– А в посреднической конторе их появление тебя удивило?
– Представь себе, да. То что там присутствует какой-то нелегальный бизнес – и говорить ничего, достаточно было взглянуть на этих типов.
– Ну, взглянуть – это не доказательство, – возразил Розовски. – У меня был учитель истории, добрейший человек. И очень интеллигентный. Но стоило ему вечером появиться на улице – все хулиганы разбегались… – он задумался, потом рассеянно спросил: – Кто, говоришь, принимал их там?
– Ничего я не говорю. Я там не был.
– Значит, несмотря на смерть хозяина, бюро продолжает работать, – сказал Розовски.
– В этом-то, как раз, ничего необычного нет, – сказал Маркин. – Я могу допить кофе?
– Что?… Да, пей, пей. Я тоже выпью. Скажи, Шломо Меерович был единственным хозяином? Партнеров у него не было?
– Не знаю.
– Больше ничего?
Маркин покачал головой.
– Я решил, что мозолить глаза не следует.
– Понятно… Да, интересно, интересно, – задумчиво сказал Розовски. – Семейная жизнь интересная. Да и деловая тоже. Есть какие-нибудь идеи?
– Никаких. Насчет идей ты у нас мастер. Я что вижу, то и докладываю. Без фантазий.
– Ну-ну, – Розовски сел напротив Маркина. – А предполагаемые махинации в квартирном бюро – это, разумеется, не фантазии.
– Интуиция, – коротко ответил Маркин.
– Я не верю в интуицию, – Розовски поморщился. – Хотя в этом деле все как-то… – он замолчал. – Как-то не так. Гороскопы, предчувствия.
– Вот видишь!
– Ничего не вижу. Ладно, я подумаю. Да, забыл тебе сказать: у нас появился новый стажер.
– Да? Опять из Иерусалима?
– Да, Шимшон прислал. Я его просил недавно.
– И как он? – с интересом спросил Маркин. – Стажер?
– Посмотрим завтра. Я поручил ему слежку за Головлевой.
– Ты, все-таки, подозреваешь нашу клиентку? – Алекс покачал головой. – В таком случае, не лучше ли отказаться от этого дела? Нельзя же искать возможность оправдания человека и одновременно подозревать его в совершении преступления!
– Во-первых, можно, – произнес Натаниэль задумчиво. – Во-вторых, нам поставлена конкретная задача: найти свидетеля. Я, кстати, уточнял у Грузенберга: что будет, если свидетель подтвердит виновность его клиентки.
– Нашей клиентки, – поправил Маркин.
– Все-таки, его клиентки, – возразил Розовски. – Нашим клиентом, строго говоря, является адвокат Грузенберг. Из расчета пятидесяти шекелей в час. Так и в соглашении записано. Черным по белому.
– В-третьих?
– Что – в-третьих?
– Ты сказал: «Во-первых, во-вторых…» Что в-третьих?
– В-третьих, я никого не подозреваю, – сказал Натаниэль. – Я просто прорабатываю версии.
– А у тебя есть версии?
– Нет.
Маркин засмеялся.
– Очень логично. Так что у нас новенького? Кроме появления стажера. Как его зовут?
– Илан. Очень серьезный молодой человек. Нового… – Розовски закурил очередную сигарету. – Новое то, что астрологией сейчас занимаются все кому не лень.
– Ну и что?
– Да нет, ничего, – сказал Натаниэль. – Просто отсюда все странности… – он поднялся на ноги, с хрустом потянулся. – Так, – с удовольствием произнес он. – На сегодня достаточно. Как там на улице? Дождь?
19
20
21
22
– Представь себе, да. То что там присутствует какой-то нелегальный бизнес – и говорить ничего, достаточно было взглянуть на этих типов.
– Ну, взглянуть – это не доказательство, – возразил Розовски. – У меня был учитель истории, добрейший человек. И очень интеллигентный. Но стоило ему вечером появиться на улице – все хулиганы разбегались… – он задумался, потом рассеянно спросил: – Кто, говоришь, принимал их там?
– Ничего я не говорю. Я там не был.
– Значит, несмотря на смерть хозяина, бюро продолжает работать, – сказал Розовски.
– В этом-то, как раз, ничего необычного нет, – сказал Маркин. – Я могу допить кофе?
– Что?… Да, пей, пей. Я тоже выпью. Скажи, Шломо Меерович был единственным хозяином? Партнеров у него не было?
– Не знаю.
– Больше ничего?
Маркин покачал головой.
– Я решил, что мозолить глаза не следует.
– Понятно… Да, интересно, интересно, – задумчиво сказал Розовски. – Семейная жизнь интересная. Да и деловая тоже. Есть какие-нибудь идеи?
– Никаких. Насчет идей ты у нас мастер. Я что вижу, то и докладываю. Без фантазий.
– Ну-ну, – Розовски сел напротив Маркина. – А предполагаемые махинации в квартирном бюро – это, разумеется, не фантазии.
– Интуиция, – коротко ответил Маркин.
– Я не верю в интуицию, – Розовски поморщился. – Хотя в этом деле все как-то… – он замолчал. – Как-то не так. Гороскопы, предчувствия.
– Вот видишь!
– Ничего не вижу. Ладно, я подумаю. Да, забыл тебе сказать: у нас появился новый стажер.
– Да? Опять из Иерусалима?
– Да, Шимшон прислал. Я его просил недавно.
– И как он? – с интересом спросил Маркин. – Стажер?
– Посмотрим завтра. Я поручил ему слежку за Головлевой.
– Ты, все-таки, подозреваешь нашу клиентку? – Алекс покачал головой. – В таком случае, не лучше ли отказаться от этого дела? Нельзя же искать возможность оправдания человека и одновременно подозревать его в совершении преступления!
– Во-первых, можно, – произнес Натаниэль задумчиво. – Во-вторых, нам поставлена конкретная задача: найти свидетеля. Я, кстати, уточнял у Грузенберга: что будет, если свидетель подтвердит виновность его клиентки.
– Нашей клиентки, – поправил Маркин.
– Все-таки, его клиентки, – возразил Розовски. – Нашим клиентом, строго говоря, является адвокат Грузенберг. Из расчета пятидесяти шекелей в час. Так и в соглашении записано. Черным по белому.
– В-третьих?
– Что – в-третьих?
– Ты сказал: «Во-первых, во-вторых…» Что в-третьих?
– В-третьих, я никого не подозреваю, – сказал Натаниэль. – Я просто прорабатываю версии.
– А у тебя есть версии?
– Нет.
Маркин засмеялся.
– Очень логично. Так что у нас новенького? Кроме появления стажера. Как его зовут?
– Илан. Очень серьезный молодой человек. Нового… – Розовски закурил очередную сигарету. – Новое то, что астрологией сейчас занимаются все кому не лень.
– Ну и что?
– Да нет, ничего, – сказал Натаниэль. – Просто отсюда все странности… – он поднялся на ноги, с хрустом потянулся. – Так, – с удовольствием произнес он. – На сегодня достаточно. Как там на улице? Дождь?
19
– Познакомься, Алекс, – сказал Натаниэль. – Наш новый стажер, Илан.
– Очень приятно, – Маркин с улыбкой пожал руку парню. – Как вчерашний день прошел? – Конечно.
– Нормально прошел, – Илан коротко глянул на зарывшегося в бумаги Натаниэля. – Без происшествий. Рассказать?
Розовски с досадой отбросил в сторону пачку конвертов.
– Вечно одно и то же… – проворчал он. – Офра, можешь ты мне объяснить, почему у нас сплошные долги? Разве мы не платили в прошлый раз за телефон?
Офра вплыла в кабинет, окинула взглядом Алекса и Илана и только после этого соизволила обратить внимание на раздраженного шефа.
– Позволь задать тебе один вопрос, – сказала она мягко.
Натаниэль с подозрением посмотрел на нее. Приняв этот взгляд за разрешение, Офра набрала воздуху и около пяти минут излагала свое мнение по поводу агентства вообще, своего начальника в частности, а также его отношения к подчиненным.
– Что же касается телефона, – сообщила она в заключение, – то я могу просто отключить его. Будете общаться с помощью телеграмм, – Офра мгновенно согнала с лица любезную улыбку и грозно уставилась на слегка обалдевшего Натаниэля. Маркин сказал:
– Офра, запиши речь. Я выучу.
– Свободна, – буркнул Натаниэль, придя в себя. – Илан, садись, рассказывай. Постарайся не упустить ни одной мелочи. Ты тоже послушай, – кивнул он Алексу.
Илан огляделся, пододвинул кресло, сел. Алекс сел напротив.
– Итак? – Натаниэль вопросительно посмотрел на невозмутимое лицо стажера. – Мы слушаем.
– Поначалу нмчего интересного не происходило, – сказал Илан. – Около двух часа просто сидел в машине перед подъездом. Никто не выходил и не входил. Я уже решил, что придется просто ждать до двенадцати. Примерно в четыре-тридцать ваша клиентка…
– Наша, – поправил Розовски. – Наша клиентка.
– Ну да, наша клиентка вышла из дома в сопровождении мужчины. Лет тридцать пять-сорок, прилично одет. Оба выглядели не очень веселыми. Во всяком случае, озабоченными. Сели в светло-голубой «дайатсу».
– Как он пришел, ты не видел? – спросил Алекс.
– Не видел.
– Может быть, просто не заметил?
– Вот еще! – лицо Илана оставалось невозмутимым, но по голосу чувствовалось, что вопрос его обидел. – Я же говорю – глаз не сводил с подъезда. Он пришел раньше, чем я подъехал. Я ведь там был в два-сорок пять.
– Когда ты подъехал, машина уже стояла у подъезда? – спросил Натаниэль.
– Да. Правда, я не знал, имеет ли она отношение к клиентке. Так, отметил про себя.
– А номер?
– Номер… – Илан достал из кармана куртки блокнот. – Номер я записал. Сразу же, на всякий случай. Других машин на улице не было. Вот: «399–411».
– Алекс, запиши, – распорядился Розовски. – Светло-голубой «дайатсу» номер «399–411». Продолжай, Илан, – кивнул он стажеру. – За руль сел мужчина?
– Естественно. И уехали, – Илан замолчал. – Я поехал за ними, – после небольшой паузы добавил он и вопросительно взглянул на Натаниэля.
– Все правильно, молодец, – Натаниэль поощрительно улыбнулся. – Надеюсь, они тебя не заметили?
– Не заметили. Думаю, им было не до меня.
– Вот как? – Натаниэль посмотрел на Алекса. Тот пожал плечами. – Почему ты так думаешь, Илан?
– Я ехал, сразу за ними, но в другом ряду, – ответил Илан. – Задние стекла у «дайатсу» не были затемнены. Так вот, всю дорогу они ссорились.
– Ссорились?
– Или препирались. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
Лицо Натаниэля выразило сомнение, но он промолчал.
– Ехали через весь город, – продолжил Илан. – Несколько раз я едва не потерял их из виду. Вот уж никак не думал, что во второй половине дня в центре такое движение, – пожаловался он. – К тому же я не мог приклеиться к ним вплотную. На светофоре…
– Лирические подробности потом, – перебил Розовски. – Куда они направлялись?
– Мы приехали на улицу… – Илан снова заглянул в блокнот. – Вот: Улица Мигдалей-Кнааним, дом 18, – он протянул адрес Натаниэлю. Розовски, не глядя, отложил листок в сторону:
– Дальше, – адрес ему ни о чем не говорил.
– Они довольно долго не выходили из машины. Продолжали ссориться. Потом она… наша клиентка вышла. Лицо ее было весьма раздраженным. Хлопнула дверью и ушла. Ушла очень быстро.
– Ты проследил, куда?
Илан огорченно развел руками.
– Не было возможности, – сказал он. – Там как раз занесло семитрейлер, он перекрыл дорогу. Сама улица узкая, едва разъедешься.
– Понятно… А ее приятель? Остался в машине?
– Нет. Немного подождал. Я думал – тоже ждет, пока грузовик развернется. Но он вышел из машины и вошел в подъезд. Пробыл там недолго… – Илан немного замялся. – Я решил, раз я все равно не могу проследить за клиенткой, зайду-ка и посмотрю, куда пошел ее друг. Они ведь явно собирались вместе. Мне кажется, он всю дорогу уговаривал ее зайти, а она отказывалась. И в конце концов ушла.
– Выводы потом, ладно?
Илан пожал плечами.
– Так куда же он вошел? – спросил Алекс.
– Квартира 8, – ответил стажер. – Но он не вошел. Никого не было дома. Во всяком случае, ему никто не открыл. Он несколько раз позвонил и вышел.
– Понятно. Дальше?
– Дальше мы уехали. Дорога уже была свободна, так что – сначала он, потом я.
– Больше ты не следил за ним?
Илан снова замялся.
– Следил, – ответил он. – А что?
– Куда он поехал потом?
– Улица Швуот, 29. Там он тоже пробыл недолго.
Розовски изумленно уставился на стажера.
– Повтори последний адрес! – приказал он.
– Швуот, 29, – послушно повторил Илан. – А в чем дело?
– В Тель-Авиве? – на всякий случай, уточнил Розовски.
– Очень приятно, – Маркин с улыбкой пожал руку парню. – Как вчерашний день прошел? – Конечно.
– Нормально прошел, – Илан коротко глянул на зарывшегося в бумаги Натаниэля. – Без происшествий. Рассказать?
Розовски с досадой отбросил в сторону пачку конвертов.
– Вечно одно и то же… – проворчал он. – Офра, можешь ты мне объяснить, почему у нас сплошные долги? Разве мы не платили в прошлый раз за телефон?
Офра вплыла в кабинет, окинула взглядом Алекса и Илана и только после этого соизволила обратить внимание на раздраженного шефа.
– Позволь задать тебе один вопрос, – сказала она мягко.
Натаниэль с подозрением посмотрел на нее. Приняв этот взгляд за разрешение, Офра набрала воздуху и около пяти минут излагала свое мнение по поводу агентства вообще, своего начальника в частности, а также его отношения к подчиненным.
– Что же касается телефона, – сообщила она в заключение, – то я могу просто отключить его. Будете общаться с помощью телеграмм, – Офра мгновенно согнала с лица любезную улыбку и грозно уставилась на слегка обалдевшего Натаниэля. Маркин сказал:
– Офра, запиши речь. Я выучу.
– Свободна, – буркнул Натаниэль, придя в себя. – Илан, садись, рассказывай. Постарайся не упустить ни одной мелочи. Ты тоже послушай, – кивнул он Алексу.
Илан огляделся, пододвинул кресло, сел. Алекс сел напротив.
– Итак? – Натаниэль вопросительно посмотрел на невозмутимое лицо стажера. – Мы слушаем.
– Поначалу нмчего интересного не происходило, – сказал Илан. – Около двух часа просто сидел в машине перед подъездом. Никто не выходил и не входил. Я уже решил, что придется просто ждать до двенадцати. Примерно в четыре-тридцать ваша клиентка…
– Наша, – поправил Розовски. – Наша клиентка.
– Ну да, наша клиентка вышла из дома в сопровождении мужчины. Лет тридцать пять-сорок, прилично одет. Оба выглядели не очень веселыми. Во всяком случае, озабоченными. Сели в светло-голубой «дайатсу».
– Как он пришел, ты не видел? – спросил Алекс.
– Не видел.
– Может быть, просто не заметил?
– Вот еще! – лицо Илана оставалось невозмутимым, но по голосу чувствовалось, что вопрос его обидел. – Я же говорю – глаз не сводил с подъезда. Он пришел раньше, чем я подъехал. Я ведь там был в два-сорок пять.
– Когда ты подъехал, машина уже стояла у подъезда? – спросил Натаниэль.
– Да. Правда, я не знал, имеет ли она отношение к клиентке. Так, отметил про себя.
– А номер?
– Номер… – Илан достал из кармана куртки блокнот. – Номер я записал. Сразу же, на всякий случай. Других машин на улице не было. Вот: «399–411».
– Алекс, запиши, – распорядился Розовски. – Светло-голубой «дайатсу» номер «399–411». Продолжай, Илан, – кивнул он стажеру. – За руль сел мужчина?
– Естественно. И уехали, – Илан замолчал. – Я поехал за ними, – после небольшой паузы добавил он и вопросительно взглянул на Натаниэля.
– Все правильно, молодец, – Натаниэль поощрительно улыбнулся. – Надеюсь, они тебя не заметили?
– Не заметили. Думаю, им было не до меня.
– Вот как? – Натаниэль посмотрел на Алекса. Тот пожал плечами. – Почему ты так думаешь, Илан?
– Я ехал, сразу за ними, но в другом ряду, – ответил Илан. – Задние стекла у «дайатсу» не были затемнены. Так вот, всю дорогу они ссорились.
– Ссорились?
– Или препирались. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
Лицо Натаниэля выразило сомнение, но он промолчал.
– Ехали через весь город, – продолжил Илан. – Несколько раз я едва не потерял их из виду. Вот уж никак не думал, что во второй половине дня в центре такое движение, – пожаловался он. – К тому же я не мог приклеиться к ним вплотную. На светофоре…
– Лирические подробности потом, – перебил Розовски. – Куда они направлялись?
– Мы приехали на улицу… – Илан снова заглянул в блокнот. – Вот: Улица Мигдалей-Кнааним, дом 18, – он протянул адрес Натаниэлю. Розовски, не глядя, отложил листок в сторону:
– Дальше, – адрес ему ни о чем не говорил.
– Они довольно долго не выходили из машины. Продолжали ссориться. Потом она… наша клиентка вышла. Лицо ее было весьма раздраженным. Хлопнула дверью и ушла. Ушла очень быстро.
– Ты проследил, куда?
Илан огорченно развел руками.
– Не было возможности, – сказал он. – Там как раз занесло семитрейлер, он перекрыл дорогу. Сама улица узкая, едва разъедешься.
– Понятно… А ее приятель? Остался в машине?
– Нет. Немного подождал. Я думал – тоже ждет, пока грузовик развернется. Но он вышел из машины и вошел в подъезд. Пробыл там недолго… – Илан немного замялся. – Я решил, раз я все равно не могу проследить за клиенткой, зайду-ка и посмотрю, куда пошел ее друг. Они ведь явно собирались вместе. Мне кажется, он всю дорогу уговаривал ее зайти, а она отказывалась. И в конце концов ушла.
– Выводы потом, ладно?
Илан пожал плечами.
– Так куда же он вошел? – спросил Алекс.
– Квартира 8, – ответил стажер. – Но он не вошел. Никого не было дома. Во всяком случае, ему никто не открыл. Он несколько раз позвонил и вышел.
– Понятно. Дальше?
– Дальше мы уехали. Дорога уже была свободна, так что – сначала он, потом я.
– Больше ты не следил за ним?
Илан снова замялся.
– Следил, – ответил он. – А что?
– Куда он поехал потом?
– Улица Швуот, 29. Там он тоже пробыл недолго.
Розовски изумленно уставился на стажера.
– Повтори последний адрес! – приказал он.
– Швуот, 29, – послушно повторил Илан. – А в чем дело?
– В Тель-Авиве? – на всякий случай, уточнил Розовски.
20
– Ты запомнил, как он выглядит? – спросил Розовски после короткого замешательства.
– Запомнил. Баренбойм успел лишь огорченно развести руками.
– Опиши!
– Лет тридцать пять, я уже говорил. Ну, может – тридцать восемь. До сорока, во всяком случае. Рост средний, – начал перечислять приметы Илан. – Выглядел вполне прилично. Серый костюм, коричневые туфли. Галстук в тон, дымчатые очки. По-моему, немного близорук, когда подъезжали к дому – на Мигдалей-Кнааним – долго присматривался к табличке, придерживая очки, – стажер немного помолчал. – Вообще похож на бизнесмена. Так мне показалось. Не из миллионеров, конечно, но…
– А почему не из миллионеров? – перебил Розовски.
– «Дайатсу» не «вольво», – ответил Илан. – И галстук не от Кардена.
– И очки не в золотой оправе, – подсказал Маркин. – Очень точное описание.
Стажер хмуро посмотрел на него, но ничего не ответил.
– Не придирайся, – строго сказал Розовски. И снова обратился к Илану: – Какие-то особенности, может быть, мелочи? Ничего такого не заметил?
– Я же не подъезжал близко.
– Понятно. Так ты полагаешь, они не ездили просто покататься? Знаешь, решили проветриться, по дороге у женщины потекла тушь или случилось что-нибудь с колготками. Она захотела вернуться, а он возражал. Ну и поссорились. Или это выглядело более серьезно?
Илан открыл было рот, но сказать ничего не успел. Дверь распахнулась, и несмотря на протестующий возглас Офры, в кабинет влетел Зеев Баренбойм, как всегда шумный и веселый.
– Привет всем! – закричал он. – А тебе, Натан – мои поздравления! – он потряс зажатой в руке газетой. – Вот это я понимаю – реклама.
В душе Натаниэля зашевелились нехорошие предчувствия.
– Спасибо за поздравления, – настороженно сказал он. – А можно узнать, с чем ты меня поздравляешь? Все праздники кончились неделю назад. А день рождения у меня в ноябре.
– При чем тут день рождения? – Баренбойм плюхнулся в свободное кресло и с наслаждением вытянул ноги. – Я об интервью.
– Что-что?! – Розовски выхватил у него газету. – Какое еще интервью? – он развернул газету и прочитал на первой полосе: «Натаниэль Розовски: русской мафии в Израиле нет!» Фраза была вынесена в заголовок и соперничала с ним размерами и расцветкой. Можно было предположить, что Натаниэль Розовски если не премьер-министр Израиля, то уж, во всяком случае, министр внутренней безопасности.
Газета выпала из рук детектива.
– Он что, с ума сошел?! – потрясенно вопросил Розовски.
– А? – Баренбойм озадаченно посмотрел на Натаниэля, перевел взгляд на его помощников. Алекс откровенно хихикал. Лицо Илана было невозмутимым. – В чем дело? Чем ты недоволен? По-моему, очень красиво. Я даже позвонил Мише и поблагодарил от твоего имени.
– Да? – мрачно произнес Натаниэль. – Поблагодарил? – первый шок уже прошел. Розовски снял трубку. – А я вот его сейчас сам поблагодарю, – угрожающе сообщил он Баренбойму, набирая номер «Ежедневной почты». – Алло! – сурово сказал он. – Михаил Коган? Когда будет? Завтра? Нет, ничего передавать не надо, – Натаниэль положил трубку. – Завтра так завтра. Нагряну как снег на голову, – мечтательно произнес он. – И тогда… – он поднялся из-за стола. – Ладно, у меня уже нет времени. Алекс, ключи от машины!
– О Боже… – пробормотал Маркин, подчиняясь. – Сколько можно…
– Что? – Розовски остановился в дверях. – Ты что-то сказал?
– Нет, все нормально, Натан, – поспешно заявил Маркин. – Я просто хотел спросить: нам что делать сегодня? Или ты скоро вернешься?
– Вам? – Розовски на мгновение задумался. – А ты отправляйся в Димону. К матери Далии Меерович. Выясни, что она знает об отношениях своей дочери с мужем – в последнее время. Ну и, конечно, насчет того, что тебе сказала соседка-пенсионерка. Потом: ты сказал, что есть адрес бывшего мужа вдовы Меерович. Попробуй навестить его.
– Ну-ну, – мрачно заметил Алекс. – Ты мне даешь командировку на несколько дней?
– С чего вдруг?
– Ты же забираешь машину!
Натаниэль несколько озадаченно посмотрел на ключи в собственной руке.
– Да, действительно. Что же делать?
– Я могу тебя подвезти, – предложил Илан. – Если у тебя нет других планов.
– Прекрасно! – обрадовался Розовски. – Алекс, забирай ключи и отправляйся.
Маркин пулей вылетел из кабинета.
– Жду тебя вечером! – крикнул вдогонку Натаниэль. – Вперед, Илан. Зеев, извини, дела.
– Запомнил. Баренбойм успел лишь огорченно развести руками.
– Опиши!
– Лет тридцать пять, я уже говорил. Ну, может – тридцать восемь. До сорока, во всяком случае. Рост средний, – начал перечислять приметы Илан. – Выглядел вполне прилично. Серый костюм, коричневые туфли. Галстук в тон, дымчатые очки. По-моему, немного близорук, когда подъезжали к дому – на Мигдалей-Кнааним – долго присматривался к табличке, придерживая очки, – стажер немного помолчал. – Вообще похож на бизнесмена. Так мне показалось. Не из миллионеров, конечно, но…
– А почему не из миллионеров? – перебил Розовски.
– «Дайатсу» не «вольво», – ответил Илан. – И галстук не от Кардена.
– И очки не в золотой оправе, – подсказал Маркин. – Очень точное описание.
Стажер хмуро посмотрел на него, но ничего не ответил.
– Не придирайся, – строго сказал Розовски. И снова обратился к Илану: – Какие-то особенности, может быть, мелочи? Ничего такого не заметил?
– Я же не подъезжал близко.
– Понятно. Так ты полагаешь, они не ездили просто покататься? Знаешь, решили проветриться, по дороге у женщины потекла тушь или случилось что-нибудь с колготками. Она захотела вернуться, а он возражал. Ну и поссорились. Или это выглядело более серьезно?
Илан открыл было рот, но сказать ничего не успел. Дверь распахнулась, и несмотря на протестующий возглас Офры, в кабинет влетел Зеев Баренбойм, как всегда шумный и веселый.
– Привет всем! – закричал он. – А тебе, Натан – мои поздравления! – он потряс зажатой в руке газетой. – Вот это я понимаю – реклама.
В душе Натаниэля зашевелились нехорошие предчувствия.
– Спасибо за поздравления, – настороженно сказал он. – А можно узнать, с чем ты меня поздравляешь? Все праздники кончились неделю назад. А день рождения у меня в ноябре.
– При чем тут день рождения? – Баренбойм плюхнулся в свободное кресло и с наслаждением вытянул ноги. – Я об интервью.
– Что-что?! – Розовски выхватил у него газету. – Какое еще интервью? – он развернул газету и прочитал на первой полосе: «Натаниэль Розовски: русской мафии в Израиле нет!» Фраза была вынесена в заголовок и соперничала с ним размерами и расцветкой. Можно было предположить, что Натаниэль Розовски если не премьер-министр Израиля, то уж, во всяком случае, министр внутренней безопасности.
Газета выпала из рук детектива.
– Он что, с ума сошел?! – потрясенно вопросил Розовски.
– А? – Баренбойм озадаченно посмотрел на Натаниэля, перевел взгляд на его помощников. Алекс откровенно хихикал. Лицо Илана было невозмутимым. – В чем дело? Чем ты недоволен? По-моему, очень красиво. Я даже позвонил Мише и поблагодарил от твоего имени.
– Да? – мрачно произнес Натаниэль. – Поблагодарил? – первый шок уже прошел. Розовски снял трубку. – А я вот его сейчас сам поблагодарю, – угрожающе сообщил он Баренбойму, набирая номер «Ежедневной почты». – Алло! – сурово сказал он. – Михаил Коган? Когда будет? Завтра? Нет, ничего передавать не надо, – Натаниэль положил трубку. – Завтра так завтра. Нагряну как снег на голову, – мечтательно произнес он. – И тогда… – он поднялся из-за стола. – Ладно, у меня уже нет времени. Алекс, ключи от машины!
– О Боже… – пробормотал Маркин, подчиняясь. – Сколько можно…
– Что? – Розовски остановился в дверях. – Ты что-то сказал?
– Нет, все нормально, Натан, – поспешно заявил Маркин. – Я просто хотел спросить: нам что делать сегодня? Или ты скоро вернешься?
– Вам? – Розовски на мгновение задумался. – А ты отправляйся в Димону. К матери Далии Меерович. Выясни, что она знает об отношениях своей дочери с мужем – в последнее время. Ну и, конечно, насчет того, что тебе сказала соседка-пенсионерка. Потом: ты сказал, что есть адрес бывшего мужа вдовы Меерович. Попробуй навестить его.
– Ну-ну, – мрачно заметил Алекс. – Ты мне даешь командировку на несколько дней?
– С чего вдруг?
– Ты же забираешь машину!
Натаниэль несколько озадаченно посмотрел на ключи в собственной руке.
– Да, действительно. Что же делать?
– Я могу тебя подвезти, – предложил Илан. – Если у тебя нет других планов.
– Прекрасно! – обрадовался Розовски. – Алекс, забирай ключи и отправляйся.
Маркин пулей вылетел из кабинета.
– Жду тебя вечером! – крикнул вдогонку Натаниэль. – Вперед, Илан. Зеев, извини, дела.
21
– А куда это мы едем? – спросил Натаниэль, словно очнувшись от сна.
– Вообще-то, еще не едем, – сообщил Илан, выворачивая руль до предела, чтобы избежать столкновения с встречным грузовиком. Грузовик – вернее, его водитель – мало внимания обращал на прочие автомобили. Тем более, на такую крошку, как «фольксваген» стажера. – Мы пытаемся остаться целыми… – Конечно. Думаю, я ненадолго.
Натаниэль понаблюдал за грузовиком.
– Как думаешь, – спросил он парня, – во всем мире водители грузовиков солипсисты? Или только у нас в Израиле? «Весь мир – мое воображение…»
– Не знаю… Вот так, – удовлетворенно сказал Илан, выбравшись на более-менее свободную трассу. – Теперь жду указаний.
– Да? – Розовски задумчиво посмотрел на стажера. – Что, если мы навестим нашу клиентку? Ты уже был там. Вчера. Так что – выруливай, дорогой, в сторону Яффо. На улицу Тель-а-Мелех.
Илан послушно повернул на юг. За всю дорогу он больше не произнес ни слова. Натаниэль был благодарен ему за это. Начавшая было складываться картина преступления страдала отсутствием несколько достаточно важных деталей. И с этими деталями нужно было разобраться в кратчайшие сроки.
Заверещал радиотелефон. Натаниэль поморщился, вытащил аппарат из футляра.
– Слушаю.
– Натаниэль, это Грузенберг.
– Здравствуйте, Цвика, как дела?
– Спасибо, все хорошо. А как наши дела? – адвокат сделал ударение на слове «наши».
– Наши дела движутся, – сообщил Натаниэль. – Вместе с нами. Например, сейчас наши дела движутся в южном направлении. Я, кстати говоря, собирался вам звонить, но несколько позже. Вы виделись с подзащитной?
– Нет, разговаривал по телефону.
– Сегодня?
– Вчера.
Натаниэль хотел было спросить, не Цвика ли ссорился вчера с Ларисой в светло-голубом «дайатсу», но вовремя вспомнил о том, что у адвоката темно-вишневый «опель».
– Собственно, я звоню по вашей просьбе, – сказал Грузенберг. – Вы просили выяснить, когда возвращается вдова Мееровича.
– Когда же?
– Завтра, вечерним рейсом из Мюнхена. Как вы полагаете, Натан, мы сможем представить полиции свидетельства невиновности Головлевой в ближайшие дни?
Розовски пожал плечами, словно адвокат его видел. В трубку сказал:
– Абсолютной уверенности у меня нет.
– А неабсолютная есть?
– Тоже нет. Скажите, Далия Меерович уже знает о смерти мужа?
– Да, ей сообщили. Иначе она вернулась бы только через шесть дней, вместе с группой.
– Ясно… Скажите, Цвика, если честно – зачем вы звоните?
Голос адвоката звучал чуть смущенно.
– Видите ли, Натан… мне, право, неловко, но…
– Бросьте кокетничать, Цви, мы же деловые люди. Ваши клиенты хотят прекратить расследование?
– Если кратко, то да. Не то, чтобы прекратить, но высказывают явное недовольство вашей медлительностью. Это не мое мнение, я лишь передаю их слова.
– Я понимаю. Да, действительно, три дня на то, чтобы найти одного человека из пяти миллионов – это много. Учитывая исчерпывающую об этом человека информацию.
– Словом, я пообещал вас поторопить, – сказал Грузенберг. – Но только пообещал. В действительности вы можете действовать так, как пожелаете.
– Спасибо, – проворчал Натаниэль. – Если бы в деле не появилось несколько любопытных моментов, я охотно бросил бы его. Это все?
– Все.
– Хорошо. Передайте клиентам – послезавтра я жду их в конторе. В два часа дня. С вами, разуммется.
После небольшой паузы адвокат спросил:
– Это серьезно?
– Абсолютно, – буркнул Розовски и отключил аппарат.
– Приехали, – сказал Илан. – Вот этот дом. Номер 132.
– Вижу.
– Мне подождать?
– Вообще-то, еще не едем, – сообщил Илан, выворачивая руль до предела, чтобы избежать столкновения с встречным грузовиком. Грузовик – вернее, его водитель – мало внимания обращал на прочие автомобили. Тем более, на такую крошку, как «фольксваген» стажера. – Мы пытаемся остаться целыми… – Конечно. Думаю, я ненадолго.
Натаниэль понаблюдал за грузовиком.
– Как думаешь, – спросил он парня, – во всем мире водители грузовиков солипсисты? Или только у нас в Израиле? «Весь мир – мое воображение…»
– Не знаю… Вот так, – удовлетворенно сказал Илан, выбравшись на более-менее свободную трассу. – Теперь жду указаний.
– Да? – Розовски задумчиво посмотрел на стажера. – Что, если мы навестим нашу клиентку? Ты уже был там. Вчера. Так что – выруливай, дорогой, в сторону Яффо. На улицу Тель-а-Мелех.
Илан послушно повернул на юг. За всю дорогу он больше не произнес ни слова. Натаниэль был благодарен ему за это. Начавшая было складываться картина преступления страдала отсутствием несколько достаточно важных деталей. И с этими деталями нужно было разобраться в кратчайшие сроки.
Заверещал радиотелефон. Натаниэль поморщился, вытащил аппарат из футляра.
– Слушаю.
– Натаниэль, это Грузенберг.
– Здравствуйте, Цвика, как дела?
– Спасибо, все хорошо. А как наши дела? – адвокат сделал ударение на слове «наши».
– Наши дела движутся, – сообщил Натаниэль. – Вместе с нами. Например, сейчас наши дела движутся в южном направлении. Я, кстати говоря, собирался вам звонить, но несколько позже. Вы виделись с подзащитной?
– Нет, разговаривал по телефону.
– Сегодня?
– Вчера.
Натаниэль хотел было спросить, не Цвика ли ссорился вчера с Ларисой в светло-голубом «дайатсу», но вовремя вспомнил о том, что у адвоката темно-вишневый «опель».
– Собственно, я звоню по вашей просьбе, – сказал Грузенберг. – Вы просили выяснить, когда возвращается вдова Мееровича.
– Когда же?
– Завтра, вечерним рейсом из Мюнхена. Как вы полагаете, Натан, мы сможем представить полиции свидетельства невиновности Головлевой в ближайшие дни?
Розовски пожал плечами, словно адвокат его видел. В трубку сказал:
– Абсолютной уверенности у меня нет.
– А неабсолютная есть?
– Тоже нет. Скажите, Далия Меерович уже знает о смерти мужа?
– Да, ей сообщили. Иначе она вернулась бы только через шесть дней, вместе с группой.
– Ясно… Скажите, Цвика, если честно – зачем вы звоните?
Голос адвоката звучал чуть смущенно.
– Видите ли, Натан… мне, право, неловко, но…
– Бросьте кокетничать, Цви, мы же деловые люди. Ваши клиенты хотят прекратить расследование?
– Если кратко, то да. Не то, чтобы прекратить, но высказывают явное недовольство вашей медлительностью. Это не мое мнение, я лишь передаю их слова.
– Я понимаю. Да, действительно, три дня на то, чтобы найти одного человека из пяти миллионов – это много. Учитывая исчерпывающую об этом человека информацию.
– Словом, я пообещал вас поторопить, – сказал Грузенберг. – Но только пообещал. В действительности вы можете действовать так, как пожелаете.
– Спасибо, – проворчал Натаниэль. – Если бы в деле не появилось несколько любопытных моментов, я охотно бросил бы его. Это все?
– Все.
– Хорошо. Передайте клиентам – послезавтра я жду их в конторе. В два часа дня. С вами, разуммется.
После небольшой паузы адвокат спросил:
– Это серьезно?
– Абсолютно, – буркнул Розовски и отключил аппарат.
– Приехали, – сказал Илан. – Вот этот дом. Номер 132.
– Вижу.
– Мне подождать?
22
Если бы Илан последовал за шефом, то был бы весьма удивлен его поведением. Подойдя к квартире, в которой жила Головлева, Натаниэль некоторое время постоял перед дверью и даже потянулся к кнопке звонка. Но вдруг решительно повернулся и поднялся на третий этаж. При этом он подумал, что Лариса могла заметить его из окна. «Что ж, пусть ждет. Пусть чуть-чуть понервничает, это полезно».
Суровая Шошана оказалась дома. Окинув детектива взглядом с ног до головы, она изрекла: – Трудно сказать, – ответила она. – Я ведь не могла с ней поговорить. Русского языка я не знаю, а она не говорит ни на иврите, ни на идиш. Но мне кажется, она все время ждет чего-то очень плохого. Или боится чего-то. Так мне кажется, – повторила она.
– Воспитанные люди предупреждают о своем визите телефонным звонком.
– Полностью с вами согласен, – Натаниэль виновато улыбнулся. – Я дитя улицы, Шошана. Моим воспитанием никто и никогда не занимался. Мне даже иногда кажется, что все мои жизненные неудачи проистекают из этого. Клянусь, впредь я буду предупреждать о своем визите за год как минимум тремя заказными письмами и телефонным звонком.
– Ваши жизненные неудачи скорее всего происходят от вашего безусловного нахальства, – возразила Шошана. – Думаю, вы решили немного поиздеваться над пожилой женщиной. И это говорит… Впрочем, свой взгляд на уровень вашего воспитания я уже высказала, – прервала она сама себя. – Что вам угодно?
Розовски огляделся.
– А нельзя ли войти? – спросил он. – Как-то неудобно вести серьезный разговор на лестнице.
Шошана молча посторонилась, пропуская его внутрь.
– Спасибо, – поблагодарил Натаниэль.
– Садитесь, – величественно сказала Шошана. Розовски подождал, пока хозяйка сядет в громадное кресло, после чего сел напротив.
– Слушаю вас.
– Собственно, я уже вам представлялся, – начал Розовски. – Я частный детектив. По просьбе моих друзей пытаюсь по мере сил помочь вашей соседке выпутаться из неприятной истории. К сожаления, она не очень помогает мне в этом. Знаете, люди не всегда четко определяют, кто им друг, а кто нет. Ну, в жизни это встречается сплошь и рядом, вы согласны?
Шошана кивнула.
– Вот! – Розовски обрадовался так, словно выиграл в «тото». – Видите, вы это прекрасно знаете! А уж если говорить о моих клиентах… – он огорченно покачал головой. – Шошана, вы даже не представляете себе, насколько приезжие из России избегают каких бы-то ни было контактов с представителями закона. Даже такими, как я.
– Их запугали коммунисты, – сказала Шошана. – Ничего удивительного в этом нет.
– Совершенно с вами согласен, – сказал Розовски. По опыту он знал: для того, чтобы войти в контакт с малознакомым человеком, нужно заставить его почаще соглашаться с вами. И одновременно соглашаться с ним. Неважно, о чем говорить. Важно, чтобы человек кивал и поддакивал. Можете говорить банальности, можете ругать правительство. Но с последним легко и ошибиться: мало ли каких взглядов придерживается ваш собеседник.
– Мой покойный муж был репатриантом из Польши, – сказала Шошана. – Он приехал в сорок девятом, коммунисты уже были у власти.
– В таком случае, мне не нужно объяснять вам всех сложностей, – Натаниэль облегченно вздохнул. – Я имею в виду – психологических сложностей. Так вы позволите задать вам несколько вопросов? Кстати, – поспешно добавил он, – я хочу сразу же предупредить: вы не обязаны на них отвечать. Я не полицейский, я частный детектив. Ваши ответы – чисто добровольное дело.
Шошана негодующе фыркнула:
– Если я не захочу отвечать, меня и полиция не заставит!
– Нисколько не сомневаюсь…
– Задавайте вопросы, – разрешила Шошана.
– Скажите, вы давно живете в этой квартире?
– С семьдесят шестого. Почти двадцать лет.
– О, – сказал Розовски уважительно, – вот это стаж… Вы хорошо знаете Мирьям Шейгер?
– Настолько хорошо, насколько можно знать соседку.
– Я полагал, что ваша соседка – Лариса, родственница Шейгеров, – сказал Натаниэль. – Разве они раньше жили в этом доме?
– В этом доме? Вовсе нет, – ответила Шошана. – И потом: не они, а она. Мирьям. Она жила здесь… время от времени.
– Вот как? – Розовски задумался. – Я полагал, что она сняла квартиру для родственницы, недавно.
– Она снимает эту квартиру почти год, – сказала Шошана. – Совсем не для родственницы. Для себя. Родственницу она здесь поселила, конечно. И, думаю, немного сожалеет об этом.
– Вот как? Да, видимо, неплохо иметь еще одну квартиру, – пробормотал Натаниэль. – Почему бы и нет, если человек может себе позволить… Иной раз хочется от всего отдохнуть, никого не видеть. Что ж, это понятно. Вполне понятное желание. Значит, она снимала эту квартиру около года, говорите?
– Да. Но, мне кажется, вовсе не для отдыха, – Шошана поджала губы. – Впрочем, можно назвать это отдыхом, но особого рода. Конечно, не мне осуждать чужое поведение, тем более – поведение молодой женщины, но она… Надеюсь, вы меня понимаете?
Розовски глупо захлопал глазами.
– Не для отдыха? – переспросил он. – Для чего же?
– Вы женаты? – спросила Шошана вместо ответа.
– Женат, – соврал Натаниэль. Шошана кивнула.
– Холостяк бы скорее понял, – сказала она.
– Да, наверное, – согласился Розовски. – Кажется, я понял. Вы хотите сказать, что она встречалась в этой квартире с любовником?
– Она не рассказывала мне, – заявила Шошана. – Но глаза-то у меня есть, слава Богу. Она приезжала сюда два-три раза в неделю, иногда вечером (но не очень поздно), иногда – в первой половине дня. Вместе с мужчиной.
– С одним и тем же мужчиной? – уточнил Розовски.
– Конечно, с одним и тем же. Я не говорила, что Мирьям настолько распущена.
– Вы говорите: два-три раза в неделю, – сказал Натаниэль. – Значит, в остальные дни квартира пустовала?
– По-моему, да.
– Но ведь это расточительно! Платить за квартиру и пользоваться ею только от случая к случаю.
– Не уверена, что платила она, – сухие губы Шошаны сложились в многозначительную улыбку. – Но об этом я могу лишь догадываться.
– Конечно, конечно. Я понимаю. А после приезда Ларисы? – спросил Натаниэль с невинным видом. – Она не приезжала с этим мужчиной?
– Ну конечно, нет, – сердито ответила Шошана. – Это было бы верхом бесстыдства!
– Вы правы, – поспешно согласился Розовски. – Конечно, она не могла так поступить. В конце концов, может быть у них это серьезно. Я имею в виду Мирьям и этого мужчину.
– Не знаю. Конечно, нынешние нравы переменились. Я бы на ее месте сначала развелась с мужем, а уж потом бы… – она замолчала.
– Вы совершенно правы, Шошана, – серьезно произнес Натаниэль. – В прошлый раз вы говорили, что Мирьям и Лариса недавно ссорились.
Шошана кивнула.
– Вы, случайно, не знаете причины?
– Конечно, нет! – резко ответила Шошана. – Не исключено, что тоже из-за мужчины. Знаете, современные молодые женщины… – она осуждающе покачала головой.
– А этот мужчина? Приятель Мирьям? Что вы можете сказать о нем?
– Ничего. Я видела его мельком, из окна.
– Но не один раз?
– Не один. Но что можно разглядеть из окна? Могу лишь сказать, что лысины у него нет. Довольно буйная шевелюра. Пожалуй, он старше Мирьям.
– Вы, конечно, знаете, когда именно случилось это… мм… неприятное происшествие? – спросил Розовски.
– Знаю. Кажется, в воскресенье, да?
– Совершенно верно, у вас прекрасная память.
– Не жалуюсь.
– Вы не видели, когда именно Лариса ушла из дома? В тот день?
– Около половины восьмого, – Шошана сказала это не задумываясь. – Я как раз стояла у окна («Традиционный наблюдательный пункт», – подумал Натаниэль, сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности) и посмотрела на часы. В тот самый момент, когда она села в машину.
– Как вы сказали? – переспросил Натаниэль чуть озадаченно. – В машину? Вы имеете в виду такси?
– Нет, не такси. Нормальная легковая машина. Ждала ее. Но не у самого подъезда, чуть поодаль, – Шошана подошла к окну, поманила Натаниэля. – Вон там, видите? Вон, где сейчас стоит желтый автомобильчик, – она показала на «фольксваген» Илана. – Кстати, этот желтенький, по-моему, торчал здесь вчера довольно долго. Это случайно, не ваша машина?
Суровая Шошана оказалась дома. Окинув детектива взглядом с ног до головы, она изрекла: – Трудно сказать, – ответила она. – Я ведь не могла с ней поговорить. Русского языка я не знаю, а она не говорит ни на иврите, ни на идиш. Но мне кажется, она все время ждет чего-то очень плохого. Или боится чего-то. Так мне кажется, – повторила она.
– Воспитанные люди предупреждают о своем визите телефонным звонком.
– Полностью с вами согласен, – Натаниэль виновато улыбнулся. – Я дитя улицы, Шошана. Моим воспитанием никто и никогда не занимался. Мне даже иногда кажется, что все мои жизненные неудачи проистекают из этого. Клянусь, впредь я буду предупреждать о своем визите за год как минимум тремя заказными письмами и телефонным звонком.
– Ваши жизненные неудачи скорее всего происходят от вашего безусловного нахальства, – возразила Шошана. – Думаю, вы решили немного поиздеваться над пожилой женщиной. И это говорит… Впрочем, свой взгляд на уровень вашего воспитания я уже высказала, – прервала она сама себя. – Что вам угодно?
Розовски огляделся.
– А нельзя ли войти? – спросил он. – Как-то неудобно вести серьезный разговор на лестнице.
Шошана молча посторонилась, пропуская его внутрь.
– Спасибо, – поблагодарил Натаниэль.
– Садитесь, – величественно сказала Шошана. Розовски подождал, пока хозяйка сядет в громадное кресло, после чего сел напротив.
– Слушаю вас.
– Собственно, я уже вам представлялся, – начал Розовски. – Я частный детектив. По просьбе моих друзей пытаюсь по мере сил помочь вашей соседке выпутаться из неприятной истории. К сожаления, она не очень помогает мне в этом. Знаете, люди не всегда четко определяют, кто им друг, а кто нет. Ну, в жизни это встречается сплошь и рядом, вы согласны?
Шошана кивнула.
– Вот! – Розовски обрадовался так, словно выиграл в «тото». – Видите, вы это прекрасно знаете! А уж если говорить о моих клиентах… – он огорченно покачал головой. – Шошана, вы даже не представляете себе, насколько приезжие из России избегают каких бы-то ни было контактов с представителями закона. Даже такими, как я.
– Их запугали коммунисты, – сказала Шошана. – Ничего удивительного в этом нет.
– Совершенно с вами согласен, – сказал Розовски. По опыту он знал: для того, чтобы войти в контакт с малознакомым человеком, нужно заставить его почаще соглашаться с вами. И одновременно соглашаться с ним. Неважно, о чем говорить. Важно, чтобы человек кивал и поддакивал. Можете говорить банальности, можете ругать правительство. Но с последним легко и ошибиться: мало ли каких взглядов придерживается ваш собеседник.
– Мой покойный муж был репатриантом из Польши, – сказала Шошана. – Он приехал в сорок девятом, коммунисты уже были у власти.
– В таком случае, мне не нужно объяснять вам всех сложностей, – Натаниэль облегченно вздохнул. – Я имею в виду – психологических сложностей. Так вы позволите задать вам несколько вопросов? Кстати, – поспешно добавил он, – я хочу сразу же предупредить: вы не обязаны на них отвечать. Я не полицейский, я частный детектив. Ваши ответы – чисто добровольное дело.
Шошана негодующе фыркнула:
– Если я не захочу отвечать, меня и полиция не заставит!
– Нисколько не сомневаюсь…
– Задавайте вопросы, – разрешила Шошана.
– Скажите, вы давно живете в этой квартире?
– С семьдесят шестого. Почти двадцать лет.
– О, – сказал Розовски уважительно, – вот это стаж… Вы хорошо знаете Мирьям Шейгер?
– Настолько хорошо, насколько можно знать соседку.
– Я полагал, что ваша соседка – Лариса, родственница Шейгеров, – сказал Натаниэль. – Разве они раньше жили в этом доме?
– В этом доме? Вовсе нет, – ответила Шошана. – И потом: не они, а она. Мирьям. Она жила здесь… время от времени.
– Вот как? – Розовски задумался. – Я полагал, что она сняла квартиру для родственницы, недавно.
– Она снимает эту квартиру почти год, – сказала Шошана. – Совсем не для родственницы. Для себя. Родственницу она здесь поселила, конечно. И, думаю, немного сожалеет об этом.
– Вот как? Да, видимо, неплохо иметь еще одну квартиру, – пробормотал Натаниэль. – Почему бы и нет, если человек может себе позволить… Иной раз хочется от всего отдохнуть, никого не видеть. Что ж, это понятно. Вполне понятное желание. Значит, она снимала эту квартиру около года, говорите?
– Да. Но, мне кажется, вовсе не для отдыха, – Шошана поджала губы. – Впрочем, можно назвать это отдыхом, но особого рода. Конечно, не мне осуждать чужое поведение, тем более – поведение молодой женщины, но она… Надеюсь, вы меня понимаете?
Розовски глупо захлопал глазами.
– Не для отдыха? – переспросил он. – Для чего же?
– Вы женаты? – спросила Шошана вместо ответа.
– Женат, – соврал Натаниэль. Шошана кивнула.
– Холостяк бы скорее понял, – сказала она.
– Да, наверное, – согласился Розовски. – Кажется, я понял. Вы хотите сказать, что она встречалась в этой квартире с любовником?
– Она не рассказывала мне, – заявила Шошана. – Но глаза-то у меня есть, слава Богу. Она приезжала сюда два-три раза в неделю, иногда вечером (но не очень поздно), иногда – в первой половине дня. Вместе с мужчиной.
– С одним и тем же мужчиной? – уточнил Розовски.
– Конечно, с одним и тем же. Я не говорила, что Мирьям настолько распущена.
– Вы говорите: два-три раза в неделю, – сказал Натаниэль. – Значит, в остальные дни квартира пустовала?
– По-моему, да.
– Но ведь это расточительно! Платить за квартиру и пользоваться ею только от случая к случаю.
– Не уверена, что платила она, – сухие губы Шошаны сложились в многозначительную улыбку. – Но об этом я могу лишь догадываться.
– Конечно, конечно. Я понимаю. А после приезда Ларисы? – спросил Натаниэль с невинным видом. – Она не приезжала с этим мужчиной?
– Ну конечно, нет, – сердито ответила Шошана. – Это было бы верхом бесстыдства!
– Вы правы, – поспешно согласился Розовски. – Конечно, она не могла так поступить. В конце концов, может быть у них это серьезно. Я имею в виду Мирьям и этого мужчину.
– Не знаю. Конечно, нынешние нравы переменились. Я бы на ее месте сначала развелась с мужем, а уж потом бы… – она замолчала.
– Вы совершенно правы, Шошана, – серьезно произнес Натаниэль. – В прошлый раз вы говорили, что Мирьям и Лариса недавно ссорились.
Шошана кивнула.
– Вы, случайно, не знаете причины?
– Конечно, нет! – резко ответила Шошана. – Не исключено, что тоже из-за мужчины. Знаете, современные молодые женщины… – она осуждающе покачала головой.
– А этот мужчина? Приятель Мирьям? Что вы можете сказать о нем?
– Ничего. Я видела его мельком, из окна.
– Но не один раз?
– Не один. Но что можно разглядеть из окна? Могу лишь сказать, что лысины у него нет. Довольно буйная шевелюра. Пожалуй, он старше Мирьям.
– Вы, конечно, знаете, когда именно случилось это… мм… неприятное происшествие? – спросил Розовски.
– Знаю. Кажется, в воскресенье, да?
– Совершенно верно, у вас прекрасная память.
– Не жалуюсь.
– Вы не видели, когда именно Лариса ушла из дома? В тот день?
– Около половины восьмого, – Шошана сказала это не задумываясь. – Я как раз стояла у окна («Традиционный наблюдательный пункт», – подумал Натаниэль, сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности) и посмотрела на часы. В тот самый момент, когда она села в машину.
– Как вы сказали? – переспросил Натаниэль чуть озадаченно. – В машину? Вы имеете в виду такси?
– Нет, не такси. Нормальная легковая машина. Ждала ее. Но не у самого подъезда, чуть поодаль, – Шошана подошла к окну, поманила Натаниэля. – Вон там, видите? Вон, где сейчас стоит желтый автомобильчик, – она показала на «фольксваген» Илана. – Кстати, этот желтенький, по-моему, торчал здесь вчера довольно долго. Это случайно, не ваша машина?