Кнаак Ричард. Империя крови

   Поднимаясь во весь рост, Арднор Де-Дрока мрачно рассмеялся:
   — Я его фаворит! Ни у кого нет большей власти, чем у Моргиона!
   Из его раны пролилось лишь несколько струек зеленой жидкости... Гигант собрал их в кулак, и вдруг эта масса потекла, изменяя форму и вытягиваясь.
   — Ни у кого нет большей власти, — повторил император, следя, как в руке появляется новая булава, почти в три фута длиной, утыканная множеством острых шипов. — А особенно у такого бесполезного Бога, как Саргоннас. Настало время упокоить в забвении его и тебя, последний из Келинов!
 
   Нефера и ее ближайшие жрицы сидели в Храме и выглядели весьма озабоченно. Ничто из происходящего снаружи не прошло незамеченным матерью, в ее ушах постоянно звенели голоса призраков.
   Вот и последний Келин сейчас будет убит. Нефера смотрела, как ее сын изготовился добить Фароса. Скоро он присоединится к ее мертвым слугам и будет счастлив, объединившись с семьей...
   — Твоя власть не знает себе равных, — произнесла жрица. — Его фаворит побежден... Он сам побежден...
   Однако по странной причине Нефера не ощутила расположение Бога. Наоборот, Моргион казался сжавшимся, почти растерянным. Конечно! Ее повелитель просто бьется с Саргоннасом на другом плане и сейчас занят!
   Нефера вновь сотворила заклинание. Надо показать народу — никакое сопротивление не стоит усилий. Всех мятежников казнить. Вот в чем ошибка Хотака — он любил экономить на жизнях. Муж никогда не понимал ее помощи, поэтому умер одураченным... Нефера посмотрела на алтарь — ее энергии было недостаточно... Надо больше...
   — Замените кровь на свежую...
   Аколиты поклонились, выполняя приказ, а сама жрица решила вернуться к битве. Она вошла в душу Арднора, смакуя его ощущения. Глупец Келин ждет смерти, меч, подаренный слабым Богом, оказался бесполезен... Да он и не знает, как пустить его в ход.
   — Очень плохо, Фарос Эс-Келин... ты никогда не пытался узнать у Бога его тайны...
   В этот момент в бронзовые двери застучали. Нефера раздраженно махнула рукой, не отрываясь от битвы и веля разобраться жрицам самим.
   Но стук не смолкал, и она разочарованно прервала контакт, потянувшись за овечьей шкурой. Ее руки совсем не отмывались от крови, но кому сейчас дело до опрятности...
   Двери распахнулись, и в окружении стражи возник источник беспокойства.
   Ее дочь.
   Мариция нервно рассматривала растрепанную мать и непривычный интерьер Храма. Нефера скрестила руки и спокойно спросила:
   — Чем обязана такому визиту, Мариция? Особенно когда ты должна организовывать оборону города...
   — Мама, надо принять меры предосторожности, на случай, если с Арднором случится беда. Необходимо...
   — Так-так, дочка, как мало ты имеешь веры! С твоим братом ничего не случится, сам Великий с ним!
   — Но Арднор...
   — Собирается поставить жирную точку в истории восстания и пролить кровь Келина. Мятежники превратятся просто в главу летописи... Летописи нашего золотого века!
   Мариция начала снова говорить, но Нефере было некогда — она боялась пропустить момент долгожданного триумфа.
   — Ступай, Мариция. Оставь меня, дочь. И у тебя, и у меня есть срочные дела!
   К ним подошел стражник:
   — О Мать, я один из тех, кто защищает Храм... Разведчики донесли, что отряды мятежников и сочувствующих им горожан направляются сюда...
   — Я же сказала, все будет... — Нефера внезапно замерла, ее глаза остекленели.
   — Мам, ты в порядке?
   — Тихо! Сейчас все произойдет! — Верховная жрица уставилась на пустое место. — Смерть Фароса Эс-Келина!
   От ее громкого смеха дрожь пробежала по спинам не только живых, но и мертвых.
   — И смерть его любимого Бога!
 

Врата Нетхосака

 
   Ослабленные чумой и сражениями с живыми и мертвыми, мятежники бились из последних сил. Даже видя неминуемое поражение, они не могли сдаться. Да, они были рабами и отступниками, но не перестали быть минотаврами и хотели, по крайней мере, умереть достойно.
   Защитники же жаждали увековечить свою славу — черная волна неумолимо вгрызалась в ряды повстанцев, словно заразившись безумством Арднора.
   Ботанос считал битву проигранной, но не перестал сражаться, ибо так сказал Фарос. Повстанцам нужно было продержаться, пока их предводитель противостоит Арднору. Только если он победит императора, возникнет надежда. Но моряк озирался, с тревогой понимая, — что-то пошло не так...
 
   — Отцу не понравилось убивать твоего дядю, — бодро ревел Арднор, — но Хотак был глупцом. Мне ничего на свете так не хочется, как выпустить твою кровь...
   Император ударил.
   Кольцо ярко вспыхнуло, ослепляя Арднора на миг, достаточный, чтобы Фарос успел откатиться от магической булавы.
   Де-Дрока с ревом вновь бросился в атаку, но бывший раб лишь увертывался, выдерживая безопасное расстояние. Саргоннас дал ему отсрочку, но меч так и рвался в бой, почти требуя применить себя, заставляя бороться с тем, с кем, казалось, невозможно бороться.
   Глаза мятежника внимательно изучали гиганта, выискивая любое уязвимое место. Император издевательски кружил вокруг.
   — Хочешь еще разок попробовать, прежде чем я тебя выпотрошу? — спросил Арднор, разводя руки в стороны. — Почему нет, выбирай любое место, Келин!
   — Как угодно... — пробормотал Фарос.
   Он прыгнул вперед так быстро, как только смог, целя клинком в горло противника. Разрез почти отделил рогатую голову — она откинулась назад, дыхание перешло в хриплый свист, и тело Арднора неуверенно закачалось...
   Едва Фарос распрямился, бронированная рука вернула голову на место — от раны остался только длинный шрам. Злобные глаза Арднора восхищенно расширились:
   — Ха! Классный удар! Не видел еще такого проворства, но ведь оно тебе не очень помогло, а?
   Его противник не отвечал, пораженный не столько неудачей, сколько видом ужасного лица Арднора. Над глазами императора сияло клеймо Моргиона — перевернутая секира. Как только горло зажило, знак темного Бога немного потускнел.
   — Слишком плохо, отродье Келина, — сказал гигант, поднимая оружие. — Теперь моя очередь!
   Арднор был неуловимо быстр — булава врезалась в плечо мятежника, промалывая кости. Фарос вскрикнул и выронил меч.
   — А теперь закончим, — успокоил его император. — Обещаю первым ударом разбить тебе череп. Тогда ты не ощутишь всего остального...
   С мучительной гримасой Фарос дотянулся до клинка, но раздираемые болью пальцы не хотели сжиматься на эфесе.
   — Интересный меч у муравья! Он станет прекрасным сувениром. — Глаза Арднора вспыхнули ярче знака на лбу. Он подошел к мечу, криво усмехаясь. — Может, мне убить тебя твоим собственным оружием? Это даже немного поэтично!
   Фарос еще раз попытался дотянуться до оружия.
   — Сдавайся, Келин! Я хочу, чтобы хоть один из твоей поганой семьи умер с достоинством!
   Меч рванулся в бывшему рабу... и был пойман другой рукой. В ней клинок чувствовал себя неуютно.
   — Отец, — задыхался раненый минотавр, — направь мою руку...
   Он метнул меч.
   Арднор ленивым движением отбил клинок в сторону.
   — Сколько ты будешь продолжать этот фарс? Сам знаешь, конец неизбежен, но ты, видимо, самый тупоголовый минотавр на Кринне!
   Фарос споткнулся, едва устояв на ногах.
   — Для чистоты расы лучше избавить мир от тебя...
   Измученный лидер мятежников заставил себя увернуться от булавы и в очередной раз схватить меч.
   Арднор разразился смехом и даже задрал голову, подставляя горло...
   В последний момент Фарос сместил клинок и вонзил меч Саргоннаса в клеймо Моргиона!
   Смех гиганта сменился воплем. Эс-Келин повис на эфесе, потому что невероятная сила попыталась вытолкнуть лезвие из черепа Арднора. Каким-то чудом ему удалось увернуться от булавы, которая едва не смяла минотавра в лепешку.
   Истошный крик императора сотряс землю — сражавшиеся как близко, так и далеко остановились, даже мертвецы выглядели испуганными.
   Зеленый огонь окутал лезвие Фароса, но лишь заморозил, а не сжег его. Пальцы стремительно леденели, но минотавр не сдавался. Огонь перекинулся на тело, и крик Фароса слился с воплем Арднора...
   ...Он оказался в высокой бронзовой башне, где странные, волочащие ноги фигуры, двинулись к минотавру, их гниющие глаза молили о спасении, которого никто не мог даровать...
   Сжав зубы, Фарос сосредоточился только на мече и противнике. Ужасающая башня пропала — он снова был на поле брани.
   Арднор еще кричал, но выпустил булаву из рук. Оружие гиганта немедленно рассеялось в дым. Император схватился за меч и, не беспокоясь о перерубленных пальцах, пытался вытащить его. Густые потоки крови теперь хлестали из головы императора.
   Несмотря на все усилия Фароса, меч начал выползать из черепа. Сын Градиса был уверен — если он позволит Арднору освободиться, все кончено. Но тут магический клинок вылетел сам, протащив мятежника несколько ярдов, словно тот ничего не весил.
   Из горла гиганта вырвался низкий рев, клеймо на голове извергло зеленое пламя, а сам Арднор Де-Дрока начал стремительно усыхать. Плоть гнила и съеживалась, доспехи покрывались ржавчиной. Вскрылись раны на горле и груди — оттуда полился холодный зеленый огонь.
   Рев императора истончился до визга, глаза провалились внутрь черепа. Пальцы раскрошились и осыпались, ноги с треском подломились, и Арднор рухнул вперед, едва не задавив Фароса. Но даже сейчас череп монстра силился высказать некие оскорбления врагу...
   С последним звериным стоном старший сын Хотака превратился в черный скелет, на котором догорали зеленые огни. Рогатый череп хрустнул и откатился в сторону.
   Когда это случилось, земля вздрогнула — армии мертвецов дернулись, и они, как один, рухнули на землю, воссоединяясь с отродьем Неферы в забвении.
   Кто-то закричал, указывая в направлении гор. На северо-востоке в небеса поднимались тучи пепла. Одна, другая, третья... пятая. Пробудились главные вулканы Аргонской Цепи.
   Крики наполнили воздух — это вернулись полчища темных птиц. Но на этот раз их целью были не мертвецы. Они пришли напасть на живых — когтистое облако ударило по ошеломленным Защитникам.
   Со смертью Арднора пропали и все следы болезни, но главное — Саргоннас, Бог-кондор и Бог Вулканов, явил знамения.
   Волна радости, прокатившаяся по рядам повстанцев, вылилась в неимоверную атаку на ошеломленных Защитников. Офицеры пробовали взбодрить черные ряды, но тени исчезли, и воины остались лицом к лицу с напирающими мятежниками...
   Черное воинство дрогнуло и побежало — кое-где еще кипели отдельные схватки, но как единая сила Защитники больше не существовали.
   Посреди круговерти боя Ботанос нашел Фароса. Он соскочил с коня и перевязал раны предводитель повстанцев. На останки императора моряк посматривал с глубоким отвращением.
   — Во имя Богов, ты сделал невозможное, милорд!
   — Не Богов, — неохотно поправил капитана лидер. — Во имя одного Бога... А теперь давай мне своего коня...
   — Куда ты? — спросил Ботанос уже сидевшего в седле Фароса.
   — Есть еще Храм, — ответил тот. — И еще дышит верховная жрица...
 
   — Не-ет... — Леди Нефера стонала, распростершись на полу.
   Мариция протолкалась между жрицами и опустилась на колени перед матерью.
   — Что случилось?
   — Он пал... он пал... он пал... — монотонно повторяла Нефера.
   — Арднор... — Мариция вздрогнула. — Ничто не могло победить его!
   Нефера замолчала, а сидящая рядом командующая поразилась, как плохо выглядит мать. За стенами Храма пели рога, а в зал мимо пораженных часовых ворвался офицер.
   — Леди Мариция! Счастье, что мы нашли тебя! Мятежники уже у ворот! Легионеры и гвардия пробуют остановить их, но Защитники помутились разумом! Они словно пустые устрицы!
   Мариция встала:
   — Император мертв.
   — Миледи...
   — Сколько у нас боевых единиц?
   — Около двух дюжин...
   — Найдите мне лошадь, я поведу вас. — Командующая рванулась к выходу, затем повернулась к матери. — Мы сделаем, что сможем...
   Нефера пристально смотрела перед собой пустым взглядом. Несколько жриц хлопотали вокруг, не зная, что предпринять. Кто-то принес вино, но Нефера отбросила кубок. Внезапно ее глаза загорелись, и она вскочила на ноги без посторонней помощи.
   — Он пал... — бормотала верховная жрица. — Так же, как ранее... Нет! Не как тогда! Не сегодня! Еще не слишком поздно!
   Послушница прикоснулась к ее руке:
   — Повелительница, мы скорбим о твоем сыне...
   Нефера схватила ее за запястье все еще сильными пальцами.
   — Неважно! Еще не слишком поздно! Я могу чувствовать власть! — Глаза жрицы метнулись к плите. — Еще есть время!
 
   Мятежники текли сквозь ворота Нетхосака, где их встретили остатки легиона Боевого Коня. Продвижение повстанцев замедлилось, но даже Имперская Гвардия, пришедшая на помощь легионерам, не смогла остановить их.
   Рубясь в первых рядах, Фарос искал возможность проникнуть дальше и заметил приоткрытое окно. Но в нем немедленно появился седой минотавр и с грохотом опустил ставни.
   Фарос выругался — если жители Нетхосака не поддержат их, они все равно проиграют.
   Теперь уже легионеры видели близкую гибель, но не собирались сдаваться. «Это очень благородно», — с мукой подумал Фарос.
   К имперцам присоединялись некоторые горожане, вооруженные на скорую руку, но напор повстанцев был силен, и они начали потихоньку продавливать сопротивляющиеся шеренги. Вот кто-то не устоял на ногах, и ликующие мятежники разделили гвардейцев на два небольших отряда, оставив свободным проход.
   Фарос хлестнул коня и понесся вперед. Показалось несколько конных гвардейцев, но они не обратили на него никакого внимания — за ними гналась вооруженная толпа, свидетельствуя, что не все поддерживали императора.
   Чем глубже мятежник проникал в столицу, тем больше беспорядков встречалось на каждом шагу. Везде царило безвластие — Эс-Келин миновал гору трупов солдат рядом с горящим домом, но никого этот факт не заинтересовал. Схватки происходили везде — и на севере, и на востоке города.
   Навстречу Фаросу выскочил легионер Боевого Коня — предводитель повстанцев быстро убил его и двинулся дальше. Храм располагался недалеко.
   Ворота к святилищу стояли открытыми. Это настораживало. Фарос медленно поехал по изящным плитам. За его спиной пронеслось несколько всадников, пробуя укрыться на нижнем уровне Храма, но там их уже поджидала разгневанная толпа. Двое легионеров слишком долго закрывали тяжелые ворота, и остальные сбежали в подземелье, оставив товарищей на растерзание разгневанным жителям Нетхосака.
   Позади Фароса раздался легкий скрежет — это Защитник с налитыми кровью глазами попытался размозжить ему голову булавой. Минотавр увернулся, и ударил противника в челюсть, а когда тот рухнул на спину, добил выпадом меча.
   Вскочив, бывший раб увидел еще одного легионера, не потерявшего рвения. Меч Фароса вспорол горло воина, а тот не имел на себе заклятия Арднора...
   Когда труп загрохотал по ступеням, Фарос огляделся и смахнул пот со лба. У Храма уже накопилось много мятежников и горожан — достаточно для штурма главного входа. Бросившись туда, он немедленно был атакован сразу двумя стражами. Увернувшись от одного, Фарос убил второго, оставив доделывать работу бегущим позади.
   Ворвавшись внутрь, он посмотрел на разбегающиеся коридоры и увидел улепетывающих Защитников.
   Фаросу на ум пришли легионеры, прячущиеся в подземелье. Могло быть только одно место, куда стремились Защитники... Зал, где обитала верховная жрица!
   Бывший раб без промедления бросился следом.
 
   Битва проиграна.
   Империя проиграна.
   Мариция даже не добралась до ворот — сражение встретило ее на полпути. Мятежники властвовали в столице, и, хуже того, в их рядах было множество простых жителей. Почему столько граждан так легко повернулись против брата и матери?
   Мысли Мариции вернулись к Нефере — ее нужно спасти, отправив в маленький порт и дальше, на Ансалон. Там есть легион Виверны, Гончие, не считая сил Приаса, они помогут и защитят. Не пройдет и года, как Дрока вернут свою империю.
   Размышления о бегстве доставили командующей боль — покинуть Нетхосак, оставить сердце государства в руках мятежников... Но выбора нет, главное — спасти мать.
   Мариция подбежала к залу церемоний и увидела у входа, кроме прежних стражей, еще и группу Защитников.
   — Пропустите меня! Надо спасать верховную жрицу!
   — Леди Нефера не велела никому входить, — пробасил старший.
   — Это наш единственный шанс, глупец!
   Защитник дрогнул и нерешительно кивнул.
   — Стойте здесь, — велела Мариция, — я скоро вызову вас.
   Она проскользнула внутрь, беспокоясь, не пришлось бы увозить безумную мать силой. Зловещий жар шел от серебряных изображений, их сияние почти затмевало сияние факелов. Удивительное освещение придало залу потусторонний вид; в призрачном свете металась верховная жрица.
   — А-а-а... ты вернулась, — холодно посмотрела Нефера на дочь.
   — Мама, мятежники в Храме! Пойдем со мной, еще есть шанс...
   — Да! — выкрикнула Нефера. — Да, есть! Он еще полностью не оставил меня! Если я не могу ощутить его, то горящие знаки подтверждают мою правоту!
   — О ком ты говоришь? — недоуменно осмотрелась Мариция. — Он? Неужели Саргоннас вернулся к нам?
   — Саргоннас! — фыркнула Нефера, подавляя смех. — Нет, он вселился в эту собаку, Фароса...
   Мариция ошеломленно осознала, что услышала. Нет, такое ее мать не могла произнести...
   — Фарос? — пролепетала она. — Ты же не хочешь сказать, что Рогатый на стороне... мятежников?
   — Только пользы им это не принесет...
   — Но... я думала... что Предшественники...— Мариция указала на знаки. — Кто они?!
   Леди Нефера кокетливо улыбнулась и расцвела. Такой ее видел только Хотак после удачного завершения Ночи Крови много лет назад...
   — Это лишь ложь и жвачка для пустоголовых! Наш Бог другой! Он сидит на троне в бронзовой башне и созерцает вечность на краю Бездны!
   Воспитанная легионером, Мариция хорошо знала только про Саргоннаса и Кири-Джолита. Но теперь слова матери пробудили воспоминания о другом, презираемом Божестве...
   — Мама... — с трудом проговорила она, — ты же не хочешь сказать... не намекаешь... на Моргиона?!
   По счастливой улыбке на лице Неферы она догадалась об ответе.
   — И все это время...
   — А она оставила меня! — с обидой в голосе выкрикнула жрица, но быстро успокоилась. — Единый Бог, ха! Он пришел ко мне и сила вернулась! Порядок в империи должен быть восстановлен! Да и надо было всего несколько жертв...
   Тут тень догадки мелькнула по лицу верховной жрицы.
   — Вот в чем дело... Он хочет от меня нечто большее... Другой ценности...
   Шум битвы раздался совсем рядом, выводя Марицию из задумчивости. Мятежники достигли дверей. Она начала лихорадочно искать скрытые выходы из зала. Они обязательно должны быть!
   Обернувшись, командующая увидела сгорбившуюся мать. Замерев, она робко подошла к ней, понимая — только что в зале стало еще одним мертвецом больше.
   — Мама...
   Нефера сидела, положив руки на сферу, лежащую на мраморном столике, по поверхности которой струилась кровь.
   — Это будет достойная жертва, — бормотала Нефера под нос. — Я отдала мужа и сына... Я потеряла многих последователей, но этого оказалось мало... Я вызвала его гнев, и теперь единственный способ вернуть расположение — дать ему то, что у меня осталось...
   Мариция в ужасе остановилась, слыша краем уха стук.
   — Мама! Мятежники ломают двери! Времени нет!
   — Да... ты права. — Верховная жрица вытащила из сферы кинжал, также покрытый кровью...
   Командующая гневно топнула ногой:
   — Ты не сможешь бороться с ними этой шпилькой!
   Двери слетели с петель, и внутрь, спиной вперед, влетел один из легионеров. Огромный Защитник пятился, продолжая отмахиваться булавой сразу от двух противников. Второй бился один на один с раненым минотавром, в руках которого как молния сверкал черный клинок.
   Фарос Эс-Келин.
 
   Защитник вновь замахнулся, но Фарос проскользнул под его локтем и вонзил клинок под нижнюю челюсть. Огромное тело в черных латах вздрогнуло и повалилось на пол.
   Мариция уже обнажила меч и пошла вперед. Рядом замерла леди Нефера, немигающими глазами следя за сражением.
   — Сдавайся, — предложил Фарос, — и будешь жить.
   — Я в этом сильно сомневаюсь. — Мариция встала между мятежником и матерью.
   К их общему удивлению, Нефера медленно и спокойно двинулась к своему высокому трону, расположенному под символами Предшественников.
   — Мама, вернись!
   Верховная жрица раскинула руки и обратилась к горящим символам.
   — Великий! Я даю тебе то, чего ты желаешь! Не оставляй меня! — Нефера высокомерно посмотрела на Фароса. — Ты получишь его душу и души многих других в придачу...
   Лидер повстанцев бросился к ней, но Мариция вновь преградила дорогу.
   — Назад!
   Кольцо на руке Фароса сверкнуло, а сам он замер на месте...
   Из возникшей тьмы показались некие щупальца, словно разыскивающие, чем бы поживиться. Во мраке начало проявляться сожженное лицо, распространяющее вокруг себя запах гниющего моря.
   Нефера дико и раскатисто засмеялась. Все прочие дерущиеся прекратили бой и, не разбирая дороги, кинулись прочь из зала.
   Из тьмы метнулась длинная когтистая рука, схватившая Фароса за горло. Минотавр с гортанным криком полоснул мечом — клочья черного плаща полетели на пол, но не достигали его, рассеиваясь по пути. Затем клинок ударил по костяной руке и фантом издал воющий стон, похожий на голос призрака.
   Бросившись во тьму, Фарос пронзил Такира — ужасное порождение не успело отскочить и теперь бессильно билось, насаженное на острие. Клинок Саргоннаса начал поглощать фантома, безжалостно всасывая его в свои глубины. Такир сопротивлялся, но было поздно — впервые лицо твари отразило не злорадство, а дикий, всепоглощающий ужас...
   Когда последний кусок плаща Такира растворился в лезвии, Фарос вновь повернулся к обеим Де-Дрока. Мариция из увиденного мало что понимала, но Нефера с гневом подбежала и встала рядом с дочерью.
   —Ты заплатишь за каждый шаг, Келин! Ты понимаешь, кого уничтожил? Осталось еще столько списков, а империя так несовершенна! Для этой цели не жалко никаких жертв!
   — Мама... — Мариция повернулась к матери, сама испуганная собственным решением. — Фарос, если мы сдадимся... если... Ты позволишь нам уехать в отдаленные колонии? Только нам с матерью и парой стражей!
   — Только вместе с моими стражами, и обещайте никогда не возвращаться оттуда! — Фарос дернул ушами. — Тогда я согласен — спасайте ваши жизни...
   — Ты вновь разочаровываешь меня, дочь! — завизжала Нефера. — Я создавала империю, жертвуя всем, а ты уничтожила ее за один миг!
   — Это единственный выход, мама. — Мариция не спускала глаз с Фароса.
   — Еще можно принести жертву. — Пристальный взгляд Неферы обратился к Фаросу, и она подняла кинжал. — Вот он знает, чего можно добиться страданием...
   — Колот умер за империю... Твой отец тоже умер за нее... Бастиан и Арднор...
   — Я помню, мама!
   — Хотак — бедный дурачок... Не стоило ему называть наследником Бастиана, — продолжала Нефера. — Он просто начал терять из виду грандиозность планов... А ведь мы так хорошо все задумали... А когда я попыталась исправить дела, супруг впал в ярость... Хотак не оценил силы Храма... Но теперь он знает, что для достижения золотой эры я не остановлюсь ни перед чем...
   Мариция оторвала пристальный взгляд от Фароса:
   — Ты... Что ты сделала?
   — Все, казалось, шло по намеченному плану... Но назначение Бастиана спутало все карты... он должен был умереть! — Нефера тряхнула головой. — Хотел поднять легионы против брата и солгал сестре..! Надо было предвидеть, что клыкастая тварь все испортит, спутает эмоции с делом...
   Командующая воззрилась на мать.
   — Да, дочка, отца и братьев пришлось принести в жертву, как ты не понимаешь? Это моя ответственность, ибо никто другой не может удержать империю в руках. Восстание бы разгорелось с новой силой... — Нефера провела кинжалом по рукаву мантии, оставляя кровавый след. — Если бы не я...
   — Нет, только не это... — Мариция впервые встретилась с холодным взглядом Фароса.
   — Но я неправильно приносила жертвы, — улыбнулась Нефера, показывая на алтарь, на недавно зарезанных жриц и послушников. — А ведь даже сейчас победа почти в моих руках. Господин даст мне новую силу, когда я отдам требуемое... Сначала отец, потом братья... — Верховная жрица подняла ритуальный кинжал. — Да, теперь твоя очередь, моя дорогая дочка…
   Мариция попыталась отскочить, но тут оружие дрогнуло в руках Неферы, и она с яростью посмотрела куда-то в сторону. Командующая проследила взгляд матери, но там ничего не было.
   — Прочь! — рявкнула верховная жрица. — Сколько еще мне выносить твое глупое осуждение?!
   Увидев, что Нефера отвлеклась, Фарос решил вмешаться. Он не знал, какая магия у жрицы в запасе, но твердо решил не дать шанса ею воспользоваться. Подняв меч Саргоннаса над головой, повстанец прыгнул к Нефере, отбрасывая в сторону Марицию.
   Жрица протянула к нему скрюченные руки.
   — Хочешь милости Бога! — проревел он. — Так ступай к нему сама!
   Но тут движения бывшего раба начали замедляться, как будто он попал в густой мед. Фарос напрягся, продвигаясь вперед, — у Неферы затряслись руки, по лицу потек пот.
   Лидер мятежников был измучен, лицо врага начало расплываться перед его глазами. Фарос оступился, и Нефера легко отскочила в сторону — острие меча лишь поцарапало правую руку жрицы.