Клоу Аннет. Любимый обманщик

   Молодой человек вскрыл пакет. Ему не терпелось убедиться: он нашел то, что искал. Плотные прямоугольники фотобумаги так и норовили выскользнуть из обертки. Если бы он знал, что не привлечет ничьего внимания, сжег бы их прямо здесь, во дворе полицейского участка. Впрочем, лучше отдать их Мелиссе, пусть сама уничтожает.
   Уложив драгоценную находку в карман, Кристиан подхватил костюм и ботинки. Теперь предстояло выбраться с места невольного преступления. Отыскав веревку, он быстро поднялся наверх. Так же легко спустился со стены.
   Вскоре он оказался возле «Тиары». Костюм уложил на старое место. Снял мокасины — они были влажные, с прилипшими травинками, и переобулся в ботинки. После этого он тихонько вышел из гостиницы, держа мокасины под мышкой. Немного отойдя от города, свернул к берегу Снейка. Там набил индейскую обувку камнями и забросил в самое глубокое место. Послушав, как мокасины булькнули под обрывом, улыбнулся и зашагал в сторону дома Мелиссы.

Глава 8

   Довольный выполненным делом, Кристиан, никем не замеченный, тихо прошел в прихожую дома. Прокрался в спальню Мелиссы и положил пакет с негативом под подушку. Она должна обнаружить его сразу, как только поднимется сюда. Увидев причины ее стольких бед, она успокоится и хотя бы немного порадуется. Кажется, история с фотографиями и шантажом, наконец-то, благополучно разрешилась. Хотя нет, для Джона она закончилась довольно печально.
   У Криса тоже не было повода для особой радости. Если Мелисса и переведет на его имя деньги, то потом будет жалеть об этом. Самое лучшее в его нынешнем положении — забыть о вкладе и смываться, пока он не завяз в доме доктора по уши. Кристиан сидел на кровати Мелиссы, задумавшись. В комнате стойко пахло миндалем, лимоном и горным ветром. И мужчине казалось, что он пьянеет от этого аромата.
   Но оставалось еще одно дело. Необходимо было привести в порядок сад, который вечером вытоптали любопытные. Когда Мелисса увидит, что на полянке перед домом после вчерашнего нашествия не осталось ни одной маргаритки, она расстроится. Даже газонная трава торчит теперь из земли редкими кустиками.
   Снизу время от времени доносится редкое позвякивание дробинок о металлический лоток. О чем-то говорит Сьюзан. Наверное, она пытается развеять печальное настроение Мелиссы. Тихо переговариваются на кухне Марк и Филипп. Можно предположить, что это большая дружная семья занята каким-то мирным делом, если бы не поздний час, не запах крови и эфира из операционной.
   Наконец он принял решение — исчезнуть из жизни Мелиссы. Тем более что, скорее всего, она пожалела уже о том разговоре с ним. Так что больше Кристиану в Туин-Фолсе делать нечего. Возможно, он направится на богатые золотом шахты Сьерра Мадре в Мексике. Поработает там в полную силу годика два-три. Снова соберет приличную сумму. И уж тогда купит дом в Карлайле на живописном берегу Потомака, женится на простой симпатичной девушке-квакерше, которая будет рожать детей и ждать его по вечерам с работы. Вместе по воскресеньям они будут посещать могилу мамы, молиться. Если Господу будет угодно, Крис, в конце концов, дождется внуков.
   Кристиан размечтался так, что стал себя жалеть. Слезы наворачивались на глаза, в горле запершило. Такого с ним еще не было. Он никогда не жалел о тех, кого покидал. Он знал, что в новых краях его ждут новые знакомства, девушки, готовые кинуться на шею, приятели, с которыми можно выпить пива и перекинуться в карты.
   Но нигде в этом мире он не подружится с таким парнем, как Марк, и такой девушкой, как Сьюзан. Нигде не встретит молодую вдову, которая мечтает стать врачом, хотя давно им является. Ему не найти такую самостоятельную, красивую, умную и одновременно такую нежную, ранимую женщину.
   Пусть она живет спокойно и счастливо. Скоро приедет новый врач. Возможно, они подружатся на почве общего дела. Потом их отношения станут близкими, они поженятся. Мелисса ведь еще молодая женщина. Ей всего двадцать шестой год.
   Но почему-то в душе все переворачивалось, когда он представлял рядом с ней другого мужчину. Он стискивал зубы от какого-то неведомого доселе чувства тоски. Ни одна из его девушек при прощании не вызывала такого сожаления. Кристиан не понимал себя.
   Металлический звон в операционной стих. Слышно было, как Марк и Филипп затопали на помощь женщинам.
   Кристиан осторожно спустился вниз, заглянул в приемную. На одной из кушеток лежал Йортом, бормоча что-то во сне. Возле него, склонившись, стояла Сьюзан, поправляла повязку, обтирала лицо и шею отца влажным полотенцем.
   — Отца, наверное, мы заберем с собой! А то он проснется, как всегда, раньше всех и в горячке отправит управляющего на тот свет!
   — Ему нечем будет это сделать! Все оружие осталось в хижине! — заметил Марк.
   — А тем, что попадет под руку! — Сьюзан все-таки беспокоилась, что осложнения отношений между ранеными невозможно избежать.
   — Хочешь, Сьюзан, я сделаю твоему отцу второй укол. Тогда он будет спать, словно младенец. А так его состоянию ничего не угрожает! Ты сделала отличную перевязку, Сью! Надеюсь, что к утру рана не воспалится.
   — Нам необходимо ехать в город! — робко подал голос Марк. — А то мама, наверное, сходит с ума!
   — Хорошо! — Сью согласилась. — Отвезешь меня и отца в «Тиару» и там оставишь. А сам, непременно, поезжай к миссис Фишер! Пусть мамочка на меня не обижается! Ты же все ей объяснишь?
   Мелисса, Филипп и Марк уложили Чарльза Гриффина на вторую кушетку. Мелисса, как показалось Кристиану, заботливо протерла ему влажной салфеткой бледный лоб и шею. А Крис разозлился, наблюдая эту сцену. Господи, только бы не сорваться! Но как она может простить Гриффину все его подлые поступки: шантаж, попытку подставить Кристиана, намерение разорить акционеров? Ее, как женщину, должно было оскорбить отношение к ней этого подонка. Ведь понятно, у него не было к Мелиссе никакого чувства, только алчность, алчность, алчность и желание власти над всем, что встречалось у него на пути, будь то шахтеры или беззащитная женщина.
   Кристиан негодовал все сильнее. Почему Мелисса спасала Чарльза Гриффина? Почему не дала ему умереть? Пусть бы сгинул, точно койот-подранок! Он и Кристиана хотел утащить за собой! А Мелиссу оставить навсегда опозоренной.
   И снова Кристиан одернул себя. А что собирается он сделать? Забрать у Мелиссы деньги и смыться? И он снова и снова оправдывал себя тем, что деньги принадлежат ему.
   Но Мелисса об этом не знает. После того что он намеревается сделать, она возненавидит его, возможно, сильнее, чем Чарльза Гриффина! Да и чем он лучше управляющего — который раз Крис задавал себе один и тот же вопрос! И не мог найти ответа.
   Раздумья приносили ему все больше боли и страданий. И душа словно бы раздваивалась, он не находил себе места! Более всего ему хотелось не обижать Мелиссу, а сделать для нее что-то хорошее, чтобы снова и снова слышать слова благодарности.
   — Я вам так благодарна, мистер Бентон!
 
   Филипп и Марк бережно подняли Йортома и унесли в фургон. Мелисса с фонарем в руке шла впереди, освещая им путь.
   Уложив больного, компания вернулась в дом и направилась на кухню. Кристиану хотелось присоединиться к ним. Но тут он внезапно услышал свое имя, стремительно поднялся на площадку второго этажа и прислушался. Говорила Сьюзан, острого язычка которой он побаивался.
   — Интересно, куда исчез Кристиан? Мне кажется, арест подействовал на него слишком угнетающе! Не то чтобы напугал, но сильно насторожил и расстроил!
   — Да, он пропал именно в тот момент, когда началась операция, — засмущался Марк. — Он привел меня на кухню, а сам направился на улицу и пропал!
   — Возможно, возникли какие-то неотложные дела! Или пошел в «Тиару» расслабиться! — предположил Филипп. — Кристиан не из тех, кто делится своими ближайшими планами!
   — Дальними — тоже! — не удержалась от замечания Сьюзан! — До свидания всем! — попрощалась она и почти повисла у Марка на плече. — Пошли, дорогой!
   — Я нагрел воды для ванны, мэм! — Филипп, как и все, еле держался на ногах.
   — Какая ванна, Фил! Я устала так, что нет сил даже умыть лицо. — Мелисса действительно еле шевелила губами. — Я вымою руки — это все, на что я сегодня способна, а платье оставлю в коридоре. Оно насквозь пропахло эфиром. Завтра со всем прочим разберусь! Фил, подкинь, пожалуйста, дров в плиту, и вода не остынет в баке до утра. И отправляйся отдыхать. Можешь лечь в спальне Бенджамина. Завтра нам предстоит много работы.
   Мелисса стала медленно подниматься по лестнице. Кристиан скрылся от нее в дальнем конце коридора. Перед тем, как войти в спальню, Мелисса сбросила платье прямо на пол. И в одной сорочке шагнула через порог, даже не заметив того, что дверь немного приоткрыта.
   Она добралась до кровати и рухнула прямо поверх одеяла, привычно натянув на себя старый халат Бенджамина. Ладонь скользнула под подушку, нащупала пакет из плотной почтовой бумаги. Внутри находилось что-то твердое и гладкое. Она подумала о том, что предмет похож на рамку с фотографией.
   Но мысли и тело уже совершенно не повиновались ей. Мелисса заснула глубоко и крепко, как человек, потрудившийся на славу.
 
   Кристиан бродил по комнатам, раздумывая, тоскуя, прощаясь со ставшими привычными предметами. Он не понимал себя. Вот в гостиной диван, обтянутый потертой кожей. Черный и огромный, точно мастодонт. Крис любил сидеть на нем с книгами, ожидая возвращения доктора от пациентов еще много лет назад. Здесь когда-то он получал знания из энциклопедий и справочников по минералогии, геологии и картографии. Мелисса тогда еще не была женой доктора. Она училась в колледже. Но ни доктор, ни Фил никогда о ее существовании не говорили. Почему? Этого Кристиан не понимал.
   Он спустился вниз в приемную. Фитиль лампы на тумбочке возле кушетки, где лежал Чарльз Гриффин, был прикручен. Слабый огонек еле освещал сильно осунувшееся лицо управляющего. Щеки ввалились, и подбородок как-то нелепо вытянулся вперед. А зубов в приоткрытом рту видно не было. Скорее всего, он имел вставные челюсти. И этот потрепанный временем и беспорядочной жизнью старикан собирался жениться на молодой, красивой и умной женщине. Он хотел сделать из нее украшение своих предстоящих светских салонов!
   Сейчас он был беспомощен, точно младенец, и находился во власти своего заклятого врага. И чем больше молодой человек смотрел на раненого, тем больше успокаивался.
   У Чарльза Гриффина больше нет орудия для шантажа Мелиссы. Он ничего не сможет доказать. Джон лежит мертвый в фургоне во дворе полицейского участка. Кристиан вспомнил, как сдерживалась Мелисса, чтобы не расплакаться, узнав о смерти сводного брата. Молодой человек все больше убеждался в том, что женщины — довольно странные существа. Столько горя принес Мелиссе Джон Паркер. А она плачет, узнав о его смерти! Она сожалеет о нем, вместо того, чтобы радоваться! Человека, которого она боялась много лет, больше не существует на свете! Скоро его, а не Кристиана, захоронят за оградой Восточного кладбища. Положат небольшой надгробный камень, напишут имя и дату смерти.
   Возможно, сводная сестра будет иногда приходить к нему на могилу. Класть цветы. И оплакивать. Нет, все-таки странная штука — земные привязанности. В отношении Джона Паркера к Мелиссе было много дурного. И тем не менее, несмотря ни на что, Мелисса любила его, точно брата, прощала ему его неблаговидные поступки. Родного брата у нее никогда не было, а каждый одинокий человек мечтает о брате или сестре…
   Оставив раненого, Кристиан поднялся в спальню Мелиссы. Она спала так крепко, что не услышала ни скрипа двери, ни его шагов, ни шуршания пружин кровати, когда он осторожно присел у нее в ногах.
   Ему очень хотелось превратиться в невидимку, чтобы подсмотреть тот миг, когда она проснется и обнаружит под подушкой пакет.
   Посидев еще немного, он осторожно направился к выходу. Мелисса что-то невнятно пробормотала. Он замер, а когда она снова задышала ровно и глубоко, вышел из спальни. Подобрал платье, брошенное Мелиссой у порога. От него пахло хлороформом, еще какими-то медикаментами и лимоном. Наверное, лимонный запах нельзя вытравить никакими лекарствами. Кристиан спустился вниз, отнес платье в ванную комнату, положил в корзину с бельем, приготовленным для стирки.
   Сегодня он никак не мог найти для себя места. Метался по дому, словно тигр в клетке. Чего-то искал, а чего, не мог никак понять. Потом устроился на диване в гостиной и задремал.
 
   Утром Мелисса встала, надела халат и спустилась вниз, чтобы навестить Чарльза Гриффина. Раненый дышал спокойно и ровно. Мелисса осмотрела ногу, с которой пришлось возиться несколько часов подряд.
   Кровотечение не возобновлялось. Однако сквозная рана, оставленная зарядом дроби, который всадила Сьюзан, была горячей и вспухшей. Лоб Чарльза Гриффина покрылся холодным и липким потом. Мелисса принесла воды, прополоскала кусок ткани в растворе уксуса и протерла Чарльзу Гриффину лицо, шею и несколько раз наложила на ногу охлаждающий компресс.
   К приходу Мелиссы воздух в операционной стал прохладнее и свежее. Мелисса подошла к окну и прикрыла его. Постояла, опершись на подоконник и глядя на окрестности. Туман уже рассеялся. Солнце освещало горы, ущелья, зеленеющие весенние леса. Какие-то фигуры время от времени мелькали между деревьями. Наверное, шериф расставил, где возможно, свои посты. Он не столько беспокоился о покое Мелиссы, сколько о том, чтобы никуда не сбежал Чарльз Гриффин.
   Мелисса не стала предупреждать шефа полиции, что его подопечный не способен передвигаться не только по причине покалеченной ноги, но и после действия наркоза. Естественно, шериф вовсе не склонен думать, что Мелисса или Сьюзан, Филипп или Кристиан — сообщники подозреваемого.
   Вместе с тем она понимала: шериф вот-вот появится в ее доме собственной персоной, чтобы предложить ей опознать убитого.
   Постояв немного возле окна, Мелисса вернулась к раненому.
   Отек постепенно уменьшался, разрезы, через которые она вынимала дробь и осколки костей, стали почти сухими. Как ни странно, Чарльз Гриффин быстро выкарабкивался из очень серьезной передряги. Наверное, для того, чтобы побыстрее предстать перед судом присяжных.
   Мелисса была довольна операцией. Теперь она знала, что Сьюзан может иногда помогать ей. Девушка не боялась вида крови, быстро запомнила названия инструментов. Кроме того, во время длительной процедуры успевала сбегать на кухню и отдать приказания Марку и Филиппу, чтобы те сварили кофе и принесли по чашечке в операционную. Возможно, ей следовало бы поучиться на медицинскую сестру. Не каждая женщина может подступиться к подобной работе так же решительно, как Сью.
   Мелисса снова поднялась в спальню, достала чистое черное платье, переоделась в него, тщательно причесалась и направилась на кухню. Филипп сварил кофе и теперь возился на площадке перед домом, аккуратно поправляя оставшиеся в целости маргаритки и подсевая газонную траву.
   — Доброе утро, Филипп! — окликнула она старика.
   — Доброе утро, мэм! — Филипп поклонился ей, сняв шляпу.
   — Ты не знаешь, Филипп, где сейчас Кристиан? Вчера он пропал куда-то и больше не появлялся!
   Она стояла на крыльце посвежевшая, хорошенькая. Черное платье было ей к лицу. Она выглядела в нем совсем тоненькой и почти девочкой. Филипп посмотрел на нее с подозрением. Или это только ей показалось?
   — Он пришел, мэм! Но очень поздно! И сейчас, возможно, спит на диване в гостиной. Я не знаю, где он был, мэм!
   — Что?! — изумлению Мелиссы не было предела. — Значит… — Она не договорила и помчалась в дом, чтобы отчитать Кристиана за то, что он ведет себя точно разведчик в стане врага. Отчего-то таится и прячется. Значит, это он отнес ее платье в стирку! И опять он видел ее обнаженной. Вернее, полуобнаженной. Зачем он смотрел на нее? Мелиссе было стыдно и одновременно почему-то сладостно.
   Он лежал на старом, но уютном диване, подтянув колени и положив под голову вышитую подушку. Мелиссе стало жаль его — столь незащищенным выглядел Кристиан во сне. И очень усталым. Они все устали за вчерашний день — совершенно сумасшедший и какой-то беспорядочный. А Кристиан, подумалось ей, устал, наверное, больше всех. Если даже на нее так ошеломляюще подействовал его арест, можно представить, каково было ему!
   Говорят, что он ни слова не сказал в свое оправдание. Но она, Мелисса, отлично знала, где находился Кристиан Бентон в ту ночь. Он молчал, чтобы спасти ее репутацию. Чувство благодарности и нежности зарождалось в сердце молодой женщины. Но это было совершенно иное чувство, чем прежнее, которое она испытывала к Бенджамину Коуплендлу. Нежность ее была более требовательна. Мелисса хотела ответного чувства. Она жаждала, чтобы эти сильные ладони ласкали ее. Чтобы губы прикасались к ее губам.
   Она взяла из соседнего кресла клетчатый плед, расправила его и накрыла молодого человека. От его волос повеяло полынью. Она наклонилась и, поддаваясь неведомому ранее порыву, едва коснулась губами краешков его губ, заросшей щетиной щеки, виска. Он что-то прошептал тихо и нежно. Мелисса не разобрала слов и продолжала свой чувственный эксперимент. Коснулась губами его лба. А его губы, яркие, немного вспухшие и горячие припечатались к ее шее, скользнули в сторону и страстно поцеловали в самое чувствительное место за ухом. Рука мягко и осторожно заскользила по ее груди.
   Мелиссу обдало жаром. Кровь ударила в лицо. Что она делает? Верно, и в самом деле сошла с ума! Какой стыд! Женщина отпрянула в сторону. Рванулась вон из комнаты. О, Боже! Скорее отсюда! А вдруг кто-нибудь вошел бы в гостиную и застал ее за столь постыдным занятием? И тогда уж точно ее репутации пришел бы конец!
   Мелисса бежала легко и неслышно по лестнице в свою спальню. Лицо пылало, ладони пропахли полынью и, едва ощутимо, мужским потом. Она прижала их к лицу, и у нее закружится голова, все поплыло перед глазами.
   Она упала ничком на свою широкую кровать, подмяла под себя подушку, чувственно застонала и вцепилась зубами в угол наволочки. Она понимала, что страстно желает этого мужчину. И сегодня сильнее, чем прежде. Ей все равно, что он о ней подумает, как поступит после.
   Мелисса пыталась убедить себя в том, что ее желание — безнравственно и кощунственно. Она старалась рассуждать трезво, исходя из сложившейся ситуации. Все события предшествующих дней принесли многим людям страдание, горе, даже смерть. Джон Паркер бездыханный лежит в полицейском фургоне. Чарльз Гриффин ранен, вот-вот за ним прикатит шериф и отвезет сначала в камеру для допросов, потом в суд. А оттуда у него два выхода — либо на висилицу, либо на каторгу. И вот на фоне этих печальных происшествий она вдруг распалилась страстью к Кристиану Бентону.
   Она по-женски интуитивно понимала, что впереди ее ждет новый этап. И в этой новой жизни она хотела быть рядом с Кристианом, любить его, иметь от него детей. В противном случае жизнь для нее теряла всякий смысл.
   Мелисса повернулась на спину, раскинула руки и рассмеялась неизвестно чему. После пережитой в гостиной сцены она остывала, приходила в себя. Никогда в жизни она еще не теряла самообладания до такой степени. Восемь лет знакомые и друзья считали ее замужней женщиной. Но никто не знал самой главной тайны ее и Бенджамина: они так и не стали мужем и женой. И сегодня Мелиссу мучило еле сдерживаемое желание рассказать или хотя бы дать понять об этом Кристиану.
   Она вскочила с кровати. Необходимо привести себя в порядок, а то вот-вот в дом нагрянет куча народа. Посторонним может показаться, что она не в себе. Мелисса подошла к комоду, взяла щетку для волос. И в этот момент взгляд ее упал на смятую постель. Там, где утром лежала подушка, желтел на цветном одеяле пакет из почтовой бумаги. Мелисса шагнула к кровати, осторожно взяла конверт в руки. Знакомая гладкость содержимого напомнила ей ночные ощущения. Положив щетку на одеяло, Мелисса присела на краешек кровати и вынула содержимое. Это была стеклянная пластинка с негативом и несколько фотографий.
 
   Кристиан лежал на диване в гостиной. Открывать глаза не хотелось. Не хотелось и подниматься. Он немного замерз к утру, потому что в доме заметно похолодало. На соседнем кресле лежал шерстяной плед. Кристиан хотел взять его, чтобы укрыться. Но в этот момент в коридоре послышались легкие шаги. Молодой человек затаился: он почувствовал, как в гостиную неслышно вошла Мелисса.
   Она приблизилась к нему, немного постояла. Как бы угадывая его недавнее желание, взяла с кресла плед… А потом случилось то, чего Крис менее всего ожидал: Мелисса наклонилась и жарко дохнула в губы. Нежно и трепетно поцеловала. Пробежалась губами по щеке, шее, коснулась лба. Смешанный запах лимона и горького миндаля опьянил молодого человека. По всему телу разливалось тепло. Рука нежно скользила по женской груди — маленькой и упругой. Сердце было готово вырваться на волю. Что она делает с ним? Зачем подвергает такому испытанию? Он уже готов притянуть ее к себе, обнять так крепко, чтобы ощутить каждую клеточку ее тела.
   Но неожиданно Мелисса отпрянула, рванулась из готового сомкнуться кольца рук. Послышался легкий топот ее ног. Жаждущие нового поцелуя губы поймали пустой воздух. Кристиан застонал от неудержимого желания. Он открыл глаза и призывно зашептал:
   — Мелисса, дорогая! Лисси!
   Гостиная была пуста. Только гардины на двери легко колыхались. Может быть, приход Мелиссы только пригрезился? Нет! Она была здесь: ведь в воздухе до сих пор витает аромат ее крема и хорошего туалетного мыла.
   Кристиан поднялся, отправился в ванную, умылся прохладной водой. Но легче не стало. Давила тяжесть давней неудовлетворенности. Из ванной он вышел не взбодренным, а притихшим, задумчивым. Стоя выпил кружку кофе. Лавли, пытаясь обратить на себя внимание, крутилась возле его ног. Кристиан налил в плошку молока. Кошка начала его лакать, как всегда, разбрызгивая во все стороны.
   — Ну, вот, дорогая, — тихо сказал он Лавли, — все и заканчивается. А ты, смотри, люби свою хозяйку! Не обижай ее!
   — Мурр! — Кошка, словно что-то сообразив, оторвалась от плошки, пристально посмотрела ему в глаза. Зеленые огоньки сверкнули в узких зрачках и тут же погасли.
   — Мистер Бентон! Мистер Бентон! — Мелисса вбежала на кухню. Она вся светилась радостью. — Откуда это?
   Она держала в руках пакет. Кристиан смотрел на нее и не знал, как отреагировать. Выдержав паузу, он загадочно произнес:
   — Пусть это навсегда останется моей маленькой тайной, мэм! Согласны?!
   — Не согласна. Вы, Кристиан, должны все рассказать мне! Вам пришлось, наверное, рисковать жизнью? Вы за этим ходили куда-то вечером, да?
   Теперь она буквально трепетала от ужаса и страха за него. А он смотрел на припухшие нежные губки, на распахнутые серые глаза — в них все еще дрожали слезы благодарности.
   Кристиан наклонился и нежно поцеловал ее. И внезапно Мелисса прильнула к нему всем трепещущим телом. Оторвавшись от губ, он стал гладить ее по волосам.
   — Теперь все будет в порядке, Лисси! Никто, никогда не посмеет тебя шантажировать! Никто! Веришь мне?
   Положив руки на хрупкие плечи, он слегка отстранил ее, заглянул в лицо.
   — Я всегда, всегда верила! — Мелисса положила ему на грудь ладони и слегка поглаживала ткань рубашки. — Разве бы могла я довериться человеку, если бы его… — она запнулась и покраснела, словно девочка, которая боится впервые признаться в любви.
   — А вот этого не надо! — прервал молодой человек. — Кто бы еще заступился за милую Лисси? Теперь тебе ничего не надо делать, дорогая! — Он глубоко вздохнул, понимая, что ему все труднее справляться с собой. Еще раз притянув Мелиссу к себе, он поцеловал ее страстно и настойчиво. Она вскрикнула, подалась вперед и приоткрыла губы. Ее язычок скользнул внутрь его рта, коснулся его языка. Кристиан почувствовал, что их все сильнее затягивает в омут желания.
   За спиной у Кристиана распахнулась дверь. Филипп ввалился на кухню.
   — К нам едут, мэм! — выкрикнул он и остановился, пораженный увиденной картиной. — Мэм! Крис! О, Господи! — забормотал он растерянно и тревожно. — Миссис Коуплендл, к нам направляется полицейский фургон! Наверное, они заберут мистера Гриффина! Мэм?
   — Чего ты так всполошился, Фил? — Кристиан покровительственно усмехнулся, снисходительно взглянув на старика.
   Он обретал былую уверенность. И это не нравилось старику. Филипп знал цену самодовольству Кристиана и опасался, что молодой человек не любит Мелиссу, она нужна ему для какой-то цели. Поэтому Крис вполне мог обмануть ее, воспользоваться ее доверчивостью и неопытностью.
   — Я встречу их в приемной, Фил! — Мелисса с видимым трудом отстранилась от Кристиана. Легким движением поправила волосы, провела кончиками пальцев по губам, словно хотела навсегда запечатлеть ощущение страстного поцелуя Кристиана. Сокрушенно вздохнув, вышла, и шаги ее вскоре затихли в конце коридора.
   Филипп осуждающе посмотрел на своего молодого друга. Он хотел что-то сказать, но только сокрушенно махнул рукой:
   — Ты все и сам понимаешь, Крис! Миссис Коуплендл вдова доктора Бенджамина! Не забывай об этом!
   — Помню! И полно тебе беспокоиться, Фил! — Кристиан насмешливо посмотрел на старика и тут же отвел глаза в сторону. — Это касается только меня и миссис Коуплендл! — Он хотел сохранить уверенный тон, но почувствовал, что и сам теперь не уверен, правильно ли собирается поступить сегодня.