Клугер Даниил. Охота на компаньонов

   Натаниэль покачал головой.
   - Офра варит кофе, - сообщил Маркин. - Что-нибудь еще хочешь?
   Тот же жест. Алекс вздохнул. Разговора не получалось. Он беспомощно оглянулся на дверь. Словно услыхав его призыв о помощи, дверь распахнулась, и на пороге появился человек, которого Маркин менее всего желал бы видеть. Во всяком случае, сейчас.
   - Натанчик, ты здесь? - весело закричал 85-тилетний Моше Гринберг, вваливаясь в кабинет. - Вот и хорошо, а то я уж думал, что придется вечером тащиться к тебе домой.
   Он взгромоздился в кресло напротив Натаниэля и умильно посмотрел ему в глаза.
   - Привет, Моше, - сказал Розовски бесцветным голосом. - Если вы насчет результатов расследования, подождите немного. Мы его еще не завершили.
   - О чем разговор! - Гринберг пренебрежительно взмахнул рукой. - Я вообще пришел просить прекратить это дело.
   В тусклых глазах Натаниэля появились проблески слабого интереса. А Маркин откровенно обрадовался.
   - Да, - сказал Гринберг, - я подумал: мне уже восемьдесят пять. Правильно?
   Маркин и Розовски кивнули одновременно.
   - А этой - ну, о которой я просил,- шестьдесят. Правильно?
   Маркин и Розовски снова кивнули.
   - Так я подумал, - сказал Гринберг жалостливым голосом, - ну, сколько я еще протяну? Ну максимум лет двадцать... - он подумал и добавил: - Или тридцать.
   Сорок - это в крайнем случае.
   Маркин и Розовски переглянулись. Пока неясно было, к чему клонит старик.
   - Вот, - продолжал Моше Гринберг, - так если уж лет осталось всего-ничего, их надо прожить хорошо. А что хорошего в жизни с такой старухой?
   Алекс громко сглотнул. Розовски захохотал. В кабинет вошла Офра с подносом, на котором стояли дымящийся кофейник, сахарница и пустые чашки.
   - Как тебя зовут, красавица? - тут же спросил Гринберг.
   Офра улыбнулась, поставила поднос на стол.
   - Она не говорит по-русски, - объяснил Натаниэль Гринбергу. Тот тут же повторил вопрос на идиш.
   - И на идиш она не говорит.
   - А биселе, - тут же блеснула Офра своими познаниями в идиш.
   - Ладно, - махнул рукой Моше, - тогда ты сам спроси: пойдет она со мной в ресторан сегодня вечером?
   Натаниэль невозмутимо перевел вопрос на иврит. Офра внимательно осмотрела всех троих по очереди, потом сказала:
   - К сожалению, я обещала подруге сходить сегодня вечером с ней в Синераму. Но если бы мне довелось выбирать кавалера для похода вечером в ресторан, я бы, конечно, выбрала настоящего мужчину. Единственного из вас троих, - тут она еще раз улыбнулась Моше Гринбергу и закончила фразу: Вас.
   После чего вышла с гордо поднятой головой.
   - Что она сказала? - спросил Гринберг. Розовски объяснил. Гринберг кивнул, потом заметил с серьезным видом:
   - У тебя очень умная секретарша, Натанчик. Это большое дело, поверь опытному человеку. Если ты начальник - ты можешь быть дураком, ничего страшного, кто-то не заметит, остальные не поверят. Но секретарша, Натан, секретарша должна быть красавицей и умницей. Единственное, что ей можно посоветовать - пусть займется языками, - Гринберг снова оживился. - Вот, помню, в восемнадцатом году...
   Маркин коротко хохотнул.
   - Что смешного? - воинственно спросил Моше. - Мне, между прочим, тогда было восемь лет, я все отлично помню. Так вот: у нас в соседях - в Лубнах, на Полтавщине - жил один умный старик. Звали его Элиэзер Белявский...
   Натаниэль уже слышал эту историю - от собственной матери, но прерывать старика не стал, хотя и слушал в пол-уха.
   - Так вот, - продолжал Моше, - кто бы ни захватывал Лубны - красные, белые, зеленые, серо-буро-малиновые - первым делом, погром. И каждый раз Белявский, светлая ему память, он сам шел к очередному коменданту и договаривался о выкупе.
   Чтобы погрома не было. После собирали - кто сколько мог, и нас оставляли в покое. Относительном, конечно, моим бы врагам такой покой... Но вот как-то раз - то было при петлюровцах - насчет выкупа договорились, но сами они, чтоб им холера в печенку, между собой не договорились. И несколько этих головорезов решили все равно "пощипать жидов", как они это называли. Ну вот. Пришли к нам. А наши еврейские семьи тогда были, нивроку, не по два дите, а ого-го! - Гринберг гордо улыбнулся. - У моей мамы, слава Богу, нас было шесть душ. И у соседей, у Белявских, душ восемь... - он на минуту замолчал, пошевелил беззвучно губами. - Да, кажется, восемь.
   Те синежупанники приперлись, один ка-ак хлопнет нагайкой об стол: "Давайте, жиды, золото!" Мы все - я имею в виду, все дети, подняли такой гвалт! С перепугу. Так петлюровцы просто обалдели. А после говорят Элиэзеру - тот был старшим по возрасту: "А ну, говорят, успокой их!" А Элиэзер быстро сообразил и громко так прикрикнул - по-русски: "Тише, дети" - и тут же добавил на идиш:
   "Киндер, шрайт!"
   - Это значит - "дети, кричите", - пояснил Натаниэль Маркину. Алекс, против воли увлекшийся рассказом старика, слушал как зачарованный.
   - Вот именно, - Моше улыбнулся. - Мы сначала не поняли, а потом как заорем! Все четырнадцать глоток. А он ходит между нами и знай покрикивает: "Дети, тише!..
   Киндер, шрайт!.." В общем, петлюровцы убрались оттуда быстренько-быстренько.
   Думаю, головы у них болели еще несколько часов. Видишь, Натанчик, как полезно знать несколько языков, - заключил Гринберг. - Так и скажи своей секретарше.
   - Здорово, - восхищенно произнес Алекс. - Значит, погрома не было?
   - Почему - не было? - Моше очень удивился. - Был, конечно. Только через два дня.
   - Ладно, так что вы хотели, Моше? - спросил Розовски.
   - Хотел? - Гринберг окинул Натаниэля задумчивым взглядом выцветших глаз. - Чего я хотел?.. Ах да, - он вспомнил и заторопился, - так вы с той старухой бросьте возиться, я нашел другую. Вот ее фотография. Живет где-то в центре, - он протянул фотографию, но почему-то не Натаниэлю, а Маркину. - Там на обороте адрес, я записал.
   Маркин с любопытством взглянул на очередной предмет клейнберговской матримониальной шизофрении и воскликнул:
   - Ей же лет двадцать, не больше!
   - Ну и что? - воинственно спросил Гринберг.
   - Ладно, все в порядке, - вмешался Розовски. - Не волнуйся, мы сегодня же займемся. Извини, сейчас мне некогда.
   Гринберг тут же исчез, вполне удовлетворенный обещанием Натаниэля. В кабинете вновь повисла тишина. Некоторое оживление, проявившееся с приходом "идише бабник", как называла Гринберга мать Натаниэля, прошло.
   Алекс кашлянул и вежливо поинтересовался:
   - Как съездил? Мотор не барахлил? Там, вообще-то, надо поменять клапан, никак не соберусь.
   Натаниэль не ответил. Маркин поднялся, подошел к двери, спрятал ключи в карман.
   - Так я пойду? - нерешительно спросил он.
   Розовски тяжело вздохнул.
   - Кофе пить будешь? - он хмуро посмотрел на помощника. Маркин кивнул, тут же вернулся и подсел к столу. Спросить ничего не успел. Едва Натаниэль разлил кофе по чашкам, как раздался телефонный звонок. Он протянул руку, снял трубку:
   - Алло?
   - Поздравляю, Розовски, - голос был незнакомым, к тому же звучал глухо - видимо, говоривший прикрывал трубку платком.
   - Спасибо, - ответил Натаниэль с недоумением в голосе. - Но у меня день рождения в июле, вы немножко поторопились.
   В трубке раздался короткий смешок.
   - А вы шутник, - сказал незнакомец. - Это хорошо. И главное, у вас хорошее самообладание. Все-таки не всякий бы на вашем месте так шутил.
   - На моем месте? - Натаниэль нахмурился. - А кто говорит? - он поставил кофейник, который все еще держал в руке, на подставку. - Вы уверены, что не ошиблись номером?
   - Заказчик говорит, - ответили на другом конце провода. - Нет, я не ошибся номером. Вы прекрасно справились с заданием, спасибо. Чек получите завтра по почте.
   - Чек? Какой чек? Какое задание? - Натаниэль уже догадался, что звонок связан с его сегодняшней поездкой.
   - Мое задание. В Ашкелоне. Вы прекрасно убрали Вассермана. Чисто и без особого шума, что и требовалось. Не уверен, что следовало вызывать полицию. Но спорить не буду, тут, как говорится, вам виднее. Вы профессионал.
   Натаниэль буквально окаменел с трубкой в руке. Невидимый собеседник продолжал как ни в чем не бывало:
   - Адрес следующего клиента получите по почте, вместе с чеком. Этого постарайтесь ликвидировать в течение недели. Сегодня у нас воскресенье, чек придет в понедельник. Значит, сделайте все до следующего понедельника. Потом я с вами свяжусь.
   - Погодите! - крикнул Розовски. - Это вы приходили ко мне позавчера?
   - Нет, - ответил собеседник. - Мой посредник. Вы не волнуйтесь, Натаниэль, он вам больше мешать не будет. Он уехал в дальнюю командировку. От этих хлопот мы вас избавили сами. Теперь дело за вами. Надеюсь, вы добросовестно выполните и это наше поручение, - в трубке послышались короткие гудки.
   - Ну вот... - пробормотал Розовски. - Похоже, я влип по-настоящему.
   Он положил трубку на место, взял чашку, сделал глоток и только после этого взглянул на помощника.
   - Расскажешь? - спросил тот. Натаниэль пожал плечами.
   - Почему бы и нет? - он отставил чашку в сторону. - Сигареты есть?.. Ах да, у тебя трубка, - вспомнил Розовски. - Послушай, у меня к тебе просьба, - неожиданно сказал он. - Ты не мог бы впредь не курить ее в моем присутствии?
   - А в чем дело? - растерянно спросил Маркин. Он как раз собирался набить трубку табаком и насладиться неторопливым процессом употребления никотина.
   - Или, по крайней мере, не курить ароматизированный табак, - уступил Розовски.
   Маркин повертел в руках пачку голландского "Клана" и со вздохом спрятал ее в карман. Натаниэль выдвинул ящик стола, вытащил распечатанную пачку "Тайма".
   Великодушно разрешил:
   - Можешь взять мои сигареты.
   Они закурили и некоторое время молча пускали дым. Докурив, Розовски одним глотком выпил остывший кофе, после чего обратился к Маркину:
   - Похож я на убийцу?
   - Вообще-то иной раз бывает. В день зарплаты. Или... - тут до Алекса дошло, что Розовски говорит серьезно. Он растерянно протянул: - Н-не понял...
   - Кое-кто счел меня достаточно убедительным для роли наемного убийцы, сообщил Натаниэль. - Этакий Ник Нолт. И теперь мне предложено продолжить. На "бис".
   Понял?
   - Вообще-то нет, - честно ответил Алекс. - При чем тут Ник Нолт? Кстати, кто это такой? И что значит - продолжить на "бис"?
   Натаниэль некоторое время рассеянно смотрел на помощника, потом коротко рассмеялся.
   - Да, действительно. Наверное, я традиционно начал с середины, - сказал он и полез за следующей сигаретой.
   - Много куришь, - заметил Маркин.
   - И пью тоже, - хмуро добавил Розовски. - И по девкам шляюсь. Тоже семейный психолог нашелся, - он затянулся, закашлялся и положил сигарету в пепельницу. - Ты прав, пора бросать.
   Глядя на непривычное поведение шефа, Маркин все больше волновался, перебирая в голове возможные тому причины.
   - Слушай, - сказал он, - а это случайно не связано с тем задохликом, который был у нас вчера? Кстати, что он хотел?
   - Задохлик? - переспросил Розовски, отрываясь от сосредоточенного рассматривания собственных ногтей. - Какой задохлик?
   - Ну, вчера тут сидел, нудничал, нудничал... - объяснил Маркин. - Ты меня выставил, отправил заниматься делом старика Гринберга.
   Натаниэль вспомнил, что выставил вчера Алекса из кабинета по просьбе "клиента".
   Вообще многие странности вчерашнего поведения лже-"Вассермана" теперь становились ясны. Например, его упорное нежелание рассказать о собственной фирме... как ее? "Арктурс"? Скорее всего, он просто не знал никаких подробностей и боялся запутаться при рассказе. И испуг его, который Натаниэль поначалу истолковал как испуг за свою жизнь, на самом деле связан был с боязнью не справиться с поручением. А то, что Розовски не обратил внимания на то, что клиент не знал даже марки собственного автомобиля, якобы сожженного вымогателями, самый настоящий конфуз для приличного сыщика. Розовски с досадой покрутил головой. И страх перед диктофонной записью... Лже-Вассерман не знал планов того, кто послал его в агентство. Боялся оставить улики.
   "Лучше бы он боялся за свою жизнь, - подумал Натаниэль, вспомнив слова телефонного анонима о дальней командировке. - Бедный простофиля... Почему он бедный? А я не бедный?" - Натаниэль сердито фыркнул и сказал:
   - Ник Нолт - это американский киноактер. В каком-то фильме сыграл очень симпатичного наемного убийцу. Названия не помню, по киноканалу недавно показывали... - он вздохнул. - Что же касается вчерашнего, как ты выражаешься, задохлика... - Розовски поднялся из-за стола, прошел к окну, открыл полуприкрытые жалюзи. - Я так понимаю, ты имеешь в виду клиента.
   Маркин кивнул.
   - Н-ну, как тебе сказать... За прошедшие сутки он очень изменился. И внешне, и, боюсь, внутренне. Это меня настолько потрясло, что я просто вынужден был его пристрелить. Из, как ты сам понимаешь, эстетических соображений... - Натаниэль махнул рукой. Маркин осторожно улыбнулся, понимая, что шеф шутит лишь наполовину. Весь вопрос в том, на какую именно половину.
   - Ладно, слушай. Может, подскажешь что-нибудь. Правда, так выходит, что это дело уже не для агентства, а для меня лично...
   Он пересказал Маркину вчерашний разговор - собственно, сейчас получалось, что никакого разговора не было, ничего вразумительного посетитель не рассказал, а только вытащил его на встречу в Ашкелон. Видимо, в этом и состояли его функции.
   Выполнил - и...
   - Интересно, сколько ему заплатили? - спросил Маркин.
   - Ничего ему не заплатили, - буркнул Розовски. - Думаю, и не заплатят, - он кивнул на молчащий телефон, словно Маркин слышал предыдущий разговор с незнакомцем. - Думаю, ему уже земные радости ни к чему.
   Алекс пробормотал: "Ничего себе..." Услышав об убийстве в Ашкелоне, он уже не присвистывал, слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Розовски был ему за это благодарен.
   - Ты осмотрел дом? - спросил Маркин.
   Натаниэль покачал головой.
   - Только комнату, в которой было совершено убийство. И спальню на втором этаже, - ответил он. - Потом вызвал полицию. Хорошо еще, что Ронен им разъяснил все.
   Инспектор полиции Ронен Алон, в прошлом сослуживец и даже подчиненный Натаниэля, действительно, сделал все, чтобы снять с последнего подозрения. Правда, слова инспектора, обращенные к самому Натаниэлю, когда тот попросил трубку, Розовски предпочитал не вспоминать.
   Он поднялся, налил воды в пустой чайник, включил его. Не то, чтобы ему захотелось чаю, но хотелось действовать. Хотя бы на таком ограниченном пространстве, как собственный кабинет.
   - Может, хочешь чего покрепче? - спросил он. В сейфе, за ненужными бумагами Розовски всегда хранил бутылку бренди. - Давай по рюмочке?
   - Мне еще ехать, - с сожалением ответил Маркин и покрутил на пальце ключи от машины. - Тебе машина больше не нужна?
   Натаниэль отрицательно качнул головой.
   - А что это за звонок? - спросил Маркин. - И что тебя просили исполнить на "бис"?
   Натаниэль отпер сейф, достал оттуда бутылку. Налил рюмку, выпил ее одним глотком. Подумал немного, налил вторую.
   - Эй-эй, - предостерегающе сказал Маркин. - Ты не слишком увлекаешься?
   - Ерунда, - хмуро бросил Натаниэль и опрокинул вторую рюмку. Поморщился и сдавленным голосом добавил: - Алкоголь обостряет умственные способности.
   - Не сказал бы, - с сомнением в голосе заметил Маркин.
   - Ну и не говори, - проворчал Розовски, возвращая бутылку на место. Он запер сейф и вернулся за стол. Помолчал немного.
   - Так вот, - сказал он нарочито безразличным голосом. - Сейчас-то понятно, зачем меня вытащили на виллу Вассермана, - сказал он. - Я должен был прикрыть настоящего убийцу. Собственно, это я понял еще там. Потому, кстати, они и выбрали тель-авивского детектива, а не ашкелонского. Я-то, дурак, из большого самомнения решил, что мы просто такие вот популярные, люди к нам рвутся со всех концов...
   - Так оно и есть, - вставил Маркин с выражением скромного достоинства на лице.
   - Что?.. - Розовски остановился, недоуменно взглянул на помощника. Махнул рукой.
   - Ладно тебе. Уж во всяком случае не для этих типов... Так вот, оказалось, что роль прикрытия - только первый этап. Я должен был попасть на крючок. Что и исполнил с большим удовольствием. Явился, куда велели, имея с собою заряженный револьвер. Послушно вдохнул какой-то гадости, вроде хлороформа и улегся отдыхать, в то время как из моего револьвера застрелили хозяина виллы.
   - Ты уверен, что из твоего? - спросил Маркин.
   - Не уверен, но для того, чтобы проверить, нужно было бы обратиться в полицию Ашкелона с просьбой провести баллистическую экспертизу. А у меня пока что нет такого желания. Пока они будут заниматься экспертными проверками, я должен буду сидеть под арестом и послушно давать показания, не способные убедить ни одного нормального следователя. Меня в свое время такое не убедило бы. Я бы себя посадил, - честно признался Розовски. - Так вот, продолжаю. Из моего револьвера застрелили Аркадия Вассермана - так во всяком случае я должен считать. По их версии. Кстати, его предупредил кто-то о том, что на него готовят покушение.
   Предупредил убийца, насколько я понял.
   - Зачем?
   - Чтобы тот принял меня за киллера.
   Маркин немного подумал.
   - Нелогично, - сказал он. - А если бы ты пришел, а он сразу же тебя прикончил бы? Не вдаваясь в подробности, не выясняя, кто ты да откуда? И твои хитроумные заказчики лишились бы козла отпущения.
   - Это ты меня козлом именуешь? - уточнил Натаниэль.
   - Тебя, тебя. Не козлом, а козлом отпущения... Вот предположим, я прихожу завтра и говорю: "Натан, тебя собираются пришить конкуренты."
   - Инспектор Ронен Алон, - с удовольствием вставил Розовски.
   - Старший инспектор, - поправил Маркин.
   - Старший, верно. Собственноручно. Из служебного оружия.
   - Ну вот, предположим. Ты ему перебежал дорогу, и он решил тебя убрать. Приходит инспектор, а ты - поскольку уже предупрежден - всаживаешь ему пулю между глаз. И что? Твои конкуренты находят новую подставу?
   - И в результате я исправно перестреляю в собственном кабинете всю полицию Тель-Авива, - сказал Натаниэль.
   - Нет, но... - Алекс невольно засмеялся, представив эту картину. - В общем, что-то тут не так.
   - Я уже сказал, - объяснил Розовски. - При сем присутствовал убийца. Настоящий, так сказать. Он, думаю, должен был исключить незапланированные действия хозяина виллы.
   - Хорошо, а почему этот Вассерман не обратился в полицию? - спросил Маркин. - Представь себе, что нормальному человеку сообщают, будто на него охотится...
   Кстати, кто охотится?
   - Мафия, - сообщил Натаниэль. - Русская мафия. Кто же еще? Ты что, газет не читаешь?
   - Опять русская мафия? - Маркин сморщился, как от зубной боли. - У нас что, других вариантов не бывает?
   - Ну, - Розовски развел руками, - а если это правда? Такое тебе не приходило в голову, нет? Впрочем, неважно. Пока неважно. Бизнесмену сообщают, что он кому-то в России перешел дорогу и его собираются прикончить. Почему он не обращается в полицию? А ты сам как думаешь?
   - Думаю, потому что... - Маркин сосредоточенно нахмурился. - Ну, потому что сам, видимо, не без греха.
   - Именно так, - Розовски поощрительно улыбнулся. - Но вообще-то потому, что он из России. И раньше не любили, и теперь не особенно любят там обращаться в милицию. И здешние наши с тобой бывшие соотечественники, между прочим, живут по тем же правилам. Особенно, если по роду своей деятельности продолжают иметь дело с Россией... Да что я тебе рассказываю, ты и сам все прекрасно знаешь.
   Маркин удрученно кивнул. Удрученно - потому что ничего не мог придумать.
   - Ну ладно, - сказал он с глубоким вздохом. - А что было дальше?
   - Что было дальше - я уже объяснил.
   Маркин снова кивнул.
   - Вот... - Розовски раздраженно загасил сигарету в пепельнице. - А теперь мне предложено убить еще одного человека. На этот раз по-настоящему. Думаю, организатор преступления считает, что теперь я у них в руках... - он замолчал, потом добавил неожиданно бодрым голосом: Правда, кое-что я сделал все-таки не так, как они ожидали.
   - Что именно?
   - По их плану я должен был немедленно бежать из дома Вассермана. А я вместо этого вызвал полицию. С одной стороны, это дает мне некоторое преимущество.
   Всегда хорошо, когда противник сбит с толку твоими действиями. Правда, не следует раньше времени заставлять его чересчур нервничать... - он замолчал.
   Маркин тоже молчал, потом растерянно произнес:
   - Что-то мне ничего в голову не приходит... Ну, а ты-то что-нибудь придумал? Или собираешься просто сидеть и ждать?
   Розовски не ответил. Он полулежал в кресле и задумчиво смотрел в потолок.
   - Самое интересное, - наконец произнес он лениво. - Если я не соглашусь, меня выставят убийцей Аркадия Вассермана. Если соглашусь и... ну, в общем, сделаю то, о чем они просят, меня сделают убийцей двоих. И окажутся правы. По крайней мере на пятьдесят процентов... - он подумал и добавил: - А с точки зрения суда - на все сто, - он снова замолчал. Маркин тоже молчал. Услышанное ошеломило его.
   - И что же? - спросил он осторожно. - Что ты намерен делать?
   Розовски выпрямился и с каким-то странным выражением посмотрел на помощника.
   - Догадайся с трех раз, - предложил он насмешливо.
   - Неужели... - Маркин запнулся, глядя на Натаниэля широко открытыми глазами.
   - А что делать? - Розовски стал серьезным, даже мрачным. - Конечно, я никого не собираюсь убивать. Но пока придется сыграть с ними по их правилам. К сожалению, у них есть фора.
   - Послушай, - лицо Маркина приняло сосредоточенное выражение. - Ты все говоришь:
   "они", "у них". Но ты хоть приблизительно догадываешься, кто эти "они"?
   Действительно, "русская" мафия?
   - Пока у меня нет никаких фактов, кроме изложенных, - Натаниэль поднялся, подошел к окну. Поднял жалюзи. - Жарко сегодня, не находишь?..
   - А они уже сказали, о ком идет речь? - спросил Маркин. - Я имею в виду, кого им теперь нужно... То есть, чтобы ты... - он смешался и замолчал.
   - Боюсь, что я и без них знаю... - Розовски вернулся к столу. Послушай, Алекс, теперь тебе есть чем заняться. Дело Гринберга, естественно, можешь отложить.
   Маркин с готовностью кивнул головой, не скрывая облегчения.
   - Займешься фирмой "Арктурс", - Натаниэль извлек из бумажника визитную карточку покойного Вассермана и протянул помощнику. - Тут адрес.
   - Что нас интересует? - спросил Маркин, пряча карточку в карман.
   - Все, - ответил Розовски. - Что представляют собой владельцы...
   - Представляли, - тихонько поправил Маркин.
   - А?.. Ну, один-то еще жив, слава Богу... Все их контакты - прежние и нынешние.
   Страховки. Финансовое положение. Родственники. Особое внимание поездки в Россию. Связи на тамошнем рынке. Ну и... - Натаниэль неопределенно махнул рукой.
   - Репутация, так сказать. Что думают - о них и о бюро.
   - Ладно, - сказал Маркин. - Сделаем. Сколько у меня времени?
   - А ты не знаешь?
   - Натан... - молящим голосом протянул Маркин. - Побойся Бога. Ну я же не смогу сделать это за один день.
   - Кто говорит - за один день? - Розовски удивленно поднял брови.
   - За полдня - тем более.
   - Кто говорит - за полдня?
   - Не хочешь же ты сказать... - Маркин замолчал и подозрительно уставился на шефа. Натаниэль был очень серьезен.
   - Саша, - сказал он. - Я вообще не буду назначать сроков. Расследование никто нам не заказывал и никто, естественно, не оплатит его результатов. Пойми только одно: если ты не сделаешь все, о чем я только что сказал, с максимальной быстротой - я проживу не больше недели.
   8.
   Слова незнакомца о дальней командировке давешнего клиента утром подтвердились.
   Разглядывая фотографию лже-Вассермана в "Едиот Ахронот", Натаниэль не мог отрешиться от мысли, что тот, возможно, еще был жив вчера, во время телефонного разговора. Хотя нет, вряд ли тип, затеявший всю эту грязную историю, рискнул бы сделать столь прозрачный намек. Да, вот тебе и посредник... Увы, несмотря на старания полицейского ретушера, видно было, что фотографировали покойника. Текст под снимком гласил: "Просьба ко всем, кто что-нибудь знает об этом человеке, сообщить в полицию. Примерный возраст 30-35 лет, рост ниже среднего... Тело найдено спасателями... Утонул... В состоянии опьянения..." Натаниэль некоторое время решал, следует ли ему связаться с инспектором Алоном. Но в этом случае придется изложить и события вчерашнего дня. А этого ему пока что не хотелось делать.
   Пакет, о котором сообщил тот же анонимный звонок, находился в почтовом ящике.
   Его не отправляли по почте, просто положили в ящик. Слабая надежда на то, что какие-то сведения дадут штемпеля, отпала. В пакете находился конверт с чеком на 10 000 шекелей, выписанным на имя Натаниэля Розовски, причем со счета Аркадия Вассермана.
   "Остроумно, - мрачно подумал Натаниэль. - Покойник платит. А что? Ему теперь, как говорится, все равно".
   Кроме чека в пакете действительно находилась визитная карточка. На карточке значилось: "Артур Фойгельсон." И адрес. На этот раз - не ашкелонский, а тель-авивский.
   Розовски раздраженно смял карточку, едва не порезав руку твердым картоном.
   Собственно говоря, для него имя уже не было неожиданностью. Естественно, за одним компаньоном должен был последовать второй.
   Он подошел к письменному столу, выдвинул ящик. Некоторое время рассеянно смотрел на лежащий револьвер. Задвинул ящик, сел и задумался.
   Ситуация, вчера еще казавшаяся катастрофической, но, в общем-то, понятной, сегодня представлялась несколько иной. То есть, катастрофичности не убавилось, но появилось несколько вопросов, на которые необходимо было найти ответ.
   Например, почему все-таки на роль убийцы выбрали именно его? При том, что количество частных детективных агентств в одном только Тель-Авиве составляло добрых полсотни.