Колосов Александр. Злые сумерки невозможного мира

   - А если сильно не повезет? - спросил сержант, не поднимая глаз.
   Большой снисходительно взглянул на него с высоты своей глыбообразной туши.
   - За такие вопросы перед уходом - принято бить морду, - сказал он с намеком. - Во всяком случае, в нашей группе. Тогда повезет - примета такая.
   - А-а, ну, если примета... - протянул сержант.
   15
   Вслед за Большим они обогнули колокольню, проникли внутрь монастырской церкви, спустились в подвал. Запах сырого камня неприятно щекотал раздувавшиеся ноздри Артема, ноги оскальзывались на островках бурого лишайника, расползшегося по каменным плитам пола, голоса звучали враждебно и глухо.
   Вход в нужное помещение располагался в самом конце и перекрывался массивной дверью, сплошь обитой ржавым железом. Большой открыл ее, и Артем, шагавший следом, очутился в прекрасно известной ему комнате. Стартовая площадка от тренажера не отличалась абсолютно ничем, не было даже ощущения особого напряжения, каким наделяются подобные места в рассказах очевидцев.
   - Милости прошу, - пробасил Большой. - Располагайтесь. Можете обыскать.
   Эдуард Трофимович протиснулся вперед, пробежался лучом карманного фонаря по стенам, потолку и песчаному ковру подножия, хотел сплюнуть, но почему-то раздумал.
   - Не вижу необходимости, - сказал он Большому. - Когда пойдете?
   - Выспимся, пообедаем. Да и рванем потихонечку.
   Они вышли на божий свет и занялись приготовлением к завтраку.
   - Место здесь неуютное, - читал наставления Большой, с хрустом разгрызая запеченную курочку. - Потому и не боюсь машину без присмотра оставлять. Местные этот монастырь стороной обходят, и правильно делают, между прочим. А заезжие в первый же вечер смываются, и тоже правильно. Так что мой вам совет, орлы: разбейте палаточку возле леска, у въезда. И после полудня сюда старайтесь без крайней надобности не ходить. Если уж совсем припечет, идите втроем. Одного не пускать ни в коем разе! Ясно? Будет блазнить - плюйтесь, ругайтесь матом, авось пронесет.
   Сержант намазал на краюху "бородинского" толстый слой ананасового джема, полюбовался этой непристойной сопряженностью, метко отхватил изрядный кусок. Эдуард Трофимыч с отрешенным спокойствием прихлебывал чай из раскаленной алюминиевой кружки. В отличие от хлыща-лейтенанта, страшилки Большого их пугали не очень.
   - Не понимаю, - сказал лейтенант. - Если подвал нам нельзя охранять, за каким лядом нас тогда сюда привезли?
   - Для порядка, - отозвался Эдуард. - Все должно быть официально оформлено.
   - Что оформлено? - лейтенант расстегнул ворот рубашки. Очевидно, в преддверии жаркого спора. - Лично я не уверен, что смогу удостоверить вероятный исход поиска.
   - Почему? - спросил Артем.
   - А где гарантия, что вы не прячете потерпевшую в какой-нибудь камере здешних подземелий? Запугали девчонку, свели с ума и замазываете нам глаза мнимым походом. Искать нельзя, в монастырь не соваться... А потом взять, да и подмахнуть голословные разглагольствования вашего амбала?!
   - Я тебе харю щас так разрисую... - угрожающе заворчал Артем, поднимаясь, но Большой вовремя поймал его за плечо и усадил на место.
   - Знаешь что, лейтенант, - мягко сказал Большой. - Мое дело - вас предостеречь. Я не настаиваю: если хочешь, можешь перевернуть эту халапуту с ног на уши, можешь устроить повальный обыск в самую полночь. Валяй, проявляй бдительность. Кто знает: а вдруг у тебя действительно нервы отсутствуют напрочь? Но помни - к неприятным сюрпризам этого места нужно быть готовым всегда.
   - Он подпишет акт, - заверил Эдуард, не поднимая взгляда от кружки. - Я имел консультацию с князем. Все сходится один к одному. Подпишет. И твои рекомендации будут выполнены без дураков, прослежу.
   - Вот это - деловой разговор! - подытожил Большой.
   16
   Приближался полдень, солнце шпарило в полную силу, ветерок наползал с ленивой вкрадчивостью круглого отличника. Артем бросил прощальный, жадно запоминающий взгляд окрест и вошел под каменные своды часовни. Впереди, загромождая коридор, шагала кабанья туша Большого, позади слышались неровные шаги Евдокимова, угрюмый, сторожкий топот подручных Эдуарда. Настроение было не из лучших, а точнее говоря, просто паршивое.
   Дверь открылась плавно, без скрипа, запах затхлости смешался с запахом сухого песка. А песок был сух просто на удивление. Впрочем, учитывая то, чем на самом деле являлось это место, удивляться особенно не приходилось. Большой, утвердившись посреди зала спиной к дверям, достал из-за пазухи нечто похожее на длинный деревянный портсигар и вынул оттуда четыре тонких черных свечи.
   - Прошу садиться, - пригласил он соратников с радушием прирожденного палача. - Лицом к стенке. Вот так, чудненько. Эй, служивые, будьте любезны - заровняйте следы.
   Сержант аккуратно прошелся по песочку граблями, предусмотрительно прислоненными к внутренней стене зала. Эдуард прикрыл дверь снаружи. Свечи, воткнутые прямо в песок, окружали сидящих довольно правильным квадратом.
   - Зажигай! - распорядился Большой и первым потянулся к ближней, чиркая фирменной зажигалкой. Артем последовал его примеру. Неровный багровый свет воцарился в подземном зальчике старого монастыря. Темный дым от фитилей поплыл слоями, окутывая пространство. Дышать было можно, хотя удовольствия никакого.
   - Приступаем к фазе прыжка, - предупредил Большой. - С Богом, салаги!
   Артем закрыл глаза и заученно принялся представлять себе безжизненную пустыню, озаряемую всполохами багровых тонов. Это было не так-то просто. Одно дело, когда представляешь переход с абстрактной позиции, и совсем другое, когда знаешь, к чему это может привести... Подсознание ожесточенно сопротивлялось самоубийственному намерению своего обладателя. Прошло несколько минут, а может, часов, прежде чем Артем насмелился приоткрыть свинцово непослушные веки...
   Да, пустыня была. И в точности, какой представлялась в самых зловещих кошмарах. Во все стороны, до самого горизонта тянулись нескончаемые пески, испещренные мигающей мозаикой кровавых отблесков неба. Неба, которого не было. Где-то над головой сумрак сгущался в сплошную черную завесь, то там, то сям испускавшую вдруг багровые вспышки, сливавшиеся на линии горизонта в угрожающую красную полосу, схожую с заревом ночного пожара.
   - Поздравляю с прибытием в Ад, братцы! - раздался раскатистый басище Большого. - Любить и жаловать не обязательно! Подъем!
   Артем встал и встряхнулся, поправляя рюкзак.
   - Куда двинемся? - спросил с наигранной бодростью.
   Большой раскурил сигару, зажигалку бережно спрятал в карман.
   - А куда бы тебе хотелось? - раздался безмятежный ответ.
   Вот собака!
   - Ты атаман, - подал голос на удивление невозмутимый Андрей, - тебе и вести.
   - Тогда вперед, - скомандовал Большой и подал подчиненным личный пример. - Андрюха, держись в середке. Воображение у тебя богатое, и с краю тебе нельзя.
   Песок лежал плотно, однако под ногой подавался, осыпался в следы с тихим, но внятным шорохом. Казалось...
   "Стоп! - одернул себя Артем. - Это просто шорох песка. Обычный, ничего не напоминающий звук сыплющегося песка. И ничто иное!"
   И тут позади послышалось отчетливое шипение. "Спокойно! Спокойно!" Они обернулись и увидели пятиметровую кобру, поднявшуюся над поверхностью в самой угрожающей позе. В ее круглых смоляных шариках глаз притаилась смерть. С морды стекали капельки отвратительно желтого яда. Пальцы встревожившихся "салаг" автоматически легли на рукоятки ножей.
   - Во! - с чувством глубочайшего удовлетворения промолвил Большой. Добро пожаловать, госпожа иллюзия! Обратите внимание, товарищи экскурсанты, какое удивительное сходство демонстрирует это явление с исходным образом. Жаль, что не настоящая, экземпляр просто превосходный.
   С этими словами он сделал шаг вперед, нагнулся и прямо сквозь костяные чешуйки хвоста загреб полную горсть песка.
   - Ах ты, моя призрачная миражулька, - ласково гудел он, посыпая голову гигантской змеи песочной струйкой из кулака. - Побудь с нами, не растворяйся, не исчезай.
   Но слабосистемность адской сущности уже проявила свою переменчивость: очертания ядовитого гада потеряли свою первоначальную резкость. Теперь даже впечатлительный совладелец трубного комбината смог убедиться в призрачности угрозы: очередная небесная вспышка просветила кобру насквозь и заиграла на поверхности песка тусклыми и бурыми "зайчиками".
   - Фу на тебя, капризница! - произнес адский ходок и дунул в сторону призрака, совершенно развеяв его в окружающем мире.
   Андрей вытер мокрое лицо рукавом, отдуваясь так, будто наперегонки бегал. Артем посмеивался, скрывая усмешкой нахлынувшее облегчение.
   - Пошли, - сказал Большой, стряхивая песок с ладони. - На ходу поговорим. Уясните себе накрепко, парни, что в Аду, за исключением очень небольшого количества вполне реальных существ, ничего настоящего нет. Если под ногами у вас внезапно разверзается бездонная пропасть, это означает лишь то, что вы этого сами хотели. Воспримете пропасть всерьез - она овеществится, сумеете убедить себя в ее нереальности - пройдете без всякого ущерба, потому что никакой пропасти здесь нет и быть не может. Любые чудовища, которые нам встретятся на пути, фактически не более, чем плод воображения. Вашего или чужого - неважно. - Он передал окурок Артему и продолжил лекцию по теоретически-прикладному адоведению. - Защита от всех здешних каверз проста и безотказна: не давайте себя запугать, смело топайте напролом, пожмите лапу упырю-вурдалаку, облобызайтесь с циклопом, и они растают, как дым!
   Со стороны это, наверное, выглядело очень впечатляюще: черное небо в зарницах, бурый песок до горизонта и три героя в белых одеждах, идущие навстречу чудовищным испытаниям; но Артем себя героем не ощущал. Возможно, по причине придавливающей тяжести битком набитого рюкзака. А возможно, и потому, что роль героя в нынешних обстоятельствах играть было не перед кем: Большой видел его насквозь, а перед Евдокимовым, слава Богу, был пример и более достойный.
   Шли долго, никуда не сворачивая. Во всяком случае, намеренно. Да и куда тут можно было свернуть? Зачем? По уверению предводителя экспедиции, в Аду все пути ведут в Ад. Куда ни пойди - придешь куда положено. Единственное, что отдается на твое собственное усмотрение: оставаться ли дольше или вернуться в свой собственный Мир.
   - Данте, конечно, великий поэт, - говорил Большой, не сбавляя шагу, но в Аду не бывал. Его пресловутые семь кругов - не более чем остроумная выдумка завсегдатая винных погребков. Все гораздо проще и в то же время гораздо сложнее, чем ему думалось. Хотя нельзя исключать, что в эпоху Средневековья структура здешнего Мира имела определенную схожесть с его построениями. Ад таков, каким его представляют, но об этом знают немногие.
   - Ты хочешь сказать, что в результате распространения дантовских баек Ад перестроил свои порядки? - поинтересовался Артем.
   - Частично, - поправил Большой. - Во-первых, Данте подстраивался под уже существовавшие представления. А во-вторых, Европа - еще не весь мир. Западная - тем более. Китайские, африканские и иранские представления о Преисподней влияли на нее ничуть не слабее, чем европейские.
   Впереди угадывалось какое-то движение, какая-то неясная кутерьма.
   - Приближаемся к Лете, она же - река Стикс, - предупредил Большой, она же Дану, она же Смородина. Одним словом, условная граница для путешественников Потусторонья.
   - Почему условная? - заинтересовался молчавший Андрей.
   - Тут все условно, в том числе и граница. Люди сами придумали себе черту, за которой якобы начинается непосредственный Ад. Она и образовалась, согласно пожеланию клиентов. Подразумевается, что тот, кто вовремя одумался, может вернуться в свой Мир. Ну, а прочих ждут гибельные чудеса Нави. Все, как в наилучших фирмах по проведению сафари: предварительная демонстрация ожидающих вас трудностей, а там выбирайте идти ли. Хотя, на самом деле, что там, что тут - разницы никакой. Мы уже в Аду, и все, что может случиться с нами за Летой, с таким же успехом произойдет и здесь.
   Река разрезала пустыню по всей линии горизонта. Темная густая вода мчалась с бешеной скоростью справа налево, пузырясь и булькая на невидимых перекатах. Ширину определить оказалось весьма затруднительно - дальний берег едва виднелся в плотном тумане. Примерно в полукилометре правее какие-то призрачные силуэты грузились на столь же призрачную лодку; новые группы возникали незаметно откуда.
   Большой уселся прямо на бережку, плюнув сквозь громадного краба, выбравшегося из воды с явно агрессивными намерениями, и посоветовав ему сгинуть, что тот и выполнил, не возражая.
   - Попьем кофейку, - сказал Большой, - и полюбуемся отплытием Харона. По идее, давно бы пора ему раствориться в небытии, да пока держится за счет поэтического воображения записных рифмоплетов и фантазий специалистов по мистике. Тем и жив.
   Они пили густую, обжигающе-сладкую жидкость и следили за призрачным ходом просвечивающей ладьи, сопровождаемой унылыми вздохами непонятного происхождения. Источника этих тревожащих звуков не наблюдалось, во всяком случае - поблизости.
   - Не обращайте внимания! - махнул рукою Большой. - Положено стонать, вот и стонет. Кто? Да какая разница? Может, сама ладья, а может, привидения, которых везут. Или сама атмосфера. Такая же иллюзия, как все остальное.
   - И река не настоящая? - уточнил Евдокимов.
   - Откуда тут настоящей взяться-то! - сплюнул Большой. - Пустыня, она пустыня и есть. Полная пустота.
   - А песок? - этот вопрос Артема мучил давно, только все как-то недосуг было прояснить его: Большой был большой мастак заговаривать зубы.
   - Что - песок? - переспросил атаман "экспедиционного корпуса".
   - Песок здесь откуда?
   - Знаешь что, мистер Шерлок Холмс, ты бы попридержал при себе свои дедукционные таланты! Лично мне по песочку как-то привычнее. А ты бы хотел по пустоте шлепать? Нет? И я не хочу. Потому и оставляю вопрос открытым. Ясно?
   Ничего не скажешь, временами он был дьявольски убедителен! Артем допил кофе и, облокотившись на обманчивую реальность песка, с интересом следил за приближением какой-то летучей твари, стартовавшей с противоположного берега.
   - Во, еще один реликт древнегреческого воображения! - хмыкнул Большой. - Сейчас она, конечно, уже не та, но в свое время смогла напугать даже такого храбреца, как Одиссей. Впрочем, не мудрено - человек был неподготовленный. Дерзок - да, дерзок, но, как и всякий в те века, религиозный ортодокс, - и выплеснул остатки кофе прямо в отвратительную рожу налетевшей Горгоны.
   Призрак заверещал и испарился.
   Путешественники сложили пожитки и тронулись в путь. Вокруг них струилась темная пелена реки, поднимавшаяся все выше, под ногами сухо похрустывал воображаемый песок. Становилось все интереснее.
   - Не заблудимся? - состорожничал Андрей, окунувшись по самую макушку.
   - При всем старании вряд ли удастся, - отозвался эксперт по проблемам Потусторонья. - Захочешь, да не получится. Топай давай.
   - Ты там что-то насчет греков заикался, - напомнил Артем, старательно пялясь под ноги в поисках опоры.
   Иллюзия воды была полной, даже рыбы скользили мимо. Громадный спрут, непонятно каким образом очутившийся в пресной, по задумке, воде, попытался сцапать путешественников толстущими, как бревна, щупальцами, но к тому времени, когда Артем уже совсем приготовился войти ему прямо в рот, от всей его мощи осталась лишь бледная тень. Большой его, кажется, и вовсе игнорировал напрочь.
   - Я не очень большой знаток восточной традиции представлений об Аде, гудел Большой. - Да и вам, если на то пошло, непонятно будет. Греция ближе, доходчивей. Они довольно быстро вычислили свои местные стационарные зоны Перехода. Их герои шастают в Ад немногим реже, чем в дом терпимости, и уж во всяком случае гораздо чаще, чем на Крит и в Египет. Все, кому не лень, лезут в гости к Аиду. Самыми наглыми оказалась парочка неразлучных корешей из Средней Греции - Тесей и Перифой. В здешние края они прибыли с абсолютно невыполнимой миссией - забрать в Реальность жену Аида. Не слабо, а?
   - Круто, - согласился Андрей, плохо различимый в текучем сумраке Леты. - А что - была и такая?
   - Почему - была? - поправил атаман. - Только захоти - и нынче будет. Но лучше не надо - она материализуется неотделимо от своего суженого, а он ведет себя соответственно - по-царски. Захочет - помилует, но скорее наоборот. Здесь так, парни: в кого поверишь, тот и слопает. Нет - лучше бы слопал! Будет жрать до скончания века, Ад все-таки!
   Он остановился и чиркнул зажигалкой. Видеть курильщика в подводном царстве было забавно, правда, и видно почти ничего не было: так, тусклое мерцание огонька.
   - Самое прикольное в этой затее, - продолжал Большой, - было то, что местный "самодержец", при всем желании, не смог бы исполнить их требования. Что толку тащить в Реальность иллюзию?! Кстати, из этого следует, что сумма знаний о принципах запредельных миров была еще крайне незначительна. Правда, существует и некоторая оговорка: нам, в свою очередь, трудно судить о тогдашней Реальности. Вторым любопытным моментом можно считать реакцию воплощенного Аида - он наказал их бессилием. Вдвоем они не боялись никого, даже Геракла, но здесь, после признания реальности иллюзии, никакие самые тренированные мышцы спасти не сумеют.
   Огонек сигары плавно переместился в сторону Артема. Сыщик с удовольствием затянулся щекочущим дымом. "Расскажи кому - в дурдом загремишь", - подумал, усмехнувшись.
   - Да, ребятам воздалось на всю катушку, - рокотал басище Большого. - И главное, удар был прицельным на зависть, по самому больному. Представляю, как они бесились, не в силах оторвать свои задницы от каменных кресел дворца, как орали друг на дружку до тех пор, пока не превратились в смертельных врагов... О, Ад умеет найти слабое место, чтоб ужалить под самое сердце!
   Он помолчал, думая о чем-то своем, Артем догадывался, о чем именно.
   - Какое-то время спустя Геракл освободил Тесея, - заговорил Большой. Перифой остался.
   - Почему? - спросил Артем.
   - Трудно сказать. Хрущ полагал, что Гераклу совсем не улыбалось получить заново прежний расклад сил. Кому охота скатиться из королей в валеты? Но Тимоха придерживается иной концепции: Перифой зациклился на Персефоне до такой степени, что энергетически врос в здешнюю ауру.
   - Мы что? Встретимся с ним? - подал голос Андрей. - Чего молчишь?
   - Это я плечами пожимаю, - откликнулся атаман. - Может, и встретимся, а может, и нет. В зависимости от того, на сколько здесь застрянем. На чем бишь я остановился? Ах, да!
   Движущийся занавес Леты постепенно снижался, они шли уже более получаса - пора бы этой гадости и вовсе закончиться. Зарево впереди полыхало с пугающей интенсивностью. "Небо" нависало над самой головой.
   - Что касается Геракла, то его можно смело признать настоящим асом сопредельных миров. Этот парень умел гораздо больше, чем под силу нашему брату.
   - Например? - уточнил Артем.
   - Например, признать реальность адской сущности, но поставить ее в зависимость от своей воли. Никто не может, он - мог.
   - А Венояр? - снова встрял в монолог неуемный гений частного сыска.
   - Он ставил перед собой другие задачи, рядом с которыми наши мытарства выглядят субботним пикничком под водочку и закуску. И выполнил их. Венояр ограждал сопредельные миры от проникновения в реальность, а Геракл пользовался возможностями этих миров. У него был какой-то секрет, до сих пор не открытый нами.
   - Может быть, повлияли изменения, нанесенные Венояром? - предположил Артем.
   Большой отрицательно помотал головой.
   - Нет. Орфей и его последователи тоже прокололись на этом деле. А было это задолго до Странника. Более того, я осмелюсь утверждать, что тайным обществам до нас далеко. До меня и Тимохи - во всяком случае. Я бы Эвридику вывел в два счета, глазом не моргнув, а ихний хваленый "лабух" все завалил, шляпа! На кого положился! Только подумайте - отдаться во власть царя Преисподней! Обхохочешься! - он сердито наподдал ногой по песку так, что целый фонтан его брызнул сквозь полосу весьма впечатляющего чадного пламени, вспыхнувшего на "берегу" с появлением экспедиции.
   Артем спокойно шагнул следом, подтолкнув дрогнувшего Андрея. "А где тут медные трубы? - подумалось с мелким ехидным смешком. - Воду, кажись, прошли. Ого... Ого, как расшалилась несчастная иллюзия!" - поправился поспешно, почуяв внезапное дыхание самого настоящего жара. Преисподняя, похоже, имела о юморе свое собственное, специфическое мнение. Шутить дозволялось немногим, для остальных расплата наступала незамедлительно. Ад ничуть не смущало то, что пришелец не боялся его фокусов. Вопрос решался в совершенно иной плоскости: веришь - не веришь. И если, хотя бы в шутку, поверил - все, пиши пропало!
   - Слушай, атаман, - сказал вслух Артем, - у меня есть вполне приличная версия, объясняющая секрет Геракла.
   - Валяй, - разрешил предводитель экспедиции, обозревая бескрайнюю каменную стену, исчезающую за близким горизонтом, ворота с надписью на латыни и двух огромных чертей самого отвратного вида, чинно застывших у входа с внушительными трезубцами в когтистых лапах. Видимо, оставшись удовлетворенным этим неприятным зрелищем, он сдвинулся с места и попер прямиком на стену. - Давай, рассказывай, а ты, Андрюха, слушай внимательно, не отвлекайся и помалкивай.
   - Суть, как мне представляется, заключена в том, что Геракла считали сыном самого Зевса. Насколько я помню, он хаживал не только в здешние кущи, но и на Олимп. С гигантами он бился...
   - Э-э! Вы куда это направляетесь?! - заорал один из привратников, потрясая трезубцем.
   - ...наравне с Олимпийцами, - продолжал Артем, накрепко зажав собственное сознание, - значит видался и с ними.
   - Я кому говорю?! - Чертяка, как видно, окончательно выведенный из себя, бросил пост на напарника и ринулся к путешественникам, гулко топоча першероновскими копытами.
   - При их тогдашнем восприятии мира, - вещал Артем, старательно игнорируя мерзопакостную иллюзию, набегавшую справа, - он и тутошние призраки считал существами, подначальными своему "батюшке". Структура царства Аида...
   Нападающий пролетел сквозь недоверчивую троицу поисковиков, развернулся и принялся топтать их ногами, царапать лапами. Несмотря на свою очевидную слабосистемность, козлом от него разило со страшной силой.
   - ...накрепко связана с представлением иерархической подчиненности Кронионов Зевсу. Миры не разделялись, а выстраивались пирамидкой, невозмутимо объяснял Артем. - Кстати, чем это здесь так воняет?
   - Да кто ж его разберет, - Большой недоуменно пожал плечами, по его упитанной морде медленно расплывалась злорадная широчайшая ухмылка. Может, консервы протухли, а может, свалка поблизости. Ты продолжай, продолжай, Тема, не отвлекайся на всякую ерунду.
   Страшилище в ярости плюнуло огнем и, обреченно махнув лапой, поплелось в сторону покинутого поста.
   - Идиоты какие-то! - донеслось из-за косматой его спины.
   Андрей, не выдержав, зашелся в приступе хохота.
   - Ну, вы и комики, братцы! - простонал через силу.
   Дьявольская иллюзия повернулась и погрозила им своей трехконечной острогой. Это было все, что ей оставалось.
   Неприступная стена, сложенная из громадных валунов, так убедительно обомлевшая, что просто - ах! - пропустила воодушевленных юмористов без малейших помех. Даже впечатлительный Андрей не замешкался ни на минуту.
   - Короче, твой Геракл настолько был убежден в том, что ни одна здешняя тварь не посмеет ему навредить, что им ничего и делать не оставалось, как подчиняться.
   - Ясно, - подытожил Большой. - Иными словами - сыграл на противоборство концепций. Похоже на правду, похоже. Это, пожалуй, все объясняет. Проверить-то всяко-разно не можем. Придется принять за гипотезу.
   За стеной действительно начинался настоящий Ад: там и сям горели вполне натуральные костры, кипели черные вонючие котлы, наполненные булькающей, пузырящейся смолой, шипели гигантские сковороды... Были и мучающиеся грешники - бесплотные, смутные тени, театрально орущие во всю глотку, искусно стенающие и проклинающие свою незадачливую судьбу. Повсюду шныряли всевозможные бесы, сошедшие, казалось, с полотен больного Гойи и Босха. Одни бегали между костров, деловито подбрасывая растопку, шуруя кочергами в багровых углях, другие реяли в воздухе, подтаскивая из "облаков" новые порции страждущих.
   - Вот что может создать бредовая мысль человечества, - вздохнул атаман. - Заметьте: не человека - это бы еще куда ни шло, что за народ без урода, но перед нами плод стойкой невменяемости всего рода людского! Эй ты, призрак! - окликнул он одного из чертей. - Ну-ка, сделай вид, что ты настоящий!
   - А я, по-твоему, какой? - зарычал призрак, оскорбленный до самой глубины несуществующей своей души. Его пасть, украшенная алым раздвоенным язычищем, растянулась вполовину роста и клацнула тремя рядами акульих зубищ. - И вообще - почему тут без дела шляетесь, мать вашу так! А ну, марш на сковородку!
   - Этого еще не хватало, - холодно ответил Большой, - всякий бред выслушивать. Тебе надо, ты и действуй.
   - Сталкеры, что ли? - проворчал бес после минутной бесплодной борьбы. Так бы и сказали. Только рано торжествуете, проходимцы: будет время рассчитаемся на всю катушку! Еще плакать станете, что вовремя на сковородку не сели!