— Я знаю. Но они — нет.
— Мне жаль, Керл Вельхоум. Но это твой выбор.
Не отвечая, Керл прильнул разбитым ртом к губам Неммы. Девушка не оттолкнула его, но и не ответила на поцелуй. Отстраняясь, она сказала:
— Ночь любви прошла. Ты сам не захотел, чтобы она повторилась вновь.
— Кто бы ты ни была, — произнес Керл сквозь плотно сжатые зубы, — человек или чудовище, я люблю тебя.
Немма попыталась усмехнуться, но усмешка вышла жалкой.
— Тогда тебе суждено умереть с любовью в сердце.
Сказав это, девушка решительно повернулась и вышла из арсенала, утонув в крике и свисте жаждущей крови толпы.
Поединок должен был происходить на пятидесятифутовой круглой арене, огороженной со всех сторон нефелитовой сеткой. Учредитель объявил имена гладиаторов, а также ставки на каждого из них. Пять против трех в пользу Керла. Это было не так уж много. Значительная часть зрителей поставила против него возможно, сочувствуя девушке, возможно, опасаясь, что серьезно пострадавший в предыдущем поединке, Керл будет сражаться вполсилы.
Распахнулась дверь, и бойцы вышли на залитый солнечным светом песок. Зрители оглушительно закричали, Керл болезненно скривился. Он не очень любил драться в Вольтервилле именно из-за того, что зрители располагались здесь в непосредственной близости от арены. Поединок был для Керла священным действом, крики и вой толпы раздражали его. Сопернице это обстоятельство, похоже, напротив, доставляло удовольствие. Она широко улыбалась, и публика невольно начинала симпатизировать этой отчаянной девчонке-паци, бросившей вызов самому Несущему Смерть. Она была очаровательна в своей белой бойцовской тунике, подчеркивавшей изящные линии ее аккуратной фигурки. Распущенные волосы овевали голову огненным нимбом. Был миг, когда Керл заколебался и хотел отказаться от поединка, но, взглянув в ее стальные глаза, понял, что пути назад нет. Нет, пожалуй, он понял это одиннадцать лет назад, когда впервые ступил на арену. Нужно было отбросить жалость, что Керл и сделал, заставив себя помнить, что перед ним опаснейший противник, может быть, один из самых опасных в его жизни.
Ударил гонг. Немма не кинулась сломя голову в атаку, а начала осторожно приближаться к гладиатору, внимательно следя за тем, чтобы быть вне пределов досягаемости его меча. Керл также не спешил атаковать. Он не дрался на мечах уже много лет. С тех пор как он убил Эрна Торландера, никто из его соперников не решался выбрать для поединка это оружие. Керл несколько раз подкинул клинок на руке, вспоминая бойцовские приемы, которые он некогда знал во множестве.
Первый выпад сделала Немма. Она направила меч в шею Керла, гладиатор без труда парировал этот удар и контратаковал. Далее последовала серия взаимных выпадов и контрударов. В результате Керл убедился, что рука его соперницы действительно словно соткана из нефелитовых волокон, а Немма — что Керл устал не столь сильно, как она предполагала, и что в скорости движений он ничуть не уступает киборгу-охотнику.
Противники стали драться осторожней, пуская в ход все более изощренные приемы. Завороженные стремительной игрой мечей зрители молчали. Многие начали понимать, что происходит нечто большее, чем простой гладиаторский поединок. Затих и неутомимо болтливый Тан Шиммер.
Почувствовав, что правая рука начала уставать, Керл перебросил меч в левую, которой владел не хуже. Немма немедленно последовала его примеру, сорвав аплодисменты зрителей. Керл невольно восхищался тем мастерством и даже изяществом, с которым она орудовала тяжелым мечом — похоже, эта девушка действительно получила хорошую подготовку. И все же постепенно она начала уставать. Ее напичканные стероидами мышцы были по-прежнему сильны, дыхание ровно, а сверхчеловеческий мозг четко предугадывал все замыслы Керла. Но в ее действиях уже не было прежней отточенности. Гладиатор ошеломлял свою соперницу яростным натиском, стремительно меняя боевые стили. Еще мгновение назад Керл делал выпад, словно центурион эпохи Принципата, сейчас он обрушивал удары подобно рыцарю Круглого стола, а через миг его меч уподоблялся легкой рапире. Используй он любой из этих стилей в отдельности — и Немма без труда отразила бы его атаки. Но она не успевала подстраиваться под ту рваную манеру боя, какую предложил ей Керл. И не было в этом мире никого, кто смог бы это сделать.
Керл дважды прижимал Немму к ограждению и оба раза давал ей уйти. В нем пробудились неведомая сила и уверенность: выстави сейчас на арену еще пять таких Немм — и Керл совладал бы со всеми сразу. Хотя нет. Нет в мире девушки, которая была бы похожа на нее, рыжеволосую куколку с нефелитовыми мышцами и белой кровью, нет в мире девушки со столь нежными губами и глазами цвета стали. Потому-то Керл и позволил ей дважды уйти из-под занесенного для смертельного удара меча.
Третьего раза Немма ждать не стала. Внезапно она пошла ва-банк и поймала лезвие меча Керла в ладонь. Зрители охнули, ожидая, что еще миг — и окровавленные пальчики упадут на арену. Но, к их великому изумлению, ничего подобного не произошло. Девушка осталась совершенно невредимой, а ее меч вонзился в бедро Керла Вельхоума, повредив кожу и верхний слой мышц. Керл не без труда высвободил клинок и отскочил назад. Немма подарила ему несколько мгновений, чтобы он мог осмотреть рану, которая была неглубока, но обильно кровоточила, и вновь атаковала. Теперь она чувствовала себя намного уверенней, а Керл был вынужден все чаще отступать, припадая на левую ногу.
Удавчик. Торландер называл этот прием удавчиком. Следовало сделать вид, что оступился, заставить противника атаковать, резко уйти вправо, поймать проскочивший мимо меч левой рукой и рубануть противника по голове или предплечью. Удавчик некогда пользовался популярностью, но спустя годы о нем позабыли. Инструкторы-паци вряд ли могли знать о нем.
Гладиатор оступился на раненую ногу. Немма шагнула вперед и вытянулась в изящную дугу, метя ему точно под левый сосок. Керл видел, как напряглись наполненные плазмой жилки на столь хрупких внешне руках. Он убрал корпус в сторону, позволив мечу проскочить в дюйме от своего плеча, выбросил вперед левую руку и поймал запястье Неммы. Затем он замахнулся. Зрители охнули, девушка инстинктивно зажмурилась. Керл отчетливо представил, как клинок опускается на тонкую руку, разделяя ее на две части, как из безобразного обрубка хлещет белесая плазма и маленькие пальцы судорожно скребут по песку. Он не смог опустить меч и освободил ее руку. Еще не успели смолкнуть крики зрителей, приветствующих благородный жест Керла, а девушка уже атаковала. Она все наращивала свой натиск, с надеждой посматривая на рану Керла, из которой обильно капала кровь. Сколь ни силен гладиатор Керл Вельхоум, но рано или поздно он ослабнет. Керл также понимал это. Он уже жалел о своем опрометчивом поступке. Нет, конечно же он не собирался рубить ей руку, но надо было хотя бы обезоружить ее. Обезоружить…
Парируя непрерывно сыплющиеся удары, Керл медленно отходил назад, оставляя на песке кровавые строчки. Все же паци немало потрудились над тем, чтобы научить ее в совершенстве владеть оружием. Размахнувшись, словно для очередного удара, Немма вдруг распласталась на песке и резко ударила ногой по правой голени Керла. Потеряв равновесие, гладиатор упал. Он ослаб, и время не подчинилось ему, как это бывало обычно. Он поднимался слишком медленно, и девушка-киборг опередила его. Скользящий удар рассек мышцы правой руки, заставив Керла выпустить меч. Через мгновение окровавленное острие уперлось ему в подбородок.
На трибунах творилось нечто невообразимое. Никому не известная девушка победила самого Керла Вельхоума. Часть зрителей из числа тех, что готовы приветствовать любого победителя, восторженно вопила, другие подавленно молчали, а третьи плакали. Они вдруг поняли, что уходит великая эпоха, эпоха непобедимого гладиатора Керла Вельхоума, их эпоха. Они плакали, не стесняясь своих слез.
— Ты еще можешь признать свое поражение и остаться в живых, — негромко сказала Немма, и Керл с удивлением заметил, что ее глаза подозрительно блестят. Гладиатор покачал головой и поднял руку, словно желая схватиться за меч. Он желал умереть. Вместе со своей эпохой. И она поняла это. Тоненькая рука сделала едва заметное движение, и наступила тьма…
ПОСЛЕДНИЙ СОН КЕРЛА ВЕЛЬХОУМА, ПЕРЕХОДЯЩИЙ В ЯВЬ
— Мне жаль, Керл Вельхоум. Но это твой выбор.
Не отвечая, Керл прильнул разбитым ртом к губам Неммы. Девушка не оттолкнула его, но и не ответила на поцелуй. Отстраняясь, она сказала:
— Ночь любви прошла. Ты сам не захотел, чтобы она повторилась вновь.
— Кто бы ты ни была, — произнес Керл сквозь плотно сжатые зубы, — человек или чудовище, я люблю тебя.
Немма попыталась усмехнуться, но усмешка вышла жалкой.
— Тогда тебе суждено умереть с любовью в сердце.
Сказав это, девушка решительно повернулась и вышла из арсенала, утонув в крике и свисте жаждущей крови толпы.
Поединок должен был происходить на пятидесятифутовой круглой арене, огороженной со всех сторон нефелитовой сеткой. Учредитель объявил имена гладиаторов, а также ставки на каждого из них. Пять против трех в пользу Керла. Это было не так уж много. Значительная часть зрителей поставила против него возможно, сочувствуя девушке, возможно, опасаясь, что серьезно пострадавший в предыдущем поединке, Керл будет сражаться вполсилы.
Распахнулась дверь, и бойцы вышли на залитый солнечным светом песок. Зрители оглушительно закричали, Керл болезненно скривился. Он не очень любил драться в Вольтервилле именно из-за того, что зрители располагались здесь в непосредственной близости от арены. Поединок был для Керла священным действом, крики и вой толпы раздражали его. Сопернице это обстоятельство, похоже, напротив, доставляло удовольствие. Она широко улыбалась, и публика невольно начинала симпатизировать этой отчаянной девчонке-паци, бросившей вызов самому Несущему Смерть. Она была очаровательна в своей белой бойцовской тунике, подчеркивавшей изящные линии ее аккуратной фигурки. Распущенные волосы овевали голову огненным нимбом. Был миг, когда Керл заколебался и хотел отказаться от поединка, но, взглянув в ее стальные глаза, понял, что пути назад нет. Нет, пожалуй, он понял это одиннадцать лет назад, когда впервые ступил на арену. Нужно было отбросить жалость, что Керл и сделал, заставив себя помнить, что перед ним опаснейший противник, может быть, один из самых опасных в его жизни.
Ударил гонг. Немма не кинулась сломя голову в атаку, а начала осторожно приближаться к гладиатору, внимательно следя за тем, чтобы быть вне пределов досягаемости его меча. Керл также не спешил атаковать. Он не дрался на мечах уже много лет. С тех пор как он убил Эрна Торландера, никто из его соперников не решался выбрать для поединка это оружие. Керл несколько раз подкинул клинок на руке, вспоминая бойцовские приемы, которые он некогда знал во множестве.
Первый выпад сделала Немма. Она направила меч в шею Керла, гладиатор без труда парировал этот удар и контратаковал. Далее последовала серия взаимных выпадов и контрударов. В результате Керл убедился, что рука его соперницы действительно словно соткана из нефелитовых волокон, а Немма — что Керл устал не столь сильно, как она предполагала, и что в скорости движений он ничуть не уступает киборгу-охотнику.
Противники стали драться осторожней, пуская в ход все более изощренные приемы. Завороженные стремительной игрой мечей зрители молчали. Многие начали понимать, что происходит нечто большее, чем простой гладиаторский поединок. Затих и неутомимо болтливый Тан Шиммер.
Почувствовав, что правая рука начала уставать, Керл перебросил меч в левую, которой владел не хуже. Немма немедленно последовала его примеру, сорвав аплодисменты зрителей. Керл невольно восхищался тем мастерством и даже изяществом, с которым она орудовала тяжелым мечом — похоже, эта девушка действительно получила хорошую подготовку. И все же постепенно она начала уставать. Ее напичканные стероидами мышцы были по-прежнему сильны, дыхание ровно, а сверхчеловеческий мозг четко предугадывал все замыслы Керла. Но в ее действиях уже не было прежней отточенности. Гладиатор ошеломлял свою соперницу яростным натиском, стремительно меняя боевые стили. Еще мгновение назад Керл делал выпад, словно центурион эпохи Принципата, сейчас он обрушивал удары подобно рыцарю Круглого стола, а через миг его меч уподоблялся легкой рапире. Используй он любой из этих стилей в отдельности — и Немма без труда отразила бы его атаки. Но она не успевала подстраиваться под ту рваную манеру боя, какую предложил ей Керл. И не было в этом мире никого, кто смог бы это сделать.
Керл дважды прижимал Немму к ограждению и оба раза давал ей уйти. В нем пробудились неведомая сила и уверенность: выстави сейчас на арену еще пять таких Немм — и Керл совладал бы со всеми сразу. Хотя нет. Нет в мире девушки, которая была бы похожа на нее, рыжеволосую куколку с нефелитовыми мышцами и белой кровью, нет в мире девушки со столь нежными губами и глазами цвета стали. Потому-то Керл и позволил ей дважды уйти из-под занесенного для смертельного удара меча.
Третьего раза Немма ждать не стала. Внезапно она пошла ва-банк и поймала лезвие меча Керла в ладонь. Зрители охнули, ожидая, что еще миг — и окровавленные пальчики упадут на арену. Но, к их великому изумлению, ничего подобного не произошло. Девушка осталась совершенно невредимой, а ее меч вонзился в бедро Керла Вельхоума, повредив кожу и верхний слой мышц. Керл не без труда высвободил клинок и отскочил назад. Немма подарила ему несколько мгновений, чтобы он мог осмотреть рану, которая была неглубока, но обильно кровоточила, и вновь атаковала. Теперь она чувствовала себя намного уверенней, а Керл был вынужден все чаще отступать, припадая на левую ногу.
Удавчик. Торландер называл этот прием удавчиком. Следовало сделать вид, что оступился, заставить противника атаковать, резко уйти вправо, поймать проскочивший мимо меч левой рукой и рубануть противника по голове или предплечью. Удавчик некогда пользовался популярностью, но спустя годы о нем позабыли. Инструкторы-паци вряд ли могли знать о нем.
Гладиатор оступился на раненую ногу. Немма шагнула вперед и вытянулась в изящную дугу, метя ему точно под левый сосок. Керл видел, как напряглись наполненные плазмой жилки на столь хрупких внешне руках. Он убрал корпус в сторону, позволив мечу проскочить в дюйме от своего плеча, выбросил вперед левую руку и поймал запястье Неммы. Затем он замахнулся. Зрители охнули, девушка инстинктивно зажмурилась. Керл отчетливо представил, как клинок опускается на тонкую руку, разделяя ее на две части, как из безобразного обрубка хлещет белесая плазма и маленькие пальцы судорожно скребут по песку. Он не смог опустить меч и освободил ее руку. Еще не успели смолкнуть крики зрителей, приветствующих благородный жест Керла, а девушка уже атаковала. Она все наращивала свой натиск, с надеждой посматривая на рану Керла, из которой обильно капала кровь. Сколь ни силен гладиатор Керл Вельхоум, но рано или поздно он ослабнет. Керл также понимал это. Он уже жалел о своем опрометчивом поступке. Нет, конечно же он не собирался рубить ей руку, но надо было хотя бы обезоружить ее. Обезоружить…
Парируя непрерывно сыплющиеся удары, Керл медленно отходил назад, оставляя на песке кровавые строчки. Все же паци немало потрудились над тем, чтобы научить ее в совершенстве владеть оружием. Размахнувшись, словно для очередного удара, Немма вдруг распласталась на песке и резко ударила ногой по правой голени Керла. Потеряв равновесие, гладиатор упал. Он ослаб, и время не подчинилось ему, как это бывало обычно. Он поднимался слишком медленно, и девушка-киборг опередила его. Скользящий удар рассек мышцы правой руки, заставив Керла выпустить меч. Через мгновение окровавленное острие уперлось ему в подбородок.
На трибунах творилось нечто невообразимое. Никому не известная девушка победила самого Керла Вельхоума. Часть зрителей из числа тех, что готовы приветствовать любого победителя, восторженно вопила, другие подавленно молчали, а третьи плакали. Они вдруг поняли, что уходит великая эпоха, эпоха непобедимого гладиатора Керла Вельхоума, их эпоха. Они плакали, не стесняясь своих слез.
— Ты еще можешь признать свое поражение и остаться в живых, — негромко сказала Немма, и Керл с удивлением заметил, что ее глаза подозрительно блестят. Гладиатор покачал головой и поднял руку, словно желая схватиться за меч. Он желал умереть. Вместе со своей эпохой. И она поняла это. Тоненькая рука сделала едва заметное движение, и наступила тьма…
ПОСЛЕДНИЙ СОН КЕРЛА ВЕЛЬХОУМА, ПЕРЕХОДЯЩИЙ В ЯВЬ
«Инферно» прибыл на Соммету точно в намеченный срок. С военной космобазы Керла повезли прямо в лабораторию профессора Долла Кромера.
— Хороший удар! — похвалил профессор Немму, осмотрев рану Керла. — Вижу, девочка, тебя многому научили. Как функционируют системы?
Послышался легкий шлепок — это Долл Кромер фамильярно похлопал Немму по мягкому месту. Затем по обнаженной коже Керла скользнуло дуновение ветерка. Он понял, что девушка отмахнулась от профессора.
— Нормально. Что будет с ним?
— С этим? Починим и станет как новенький. Но сначала мы снимем пару сферокассет. Их покажет Корпорация Иллюзий — так сказать, в пропагандистских целях. Затем мы его починим, а остальное пусть решает суд. — Профессор вновь позволил себе небольшую вольность. — Ты хорошо дралась, девочка! А он последний идиот, что пощадил тебя.
— Ты бы на его месте непременно отсек мне руку!
— А что в этом такого? — Профессор Кромер рассмеялся. — Приклеили бы новую! Я могу починить кого хочешь.
Профессор не хвастал. Он и вправду «починил» Керла. Пораженный участок был заменен имплантантом, взятым у осужденного на смерть преступника. Долл Кромер цинично заметил по этому поводу:
— Это тебе, приятель, на время. Потом я встрою эту детальку кому-нибудь еще.
Едва только Керл смог пошевелить рукой, его тут же перевели в самый прочный каземат Сомметанского Пенитенциария, невзирая на протесты Кромера, уверявшего, что потребуется немало времени, прежде чем Керл сможет более-менее нормально двигаться, и намного больше, прежде чем он вновь станет опасен. Совет Пацифиса считал иначе.
Обещание Неммы, что Керла посадят в клетку и будут показывать, словно чудовище, сбылось. Сферостанции Пацифиса почти ежедневно транслировали репортажи о последнем гладиаторе — сначала беспомощном и жалком, а затем, благодаря гуманным сомметанским ученым, возвращенным к нормальной жизни. Были показаны даже несколько старых поединков Керла, а также запись его последнего боя, которая была по вполне понятным причинам несколько урезана. Все это сопровождалось нравоучениями и славословиями в адрес Пацифиса. Делалось все, чтобы настроить публику против Керла, но, как выяснилось, пропагандистская кампания дала обратный результат — Керла стали жалеть, а затем, как это нередко бывает, полюбили. Дошло до того, что Общество воинствующих феминисток даже потребовало его освобождения. К Керлу зачастили высокопоставленные гости. Слегка удивляясь подобному повороту судьбы, Керл принимал известных политиков, ученых и актеров. Его посетила ослепительная сферозвезда Катя Лавински, на прощанье чмокнувшая гладиатора в покрытую шрамами щеку. Однажды ночью Керла удостоил визитом член Совета Пацифиса Кир Полуян.
Гладиатор ждал Немму, и она пришла. Разговор вышел коротким и скомканным. Девушка присела на краешек кровати, посмотрела на Керла, затем на стоящую на столике вазу с фруктами.
— Вижу, тебе здесь неплохо живется.
— Не жалуюсь. — Керл сделал паузу. — Пока.
— Скоро состоится суд.
— Надеюсь, ты не передумала быть моим защитником?
Немма покачала головой:
— Не получится. Меня отправляют на Посьерру.
Сердце Керла невольно сжалось.
— Почему?
— Они узнали о том, что я была у тебя перед боем, и о том, что я тебе говорила.
— Но откуда?
— Я сама им рассказала.
Керл удивился:
— Зачем?!
— Они все равно бы узнали. Кроме того, защитник на этом процессе — чистая формальность.
— Я знаю. — Керл положил руку на хрупкое плечо. — Просто мне было бы приятно видеть тебя рядом.
— Мне тоже, — сказала Немма и отвернулась. Какое-то время они сидели молча, Керл гладил рукою ее спину. Затем Немма повернула голову к гладиатору. Глаза ее были сухи.
— Мне пора. Прощай.
— До свидания, — сказал Керл.
Она горько усмехнулась и, не говоря больше ни слова, ушла.
Новым защитником Керла был назначен — кто бы мог подумать! — Лайт Пазонс. Он вошел в камеру с широкой улыбкой на лице и с грудой упаковок ЛЛЛ в руках. Как ни в чем не бывало Лайт осведомился:
— Насколько я помню, твое любимое? — Керл молчал, пристально разглядывая катанрянина. Лайт немного пополнел и походил на абсолютно довольного жизнью человека. Или по крайней мере желал походить. Бодро похохатывая, Лайт сообщил:
— Совет назначил меня твоим защитником на суде.
— Вот как! Я не знал, что ты записался в паци.
— Уже давно, Керл. Я стал пацифистом еще до нашей совместной поездки на Соммету. Помнишь ту славную заваруху на площади у Дворца Трех Добродетелей?
— Допустим.
— Это я стрелял в тебя, Керл. Этого хотел Пацифис.
Хотя гладиатор еще не слишком твердо стоял на ногах, у него возникло желание врезать Лайту по физиономии, скомкав застывшую на ней улыбку. Лайт догадался, о чем думает его бывший приятель.
— Это жизнь, Керл. Тогда мне приказали стрелять, и я стрелял, сейчас мне приказали защищать, и я защищаю.
— Полагаю, ты защищаешь точно так же, как и стреляешь.
Лайт широко улыбнулся:
— Я сделаю все, что в моих силах. — Катанрянин не спеша освободил упаковки с пивом от пластиковой сетки и бросил одну из них Керлу. — Хотя, по-видимому, в моих силах не слишком многое. Пей пиво!
— Иначе говоря, все уже решено.
— Как ты мог такое подумать! — с деланным возмущением воскликнул Лайт и выразительно показал глазами на стену, давая понять, что он волен говорить далеко не все. — Пацифистский суд справедлив. Но обстоятельства твоего дела таковы, что у тебя ничтожно мало шансов на оправдательный вердикт.
— Догадываюсь, — сказал Керл. — Меня уже просветили насчет того, какой приговор меня ожидает.
— Ну, не надо так мрачно, Керл. Думаю, если ты будешь вести себя разумно, суд учтет это.
— Что ты подразумеваешь под словом «разумно»?
Катанрянин оскалился:
— Всему свое время, Керл. Пей пока пиво. И ознакомься вот с этими документами. — Лайт извлек из плоского кожаного контейнера внушительную стопку листков. — Извини, мне не разрешили принести тебе электронный модус. Все прекрасно знают, какие чудеса ты можешь творить с помощью самых примитивных микросхем. Здесь перечислены все выдвинутые против тебя обвинения — числом двести шестьдесят три. Прочитай их на досуге.
— Я вытру ими задницу, — пообещал Керл.
— Как знаешь.
Слушание дела Керла Вельхоума проходило ровно через месяц после этого разговора. У здания Верховного Суда Таама собралась огромная толпа зевак, желавших видеть знаменитого гладиатора.
— Публичные выступления Секретаря Пацифиса собирают куда меньше народу, с едва заметной усмешкой сказал Лайт. — Ты стал знаменитостью.
Это стало ясно и сомметанским властям. Здание суда было окружено кордонами херувимов, над центром Таама непрерывно кружили гравитолеты. Поговаривали даже о том, что Совет собирается ввести комендантский час.
Керл прибыл на судебное заседание под охраной пятидесяти посьерранских рейнджеров, вслух недоумевавших по поводу того, какую опасность может представлять этот человек, только что вернувшийся практически с того света. Они симпатизировали Керлу и угощали его бескалорийными леденцами.
Большую часть дел суд решил рассматривать вместе — это были однотипные дела по гладиаторским поединкам. Почему-то отдельно должны были разбираться обстоятельства смерти Пила Блюма, Костолома и Дига Фейстерса. Кроме того, Керлу были предъявлены обвинения в убийстве толстяка Маркуса Висбата и Квинта Курция. Оказывается, несчастный Квинт был найден мертвым около своего дома в тот самый день, когда Керл дрался с Неммой, а над Белонной уже висели сомметанские крейсера.
Керл без особого сопротивления признал, что был невольной причиной гибели двухсот сорока двух гладиаторов, имена которых были перечислены обвиняющей стороной. Лайт тут же предъявил суду копии расписок, данных гладиаторами, павшими от руки Керла, а также указал на то обстоятельство, что погибшие сами были причиной смерти многих людей и угрожали жизни его подзащитного. Суд принял это во внимание, и на лицевом счету Керла появилась первая цифра — 2150 лет заключения на ледяных рудниках в Горборе за двести тринадцать непредумышленных убийств и двадцать девять случаев превышения пределов необходимой обороны. По делу Костолома Керл был оправдан, так как суд посчитал, что обвиняемому действительно угрожала смертельная опасность и он был вправе защищаться. Случаи с Дигом Фейстерсом и Пилом Блюмом были признаны умышленным убийством, и к сроку Керла добавили еще два пожизненных заключения.
Все эти дела были рассмотрены в первый день. Толпа, с трудом сдерживаемая херувимами, восторженно ревела, когда Керла выводили из здания суда. Информационные агентства, щедро выплачивая цензурные штрафы, сыпали сообщениями с кричащими заголовками типа «Керл Вельхоум — величайший преступник нашего времени» или «5000 лет в ледяных рудниках». Компания «Хэмэл бразерс» объявила о намерении создать фильм о последнем гладиаторе, главную роль в котором должен был сыграть любимец женщин неповторимый Сиг Локар. На роль Неммы претендовали сразу три красотки, в том числе Катя Лавински. Правда, с этой затеей ничего не вышло, так как Совет Пацифиса запретил данный проект.
На другой день число зевак увеличилось примерно втрое, толпа перекрыла все подступы к зданию суда. Керла, скованного на всякий случай тремя парами наручников, доставили на место с помощью гравитолета. Лайт поглядывал на своего подзащитного с тихим обожанием — Керл делал ему фантастическую карьеру. На этот раз слушались дела о смерти Маркуса Висбата и Квинта Курция. Суду не удалось доказать причастность Керла к обоим преступлениям. Гладиатор ощутил странное удовлетворение, когда его признали невиновным в смерти толстяка Висбата, быть может, еще и потому, что на совести Керла было по крайней мере тридцать человек, умерщвленных им не на ринге.
Третье разбирательство — в этот день был праздник Прогресса, и камеру Керла завалили цветами, сладостями и упаковками с пивом — было посвящено обстоятельствам, связанным с пребыванием Керла на Соммете. Верховный судья Ламурк пытался обвинить Керла сразу в пяти преступлениях — использовании фальшивых документов, незаконном провозе оружия, убийстве по крайней мере трех человек во время беспорядков у Дворца Трех Добродетелей, сопротивлении при аресте и вынашивании замыслов взорвать Сердце Сомметы.
Керл признал себя виновным в двух первых преступлениях, за что получил еще восемь лет — это мало огорчило его. Обвинение в «убийстве по крайней мере трех человек» Керл отверг напрочь, и этот пункт был тут же снят за недоказанностью. Далее гладиатор с огромным удовольствием, порядком сконфузив судей, поведал о том, как разогнал десятерых агентов Службы Порядка, явившихся в его номер с ордером на арест, и как префект Таама Саймолс вынужден был лично просить своенравного гостя дать показания относительно того, что он делал около Дворца. Суд решил считать это досадным недоразумением.
Последнее, пятое, обвинение поставило Керла в тупик. Поднявшись со своего места, он громогласно потребовал от судей объяснить, что они подразумевают под понятием «Сердце Сомметы». Выяснилось, что это распределитель энергии планеты, расположенный в глубокой шахте под Таамом. Керл заявил, что слышит об этом сооружении впервые, Лайт активно поддержал его, заверив, что был рядом с подсудимым в то время и не слышал от него никаких угроз в адрес Сердца Сомметы. Судьи посовещались и добавили Керлу еще пять лет. На всякий случай.
— Все идет просто великолепно! — кричал Лайт тем же вечером, хлопая Керла по плечу. — Я только что говорил с очень… — Катанрянин многозначительно поднял вверх указательный палец. — Очень важным лицом. Они обещают, что ты попадешь под амнистию и твой срок будет сокращен вдвое.
— Очень мило с их стороны, — заметил Керл.
— Быть может, ты даже будешь амнистирован за все эти преступления полностью, если будешь вести себя благоразумно на завтрашнем заседании.
Керл посмотрел в бегающие глаза адвоката:
— Поясни.
— Ну что тебе стоит признать, что ты заблуждался все эти годы, отвергая идеи Пацифиса, что был не прав, осмеивая законы и обычаи Лиги…
— Значит, стоит мне признаться, и…
— И ты получишь лет десять. А учитывая, что ты вызываешь у сомметанцев всеобщую симпатию, я думаю, ты отсидишь от силы лет пять. Если же ты будешь упорствовать, тебя ждет электрический стул.
— Вот как? За две с половиной сотни убийств, какими признал суд мои гладиаторские поединки, я не получу ни года, а за то, что останусь верен своим убеждениям, мне обещают электрический стул! Объясни мне логику, которой вы руководствуетесь. Ведь паци на каждом шагу кричат о ценности человеческой жизни и свободе мысли.
— Мысли, дорогой мой! Никто не мешает тебе мыслить, но не говори о том, что думаешь, вслух, особенно если это не согласуется с тем, что думает большинство. А насчет ценности человеческой жизни — Керл, не строй из себя наивного простачка, считающего, что кто-то всерьез верит в эту басню. Может быть, девочки из приличных семей. И то до тех пор, пока они девочки. — Лайт отрывисто захохотал. — Жизнь — ничто, идея — все! Суд простил бы тебе и тысячу мертвецов, тем более что все они были иррационалистами, признай ты, что ошибался, отстаивая свои бредовые идеи. Так что подумай, Керл!
Гладиатор потер рукой подбородок, на котором еще не успели зажить раны, полученные в схватке с Костоломом.
— А если я сделаю все, как вы хотите?
— Отсидишь несколько лет — и свободен.
— И смогу отправиться, куда захочу?
— Да хоть на Супану!
— Я подумаю, — медленно выговорил Керл.
На следующий день было четвертое и последнее заседание. Толпа походила на огромного разноцветного спрута, заполнившего своей слизистой массой весь центр города. Непрерывно жужжали гравитолеты, доставляя в здание суда высоких гостей, пожелавших быть свидетелями того, как будет каяться Керл Вельхоум. Когда последний гладиатор появился в зале заседаний, собравшиеся дружно зааплодировали, а толпа на улице издала рев, от которого задрожали стены.
Посасывая конфетку, которой по уже устоявшейся традиции угостил его один из рейнджеров, Керл уселся на жесткую скамью, установленную на возвышении по правую сторону от судейского стола. Прозрачная стена из сверхпрочного пластика отделяла подсудимого и его адвоката от публики. Какое-то время Керл лениво рассматривал сытые розовощекие физиономии пацифистской элиты, затем, не скрывая своего отвращения, отвернулся и стал переговариваться с охранниками. Бравые рейнджеры были не прочь поболтать со столь известным в Содружестве человеком, чье внимание им явно льстило? посьерран даже не останавливали свирепые взгляды, что бросали на них сидевшие в первых рядах члены Совета Пацифиса.
Безмятежный вид Керла и ликующая улыбка, не сходившая с лица Лайта Пазонса, давали присутствующим повод думать, что последний гладиатор пошел на сделку со своими обвинителями. Эти подозрения еще более усилились, когда стало известно, что новым обвинителем по делу Керла Вельхоума назначен один из самых влиятельных членов Совета Пацифиса Люк Зубарт, который в далеком прошлом был весьма известным гладиатором.
Ровно в десять часов по сомметанскому циклу верховный судья объявил о начале заседания. Слово для обвинения было предоставлено Люку Зубарту.
Керл внимательно следил за тем, как на трибуну неторопливо поднимается сухой тщедушный старичок с совершенно седой головой. Он походил на мудрого деда-примирителя из пацифистских сказок, и лишь немногим было известно, что под этой маской скрывается жестокий и расчетливый убийца, на чьей совести был не один десяток загубленных жизней. Керл, знавший Люка Зубарта примерно восемь лет, с удивлением отметил, что за все эти годы он совершенно не изменился. Та же расслабленно-неспешная походка, чуть согбенная спина, усталый добрый взгляд. Столь же безобидным он выглядел на турнире в Растебуре, и семеро гладиаторов-ламетян имели неосторожность поверить в это. Заговорщически подмигивая друг другу, они выбрали поединок на ножах, рассчитывая вдоволь натешиться над беспомощным стариком. Люк перерезал им всем глотки. Это был славный бой, о котором еще долго вспоминали. Вскоре после этого Люк внезапно отрекся от иррационалистских убеждений и переметнулся к паци. Сильный, беспощадный и умный, он быстро сделал себе карьеру. Не так давно Содружество было ошеломлено сообщением о том, что белоннянин Люк Зубарт избран в Совет Пацифиса. Кстати, Люк был единственным белоннянином за всю историю Содружества, удостоенным подобной, весьма сомнительной, по мнению Керла, чести.
Люк вскарабкался на трибуну и только сейчас посмотрел на Керла. Их взгляды встретились. Некогда они состояли почти в приятельских отношениях и даже должны были драться вместе на турнире в Коммоде. Бой не состоялся, так как Керл Вельхоум предпочел выступить на Армагаске. Вскоре после этого Люк и заявил о том, что заканчивает карьеру гладиатора. В Гильдии тогда ходило много сплетен по этому поводу, причем наряду с именем Люка неизменно упоминали Керла Вельхоума. И вот судьба назначила им встретиться вновь, сделав участниками нелепейшего фарса.
— Хороший удар! — похвалил профессор Немму, осмотрев рану Керла. — Вижу, девочка, тебя многому научили. Как функционируют системы?
Послышался легкий шлепок — это Долл Кромер фамильярно похлопал Немму по мягкому месту. Затем по обнаженной коже Керла скользнуло дуновение ветерка. Он понял, что девушка отмахнулась от профессора.
— Нормально. Что будет с ним?
— С этим? Починим и станет как новенький. Но сначала мы снимем пару сферокассет. Их покажет Корпорация Иллюзий — так сказать, в пропагандистских целях. Затем мы его починим, а остальное пусть решает суд. — Профессор вновь позволил себе небольшую вольность. — Ты хорошо дралась, девочка! А он последний идиот, что пощадил тебя.
— Ты бы на его месте непременно отсек мне руку!
— А что в этом такого? — Профессор Кромер рассмеялся. — Приклеили бы новую! Я могу починить кого хочешь.
Профессор не хвастал. Он и вправду «починил» Керла. Пораженный участок был заменен имплантантом, взятым у осужденного на смерть преступника. Долл Кромер цинично заметил по этому поводу:
— Это тебе, приятель, на время. Потом я встрою эту детальку кому-нибудь еще.
Едва только Керл смог пошевелить рукой, его тут же перевели в самый прочный каземат Сомметанского Пенитенциария, невзирая на протесты Кромера, уверявшего, что потребуется немало времени, прежде чем Керл сможет более-менее нормально двигаться, и намного больше, прежде чем он вновь станет опасен. Совет Пацифиса считал иначе.
Обещание Неммы, что Керла посадят в клетку и будут показывать, словно чудовище, сбылось. Сферостанции Пацифиса почти ежедневно транслировали репортажи о последнем гладиаторе — сначала беспомощном и жалком, а затем, благодаря гуманным сомметанским ученым, возвращенным к нормальной жизни. Были показаны даже несколько старых поединков Керла, а также запись его последнего боя, которая была по вполне понятным причинам несколько урезана. Все это сопровождалось нравоучениями и славословиями в адрес Пацифиса. Делалось все, чтобы настроить публику против Керла, но, как выяснилось, пропагандистская кампания дала обратный результат — Керла стали жалеть, а затем, как это нередко бывает, полюбили. Дошло до того, что Общество воинствующих феминисток даже потребовало его освобождения. К Керлу зачастили высокопоставленные гости. Слегка удивляясь подобному повороту судьбы, Керл принимал известных политиков, ученых и актеров. Его посетила ослепительная сферозвезда Катя Лавински, на прощанье чмокнувшая гладиатора в покрытую шрамами щеку. Однажды ночью Керла удостоил визитом член Совета Пацифиса Кир Полуян.
Гладиатор ждал Немму, и она пришла. Разговор вышел коротким и скомканным. Девушка присела на краешек кровати, посмотрела на Керла, затем на стоящую на столике вазу с фруктами.
— Вижу, тебе здесь неплохо живется.
— Не жалуюсь. — Керл сделал паузу. — Пока.
— Скоро состоится суд.
— Надеюсь, ты не передумала быть моим защитником?
Немма покачала головой:
— Не получится. Меня отправляют на Посьерру.
Сердце Керла невольно сжалось.
— Почему?
— Они узнали о том, что я была у тебя перед боем, и о том, что я тебе говорила.
— Но откуда?
— Я сама им рассказала.
Керл удивился:
— Зачем?!
— Они все равно бы узнали. Кроме того, защитник на этом процессе — чистая формальность.
— Я знаю. — Керл положил руку на хрупкое плечо. — Просто мне было бы приятно видеть тебя рядом.
— Мне тоже, — сказала Немма и отвернулась. Какое-то время они сидели молча, Керл гладил рукою ее спину. Затем Немма повернула голову к гладиатору. Глаза ее были сухи.
— Мне пора. Прощай.
— До свидания, — сказал Керл.
Она горько усмехнулась и, не говоря больше ни слова, ушла.
Новым защитником Керла был назначен — кто бы мог подумать! — Лайт Пазонс. Он вошел в камеру с широкой улыбкой на лице и с грудой упаковок ЛЛЛ в руках. Как ни в чем не бывало Лайт осведомился:
— Насколько я помню, твое любимое? — Керл молчал, пристально разглядывая катанрянина. Лайт немного пополнел и походил на абсолютно довольного жизнью человека. Или по крайней мере желал походить. Бодро похохатывая, Лайт сообщил:
— Совет назначил меня твоим защитником на суде.
— Вот как! Я не знал, что ты записался в паци.
— Уже давно, Керл. Я стал пацифистом еще до нашей совместной поездки на Соммету. Помнишь ту славную заваруху на площади у Дворца Трех Добродетелей?
— Допустим.
— Это я стрелял в тебя, Керл. Этого хотел Пацифис.
Хотя гладиатор еще не слишком твердо стоял на ногах, у него возникло желание врезать Лайту по физиономии, скомкав застывшую на ней улыбку. Лайт догадался, о чем думает его бывший приятель.
— Это жизнь, Керл. Тогда мне приказали стрелять, и я стрелял, сейчас мне приказали защищать, и я защищаю.
— Полагаю, ты защищаешь точно так же, как и стреляешь.
Лайт широко улыбнулся:
— Я сделаю все, что в моих силах. — Катанрянин не спеша освободил упаковки с пивом от пластиковой сетки и бросил одну из них Керлу. — Хотя, по-видимому, в моих силах не слишком многое. Пей пиво!
— Иначе говоря, все уже решено.
— Как ты мог такое подумать! — с деланным возмущением воскликнул Лайт и выразительно показал глазами на стену, давая понять, что он волен говорить далеко не все. — Пацифистский суд справедлив. Но обстоятельства твоего дела таковы, что у тебя ничтожно мало шансов на оправдательный вердикт.
— Догадываюсь, — сказал Керл. — Меня уже просветили насчет того, какой приговор меня ожидает.
— Ну, не надо так мрачно, Керл. Думаю, если ты будешь вести себя разумно, суд учтет это.
— Что ты подразумеваешь под словом «разумно»?
Катанрянин оскалился:
— Всему свое время, Керл. Пей пока пиво. И ознакомься вот с этими документами. — Лайт извлек из плоского кожаного контейнера внушительную стопку листков. — Извини, мне не разрешили принести тебе электронный модус. Все прекрасно знают, какие чудеса ты можешь творить с помощью самых примитивных микросхем. Здесь перечислены все выдвинутые против тебя обвинения — числом двести шестьдесят три. Прочитай их на досуге.
— Я вытру ими задницу, — пообещал Керл.
— Как знаешь.
Слушание дела Керла Вельхоума проходило ровно через месяц после этого разговора. У здания Верховного Суда Таама собралась огромная толпа зевак, желавших видеть знаменитого гладиатора.
— Публичные выступления Секретаря Пацифиса собирают куда меньше народу, с едва заметной усмешкой сказал Лайт. — Ты стал знаменитостью.
Это стало ясно и сомметанским властям. Здание суда было окружено кордонами херувимов, над центром Таама непрерывно кружили гравитолеты. Поговаривали даже о том, что Совет собирается ввести комендантский час.
Керл прибыл на судебное заседание под охраной пятидесяти посьерранских рейнджеров, вслух недоумевавших по поводу того, какую опасность может представлять этот человек, только что вернувшийся практически с того света. Они симпатизировали Керлу и угощали его бескалорийными леденцами.
Большую часть дел суд решил рассматривать вместе — это были однотипные дела по гладиаторским поединкам. Почему-то отдельно должны были разбираться обстоятельства смерти Пила Блюма, Костолома и Дига Фейстерса. Кроме того, Керлу были предъявлены обвинения в убийстве толстяка Маркуса Висбата и Квинта Курция. Оказывается, несчастный Квинт был найден мертвым около своего дома в тот самый день, когда Керл дрался с Неммой, а над Белонной уже висели сомметанские крейсера.
Керл без особого сопротивления признал, что был невольной причиной гибели двухсот сорока двух гладиаторов, имена которых были перечислены обвиняющей стороной. Лайт тут же предъявил суду копии расписок, данных гладиаторами, павшими от руки Керла, а также указал на то обстоятельство, что погибшие сами были причиной смерти многих людей и угрожали жизни его подзащитного. Суд принял это во внимание, и на лицевом счету Керла появилась первая цифра — 2150 лет заключения на ледяных рудниках в Горборе за двести тринадцать непредумышленных убийств и двадцать девять случаев превышения пределов необходимой обороны. По делу Костолома Керл был оправдан, так как суд посчитал, что обвиняемому действительно угрожала смертельная опасность и он был вправе защищаться. Случаи с Дигом Фейстерсом и Пилом Блюмом были признаны умышленным убийством, и к сроку Керла добавили еще два пожизненных заключения.
Все эти дела были рассмотрены в первый день. Толпа, с трудом сдерживаемая херувимами, восторженно ревела, когда Керла выводили из здания суда. Информационные агентства, щедро выплачивая цензурные штрафы, сыпали сообщениями с кричащими заголовками типа «Керл Вельхоум — величайший преступник нашего времени» или «5000 лет в ледяных рудниках». Компания «Хэмэл бразерс» объявила о намерении создать фильм о последнем гладиаторе, главную роль в котором должен был сыграть любимец женщин неповторимый Сиг Локар. На роль Неммы претендовали сразу три красотки, в том числе Катя Лавински. Правда, с этой затеей ничего не вышло, так как Совет Пацифиса запретил данный проект.
На другой день число зевак увеличилось примерно втрое, толпа перекрыла все подступы к зданию суда. Керла, скованного на всякий случай тремя парами наручников, доставили на место с помощью гравитолета. Лайт поглядывал на своего подзащитного с тихим обожанием — Керл делал ему фантастическую карьеру. На этот раз слушались дела о смерти Маркуса Висбата и Квинта Курция. Суду не удалось доказать причастность Керла к обоим преступлениям. Гладиатор ощутил странное удовлетворение, когда его признали невиновным в смерти толстяка Висбата, быть может, еще и потому, что на совести Керла было по крайней мере тридцать человек, умерщвленных им не на ринге.
Третье разбирательство — в этот день был праздник Прогресса, и камеру Керла завалили цветами, сладостями и упаковками с пивом — было посвящено обстоятельствам, связанным с пребыванием Керла на Соммете. Верховный судья Ламурк пытался обвинить Керла сразу в пяти преступлениях — использовании фальшивых документов, незаконном провозе оружия, убийстве по крайней мере трех человек во время беспорядков у Дворца Трех Добродетелей, сопротивлении при аресте и вынашивании замыслов взорвать Сердце Сомметы.
Керл признал себя виновным в двух первых преступлениях, за что получил еще восемь лет — это мало огорчило его. Обвинение в «убийстве по крайней мере трех человек» Керл отверг напрочь, и этот пункт был тут же снят за недоказанностью. Далее гладиатор с огромным удовольствием, порядком сконфузив судей, поведал о том, как разогнал десятерых агентов Службы Порядка, явившихся в его номер с ордером на арест, и как префект Таама Саймолс вынужден был лично просить своенравного гостя дать показания относительно того, что он делал около Дворца. Суд решил считать это досадным недоразумением.
Последнее, пятое, обвинение поставило Керла в тупик. Поднявшись со своего места, он громогласно потребовал от судей объяснить, что они подразумевают под понятием «Сердце Сомметы». Выяснилось, что это распределитель энергии планеты, расположенный в глубокой шахте под Таамом. Керл заявил, что слышит об этом сооружении впервые, Лайт активно поддержал его, заверив, что был рядом с подсудимым в то время и не слышал от него никаких угроз в адрес Сердца Сомметы. Судьи посовещались и добавили Керлу еще пять лет. На всякий случай.
— Все идет просто великолепно! — кричал Лайт тем же вечером, хлопая Керла по плечу. — Я только что говорил с очень… — Катанрянин многозначительно поднял вверх указательный палец. — Очень важным лицом. Они обещают, что ты попадешь под амнистию и твой срок будет сокращен вдвое.
— Очень мило с их стороны, — заметил Керл.
— Быть может, ты даже будешь амнистирован за все эти преступления полностью, если будешь вести себя благоразумно на завтрашнем заседании.
Керл посмотрел в бегающие глаза адвоката:
— Поясни.
— Ну что тебе стоит признать, что ты заблуждался все эти годы, отвергая идеи Пацифиса, что был не прав, осмеивая законы и обычаи Лиги…
— Значит, стоит мне признаться, и…
— И ты получишь лет десять. А учитывая, что ты вызываешь у сомметанцев всеобщую симпатию, я думаю, ты отсидишь от силы лет пять. Если же ты будешь упорствовать, тебя ждет электрический стул.
— Вот как? За две с половиной сотни убийств, какими признал суд мои гладиаторские поединки, я не получу ни года, а за то, что останусь верен своим убеждениям, мне обещают электрический стул! Объясни мне логику, которой вы руководствуетесь. Ведь паци на каждом шагу кричат о ценности человеческой жизни и свободе мысли.
— Мысли, дорогой мой! Никто не мешает тебе мыслить, но не говори о том, что думаешь, вслух, особенно если это не согласуется с тем, что думает большинство. А насчет ценности человеческой жизни — Керл, не строй из себя наивного простачка, считающего, что кто-то всерьез верит в эту басню. Может быть, девочки из приличных семей. И то до тех пор, пока они девочки. — Лайт отрывисто захохотал. — Жизнь — ничто, идея — все! Суд простил бы тебе и тысячу мертвецов, тем более что все они были иррационалистами, признай ты, что ошибался, отстаивая свои бредовые идеи. Так что подумай, Керл!
Гладиатор потер рукой подбородок, на котором еще не успели зажить раны, полученные в схватке с Костоломом.
— А если я сделаю все, как вы хотите?
— Отсидишь несколько лет — и свободен.
— И смогу отправиться, куда захочу?
— Да хоть на Супану!
— Я подумаю, — медленно выговорил Керл.
На следующий день было четвертое и последнее заседание. Толпа походила на огромного разноцветного спрута, заполнившего своей слизистой массой весь центр города. Непрерывно жужжали гравитолеты, доставляя в здание суда высоких гостей, пожелавших быть свидетелями того, как будет каяться Керл Вельхоум. Когда последний гладиатор появился в зале заседаний, собравшиеся дружно зааплодировали, а толпа на улице издала рев, от которого задрожали стены.
Посасывая конфетку, которой по уже устоявшейся традиции угостил его один из рейнджеров, Керл уселся на жесткую скамью, установленную на возвышении по правую сторону от судейского стола. Прозрачная стена из сверхпрочного пластика отделяла подсудимого и его адвоката от публики. Какое-то время Керл лениво рассматривал сытые розовощекие физиономии пацифистской элиты, затем, не скрывая своего отвращения, отвернулся и стал переговариваться с охранниками. Бравые рейнджеры были не прочь поболтать со столь известным в Содружестве человеком, чье внимание им явно льстило? посьерран даже не останавливали свирепые взгляды, что бросали на них сидевшие в первых рядах члены Совета Пацифиса.
Безмятежный вид Керла и ликующая улыбка, не сходившая с лица Лайта Пазонса, давали присутствующим повод думать, что последний гладиатор пошел на сделку со своими обвинителями. Эти подозрения еще более усилились, когда стало известно, что новым обвинителем по делу Керла Вельхоума назначен один из самых влиятельных членов Совета Пацифиса Люк Зубарт, который в далеком прошлом был весьма известным гладиатором.
Ровно в десять часов по сомметанскому циклу верховный судья объявил о начале заседания. Слово для обвинения было предоставлено Люку Зубарту.
Керл внимательно следил за тем, как на трибуну неторопливо поднимается сухой тщедушный старичок с совершенно седой головой. Он походил на мудрого деда-примирителя из пацифистских сказок, и лишь немногим было известно, что под этой маской скрывается жестокий и расчетливый убийца, на чьей совести был не один десяток загубленных жизней. Керл, знавший Люка Зубарта примерно восемь лет, с удивлением отметил, что за все эти годы он совершенно не изменился. Та же расслабленно-неспешная походка, чуть согбенная спина, усталый добрый взгляд. Столь же безобидным он выглядел на турнире в Растебуре, и семеро гладиаторов-ламетян имели неосторожность поверить в это. Заговорщически подмигивая друг другу, они выбрали поединок на ножах, рассчитывая вдоволь натешиться над беспомощным стариком. Люк перерезал им всем глотки. Это был славный бой, о котором еще долго вспоминали. Вскоре после этого Люк внезапно отрекся от иррационалистских убеждений и переметнулся к паци. Сильный, беспощадный и умный, он быстро сделал себе карьеру. Не так давно Содружество было ошеломлено сообщением о том, что белоннянин Люк Зубарт избран в Совет Пацифиса. Кстати, Люк был единственным белоннянином за всю историю Содружества, удостоенным подобной, весьма сомнительной, по мнению Керла, чести.
Люк вскарабкался на трибуну и только сейчас посмотрел на Керла. Их взгляды встретились. Некогда они состояли почти в приятельских отношениях и даже должны были драться вместе на турнире в Коммоде. Бой не состоялся, так как Керл Вельхоум предпочел выступить на Армагаске. Вскоре после этого Люк и заявил о том, что заканчивает карьеру гладиатора. В Гильдии тогда ходило много сплетен по этому поводу, причем наряду с именем Люка неизменно упоминали Керла Вельхоума. И вот судьба назначила им встретиться вновь, сделав участниками нелепейшего фарса.