Кнаак Ричард. Империя крови

 

Разрушенный союз

 
   Мариции снилось, что она все еще заключена в каюте Голгрина. Это был новый кошмар, которому суждено было являться долгое время.
   Но, проснувшись, она обнаружила Великого Лорда лежащим рядом с собой. Она откатилась в сторону, безуспешно пытаясь нащупать кинжал, пытаясь понять, почему из одежды на ней только одеяло.
   — Я с тебя живьем сниму кожу!— крикнула она, рыская взглядом по каюте и стараясь найти какое-нибудь оружие.
   Великий Лорд спокойно сел рядом — Мариция с облегчением увидела, что он одет в песочного цвета штаны, плащ, рубашку и ботинки.
   — Ничего страшного не произошло — улыбнулся людоед.
   Прекрасно зная его двуличность, Мариция и не думала успокаиваться. Она показала на свое обнаженное тело:
   — Ничего страшного? А как понимать вот это?
   — Ты была изранена, поэтому доспехи и остальное пришлось снять...
   — Снимал, конечно, лично ты...
   Голгрин неприятно хихикнул:
   — Нет, нет... мои слуги. Вот, посмотри...
   На дальнем столике была аккуратно сложена выстиранная одежда и начищенная броня вместе с мечом и кинжалом Хотака.
   — Нагрок солгал — кинжал был у него.
   — Я хотела бы одеться, — прошипела Мариция.
   Голгрин повернулся к ней спиной — знак полного доверия и открытости.
   Еще не очень уверенно стоя на ногах, Мариция подошла к столику, надела латы и килт, после чего произнесла:
   — Если желаешь, теперь можешь повернуться.
   Сегодня людоед нарядился как придворный-человек. Мариция мысленно спросила себя, какой следующей расе он собирается подражать.
   — Королева воинов! Победительница! — восхищенно протянул Голгрин.
   — Заключенная и преданная, — ответила она.
   — Никакого предательства, моя скромная персона лишь удостоверилась, что ты не последуешь за отцом и братьями на Вороньи Поля.
   Она поняла намек. Вороньими Полями людоеды называли свой загробный мир, где великие воины вечно бьются друг с другом, победители пируют, а утром проигравшие воскресают из костей, стремясь больше не стать утехой для падальщиков. Рай воинов, по их понятиям. Сама Мариция надеялась, что ее семья в загробном мире обретет покой и счастье.
   — Доспехи твои телохранители отполировали лично, — сообщил людоед.
   — Видимо, так. — Она посмотрела Голгрину в глаза, взгляд которых всегда заставлял Марицию вздрагивать.— Непонятно лишь, что теперь будет со мной.
   — Теперь? Ты должна уйти... как и было обещано.
   — Просто так? Я выхожу из этой каюты, сажусь в лодку и плыву к своему флоту?
   Голгрин показал клыки:
   — Нет, не к своему.
   Рука Мариции метнулась к мечу.
   — Что?
   Великий Лорд указал на дверь:
   — Иди, ты все узнаешь сама.
   — Тогда ступай первым.
   Не сдерживая смеха, Голгрин пошел к двери, за ней низко склонился косматый часовой. Мариция напряженно последовала за ним. Первым делом она увидела огромное количество людоедов, словно на палубе собралась вся команда. Рядом стояли телохранители, опустив рога в знак раскаяния, что не смогли защитить ее.
   — Поднимите головы, — прошипела командующая, — вы же минотавры!
   Она понимала, воины не виноваты — они были бессильны чему-либо помешать. Голгрин указал на правый борт:
   — Сюда, потомок Хотака.
   Командующая подошла к перилам и удивленно замерла. Кроме маленькой лодки у трапа, вдали не было никаких кораблей. Лишь на горизонте виднелось маленькое пятнышко острова.
   — Куда ты завез нас,— рванулась она к Голгрину.
   Людоед невозмутимо показал обрубком:
   — Совсем недалеко. Поездка была короткой. Мы плывем к острову.
   — Но зачем?
   — Мы отчалим, урсув суурт уйдут.
   Мариция наморщила лоб:
   — Вы отплываете?
   — Возвращаемся в Керн. Охоться, Мариция. Фарос твой... если ты его поймаешь.
   — Ты отказываешься от мести?! Но...
   — Лодка готова, — сообщил Голгрин.
   Командующая посмотрела на безмятежного людоеда и кивнула телохранителям:
   — Пошли.
   Ее задание было ясно — выследить Фароса. В лодке сидело шестеро людоедов, и, когда минотавры спустились по веревочному трапу, следом сошел Голгрин. Несмотря на отсутствие руки, он ловко карабкался вниз, демонстрируя чудеса владения собственным телом. Мариция подумала: случись им встретиться в бою, она бы не поставила на себя...
   — Тебе не следовало отправляться с нами в таком состоянии, — поддразнила дочь Хотака усевшегося рядом Великого Лорда.
   — Разве нет? — мрачно ответил тот и повернулся к рулевому с кнутом.— Тираг и геро! Куа не! Киа не!
   Плеть свистнула в воздухе, и гребцы навалились на весла. Мариция восхитилась их силой, они плыли явно против подводного течения, с которым едва ли справились бы минотавры.
   Маленький остров приближался, ничто в его унылом пейзаже не помогало Мариции определить их местонахождение.
   — Это уловка, миледи, — прошептал один телохранитель. — Они везут нас убивать!
   — Тихо, Рэг!
   Голгрин сделал вид, что ничего не услышал. Он доверял ей держать своих воинов под контролем, так же как и она.
   Лодка сильно ткнулась в прибрежные камни, поднявшийся Великий Людоед поклонился:
   — Пожалуйста. На берег.
   Большинство людоедов уже были на суше, двое держались позади. Неожиданно Рэг взревел, и его секира обрушилась на одного из них, разрубая волосатую шею.
   Остальные немедленно окружили Марицию и телохранителя. Командующая обнажила меч, но со всех сторон над ней нависали, огромные воины. Голгрин отобрал легкую секиру у одного из слуг и, сосредоточившись, прицелился. Секира полетела в спину Рэгу и четко разрубила позвоночник. Было слышно, как хрустнули кости, и легионер свалился в воду.
   По команде повелителя людоеды расступились — к Мариции захромал второй легионер, зажимая рану на плече. Она сделала ему знак убрать оружие и сама положила меч в ножны.
   Голгрин щелкнул пальцами, и людоеды сформировали две шеренги вокруг минотавров.
   — Прискорбно, — было единственным его комментарием.
   Группа быстро добралась до центра островка, там Великий Лорд указал заключенным — а они снова ими стали, где остановиться.
   — Здесь, — буркнул он. — Оставайтесь здесь, пока лодка не отчалит.
   Мариция ничего не ответила, а Голгрин швырнул к ее ногам кожаный мешок.
   — От жажды и голода.
   Она не потрудилась прикоснуться к подачке, и людоеды двинулись в обратный путь.
   — Очень прискорбно, — сказал Великий Лорд на прощание.
   — Это не прискорбно, это твоя самая большая ошибка в жизни, — бросила Мариция. — Я никогда этого не забуду, Голгрин.
   Он огорченно поморщился:
   — Хорошо, не забывай меня. Прощай, Мариция, желаю тебе удачной битвы с кровью Чота... Надеюсь, много врагов с криками умрет у твоих ног.
   — Безусловно... и многие из них будут людоедами.
   Голгрин хихикнул и торжественным шагом удалился, оставив их умирать на голой скале.
   — Кинемся за ними, миледи? — спросил воин.
   — Зачем? Биться великолепно, но мы подведем империю, погибнув сейчас. Восстание разгорелось вновь, и оно должно быть подавлено... кроме того, окончательно прервано одно фамильное древо...
 
   Голгрин рассматривал полощущийся на ветру флаг, восхищаясь собственным планом. Рука с кинжалом на гербе словно металась, нанося один удар за другим, — и каждый раз умирал заклятый враг.
   Кости брошены... Договор с урсув суурт нарушен... Этот день был неизбежен... Леди Нефера с ее темной властью стала доставлять слишком много хлопот, да и Голгрин многовато заплатил за разрыв. Нагрок не оправдал доверия... Дочь Хотака победила, хотя себе Великий Лорд признавался, что ему понравились дуэль и ее результат.
   Пусть враги думают, что он сейчас слаб... Никто, даже чудовищные помощники супруги Хотака не остановят его. У него есть секретные резервы. Противники примут его за легкую добычу, а он, как ящерица-джакара, приманит к себе больным видом, а потом вонзит острые зубы. Яд джакары убивает за секунды, Голгрин постарается действовать так же...
   Великий Лорд всегда имел не одну причину для действий. Пусть Мариция охотится за проклятым Фаросом, убивает побольше урсув суурт... Чем больше минотавров поляжет, тем лучше людоедам... Сейчас так мало легионов находится в прекрасном Амбеоне... Или, как Великий Лорд предпочитал называть его, Дир ут и’Голгренарок — Королевство Превосходящего Голгрина. Название Амбеон долго не просуществует...
   Лодка ударилась о борт флагманского корабля, и правитель людоедов оглянулся на остров. Он договорился с капитаном имперского флота, у него будет время спокойно уйти. Потом они вернутся и, подобрав своего командующего, отправятся уничтожать собственный вид...
   Какая разница, кто победит. Голгрин улыбнулся, представив удивление колонистов при виде его орды. Новые урсув суурт заменят рабов, освобожденных Фаросом, Еще надо так много успеть... Зря минотавры верят в детей судьбы, это неправильно... Богами дарован только один ребенок, рожденный, чтобы повелевать всеми. Голгрин скромно одернул плащ.
 
   «Приносящий Бурю» прибыл слишком поздно, чтобы догнать «Руку» Голгрина. Солнце уже садилось, когда капитан Ксир рассыпался в извинениях перед Марицией.
   — Мне надо было штурмовать его флагман, миледи. — Моряк протянул ей секиру и подставил шею.— Я подвел твоего брата и теперь тебя...
   Мариция отшвырнула оружие:
   — Зачем впустую проливать кровь, капитан? Я сделала бы тоже самое на твоем месте.
   — Спасибо, миледи.
   — Где остальной флот людоедов? Все сбежали?
   — До последней шхуны. Думаю, именно сейчас Великий Лорд встречается с основными силами.
   — Значит, они ушли от наказания… пока, — горько сказала Мариция. — У нас есть приказ и надо его выполнять.
   — Да, миледи.
   — Сколько дней мы потеряли, Ксир?
   — Пять.
   Мариция ошеломленно на него посмотрела:
   — Так много! Теперь мятежники могут находится уже в любом... клянусь секирой отца, они уже могут быть у столицы!
   — Мне тоже пришла такая мысль в голову, — вздохнул Ксир.
   — Есть ли известия из Нетхосака?
   — Никаких. Надо ли послать птицу?
   — Нет, ничего не делай.
   — Тогда, с твоего разрешения, я прикажу поднять паруса.
   — Отлично.
   Мариция добралась до своей каюты — карты и схемы лежали нетронутыми на столе. Но едва захлопнулась дверь, как в темноте ей немедленно пригрезилось лицо смеющегося Голгрина. Командующую бросило в дрожь, и она поспешно отвернула фитиль масляной лампы.
   — Вот, так лучше...
   Как у отца и Бастиана, в ее каюте было мало личных вещей — лишь крюки для секиры и меча у кровати, да в нише у стены стояла фляга вина и лежал кусок соленой козлятины. Она привела в порядок бумаги и пергаменты, одновременно принимая решение. Мятежники явно где-то в империи, но, если за ними погнаться, можно пересечь все государство.
   — Ему это не понравится, — прошептала Мариция. — И ей тоже...
   Хотя кто знает... командующей не к кому обратиться за помощью. Она должна следовать интуиции, а интуиция подсказывает лишь один курс...
   — Позвать капитана, немедленно!
   Ксир был в каюте через несколько минут.
   — Да, леди Мариция?
   — Как только мы встретимся с основным флотом, ложись на новый курс.— Ее палец указал точку на карте. — Все могут решить какие-то часы!
   — Саргонатх! Ты думаешь, они вернуться в Амбеон?
   — Нет, но нам будут нужны новые силы для моего плана. И из Амбеона я не могу их взять... — Мариции не хотелось общаться с Приасом, да и Голгрин рыщет неподалеку. — Там есть пара легионов, сейчас сидящих без дела. Мы заберем их и отправимся в Нетхосак.
   — В столицу... неужели мятежники попытаются...
   Мариция мрачно кивнула:
   — Фарос Эс-Келин хочет вернуться домой. Позволим ему. А когда он пристанет к берегу... поприветствуем его — секирой в грудь.
 

Дар Моргиона

 
   Вокруг Неферы роились сонмы призраков, спеша передать важную информацию, но у нее не хватало времени на всех. Защитники сами разберутся со всеми проблемами, кроме серьезных кризисов...
   Людоед предал ее. Она ожидала этого, но не так скоро, поэтому пришла в ярость.
   — Ты просто мошка передо мной, — шипела она, наблюдая, как Голгрин отплывает. — И, когда у меня дойдут руки, я легко тебя прихлопну...
   Нефера сделала бы это уже сегодня, но Фарос приносил слишком много беспокойства. Мало того, что он потомок старого императора, так еще и ненавистный Бог выбрал его своим фаворитом.
   Верховная жрица наблюдала через кровавую сферу — там «Приносящий Бурю» двинулся на соединение с основным флотом.
   — Сначала Колот, потом Бастиан, и теперь ты, Мариция... Мои дети приносят лишь разочарования. — Сухая рука коснулась изображения. — Но наказание и искупление грехов может подождать...
   Ее дочка самостоятельно приняла важное решение не преследовать мятежников, а плыть в Нетхосак. Что ж... здесь Фароса встретит сила более ужасная, чем Водоворот...
   Но где прячется флот мятежников? Она почти нашла их, и вдруг корабли снова пропали.
   — Такир!
   « Повелительница…»
   Призрак в излюбленной манере появился рядом с нею. Нефера медленно обратила на него взгляд, давно ставший таким же ледяным, как и у фантома. Жрица все больше и больше погружалась в темное искусство, преподаваемое Моргионом, но ее постоянно тревожил появляющийся призрак мужа. Даже сейчас она периодически оглядывалась по сторонам.
   — Передай всем. Донеси мою мысль совершенно точно — отложить все дела, искать только мятежников и Фароса. Понятно?
   Закутанный призрак молча кивнул.
   «В империи беспокойство... Храмы забирают слишком много ресурсов...»
   — Я сказала — отложить все другие дела! — Иссохшая рука протянулась к горлу Такира, испуганно съежившегося. — Все остальное сейчас неважно! Защитники знают свои обязанности! Они преобразуют Храмы для Величайшего и усмирят толпы. Вся память о Богах прошлого, особенно о Боге-кондоре, должна быть уничтожена!
   Моргион станет избранным Божеством, сначала минотавров, а потом всех существ. Нефера не задумывалась, реальны ее идеи или безумны. Она давно ни о чем не мечтала, кроме любимого Бога.
   Скоро прибудут еще жертвы, они сейчас уже прошли потайным ходом, построенным первыми строителями Храма...
   Ирония заключается в том, что именно жрецы Саргоннаса так хорошо обустроили место, где будет повержен их Бог.
   Такир растворился во тьме. Нефера смотрела на символы Предшественников и видела перевернутую секиру, проступавшую сквозь них. Скрип каменной двери вернул ее к реальности. Пытаясь выглядеть доброжелательно, Нефера откинула капюшон и расправила гриву, не забыв накинуть темную ткань на сферу.
   Из потайного прохода появилась долговязая фигура, немедленно упавшая на одно колено при виде жрицы.
   — Моя повелительница, — прохрипел Лотан, скрывающий обычные серые одежды под коричневым дорожным плащом. — Я не был готов к срочному вызову, хотя моя преданность тебе известна...
   Нефера не прикоснулась к его лбу, как поступала на церемониях, а потрепала по голове, отчего по телу минотавра пробежала дрожь удовольствия.
   — Дорогой мой Лотан, сегодня вечером тебя ждет награда за преданность. Ты получишь достойное воздаяние за столько лет беспорочной службы.
   — Благодарю...
   Следом вошел второй минотавр в похожем плаще. Подтянутая пожилая женщина носила клетчатый килт, обозначавший ее принадлежность к флоту.
   — Адмирал Сорси, — кивнула ей верховная жрица.
   Опустившись на колено, та пробасила:
   — Я живу для служения миледи, во все времена...
   Следом появилось еще трое, представляющие высшие ранги в имперской администрации. Сегодня вечером они узнают правду о Моргионе.
   — Фарауг... Леста... Тимониус... — все склонили рога при упоминании своих имен: купец, канцлер и патриарх одного из вернейших Домов.
   — Это невероятная честь, — задохнулась Леста, блестя стальными глазами. Она была новообращенной, но ее усердию мог позавидовать даже Лотан.
   — Это я почтена вашим визитом,— сказала Нефера. — Вы доказали преданность даже в темные дни смуты, а теперь мы на подъеме. Ныне пришло время подготовить мир для нашего Бога.
   — Мы увидим Бога, — пробормотал здоровенный Фарауг. — И узнаем правду?
   — Вы узрите его лик и познаете его любовь, дети мои! — Жрица пристально вглядывалась в лицо каждого.— И познаете вы совершенство, и поймете истинное предназначение своей веры!
   Некоторые выглядели озадаченными. Ничего, когда Моргион благословит их, все поймут до конца.
   — Время почти настало. — Нефера указала на центр зала, где были выгравированы знаки Предшественников. — Прошу на свои места.
   Гости встали на пять символов — трое в оголовье, конце и месте перелома секиры, остальные ступили на верхнее крыло и голову призрачной птицы.
   Нефера остановилась между секирой и птицей, и улыбка немедленно исчезла с ее лица. Факелы притухли, все сильнее серебряным светом разгорались эмблемы Предшественников на стене. Старый Тимониус удивленно фыркнул, но больше никто не нарушал тишины.
   Все пятеро стояли, ожидая скорого явления Бога.
   Вскинув руки, Нефера открыла себя Лорду Ужаса, которому служила. Она ощутила его близость. По сравнению с ним вся раса минотавров представлялась не больше стаи букашек. Бог дарил ей частичку собственной силы, и от этого слезы наворачивались на глаза верховной жрицы.
   Нефера принялась обрисовывать кончиком ногтя знак на груди, и следом потянулась дорожка зеленого пламени. Закончив секиру, она начала выводить пятиконечную звезду. Когда та была готова, секира вспыхнула ослепительным пламенем.
   Теперь рисунок на полу ожил, к каждому из присутствующих побежали усики огня.
   — Что за... — начал Лотан, но в тот момент, как огонь добрался до минотавров, все замерли.
   Повернувшись к ним, Нефера прочла на лицах неуверенность, даже страх.
   — Он с нами, вокруг нас, — приободрила она. — Позвольте себе увидеть Великого...
   В сознании каждого минотавра загремел голос:
   «Узнайте меня... узнайте меня...»
   И явилось изображение Бога Бронзовой Башни.
   — Боги спасите! — пробормотал Фарауг.
   Лотан потряс головой, Леста изобразила радостный взгляд, адмирал Сорси скрипела зубами, и только Тимониус был неподвижен.
   «Я — Моргион... — продолжал голос. — Я — конец всех вещей...»
   Фарауг попробовал убежать, как раздраженно отметила Нефера. Пятеро лучших избраны для Моргиона... Но если они близоруки, это только их проблемы...
   Она приказала сверкающими линиям усилиться.
   Сорси взвыла, Тимониуса словно встряхнула невидимая рука. Леста не сдвинулась с места — ее личная преданность была так сильна, что никакой новый Бог не смог ее поколебать.
   «— Вы будете служить мне, — произнес Лорд Ужаса, — а ваша жертва послужит леди Нефере...»
   — Жертва? — воскликнул Лотан. — Ми... Миледи Нефера, что это...
   — Не беспокойся, Лотан, — ответила жрица, воздевая руки к символам. — Я всех вас люблю и буду любить еще больше...
   — Только не Бог Распада, — пробормотала адмирал. — Не для...
   Ее слова превратились в вой, к которому присоединился Тимониус, а следом и Фарауг. Лотан боролся, но даже он не смог долго продержаться против Бога. Только Леста стояла тихо, хоть слезы и катились по ее лицу.
   — Знайте, своими действиями вы возвеличили Храм, — сообщила им Нефера. — Теперь вы вместе с Богом и будете служить Великому, как никто другой.
   При этих словах она прикоснулась к рукояти крошечной секиры.
   Огромные символы вспыхнули так ярко, что даже сама леди Нефера прикрыла глаза. Но ее страдания были ничем по сравнению с теми, которые испытывали пятеро избранных. Огромные нарывы покрыли их. Плоть, лопаясь и извергая гной. Ядовитый пот выступил из пор, сжигая кожу. За считанные секунды никто уже не смог бы узнать в этих кричащих и воющих кучах гнили минотавров.
   Зеленый огонь, окружающий крошечную секиру, стал еще ярче, обжигая кожу на пальцах Неферы. Но жрица, охваченная восхищением, не чувствовала боли. Из каждой трупной кучи начал подниматься туман, закручиваясь в спирали, — адмирала Сорси выжали как мокрую тряпку, даже ее латы сгнили и превратились в прах. Плоть и сухожилия таяли...
   Огненные щупальца исчезли, но Нефера продолжала держаться за секиру, хотя ее рука обгорела до кости. Символы Предшественников медленно тускнели.
   В зале раздавалось только дыхание верховной жрицы. Не обращая внимания на руку, она любовалась силой, которой пользовалась благодаря Моргиону.
   — Сделано, — прошептала Нефера хрипло. — Хорошо...
   «Да, хорошо...»
   Она рухнула на колени в знак благодарности.
   «Пять ночей... Луны будут вместе пять ночей... В высший час...»
   — Я поняла...
   Моргион покинул жрицу, оставив после себя, как всегда, чувство опустошенности... Краем глаза Нефера заметила останки избранных — за свой дар Лорд Ужаса потребовал принести в жертву самых верных. Исчезновение таких заметных фигур не шутка, особенно Лотана и Сорси, но всегда можно все свалить на мятежников, а заодно позволить Арднору применять более жесткие карательные меры к недовольным.
   На месте смерти адмирала чуть звякнули мелкие кусочки брони. Это раздражило Неферу, и она вновь приложила руки к маленькой секире, взывая к своей новой силе.
   Ветер пронесся через зал, унося прочь останки верующей, а затем вернулся, как верная собака, и очистил пол в еще четырех местах. Нефера повела пальцем, и маленькое торнадо вылетело в трубу.
   Нефера рассмеялась от удовольствия и любовно погладила подаренную Моргионом секиру. Осталось лишь пять ночей.
 
   Когда в голове у Фароса прояснилось, они были уже далеко от острова Гаэрта. Несколько минут назад три корабля эскорта без всяких знаков развернулись и пошли другим курсом. Незнакомцы не хотели иметь ничего общего ни с мятежниками, ни с империей.
   — За нами нет никакой земли, — удивился Ботанос, — а ведь мы ушли не так далеко, но даже подзорная труба не помогает...
   — Забудь. — Фарос любовался закатом. Минотавры прекрасные моряки — сейчас звезды им пригодятся для определения курса.
   — Мы где-то на востоке империи, — предположил Ботанос, почесывая в затылке. — Или на северо-востоке... хотя можем быть и на юго-востоке...
   Лидер повстанцев подумал, не достать ли меч и не воспользоваться ли его силами, когда его взгляд упал на кольцо. Кольцо Рахма и Саргоннаса. Оно немедленно нагрелось.
   Минотавр поднял руку к груди.
   — Покажи мне путь, я приказываю тебе!
   Подумав о доме на Митасе и о семье, он повернулся на восток. Жар не усиливался. Не отчаявшись, Фарос продолжал медленно поворачиваться по кругу, пока кольцо ярко не загорелось.
   — Вот! Там наша цель, запомни курс, капитан!
   — Уже сделал, — пробормотал Ботанос грустно. — Получается, мы идем на восток-северо-восток... Это намного дальше, чем хотелось бы...
   — Паруса полны, — сказал Фарос, глядя в глубокие волны. — Она принесла нас сюда, значит, может помочь вернуться!
   — Она...— Массивный минотавр тряхнул головой. — Лорд Фарос... ты же не собираешься вновь беседовать с Морской Королевой?
   — Держи судно на указанном курсе, — приказал лидер, направляясь на нос. — И проследи, чтобы меня не тревожили.
   — Конечно, командир!
   Улегшись у самого бушприта, Фарос собрался достать меч Саргоннаса, но подумал, что может выглядеть глупо перед дочерью Бога. Свесившись вниз, он испуганно посмотрел на брызжущие черные волны — Эс-Келин не был опытным моряком и испытывал здоровое уважение к бездонным глубинам.
   Потерев кольцо, минотавр сосредоточился:
   — Я знаю, ты там...
   «Драконий Гребень» высоко подпрыгнул на очередной волне, и Фарос покрепче ухватился за дерево.
   — Ты там, Морская Королева, — повторил он, не отрывая взгляд от воды. — Я знаю, ты слышишь меня.
   Солнце стремительно садилось, сгущался мрак. Соленые брызги жгли глаза Фароса, но он продолжал взывать к Зебоим:
   — Ты знаешь, чего хочет твой отец и чего хочу я...
   Ему показалось, что он услышал женский смех, и вцепился в бушприт обеими руками.
   — Смейся сколько угодно, Зебоим, продолжай смеяться, когда жадный Моргион придет в твои владения! Он жаждет душ утопших в твоих морских глубинах! Как ты не понимаешь — если он заберет то, что принадлежит Саргоннасу, никто его не остановит, когда он придет за тем, что принадлежит Морской Королеве!
   Фарос ждал, но только волны и ветер отвечали ему. С ревом он вскочил на ноги — ладно, пусть им понадобится даже год для возвращения в империю, они не отступят. Он избрал путь, и прихоть капризной Богини его не изменит.
   Внезапно снова раздался смех, и ветер неожиданно переменился, а океан странно заколыхался.
   К нему уже несся Ботанос.
   — Во имя Морс... во имя ее, что ты там сказал? Что наделал?
   — Приди в себя, — потребовал Фарос.
   Корпус «Гребня» опасно затрещал, потом снизу пришел гулкий удар.
   — На корме! — испуганно крикнул кто-то из команды.
   Ботанос и Фарос бросились туда — позади флагмана теперь возникла и приближалась огромная волна.
   — Никогда ничего не требуй от Морской Королевы, — прошептал моряк. — Она этого ужасно не любит.
   Большая часть команды кинулась вниз, но что-то удержало Фароса, и он остался. Когда волна подлетела к «Гребню», минотавру показалось, что он увидел огромную руку внутри нее. Водяной вал, вместо того чтобы разбить судно на тысячи кусков... мягко поднырнул вниз, отчего флагман резко пошел вперед. Одновременно ровный и могучий ветер надул паруса.