Колосов Александр. Злые сумерки невозможного мира

   Неделя тянулась авиационной резиной. Правда, к четвертому дню оба новичка вжились в крутой ритм марш-бросков, скинули лишний жирок, обжарились до кирпичной красноты, но зато измотались психически. Теперь их сны утратили всяческую суматошность - всю ночь перед закрытыми глазами плавали, лениво кружась, опостылевшие стены тренажера, временами нависая над самою головой, грозя расплющить, размять, растереть в консистенцию томатной пасты. Большой утверждал, будто так и положено, будто все идет, как надо, но легче от этого не становилось.
   А в пятницу Артем встретил ЕЕ. Она сидела в кабинете Большого и читала какую-то книгу. Троица адских проходимцев ввалилась в кабинет, внеся в его рафинированное пространство запахи горячего леса и пересохших болот...
   - Привет, - прогрохотал Большой, останавливаясь посреди кабинета. Помнится, я кому-то уже запрещал рыться в моей библиотеке!
   Девушка ответила ему открытой лукаво-простодушной улыбкой. Похоже, что свирепость Большого ее не очень-то и пугала.
   - Зачем пожаловала на сей раз? - продолжал разоряться владелец поместья.
   - Тигр сказал, что ты снова в рейс готовишься, - сказала девушка, откидывая со лба вьющиеся пряди волос, игравшие на свету чудесными оттенками орехового дерева.
   - Я этому Тигру клыки поштучно выдергаю! - пообещал Большой. - А то он, видно, решил, что ему кто-то другой жалованье платит!
   Девушка поднялась. Легкая, стройная, длинноногая... рядом с кабаньей тушей Большого это было заметно вдвойне.
   - Ты опять за свое? - спросила строго. - Ведь обещал же!
   - А у меня - особые обстоятельства! - выкрутился Большой. Оказывается, и ему кой перед кем приходилось выкручиваться. - Вон у Андрея супругу в Ад затянуло. Не бросать же ее там?!
   Малахитовые бархатистые глаза девушки, скользнув по Артему, требовательно остановились на лице Андрея, и Артем на миг пожалел, что сам не удостоился подобной беды.
   - Это правда?
   Андрей кивнул и постарался приосаниться, придать себе вид бывалого путешественника, изрядно битого дорогой и жизнью, но не только не смирившегося под ношей невзгод, а даже совсем наоборот - окрепшего и пришедшего в стать. "Сволочь!" - подумал Артем. Обычно ему не приходилось особенно напрягаться, чтоб завязать разговор с приглянувшейся незнакомкой, но сегодня что-то такое екало в бронхах, перебивая заготовленные слова.
   - Когда отправляетесь?
   - Пока не знаю, - хмуро ответствовал Большой. - Думаю, дня два-три еще салажат моих тренирнуть.
   - Ты поосторожней со словами, Большой! - предупредил Артем, радуясь возможности придраться к чему-нибудь.
   "Адопроходец" удивленно взглянул на распетушившегося помощника
   - И этот туда же! Одни неприятности от тебя, Лялька! Придется еще денек накинуть...
   - Сам виноват. Не груби. А вы...
   - Артем, - поспешно представился Артем.
   - А вы, Артем, не сердитесь. Он не со зла - от безнаказанности. Его просто почаще одергивать надо.
   - Я постараюсь, - пообещал Артем. - Можете на меня положиться.
   Большой с изумлением наблюдал за беседой, переводя взор с одного на другого.
   - Все? - спросил он. - Наговорились? Эй, Димыч!
   Румяное лицо мордоворота тут же возникло в дверном проеме.
   - Проводи-ка ее отсюда! - распорядился Большой. - И если я ее здесь до понедельника хоть раз увижу, можете сообща искать себе новую работу! А Тигру передай, что я его шомполом от берданы разрисую! Будет у нас синеклеточный тигр! Новинка зоологического сезона!
   - Пойдем, Ляль, - осторожно предложил костолом Димыч. - Пойдем, а? Ты ж его знаешь, он нас живьем сожрет.
   - Сатрап! - сказала Большому Лялька. - Навуходоносор! Тебя уже собственная охрана боится! Вот до чего докатился ты со своими экспедициями! Все неймется, да? Боров!
   - Давай-давай, и поскорее, - поторопил Большой смущенного Димыча, осторожно теснящего девушку к дверям. - Вконец разболтались, как я погляжу! Всякая селедка указывает...
   - Па-пу-ас! - донеслось из-за двери. - Мумба-юмба! Жиртрест!
   - Чего выпялились? - обрушился Большой на свидетелей этой потешной стычки. - А ну, марш в камеру!
   Артем хотел было найти достойный ответ на грубость хозяина, но, повинуясь незаметному и в то же время весьма ощутимому тычку локтем, которым угостил его Евдокимов, смолчал. Большой разорялся в кабинете, в тамбуре и какое-то время еще в помещении тренажера. Менее внимательный наблюдатель неминуемо пришел бы к выводу о неуравновешенности характера бывшего экстремальщика, не исключено, что отыскал бы в его поведении задатки мании величия... Но Артем уловил в буйстве "адопроходца" тщательно скрываемые нотки обиды. Интересно. Интересно...
   К воскресенью Большой слегка подобрел - его ученики бойко отвечали на заданные им вопросы под судорожное дребезжание каморки, не реагируя ни на шумы, ни на световые эффекты.
   - Ладно, орлы, - сказал он во всеобычной своей брюзгливой манере. Двое суток на отдых, сутки на предпоходный тренаж, и будем отправляться. Тема, извести кого следует: нужны свидетели, что наш квазимода ушел именно в Ад, а не просто дал тягу в какую-нибудь ЮАР.
   Артем так и поступил. Переговоры с Эдуардом закончились, правда, нескоро, но привели-таки к желаемому результату.
   - Пойдешь с ними? - поинтересовался в конце беседы хронический капитан.
   - Придется.
   - Завидую тебе, - признался Эдуард со вздохом. - Я б не решился. Да, раз уж с ними будешь, пригляди там. Насколько я понимаю, в тамошнем пространстве линия координат несколько отличается от нашей. Как бы экспедиция в Ад не обернулась обычной контрабандистской тропой. Или несколько необычной.
   - Это вряд ли. Большой, конечно, сумеет выйти там, где ему заблагорассудится, но Евдокимов однозначно - нет. Они у меня всегда на глазах, сговориться времени не было.
   В голосе капитана нотки зависти и почтения мгновенно сменились ехидным злорадством:
   - Дурик ты, господин Баца! Был следователем, а стал филером. Ну подумай сам, напряги извилины! Какой понт Большому в Ад лезть, если потерпевшую вывести не сумеете? Смотри у меня, Орфей из Камышлова!
   12
   Большой плескался в бассейне. Его туша мелькала в зеленоватых струях воды с напором и резвостью детеныша кашалота. Артем разделся и, забравшись на крышу водного павильона, спикировал вниз. Вода была теплая, но понизу шел настоящий ледовый слой, не прогретый даже предиюльским солнышком. Артем вынырнул на поверхность весь покрытый "гусиной кожей". Тряхнул головой, сбросив с глаз радужные капли влаги.
   - Слушай, атаман, - сказал он, подплывая поближе. - А как ты андрюхину половину собираешься на божий свет извлекать?
   - То - мои заботы, - благодушно отозвался Большой, перевернувшись на спину. - Не мог бы - не брался б! Ты мне лучше вот чего скажи: по паспорту, да и по роже тоже, ты вроде как русский, а фамилия на молдаванскую смахивает... Что так?
   - Нормальнейшая русская фамилия, - пожал плечами Артем. - Прадедушку в деревне прозвали Бац. Вероятно, за то, что кулак раньше мозгов в дело пускал. А как потомков звать прикажешь? Бацовы? Пробовали, так ведь язык сломаешь. Баца - намного проще.
   - Поди ж ты! - Большой только головой покрутил.
   Ох, и хорошо ж было в поместье "адского ходока"! Тигр, как выяснилось, исполнял у Большого и роль повара, причем с блеском. Соратники пили бургундское, купались и чесали языки. Андрей отсыпался за всю неделю. И даже коварные доберманы, отлынивая от службы, устроили с Димычем веселую кутерьму.
   С заходом солнца охрана включила иллюминацию, мощный магнитофон под шаловливое моргание цветомузыки орал на всю округу голосами битлов. И никаких тебе соседей с малолетними детьми и припадочными бабульками, не выносящими шума после одиннадцати... А как славно спалось на пуховой перине в хрустких простынях! Эх, да что говорить!
   Артема растолкали в двенадцатом часу.
   - Кончай ночевать! - рычал Большой, уже изрядно ужаленный. - Пельмени стынут! Опять хочешь с Тигром поссориться?
   - А как есть - пирогами пахнет, - с треском потянувшись, помечтал Артем.
   - Будут и пироги, - пообещал хозяин виллы. - Тигр Ляльку упросил, он от ее стряпни без ума, придурок корейский! Втюрился, должно быть.
   Артем захлебнулся розовым французским вином, которое он вливал в себя прямо из бутылки, поданной атаманом. Большой наблюдал за его суетливым прихорашиванием с саркастической усмешкой.
   - Ума не приложу, что вы находите в этой селедке! - подивился вслух.
   - Ты бы заткнулся, атаман! - зашипел в ответ несчастный засоня. - В ухо хочешь?
   - Потенциального шурина бить некрасиво, - укоризненно заметил Большой, отхлебнув из бутылки. - Не груби, салага, старому топтуну адских троп, а то велю страже в подвал бросить на хлеб и воду. И Лялька не поможет.
   - Я гляжу, ты совсем тут умом тронулся! - отозвался Артем, размазывая по шее полную горсть одеколона. - Правильно она тебя сатрапом зовет.
   - Угу. Я и есть сатрап, - согласно кивнул Большой. - Года полтора назад ко мне тут с разборками приезжали. Ну, раздели голубчиков, сунули в камеру, продержали недельку в темноте без жратвы. - Он густо хохотнул и выбросил пустую бутылку в окно. - Через неделю прихожу, спрашиваю: "Жить хотите?" А они - хамить. Я ругаться не стал, не люблю я это дело. Зашел еще через три дня с тем же вопросом. "Хотим", - говорят. "А почему другим жить не даете?! - спрашиваю. Продержал еще пару деньков и выпустил. Девятью дистрофиками больше стало.
   Артем присвистнул - круто!
   - Ну, напугал! - сказал вслух. - Как без меня с Андрюхой пойдешь?
   - А я вообще-то не тороплюсь, - пожал плечами Большой. - Могу и подождать. Могу совсем не ходить - бабок на две жизни хватит. Готов?
   Артем кивнул и заторопился вниз.
   Стол был накрыт под навесом рядом с ручейком. Крахмальная белоснежная скатерть, розы в темной керамической вазе, хрустальные графинчики с напитками, серебро и фарфор. Тигр, священнодействуя, раскладывал пельмени по тарелкам. Клепа и Черный - охранники виллы, Андрей и Лялька чинно восседали за приборами в плетеных креслицах. Из-за угла виднелись завистливые рожи Колюни и Димыча, занятых по службе. Сторожевые горлохваты заискивающе юлили по обе стороны лялькиного стула, хитро жмурясь, тыкались мокрыми носами в колени. Стиляги!
   - Забирайте своего пинкертона, - пробасил Большой, плюхаясь на прочную дубовую скамейку, стоящую в торце стола. - Предлагаю начать со "смирновской". Кто против?
   - Мне коньяк, - подал голос Андрей.
   - Я, пожалуй, сухого, - сказал Артем.
   - Налейте и мне, - попросила юная сестрица хозяина виллы.
   Охранники промолчали, Тигр тоже.
   - Вот это - по-нашенски! - одобрительно рявкнул "атаман", наполняя фужеры водкой. - Тигр, хочешь я тебе российское гражданство устрою?
   - Правда? - спросил Тигр, забывая наколоть пельмень на вилку.
   - А то! Стакан враз намахнешь?
   Тигр "намахнул" и прослезился, закашлявшись. Лялька заботливо подала закусить. Артем поклялся при первом же удобном случае оторвать голову мерзавцу-корейчику, мысленно, разумеется.
   - Можешь считать себя коренным русаком! - в голосе Большого на секунду промелькнула нотка почтения. - Какую фамилию возьмешь? Могу Иванов сделать, а то, к примеру, есть вообще крутая фамилия - Баца.
   Вот скотина!
   - Луще Иванов, - отозвался скромница Тигр.
   Большой тут же разразился громовым ржанием. Андрей осторожно хохотнул, виновато взглянув на Артема.
   - Это вы - Баца? - спросила Лялька. Артем кивнул, стараясь выглядеть похладнокровнее. - Да вы не сердитесь. Хотите, я вам нашу фамилию назову?
   - Да Ложкин я, Ложкин! - еще пуще завелся Большой.
   Артем улыбнулся, охранники просто визжали.
   - Ложкин - хороший фамилия, - одобрительно заметил Тигр.
   Тут завизжал и Артем.
   - Ох, не к добру веселимся, - сказал Большой, утирая слезы и остаточно порыкивая. - Не к добру. Давайте выпьем за успешный исход.
   Артем с удовольствием лопал пельмени, поражаясь их необычному вкусу, подливая вина себе и соседке. Слабый аромат роз пленительно мешался с букетом ее духов, и от этого запаха бывалый сыщик хмелел сильней, чем Тигр от водки. Сам кореец, к слову сказать, нажимал на пирог с картошкой, да так крепко, что просто удивительно было - куда все это влезает?!
   Большой просто закусывал.
   - Работаете? Учитесь? - спросил Артем, когда шум за столом приобрел децибелы, необходимые для доверительного разговора.
   - Ни то, ни другое. - Длинные пальцы Ляльки машинально поглаживали умильную, плутовскую собачью морду. - Алик запрещает. Рисую немножко, только выставляться боюсь - специалисты ругают.
   - Почему?
   - Бред, говорят, мрачно чересчур. Правда. Я сама на свои картины смотреть боюсь. Напишу и побыстрей фэйсом к стене. Вся мастерская заставлена.
   - Если страшно, зачем писать?
   - Хоть какой-то выход, - ответила Лялька. - Не писать еще страшнее.
   - Мудрая природа все воображение, положенное нашей семье, выдала на Лялькину долю, - сказал Большой, который, как оказалось, все слышал. - А я просто - кабан, прущий по лесу напролом. Хочешь на ее картину взглянуть?
   Артем кивнул. Андрей тоже выразил желание приобщиться к культурному досугу. Тигр уплетал пятый кусок пирога, только уши по сторонам торчали, как два желтых наутилуса.
   Картина висела над трехспальной кроватью Большого, сбоку виднелся передвижной бар с пепельницей, полной окурков. Стена напротив была украшена огромным, вытянутым по вертикали портретом, изображавшим высокого тощего бородача в длиннополой белой рубахе. Человек сидел на трухлявом, зеленом от лишайника пне и смотрел вперед. В его неправдоподобно синих глазах застыли тоска и вековая усталость; сухие, бескровные губы, напротив, были сложены упрямо и жестко, если не жестоко. По обе стороны от сидящей фигуры густели пепельные щупальца наползающего тумана. Артем не знал, почему, но было ясно видно, что туман именно наползал. А где-то позади, за спиной старика, царил яркий солнечный день, столбом выраставший до самого верха картины. И были там каменный город, белевший с холма, и ласковая река с поросшими камышом берегами, и золотые поля тяжкоглавой пшеницы...
   Артем перевел взгляд на другую картину и понял, почему так взгрустнулось одинокому стражу границы, понял, на каком пути занял он свой безнадежный пост. На полотне во внешнем беспорядке были намалеваны разноцветные полосы: багровые, огненно-черные, ядовито-зеленые и чернильно-лиловые, фрагментарно присутствовали также бурый и дымчатый. И такая беспощадная угроза смотрела из рамы в веселящий мир, что Артем вынужден был призвать на помощь всю свою железную волю, чтобы не отшатнуться прочь.
   - Ой, мама! - прошептал за спиной Евдокимов. - Но такого ведь быть не может!
   - И как ты ее назвала? - спросил растерявшийся сыщик, невольно переходя на "ты".
   - "Не ходи!" - ответила Лялька.
   "М-да... - подумал Артем, поеживаясь. - Что называется - в точку! А Большой ее в спальне держит... Интересно, он что, действительно бесчувственней пня?"
   Андрей и Лялька потихонечку смылись от греха подальше. Артем, выдержав форс, еще несколько минут молча взирал на вопиющую жуть.
   - Впечатляет, - сказал он наконец Большому, безучастно курившему, сидя на подоконнике. - Класс!
   - Могу подарить, - поросячьи глазки владельца поместья сузились до размеров щелочек таксофона, из которых хитро и прицельно поблескивали зрачки.
   - Дареное не дарят, - нашелся Артем.
   - Она не дареная, - прозвучал неожиданно резкий ответ. - Я ее сам выбирал.
   - Зачем?
   - Знаешь, как ее называю я? - Большой выпустил струйки дымков из ноздрей, сделавшись удивительно похожим на маломерка-дракона. - "Надо идти".
   - Куда? - опешил Артем.
   Большой кивнул в сторону рамы, из которой смотрела угроза.
   - Туда, куда ходить бы не надо.
   "Ого! - подумал "гений частного сыска". - Это многое объясняет!"
   - А это что у тебя - портрет Гэндальфа? - спросил небрежно, подходя к противоположной картине.
   - Гэндальфа? - ухмыльнулся Большой. - Да нет, браточек! Бери выше - это сам Венояр.
   - Кто?
   - Тот, кто запер в Аду автономные сущности, - пояснил Большой. - Можно сказать, отец современного мира. До его появления, браток, наш мир был совсем иным.
   - Хочешь сказать, что все эти байки о колдунах и ведьмах... правда?
   - Была правда, - уточнил Большой. - Была, пока не пришел Венояр. Все это не очень-то сложные вещи, Тема. Все это довольно просто, необходимы лишь навык в действиях и особый психологический настрой. Ты бы сильно удивился, окажись в тех временах. Тогда все было по-другому: другая история, другие методы и принципы развития... Не суди о прошлом по учебникам для преподавания в нынешних вузах. Современная история по-настоящему началась только в третьем веке. И похоже, что скоро закончится.
   - О конце истории я уже слышал, и не раз, - подал голос Артем.
   Большой посмотрел на него с откровенной жалостью.
   - Болтают об этом все, кому не лень, - проговорил он уклончиво. - Идея носится в воздухе, как говорится... только интерпретация не совсем та, каковым на самом деле является реальное положение вещей. Впрочем, чего зря турусы разводить! Все одно не поймешь, а поймешь - не поверишь.
   Лялька сидела возле бассейна в окружении Андрея и Тигра. Завидев сумрачную физиономию частного сыщика, послала в его сторону ободряющий блеск снежной улыбки. Артем улыбнулся в ответ и поспешил приблизиться.
   - Знаешь, я никогода не встречал подобной экспресии, - сказал он, усаживаясь напротив. - Нужно иметь железные нервы, чтоб такую картину повесить в спальне.
   - Алик по натуре азартный игрок, - оживилась девушка. - Он с детских лет принялся играть в супермена и до сих пор не может остановиться. Я думаю, что и к моим картинам он относится, как к вызову, брошенному лично ему, а на вызов он отвечает безотчетно, на подсознательном уровне.
   - Больсой не играет, - с достоинством возразил забытый коротышка. - Она самый настоясый супермен. Мой знаю.
   Большой, в одиночестве восседавший за неубранным столом, опрокинул в рот очередную порцию водки и разжег сигару. В амплуа супермена он смотрелся не очень, ему больше подошла бы роль Карабаса.
   13
   Утром они совершили маленький марш-бросок, в целях закрепления навыков. Потом часа полтора медитировали в комнате-тренажере.
   - Вызывай своего капитана, - сказал Большой, закончив занятия.
   Эдуард встретил их на тракте, сидя на передке милицейского "бобика". Рядом о чем-то судачили молодой подтянутый лейтенант и грузный, по-медвежьи увалистый сержант предотставочного возраста. Артем помаячил им из окна "БМВ", ведомого руководителем экспедиции.
   - Ага! Вот и подследственный прибыл со своими защитничками! обрадовался Эдуард. - По местам!
   Лялька чмокнула брата в заросшую морду, выбралась из машины и пересела в евдокимовский "мерс". Оба прикомандированных - и лейтенант-салага, и матера-сержант - проводили ее тем откровенно голодным взглядом, в котором горького мужицкого разочарования в собственной судьбе сконцентрировано куда больше, чем в смертельном запое. Артем, сопровождавший девушку, спиной почувствовал их взоры, полные зависти и недоброжелательства.
   - Знаешь, - сказал он Ляльке, наклонившись к самому ее розовому ушку, а ведь вы с Тигром ничего в твоем брате не поняли. Про таких, как он, раньше былины слагали. Как бывший следователь тебе говорю: маскировка и суть - понятия абсолютно разные.
   Лялька улыбнулась и поцеловала его в лоб.
   - Пригляди за ним, - попросила тихонько. - И сам поостерегись, я за вас свечку поставлю.
   - Эй, ловелас недобитый! - послышался бычий рев из передней машины. Уснул там, что ли? Шуруй сюда, салага!
   Димыч, сидящий за рулем, ухмыльнулся во всю ширь своей круглой ряхи.
   - Иди давай, - сказал он, плавно притапливая педаль газа. - И удачи вам!
   Дорога к пункту перехода заняла изрядно времени. Монастырь, откуда Большой привык стартовать, располагался в соседней области. Глядя на леса и груды каменных увалов, проплывающие за окном, Артем внезапно подумал о том, что повторяет историю Пал Палыча Гуселетова - бывшего инженера и бывшего "бича". Интересная вырисовывается картина.
   Поступая на службу, он, как и всякий уважающий себя человек, грезил о торжестве справедливости, и когда Реальность больно хрястнула его об колено, попытался всю свою боль списать на существовавший порядок. Но порядок сменился, а новая оплеуха не заставила долго ждать. Теперь он о справедливости и не мечтал. Холодный, язвительный, он ставил в заслугу себе уже то, что не кинулся в объятия криминальных группировок, не скрывавших своей заинтересованности в услугах профессионала, знающего расклад в коридорах власти, а главное - известного в кругу этих властей.
   И только разглядев подлинную натуру Большого, Артем сумел осознать, что для него - прирожденного следователя - роль частного детектива ничуть не выше, чем "должность" бича для бывшего инженера.
   Большой свирепо жевал тлеющую сигару, Евдокимов спал, откинувшись на спинку сиденья, мучительно морщился во сне. Понемногу светало.
   - Не психуй, - проворчал ас адских трасс, сворачивая на почти незаметную, изрядно заросшую грунтовку. - Достанем андрюхину суженую, домой вернемся целехоньки. Чую!
   - Не ходи туда больше, атаман, - попросил его Артем. - Себя тебе не жалко, знаю. Но сестру пожалей, если себя не хочешь. Пока ты там, она здесь с ума сходит.
   Большой хмыкнул с невыносимым сарказмом.
   - Много ты понимаешь, слепушник! - И добавил минуту спустя: - А сам видишь не дальше лялькиного носа! Это, парень, от недостатка информации.
   - Ну так просвети, коль на то пошло.
   - Пугать неохота! - буркнул Большой.
   Машину мягко подбрасывало на ухабах, спящий Андрей сполз в угол салона.
   - А ты попробуй, - настаивал Артем. - Вдруг да не испугаюсь?
   Большой откусил растрепавшийся кончик сигары, смачно плюнул в кусты на обочину.
   - Помнишь, ты про графа этого рассказывал?
   - Про князя, - поправил Артем.
   - Не суть важно, пусть - князя. Так вот: дурак он - твой аристократ... Есть в Аду мертвые! Есть! Да не просто мертвые, а убитые по такой дьявольской технологии, какая самому де Саду во сне не снилась.
   В зеркальце было хорошо видно, как наливалась дурной черной кровью морда Большого, как скалился в судорожном извиве рот. Ярость, запечатленная в этих неуправляемых корчах лица, превосходила все проявления этого чувства, когда-либо встречавшиеся Артему.
   - Вон оно что! - сказал Артем, невольно поежившись. - Ну, если для расплаты, тогда...
   - Для расплаты?! - зарычал Большой. - Что ты вообще понимаешь, мальчишка?! Как я с ними могу расплатиться?! Чем?! Да им все - до фени!
   - Ты говоришь про автономные сущности, насколько я понимаю? - осторожно спросил Артем.
   В ответ послышался отборный мат. Проснувшийся Андрей недоуменно оглядывался, стараясь понять, что же, собственно, такого произошло, что вызвало такой взрыв эмоции.
   - Не вертись! - рявкнул Большой.
   14
   Монастырь в настоящее время представлял собой компактную группу известняковых развалин, окруженную сильно обветшавшей стеной. Колокольня рухнула на купол часовни и погребла его под своими останками. Кельи хмуро смотрели на пришельцев пустотой оконных проемов, испревшие доски лежали на ступенях крыльца. Экспедиционный кортеж осторожно въехал во внутренний двор, дико заросший зеленым гребнем бурьяна. Впрочем, следы недавних посещений этого оплота Православной Церкви были очевидны: справа от въезда трава оказалась значительно ниже, кустарника и вовсе не наблюдалось.
   Большой заглушил мотор и вышел наружу. Андрей, перекрестившись, последовал его примеру. Артем не стал торопиться. Он прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям, впервые в жизни доверившись столь нелюбимой им интуиции. "Рви когти, дружок! - сказала ему интуиция. - И чем быстрее, тем лучше! Ну какой, к черту, из тебя герой? Одна видимость!" И то правда: идти не хотелось совершеннейше.
   - Сдрейфил, Ватсон? - донесся снаружи бульдожий рык Большого.
   Да, вынужден был признать Артем, сдейфил. Это только роботу-копу все пофиг, а он живой, очень даже живой человек. Ему нравится мир Реальности, в этом мире он готов на любой риск, на любую бузу. Но - здесь. Не там, где нет возможности ответить на удар встречным справа. Или слева... Эх, не будь поблизости ехидного барсука-Эдуарда!.. Не будь зеленоглазой чаровницы-Ляльки...
   - Не брякай дверью! - попенял Большой, ласково поглаживая запылившуюся крышу "лайбы".
   Представители правоохранительного ведомства выглядели помятыми и унылыми. Обстановка им крепко не нравилась - и без очков было видно. Лейтенант все озирался по сторонам, разве что за пистолет не хватался. Сержант смотрел под ноги, волосы на затылке встали щетиной. Только Эдуард Трофимыч, невзирая на сонную опухлость лица, держался без видимого беспокойства.
   - Серьезное место, - сказал он Большому. - Одному скучно, наверно, бывает.
   - Мне-то откуда знать? - ухмыльнулся в ответ последователь Орфея. - Я здесь долго не задерживаюсь. Как говорится, сделал дело - уноси ноги. Слушайте сюда, орлы сыска! Сейчас двинем на стартовую площадку, обыщите ее, как положено, чтоб вопросов не возникало, составьте акт. После нашего старта песочек разровняйте и уберите все, что от нас останется. Договорились?
   - Ладно, - сказал капитан. - Сделаем. Как насчет наблюдения?
   - Мне без разницы, - ответил Большой. - Хотите наблюдать - наблюдайте, но не советую.
   - Это почему ж? - подал голос встрепенувшийся лейтенант.
   - Отвечать за тебя неохота, вот почему, - голос адопроходца был предельно спокоен, вопросы его явно не волновали и не задевали. - Условия перехода настолько просты, что каждому идиоту попробовать хочется. И пробуют... Послушайте доброго совета, парни: не лезьте вы в эти дела. Закроете за нами дверь, подождите с полчасика, а там уж можете стены простукивать, землю рыть, только камни с мест не срывайте. И не забудьте прибрать, как договаривались. Теперь о времени. Уходим приблизительно на неделю, по здешнему счету. Если повезет, вернемся раньше. Если нет - чуток задержимся.