Колберт Лилиан. Кто ты?

   Он с ненавистью впился в ее губы. Отчаянно рыдая, она попыталась увернуться, но он был слишком силен. Она ощутила вкус крови на губах, и к горлу подступила тошнота. Собрав все свои силы, она размахнулась и ударила Джеррода кулаком в висок. Он ослабил хватку – ровно настолько, чтобы она успела кувырком скатиться с кровати и скрыться в ванной.
   Едва она успела нагнуться над раковиной, как ее стошнило. Камилла не помнила, как долго это продолжалось, и лишь когда мучительные позывы стихли, обхватила голову руками, трясясь от озноба. О том, что Джеррод рядом, она догадалась, когда его рука повернула кран. Он усадил ее на край ванны и подал полотенце.
   Только после этого она смогла взглянуть ему в лицо. В нем больше не было ярости, лишь сожаление и озабоченность.
   – Камилла, извини, – хрипло вымолвил он. – Сам не знаю, что на меня нашло.
   Она отвела взгляд в сторону.
   – Не знаешь? – звенящим голосом спросила она. – Что еще он тебе сказал, Джеррод? Что я наслаждалась его ласками? Что мне все было мало? – По его лицу она поняла, что попала в точку. – А известно ли тебе, что меня воротит от одной мысли о том, что он может прикоснуться ко мне? Знаешь ли ты, чего мне стоит терпеть его присутствие? – К глазам у нее подступили слезы. – Я поступилась гордостью и уважением к себе, потому что была в отчаянии! О Господи! – простонала она, дергаясь в конвульсиях. – Я ощущаю себя такой грязной, такой бесстыжей!
   Побелев, как мел, Джеррод выдохнул:
   – Джеффри сделал это... прикрывшись моим именем?
   Камилла задрожала еще сильнее.
   – Я не хочу говорить об этом.
   – И все-таки тебе придется! Я должен знать правду, – отчеканил он.
   Камилла понимала, что он прав, но колебалась. Рассказать ему обо всем означало заново пережить весь этот ужас заново.
   – Хорошо, – согласилась она еле слышно. – Но не здесь.
   Она вернулась в спальню, вздрогнула при виде смятой постели и, помедлив, села на диванчик возле окна. Забившись в угол и обхватив колени, она прикрыла веки, чтобы не видеть Джеррода, который примостился на краешке кровати, нервно сцепив руки.
   Камилла тяжело вздохнула, приводя в порядок мысли, и начала:
   – Помнишь, я рассказывала, что приходила к тебе просить помощи для Пола. Ты так и не спросил, какой именно. Мой брат заболел какой-то тяжелой редкой болезнью. Тем не менее существовал вполне реальный шанс вылечиться, но для этого надо было лететь в Америку и платить бешеные деньги. Я была на грани отчаяния, когда вспомнила слова отца, что, попав в беду, всегда могу обратиться к Джерроду Грейсону и тот поможет. И я без колебаний отправилась к нему. Рекомендация отца много для меня значила, к тому же Полу становилось с каждым часом все хуже и хуже. Я позволила себе обмануться надеждой, потому что ничего другого мне не оставалось. Вот так я пришла на встречу с ним...
   Джеррод Грейсон проживал в одном из тихих уголков Лондона, где неброская элегантность домов выдает богатство их владельцев. На звонок вышел слуга в черном фраке и поинтересовался, по какому делу она пришла.
   – Я хотела бы увидеться с мистером Грейсоном, – сказала Камилла как можно внушительнее. Понимая, что в обязанности этого человека входит прежде всего ограждать хозяев от назойливых посетителей, она поспешила добавить: – Я по личному вопросу, и дело совершенно неотложное.
   На лице привратника появилось сочувствие.
   – Сожалею, но... – с сомнением в голосе начал он.
   – Да ладно тебе, впусти ее, Джек, – распорядился мужской голос.
   По лицу слуги пробежала тень неудовольствия, но он послушно отступил в сторону, пропуская Камиллу.
   – Хорошо, сэр... Если угодно, можете войти, мисс!
   Девушка прошла в кабинет. У камина стоял высокий, красивый мужчина, молодой с виду (она полагала, что он должен быть старше), и улыбался, окидывая ее оценивающим взглядом. У нее, не привыкшей к столь откровенному разглядыванию, мороз пробежал по коже.
   Если бы не безвыходность ситуации, она бы немедленно повернулась и ушла. Но Камилла считала, что имеет дело с другом своего отца. Поэтому она прошла вперед и пожала протянутую руку, стараясь не обращать внимания на то, что он задержал ее ладонь дольше, чем предписывал этикет.
   – Вы желали говорить со мной? Чем могу служить мисс?.. – Он сделал выжидательную паузу.
   – Стенли Уоррен! – представилась она, назвавшись полной фамилией, чтобы дать хозяину понять, с кем он имеет дело. – Камилла Стенли Уоррен. Да, я хотела бы поговорить с вами. Мы никогда не встречались, но вы знали моего отца, Эдварда Стенли Уоррена.
   Мужчина задумчиво потер подбородок.
   – Ах, да, Эдвард! – Он зашел девушке за спину, и руки его как бы сами собой легли ей на плечи. – Разумеется, я счастлив познакомиться с любым человеком, который приходится ему родственником. Позвольте мне помочь вам раздеться. – И он, невзирая на ее протесты, снял с девушки пальто. – Прошу вас, располагайтесь и расскажите, чем я могу вам помочь.
   Камилла уселась в кресло напротив письменного стола.
   – Вообще-то, я здесь ради брата. Пол сейчас... – Она замялась, не зная, как высказать свою просьбу.
   Но хозяин поспешил ей на помощь.
   – Камилла... Надеюсь, как друг вашей семьи, я могу позволить себе называть вас так? Вы говорите, что Пол в беде, я правильно вас понял? Расскажите мне все по порядку, – доверительным тоном попросил он.
   Приободрившись, Камилла поведала о своем горе. Он сидел, откинувшись в кресле, и исподлобья рассматривал ее.
   – Сколько вам нужно? – спросил он, когда девушка замолчала.
   Камилла, затаив дыхание, назвала сумму, которая казалась ей огромной. Но Грейсон даже глазом не моргнул, и у нее появилась надежда, что не все еще потеряно.
   – Это большие деньги, – заметил он. Она прикусила губу.
   – Я понимаю, но могу вас заверить, что верну до последнего пенни, – торопливо добавила девушка.
   После долгого молчания Грейсон встал и задумчиво прошелся по комнате. Камилла следила за ним взглядом, пока он не оказался где-то сзади, а секундой позже ошеломленно застыла, почувствовав, что его руки снова сжали ее плечи.
   – Знаете, Камилла, – пробормотал он, – дружба дружбой, но вы просите слишком много. А я не занимаюсь благотворительностью. Впрочем, полагаю, у молодой – и очаровательной, должен вам заметить, – женщины всегда есть возможность компенсировать риск вложения денег одним весьма известным способом.
   Девушка не верила своим ушам. Она была не настолько зелена, чтобы не понять, что именно он предлагал. Ей показалось, что она попала на представление какой-то викторианской мелодрамы.
   – Что вы говорите? – недоверчиво переспросила Камилла.
   Нет, этот человек, друг ее отца, не мог произнести столь отвратительных слов.
   Грейсон рассмеялся горловым, булькающим смехом.
   – Ни за что не поверю, что вы настолько несообразительны! – Рука его жадно ласкала ее шею и спину.
   Камилла, почувствовав приступ тошноты, попыталась встать, но сильная рука снова посадила ее на стул.
   – Я думала, вы друг! – возмутилась она.
   – Совершенно верно, я друг, но вы же не ожидали, что я пойду вам навстречу просто так, за красивые глазки? Если вы ожидаете от меня великодушия, проявите его и со своей стороны.
   Ее замутило от одной мысли об этом.
   – Вы, должно быть, спятили, если думаете, что я пойду на такое! – гневно бросила она ему в лицо.
   Он склонился так, что губы его оказались совсем близко от ее уха.
   – А по-моему, такая сделка более чем разумна. Конечно, вы вправе отказаться, хотя, если не ошибаюсь, вы упомянули, что я – ваша последняя надежда. Теперь дело за вами, и ваш ответ покажет, насколько вы любите своего брата.
   Он загнал ее в угол! Ей действительно больше некуда было идти. Оставалось либо сделать то, чего он домогался, либо видеть, как мальчик угасает у нее на глазах. Камилла слишком любила Пола, а потому выбора у нее не было.
   – Вы подлец! – вырвалось у нее. – Как вы можете после этого называть себя нашим другом!
   – Так да или нет, Камилла?
   – Вы же знаете, что да, – в отчаянии прошептала она. – Если вы дадите мне деньги, я согласна встретиться с вами... в тот час и в том месте, где вы скажете!
   Грейсон резко повернул ее к себе лицом.
   – О нет! Деньги после, Камилла! Конечно, я вам доверяю, но люди бывают так забывчивы... Итак, мы договорились, – с удовлетворением объявил он. – Давайте же скрепим наше взаимопонимание поцелуем, – добавил он и склонил голову.
   Если бы Камилла не дала уже слово, она бы сейчас бежала прочь со всех ног, но теперь ей пришлось выдержать прикосновение его жадных, ищущих губ. Ее бросило в дрожь, когда его язык попытался проложить себе путь меж ее зубов.
   Преисполненная отвращения, она стояла закрыв глаза и молила, чтобы у нее хватило сил выдержать эту пытку. И хотя она так и не ответила на его поцелуй, вид у Грейсона был вполне удовлетворенный.
   – Полагаю, нам будет удобнее наверху, – хрипло сказал он.
   Ей ничего не оставалось, как последовать за ним к лестнице. Камилла шагала рядом с ним, холодея и чувствуя себя так, будто шла на казнь. Но она не колебалась, помня об! одном: от нее и только от нее зависит сейчас жизнь Пола.
   То, что происходило потом за дверями спальни, больше напоминало кошмарный сон. Она упорно отказывалась расслабиться или ответить на его ласки. Он не был груб, всего лишь не обращал внимания на ее нежелание и девственность. Без конца называя ее «кошечкой», он никак не мог насытиться, и когда наступила глубокая ночь, она уже не была невинной – ни душой, ни телом. Камилла чувствовала себя растоптанной, испачканной, оскорбленной.
   Самое худшее, однако, ждало ее впереди.
   Она соскользнула с кровати, чтобы одеться, потом повернулась и спросила о деньгах. Он рассмеялся ей в лицо:
   – Ты всерьез решила, что я дам тебе такие деньги за одну только ночь? – Он полулежал, прислонившись спиной к подушкам и прикрыв бедра простыней. – Какая наивность, если не сказать, глупость! Даже если бы у меня были такие деньги, я бы все равно не дал их тебе, кошечка!
   Если бы рядом оказался нож, она без колебания вонзила бы его в это лживое, подлое сердце.
   – Вы не достойны даже презрения, мистер Джеррод Грейсон! И я обещаю вы пожалеете о том, что сделали! – крикнула она ему в лицо...
   Камилла вернулась в настоящее. Щеки ее были залиты слезами. Она торопливо смахнула их рукой.
   – Он просто-напросто посмеялся надо мной! – еле слышно прошептала она. – Посмеялся.
   В наступившей тишине она ждала ответных слов Джеррода, но тот молчал. Камилла с тревогой взглянула на него. Поверил ли он ей? Трудно сказать... Голова его была опущена, руки на коленях сжались в кулаки, лицо перекошено болью и гневом. Сердце у нее тоскливо заныло.
   – Что мне сказать? Проклятье! Извинение – это слишком, слишком мало! Стоит мне подумать, как... – Джеррод осекся, судорожно сглотнув и, вскочив на ноги, шагнул к гардеробу вне себя от ярости. – Господь свидетель, на этот раз Джеффри зашел слишком далеко, – проскрежетал он и быстро двинулся к двери.
   Камилла, расширив глаза, торопливо спустила ноги на пол.
   – Куда ты?
   Не замедляя шага, он бросил через плечо:
   – Отыскать брата и сделать то, что мне следовало сделать давным-давно.
   И он скрылся за дверью.
   Сердце у Камиллы отчаянно заколотилось. Она выбежала к лестнице, но, услышав разъяренные голоса, замерла с ногой, занесенной над верхней ступенькой. Испуганный вопль, грохот падающей мебели и внезапная тишина... В холле появился Джеррод, массируя на ходу руку.
   Она, должно быть, издала какой-то звук, потому что он резко поднял глаза. На лице у него было написано выражение мрачного удовлетворения. Медленно поднявшись по лестнице, он остановился подле нее.
   – Джеффри решил уехать, – сказал он сухо.
   Камилла опустила глаза и увидела, как он потирает разбитые в кровь костяшки пальцев.
   – Так ты мне веришь?
   Он протянул руку и привлек ее к себе.
   – Ну, разумеется! Ты сможешь когда-нибудь простить нас за все, через что тебе пришлось пройти?
   – А ты простишь меня? – спросила она, уткнувшись лицом в его плечо.
   – Тебе не в чем себя упрекать, Камилла. – Он чуть ослабил объятия, чтобы заглянуть ей в глаза. – Что мне сделать для того, чтобы навсегда стереть из твоей памяти прошлое?
   Камилла задрожала.
   – Мне просто надо обо всем забыть. Раз и навсегда.
   Он взглянул на нее со странным выражением в глазах.
   – А ты сможешь сделать это? – спросил он тихо.
   Чуть дрожа, она призналась:
   – Не знаю...
   Грустно улыбнувшись, Джеррод провел ее в спальню. Камилла поспешила снова заправить и привести в порядок постель. Он молча следил за нею, затем со вздохом взял со стула халат.
   – Полагаю, нам обоим нужно немного поспать, прежде чем принимать какие-либо решения, – спокойно сказал он.
   Она нахмурилась, услышав новую ноту в его голосе.
   – А нам нужно принимать какие-то решения? – удивленно спросила она.
   – Полагаю, что да. Именно поэтому я сегодня намерен спать в другой спальне.
   В комнате воцарилась тишина.
   – Не надо.
   Джеррод слабо улыбнулся.
   – Увы, но так надо. Не беспокойся, я буду рядом, если понадоблюсь тебе. Но я сомневаюсь, чтобы после сегодняшнего разговора тебя продолжали мучить кошмары. Так что спокойного сна и до встречи утром.
   Прежде чем она нашла, что возразить, он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
   Камилла медленно опустилась на кровать. Почему он так поступил? Почему ушел? В голове мелькнула страшная мысль. Он сказал, что ей не следует порицать себя, но, возможно, не смог пережить тот факт, что она спала с его братом. Так может быть, его поведение – лишь способ скрыть свое отвращение к ней?
   Сердце сжало железным обручем. Наверняка все дело в этом! Какие еще могут быть объяснения? Камилла была в полной растерянности. Как вести себя? Рассказать Джерроду все было просто необходимо, иначе Джеффри и дальше стоял бы между ними. Но что делать теперь?
   Вопрос этот не давал ей покоя. Она переоделась и забралась в кровать. Без Джеррода постель показалась ей пустой и холодной. Обхватив обеими руками подушку, Камилла уткнулась в нее лицом и заплакала горючими слезами.
   В конце концов она уснула, так и не найдя выхода из ситуации.

10

   Камилла стояла у кухонного окна с чашечкой горячего кофе в руке. Ее бил озноб, хотя в помещении было тепло. Крупные хлопья снега, медленно кружась в воздухе, опускались на землю. По заснеженной дорожке пробирался к дому человек, и от одного его вида ей становилось холодно.
   Светало. Они одни были на ногах в это раннее воскресное утро. Она проснулась час назад, когда Джеррод вошел в спальню за одеждой. Он даже не попытался приблизиться к ней, и она тоже не проронила ни слова. Было очевидно, что он не настроен на разговор. Потом из окна спальни она увидела, как он через кухню вышел из дома. Камилла переоделась в джинсы и свитер и спустилась вниз, чтобы дождаться его возвращения.
   Когда он приблизился к двери, она села за стол, – ноги плохо держали ее. Джеррод переступил через порог и отряхнул снег с волос. Он не замечал ее присутствия, пока, повернувшись, не увидел, что она смотрит на него. На мгновение глаза его блеснули, но тут же потеплели. Отвернувшись, он расстегнул куртку и, сбросив ее с плеч, повесил на крючок.
   – Ну и холодища там! – объявил он, потирая руки и дыша на них.
   – Кофе еще горячий, – сообщила Камилла и взялась за кофейник.
   – Спасибо, я сам. – Он шагнул к столу и налил себе в чашку дымящийся ароматный напиток. – Ты рано встала, – бросил он через плечо.
   – Ты тоже, – парировала она, с тоской замечая, что они разговаривают, как чужие.
   – Что ж, видимо, нам обоим не до сна, – пожал плечами Джеррод, прислонившись к стойке.
   Ей хотелось встать, подойти к нему, оказаться в его объятиях, но что-то ее удерживало.
   – Хорошо прогулялся?
   Он оторвал глаза от чашки и в упор встретил ее взгляд.
   – Это не та прогулка, чтобы получать от нее удовольствие, – коротко ответил он.
   Камилла поняла, что он хотел сказать, и ее словно ледяным душем окатило. Еще вчера вечером она почувствовала что-то неладное, и при свете дня это стало совершенно очевидно. Он казался таким далеким, таким чужим!.. Камилле показалось, что она догадывается о причине, и ей хотелось знать наверняка.
   – Ты сказал, что не следует принимать скоропалительных решений, но, думаю, сам уже пришел к какому-то мнению?
   Джеррод со вздохом поставил чашку на стол.
   – Ты права, разумеется. Я пытался оттянуть этот разговор, но его все равно не избежать. – Он помолчал. – Полагаю, нам следует развестись, Камилла.
   Сердце у нее мучительно сжалось. Боже, она все-таки была права!
   – Я тебе противна, да? То, что я сделала, оттолкнуло тебя, так? – спросила она звенящим от боли голосом.
   Джеррод побледнел и выпрямился, потом шагнул к ней и замер на полпути.
   – Нет! – воскликнул он. – Не в этом дело. – Камилла отбросила серебристую прядь волос, упавшую ей на лицо.
   – Я тебе не верю! Какие еще могут быть причины? Бог свидетель, я отвратительна самой себе, так почему же ты должен испытывать другие чувства? – глухо проговорила она.
   Он в одно мгновение оказался рядом и рывком поднял ее на ноги.
   – Потому что ничего подобного не происходит! Я говорю тебе чистую правду, черт побери!
   Глаза Камиллы сверкнули, как два сапфира.
   – Тогда почему? – срывающимся голосом спросила она.
   Он отпустил ее, беспомощно разведя руками.
   – Потому что мне кажется, что так будет лучше, – хрипло сказал он.
   – А я так не считаю.
   Лицо его помрачнело еще больше.
   – Наш брак обречен на неудачу, Камилла, пойми это. Лучшее, что мы можем сделать, – это подвести черту прямо сейчас. – Джеррод посмотрел на ее убитое горем лицо и судорожно сглотнул. – Поверь, это в наших общих интересах, – повторил он резко и быстро вышел из кухни.
   Снова опустившись в кресло, Камилла с тоской проводила его глазами. Она не могла поверить, что он с таким хладнокровием разрушил все, что было между ними. Он говорил, что любит ее, был так терпелив и нежен, так почему же сейчас все изменилось? Он сказал, что дело вовсе не в том, что она ему неприятна, и тем не менее заявил, что брак их обречен. Что же он имел в виду?
   А ведь еще недавно все казалось просто идеальным, даже когда ее преследовал страх, что их брак – фикция и она не сможет иметь собственных детей.
   Судорожно вздохнув, Камилла поднялась из кресла. Неужели все дело в этом? Может быть, он не может смириться с мыслью, что у него никогда не будет детей, которых он так жаждал?
   Это было единственно возможное объяснение столь резкой перемены, и она не могла ничего этому противопоставить. Она любила Джеррода и понимала, что желание иметь детей естественно для любого мужчины. При таких обстоятельствах развод становился действительно самым правильным выходом. Он был прав. Лучше испытать эту боль сейчас, чем сожалеть всю оставшуюся жизнь.
   Но как же ей было мучительно больно! Будущее без Джеррода представлялось унылым и пустым. Однако ей предстояло смириться с этим.
   Чем раньше она уйдет, тем лучше будет для них обоих. И у нее есть идеальный предлог. Никто не удивится, что она вернулась в Англию, ведь там ее бизнес. А оттуда через какое-то время нетрудно будет прислать извинения и сожаления по поводу расторжения брака. Да, видимо, развод – единственный выход.
   Дверь скрипнула, и Камилла обернулась, испугавшись, что вернулся Джеррод. Но это была Элен в домашнем халате. При виде невестки брови ее взмыли вверх.
   – Доброе утро, дорогая. Рано же ты поднялась! В чем дело? Я встретила Джеррода на лестнице, а Джеффри вообще нигде не видно.
   Камилла поспешила натянуть на лицо светскую маску, не желая, чтобы свекровь догадалась о ее состоянии.
   – Джеффри решил уехать, – пояснила она.
   – Это на него не похоже. Он обожает комфорт, и уезжать в снегопад – не в его стиле.
   – Джеррод уговорил его, – сухо прибавила Камилла.
   Элен насторожилась.
   – Джеррод? Так-так! Надо полагать, этим объясняется исчезновение моего азиатского ландыша. – Она подошла поближе и уселась напротив. – Не то чтобы я была расстроена. Я никогда особо не любила это растение, но мне подарила его тетя и во время ее визитов оно должно быть на виду. Ну, так что же произошло? – поинтересовалась пожилая женщина.
   Не отвечать вовсе было невозможно, и Камилла просто сказала:
   – Они поссорились.
   – И Джеррод ударил брата. Что ж, Джеффри получил то, чего давно заслуживал. Я рада, что твой муж наконец-то дал волю своим эмоциям. До сих пор он вел себя так, будто его брат – ангел небесный, и от этого все становилось только хуже. Нет, Джеффри, разумеется, уже не исправишь, но теперь он, возможно, поймет, что всему есть предел. Дело в том, что его ужасно избаловала мать. Он никогда и ни в чем не знал отказа и тем не менее жил в ревнивом убеждении, что у Джеррода есть все, а у него – ничего. И это при том, что тот никогда особенно много не просил, наоборот, делился с братом всем, что у него было. Иногда бывает трудно поверить, что они близнецы, – закончила Элен, покачав головой.
   – Понимаю, – согласилась Камилла. – С виду почти неотличимы, а сущность – прямо противоположная.
   – Проблема в том, что эта разница видна только нам, – со вздохом сказала Элен. – Посторонние различают их только по шраму на лице у Джеррода. Вот и повелось, что поступок одного автоматически переносился на другого. Представь, какой это ужас, когда на тебя смотрят как на отражение другого человека!
   – Смотрят на тебя как на отражение другого! – пробормотала Камилла, и вдруг поняла, что нашла заветное слово.
   Искра надежды, уже совсем было потухшая во мраке отчаяния, вспыхнула в ее душе с новой силой. Все ее подозрения были ошибкой, и она собиралась немедленно убедиться в этом.
   Девушка вскочила и горячо обняла свекровь.
   – Вы спасли мне жизнь! – воскликнула она.
   – Я? Но почему? – изумилась та. Камилла рассмеялась звонко и счастливо и доверительным шепотом сообщила:
   – Неважно. Самое главное, оставайтесь такой всегда.
   – Ну, если ты просишь, дорогая, ладно, так уж и быть! – рассмеялась Элен. – Надеюсь, ты объяснишь, что имела в виду.
   – Обязательно, но только позже, – пообещала Камилла, выпрямляясь.
   – После посещения церкви? Мы с мужем всегда ходим на заутреню. Будем рады, если вы составите нам компанию.
   Камилла помедлила у двери.
   – Не сегодня, Элен. Но, если все пойдет так, как я надеюсь, мы присоединимся к вам вечером. Обещаю вам. – Она сверкнула улыбкой и вышла.
   Взволнованная, она поднялась по лестнице и прошла в спальню. Джеррод был там. Неестественно выпрямившись, он стоял возле окна. Он наверняка слышал, как она вошла, но не обернулся. Камилла тихо прикрыла дверь и привалилась к ней.
   – Джеррод, ты любишь меня? – спросила она низким, хриплым голосом.
   Он вздрогнул и резко повернулся к ней – темный силуэт на светлом фоне окна.
   – Что за вопрос?
   – Я хотела удостовериться в этом, поскольку о том, что я тебя люблю, ты знаешь, не так ли? – тихо продолжила она с бешено колотящимся сердцем.
   Джеррод взъерошил волосы.
   – Камилла, это бессмысленно. Любовь к тебе не имеет к этому никакого отношения.
   Она на мгновение почувствовала громадное облегчение. Он любит ее. Как же радостно было в этом убедиться! Теперь ей легче было продолжать.
   – И я тебе не противна после всего, что со мной было прежде?
   – Абсолютно нет, – сказал он хрипло. – Уж в это можешь поверить. Сердце у нее екнуло.
   – Я верю.
   Он развел руками.
   – Так о чем речь?
   Камилла стиснула руки и потупила взгляд.
   – Вероятно, ты не можешь примириться с тем, что у нас, возможно, не будет детей? – спросила она глухо.
   – Я тебе уже говорил, что это не так! – быстро ответил Джеррод.
   Она улыбнулась. Понимает ли он, что только что отмел в сторону все аргументы, которые могли бы убедить ее разойтись с ним?
   – Я помню. Мне казалось, что я не хочу иметь детей, но потом я передумала.
   Он судорожно вздохнул.
   – Камилла, не надо трогать эту тему. Я же не каменный.
   Оттолкнувшись от двери, она прошла вперед и, остановившись в нескольких дюймах от него, провела рукой по его щеке. Он сжался, затаил дыхание и закрыл глаза.
   – Я знаю, что ты не из камня, Джеррод. А еще я знаю, что ты не Джеффри, – тихо сказала она.
   Глаза его стали круглыми от изумления.
   – Камилла! – вырвался из его груди стон. Она судорожно вздохнула.
   – Милый, когда я смотрю на тебя, я вижу тебя и только тебя. Ты – Джеррод Грейсон и никто больше, и в тебе нет ничего общего с твоим братом.
   Она должна была во что бы то ни стало убедить его.
   – Спасибо шраму, – сказал он с болезненной усмешкой и отодвинулся, так что ее рука упала ему на грудь.
   Камилла яростно затрясла головой.
   – Со шрамом или без – это не имеет ни малейшего значения. Неужели ты ничего не понял? Я узнаю тебя сердцем, а не глазами. Каждая частичка моего тела тянется к тебе – и никогда к Джеффри. Вы два совершенно разных человека, и ты можешь не бояться, что, глядя на тебя, я вспоминаю твоего брата. Поверь мне, слышишь? Поверь! – умоляюще прошептала она. Лицо его исказилось мукой.
   – Я хочу поверить, но как мне это сделать? Всякий раз, когда я прикасался к тебе, он останавливал нас. Прошлой ночью я понял, что, оставшись в нашей спальне, буду заниматься с тобой любовью, потому что, Бог тому свидетель, отчаянно тебя хочу! Но я понял также, что это невозможно. Ты сказала, что не знаешь, сможешь ли забыть о прошлом... И в постели я бы напоминал тебе о том, как надругался над тобой Джеффри. Я слишком люблю тебя, чтобы снова и снова обрекать на такие мучения!