Колберт Лилиан. Кто ты?

   Камилла удивленно заморгала.
   – Про то самое, которое оставил дед Джеррода, обязав внука жениться, для того чтобы получить наследство, – медленно сказала она.
   Элен нахмурилась.
   – Дед? Но... – Щеки ее заалели. – Ну, да, конечно, это завещание... – Она нервно засмеялась. – Извини, мои мысли были далеко от этой темы. Естественно, мы все очень и очень довольны.
   Камилла ошеломленно посмотрела на свекровь. Затем взгляд ее задержался на Джерроде. О, низость!
   – Так никакого завещания не было? – ледяным тоном спросила она.
   – Нет, завещание, разумеется, было, – осторожно возразила Элен.
   – Но никакие сроки в нем не оговаривались! Угрозы потерять контроль над «Келтон электроникс» не было и в помине! – Камилла стиснула зубы. – Джеррод все придумал, да? А вы были с ним заодно. Но почему?
   – В любом случае у него были серьезные основания так поступить. Боюсь только, что если тебя интересуют подробности, то придется спросить об этом у него самого, – спокойно посоветовала Элен.
   Глаза Камиллы сверкнули.
   – Не беспокойтесь, спрошу! Он дурачил меня. Все, что он говорил, было ложью! У него не было необходимости жениться на мне или ком-то еще. Но зачем ему было притворяться?
   К ее изумлению, Элен усмехнулась.
   – Для такой смышленой девушки, как ты, не составит труда самой найти ответ на этот вопрос.
   – Что вы имеете в виду? – нахмурилась Камилла.
   – Ранимость и ощущение незащищенности присущи не только женщинам. Подумай об этом на досуге, а сейчас улыбнись – они возвращаются.
   Камилла подняла голову и увидела, что отец и сын Грейсоны стоят возле их столика.
   – Потанцуем, дорогая? – предложил Джеррод-младший.
   Она улыбнулась одними губами, подала ему руку, и они вышли на площадку для танцев. На этот раз она уже не таяла от его прикосновений. Она была в ярости, и он мгновенно уловил это.
   – Что случилось, Камилла?
   – Ничего. Почему ты спрашиваешь? – сладким голоском спросила она и сразу почувствовала, как он напрягся.
   – Не знаю, но я готов чем угодно поручиться, что здесь что-то произошло.
   Руки Камиллы, лежавшие на его плечах, сжались в кулаки.
   – Чем угодно? В том числе и тем состоянием, что дедушка оставил тебе по завещанию? Состоянием, ради которого и затеял весь этот брак? – промурлыкала она.
   На мгновение Джеррод словно проглотил язык.
   – Ага! – со сдавленным смешком в голосе пробормотал он.
   Глаза ее блеснули злобой.
   – Лжец! – выдохнула она.
   – Ты великолепна в гневе! – пошутил он, но голос у него дрожал.
   Она с трудом удержалась от искушения влепить ему пощечину.
   – Но почему? – задыхаясь, спросила Камилла.
   – Все очень просто, если ты сама немного подумаешь, – сказал он тихо.
   – Иначе говоря, ты не собираешься отвечать на мой вопрос!
   – Я тебе уже говорил однажды, что люди в гневе не видят ничего, кроме собственной ярости, – хладнокровно произнес Джеррод.
   – Хватит с меня психоанализа, сыта по горло! Если бы я была так умна, как считаете вы с Элен, то никогда бы не вышла за тебя замуж! – выпалила Камилла и, отвернувшись, до конца танца больше ни разу не взглянула на него.
   Но то ли музыка оказала свое действие, то ли что-то еще, но гнев ее постепенно угас, а голову начали наполнять другие мысли. И главная заключалась в том, что Джерроду Грейсону вообще не было смысла жениться на ней, и тем не менее он пошел на обман, чтобы вынудить ее к браку. Почему же?.. Если только... Сердце у нее чуть не выскочило из груди. Не может быть! Не может быть, чтобы он... любил ее! Или все-таки может?
   Мысли лихорадочно закружились у нее в голове, но все сходилось к одному: получалось, что объяснить его поступок можно было только любовью к ней. И тем не менее она гнала от себя это предположение, боясь снова ошибиться.
   Мучимая сомнениями, Камилла не заметила, как музыка смолкла. Приподняв голову, она встретила взгляд мужа, и щеки у нее вспыхнули.
   – Джеррод, – недоуменно прошептала она. Он улыбнулся.
   – Это был последний вальс. Нам придется присоединиться к родителям. Хорошо бы уйти, пока не началась толчея в гардеробе и на автостоянке.
   За все время, пока они ехали по городу, Джеррод не проронил ни слова. Движение на дорогах было на редкость оживленным для этого времени суток. Когда они вернулись домой, Элен предложила пропустить по стаканчику на сон грядущий, но Джеррод отказался, сославшись на усталость. Пожелав друг другу спокойной ночи, все разошлись.
   В спальне Джеррод быстро снял ботинки и костюм и первым захватил ванную. Перед тем, как закрыть дверь, он с лукавой усмешкой оглянулся на Камиллу, и той захотелось ударить его покрепче – ударить, а потом поцеловать.
   Упав на кровать, она сбросила с ног туфли и, насупившись, посмотрела на дверь ванной. Итак, он изо всех сил демонстрировал свое веселое настроение. В его душе явно не было того смятения, которое владело сейчас ею. Он...
   Из ванной донесся испуганный вопль. Камилла выпрямилась. Что стряслось? Она уже собиралась войти и проверить, в чем дело, когда дверь открылась и из нее пулей вылетел Джеррод.
   При виде ее он остановился, словно на стенку налетел, и свободной рукой взволнованно взъерошил волосы, – другая рука придерживала полотенце на бедрах.
   Камилла прыснула. Она никогда еще не видела его таким растерянным.
   – Ради всего святого, что случилось? – Джеррод поглядел на нее, потом на дверь ванной, потом снова на нее и со вздохом спросил:
   – Как ты относишься к паукам, Камилла?
   – К паукам? Я... Боже! – Она закрылась рукой, пряча улыбку. – А что, если я их тоже не переношу? – с издевкой спросила она.
   – Камилла! – предостерегающе сказал он. Она грациозно поднялась с постели.
   – Хорошо, где он, этот монстр? – спросила она, доставая из гардероба носовой платок.
   – Пожалуйста, поторопись, – сказал Джеррод, наблюдая за ее приготовлениями. – Мы не можем ждать всю ночь.
   Камилла зашла в ванную и нашла паука. Он оказался от силы полсантиметра в диаметре. Поймав его в платок, она вытряхнула несчастное насекомое в окно, а когда повернулась, увидела в дверном проеме голову Джеррода.
   – Он ушел? – спросил тот нетерпеливо. Девушка с трудом удержалась от того, чтобы не расхохотаться.
   – Да, мой герой! – провозгласила она. Лицо его потемнело.
   – Издеваешься?
   – Сколько тебе лет, мистер Грейсон? Ты мне говорил, но я как-то запамятовала, – бросила Камилла, проходя мимо.
   Он судорожно глотнул воздух.
   – Ты ведьма, Камилла Грейсон!
   На этот раз она не смогла сдержаться и расхохоталась.
   – В-видел бы ты с-свое лицо! – задыхаясь от смеха, выдавила она, без сил падая на кровать.
   На глазах у нее выступили слезы, и она не сразу заметила, как изменилось его лицо, жаждавшее теперь мщения – и чего-то еще.
   – Веселишься? – сказал он негромко, приблизившись к ней.
   Камилла кивнула и вытерла глаза.
   – Извини, я понимаю, что не стоило смеяться, но... О, Джеррод, у тебя такой вид, такой вид!
   Она осеклась, когда он рывком поднял ее на ноги.
   – Это, – сказал он, впиваясь поцелуем в ее губы, – за то, что ты смеялась. А это, – на этот раз поцелуй был более долгим, – за то наслаждение, которое ты мне подарила. Ну, а это – он обнял ее и сжал с такой силой, что она не могла пошевельнуться, – потому, что я люблю тебя, Камилла Грейсон.
   Быстро поцеловав ее в кончик носа, Джеррод разжал объятия. Потеряв равновесие, она упала на кровать, а он с усмешкой снова скрылся в ванной.
   Потребовалась добрая минута, прежде чем сказанное им проникло в сознание Камиллы, но как только это произошло, она судорожно рванулась вперед. Спрыгнув с кровати, она вихрем ворвалась в ванную и рывком отодвинула стеклянную дверь душевой.
   – Что ты сказал? – полушепотом спросила она, отмахиваясь от клубов пара.
   Оттуда вынырнула рука, обхватила ее за талию и потянула прямо под струи воды. В мгновение ока Камилла промокла до нитки, но сейчас все это не имело значения.
   – Я сказал, что люблю тебя, – торжественно повторил Джеррод и приподнял бровь, не услышав ничего в ответ. – Тебе нечего сказать в ответ?
   Она беспомощно качнула головой.
   – О, Джеррод! Я тоже люблю тебя. Так сильно, что... Но я думала...
   – Ты слишком много думаешь и в основном о всякой ерунде. А потому замолчи и просто поцелуй меня, – прорычал он и привлек ее голову к себе.
   Поцелуй был таким страстным, словно они обменивались душами, – безмолвное подтверждение того, что только что было выражено в словах. Но затем магия близости взяла свое и ласки их стали более глубокими и пламенными. Задыхаясь, она откинула голову, пока он целовал ее щеки и шею. Она жадно прижалась к нему, ощущая его наготу и стремясь как можно скорее сбросить мокрую одежду – последнюю преграду, разделяющую их.
   Когда же секунду спустя Джеррод сорвал с нее промокшее платье, она застонала, ощутив прикосновение его обнаженной плоти. Дрожь блаженства пронзила обоих, Камилла прильнула еще ближе, целуя его мокрые плечи и грудь, а его руки обхватили ее за ягодицы и приподняли. Ногти Камиллы в порыве страсти непроизвольно впились в его спину.
   – Эй, кошечка, не выпускай коготки! – с низким, глухим смехом предупредил Джеррод.
   И вдруг тело ее окаменело, и она в ужасе отпрянула прочь, инстинктивно прикрывая грудь руками.
   – Не называй меня так! – вскрикнула она, чувствуя, как горло сжимают невидимые пальцы.
   Джеррод, шагнувший было к ней, застыл и сжал кулаки. Медленно повернувшись, он выключил воду. Наступила полная тишина. Камилла отвернулась, пряча искаженное судорогой лицо.
   Она слышала, как, щелкнув, открылась дверь, затем большое махровое полотенце легло на ее плечи. Закутавшись в него, Камилла повернулась. Джеррод во все глаза смотрел на нее. Она провела рукой по лбу.
   – Извини. Все дело в обращении. Я вспомнила, что он называл меня именно так, и это было непереносимо.
   Муж ласково погладил пальцами ее руку.
   – Что же мне с тобой делать? – вздохнул он. Слезы брызнули у нее из глаз:
   – Боже, Джеррод! Как ты можешь любить меня после всего этого?
   Он прижал ее к себе.
   – Должно быть, сошел с ума, потому и влюбился.
   Она закрыла глаза.
   – Но так же нечестно!
   – Мы избавимся от этого, поверь мне.
   – Как ты можешь быть уверен в этом? – прошептала она.
   – Могу, потому что мы любим друг друга, а это главное. Вот если ты услышишь, как я жалуюсь, тогда у тебя будет повод для беспокойства. Ну, а теперь нам пора в кровать. Время позднее, и мы оба устали.
   И он исчез за дверью.
   Камилла вытерлась, долго сушила волосы феном, потом переоделась в свежую ночную рубашку и вернулась в спальню. Джеррод был уже в постели. Он наблюдал, как она берет с туалетного столика массажную щетку и начинает расчесывать волосы.
   – Иди сюда, я хочу сам сделать это, – мягко распорядился он.
   Чуть поколебавшись, она села на край кровати спиной к нему, и он, встав на колени, стал расчесывать ей волосы.
   Она молчала, прикрыв глаза, и только учащенное дыхание выдавало царившее в комнате напряжение.
   Из груди у нее вырвался вздох.
   – Как ты мог полюбить меня? Я была такой стервой, когда мы встретились, – хрипло сказала она.
   Джеррод чуть слышно усмехнулся.
   – Я сам задавал себе этот вопрос. Ведь я пришел тогда, чтобы заставить тебя ощутить вину за содеянное, но, к своему удивлению, начал делать нечто совершенно противоположное. А когда я увидел тебя с малышкой на руках, во мне все перевернулось, и я понял, что пропал.
   Камилла ошеломленно слушала его. Неужели все это время он любил ее?
   – И ты не шутишь?
   – Нет, – криво усмехнулся он. – Когда я понял это, то подумал, что оказался такой же жертвой твоих чар, как и все предыдущие ухажеры, а потому решил не подавать виду. Требуя, чтобы ты вышла за меня замуж, я вел себя, как безумный, не ведая, что творю. Но я определенно хотел быть единственным мужчиной в твоей жизни. Та ерунда, которую Джеффри наговорил тебе про завещание, дала мне повод, за который я с радостью ухватился.
   – Но почему в таком случае ты собирался жениться на этой, как ее?..
   – На Кэрол? В то время я был уверен, что уже никогда не влюблюсь, а мне всегда хотелось иметь семью. Возраст был подходящий, а Кэрол я знал давно, ценил как друга и уважал. Но когда я увидел тебя, все было кончено. Ты дала мне от ворот поворот, и я вернулся домой, называя себя последним идиотом. Мне следовало бы благодарить небо за то, что ты ответила отказом на мое предложение. Не знаю, как бы я повел себя дальше, но ты позвонила сама. Я был заинтригован, а потом ты дала мне в руки оружие...
   – Ложь, которую наплел мне Джеффри? – скривила губы Камилла.
   – Он искренне верил в то, о чем говорит. Мой брат живет одной ненавистью и ничего кроме нее не видит. Он вбил себе в голову мысль о завещании деда и никому не позволяет разубедить себя. С ним бесполезно говорить на такие темы. Но впервые за все время наших с ним отношений его ненависть сослужила мне добрую службу. Благодаря ей ты позвонила мне, и все получилось так, как получилось, – сказал он просто.
   – Но ты наговорил мне таких гадостей! – со вздохом напомнила Камилла.
   – Как и ты мне. Но, во-первых, это было необходимо, чтобы ты мне поверила, а во-вторых... Я чувствовал себя таким неуверенным и уязвленным... Я решился на брак с тобой вопреки здравому смыслу и предупреждениям близких. Во что бы то ни стало мне надо было настоять на своем. Впрочем, после первого же разговора с тобой я инстинктивно почувствовал, что ты вовсе не такая, какой хочешь казаться. Это вселило в меня надежду, что я сумею добиться того, чтобы в один прекрасный день и ты полюбила меня.
   В горле у Камиллы словно комок застрял.
   – Я не знала... Думала, ты ненавидишь меня, но равнодушно относиться к тебе тоже не могла. Ни один мужчина не обращался со мной так, как ты. Ты пугал меня. Возможно, потому, что я полюбила тебя задолго до того, как поняла это. Я даже не мечтала о том, что ты сможешь питать ко мне какие-то чувства, напротив, была уверена, что ты должен меня ненавидеть, потому что и в самом деле вела себя, как последняя дрянь.
   – Я быстро раскусил, что нельзя судить о тебе по внешним проявлениям, – сказал Джер-род, – и обнаружил, что ты совершенно другая. Ранимая, чего я никак не мог ожидать от женщины с твоей репутацией. Я видел, что ты нуждаешься в помощи, но ты воевала со мной, как и со всеми на свете. Однако женщина, способная так любить детей, не могла быть плохой. Кроме того, ты понравилась моим родителям, – это сильно меня приободрило.
   Затаив дыхание, Камилла взяла у него из рук щетку.
   – Ты хочешь иметь детей?
   Руки его мягко легли ей на плечи.
   – Да, целую кучу. Четверых как минимум. – Камилла закрыла глаза. Она мечтала о том же.
   И все было бы идеально, если бы не...
   Она облизала пересохшие губы и сказала:
   – Я всегда мечтала о семье. Но что, если мы никогда не сможем завести детей? Ведь...
   Джеррод привлек Камиллу в свои объятия, прерывая ее взволнованную речь.
   – Душа моя, я категорически отказываюсь от слова «никогда»! Иначе я бы никогда не женился на тебе и не узнал, что ты любишь меня.
   Она порывисто обернулась, прижавшись лицом к его плечу.
   – Джеррод! – удерживая слезы, сказала она. – Я люблю тебя. Больше всех на свете! Тебя одного!
   Он коснулся губами ее волос.
   – Это все, что я желал знать. Пусть будущее будет таким, каким будет. Поверь, мы будем счастливы, как немногие в этом мире. Только так, и никак иначе!
   – Ну, – спросила Элен утром, когда Камилла присоединилась к ней за завтраком. – Сработало?
   Девушка густо покраснела, а свекровь не выдержала и рассмеялась.
   – Да, – призналась Камилла. – Я просто была слепой все это время.
   Элен удовлетворенно кивнула головой.
   – И не ты одна. Знаешь, сколько разговоров было у меня с Джерродом по поводу тебя. Ну, ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Лучший подарок к его дню рождения трудно было придумать.
   – У него день рождения? – переспросила Камилла. – Когда?
   Элен показала на дату в календаре, помеченную красным крестиком.
   – Завтра. Ему стукнет тридцать восемь.
   – Но мне даже нечего ему подарить! – в ужасе всплеснула руками Камилла.
   – Только не паникуй! – посоветовала Элен. – Я сегодня собираюсь в центр города. Можешь поехать со мной и выбрать все, что душе угодно.
   Она, как всегда, оказалась права. В маленьком антикварном магазинчике Камилла нашла то, что хотела: спящего тигра, вырезанного из зеленоватого жадеита. Ей почему-то показалось, что Джерроду он обязательно понравится.
   Вечером следующего дня она вручила ему подарок. Они сидели при свечах в зале небольшого милого ресторанчика. Когда Джеррод увидел тигра, его благодарный взгляд сказал больше, чем любые слова.
   – Ты самая красивая и чуткая женщина на свете, – сказал он, ловя ее руку. – Напомни мне, что с меня тоже причитается подарок.
   – Обязательно, – улыбнулась она в ответ, и глаза ее сияли любовью.
   – Тогда выпьем за тебя, моя спящая тигрица! За тебя и за наше будущее!
   В неверном свете свечей никто не заметил, как Камилла побледнела.
   – За будущее! – повторила она и пригубила бокал с шампанским. – Обещаю, что ты никогда не пожалеешь о том, что женился на мне.
   – Уж это точно! – улыбнулся он, не спуская с нее глаз.
   И вдруг Камилла ощутила такой страх, словно она только что заглянула в собственную могилу. Как ни пыталась она поддерживать общее веселое настроение, ощущение надвигающейся катастрофы не покидало ее весь вечер.
   Они вернулись поздно и увидели, что дом освещен. Элен прошла в гостиную, и почти тут же вернулась. На лице у нее не было обычного выражения безмятежной уверенности – скорее задумчивость или усталость.
   – Ни за что не догадаетесь, кто к нам пожаловал, – сказала она.
   Камилла и Джеррод поспешили в гостиную и словно окаменели при виде фигуры, лениво поднимающейся из кресла.
   – Приехал, чтобы поздравить тебя с нашим общим днем рождения, братец, – в полной тишине приветствовал их тягучий голос Джеффри Грейсона.

9

   Камилла инстинктивно прижалась к мужу. Джеррод обнял ее за талию, и она ощутила, что он тоже напрягся. Внешне он выглядел абсолютно спокойным, но тело его словно изготовилось к броску.
   – Ну, вы ничего не желаете мне сказать? Так и будете стоять в дверях? – глумливо спросил Джеффри.
   – Что тебе надо? – настороженно спросил Джеррод, игнорируя провокационный тон брата.
   Тот рассмеялся.
   – Я уже сказал: хочу извиниться. Запамятовал, что это и твой день рождения. Или не сказал?
   Джеррод протянул свободную руку.
   – Ни за что не поверю, что ты мог приехать ради такой безделицы. Но я готов тебе подыграть. С днем рождения!
   Они пожали друг другу руки. Улыбка Джеффри была самим воплощением нежной братской любви, тогда как его брат смотрел печально и настороженно.
   – Познакомься с моей женой, – сказал Джеррод, и впервые за время разговора Камилла ощутила на себе взгляд Джеффри.
   Губы его изогнулись в любезной улыбке, но глаза оставались холодными.
   – О, Камилла! Элен говорила, что ты нашел себе премиленькую молодую женушку. Не ожидал увидеть в этой роли знаменитую мисс Уоррен, но... мир полон сюрпризов. Последняя встреча с вами, помнится, произвела на меня эффект холодного душа, – беспечно бросил Джеффри, но в тоне его угадывался скрытый подтекст.
   Камилла поймала недоуменный взгляд Джеррода и пояснила:
   – Я выплеснула на него стакан воды. – Она даже не пыталась скрыть своего удовлетворения.
   – Камилла всегда отличалась импульсивностью, – светским тоном заметил Джеффри.
   Элен, молча наблюдавшая за этой сценой, сочла нужным вмешаться:
   – Если вы вознамерились предаться воспоминаниям, то я, пожалуй, вас оставлю. Мы проснулись сегодня ни свет ни заря и хотим лечь пораньше. Джеффри, располагайся в своей комнате. Увидимся утром. Спокойной ночи!
   После того, как она удалилась, атмосфера в комнате неуловимо изменилась. Ощущение надвигающейся катастрофы вернулось к Камилле, и она напряглась, словно предчувствуя неизбежное столкновение двух братьев.
   – Итак, – начал Джеффри, – ты сохранил контроль над компанией. Как это благородно со стороны Камиллы – закрыть своим телом амбразуру.
   – Компании ничего не грозило. Тебе следовало проверить факты, прежде чем распускать подобные слухи. При всех наших разногласиях с дедом, он ни при каких условиях не передал бы контрольный пакет человеку со стороны, – негромко сказал Джеррод.
   Лицо Джеффри потемнело.
   – Тебе всегда дьявольски везло, братец!
   – Мне безусловно повезло, что я женился на Камилле.
   – И каким замечательным оказался этот брак! Элен сказала, что в жизни не видела людей, до такой степени влюбленных друг в друга.
   Камилла почувствовала, как рука Джеррода сжалась, и с улыбкой посмотрела на него.
   – Мы очень счастливы! – хрипло подтвердила она.
   Джеффри поднял руки.
   – Я рад за вас. Примите мои поздравления. – Лицо его расплылось в улыбке. – Странные случаются вещи. Сегодня ты пребываешь в отчаянии, а завтра мир открывается перед тобой во всем многообразии возможностей. Не зная о свадьбе, я не смог приготовить вам никакого подарка, и это меня огорчает. Впрочем, кое-что я, кажется, придумал. Джеррод, ты нальешь нам скотч со льдом?
   – А до утра это не может подождать? – колко поинтересовался тот.
   – Разумеется нет! Наш день рождения уже пройдет! – покачал головой Джеффри.
   Коротко улыбнувшись Камилле, Джеррод направился к бару. Брат проводил его взглядом и с улыбкой обернулся к девушке. Она вся подобралась, воинственно приподняв подбородок.
   – Надеюсь, молодая жена удовлетворяет тебя? – обратился Джеффри к брату, не спуская с нее глаз. – Мне было бы обидно думать, что все мои усилия пропали зря и ты испытал разочарование. Глядя на нее, трудно представить, какой дикой она может быть, – философски заключил он.
   У Камиллы перехватило дыхание. Она перевела взгляд на Джеррода. Тот медленно повернулся к ним.
   – Что ты хочешь этим сказать? – спросил он жестко.
   Джеффри, проигнорировав вопрос, шагнул к Камилле и протянул руку, чтобы потрепать ее по щеке. Она в ужасе отпрянула, и он ухмыльнулся.
   – Ну же, кошечка! Ты все еще выпускаешь коготки?
   От столь фамильярного обращения Камиллу передернуло.
   – Не сметь! – выкрикнула она, бледнея.
   – Боже! – вырвалось у Джеррода.
   В серых глазах Джеффри блеснула злоба.
   – А что, дружище, твоя подружка не рассказывала, что я уже имел ее? – с усмешкой спросил он.
   Камилла застонала и схватилась за голову. Бутылка выпала из рук Джеррода и с грохотом разлетелась на осколки. В два прыжка он оказался подле брата и развернул его лицом к себе.
   – Ты? Так это ты изнасиловал ее? – взревел он.
   Джеффри недоуменно скривил губы.
   – Изнасиловал? – отозвался он со смехом. – Теперь это так называется? О нет, я не использовал силу. В этом не было необходимости. Она пошла ко мне в постель за деньги, мой дорогой братец, и, поверь мне, рассчиталась за каждый пенни.
   Голова Джеррода дернулась, как от удара. Лицо его стало белее мела.
   – Я не верю тебе!
   – Тогда спроси ее, приятель, и посмотрим, посмеет ли она это отрицать, – парировал Джеффри.
   Камилла задрожала как осиновый лист под перекрестным огнем их взглядов. К горлу ее подступила тошнота, перед глазами поплыл красный туман, и в памяти ожили картины прошлого. Ей вдруг все стало ясно, и с придушенным возгласом отвращения к себе она повернулась и выбежала из комнаты.
   Холл, лестница, лестничная площадка... В спальне она рухнула на край кровати и обхватила себя руками, чтобы как-то унять дрожь.
   Теперь она знала, знала все, и не могла больше прятаться от правды. Теперь ей стало понятно, почему она так боялась Джеффри, – он единственный знал правду. Она действительно сделала то, что он сказал. Тошнотворная ненависть к себе переполнила ее.
   Камилла в ужасе подскочила, когда замок щелкнул и дверь отворилась. В проеме стоял, глядя на нее, Джеррод с холодным, незнакомым выражением на лице. Это был совершенно не тот человек, которого она любила. Оцепенев, она следила, как он закрывает дверь и бесшумно движется в ее сторону. Муж остановился в паре дюймов от нее и посмотрел ей в глаза.
   – Скажи мне, что это неправда! – процедил он. – Скажи, что ты не спала с моим братом за деньги.
   Глаза ее потемнели от боли. Она попыталась отвернуться, но он грубо повернул ее голову к себе.
   – Говори, черт бы тебя побрал!
   Камилла судорожно сглотнула и умоляюще взглянула на него.
   – Я... не могу, – прошептала она.
   Он опрокинул ее на кровать и прижал к постели, нависнув над ней. Глаза его дико сверкали.
   – Деньги? Так вот что мне нужно было предложить тебе, чтобы ты спала со мной? – еле сдерживая бешенство, спросил он.
   Щеки ее вспыхнули. Ему было так больно! Каждой частичкой своей души Камилла ощущала его муку.
   – Джеррод, не надо, – срывающимся голосом взмолилась она и попыталась вырваться.
   Он снова толкнул ее на кровать.
   – Сколько, Камилла? Назови сумму! – Она взглянула на него сквозь пелену слез.
   – Ты не понимаешь!..
   – Не понимаю? Я понял одно: ты сводила меня с ума, заставляла ходить на цыпочках и сдувать с тебя пылинки, притворяясь несчастной жертвой насилия! А теперь выясняется, что все это ложь, и мой родной брат... Будь ты проклята, Камилла! Ты можешь назвать цену, у меня есть, что предложить тебе.