Страница:
– Привет, Обо. – Харпер тоже обнял его, подумав, как мало он знает о своем друге.
Все беландриды выглядят одинаково и живут вместе, лишь этот захотел оставить свою планету – океан Беландрос – и с экипажем Федерации вернуться на Землю. Никто не знал, почему. Его удивительный талант работать с механизмами оставался незамеченным до того времени, пока на космодроме не появился новый инженер, лейтенант Роберт Харпер.
В первый день Обо неотступно следовал за Харпером повсюду, предлагая подержать вещи, подать необходимое, в общем, так или иначе, стараясь быть полезным. Харпер решил, что это забавное существо работает здесь давно. Когда командир Дориш пришел в инженерную за помощью, объясняя, что отказало реле, забавное существо неожиданно ответило: «Лллегкко иссправвить», сунуло обнаженные пальцы в цепь и в течение нескольких секунд починило всю панель.
Весть сенсацией мгновенно облетела весь космодром. Подошел день отправления Обо с космодрома в музей – все, как будто случайно, забыли об этом. Обо остался. Никто не сомневался в его таланте. Обо стал пользоваться огромным успехом, был просто нарасхват, и командир Дориш решил, что этот маленький инопланетный помощник должен быть как-то «усыновлен» Звездным Флотом. С Обо остался и Харпер, надеясь, что его необычного друга оценят и не станут обижать. Но Димуро оказался прав: Обо никогда не будет служить в Звездном Флоте.
Несмотря на то, что его словарный запас был очень маленьким и детским, он все-таки умел разговаривать по-английски, быстро понимал и четко выполнял приказы. Но он не имел понятия о рангах или дисциплине, не мог защитить самого себя, не говоря уже о других. Харпер снова и снова объяснял ему основные правила поведения, но Обо забывал. Не выносящий обмана, зла или грубости, в критические моменты он падал в обморок или разражался потоком слез; когда же Обо хвалили, он преданно обнимал своего благодетеля. Поэтому люди, хоть и были благодарны Обо за мастерство в работе, частенько подшучивали над ним, похлопывая по плечу, как будто он заслуживал только этого. В сущности, он желал немногого: быть любимым, чинить сломанные вещи и всегда находиться рядом с Бобби Харпером. Когда его не воспринимали всерьез, Обо не обижался и не возражал. Обижался и возражал только сам Харпер. Только Харпер верил, что Обо способен на очень многое, и что в этом рано или поздно убедятся все остальные. А пока он не собирался никуда улетать, уезжать, уплывать без своего друга. Если новой подружке Харпера не нравился «волочащийся повсюду за Бобби» Обо, значит, это была «не правильная» девушка, и Бобби Харпер, не задумываясь, расставался с ней.
– Ну что, теперь люди могут без труда поглощать напитки из автомата?
Обо кивнул.
– Ллегко пппоччинннил. Оччень ббыстро. Оббо ммоллодддец, ммоллодддец!
– А что же ты сам пил?
– Ввводу! Ммою любиммую!
Димуро ухмыльнулся.
– Ты непривередлив, Обо, тебе это известно?
– Ддда, Фффред.
Экран дисплея ожил, на нем появилась информация о координатах, месте назначения и планирования пути. Компьютер управления полетом передал инструкции: «Центральный штаб, грузовому отсеку 27: приступайте к починке четвертого дока. Дежурный офицер, для сообщений используйте безопасный код.»
– Понятно, Главный. Лейтенант Роберт Харпер, код 8121.
– Слышал? Что я говорил? – заговорщицки прошептал Димуро, – мы никому не можем сказать, чем тут занимаемся.
– Сссекррет, Бббоббби? – глаза Обо округлились, блеснув одновременно с изумлением и восхищением.
– Большой секрет, особенно, для тебя, – по-наставнически предупредил Харпер. Он всегда предупреждал друга, если информацию нужно было хранить в секрете, но часто Обо об этом тоже забывал.
Димуро и Харпер, подойдя к окну, наблюдали за посадкой «Энтерпрайза». На сверкающем металлическом корпусе мигали разноцветные огоньки, а боковая надпись «Энтерпрайз 1701» становилась все крупнее по мере того, как корабль приближался.
– Тттолллько пподддумай! Кккакк зздддорровво, Ббобби!
– Здорово, Обо. Сегодня вечером будь умницей. Станешь делать только то, о чем я тебя попрошу. Без моего разрешения не слоняйся нигде и ничего не пытайся починить.
Наконец, все вместе они направились по извилистому лабиринту, отгороженному с двух сторон пограничными буйками, к постоянно мигающим светлячкам основной взлетной площадки Звездного Космодрома.
Кирк покачал головой.
– Алгоритм? Ты сам-то веришь в это?
– Трудно сказать, капитан. Отсутствие ясности, с которой…
Кирк не слышал его, погруженный в свои мысли.
– Черт бы побрал этого Ногура! – Он взглянул на застывшую перед ним запись, словно надеясь, что она как-то изменится. Однако, на него смотрели все те же фразы: «Адмиралу Джеймсу Т. Кирку, командиру военного корабля «Энтерпрайз»: обнаружен ромуланский корабль. Что за инцидент? Доложить лично к 8-00 час., 15-го числа. Адмиралтейство шлет свою благодарность и имеет для вас в запасе хорошую новость. Как насчет ленча?.. Гейгачиро Ногура.»
– 15-е число – это послезавтра. – Кирк в бешенстве ударил кулаком по столу. – Я его убью, клянусь, убью, как только доберусь до Адмиралтейства.
Спок терпеливо ждал, пока гнев капитана уляжется.
– Я более чем просто доволен работой своей команды! Мы привезли им настоящий ромуланский корабль!
– Что еще больше укрепило вашу репутацию, – заметил Спок, пытаясь несколько изменить ход мыслей командира. – Но, чтобы сделать вывод…
– Ну, неужели вы не понимаете, именно так оно и будет. Теперь он может пристегнуть мне на грудь медаль, снова привязать к столу, канцелярским бумагам, поздравляя меня в то время, когда сам станет заниматься этим делом.
– Я не уверен, что последую…
– Это основополагающий принцип бюрократии – подняться до уровня своей собственной некомпетентности.
– Конечно, капитан, это просто нелепо.
– Но это случается постоянно. Вот как это работает. Существует некий парень, понимаешь, который делает прекрасные… ну, скажем, шестеренки…
Не желая перебивать, Спок послушно наклонил голову, чувствуя, что разговор будет долгим.
–., и делает он эти шестеренки ну просто замечательно, хорошие, полезные шестеренки, ему нравится это делать, он выпускает их вовремя, работает очень старательно и даже знает способы, как можно выпускать больше шестеренок за единицу времени, постепенно повышая и качество. Так что же делают они?
Спок, не ожидавший такого запала, удивленно и суверенно пожал плечами.
– А они выбирают его вице-президентом! О работе которого он не знает абсолютно ничего! И ничего не умеет делать на этом посту! А на производство шестеренок они ставят кого-нибудь другого, желающего в жизни только одного… – Кирк оглядел комнату, будто бы видя ее в последний раз. – Знаешь, Спок, все, о чем я всегда мечтал, – это управлять космическим кораблем. Этим кораблем. Я умею это делать лучше всего. Ногура, уверен, я не нужен. Так почему же он не может просто оставить меня в покое?
Спок на мгновение задумался. Если бы капитану требовалось сочувствие, он обратился бы, в первую очередь, к Маккою. Сейчас Спок не стал глубоко вникать в нерациональность бюрократии или подоплеку намерений адмирала Ногура, но у него появилось неуютное чувство, что капитан абсолютно прав.
– А нельзя просто отказаться от их предложения?
– Теоретически, – хмуро проворчал Кирк, – на бумаге… может быть, и можно. А вот перед его лицом…
Не в первый раз. Самые неудачные моменты карьеры Кирка, хуже, чем диверсии клингонов и врагов-инопланетян, проходили именно в офисе Ногура, где капитан бился за право остаться командиром «Энтерпрайза». Он выиграл и на этот раз, потому что на Землю был привезен некий космический незнакомец, и даже Ногура пришлось признать, что опыт капитана в работе с неземными объектами просто бесценен. Кирк всегда выходил победителем. В обманчиво-благодарном свете общественной признательности он понимал, что мог бы давно уйти в отставку. И даже как-то пытался сделать это.
Сейчас Кирк был растерян: его мысли никак не выстраивались в четкий план действий. «Энтерпрайз» уже стоял в доке, Земля спокойно совершала очередной оборот у них под ногами, но Кирка охватило навязчивое ощущение, будто им управляет чья-то властная рука, управляет, независимо от его собственной воли.
– Ну что ж, значит, так тому и быть. – На смену гневу пришло равнодушие и усталость. Внутренний голос мрачно говорил ему, что на этот раз победителем выйти не удастся. Спок не знал Ногура так, как знал его Кирк. И от Спока нельзя требовать умения читать между строк. Да и что я, в любом случае, жду от Спока? Решения моих проблем? Стыдясь самого себя, Кирк понял, что это именно то, чего бы ему хотелось. Но это было невозможно, а, главное, несправедливо по отношению к Споку. Он резко встряхнулся, пытаясь освободиться от этих мыслей.
– Извини, Спок, это мои проблемы. Ты можешь идти. Поговорим об этом позже.
– Как будет угодно, капитан, но… не сможете ли вы удовлетворить мое любопытство по одному маленькому вопросу? Почему вы считаете, что должны встретиться с адмиралом Ногура 15-го числа?
Кирк удивленно посмотрел на собеседника: на Спока было не похоже, чтобы он не понял самой сути дела.
– Потому что мне так приказано.
– Нет, капитан, не хочу показаться самонадеянным, но вам приказано не это. – У Кирка от неожиданности отвисла челюсть, и он недоверчиво уставился на экран, ожидая увидеть чудо. – Как я уже говорил раньше, текст шифровки выражен общими фразами и поэтому открыт для интерпретации…
Наконец, Кирк увидел то, о чем говорил Спок.
Увидел, и его губы медленно растянулись в хитрой, довольной улыбке.
– Ты прав, Спок, ты прав – к 8-00 часам!
– Что может означать: вы должны явиться немедленно, или…
–., в крайний срок!
– Просто срочно доложить – это намного яснее. Обычно такого рода ошибки в вулканской бюрократической системе не встречаются. Возможно, некая заимствованная двусмысленность вашего языка…
– Возможно, возможно, – засмеялся Кирк, – но я лучше подам доклад прямо сейчас.
– Прямо сегодня?
– Ну да, а почему бы и нет? Ногура у себя. Сегодня вряд ли кто уйдет в положенное время. Все начальство, наверняка, соберется в офицерской комнате. – Кирк поднялся и стал вышагивать из угла в угол. Все становилось на свои места: быстрое путешествие туда и обратно, неопровержимое доказательство того, что он там был, – а потом… его не увидят вплоть до 15-го числа, и уж тогда…
– Спок, улетаем завтра ночью в 23-00. Извести заведующих отсеками. У этого корабля есть задача, которую нужно выполнить до конца.
– В самом деле? А отпускные листы вы подпишете, капитан?
– Пусть у меня отсохнут руки, если я этого не сделаю. Но давай все упростим. Два двенадцатичасовых оборота, половина экипажа… о, черт! – Кирк заметил на столе нетронутую бумагу.
– Позвольте мне, капитан, – предложил Спок, искусно завладев документами. – Вызвать лифт?
– Прямо сейчас. Хочешь поехать один? Дабы соблюсти требование конспирации?
– Ну что вы, капитан, – Спок старался выглядеть оскорбленным, – я вообще не знаю, что существует какая-то конспирация. Я планирую завтра – в штаб, а уже вечером буду ожидать на борту своего гостя.
– А-а, да, своего студента. Я вернусь через несколько часов. Если останется время, то буду рад познакомиться с ним.
– Да… это будет… очень интересно. Спасибо.
– Спасибо тебе, Спок.
– Не за что, капитан. Я просто помогаю вам выполнять приказы начальства. Что, естественно, является моей прямой обязанностью.
– Конечно. Так как насчет того, чтобы проводить меня? Или тебе нужно вернуться на мостик?
Некоторые вещи, такие, как солнце, луна и Спок никогда не меняются, – подумал с благодарностью Кирк, – и что бы я делал, если бы это было не так?
– Думаю, да, – ответил Спок, – я присоединюсь к вам на палубе ангара. И если хотите знать мое мнение, я рад, что ваше немедленное решение вопроса с Адмиралтейством позволит нам не нарушать установленного порядка работы. Не хотел бы столкнуться со спадом работоспособности у членов команды. А сейчас прошу меня извинить…
– Конечно, конечно, мистер Спок… – Кирк, проводив взглядом своего помощника, с облегчением рассмеялся. Не волнуйся, я не скажу ни единой душе, да в любом случае мне бы никто не поверил… Но на какое-то мгновение он был уверен, что видел своего собранного, рационального, невозмутимого мистера Спока… взволнованным и немного растерянным.
– Мостик. Но я все еще не знаю…
– Говорит Спок. Ухура, у вас все в порядке?
– Просто прекрасно, мистер Спок! Пока никаких проблем не возникало, – ее заглушал хор голосов, говорящих что-то одновременно. Он старался не обращать на них внимания.
– Хорошо, список имен, обозначенных в отпускных листках, сейчас появится на экране. Можете проинформировать членов команды.
– Ах, мистер Спок! Вам когда-нибудь говорили, что вы волшебник?
– Нет, конечно, Ухура. Это было бы лестью. Никакого волшебства в том, чтобы ввести информацию в компьютер, а через пять минут получить выполнение задачи, минуя не правильное понимание, вспышки раздражения, утомительные объяснения. А сейчас можете отпустить всех на отдых, да и вам самой не мешало бы расслабиться.
– О, нет, сэр, лучше останусь – я могу вам понадобиться. И, к тому же, я сейчас не чувствую усталости.
– Как вам будет угодно. Кстати, через двадцать пять минут я ожидаю гостя. Известите меня, пожалуйста, когда поступит сигнал о его прибытии на площадку ангара. И еще, капитану необходимо сойти на землю, поэтому он спрашивал, когда отправится первый шаттл.
– Приблизительно через десять минут, сэр, но уже попросил для себя доктор Маккой.
– Ничего страшного. Пошлете его потом на площадку ангара.
– Хорошо, сэр, но что мне объяснить доктору?
– Можете сказать ему, Ухура, что он… – смысл паузы можно было понять как угодно, – ., что капитан выше по званию.
К счастью, Споку не пришлось слышать ответ доктора.
– Будь я проклят, Фред. Никогда ничего подобного не видел!
– Угу, и я. Не помнишь, какой именно из этих двух нужен мистеру Споку?
– Нет. Было сказано, просто один доставить в штаб – там соберутся все наши умы. Основная часть приказа касалась того, как следует перевозить этот предмет: не допускать изменения давления, не кантовать и т, д. Мистер Спок сам знает об этой игрушке не больше, чем мы.
– Говорят, он придирчив? – проворчал Димуро.
– Говорят, но будешь придирчивым, когда ты должен вступить в процедуру стандартных операций, не зная, с чем имеешь дело. – Харпер впустил воздух в воздушную подушку контейнера, осторожно поместил туда ящик и, плотно закрыв крышку, нажал кнопку пуска. Потом перевел взгляд на оставшуюся коробку. Что же в ней может находиться?
– Жаль, что на это чудо не может взглянуть моя мать. Я, конечно, очень уважаю мистера Спока, но она все-таки специалист не хуже. Ее бы задело, знай она, как смело обращается Звездный Флот с такими вещами. Слушай, а может…
– Не болтай, Харпер, доделай сначала свою работу.
– Не принимай близко к сердцу, Фред… Командир Дориш? Говорит Харпер, сэр. Груз мистера Спока отправлен. Всего мы обнаружили четыре одинаковых ящика. Едва ли это произведения искусства. А вообще-то трудно сказать без тщательного анализа.
– Это уже не наша обязанность, Харпер. Вы мне нужны здесь, внизу – и тот парень, твой преданный друг.
– Да, сэр, но не могли бы мы доставить один ящичек в Живой Городок, чтобы его там внимательно исследовали?
– Подарочек для твоей матери, а-а, Харпер?
– Да, сэр, она была бы счастлива, да и к тому же, она знает в этом толк. Можно я быстро свяжусь с мистером Споком?
– Ну что ж, если я удовлетворил его просьбу, то почему бы не удовлетворить им твою? Кому от этого будет плохо? Действуй, только поторопись, и поскорее спускайтесь.
– Хорошо, сэр, есть! Связь окончена… Славный дружище Дориш. – Харпер возился со вторым контейнером.
– Поторапливайся, слышал, что сказал старик?
– Помолчи, Фред, мы все равно ждем, пока придет контейнер за этим подарком. – Запечатав новую коробку, он аккуратно надписал на крышке: «Привет от Ромуланской Империи!» Он не заметил направлявшегося к нему Димуро.
– Здравствуйте, могу чем-нибудь помочь? – поинтересовался тот.
Резко обернувшись, Харпер неожиданно увидел стоящую за спиной невысокую молодую женщину с миловидным лицом, обрамленным блестящими волосами каштанового цвета. Девушка была полностью сосредоточена на бумажках, которые держала в руке, что-то там усердно вычитывая.
– Извините, вы мистер Харпер? Я – Корбет, и мне нужно… Bay! – Она удивленно огляделась вокруг. – Настоящий современный ромуланский корабль! Ну и свалка же здесь!
– Да, знаете ли, эти ромулане – такие хищники. А теперь скажите-ка, что такая симпатичная девушка делает на этой отвратительной…
– Фред, подожди… Здравствуйте, я Харпер. Не обращайте на него внимания. Его нельзя было сюда пускать. – «Какая красивая, – подумал он, оценивая ее улыбку, – могу поклясться, что она почти всегда так соблазнительно улыбается. А сейчас она, наверное, находит ситуацию забавной».
– Неудивительно, – на ее щеках играли ямочки, – на многих людей оказывает влияние окружающая обстановка. – Харпер и девушка-лейтенант задорно рассмеялись. Их глаза встретились, и они продолжали улыбаться друг другу безо всякой причины. Наконец, неожиданно вспыхнув, Корбет взяла себя в руки и произнесла:
– м-м… этот предмет отправляется вниз, в штаб. Но что это?
– Что это? Кто ж вам скажет… Это никому неизвестно. Один в штаб… – «Ну как глаза могут быть такими лучезарно-голубыми?», – а вот этот – в Живой Городок. Ну, Дориш и надавал вам заданий… – в его голосе звучали ласковые потки. Они продолжали, улыбаясь, смотреть друг на друга.
– У меня все равно запланирован дополнительный полет, и хотя сегодня над Фриско предсказывают ураган, надеюсь, все обойдется. – Медля, она тщательно проверила ярлыки и номера транспортируемого груза. – Ну что ж, если это все, мистер Харпер…
– Зовите меня Бобби. Да, боюсь… я имею в виду, спасибо…
– Джесси, – ласково блеснули голубые глаза, – обращайтесь, когда понадобится.
Нагнувшись, Харпер нажал кнопку отправления контейнеров, а Димуро, досадуя и злясь, сделал последний мстительный выстрел:
– Будьте осторожны с грузом, Корбет, а то мистер Спок достанет вас отовсюду живой или мертвой.
– Я всегда осторожна, – бесстрастно ответила девушка, направляясь к лифту, – поэтому попросите его не волноваться. – Она успела махнуть на прощание Харперу, и дверцы лифта с монотонным жужжанием закрылись за ней.
Победно улыбаясь, Харпер повернулся к Димуро.
– Она – та самая! Та самая, Фред! Она – само совершенство! Она очаровательна, она красива – и я ей понравился! И Обо ей понравится, я уверен, я знаю, не спрашивай меня, откуда, но… О, нет! – Харпер мгновенно вернулся в мир реальности. – Где Обо? Я не видел его с тех пор, как… О, это ужасно!
– Нам сейчас нужно идти к шефу с докладом о выполненной работе – вот что ужасно.
– Обо может уже быть где угодно! О, я же говорил ему никуда не ходить… Обо! – окликнул он, слабо надеясь, что его друг где-то рядом, на мостике. К счастью, он услышал слабое покашливание.
Неудобно скорчившись под станцией связи, Обо сидел в дальнем углу главного отсека, обхватив руками колени и удивленно моргая.
– Мы иддем ддоммой, Бббоббби? – жалобно проскулил он.
– Нет, мы и так дома. Эй, что случилось? Тебе не здоровится или что? – Опустившись на колени рядом с другом, он внимательно взглянул ему в глаза.
– Пппллохое мместо, Бббоббби! Иддем дддоммой ссейчас!
Димуро застонал:
– О, Господи! Этих капризов только не хватало. Обо, как всегда, со своими фантазиями.
– Тихо, Фред. Послушай меня, Обо, мы не можем прямо сейчас отправиться домой. У нас еще есть работа. Ну, хочешь пойти домой один?
– Нет, ххочу осстаться с ттоббой.
Обо взволнованно протянул руки Харперу, и тот крепко сжал их в своих ладонях. Беландрид был, очевидно, напуган.
– Интересно, что его тревожит? – вслух размышлял Харпер, когда они втроем направлялись к лифту, – должна же быть причина…
– Какая разница? Твои мысли – лишь пустая трата времени…
– Нет, Фред, нет. Мы только что принесли большую пользу, но, как сказал Дориш, кому от этого будет плохо?
Но, наблюдая за отходящим от корабля шаттлом капитана, Спок понял, что постоянно думает о сегодняшнем вечере.
От пыльного Хэллгарда до грузового отсека «Энтерпрайза» предстоял долгий путь. Сегодня люди приветливо встретят кадета Саавик в ее первом путешествии на звездном корабле Федерации, не находя ничего необычного в том, что она вулканка, и не зная, почему для нее доверие с их стороны является высшей наградой. Но с волнением ожидая предстоящую встречу, Спок не мог не вспомнить прошлое, другую ночь, всего шесть лет назад.
Следующим утром, сломав последнее записывающее устройство, она спрятала его компьютер. Заранее подготовленный к такому случаю, Спок запасся большой стопкой бумаги и коробкой графитовых карандашей. Вчерашний вечерний урок состоял всего из одного предложения: «Меня зовут Саавик», написанного ею по-вулкански.
Карандаши ломались, бумага рвалась. Понимая, что это были первые, а потому самые трудные шаги в расставании с невежеством, он каждый такой взрыв встречал спокойно, подавая снова и снова целый карандаш или чистый лист бумаги, ободряя ее ласковыми словами.
– Саавик, ты можешь вывести свое имя на экране компьютера. Теперь ты должна научиться писать его сама. Будь терпеливой. Для всего на свете нужно…
– Ненавижу тебя с самого начала! – отчаянно кричала она, сжимая кулаки, разбрасывая карандаши и расшвыривая бумагу. – Ненавижу твой глупый ублюдский мир. – Она яростно метнула в стену лежавшую на столе карту. – Уходи, Спок! Уходи отсюда!
– Саавикам, ты переутомлена, и я уверен, что… – Коробка из-под карандашей просвистела всего в сантиметре от его головы и ударилась о стену, – ты уже сделала свой выбор. Ну, успокойся, малыш, пришло время поспать.
– Нет! Не спать! Не буду спать! – в ее глазах промелькнул уже знакомый Споку дикий, озлобленный страх, и в долю секунды она вскочила на стол, готовая сбежать в любое мгновение, если он приблизится к ней хоть на шаг. – Уходи со своим дурацким сном! Уходи со своей дурацкой писаниной! Убирайся прочь, Спок! Убирайся!
– Хорошо, Саавик. Нет необходимости ломать оставшиеся в комнате вещи. – Не без опаски он взглянул на стул, занесенный над его головой. – Наш урок закончен. – Резко и решительно развернувшись, он молча вышел; стул, пролетев через всю комнату, ударился о закрывшуюся за его спиной дверь.
Ночь была долгой. Сонное спокойствие то и дело нарушалось проклятиями и руганью, вновь сменявшимися тишиной. Лежа в постели, Спок смотрел в темноту, не переставая спрашивать себя, в чем же он просчитался.
Утром, открыв дверь ее комнаты, он в ужасе отпрянул: подобного царства хаоса и полнейшего разрушения Спок не видел никогда. Ему не верилось, что в одной комнате может находиться столько сломанных вещей одновременно. Осторожно перешагивая через обломки мебели и обрывки скомканной бумаги, он подошел к столу, на котором, трогательно свернувшись калачиком, мирно спала Саавик, держа в кулаке помятый листок. Он аккуратно разжал ее пальцы. Буквы неровные, прыгающие. Но слова были составлены правильно: «Спок не уходи меня зовут саавик».
Его сердце наполнилось нежностью. Еще раз посмотрев на смятый листок, он с любовью перевел взгляд на спящее личико, на котором застыло выражение страха. Обведя взглядом комнату, Спок не без иронии представил себе, что будет, когда Саавик придется заставлять писать целый параграф. Аккуратно свернув листок, он поспешно отложил его в сторону.
Спок ничего не знал о детях. Он лишь смутно помнил какие-то отрывочные эпизоды своего детства, первых переживаний, взросления. Но сейчас… Одно дело – спасти жизнь, другое – дать человеческому существу образование и воспитание. Не понимая мотивов и причин собственного поведения, Спок чувствовал, что он обязан сделать это. Он твердо знал: две судьбы – его, взрослая, и ее, хрупкая, неопределившаяся, – отныне переплетены, слиты воедино. Спок не бросит ее. Навряд ли кто-нибудь, кроме него, смог бы вытерпеть все капризы и выходки Саавик: на Гамма Эри она отказалась признать свое вулканское происхождение, враждебно нападая на других детей при каждой возможности. Для того, чтобы изменить сознание девочки и помочь ей утвердиться в мире людей, Спок взял, не колеблясь, годовой отпуск, решив куда-нибудь уехать с Саавик. Дорог был каждый день – времени катастрофически не хватало.
Все беландриды выглядят одинаково и живут вместе, лишь этот захотел оставить свою планету – океан Беландрос – и с экипажем Федерации вернуться на Землю. Никто не знал, почему. Его удивительный талант работать с механизмами оставался незамеченным до того времени, пока на космодроме не появился новый инженер, лейтенант Роберт Харпер.
В первый день Обо неотступно следовал за Харпером повсюду, предлагая подержать вещи, подать необходимое, в общем, так или иначе, стараясь быть полезным. Харпер решил, что это забавное существо работает здесь давно. Когда командир Дориш пришел в инженерную за помощью, объясняя, что отказало реле, забавное существо неожиданно ответило: «Лллегкко иссправвить», сунуло обнаженные пальцы в цепь и в течение нескольких секунд починило всю панель.
Весть сенсацией мгновенно облетела весь космодром. Подошел день отправления Обо с космодрома в музей – все, как будто случайно, забыли об этом. Обо остался. Никто не сомневался в его таланте. Обо стал пользоваться огромным успехом, был просто нарасхват, и командир Дориш решил, что этот маленький инопланетный помощник должен быть как-то «усыновлен» Звездным Флотом. С Обо остался и Харпер, надеясь, что его необычного друга оценят и не станут обижать. Но Димуро оказался прав: Обо никогда не будет служить в Звездном Флоте.
Несмотря на то, что его словарный запас был очень маленьким и детским, он все-таки умел разговаривать по-английски, быстро понимал и четко выполнял приказы. Но он не имел понятия о рангах или дисциплине, не мог защитить самого себя, не говоря уже о других. Харпер снова и снова объяснял ему основные правила поведения, но Обо забывал. Не выносящий обмана, зла или грубости, в критические моменты он падал в обморок или разражался потоком слез; когда же Обо хвалили, он преданно обнимал своего благодетеля. Поэтому люди, хоть и были благодарны Обо за мастерство в работе, частенько подшучивали над ним, похлопывая по плечу, как будто он заслуживал только этого. В сущности, он желал немногого: быть любимым, чинить сломанные вещи и всегда находиться рядом с Бобби Харпером. Когда его не воспринимали всерьез, Обо не обижался и не возражал. Обижался и возражал только сам Харпер. Только Харпер верил, что Обо способен на очень многое, и что в этом рано или поздно убедятся все остальные. А пока он не собирался никуда улетать, уезжать, уплывать без своего друга. Если новой подружке Харпера не нравился «волочащийся повсюду за Бобби» Обо, значит, это была «не правильная» девушка, и Бобби Харпер, не задумываясь, расставался с ней.
– Ну что, теперь люди могут без труда поглощать напитки из автомата?
Обо кивнул.
– Ллегко пппоччинннил. Оччень ббыстро. Оббо ммоллодддец, ммоллодддец!
– А что же ты сам пил?
– Ввводу! Ммою любиммую!
Димуро ухмыльнулся.
– Ты непривередлив, Обо, тебе это известно?
– Ддда, Фффред.
Экран дисплея ожил, на нем появилась информация о координатах, месте назначения и планирования пути. Компьютер управления полетом передал инструкции: «Центральный штаб, грузовому отсеку 27: приступайте к починке четвертого дока. Дежурный офицер, для сообщений используйте безопасный код.»
– Понятно, Главный. Лейтенант Роберт Харпер, код 8121.
– Слышал? Что я говорил? – заговорщицки прошептал Димуро, – мы никому не можем сказать, чем тут занимаемся.
– Сссекррет, Бббоббби? – глаза Обо округлились, блеснув одновременно с изумлением и восхищением.
– Большой секрет, особенно, для тебя, – по-наставнически предупредил Харпер. Он всегда предупреждал друга, если информацию нужно было хранить в секрете, но часто Обо об этом тоже забывал.
Димуро и Харпер, подойдя к окну, наблюдали за посадкой «Энтерпрайза». На сверкающем металлическом корпусе мигали разноцветные огоньки, а боковая надпись «Энтерпрайз 1701» становилась все крупнее по мере того, как корабль приближался.
– Тттолллько пподддумай! Кккакк зздддорровво, Ббобби!
– Здорово, Обо. Сегодня вечером будь умницей. Станешь делать только то, о чем я тебя попрошу. Без моего разрешения не слоняйся нигде и ничего не пытайся починить.
Наконец, все вместе они направились по извилистому лабиринту, отгороженному с двух сторон пограничными буйками, к постоянно мигающим светлячкам основной взлетной площадки Звездного Космодрома.
* * *
– Может быть, это простой алгоритм, капитан. – Спок, нахмурившись, смотрел на экран с раскодированным сообщением.Кирк покачал головой.
– Алгоритм? Ты сам-то веришь в это?
– Трудно сказать, капитан. Отсутствие ясности, с которой…
Кирк не слышал его, погруженный в свои мысли.
– Черт бы побрал этого Ногура! – Он взглянул на застывшую перед ним запись, словно надеясь, что она как-то изменится. Однако, на него смотрели все те же фразы: «Адмиралу Джеймсу Т. Кирку, командиру военного корабля «Энтерпрайз»: обнаружен ромуланский корабль. Что за инцидент? Доложить лично к 8-00 час., 15-го числа. Адмиралтейство шлет свою благодарность и имеет для вас в запасе хорошую новость. Как насчет ленча?.. Гейгачиро Ногура.»
– 15-е число – это послезавтра. – Кирк в бешенстве ударил кулаком по столу. – Я его убью, клянусь, убью, как только доберусь до Адмиралтейства.
Спок терпеливо ждал, пока гнев капитана уляжется.
– Я более чем просто доволен работой своей команды! Мы привезли им настоящий ромуланский корабль!
– Что еще больше укрепило вашу репутацию, – заметил Спок, пытаясь несколько изменить ход мыслей командира. – Но, чтобы сделать вывод…
– Ну, неужели вы не понимаете, именно так оно и будет. Теперь он может пристегнуть мне на грудь медаль, снова привязать к столу, канцелярским бумагам, поздравляя меня в то время, когда сам станет заниматься этим делом.
– Я не уверен, что последую…
– Это основополагающий принцип бюрократии – подняться до уровня своей собственной некомпетентности.
– Конечно, капитан, это просто нелепо.
– Но это случается постоянно. Вот как это работает. Существует некий парень, понимаешь, который делает прекрасные… ну, скажем, шестеренки…
Не желая перебивать, Спок послушно наклонил голову, чувствуя, что разговор будет долгим.
–., и делает он эти шестеренки ну просто замечательно, хорошие, полезные шестеренки, ему нравится это делать, он выпускает их вовремя, работает очень старательно и даже знает способы, как можно выпускать больше шестеренок за единицу времени, постепенно повышая и качество. Так что же делают они?
Спок, не ожидавший такого запала, удивленно и суверенно пожал плечами.
– А они выбирают его вице-президентом! О работе которого он не знает абсолютно ничего! И ничего не умеет делать на этом посту! А на производство шестеренок они ставят кого-нибудь другого, желающего в жизни только одного… – Кирк оглядел комнату, будто бы видя ее в последний раз. – Знаешь, Спок, все, о чем я всегда мечтал, – это управлять космическим кораблем. Этим кораблем. Я умею это делать лучше всего. Ногура, уверен, я не нужен. Так почему же он не может просто оставить меня в покое?
Спок на мгновение задумался. Если бы капитану требовалось сочувствие, он обратился бы, в первую очередь, к Маккою. Сейчас Спок не стал глубоко вникать в нерациональность бюрократии или подоплеку намерений адмирала Ногура, но у него появилось неуютное чувство, что капитан абсолютно прав.
– А нельзя просто отказаться от их предложения?
– Теоретически, – хмуро проворчал Кирк, – на бумаге… может быть, и можно. А вот перед его лицом…
Не в первый раз. Самые неудачные моменты карьеры Кирка, хуже, чем диверсии клингонов и врагов-инопланетян, проходили именно в офисе Ногура, где капитан бился за право остаться командиром «Энтерпрайза». Он выиграл и на этот раз, потому что на Землю был привезен некий космический незнакомец, и даже Ногура пришлось признать, что опыт капитана в работе с неземными объектами просто бесценен. Кирк всегда выходил победителем. В обманчиво-благодарном свете общественной признательности он понимал, что мог бы давно уйти в отставку. И даже как-то пытался сделать это.
Сейчас Кирк был растерян: его мысли никак не выстраивались в четкий план действий. «Энтерпрайз» уже стоял в доке, Земля спокойно совершала очередной оборот у них под ногами, но Кирка охватило навязчивое ощущение, будто им управляет чья-то властная рука, управляет, независимо от его собственной воли.
– Ну что ж, значит, так тому и быть. – На смену гневу пришло равнодушие и усталость. Внутренний голос мрачно говорил ему, что на этот раз победителем выйти не удастся. Спок не знал Ногура так, как знал его Кирк. И от Спока нельзя требовать умения читать между строк. Да и что я, в любом случае, жду от Спока? Решения моих проблем? Стыдясь самого себя, Кирк понял, что это именно то, чего бы ему хотелось. Но это было невозможно, а, главное, несправедливо по отношению к Споку. Он резко встряхнулся, пытаясь освободиться от этих мыслей.
– Извини, Спок, это мои проблемы. Ты можешь идти. Поговорим об этом позже.
– Как будет угодно, капитан, но… не сможете ли вы удовлетворить мое любопытство по одному маленькому вопросу? Почему вы считаете, что должны встретиться с адмиралом Ногура 15-го числа?
Кирк удивленно посмотрел на собеседника: на Спока было не похоже, чтобы он не понял самой сути дела.
– Потому что мне так приказано.
– Нет, капитан, не хочу показаться самонадеянным, но вам приказано не это. – У Кирка от неожиданности отвисла челюсть, и он недоверчиво уставился на экран, ожидая увидеть чудо. – Как я уже говорил раньше, текст шифровки выражен общими фразами и поэтому открыт для интерпретации…
Наконец, Кирк увидел то, о чем говорил Спок.
Увидел, и его губы медленно растянулись в хитрой, довольной улыбке.
– Ты прав, Спок, ты прав – к 8-00 часам!
– Что может означать: вы должны явиться немедленно, или…
–., в крайний срок!
– Просто срочно доложить – это намного яснее. Обычно такого рода ошибки в вулканской бюрократической системе не встречаются. Возможно, некая заимствованная двусмысленность вашего языка…
– Возможно, возможно, – засмеялся Кирк, – но я лучше подам доклад прямо сейчас.
– Прямо сегодня?
– Ну да, а почему бы и нет? Ногура у себя. Сегодня вряд ли кто уйдет в положенное время. Все начальство, наверняка, соберется в офицерской комнате. – Кирк поднялся и стал вышагивать из угла в угол. Все становилось на свои места: быстрое путешествие туда и обратно, неопровержимое доказательство того, что он там был, – а потом… его не увидят вплоть до 15-го числа, и уж тогда…
– Спок, улетаем завтра ночью в 23-00. Извести заведующих отсеками. У этого корабля есть задача, которую нужно выполнить до конца.
– В самом деле? А отпускные листы вы подпишете, капитан?
– Пусть у меня отсохнут руки, если я этого не сделаю. Но давай все упростим. Два двенадцатичасовых оборота, половина экипажа… о, черт! – Кирк заметил на столе нетронутую бумагу.
– Позвольте мне, капитан, – предложил Спок, искусно завладев документами. – Вызвать лифт?
– Прямо сейчас. Хочешь поехать один? Дабы соблюсти требование конспирации?
– Ну что вы, капитан, – Спок старался выглядеть оскорбленным, – я вообще не знаю, что существует какая-то конспирация. Я планирую завтра – в штаб, а уже вечером буду ожидать на борту своего гостя.
– А-а, да, своего студента. Я вернусь через несколько часов. Если останется время, то буду рад познакомиться с ним.
– Да… это будет… очень интересно. Спасибо.
– Спасибо тебе, Спок.
– Не за что, капитан. Я просто помогаю вам выполнять приказы начальства. Что, естественно, является моей прямой обязанностью.
– Конечно. Так как насчет того, чтобы проводить меня? Или тебе нужно вернуться на мостик?
Некоторые вещи, такие, как солнце, луна и Спок никогда не меняются, – подумал с благодарностью Кирк, – и что бы я делал, если бы это было не так?
– Думаю, да, – ответил Спок, – я присоединюсь к вам на палубе ангара. И если хотите знать мое мнение, я рад, что ваше немедленное решение вопроса с Адмиралтейством позволит нам не нарушать установленного порядка работы. Не хотел бы столкнуться со спадом работоспособности у членов команды. А сейчас прошу меня извинить…
– Конечно, конечно, мистер Спок… – Кирк, проводив взглядом своего помощника, с облегчением рассмеялся. Не волнуйся, я не скажу ни единой душе, да в любом случае мне бы никто не поверил… Но на какое-то мгновение он был уверен, что видел своего собранного, рационального, невозмутимого мистера Спока… взволнованным и немного растерянным.
* * *
Когда Спок минутой спустя позвонил на мостик, он услышал голос Ухуры:– Мостик. Но я все еще не знаю…
– Говорит Спок. Ухура, у вас все в порядке?
– Просто прекрасно, мистер Спок! Пока никаких проблем не возникало, – ее заглушал хор голосов, говорящих что-то одновременно. Он старался не обращать на них внимания.
– Хорошо, список имен, обозначенных в отпускных листках, сейчас появится на экране. Можете проинформировать членов команды.
– Ах, мистер Спок! Вам когда-нибудь говорили, что вы волшебник?
– Нет, конечно, Ухура. Это было бы лестью. Никакого волшебства в том, чтобы ввести информацию в компьютер, а через пять минут получить выполнение задачи, минуя не правильное понимание, вспышки раздражения, утомительные объяснения. А сейчас можете отпустить всех на отдых, да и вам самой не мешало бы расслабиться.
– О, нет, сэр, лучше останусь – я могу вам понадобиться. И, к тому же, я сейчас не чувствую усталости.
– Как вам будет угодно. Кстати, через двадцать пять минут я ожидаю гостя. Известите меня, пожалуйста, когда поступит сигнал о его прибытии на площадку ангара. И еще, капитану необходимо сойти на землю, поэтому он спрашивал, когда отправится первый шаттл.
– Приблизительно через десять минут, сэр, но уже попросил для себя доктор Маккой.
– Ничего страшного. Пошлете его потом на площадку ангара.
– Хорошо, сэр, но что мне объяснить доктору?
– Можете сказать ему, Ухура, что он… – смысл паузы можно было понять как угодно, – ., что капитан выше по званию.
К счастью, Споку не пришлось слышать ответ доктора.
* * *
Харпер и Димуро стояли на ромуланском мостике, снова и снова перечитывая официальное сообщение и с любопытством разглядывая два ярких предмета, стоящих рядом друг с другом на навигационной станции. Ящики выглядели одинаково: те же самые излучаемые, движущиеся по спирали световые лучи, то же изменение оттенков цветов, та же гладкая светящаяся поверхность.– Будь я проклят, Фред. Никогда ничего подобного не видел!
– Угу, и я. Не помнишь, какой именно из этих двух нужен мистеру Споку?
– Нет. Было сказано, просто один доставить в штаб – там соберутся все наши умы. Основная часть приказа касалась того, как следует перевозить этот предмет: не допускать изменения давления, не кантовать и т, д. Мистер Спок сам знает об этой игрушке не больше, чем мы.
– Говорят, он придирчив? – проворчал Димуро.
– Говорят, но будешь придирчивым, когда ты должен вступить в процедуру стандартных операций, не зная, с чем имеешь дело. – Харпер впустил воздух в воздушную подушку контейнера, осторожно поместил туда ящик и, плотно закрыв крышку, нажал кнопку пуска. Потом перевел взгляд на оставшуюся коробку. Что же в ней может находиться?
– Жаль, что на это чудо не может взглянуть моя мать. Я, конечно, очень уважаю мистера Спока, но она все-таки специалист не хуже. Ее бы задело, знай она, как смело обращается Звездный Флот с такими вещами. Слушай, а может…
– Не болтай, Харпер, доделай сначала свою работу.
– Не принимай близко к сердцу, Фред… Командир Дориш? Говорит Харпер, сэр. Груз мистера Спока отправлен. Всего мы обнаружили четыре одинаковых ящика. Едва ли это произведения искусства. А вообще-то трудно сказать без тщательного анализа.
– Это уже не наша обязанность, Харпер. Вы мне нужны здесь, внизу – и тот парень, твой преданный друг.
– Да, сэр, но не могли бы мы доставить один ящичек в Живой Городок, чтобы его там внимательно исследовали?
– Подарочек для твоей матери, а-а, Харпер?
– Да, сэр, она была бы счастлива, да и к тому же, она знает в этом толк. Можно я быстро свяжусь с мистером Споком?
– Ну что ж, если я удовлетворил его просьбу, то почему бы не удовлетворить им твою? Кому от этого будет плохо? Действуй, только поторопись, и поскорее спускайтесь.
– Хорошо, сэр, есть! Связь окончена… Славный дружище Дориш. – Харпер возился со вторым контейнером.
– Поторапливайся, слышал, что сказал старик?
– Помолчи, Фред, мы все равно ждем, пока придет контейнер за этим подарком. – Запечатав новую коробку, он аккуратно надписал на крышке: «Привет от Ромуланской Империи!» Он не заметил направлявшегося к нему Димуро.
– Здравствуйте, могу чем-нибудь помочь? – поинтересовался тот.
Резко обернувшись, Харпер неожиданно увидел стоящую за спиной невысокую молодую женщину с миловидным лицом, обрамленным блестящими волосами каштанового цвета. Девушка была полностью сосредоточена на бумажках, которые держала в руке, что-то там усердно вычитывая.
– Извините, вы мистер Харпер? Я – Корбет, и мне нужно… Bay! – Она удивленно огляделась вокруг. – Настоящий современный ромуланский корабль! Ну и свалка же здесь!
– Да, знаете ли, эти ромулане – такие хищники. А теперь скажите-ка, что такая симпатичная девушка делает на этой отвратительной…
– Фред, подожди… Здравствуйте, я Харпер. Не обращайте на него внимания. Его нельзя было сюда пускать. – «Какая красивая, – подумал он, оценивая ее улыбку, – могу поклясться, что она почти всегда так соблазнительно улыбается. А сейчас она, наверное, находит ситуацию забавной».
– Неудивительно, – на ее щеках играли ямочки, – на многих людей оказывает влияние окружающая обстановка. – Харпер и девушка-лейтенант задорно рассмеялись. Их глаза встретились, и они продолжали улыбаться друг другу безо всякой причины. Наконец, неожиданно вспыхнув, Корбет взяла себя в руки и произнесла:
– м-м… этот предмет отправляется вниз, в штаб. Но что это?
– Что это? Кто ж вам скажет… Это никому неизвестно. Один в штаб… – «Ну как глаза могут быть такими лучезарно-голубыми?», – а вот этот – в Живой Городок. Ну, Дориш и надавал вам заданий… – в его голосе звучали ласковые потки. Они продолжали, улыбаясь, смотреть друг на друга.
– У меня все равно запланирован дополнительный полет, и хотя сегодня над Фриско предсказывают ураган, надеюсь, все обойдется. – Медля, она тщательно проверила ярлыки и номера транспортируемого груза. – Ну что ж, если это все, мистер Харпер…
– Зовите меня Бобби. Да, боюсь… я имею в виду, спасибо…
– Джесси, – ласково блеснули голубые глаза, – обращайтесь, когда понадобится.
Нагнувшись, Харпер нажал кнопку отправления контейнеров, а Димуро, досадуя и злясь, сделал последний мстительный выстрел:
– Будьте осторожны с грузом, Корбет, а то мистер Спок достанет вас отовсюду живой или мертвой.
– Я всегда осторожна, – бесстрастно ответила девушка, направляясь к лифту, – поэтому попросите его не волноваться. – Она успела махнуть на прощание Харперу, и дверцы лифта с монотонным жужжанием закрылись за ней.
Победно улыбаясь, Харпер повернулся к Димуро.
– Она – та самая! Та самая, Фред! Она – само совершенство! Она очаровательна, она красива – и я ей понравился! И Обо ей понравится, я уверен, я знаю, не спрашивай меня, откуда, но… О, нет! – Харпер мгновенно вернулся в мир реальности. – Где Обо? Я не видел его с тех пор, как… О, это ужасно!
– Нам сейчас нужно идти к шефу с докладом о выполненной работе – вот что ужасно.
– Обо может уже быть где угодно! О, я же говорил ему никуда не ходить… Обо! – окликнул он, слабо надеясь, что его друг где-то рядом, на мостике. К счастью, он услышал слабое покашливание.
Неудобно скорчившись под станцией связи, Обо сидел в дальнем углу главного отсека, обхватив руками колени и удивленно моргая.
– Мы иддем ддоммой, Бббоббби? – жалобно проскулил он.
– Нет, мы и так дома. Эй, что случилось? Тебе не здоровится или что? – Опустившись на колени рядом с другом, он внимательно взглянул ему в глаза.
– Пппллохое мместо, Бббоббби! Иддем дддоммой ссейчас!
Димуро застонал:
– О, Господи! Этих капризов только не хватало. Обо, как всегда, со своими фантазиями.
– Тихо, Фред. Послушай меня, Обо, мы не можем прямо сейчас отправиться домой. У нас еще есть работа. Ну, хочешь пойти домой один?
– Нет, ххочу осстаться с ттоббой.
Обо взволнованно протянул руки Харперу, и тот крепко сжал их в своих ладонях. Беландрид был, очевидно, напуган.
– Интересно, что его тревожит? – вслух размышлял Харпер, когда они втроем направлялись к лифту, – должна же быть причина…
– Какая разница? Твои мысли – лишь пустая трата времени…
– Нет, Фред, нет. Мы только что принесли большую пользу, но, как сказал Дориш, кому от этого будет плохо?
* * *
«Это нелогично, – рассуждал Спок, успокаивая себя, – нельзя с нетерпением ждать тех или иных событий – они редко происходят так, как запланировано».Но, наблюдая за отходящим от корабля шаттлом капитана, Спок понял, что постоянно думает о сегодняшнем вечере.
От пыльного Хэллгарда до грузового отсека «Энтерпрайза» предстоял долгий путь. Сегодня люди приветливо встретят кадета Саавик в ее первом путешествии на звездном корабле Федерации, не находя ничего необычного в том, что она вулканка, и не зная, почему для нее доверие с их стороны является высшей наградой. Но с волнением ожидая предстоящую встречу, Спок не мог не вспомнить прошлое, другую ночь, всего шесть лет назад.
Следующим утром, сломав последнее записывающее устройство, она спрятала его компьютер. Заранее подготовленный к такому случаю, Спок запасся большой стопкой бумаги и коробкой графитовых карандашей. Вчерашний вечерний урок состоял всего из одного предложения: «Меня зовут Саавик», написанного ею по-вулкански.
Карандаши ломались, бумага рвалась. Понимая, что это были первые, а потому самые трудные шаги в расставании с невежеством, он каждый такой взрыв встречал спокойно, подавая снова и снова целый карандаш или чистый лист бумаги, ободряя ее ласковыми словами.
– Саавик, ты можешь вывести свое имя на экране компьютера. Теперь ты должна научиться писать его сама. Будь терпеливой. Для всего на свете нужно…
– Ненавижу тебя с самого начала! – отчаянно кричала она, сжимая кулаки, разбрасывая карандаши и расшвыривая бумагу. – Ненавижу твой глупый ублюдский мир. – Она яростно метнула в стену лежавшую на столе карту. – Уходи, Спок! Уходи отсюда!
– Саавикам, ты переутомлена, и я уверен, что… – Коробка из-под карандашей просвистела всего в сантиметре от его головы и ударилась о стену, – ты уже сделала свой выбор. Ну, успокойся, малыш, пришло время поспать.
– Нет! Не спать! Не буду спать! – в ее глазах промелькнул уже знакомый Споку дикий, озлобленный страх, и в долю секунды она вскочила на стол, готовая сбежать в любое мгновение, если он приблизится к ней хоть на шаг. – Уходи со своим дурацким сном! Уходи со своей дурацкой писаниной! Убирайся прочь, Спок! Убирайся!
– Хорошо, Саавик. Нет необходимости ломать оставшиеся в комнате вещи. – Не без опаски он взглянул на стул, занесенный над его головой. – Наш урок закончен. – Резко и решительно развернувшись, он молча вышел; стул, пролетев через всю комнату, ударился о закрывшуюся за его спиной дверь.
Ночь была долгой. Сонное спокойствие то и дело нарушалось проклятиями и руганью, вновь сменявшимися тишиной. Лежа в постели, Спок смотрел в темноту, не переставая спрашивать себя, в чем же он просчитался.
Утром, открыв дверь ее комнаты, он в ужасе отпрянул: подобного царства хаоса и полнейшего разрушения Спок не видел никогда. Ему не верилось, что в одной комнате может находиться столько сломанных вещей одновременно. Осторожно перешагивая через обломки мебели и обрывки скомканной бумаги, он подошел к столу, на котором, трогательно свернувшись калачиком, мирно спала Саавик, держа в кулаке помятый листок. Он аккуратно разжал ее пальцы. Буквы неровные, прыгающие. Но слова были составлены правильно: «Спок не уходи меня зовут саавик».
Его сердце наполнилось нежностью. Еще раз посмотрев на смятый листок, он с любовью перевел взгляд на спящее личико, на котором застыло выражение страха. Обведя взглядом комнату, Спок не без иронии представил себе, что будет, когда Саавик придется заставлять писать целый параграф. Аккуратно свернув листок, он поспешно отложил его в сторону.
Спок ничего не знал о детях. Он лишь смутно помнил какие-то отрывочные эпизоды своего детства, первых переживаний, взросления. Но сейчас… Одно дело – спасти жизнь, другое – дать человеческому существу образование и воспитание. Не понимая мотивов и причин собственного поведения, Спок чувствовал, что он обязан сделать это. Он твердо знал: две судьбы – его, взрослая, и ее, хрупкая, неопределившаяся, – отныне переплетены, слиты воедино. Спок не бросит ее. Навряд ли кто-нибудь, кроме него, смог бы вытерпеть все капризы и выходки Саавик: на Гамма Эри она отказалась признать свое вулканское происхождение, враждебно нападая на других детей при каждой возможности. Для того, чтобы изменить сознание девочки и помочь ей утвердиться в мире людей, Спок взял, не колеблясь, годовой отпуск, решив куда-нибудь уехать с Саавик. Дорог был каждый день – времени катастрофически не хватало.