Колберт Лилиан. Кто ты?

   Камилла не зря слыла звездой подиума, – она умела скрывать свои эмоции. Вот и сейчас она спрятала беспокойство и страх за вежливой светской улыбкой.
   – В вашем случае – нравится, – призналась она. – Но вы не ответили на мой вопрос. Это невежливо.
   – У меня, как ни странно, тоже есть друзья, – играя желваками, сообщил он. – Один из них записал номер вашей машины, другой помог установить, кому она принадлежит. Вы, надо думать, догадываетесь, что я сгорал от желания поскорей увидеться с вами и перекинуться парой слов?
   – Мне не о чем с вами говорить!
   По лицу Грейсона пробежала судорога. Он торопливо сунул руки в карманы, и Камилла поняла, что он готов задушить ее. Она заметила, что на нем все тот же свадебный костюм, в котором он стоял утром у алтаря. Четыре года назад он показался ей более грузным – впрочем, ту встречу она почти не помнила. А вот хозяйские жесты остались при нем, и утихшая было злоба снова вспыхнула в ней.
   – Зато у меня к вам много вопросов, – сказал Джеррод. – Во-первых, кто вы такая, мисс Уоррен, чтобы во всеуслышание делать заявления, подобные тому, что прозвучало сегодня?
   – Кто я такая? – Камилла в смятении уставилась на него. Что за игру он затеял? От возмущения она покрылась красными пятнами. – А теперь вы разыгрываете из себя дурачка! – векипела она. – Вам прекрасно известно, кто я такая! И вы прекрасно понимаете, почему я сегодня оказалась в церкви!
   Серые глаза Грейсона сузились, лицо сделалось непроницаемым.
   – А вы случаем не сумасшедшая, леди? – поинтересовался он. – Я вас в лицо не видел до сегодняшнего дня. Зато теперь запомню на всю жизнь.
   – Ну, конечно, какого еще ответа можно было ждать от такого подлого типа, как вы! – фыркнула Камилла. – Если я и сошла с ума, – сообщила она, – то исключительно по вашей милости. Но если до сих пор вам сходила с рук ваша подлость, то сегодня сотворенное вами зло вернулось к вам! Поздравляю, наслаждайтесь моментом!
   – Ах ты... – начал Джеррод и осекся, стиснув зубы. – Хорошо, будем считать, что этот бред хоть как-то объясняет ваше отношение ко мне. Но при чем тут Кэрол? Что вам сделала моя невеста?
   Камилла самодовольно ухмыльнулась.
   – Ваша невеста, вероятно, и не догадывается о том, какую услугу я ей оказала. Лучше сразу порвать все отношения с мерзавцем, чем с запоздалым раскаянием обнаружить свою слепоту.
   Грейсон смотрел на нее, округлив глаза.
   – Господи, да вы и в самом деле не в себе! – пробормотал он.
   – Не надейтесь! – рассмеялась ему в лицо Камилла. – Если и была до сегодняшнего дня, то теперь уж точно выздоровела.
   – Что все это значит? – хрипло спросил он после короткой паузы.
   Камилла вызывающе скрестила руки на груди.
   – Не юродствуйте, мистер Грейсон. Вы отлично знаете, что говорите с Камиллой Стенли Уоррен... – Она остановилась, заметив какой-то проблеск в его глазах. – Ага, кажется, вы вспомнили?
   – Да, я припоминаю Эдварда Стенли Уоррена, – напряженно размышляя, проговорил Грей-сон. – Но он умер несколько лет назад. Вы – его родственница?
   Притворяйся, притворяйся! – злорадно подумала Камилла и объявила:
   – Ну, хорошо, если вы настаиваете на продолжении этой нелепой игры, мне ничего не остается, как подыграть вам... Эдвард Стенли Уоррен – мой отец.
   – Ваш отец?! – с неподдельным изумлением переспросил он. – Не подозревал, что у него есть дети. Но если и так...
   Это было уже слишком.
   – Хватит лгать, Джеррод Грейсон! – не выдержала Камилла.
   Его серые глаза недобро сверкнули.
   – Мне надоело выслушивать от вас обвинения во лжи, мисс Уоррен! С вашим отцом я был едва знаком. Мы никогда не были особенно близки, и при мне он ни разу не заводил речи о своей семье. Откуда, позвольте поинтересоваться, я должен был знать о вашем существовании?
   Камилла победоносно выпрямилась, поймав его на самой бессовестной лжи.
   – Откуда? Вам напомнить? Хорошо! Четыре года назад я пришла к вам просить о помощи. Не знаю, помните ли об этом вы, но я до конца жизни не забуду, как вы мне отказали.
   Камилла ожидала от своего врага какой угодно реакции, кроме той, которая последовала сразу за ее словами. Джеррод медленно вынул руки из карманов, выпрямился и, не сводя с нее глаз, переспросил со странной заинтересованностью:
   – Вы обращались ко мне за помощью?
   – Я просила вас помочь Полу, – враждебно сказала она, не понимая, что значит его тон.
   – Полу? – нахмурился он.
   – Так звали моего брата, – с болью в голосе проговорила она. – Незадолго до своей гибели отец сказал мне, что, если стрясется беда, я всегда могу обратиться к вам за помощью. И я имела несчастье поверить этому! – горько рассмеялась она. – Боже, какой наивной и глупой я была... Вы тогда могли помочь, но не захотели. Мой брат умер, а ведь ему было всего четырнадцать лет! Он был болен, тяжело болен, но маленькая надежда оставалась. И это вы отняли у него последний шанс на спасение!
   На лице Грейсона отразилась гамма противоречивых чувств.
   – Кажется, теперь я начинаю кое-что понимать, – пробормотал он, кусая губы. – Итак, если я вас правильно понял, по совету отца вы обратились за помощью к человеку, которого звали Джеррод Грейсон? Да, это мое имя. Но точно так же зовут и моего отца. Так к какому из двух Джерродов вы обращались?
   Камилла почувствовала, что попалась в ловушку, и попыталась выкрутиться.
   – Эдвард Стенли Уоррен преподавал в университете и вполне мог общаться с людьми значительно моложе себя, – упрямо проговорила она. – Вы могли быть одним из его друзей, и я не понимаю, зачем вам нужно отрицать факт вашего знакомства.
   – Да, – сказал он нетерпеливо, – но Эдвард дружил с моим отцом, они были почти ровесниками. Впрочем, это к слову. Важнее другое: четыре года назад, когда умер ваш брат, меня не было в Англии, а значит, я не мог встречаться с вами и обсуждать вашу просьбу.
   Камилле показалось, что она сходит с ума. Нет, она не могла ошибиться!
   – К чему эти увертки? – бросила она. – Я видела вас так же близко, как сейчас, это было за день до смерти Пола.
   Грейсон опустил голову. На скулах его играли желваки.
   – Вы утверждаете, что видели меня так же близко, как сейчас? – спросил он неожиданно мягко.
   У Камиллы все оборвалось внутри.
   – Да, – судорожно сглотнув, подтвердила она.
   – Тогда вы должны были видеть это.
   Он повернулся лицом к свету, и она заметила серебристый шрам, рассекающий его левую щеку от рта до уголка глаза. Камилла невольно схватилась рукой за горло.
   – Откуда это у вас? – невольно вырвалось у нее.
   – Маленькая стычка во время игры в крикет, – криво усмехнулся Грейсон. – Моему партнеру не захотелось бежать за мячом, и он отыгрался на мне.
   Глаза ее расширились от ужаса.
   – Нет, это невозможно, – пробормотала она, попятившись. – У вас не может быть никакого шрама. У вас не было никакого шрама!
   – К сожалению, я ношу эту отметину почти двадцать лет. А вот у Джеффри шрама нет.
   – У Джеффри? – подняла голову Камилла.
   – Да, у моего брата-близнеца.
   Казалось, Грейсон говорил совершенно искренне, но она была не в силах поверить ему. Ведь если он говорит правду, значит...
   – Вы лжете! Это ловкий трюк! Я вам не верю! – Как ни странно, Джеррод воспринял ее очередной выпад спокойно, даже покорно.
   – К сожалению, на этот раз я вас понимаю, – сказал он и со вздохом достал из пиджака бумажник. – К счастью, у меня с собой есть паспорт. Он мог понадобиться во время свадебного путешествия.
   Документ был выдан на имя Джеррода Грейсона, и с фотографии на Камиллу смотрело лицо со шрамом.
   Она вопросительно подняла глаза, словно безмолвно говоря: паспорт – еще не доказательство. Грейсон усмехнулся и вынул из бумажника фотографию.
   – Снимок был сделан пару лет назад. Думаю, он вас убедит.
   На фотографии были изображены четверо людей, стоящих на солнечной лужайке возле большого дома. Семейная идиллия – мать, отец и двое сыновей, похожих как две капли воды, если бы не шрам на щеке одного из них.
   Фотография выпала из рук Камиллы.
   – Нас никто не мог различить, – пояснил Джеррод Грейсон, – и до сих пор путают. Если бы не отметина, которую он мне поставил... – Он аккуратно убрал снимок и паспорт в бумажник.
   Камилла все еще не до конца осознала ужас открывшейся правды. Она сжала пальцами виски, пытаясь унять боль. Джеррод Грейсон с непроницаемым лицом наблюдал за ней.
   – Так вы хотите сказать, что я...
   – Обратились за помощью к моему брату, а не ко мне, – подтвердил он. – Джеффри всегда отличало своеобразное чувство юмора. Он не упускал возможности сделать мне гадость, и не раз прятался за мою спину.
   – Господи! – вырвался из груди Камиллы страдальческий стон. – Что же я наделала?
   – И что же вы наделали, мисс Уоррен? – ядовито спросил Джеррод.
   Она побледнела и отвернулась.
   – Откуда мне было знать? Я всегда считала, что это вы виноваты в смерти моего брата. Я ненавидела вас всей душой, – прошептала она, прижав руки к вискам.
   – Ненавидели за то, что я отказался помочь Полу?
   Она уронила голову на грудь.
   – Да, именно поэтому... Я не помню подробностей. Все было как в тумане. Помню лишь, что вы мне отказали, и, кажется, в самой глумливой и оскорбительной форме. Все это время я мечтала о мести, и сегодня наконец осуществила ее. – Она судорожно выдохнула. – Выходит, я отомстила невинному человеку. – Собрав последние крупицы самообладания, она подняла голову: – Я думала, что знаю, кому предназначена эта месть. Разве могла я представить, что вас окажется двое... Если бы я знала...
   Если бы... Нет ничего бессильнее сослагательного наклонения, в отчаянии подумала она.
   – Вы полагаете, незнание оправдывает ваш поступок? – поинтересовался Джеррод.
   Конечно же нет! – сказала она себе, но тут же вспомнила, что получила урок от одного из Грейсонов. Так за что же ей было после этого извиняться?
   – Я не чувствую за собой никакой вины, – Камилла гордо вскинула голову. – И поступила так, как должна была поступить!
   – И вас не смущает, что вы разрушили чье-то счастье? – жестко спросил он.
   – А вашего брата не смущает, что по его милости умер четырнадцатилетний мальчик? – бросила она ему в лицо.
   – Полагаю, что нет, – признался он после короткой паузы.
   – Сможет ли кто-нибудь из вас вернуть мне Пола? Нет? Тогда о каком сожалении или раскаянии может идти речь? Нет, вы, Грейсоны, все заодно!
   – Как бы то ни было, кто-то должен ответить за то, что случилось сегодня, – непреклонно сказал Джеррод. – И я полагаю, что это будете вы. Что вы намерены делать?
   Камилла чувствовала, что поступает неправильно, но ее уже несло. Признать свою ошибку перед братом смертельного врага означало бы перечеркнуть все, ради чего она жила все эти годы.
   – Что я намерена делать? – желчно спросила она. – Абсолютно ничего! Жить себе дальше и наслаждаться жизнью.
   Он посмотрел на нее как на какое-то мерзкое насекомое.
   – Но вы виноваты, мисс Уоррен! И виноваты как минимум перед двумя людьми!
   – Я ничего и никому не должна! – презрительно парировала Камилла. – И вообще, вы, Грейсоны, заслужили, чтобы вас хорошенько проучили.
   Джеррод резко выпрямился.
   – Боюсь, вы недооцениваете меня, мисс Уоррен, разговаривая со мной в таком тоне. С сегодняшнего дня вы моя должница, а я привык взыскивать по долгам сполна, – сурово предупредил он.
   Камилле стало не по себе, но она лишь презрительно вскинула брови.
   – Не старайтесь понапрасну, ничего вы от меня не добьетесь. И не советую со мной связываться, – только зубы обломаете.
   – В том, что вы способны на многое, я сегодня уже убедился, – презрительно улыбнулся он. – Соберитесь с силами, мисс Уоррен, они вам вскоре очень и очень пригодятся.
   Камилла решительно поднялась.
   – Мне наплевать на ваши угрозы! – заявила она. – Я не та беспомощная девчонка, какой была четыре года назад, и многому научилась за это время. И самое главное, ненавидеть. Это позволяет мне одерживать верх над такими людьми, как вы и ваш братец. Если вам нечего больше сказать, прошу удалиться. У меня в доме гости.
   Джеррод Грейсон окинул ее взглядом с ног до головы.
   – Мстительная, безжалостная, холодная – пробормотал он, покачав головой. – У вас не сердце, а кусок льда.
   – Спасибо за комплимент! – кокетливо улыбнулась Камилла. – Кстати сказать, ледяное сердце не чувствует боли!
   – Зато оно может растаять, – пробормотал Джеррод, обращаясь скорее к себе, чем к ней.
   – А если вы намерены судиться, то знайте: у меня хорошие адвокаты. Вы не выбьете из меня ни пенни!
   К изумлению Камиллы, он расхохотался во весь голос.
   – Боюсь, вы неверно оцениваете мои намерения, – сказал он. – Зачем я стану требовать от женщины денег, которых мне и без того вполне хватает, когда в порядке компенсации могу получить с нее совсем другое, куда более приятное...
   Камилла вспыхнула, но удержалась от ответной реплики.
   – Желаю успеха, мистер Грейсон, – сказала она коротко. – А теперь прошу вас покинуть мой дом.
   Джеррод улыбнулся, отвесил поклон и направился, к двери.
   – Я ухожу, но обязательно вернусь, обещаю вам, – бросил он не оборачиваясь и вышел.
   Через несколько секунд она услышала, как хлопнула входная дверь.
   На подгибающихся ногах она подошла к камину. Зубы стучали, словно от холода, мысли путались.
   Как она могла так ошибиться! Камилла со стоном уронила голову на руки. Триумф обернулся позорным крахом. Как, должно быть, смеется сейчас Джеффри Грейсон! Подобно урагану обрушилась она на двух невинных людей, бесцеремонно вторглась в их жизнь... Что бы она ни говорила Джерроду минуту назад, ее страшная вина была ей очевидна. Но, в глубине души признавая это, Камилла не собиралась позволять кому бы то ни было угрожать ей. Кроме того, она сомневалась, что этот человек собирается на деле осуществить свои угрозы.
   Она увидела в зеркале свои глаза и невольно вспомнила слова Мерил. Неужели она, Камилла Уоррен, за эти четыре года и вправду превратилась в злобное и мстительное существо? Как ни страшно в этом признаться, Мерил, судя по всему, права. Она выбрала путь, который завел ее в тупик. И если срочно не изменит свою жизнь, то к старости превратится в ожесточенную одинокую мизантропку! Теперь уже поздно искупать свою вину перед людьми, размеренное течение жизни которых с такой легкостью нарушила. Но себе самой еще можно помочь.
   А хочу ли я этого? Да, хочу! – решительно сказала себе Камилла. Если она и стала безжалостной и мстительной, то прежде всего потому, что ей не о ком и не о чем было заботиться. Ее мало волновало, что она вольно или невольно доставляет людям неприятности. Она и в самом деле получала наслаждение, упиваясь своей властью над мужчинами.
   А вдруг уже слишком поздно, вздрогнув, подумала девушка. Нет, нет и нет! Еще не поздно изменить свою жизнь. Но что делать сейчас, когда Пол мертв, а долгожданная победа обернулась фарсом для нее и трагедией для тех двоих?
   У нее столько денег, что за всю жизнь не израсходовать. Так, может, не стоит тратить на их преумножение все время, что ей отпущено судьбой? Чему же посвятить оставшиеся годы?
   Тихий стук в дверь прозвучал для нее, как трубы Страшного Суда. Вскочив, Камилла торопливо поправила прическу и небрежным тоном поинтересовалась:
   – Кто там?
   – Это я, – ответила Мерил. – Можно к тебе? – Не дождавшись ответа, она вошла в комнату.
   – Я услышала, как твой посетитель ушел, и решила проведать тебя.
   – Как ни странно, – глубоко вздохнула Камилла, – я в полном порядке.
   – Да, действительно странно. Никогда не видела человека в таком бешенстве.
   – Признаться, – покраснев, сказала Камилла, – у него были для этого все основания.
   – Что ты говоришь? – приподняла брови Мерил. – Разумеется, я понимаю его чувства, но на его месте...
   – Он не тот, кто унизил меня четыре года назад, – оборвала ее Камилла. – У того не было шрама на щеке. Проще говоря, мне отказал в помощи один человек, а отомстила я совсем другому.
   – Другому? – обескураженно переспросила Мерил, опускаясь в кресло. – Расскажи-ка все по порядку, дорогая.
   – Ты же не знала этого, – промолвила она, когда та закончила свой рассказ. – Кто мог предположить, что у Грейсона есть брат-близнец, который к тому же сознательно подставил Джеррода... Но что сделано, то сделано. Сейчас важнее решить, как вести себя дальше.
   – А что я могу, – растерянно развела руками Камилла. – Мирить влюбленную пару? Что разбито, того не склеишь.
   – Это точно, – согласилась Мерил. – Самое главное для нашей фирмы – избежать судебного иска и публичного процесса. Как тебе показалось, он способен пойти на это?
   – Не знаю. Впрочем, если он подаст в суд, мы сразу же получим повестку.
   – Камилла, мне вовсе не до шуток!
   – Мне тоже. Давай отложим все деловые разговоры. Я и так засиделась здесь. Как там гости? Что-то уж очень тихо в доме.
   – Все разошлись, – сообщила Мерил, выходя за подругой из комнаты. – И первым ретировался Дейв Флетчер. Вспомнил вдруг, что его ждут в студии. Надо полагать, испугался встречи с полицией, – он так трясется за свой имидж.
   Камилла порывисто повернулась и обняла Мерил.
   – Как я рада, что у меня есть такая подруга. Не знаю, чтобы я делала без тебя. – Поколебавшись, она добавила: – Я тут размышляла... В общем, ты права: пришло время задуматься над тем, как и для чего я живу.
   – Дорогая, я сейчас заплачу!
   – Не надо, иначе я буду вынуждена к тебе присоединиться, – взмолилась Камилла, чувствуя, как комок подступает к горлу. – Я пришла к выводу, что не могу гордиться своим поведением. А вдруг уже поздно, и ничего нельзя исправить?
   Мерил нежно обняла ее.
   – Считай, что ты болела, а теперь выздоравливаешь, – сказала она ласково. – Важно, что решение принято. Если бы ты только знала, как долго я ждала от тебя этих слов! Как бы там ни было, я всегда буду рядом и готова тебе помочь.
   Камилла вдруг поняла, что еще немного, и она могла потерять свою единственную подругу. Ей стало страшно.
   – Спасибо, Мерил, – искренне сказала она, украдкой утирая слезу со щеки. – Ну что ж, раз гости ушли, можно обсудить, что нам теперь делать.
   Проводив подругу, Камилла поднялась в спальню. Ей подумалось, что события вышли из-под контроля и приняли совершенно немыслимый оборот. При всем своем желании она уже не могла на них повлиять. Реальный Джеррод Грейсон ворвался в ее жизнь сразу после того, как она отомстила мифическому, и все резко изменилось.

3

   Обычно по воскресеньям Камилла позволяла себе поспать дольше обычного, но сегодня проснулась чуть свет от мучительного кошмара. Она попыталась вспомнить, что же ей снилось, но перед глазами проплывали лишь смутные образы, а сердце сжималось от тягостного предчувствия чего-то страшного и необратимого.
   Сердито отбросив волосы с глаз, она с трудом поднялась, выпила на кухне стакан холодной воды и направилась в ванную.
   Что это – угрызения совести? – раздраженно думала Камилла, разглядывая себя в зеркале.
   Давненько она не чувствовала себя такой разбитой и подавленной. Впрочем, от всех стрессов у нее существовало безотказное лекарство – работа, которой, как всегда, хватало.
   Быстро приняв душ, Камилла надела джинсы и свитер и спустилась на кухню. Она решила, не дожидаясь Терри, перемыть всю посуду, чтобы хоть как-то отвлечься.
   Это помогло лишь отчасти. Руки делали привычную работу, но в голову по-прежнему лезли тяжелые мысли. То, как она жила за последние четыре года, всплывало перед нею, как наяву. Мерил была совершенно права. В каждом ее шаге, каждом жесте, каждом слове, адресованном окружающим, и в первую очередь мужчинам, было столько высокомерия и презрения, что приходилось удивляться, как ее до сих пор еще никто не убил.
   Камилла вздохнула и включила радио, надеясь, что музыка поможет ей прогнать дурные мысли. До какой-то степени это ей удалось. По крайней мере, она не сразу заметила, что в дверях, скрестив руки на груди, стоит экономка. Лишь после того, как та выключила радио, Камилла очнулась.
   – Это ты? Боже, как я перепугалась! – схватившись за сердце, воскликнула она.
   – Да уж, вижу! – хмыкнула Терри, критически разглядывая хозяйку. – Видать, что-то стряслось, мисс Уоррен, коли вы взялись за мытье посуды. Особенно если учесть, что в углу стоит новенькая посудомоечная машина.
   Камилла отвернулась к раковине и принялась намыливать очередную тарелку.
   – Мне хотелось развеяться, – меланхолически проговорила она.
   – Ну, и как – помогло?
   – И да, и нет, – со вздохом призналась Камилла. – Ты ведь наверняка уже в курсе, что вчера я совершила ужасную ошибку. Терри насторожилась.
   – Так вы страдаете из-за того, что разрушили брак этой пары, мисс Уоррен?
   – И из-за этого, а также из-за всего того, что я натворила в прошлом, – сокрушенно призналась девушка.
   Экономка добродушно всплеснула руками.
   – Слава тебе, Господи! А я уж, мисс Уоррен, начала беспокоиться, что не дождусь этого дня никогда. Дайте-ка мне взглянуть вам в глаза.
   Камилла вспыхнула, чувствуя, как слезы подступают к горлу.
   – Это Мерил тебе все рассказала? – спросила она.
   – У меня и свои глаза есть. А мисс Бронсон всего лишь попросила: присмотри, дескать, за своей хозяйкой в эти дни, потому как она себя неважно чувствует и настроение у нее... не самое лучшее... И не надо ни в чем подозревать ее, мисс Уоррен. Она любит вас и искренне беспокоится. Ваша подруга говорила, что это началось у вас после смерти брата. А я вот что думаю: прошлое – оно ведь оттого и прошлое, что прошло, и сожалеть о нем нечего.
   С этими словами Терри взяла швабру и отправилась в гостиную, а Камилла принялась домывать тарелки.
   – Народ вчера, видать, повеселился от души, – заметила экономка, снова появляясь на кухне. – В малой гостиной какой-то шутник оторвал телефонный провод.
   Камилла покраснела, вспомнив свой вчерашний разговор с этим «шутником».
   – Что? – словно не понимая, о чем идет речь, переспросила она. – Да, кажется, было что-то такое...
   – Хотите, я позвоню Джону, и он все враз починит, глазом моргнуть не успеете!
   Муж Терри состоял шофером при Камилле, и жили они в коттедже напротив.
   – Нет, зачем же его отвлекать, – торопливо сказала та. – Завтра вызову электрика, и он все сделает.
   Экономка поставила два чайных прибора на стол, села и на секунду задумалась.
   – И все же я скажу Джону... Зато теперь, мисс Уоррен, вы семь раз подумаете, прежде чем будете собирать у себя дома такую сомнительную публику.
   – Убедила, Терри! – рассмеялась та и шутливо вскинула руки вверх. – Клянусь тебе – больше никаких гостей!
   До обеда Камилле предстояло решить кучу неотложных проблем, и она с увлечением ушла в работу, на время забыв обо всех своих страхах и неприятностях.
   А после ланча вдруг решила прогуляться – впервые за последние четыре года.
   Стоял ясный зимний день. Солнце искрилось на снегу, слепя глаза. Камилла ощутила неожиданный прилив сил, оттого что вновь позволила себе радоваться жизни. Румяная и повеселевшая, она возвращалась с прогулки, строя планы на отпуск – первый за время работы в модельном бизнесе.
   Неподалеку от дома она увидела школьный автобус. Полдюжины любопытных мордашек прижались к стеклу.
   Еще вчера, целиком поглощенная своими делами и планами, она прошла бы мимо, ничего не заметив. Но сейчас Камилла вспомнила, что всегда любила детей и с ранних лет мечтала иметь большую семью. Однако семья – это не только дети, но и муж, – а она исключила для себя такую возможность. Более того, ей начало казаться, что любовь и страсть, о которых рассказывали приятельницы и было написано в книгах, либо придуманы, либо... Либо она сама слишком сильно отличалась от других женщин.
   Стремясь удостовериться в своей душевной неполноценности или, наоборот, доказать себе, что это вовсе не так, Камилла легко закручивала романы с мужчинами. Но как только вставал вопрос об интимной близости, очередной обескураженный кавалер получал оглушительную отставку. Как это ни ужасно, но приходилось признать, что как женщина она несостоятельна. И тем не менее даже после этого любовь к детям продолжала подспудно жить в ее сердце.
   И сейчас, вновь открыв в себе это чувство, она ощутила, что долгих четыре года изо дня в день совершала насилие над собой.
   Капот у автобуса был поднят, и какая-то женщина копалась в моторе.
   – Вам помочь? – спросила Камилла.
   Та выпрямилась, отбросила со лба непокорную прядь волос и живо ответила:
   – Слава Богу! Неужели вы разбираетесь в моторах?
   – Боюсь, что нет, – призналась Камилла, – но я живу в доме напротив. Вы можете позвонить оттуда и вызвать службу аварийной помощи.
   – Вы очень добры! – со вздохом облегчения сказала незнакомка. – Я бы давно воспользовалась ближайшим телефоном-автоматом, но боюсь оставить этих маленьких непосед.
   Камилла снова подняла взгляд на окно автобуса. Шесть пар глаз смотрели на нее с любопытством и надеждой. Крохотная белокурая девчушка весело улыбалась.
   – Они могут посидеть у меня дома, поиграть, перекусить, а тем временем приедет помощь, – предложила Камилла.
   – Мне неловко причинять вам беспокойство, – пробормотала женщина. Она явно колебалась.
   – Никаких проблем! – заверила ее Камилла. – Я помогу вам приглядеть за ребятишками.
   Та кивнула и начала выводить детей на тротуар, строя их парами. Кто-то дернул Камиллу за рукав.