубахе.
Если мы установим космичность значения общины, то все подробности не более пылинки под подошвой. Можно простить любую нелепость, если она не против Нового Мира" (Община, 50).
"Прежде всего забудьте все народности и поймите, что сознание развивается совершенствованием центров невидимых. Кто-то ждет Мессию для одного народа — это невежественно, ибо эволюция планеты имеет лишь планетарный размер. Именно, явление всемирности должно быть усвоено.
Кровь едина течет, и внешний мир не будет больше разделяем расами первичных формаций" (Община, 71).
«Община — Сотрудничество может неслыханно ускорить эволюцию планеты и дать новые возможности сообщения с силами материи. Не надо думать, что община и завоевание материи находятся в разных плоскостях. Одно русло, одно знамя — Майтрейя, Матерь, Материя!» (Община, 72).
"Новый Мир требует новых понятий, новых форм и определительных. Все происходящее ясно указывает, куда направляется эволюция. Создается эпоха общего сотрудничества, общего дела и коллективной солидарности всех трудящихся, вне всяких классов. И самая насущная задача, встающая сейчас перед человечеством, есть именно синтезирование духовного с материальным, индивидуального с универсальным и частного с общественным. Лишь когда будет осознана односторонность узкоматериальных земных опытов, наступит следующая ступень стремления к объединению мира плотного с миром тонким. И новые достижения в науке, новые исследования и нахождение законов психической энергии потребуют не отречения от «небес», но нового открытия и понимания их.
Именно нахождение законов психической энергии поможет установить новое устроение жизни. Связь Миров станет очевидной, и земной Совет Мудрых будет утверждаться Силою Высшей, связующей все бытие. Истинно, Мир будущий, Мир Высший, грядет в доспехе лучей лабораторных. Именно лаборатории укажут на преимущества высшей энергии и не только установят превосходство излучений человека над всеми до сих пор известными лучами, но параллельно будет наглядно уявлена разница в качестве таких излучений, и, таким образом, значение духовности будет установлено в полной мере. Техника будет подчинена духу, результатом чего будет познание высших законов, а отсюда и познание высших целей, которое поведет к преобразованию всей материальной природы.