Ее платье держалось на двух тонких бретельках. Он сбросил их, опустив платье до талии. Под ним ничего не было. Она жадно направила его губы к своей груди.
Всякое благоразумие исчезло. Он был с Клаудией и хотел ее. То, что они находились в обществе, что его жена была где-то рядом, что в любой момент на веранде могли появиться люди, — все это не имело значения.
Он опустил Клаудию в полутьме на холодный бетонный пол и задрал подол ее платья. На девушке не было трусиков.
Дэвид быстро овладел Клаудией. Через минуту все закончилось.
— Боже! — выдохнул он. — Боже!
Она лежала, хихикая; платье собралось на талии. Дэвид поднял девушку и, посмотрев по сторонам, успокоился — никто их не видел. Клаудию же ничто не волновало.
— Мы должны вернуться в комнату поодиночке, — сказал он.
— Трахала я тебя с твоей осторожностью! — отозвалась девушка.
— Ты только что это сделала. — Он подтянул галстук и стер платком с лица следы губной помады.
— Я позвоню завтра. Уйду с работы пораньше и приеду к тебе. У меня есть для тебя сюрприз.
— У тебя всегда есть для меня сюрприз. Ты — мужчина, у которого всегда стоит.
Она засмеялась.
— Отличное название для телесериала, я уже вижу титры — «Мужчина, у которого всегда стоит», в главной роли Дик Хэмптон!
Он поцеловал ее.
— Иди первой. Сразу отправляйся в дамскую комнату, ты выглядишь ужасно.
— Благодарю вас, милостивый сэр. Вы уверены, что я вам сейчас больше не нужна?
— Ступай, будь умницей. Я постараюсь позвонить тебе позже.
Она показала ему язык, непристойно пошевелила им и невозмутимо шагнула в номер через французское окно.
Дэвид перевел дыхание — что за девушка! Выждав пять минут для безопасности, он последовал за Клаудией. Вечеринка продолжалась. Дэвид взял спиртное у проходившего мимо него официанта и принялся искать Линду. Это стало опасной традицией — сталкиваться на приемах с Клаудией.
Он увидел Лори, танцевавшую с актером. Ее бедра чувственно покачивались. Лори улыбнулась Дэвиду. Она прекрасно владела своим телом.
Дэвид приблизился к ней.
— Не видели Линду? — спросил он. Ее лицо ничего не выражало.
— Она, разыскивая вас, пошла к веранде.
— К веранде? — испуганно сказал Дэвид.
— К веранде, милый. — Она, танцуя, удалилась от Дэвида. Он всерьез занялся поисками Линды. Прочесал комнату, протискиваясь среди групп смеющихся и болтающих гостей. Какая-то тоненькая и хорошенькая девушка схватила его за руку. Он узнал подругу Клаудии из ресторана.
— Привет, малыш, — проворковала она. — Надо же, и ты тут.
— Привет.
Дэвид поискал глазами ее приятеля, почти лишенного подбородка.
— Джереми отошел за напитком для меня. — Она не отпускала его руку.
— Классная вечеринка, но я не ожидала увидеть тебя здесь.
— Почему? — терпеливо произнес Дэвид; она была слишком худа для него.
— Я знаю, что все мы — современные люди, но ты показался мне ревнивцем.
— О чем ты говоришь? — Он освободил руку.
— Вообще-то, эту вечеринку Конрад Ли устроил для Клаудии, поэтому я не думала, что ты придешь сюда. Не следует смешивать дело с удовольствием. Ты — это явно удовольствие, а Конрад — дело.
Она вкрадчиво улыбнулась.
— А вот идет Джереми с моим бокалом. До новой встречи!
Девушка удалилась.
Дэвид застыл в ярости. Клаудия не упоминала Конрада Ли и то, что он устроил эту вечеринку для нее. Сучка! Сучка! Она постоянно водит его за нос.
Забыв о Линде, он бросился искать Клаудию. Он хотел выяснить все до конца.
Джей вернулся на вечеринку. Он пребывал в задумчивости. Не очень-то легко сказать мужчине, что ему не следует возвращаться домой к собственной жене. Так можно запросто получить по носу. Он увидел Дэвида в дальнем углу комнаты, беседующим с девушкой. Дэвид Купер. Красивый мужчина, крупный и смуглый, любимец женщин. Лори сказала, что, по ее мнению, он должен быть великолепен в постели, но, судя по словам Линды, это далеко не так. Лори постоянно думает, что большинство мужчин великолепны в постели. Таким образом она дает ему понять, что он далек от желаемого.
Джей быстро подошел к Дэвиду — лучше покончить с этим одним махом — и объяснил ему ситуацию.
Дэвид явно испугался. Сначала он все отрицал, но, когда Джей повторил ему все сказанное Линдой, Дэвид сдался.
— Вы — идиот, — сказал Джей. — У вас прекрасная жена. Если вы хотите трахаться на стороне, зачем делать это у нее под носом?
— Что она собирается предпринять? — спросил встревоженный Дэвид.
— Она упомянула развод.
— Это нелепо. У нее нет доказательств. Пусть я целовался с девушкой на вечеринке — что это доказывает? Я еду домой. Она не посмеет закрыть дверь.
Джей пожал плечами.
— Я не в силах остановить вас, я могу лишь дать совет. Она сейчас в шоке, ваше сегодняшнее возвращение только усугубит ситуацию. К утру вы оба остынете.
— Спасибо за совет. Но я знаю Линду. Она сейчас вне себя. Я объяснюсь с ней, и она успокоится.
Джей посмотрел на него в упор.
— Я обещал ей, что вы сегодня не приедете.
Дэвид выдержал его взгляд.
— Это ваша проблема, дружище. Я еду домой.
Они враждебно изучали друг друга несколько мгновений, потом Джей произнес:
— Спокойной ночи, болван. Не забудьте попрощаться с вашей подружкой. Вы, вероятно, застанете ее лижущей Конраду задницу.
На этом они и расстались.
12
13
Всякое благоразумие исчезло. Он был с Клаудией и хотел ее. То, что они находились в обществе, что его жена была где-то рядом, что в любой момент на веранде могли появиться люди, — все это не имело значения.
Он опустил Клаудию в полутьме на холодный бетонный пол и задрал подол ее платья. На девушке не было трусиков.
Дэвид быстро овладел Клаудией. Через минуту все закончилось.
— Боже! — выдохнул он. — Боже!
Она лежала, хихикая; платье собралось на талии. Дэвид поднял девушку и, посмотрев по сторонам, успокоился — никто их не видел. Клаудию же ничто не волновало.
— Мы должны вернуться в комнату поодиночке, — сказал он.
— Трахала я тебя с твоей осторожностью! — отозвалась девушка.
— Ты только что это сделала. — Он подтянул галстук и стер платком с лица следы губной помады.
— Я позвоню завтра. Уйду с работы пораньше и приеду к тебе. У меня есть для тебя сюрприз.
— У тебя всегда есть для меня сюрприз. Ты — мужчина, у которого всегда стоит.
Она засмеялась.
— Отличное название для телесериала, я уже вижу титры — «Мужчина, у которого всегда стоит», в главной роли Дик Хэмптон!
Он поцеловал ее.
— Иди первой. Сразу отправляйся в дамскую комнату, ты выглядишь ужасно.
— Благодарю вас, милостивый сэр. Вы уверены, что я вам сейчас больше не нужна?
— Ступай, будь умницей. Я постараюсь позвонить тебе позже.
Она показала ему язык, непристойно пошевелила им и невозмутимо шагнула в номер через французское окно.
Дэвид перевел дыхание — что за девушка! Выждав пять минут для безопасности, он последовал за Клаудией. Вечеринка продолжалась. Дэвид взял спиртное у проходившего мимо него официанта и принялся искать Линду. Это стало опасной традицией — сталкиваться на приемах с Клаудией.
Он увидел Лори, танцевавшую с актером. Ее бедра чувственно покачивались. Лори улыбнулась Дэвиду. Она прекрасно владела своим телом.
Дэвид приблизился к ней.
— Не видели Линду? — спросил он. Ее лицо ничего не выражало.
— Она, разыскивая вас, пошла к веранде.
— К веранде? — испуганно сказал Дэвид.
— К веранде, милый. — Она, танцуя, удалилась от Дэвида. Он всерьез занялся поисками Линды. Прочесал комнату, протискиваясь среди групп смеющихся и болтающих гостей. Какая-то тоненькая и хорошенькая девушка схватила его за руку. Он узнал подругу Клаудии из ресторана.
— Привет, малыш, — проворковала она. — Надо же, и ты тут.
— Привет.
Дэвид поискал глазами ее приятеля, почти лишенного подбородка.
— Джереми отошел за напитком для меня. — Она не отпускала его руку.
— Классная вечеринка, но я не ожидала увидеть тебя здесь.
— Почему? — терпеливо произнес Дэвид; она была слишком худа для него.
— Я знаю, что все мы — современные люди, но ты показался мне ревнивцем.
— О чем ты говоришь? — Он освободил руку.
— Вообще-то, эту вечеринку Конрад Ли устроил для Клаудии, поэтому я не думала, что ты придешь сюда. Не следует смешивать дело с удовольствием. Ты — это явно удовольствие, а Конрад — дело.
Она вкрадчиво улыбнулась.
— А вот идет Джереми с моим бокалом. До новой встречи!
Девушка удалилась.
Дэвид застыл в ярости. Клаудия не упоминала Конрада Ли и то, что он устроил эту вечеринку для нее. Сучка! Сучка! Она постоянно водит его за нос.
Забыв о Линде, он бросился искать Клаудию. Он хотел выяснить все до конца.
Джей вернулся на вечеринку. Он пребывал в задумчивости. Не очень-то легко сказать мужчине, что ему не следует возвращаться домой к собственной жене. Так можно запросто получить по носу. Он увидел Дэвида в дальнем углу комнаты, беседующим с девушкой. Дэвид Купер. Красивый мужчина, крупный и смуглый, любимец женщин. Лори сказала, что, по ее мнению, он должен быть великолепен в постели, но, судя по словам Линды, это далеко не так. Лори постоянно думает, что большинство мужчин великолепны в постели. Таким образом она дает ему понять, что он далек от желаемого.
Джей быстро подошел к Дэвиду — лучше покончить с этим одним махом — и объяснил ему ситуацию.
Дэвид явно испугался. Сначала он все отрицал, но, когда Джей повторил ему все сказанное Линдой, Дэвид сдался.
— Вы — идиот, — сказал Джей. — У вас прекрасная жена. Если вы хотите трахаться на стороне, зачем делать это у нее под носом?
— Что она собирается предпринять? — спросил встревоженный Дэвид.
— Она упомянула развод.
— Это нелепо. У нее нет доказательств. Пусть я целовался с девушкой на вечеринке — что это доказывает? Я еду домой. Она не посмеет закрыть дверь.
Джей пожал плечами.
— Я не в силах остановить вас, я могу лишь дать совет. Она сейчас в шоке, ваше сегодняшнее возвращение только усугубит ситуацию. К утру вы оба остынете.
— Спасибо за совет. Но я знаю Линду. Она сейчас вне себя. Я объяснюсь с ней, и она успокоится.
Джей посмотрел на него в упор.
— Я обещал ей, что вы сегодня не приедете.
Дэвид выдержал его взгляд.
— Это ваша проблема, дружище. Я еду домой.
Они враждебно изучали друг друга несколько мгновений, потом Джей произнес:
— Спокойной ночи, болван. Не забудьте попрощаться с вашей подружкой. Вы, вероятно, застанете ее лижущей Конраду задницу.
На этом они и расстались.
12
Подойдя к дому, Дэвид вставил ключ в замочную скважину, но дверь не открылась. Он зажег спичку, чтобы проверить, тот ли ключ он взял. Ключ легко поворачивался, но дверь оставалась запертой. Дэвид догадался, что Линда закрыла ее изнутри на задвижку.
Он направился к задней двери, но она тоже была заперта. В его душе поднялась ярость. Вернувшись к передней двери, он сильно надавил пальцем кнопку звонка.
Раздалась раскатистая, громкая, настойчивая трель. Никакой реакции. Он позвонил снова, на этот раз не отнимая пальца в течение нескольких минут.
На втором этаже в комнате домработницы вспыхнуло окно. Дэвид нетерпеливо ждал, когда Анна спустится и откроет ему дверь, но ничего не произошло; вскоре свет погас.
Дэвид был взбешен — Линда явно находилась наверху; она, несомненно, велела Анне не обращать внимания на звонок. В гневе Дэвид пнул дверь, но лишь испытал боль в ноге.
«Невероятно, — подумал он. — Кому, по ее мнению, принадлежит дом»?
— Послушай меня, Линда! — закричал Дэвид. — Открой дверь, или я вызову полицию.
Перед ним высился темный, погруженный в безмолвие коттедж. Дэвид забарабанил в дверь кулаком — никакого эффекта. Снова навалился на кнопку — безрезультатно. Сверху донесся детский плач.
Дэвид замер в нерешительности. Он чувствовал себя виноватым, разбудив ребенка, но, в конце концов, это произошло из-за Линды, не пускавшей его в дом. Он в последний раз утопил кнопку; к его удивлению, задвижка щелкнула, и дверь приоткрылась на несколько сантиметров. Он толкнул ее, но она не двинулась дальше, удерживаемая цепочкой.
На него смотрела бледная рассерженная Линда.
— Уходи, меня тошнит от твоего вида. — Ее голос звучал устало, глухо.
— Послушай, впусти меня, мы обо всем поговорим. Это все не имеет значения — я же был пьян.
— Я не желаю разговаривать с тобой, не желаю тебя видеть. Возвращайся к своей девке и оставь меня в покое.
Она захлопнула дверь перед его носом. Выругавшись, он ударил дверь и закричал:
— Ты пожалеешь, Линда! Я действительно уйду и никогда не вернусь!
Она не открыла дверь. Разъяренный Дэвид подошел к машине, сел в нее и рванул с места.
Как только Дэвид покинул вечеринку, Джей по телефону предупредил Линду. Затем он взял за руки Лори, прильнувшую в танце к загорелому послу, и усадил ее в углу комнаты.
— Ты видела, как Дэвид повел эту девушку на веранду. Что у тебя за язык? Зачем ты сказала Линде?
Она равнодушно посмотрела на мужа.
— Не знаю, о чем ты говоришь, милый, — протянула она. — Что-то случилось?
— Да, случилось.
Он негодующе пожал плечами.
— Ты действительно такая глупая, какой представляешься?
Она сердито поглядела на мужа.
— Ты так груб со мной, Джей. Сама не знаю, почему я вышла за тебя замуж.
— Упоминание о двух норковых шубках и одной собольей, доме и нескольких машинах освежит твою память?
Она встала, провела руками вдоль тела, разглаживая воображаемые складки на платье.
— Я иду танцевать, ты мне помешал — я танцевала с очень важным и приятным человеком.
Красивая невозмутимая Лори отошла от мужа.
Джей в отчаянии покачал головой. Она была то ли идиоткой, то ли стервой, то ли хитрой комбинацией того и другого.
Шум за столом, где сидел Конрад с компанией, постепенно нарастал. Звенел пронзительный пьяный смех, кто-то опрокинул бокал; Клаудия забралась на стол и начала танцевать. Мужчины воззрились на ее бедра, заметив, что на девушке нет трусиков. Воодушевленная хмельными возгласами, она принялась снимать платье.
Джей наблюдал за происходящим. Он был абсолютно трезв. Гости вели себя как стадо диких обезьян. Его охватило чувство отвращения.
Возле стола собралась большая толпа. Вытаращив глаза, люди следили за бесплатным шоу Клаудии. Подошел иностранный посол с Лори. Стриптиз длился недолго — Клаудии надо было снять только платье. Она отшвырнула его и продолжала танцевать под музыку. Ее бедра вызывающе подергивались. Тело девушки горделиво поблескивало испариной, мужчины теснились все плотнее, а женщины, с ревностью поглядывавшие на совершенные формы Клаудии, пытались увести их в сторону.
Встревоженный человек в брюках в полоску и черном пиджаке протиснулся к столу. Он представлял администрацию. Смущенный, испуганный, он приблизился к Конраду, который пьяно отмахнулся от него.
— Нам придется вызвать полицию, если эта… эта дама немедленно не оденется.
Клаудия показала ему язык — единственную часть тела, которая еще не была выставлена на всеобщее обозрение.
Вскоре прибыла полиция. Завернутую в простыню Клаудию привезли в участок и оштрафовали за появление в общественном месте в обнаженном виде.
На следующее утро пресса, пестрела заголовками, посвященными этому событию. Клаудия стала знаменитостью — правда, на один день, Ее снимали фотографы, репортеры цитировали реплики девушки, а Конрад решил получить дивиденды от широкой огласки скандала, сделавшего Клаудии рекламу, — он объявил во всеуслышание, что она появится в его новом фильме. Связавшись с ее агентом, Конрад подписал с Клаудией контракт на два рабочих дня.
Клаудия ликовала. Она вернулась к ленчу из полицейского участка с торжествующим видом. Устроила небольшую пресс-конференцию, позировала фоторепортерам, и наконец ее увезли в киностудию на машине с шофером. Она не видела Конрада, ею занялись опытные гримеры. Клаудия была довольна — Конрад послужил ее сиюминутной цели.
Вернувшись вечером с киностудии, она застала возле своей квартиры Дэвида. Внезапный успех вскружил ей голову; трезвая Клаудия не слишком обрадовалась Дэвиду.
— Что тебе нужно? — сухо спросила она и добавила уже с большим энтузиазмом в голосе:
— Ты видел мои фотографии в сегодняшних газетах?
Он проследовал за ней в квартиру и тотчас налил себе спиртное.
Она порхала по комнате, возбужденно болтая и забыв свою первоначальную холодность. В конце концов Дэвид действительно принадлежал другой женщине, однако пришел-то он к ней, Клаудии.
— Я хочу пригласить тебя на обед сегодня. Куда ты предпочитаешь пойти? — спросил он.
Она засмеялась.
— О, понимаю. Я вдруг стала звездой, и ты хочешь показаться со мной на людях. А как отнесется к этому твоя жена? Ты не боишься, что ее шпионы могут увидеть нас вдвоем?
— Можешь не беспокоиться о Линде. Я ушел от нее.
Плотная тишина повисла в комнате. Клаудия подошла к Дэвиду и крепко поцеловала его. Глаза девушки блестели.
— Ты бросил ее ради меня?
— Ради тебя.
Он погладил спину Клаудии, обхватил руками ее ягодицы.
— Увидев утром твои фотографии в газетах и прочитав о случившемся, я понял, что мы должны жить вместе. Я сказал это Линде. Сообщил, что хочу развода, и вот я здесь.
Она изумленно покачала головой.
— Ты действительно бросил ее ради меня? Невероятно!
— Я хочу развестись с ней и жениться на тебе, — твердо сказал он. Она прошлась по комнате.
— Я не хочу выходить замуж, но за предложение спасибо. Эй, милый, мы можем делать все, что пожелаем, пойти, куда захотим. Это чересчур!
Он подошел к ней.
— Ты меня поняла? Я хочу жениться на тебе.
Она засмеялась.
— Но я не хочу замуж.
— А я хочу.
Он обнял ее. На Клаудии были оранжевый свитер в обтяжку, такого же цвета слаксы и блестящие белые сапожки.
Она выскользнула из его объятий.
— Слушай, детка, внесем ясность в этот вопрос. Я не хочу, повторяю, не хочу участвовать в церемонии со свадебными колокольчиками, так что не преподноси больше свое предложение как бесценный дар. Я не хочу выходить за тебя замуж.
Она почти кричала, и, почувствовав ее настроение, Дэвид переменил тему.
— Куда мы отправимся? — сказал он. — Мы можем пойти, куда ты захочешь.
Она потянулась, напоминая в своем наряде рыжую кошку.
— Я устала. Не хочу одеваться и идти в ресторан.
Он удивился.
— Ты всегда жаловалась, что мы никуда не ходим, а теперь, когда такая возможность появилась, ты не хочешь идти.
Она упала в кресло, закинув ноги на подлокотник.
— Ты слышал историю о ребенке, который мечтал о пирожных? Он кричал и плакал, пока не получил их, после чего объелся ими до тошноты.
Клаудия засмеялась.
— Понял меня?
— Что с тобой, черт возьми? Неужели ты не понимаешь, что я сегодня сделал ради тебя?
Она пожала плечами.
— Ради меня? А я думаю, ради себя. Где ты собираешься жить?
— Найду квартиру. Я мог бы временно пожить у тебя, а затем мы вместе переберемся на новое место.
Она поглядела на свои ногти, любуясь перламутровым блеском.
— Это будет пентхаус?
— Какой пентхаус?
— Ну, квартира, которую ты снимешь. — Она выдержала паузу. — Да?
— Не знаю. Какое это имеет значение? Если хочешь, мы снимем пентхаус.
Она наконец удовлетворенно улыбнулась.
— Да, хочу. Я могу начать поиски завтра? Здесь нам двоим будет тесно.
Клаудия протянула к нему руки. — Извини, что я была капризной — день выдался тяжелый.
Он шагнул в объятия девушки и поцеловал ее, тотчас почувствовав охватившее его желание. Она крепко поцеловала Дэвида, пробежав языком по его зубам и пощекотав сзади шею Дэвида острыми ноготками. Его руки скользнули вдоль ее тела, но Клаудия оттолкнула Дэвида и вскочила с кресла.
— Не сейчас, детка. Поедем обедать, а потом — ты только вообрази себе — мы сможем вместе вернуться домой. Все будет по-новому.
Она включила стереопроигрыватель, и музыка «Роллинг Стоунз» заполнила комнату. Клаудия начала танцевать, стягивая с себя свитер и слаксы под ритм песни. Она осталась в маленьком белом лифчике и блестящих белых сапожках.
Он, словно загипнотизированный, смотрел на нее.
— Ты никогда не носишь трусики?
— Зачем портить линию? — засмеялась Клаудия. — Это тебя волнует? Прежде жалоб не поступало.
Она скрылась в ванной, и Дэвид услышал шум воды. Он проследовал за девушкой. Она склонилась над ванной, взбивая пену. Она уже сняла лифчик, но была все еще в сапожках. Дэвид обнял ее сзади. Засмеявшись, она оказала слабое сопротивление. Он пытался раздеться, не отпуская девушку от себя; она поскользнулась и упала в ванну. Смех отнял у нее силы, она лежала в воде среди пузырьков пены. Ноги в сапожках свисали через край ванны.
Он торопливо сбросил с себя одежду и залез в ванну. Вода выплеснулась на пол.
— Кажется, мне понравится жить здесь, — сказал Дэвид.
Он направился к задней двери, но она тоже была заперта. В его душе поднялась ярость. Вернувшись к передней двери, он сильно надавил пальцем кнопку звонка.
Раздалась раскатистая, громкая, настойчивая трель. Никакой реакции. Он позвонил снова, на этот раз не отнимая пальца в течение нескольких минут.
На втором этаже в комнате домработницы вспыхнуло окно. Дэвид нетерпеливо ждал, когда Анна спустится и откроет ему дверь, но ничего не произошло; вскоре свет погас.
Дэвид был взбешен — Линда явно находилась наверху; она, несомненно, велела Анне не обращать внимания на звонок. В гневе Дэвид пнул дверь, но лишь испытал боль в ноге.
«Невероятно, — подумал он. — Кому, по ее мнению, принадлежит дом»?
— Послушай меня, Линда! — закричал Дэвид. — Открой дверь, или я вызову полицию.
Перед ним высился темный, погруженный в безмолвие коттедж. Дэвид забарабанил в дверь кулаком — никакого эффекта. Снова навалился на кнопку — безрезультатно. Сверху донесся детский плач.
Дэвид замер в нерешительности. Он чувствовал себя виноватым, разбудив ребенка, но, в конце концов, это произошло из-за Линды, не пускавшей его в дом. Он в последний раз утопил кнопку; к его удивлению, задвижка щелкнула, и дверь приоткрылась на несколько сантиметров. Он толкнул ее, но она не двинулась дальше, удерживаемая цепочкой.
На него смотрела бледная рассерженная Линда.
— Уходи, меня тошнит от твоего вида. — Ее голос звучал устало, глухо.
— Послушай, впусти меня, мы обо всем поговорим. Это все не имеет значения — я же был пьян.
— Я не желаю разговаривать с тобой, не желаю тебя видеть. Возвращайся к своей девке и оставь меня в покое.
Она захлопнула дверь перед его носом. Выругавшись, он ударил дверь и закричал:
— Ты пожалеешь, Линда! Я действительно уйду и никогда не вернусь!
Она не открыла дверь. Разъяренный Дэвид подошел к машине, сел в нее и рванул с места.
Как только Дэвид покинул вечеринку, Джей по телефону предупредил Линду. Затем он взял за руки Лори, прильнувшую в танце к загорелому послу, и усадил ее в углу комнаты.
— Ты видела, как Дэвид повел эту девушку на веранду. Что у тебя за язык? Зачем ты сказала Линде?
Она равнодушно посмотрела на мужа.
— Не знаю, о чем ты говоришь, милый, — протянула она. — Что-то случилось?
— Да, случилось.
Он негодующе пожал плечами.
— Ты действительно такая глупая, какой представляешься?
Она сердито поглядела на мужа.
— Ты так груб со мной, Джей. Сама не знаю, почему я вышла за тебя замуж.
— Упоминание о двух норковых шубках и одной собольей, доме и нескольких машинах освежит твою память?
Она встала, провела руками вдоль тела, разглаживая воображаемые складки на платье.
— Я иду танцевать, ты мне помешал — я танцевала с очень важным и приятным человеком.
Красивая невозмутимая Лори отошла от мужа.
Джей в отчаянии покачал головой. Она была то ли идиоткой, то ли стервой, то ли хитрой комбинацией того и другого.
Шум за столом, где сидел Конрад с компанией, постепенно нарастал. Звенел пронзительный пьяный смех, кто-то опрокинул бокал; Клаудия забралась на стол и начала танцевать. Мужчины воззрились на ее бедра, заметив, что на девушке нет трусиков. Воодушевленная хмельными возгласами, она принялась снимать платье.
Джей наблюдал за происходящим. Он был абсолютно трезв. Гости вели себя как стадо диких обезьян. Его охватило чувство отвращения.
Возле стола собралась большая толпа. Вытаращив глаза, люди следили за бесплатным шоу Клаудии. Подошел иностранный посол с Лори. Стриптиз длился недолго — Клаудии надо было снять только платье. Она отшвырнула его и продолжала танцевать под музыку. Ее бедра вызывающе подергивались. Тело девушки горделиво поблескивало испариной, мужчины теснились все плотнее, а женщины, с ревностью поглядывавшие на совершенные формы Клаудии, пытались увести их в сторону.
Встревоженный человек в брюках в полоску и черном пиджаке протиснулся к столу. Он представлял администрацию. Смущенный, испуганный, он приблизился к Конраду, который пьяно отмахнулся от него.
— Нам придется вызвать полицию, если эта… эта дама немедленно не оденется.
Клаудия показала ему язык — единственную часть тела, которая еще не была выставлена на всеобщее обозрение.
Вскоре прибыла полиция. Завернутую в простыню Клаудию привезли в участок и оштрафовали за появление в общественном месте в обнаженном виде.
На следующее утро пресса, пестрела заголовками, посвященными этому событию. Клаудия стала знаменитостью — правда, на один день, Ее снимали фотографы, репортеры цитировали реплики девушки, а Конрад решил получить дивиденды от широкой огласки скандала, сделавшего Клаудии рекламу, — он объявил во всеуслышание, что она появится в его новом фильме. Связавшись с ее агентом, Конрад подписал с Клаудией контракт на два рабочих дня.
Клаудия ликовала. Она вернулась к ленчу из полицейского участка с торжествующим видом. Устроила небольшую пресс-конференцию, позировала фоторепортерам, и наконец ее увезли в киностудию на машине с шофером. Она не видела Конрада, ею занялись опытные гримеры. Клаудия была довольна — Конрад послужил ее сиюминутной цели.
Вернувшись вечером с киностудии, она застала возле своей квартиры Дэвида. Внезапный успех вскружил ей голову; трезвая Клаудия не слишком обрадовалась Дэвиду.
— Что тебе нужно? — сухо спросила она и добавила уже с большим энтузиазмом в голосе:
— Ты видел мои фотографии в сегодняшних газетах?
Он проследовал за ней в квартиру и тотчас налил себе спиртное.
Она порхала по комнате, возбужденно болтая и забыв свою первоначальную холодность. В конце концов Дэвид действительно принадлежал другой женщине, однако пришел-то он к ней, Клаудии.
— Я хочу пригласить тебя на обед сегодня. Куда ты предпочитаешь пойти? — спросил он.
Она засмеялась.
— О, понимаю. Я вдруг стала звездой, и ты хочешь показаться со мной на людях. А как отнесется к этому твоя жена? Ты не боишься, что ее шпионы могут увидеть нас вдвоем?
— Можешь не беспокоиться о Линде. Я ушел от нее.
Плотная тишина повисла в комнате. Клаудия подошла к Дэвиду и крепко поцеловала его. Глаза девушки блестели.
— Ты бросил ее ради меня?
— Ради тебя.
Он погладил спину Клаудии, обхватил руками ее ягодицы.
— Увидев утром твои фотографии в газетах и прочитав о случившемся, я понял, что мы должны жить вместе. Я сказал это Линде. Сообщил, что хочу развода, и вот я здесь.
Она изумленно покачала головой.
— Ты действительно бросил ее ради меня? Невероятно!
— Я хочу развестись с ней и жениться на тебе, — твердо сказал он. Она прошлась по комнате.
— Я не хочу выходить замуж, но за предложение спасибо. Эй, милый, мы можем делать все, что пожелаем, пойти, куда захотим. Это чересчур!
Он подошел к ней.
— Ты меня поняла? Я хочу жениться на тебе.
Она засмеялась.
— Но я не хочу замуж.
— А я хочу.
Он обнял ее. На Клаудии были оранжевый свитер в обтяжку, такого же цвета слаксы и блестящие белые сапожки.
Она выскользнула из его объятий.
— Слушай, детка, внесем ясность в этот вопрос. Я не хочу, повторяю, не хочу участвовать в церемонии со свадебными колокольчиками, так что не преподноси больше свое предложение как бесценный дар. Я не хочу выходить за тебя замуж.
Она почти кричала, и, почувствовав ее настроение, Дэвид переменил тему.
— Куда мы отправимся? — сказал он. — Мы можем пойти, куда ты захочешь.
Она потянулась, напоминая в своем наряде рыжую кошку.
— Я устала. Не хочу одеваться и идти в ресторан.
Он удивился.
— Ты всегда жаловалась, что мы никуда не ходим, а теперь, когда такая возможность появилась, ты не хочешь идти.
Она упала в кресло, закинув ноги на подлокотник.
— Ты слышал историю о ребенке, который мечтал о пирожных? Он кричал и плакал, пока не получил их, после чего объелся ими до тошноты.
Клаудия засмеялась.
— Понял меня?
— Что с тобой, черт возьми? Неужели ты не понимаешь, что я сегодня сделал ради тебя?
Она пожала плечами.
— Ради меня? А я думаю, ради себя. Где ты собираешься жить?
— Найду квартиру. Я мог бы временно пожить у тебя, а затем мы вместе переберемся на новое место.
Она поглядела на свои ногти, любуясь перламутровым блеском.
— Это будет пентхаус?
— Какой пентхаус?
— Ну, квартира, которую ты снимешь. — Она выдержала паузу. — Да?
— Не знаю. Какое это имеет значение? Если хочешь, мы снимем пентхаус.
Она наконец удовлетворенно улыбнулась.
— Да, хочу. Я могу начать поиски завтра? Здесь нам двоим будет тесно.
Клаудия протянула к нему руки. — Извини, что я была капризной — день выдался тяжелый.
Он шагнул в объятия девушки и поцеловал ее, тотчас почувствовав охватившее его желание. Она крепко поцеловала Дэвида, пробежав языком по его зубам и пощекотав сзади шею Дэвида острыми ноготками. Его руки скользнули вдоль ее тела, но Клаудия оттолкнула Дэвида и вскочила с кресла.
— Не сейчас, детка. Поедем обедать, а потом — ты только вообрази себе — мы сможем вместе вернуться домой. Все будет по-новому.
Она включила стереопроигрыватель, и музыка «Роллинг Стоунз» заполнила комнату. Клаудия начала танцевать, стягивая с себя свитер и слаксы под ритм песни. Она осталась в маленьком белом лифчике и блестящих белых сапожках.
Он, словно загипнотизированный, смотрел на нее.
— Ты никогда не носишь трусики?
— Зачем портить линию? — засмеялась Клаудия. — Это тебя волнует? Прежде жалоб не поступало.
Она скрылась в ванной, и Дэвид услышал шум воды. Он проследовал за девушкой. Она склонилась над ванной, взбивая пену. Она уже сняла лифчик, но была все еще в сапожках. Дэвид обнял ее сзади. Засмеявшись, она оказала слабое сопротивление. Он пытался раздеться, не отпуская девушку от себя; она поскользнулась и упала в ванну. Смех отнял у нее силы, она лежала в воде среди пузырьков пены. Ноги в сапожках свисали через край ванны.
Он торопливо сбросил с себя одежду и залез в ванну. Вода выплеснулась на пол.
— Кажется, мне понравится жить здесь, — сказал Дэвид.
13
Дэвид уже не мог заснуть — солнечный свет заливал спальню. Клаудия распростерлась рядом с ним, заняв большую часть кровати. Она говорила, что не может спать с задернутыми шторами, и из-за этого Дэвид каждое утро просыпался слишком рано. Он посмотрел на часы. Еще только половина седьмого. А они легли в четыре. Дэвид чувствовал усталость, его мучило похмелье. Сдвигать шторы не имело смысла — ему уже не уснуть.
В просторной спальне царил беспорядок. Клаудия оставляла одежду там, где она сбрасывала ее с себя. Утром приходилось пробираться через дебри.
Поразительно, подумал он, как сильно изменилась моя жизнь за шесть месяцев. Однако шесть месяцев жизни с Клаудией способны изменить любого.
Новое платье из красного плиссированного шифона, которое он купил ей, лежало смятое у края кровати. Она увидела его в витрине на Бонд-стрит, и на следующий день Дэвид преподнес ей сюрприз, стоивший целое состояние.
Он поднял платье. Клаудия залила его вином, на ткани расплылось пятно.
В ванной, обшитой зеленым мрамором, также царил хаос. Клаудия не вытащила пробку, в ванне осталась холодная грязная вода. Повсюду стояли флаконы с косметикой и духами, валялись расчески. Сток раковин был забит волосами и мыльной пеной. Из позолоченного крана капала вода.
Сам по себе пентхаус, расположенный в новом многоквартирном доме в Кенсингтоне, был великолепен. Он обходился Дэвиду еженедельно в круглую сумму. Но Клаудия полюбила эти апартаменты и не желала никуда переезжать.
Он спустил воду и поднял с пола полотенца. Дэвиду хотелось, чтобы Клаудия была более опрятной, но это казалось невозможным. У Линды каждая вещь лежала на своем месте.
Он прошел по коридору с зеркальными стенами на кухню. Там стояли чашки с недопитым кофе, высилась стопка грязных тарелок и дурно пахли полные окурков пепельницы.
К счастью, это была пятница, к ним должна прийти новая домработница. Предыдущая в негодовании покинула их, узнав, что они не женаты. Она написала загадочную записку: «Я не привыкла к такой грязи». Сначала он решил, что речь идет о неряшливости Клаудии, но швейцар объяснил, что имела в виду женщина.
Он налил себе чашку крепкого чая и умудрился сжечь пару тостов. Клаудия завела маленького брехливого йоркширского терьера, который прибежал на кухню, явно требуя, чтобы с ним погуляли. Он обычно спал на кровати вместе с ними, забираясь ночью под одеяло. Дэвид его ненавидел. Он вообще не любил мелких собак.
Пока терьер обнюхивал кухню, Дэвид прошел в огромную гостиную открытой планировки. Эта просторная красивая комната была главной достопримечательностью квартиры. Одна стена была целиком стеклянной и выходила в живописный дворик, другая — мраморной, а остальные — зеркальными. Здесь тоже царил беспорядок. Вечером перед выходом в ресторан они принимали гостей; сейчас в гостиной везде стояли бокалы с недопитым спиртным. Повсюду валялись рассыпанные орешки, журналы, фотографии Клаудии, сброшенные на пол подушки. Пепельницы были завалены окурками. Слава Богу, сегодня тут приберутся, Дэвид любил порядок.
Он прошел к входной двери, взял утреннюю почву, вытащил «Таймс» и «Гардиан» из пачки всевозможных изданий, посвященных моде и кинематографу, доставляемых ежедневно.
Дэвид выпил чай — он оказался слишком крепким. Съел подгоревшие тосты. Пробежал затуманенными глазами газеты. Скоро придет время одеваться и ехать на работу.
Линда проснулась рано. Солнце сверкало, день был чудесный. Она чувствовала себя хорошо. Она наконец начала получать эгоистическую радость от того, что спала одна. Она занимала всю кровать, ложилась и вставала, когда хотела, всегда могла воспользоваться ванной.
Сначала ей было трудно принять решение о разводе. Она думала о детях, которые окажутся без отца. Но то, что Дэвид съехал и ушел жить к Клаудии, укрепило волю Линды.
Она нашла хорошего адвоката и отдала себя в его руки. На самом деле процедура оказалась несложной.
Сегодня ей предстояло явиться в суд и перед судьей изложить факты. Рядом с ней будет ее адвокат — невысокий коренастый человек. Дознаватель сообщит суду требующуюся информацию. Ее юрисконсульт был высоким, красивым и доброжелательным. Мужчины заверили Линду, что рассмотрение иска пройдет гладко. Он был неоспоримым.
Линда тщательно подобрала туалет. Темно-коричневый костюм, туфли на низком каблуке, минимум косметики. Рассмотрев себя в зеркало, она решила, что ее вид соответствует роли покинутой жены — печальной, мужественной, одинокой.
Дети находились у ее матери. Линда съела в одиночестве завтрак, состоявший из крутых яиц и кофе, пожалела о том, что отослала детей и теперь их звонкий смех не заполняет дом. После суда она отправится на поезде за город, чтобы провести с ними уик-энд, а в понедельник они все вместе вернутся в город.
Теперь дом принадлежал ей. Финансовые соглашения были дружескими. Она получила дом и весьма щедрые алименты на себя и двух детей.
Каждый уик-энд, в субботу или воскресенье, Дэвид навещал детей. Линде всегда удавалось избегать встреч с ним. Она не видела его три месяца, пока они не встретились в офисе ее адвоката для окончательного обсуждения финансовых вопросов.
Она выдвинула лишь одно условие относительно его свиданий с детьми. Они не должны находиться в обществе Клаудии. Дэвид согласился.
Линда медленно допила кофе. Скоро придет время отправиться в контору адвоката, а оттуда — в суд.
Клаудия проснулась в одиннадцать. Кто-то звонил в дверь. Накинув прозрачный розовый пеньюар с пятнами помады, она добралась до прихожей.
Перед девушкой стояла невысокая полная женщина.
— Я — миссис Кобб. Меня прислали из агентства.
У нее были крупные красные руки и изможденное старое лицо.
— Проходите, миссис Кобб, — сказала Клаудия, борясь с зевотой. — Боюсь, тут ужасный бедлам, но вы, несомненно, с ним справитесь.
Она провела женщину на кухню и указала на дверцу под раковиной.
— Вы найдете там все необходимое. Извините, я оставлю вас; я легла очень поздно.
Миссис Кобб обвела мрачным взглядом кухню и ничего не сказала.
Клаудия извлекла из холодильника открытую банку консервированных персиков и положила их на тарелку.
— Мой завтрак, — сказала она с радостной улыбкой; забрав в гостиной журналы и газеты, она вернулась в спальню.
Устроившись с комфортом в постели, она принялась листать прессу. Ее любимой газетой была «Дейли мейл». Клаудию в первую очередь интересовала страница, посвященная шоу-бизнесу. Она жадно изучала ее, выискивая, как всегда, какие-нибудь упоминания о Конраде Ли. Обрадовалась, наткнувшись на заметку о натурных съемках, осуществляемых им в Израиле. Там сообщалось о том, что в конце недели съемочная группа возвращается в Англию, чтобы продолжить работу в студии.
Она обвела публикацию черной ручкой и позвонила своему агенту. Она имела право два дня сниматься в фильме Конрада. Группа отправилась на натуру, не успев дойти до сцен с участием Клаудии. Однако кинокомпания обещала ее агенту, что по возвращении группы девушку пригласят для съемок.
Она сообщила агенту хорошие новости. Тот обещал держать ситуацию под контролем.
Клаудия лениво потянулась. Последние несколько месяцев до переезда в пентхаус прошли весело, хотя Дэвид начал немного надоедать ей. Пентхаус был великолепен. Он производил впечатление на всех ее друзей. Она много фотографировалась здесь и всегда радовалась, видя свои снимки в различных журналах. — «Очаровательная молодая актриса и фотомодель Клаудия Паркер отдыхает в своем роскошном пентхаусе».
В два часа придет Джайлс, он будет снимать ее обнаженной для популярного американского мужского журнала. Клаудия надеялась, что Дэвид задержится на работе допоздна, он недолюбливал Джайлса, хоть и не догадывался, что у них был когда-то роман. В любом случае, узнав, что она позирует голой, он взбесится. В этом отношении он придерживался старомодных взглядов. Журнал платил ей и Джайлсу большие деньги за подборку фотографий. И она была вовсе не прочь продемонстрировать свое тело. Ей было что показать.
Зевнув, она вытянулась в кровати. Скоро надо будет заняться своей внешностью, а пока можно отдыхать.
Дэвид приехал в офис усталым и раздраженным. Секретарша поздоровалась с ним; лицо ее было обеспокоенным.
— Мистер Купер, ваш дядя хочет срочно вас увидеть. Его помощница сказала, что вам следует немедленно отправиться к нему в кабинет.
Что еще? Вызов к дяде Ральфу никогда не сулил ничего хорошего. Дядя неодобрительно отнесся к его разрыву с Линдой. Развод считался грехом; дядя Ральф в удобных ему случаях мог быть весьма религиозен.
Дядя Ральф сидел за столом в своем довикторианском кабинете, напоминая маленького плешивого канюка. Его секретарша Пенни, блондинка с большими глазами, провела Дэвида к шефу.
Дэвид оценивающе оглядел ее сексапильные длинные ноги, едва прикрытые мини-юбкой. Дядя Ральф позаботился о том, чтобы у него была единственная во всем здании хорошенькая секретарша.
— Доброе утро, Дэвид, — буркнул дядя Ральф. — Садись, садись. Хочу поговорить с тобой о заказе фирмы, производящей цельную консервированную фасоль.
— Он от нас уплыл.
— Совершенно верно. Об этом-то я и хочу с тобой поговорить.
Дядя погрузился в чтение длинной лекции о том, почему они потеряли заказ; по его мнению, причина крылась в усталости и недостаточном служебном рвении Дэвида. Дядя Ральф намекнул на то, что работа оказалась не по плечу Дэвиду.
В просторной спальне царил беспорядок. Клаудия оставляла одежду там, где она сбрасывала ее с себя. Утром приходилось пробираться через дебри.
Поразительно, подумал он, как сильно изменилась моя жизнь за шесть месяцев. Однако шесть месяцев жизни с Клаудией способны изменить любого.
Новое платье из красного плиссированного шифона, которое он купил ей, лежало смятое у края кровати. Она увидела его в витрине на Бонд-стрит, и на следующий день Дэвид преподнес ей сюрприз, стоивший целое состояние.
Он поднял платье. Клаудия залила его вином, на ткани расплылось пятно.
В ванной, обшитой зеленым мрамором, также царил хаос. Клаудия не вытащила пробку, в ванне осталась холодная грязная вода. Повсюду стояли флаконы с косметикой и духами, валялись расчески. Сток раковин был забит волосами и мыльной пеной. Из позолоченного крана капала вода.
Сам по себе пентхаус, расположенный в новом многоквартирном доме в Кенсингтоне, был великолепен. Он обходился Дэвиду еженедельно в круглую сумму. Но Клаудия полюбила эти апартаменты и не желала никуда переезжать.
Он спустил воду и поднял с пола полотенца. Дэвиду хотелось, чтобы Клаудия была более опрятной, но это казалось невозможным. У Линды каждая вещь лежала на своем месте.
Он прошел по коридору с зеркальными стенами на кухню. Там стояли чашки с недопитым кофе, высилась стопка грязных тарелок и дурно пахли полные окурков пепельницы.
К счастью, это была пятница, к ним должна прийти новая домработница. Предыдущая в негодовании покинула их, узнав, что они не женаты. Она написала загадочную записку: «Я не привыкла к такой грязи». Сначала он решил, что речь идет о неряшливости Клаудии, но швейцар объяснил, что имела в виду женщина.
Он налил себе чашку крепкого чая и умудрился сжечь пару тостов. Клаудия завела маленького брехливого йоркширского терьера, который прибежал на кухню, явно требуя, чтобы с ним погуляли. Он обычно спал на кровати вместе с ними, забираясь ночью под одеяло. Дэвид его ненавидел. Он вообще не любил мелких собак.
Пока терьер обнюхивал кухню, Дэвид прошел в огромную гостиную открытой планировки. Эта просторная красивая комната была главной достопримечательностью квартиры. Одна стена была целиком стеклянной и выходила в живописный дворик, другая — мраморной, а остальные — зеркальными. Здесь тоже царил беспорядок. Вечером перед выходом в ресторан они принимали гостей; сейчас в гостиной везде стояли бокалы с недопитым спиртным. Повсюду валялись рассыпанные орешки, журналы, фотографии Клаудии, сброшенные на пол подушки. Пепельницы были завалены окурками. Слава Богу, сегодня тут приберутся, Дэвид любил порядок.
Он прошел к входной двери, взял утреннюю почву, вытащил «Таймс» и «Гардиан» из пачки всевозможных изданий, посвященных моде и кинематографу, доставляемых ежедневно.
Дэвид выпил чай — он оказался слишком крепким. Съел подгоревшие тосты. Пробежал затуманенными глазами газеты. Скоро придет время одеваться и ехать на работу.
Линда проснулась рано. Солнце сверкало, день был чудесный. Она чувствовала себя хорошо. Она наконец начала получать эгоистическую радость от того, что спала одна. Она занимала всю кровать, ложилась и вставала, когда хотела, всегда могла воспользоваться ванной.
Сначала ей было трудно принять решение о разводе. Она думала о детях, которые окажутся без отца. Но то, что Дэвид съехал и ушел жить к Клаудии, укрепило волю Линды.
Она нашла хорошего адвоката и отдала себя в его руки. На самом деле процедура оказалась несложной.
Сегодня ей предстояло явиться в суд и перед судьей изложить факты. Рядом с ней будет ее адвокат — невысокий коренастый человек. Дознаватель сообщит суду требующуюся информацию. Ее юрисконсульт был высоким, красивым и доброжелательным. Мужчины заверили Линду, что рассмотрение иска пройдет гладко. Он был неоспоримым.
Линда тщательно подобрала туалет. Темно-коричневый костюм, туфли на низком каблуке, минимум косметики. Рассмотрев себя в зеркало, она решила, что ее вид соответствует роли покинутой жены — печальной, мужественной, одинокой.
Дети находились у ее матери. Линда съела в одиночестве завтрак, состоявший из крутых яиц и кофе, пожалела о том, что отослала детей и теперь их звонкий смех не заполняет дом. После суда она отправится на поезде за город, чтобы провести с ними уик-энд, а в понедельник они все вместе вернутся в город.
Теперь дом принадлежал ей. Финансовые соглашения были дружескими. Она получила дом и весьма щедрые алименты на себя и двух детей.
Каждый уик-энд, в субботу или воскресенье, Дэвид навещал детей. Линде всегда удавалось избегать встреч с ним. Она не видела его три месяца, пока они не встретились в офисе ее адвоката для окончательного обсуждения финансовых вопросов.
Она выдвинула лишь одно условие относительно его свиданий с детьми. Они не должны находиться в обществе Клаудии. Дэвид согласился.
Линда медленно допила кофе. Скоро придет время отправиться в контору адвоката, а оттуда — в суд.
Клаудия проснулась в одиннадцать. Кто-то звонил в дверь. Накинув прозрачный розовый пеньюар с пятнами помады, она добралась до прихожей.
Перед девушкой стояла невысокая полная женщина.
— Я — миссис Кобб. Меня прислали из агентства.
У нее были крупные красные руки и изможденное старое лицо.
— Проходите, миссис Кобб, — сказала Клаудия, борясь с зевотой. — Боюсь, тут ужасный бедлам, но вы, несомненно, с ним справитесь.
Она провела женщину на кухню и указала на дверцу под раковиной.
— Вы найдете там все необходимое. Извините, я оставлю вас; я легла очень поздно.
Миссис Кобб обвела мрачным взглядом кухню и ничего не сказала.
Клаудия извлекла из холодильника открытую банку консервированных персиков и положила их на тарелку.
— Мой завтрак, — сказала она с радостной улыбкой; забрав в гостиной журналы и газеты, она вернулась в спальню.
Устроившись с комфортом в постели, она принялась листать прессу. Ее любимой газетой была «Дейли мейл». Клаудию в первую очередь интересовала страница, посвященная шоу-бизнесу. Она жадно изучала ее, выискивая, как всегда, какие-нибудь упоминания о Конраде Ли. Обрадовалась, наткнувшись на заметку о натурных съемках, осуществляемых им в Израиле. Там сообщалось о том, что в конце недели съемочная группа возвращается в Англию, чтобы продолжить работу в студии.
Она обвела публикацию черной ручкой и позвонила своему агенту. Она имела право два дня сниматься в фильме Конрада. Группа отправилась на натуру, не успев дойти до сцен с участием Клаудии. Однако кинокомпания обещала ее агенту, что по возвращении группы девушку пригласят для съемок.
Она сообщила агенту хорошие новости. Тот обещал держать ситуацию под контролем.
Клаудия лениво потянулась. Последние несколько месяцев до переезда в пентхаус прошли весело, хотя Дэвид начал немного надоедать ей. Пентхаус был великолепен. Он производил впечатление на всех ее друзей. Она много фотографировалась здесь и всегда радовалась, видя свои снимки в различных журналах. — «Очаровательная молодая актриса и фотомодель Клаудия Паркер отдыхает в своем роскошном пентхаусе».
В два часа придет Джайлс, он будет снимать ее обнаженной для популярного американского мужского журнала. Клаудия надеялась, что Дэвид задержится на работе допоздна, он недолюбливал Джайлса, хоть и не догадывался, что у них был когда-то роман. В любом случае, узнав, что она позирует голой, он взбесится. В этом отношении он придерживался старомодных взглядов. Журнал платил ей и Джайлсу большие деньги за подборку фотографий. И она была вовсе не прочь продемонстрировать свое тело. Ей было что показать.
Зевнув, она вытянулась в кровати. Скоро надо будет заняться своей внешностью, а пока можно отдыхать.
Дэвид приехал в офис усталым и раздраженным. Секретарша поздоровалась с ним; лицо ее было обеспокоенным.
— Мистер Купер, ваш дядя хочет срочно вас увидеть. Его помощница сказала, что вам следует немедленно отправиться к нему в кабинет.
Что еще? Вызов к дяде Ральфу никогда не сулил ничего хорошего. Дядя неодобрительно отнесся к его разрыву с Линдой. Развод считался грехом; дядя Ральф в удобных ему случаях мог быть весьма религиозен.
Дядя Ральф сидел за столом в своем довикторианском кабинете, напоминая маленького плешивого канюка. Его секретарша Пенни, блондинка с большими глазами, провела Дэвида к шефу.
Дэвид оценивающе оглядел ее сексапильные длинные ноги, едва прикрытые мини-юбкой. Дядя Ральф позаботился о том, чтобы у него была единственная во всем здании хорошенькая секретарша.
— Доброе утро, Дэвид, — буркнул дядя Ральф. — Садись, садись. Хочу поговорить с тобой о заказе фирмы, производящей цельную консервированную фасоль.
— Он от нас уплыл.
— Совершенно верно. Об этом-то я и хочу с тобой поговорить.
Дядя погрузился в чтение длинной лекции о том, почему они потеряли заказ; по его мнению, причина крылась в усталости и недостаточном служебном рвении Дэвида. Дядя Ральф намекнул на то, что работа оказалась не по плечу Дэвиду.