– Да, красавицы есть и в нашем городе, – расцвел директор, словно это его собирались снимать телевизионщики.
За свой внешний вид Наташа не боялась. Халатик на ней был кокетливый, по фигуре. И волосы прихвачены модной косынкой.
– Покажите им нашу фабрику, – разрешил директор, – пусть поснимают вас на фоне оборудования.
Никто почему-то не спросил Наташу, хочет ли она сниматься для этой самой серии! Считается, что должна хотеть?
Ладно, она решила не сопротивляться. Чем меньше сопротивления, тем быстрее все закончится... Однако получилось с каким-то двойным смыслом! Наташа своим мыслям невольно улыбнулась.
Но Павел, оказывается, бдительно следил за ее лицом, потому что сказал с обидой:
– Зачем ты обманула меня, Наташа?
– В чем? – Она лихорадочно стала вспоминать, что этакое рассказала ему?
– Нет у тебя здесь никакой мамы! Боялась пригласить меня домой?
Наташа покраснела. Кто мог подумать, что Павел здесь застрянет? Она думала, уедет и обо всем забудет.
– А кто это тебе сказал?
– Директор... Конечно, я не стал ему говорить про твою мать...
Наташа невольно хихикнула.
– Просто спросил, какая у тебя семья, – упрямо продолжал тот. – Он и сказал, что три года назад муж погиб...
Павел был обижен. Но ведь Наташа ему ничего не обещала, не так ли? Она взглянула на него, скрыв улыбку, но он все понял и тоже смутился. Ну да, позвал ее в ресторан, но ведь Наташа свою часть денег отдала, так что какие могут быть к ней претензии?
Дело вовсе не в ресторане, мог бы сказать ей он, а в том, что... когда они целовались, Наташа ведь не отталкивала его. То есть вроде была не против.
Словом, и этот день у Наташи оказался занят – она водила по фабрике телевизионщиков, рассказала историю про крем «Юность Таис» и что именно он позволил его разработчице поехать во Францию.
Оператор Юра ходил за Наташей с камерой и снимал, когда Павел взмахивал рукой, как полководец на поле сражения.
Во второй половине дня распогодилось. Позвонили в аэропорт, который находился в пятидесяти километрах, в другом городе, и телевизионщики сразу засобирались в дорогу.
На прощание Павел сунул ей в руку свою визитку.
– Будешь в городе, звони, помогу всем, чем смогу.
Он многозначительно замолк, давая ей понять, что помочь он может многим.
Когда она вернулась в лабораторию, одна из лаборанток, по имени Вера, спросила ее:
– Наталья Петровна, вы не заболели?
– А что, так плохо выгляжу? – спросила Наташа.
– У вас вид такой усталый, будто вы всю ночь не спали... – Она проговорила и поправилась: – То есть я ни на что не хочу намекнуть, но в смысле бессонница у вас или еще что... Я с моря подушечку привезла с можжевельником. Положишь его под щеку и спишь, как новорожденная. Хотите, принесу вам?
– Если на вас, Наталья Петровна, порчу навели, то не поможет никакая подушечка, – заговорила вторая лаборантка, Ася, переглядываясь с Верой.
– Порчу? Девочки, что за ерунда? – Наташа засмеялась. – Мало ли, женщине, может, нездоровится...
– Мы это знаем наверняка, – твердо проговорила Ася. – Стеснялись говорить. Жена Пальчевского к Заире ходила.
– К какой Заире?
– Вы не знаете?! – удивились девчонки. – Ну, той, что везде в объявлениях пишет про отвороты и привороты... Заира ей сразу сказала: для того чтобы порчу навести, надо какую-нибудь вашу вещь ей принести. К вам Пальчевская вчера не приходила?
– Приходила, – растерянно подтвердила Наташа. – Но неужели вы думаете...
– Нам ее дочка рассказывала.
– Чья дочка?
– Дочка Заиры. Сказала, предупредите ту женщину.
– И что мне теперь делать? – Наташа и верила, и не верила, но то, что с утра ей было не по себе, определенно так.
На время работы с телевизионщиками она себя просто заставила собраться в кулак, а когда все кончилось – ощущала себя выжатым лимоном.
– Пойти к другой колдунье, снять эту порчу.
Какая глупость! Похоже, Наташа переходит на какой-то другой уровень жизни, где с ней происходят события, никогда прежде не происходившие: порча, колдуньи. Неужели она не сможет справиться с этим сама?
Тем более что Вера в обед сбегала домой и принесла ей ту самую подушечку с можжевельником.
Ася же... О, Ася оказалась человеком куда более основательным.
– Наталья Петровна! – сказала она. – Вам нужно сходить в церковь.
– Но зачем? – растерянно проговорила Наташа.
– Снять с себя эту гадость.
– И каким образом?
Она уже отдавалась в руки молодой, но такой знающей девушки. Пусть делает что хочет, Наташа на все согласна. Может, хотя бы сны про собственное сумасшествие не будут ее посещать.
В церковь пошли после работы.
– Вообще-то, – сказала Ася, – нужно посещать три службы: заутреню, обедню, вечерню. Мы с вами закажем мобелен и непременно внесем в него имя человека, который наслал на вас порчу.
– Как же так? – возмутилась Наташа. – Она на меня порчу, а я ей – за здравие.
– Так положено. Вы не можете ее наказывать за грехи, для того есть Всевышний.
Словом, Наташа позволила проделать с собой все, что положено. Купила свечки, заказала молебен. Причем делала все машинально, почти не осознавая, и крестилась неумело, все норовила сложить пальцы двуперстием. Ася при этом фыркала на нее рассерженной кошкой.
Но когда вышла из церкви, ощутила вдруг такую умиротворенность, какой не чувствовала все три ее одиноких года. А потом спала без задних ног, и никакие кошмары ей не снились.
Правда, этот поход в церковь Наташу не заставил пересмотреть свои взгляды – во второй раз она вряд ли туда пойдет, но мысль осталась: в этом что-то есть... Такая она оказалась атеистка-верующая...
На третий день... на третий день ничего особенного на фабрике не происходило, но ее отчего-то никто ни о чем не спрашивал. Получилось, что боялась Наташа, боялась, а ничего страшного и не случилось.
Правда, она стала ловить на себе заинтересованные взгляды мужчин. Они словно увидели ее впервые. Решили, что Наташа вовсе не так холодна, какой казалась? Все три года после смерти мужа она выглядела просто ледышкой. Никого к себе не подпускала. Выходит, впечатление было обманчивым? А иначе чего бы этот, с областного телевидения, все ходил за ней с камерой и снимал, снимал, будто она была самой красивой женщиной в городе. Или это так и есть?
Стали по-другому смотреть на нее и женщины. А Наталья Рудина, оказывается, не так безобидна, как думали. Тамарка-то, глупая, не принимала ее всерьез. Считала тихой, неопасной. А давно ведь известно: в тихом омуте черти водятся. И Наташенька не исключение. Это ворчали женщины замужние.
А холостячки веселились. Молодец Натаха! Утерла нос Пальчевской. А что, мы люди не гордые. Если мужик на продажу выставлен, мы можем и купить!
Теперь все знали, что Валентин Пальчевский ушел из дома. Поселился, правда, не у Рудиной, а в общежитии. Его друг Лешка опять подженился – нашел женщину с квартирой...
Большинство жителей города, лично знакомых с героями жизненной драмы, были уверены, что Валентин с Наташей встречается. Иначе чего бы ему от Тамарки уходить? Характер у нее, конечно, еще тот, но баба хозяйственная, денежная. С такой никакой дефолт не страшен, потому что у нее есть чулок, а в чулке – зеленые бумажки, которые этот самый дефолт не берет.
Те из мужчин, кто был уверен, что Наташа с Валентином не встречается, звонили ей домой. Ее рейтинг как свободной женщины стремительно вырос.
И только один человек ей не звонил. И вообще не попадался на глаза. Словно его не было в городе. Да и на самой планете...
Но она знала, что Пальчевский никуда не делся. Время от времени кто-нибудь услужливо ей сообщал, где сейчас Валентин Николаевич, хотя Наташа не уставала повторять, что ее это не интересует. Ей не верили. Наоборот, ждали продолжения действия. Не могло же все просто так и окончиться. Кто-то должен был прервать затянувшийся антракт.
Некоторые заключали пари. Куда пойдет Валентин: к Наташе или к Тамаре? Откуда-то узнали, что Тамарка угрожала сопернице заказать ее. Очень смеялись. Типа, крутая, да?
Даже немногочисленные бандиты в городе во мнениях разделились. Одни считали, что Пальчевская в своем праве. А другие утверждали, что и Наташа честно заплатила. Ей предложили товар, она ответила. Без базара. Но вот что интересно, никто из болельщиков не осуждал Пальчевского. И не возмущался, как это он допустил, чтобы его продавали и покупали!
В один из дней, пробежав по цехам, Наташа вернулась к себе в лабораторию и застала там одну из приемщиц склада готовой продукции по имени Неля. Молодая женщина сразу бросилась к ней, задыхаясь от волнения.
– Наталья Петровна, мне надо с вами поговорить! Я узнала такое... такое... А еще говорят, что мексиканские сериалы взяты не из жизни. Оказывается, у нас бывает кое-что почище сериалов. Тамарка Пальчевская, между прочим, хуже Паулы из «Жестокого ангела»!
– Неля, – слегка улыбнулась Наталья, – а твоя новость до вечера не подождет?
– Наталья Петровна...
– Вот и приходи вечером ко мне домой, я тебя своей пиццей угощу.
Неля просияла, закивала головой – Наташина пицца славилась среди гурманов – и убежала к себе на склад.
Сколько же лет Наташа живет здесь? С тех пор как она окончила институт и Костя уговорил ее – они к тому времени уже были женаты и жили в доме с Наташиными родителями – переехать в этот маленький город. Подумала, посчитала. Выходило, шесть лет.
Рудины в то время копили деньги на квартиру. Тех, которые были уже отложены, на приличное жилье не хватало, а тут, как на грех, Константин встретил своего институтского товарища, который начинал новое дело. И этот товарищ так расписал свою идею, так увлек ею Костю, что тот, уговорив Наташу, отдал ему в качестве стартового капитала все накопленные деньги.
Если деньги и должны были вернуться, то не скоро. И тогда Костя решил уехать. Ему предложили работу в администрации автопредприятия – теперь уже другой его институтский товарищ, который опять поманил Рудина длинным рублем.
Наташа согласилась уехать с мужем. Ей хотелось оторваться от родителей. А то что же получилось? Ребенком с ними жила, а вышла замуж – тоже? И повод подвернулся кстати: заработать деньги. Другие, большие, а не те, что они с Костей получали после окончания института.
Видимо, и в самом деле деньги идут к деньгам. Потому что к Рудиным они идти не хотели. И товарищ по институту, который зазывал Костю к себе, тоже не оправдал их ожиданий, потому что спустя два месяца после приезда молодых супругов он оказался замешанным в какой-то афере с государственными деньгами и надолго уехал в дальние края. Как шутил Костя, на стройки народного хозяйства.
А потом погиб Костя.
Наташа не думала, будто это город убил Константина, но с некоторых пор к городу у нее было настороженное отношение. Что еще ей от него ожидать? Словно он был человеком. Недобрым и коварным.
Теперь у нее хоть была своя квартира, а деньги, за которыми они сюда поехали, так и не обнаружились. Пропали и деньги, которые Костя вложил в дело друга.
Правда, время от времени тот Наташе звонил и опять просил ее немного подождать, потому что вот еще чуть-чуть, и у него все получится, и тогда он отдаст долю Константина. Он и сейчас бы мог отдать, но тогда все рухнет, тогда чего было и начинать. Месяца через три, максимум четыре она получит свои деньги обратно, между прочим, с неплохими процентами! Но верилось в сияющие перспективы с трудом.
От этих неутешительных итогов Наташе и вовсе стало тоскливо, потому предполагаемый приход Нели ее взбудоражил. Эта девочка относилась к Наташе с обожанием, хотя совсем немного поработала когда-то под ее началом. Напоминала Наташе восторженного щенка.
– Наталья Петровна! – И глаза, влажные от чувств.
Все необходимое для пиццы Наташа закупила по дороге домой. Взяла и тесто. Обычно она его делала сама, но сегодня для этого у нее было мало времени.
Она готовила и думала о том, что может рассказать ей Неля? Сериал «Жестокий ангел» Наташа не смотрела – с работы на него никак не успевала, – потому даже приблизительно не знала, кто такая Паула. И что такого могла сделать Тамара хуже пресловутой злодейки?
Тут Наташа с опозданием спохватилась: а почему Неля считает, что это должно быть ей интересно? Но сама и посмеялась: уж если весь город знает, как она покупала Пальчевского, сложить два и два всякий сможет.
Нелино обожание произрастало из истории ее жизни, в которую Наташа поневоле вмешалась. Юная девушка приехала из глубинки – прежде Наташа думала, что глубже глубинки уже не бывает. Оказалось, за двести километров от городка есть село, в котором живут сто с небольшим жителей, и именно оттуда приехала Неля Новикова, только что окончившая десятилетку. Приехала на работу в город.
Чувствовала она себя в городе неуютно, всего боялась, но поскольку была красива, то поневоле стала объектом внимания мужчин. Один из них пригласил ее к себе жить в комнату в малосемейке.
Мужчина был симпатичен, нахален и считал, что женщин знает как облупленных.
По испуганным глазам девушки он понял, что она для него легкая добыча, и уволок ее в свою комнату прямо с вокзала.
Девушка оказалась не испорченной цивилизацией: считала, что слово мужчины – закон, что своего благодетеля она должна слушаться беспрекословно. И потому мужественно терпела его загулы, запои и битье.
А однажды и вовсе попала в безнадежную ситуацию: мужчине ее покорность надоела, и в один прекрасный день он выгнал Нелю на улицу.
Девушки-лаборантки рассказывали, что Нелька – тогда ей было всего восемнадцать лет, на семь лет меньше, чем самой Наташе, – ночует где придется. Если не застукают – на фабрике, в комнате отдыха. Выгонят сторожа – идет на вокзал.
Наташа в ту пору все еще отходила от самого страшного события в своей жизни – гибели мужа, а когда ей стали рассказывать про Нельку, в ней что-то будто лопнуло. Какая-то пелена разорвалась, и в эту трещину проглянула картина безрадостной жизни одной глупой девчонки, по сравнению с которой жизнь Наташи выглядела если и не слишком благополучной, то по крайней мере всем обеспеченной.
У этой же девочки не было даже самого необходимого – жилья.
В тот же день она отыскала Нелю на рабочем месте и наказала дождаться ее к концу дня.
В ту же ночь Неля ночевала у нее в только обживаемой пока квартире. Наташе не хотелось как-то ее благоустраивать, что-то покупать. Даже стол застилать чем-нибудь, кроме пусть и красивой, но клеенки.
Пока Наташа принимала душ, Неля достала откуда-то скатерть. Накрыла стол. Поставила хрусталь и положила серебряные вилки.
Заметив удивление на лице своего кумира, сконфуженно пояснила:
– Скатерть у вас, Наталья Петровна, в кухонном шкафу лежала. Не надо было доставать?
– Я и забыла, что она у меня есть. Кажется, на Восьмое марта подарили.
Она углядела, что на полке с цветами расцвел кактус – Наташа этого даже не заметила, – и поставила горшочек на стол.
– Чтоб красиво было, – пояснила она.
Откуда у девчонки из бедной крестьянской семьи была такая тяга всеми способами украшать свой быт? А Наташа, в семье которой были и скатерти, и хорошая посуда, до ее прихода обходилась клеенкой. Не кто иной, как Неля, заставила ее устыдиться и взять себя в руки.
На другой день на работе Наташа... ну да, она как раз к Пальчевскому тогда обратилась, потому что директор был в командировке, главный инженер – в отпуске и Валентин как главный механик его замещал.
В общем, стараниями технолога Рудиной Неле дали комнату в малосемейке. Совсем крохотную, но девушка была рада до смерти. У нее появилось собственное жилье!
С тех пор она и боготворила свою спасительницу. Что же она узнала такое, о чем торопилась сообщить своей обожаемой Наталье Петровне?
Некоторые итальянские рецепты предлагали сыр в пицце класть на тесто, а потом уже составляющие: мясо, колбасу, специи, помидоры. Наташа считала, что сыром надо посыпать содержимое пиццы, тогда из духовки блюдо появляется с аппетитной корочкой, каковая и придает пицце особый вкус.
Помидоры были невероятно дорогие, но Наташа не пожалела, взяла две штуки на шестьдесят рублей. Обойтись томатной пастой можно было бы, но вкус у пиццы получался уже не тот.
Подготовленное блюдо отправилось в духовку. Теперь оставалось дождаться гостью.
Глава седьмая
За свой внешний вид Наташа не боялась. Халатик на ней был кокетливый, по фигуре. И волосы прихвачены модной косынкой.
– Покажите им нашу фабрику, – разрешил директор, – пусть поснимают вас на фоне оборудования.
Никто почему-то не спросил Наташу, хочет ли она сниматься для этой самой серии! Считается, что должна хотеть?
Ладно, она решила не сопротивляться. Чем меньше сопротивления, тем быстрее все закончится... Однако получилось с каким-то двойным смыслом! Наташа своим мыслям невольно улыбнулась.
Но Павел, оказывается, бдительно следил за ее лицом, потому что сказал с обидой:
– Зачем ты обманула меня, Наташа?
– В чем? – Она лихорадочно стала вспоминать, что этакое рассказала ему?
– Нет у тебя здесь никакой мамы! Боялась пригласить меня домой?
Наташа покраснела. Кто мог подумать, что Павел здесь застрянет? Она думала, уедет и обо всем забудет.
– А кто это тебе сказал?
– Директор... Конечно, я не стал ему говорить про твою мать...
Наташа невольно хихикнула.
– Просто спросил, какая у тебя семья, – упрямо продолжал тот. – Он и сказал, что три года назад муж погиб...
Павел был обижен. Но ведь Наташа ему ничего не обещала, не так ли? Она взглянула на него, скрыв улыбку, но он все понял и тоже смутился. Ну да, позвал ее в ресторан, но ведь Наташа свою часть денег отдала, так что какие могут быть к ней претензии?
Дело вовсе не в ресторане, мог бы сказать ей он, а в том, что... когда они целовались, Наташа ведь не отталкивала его. То есть вроде была не против.
Словом, и этот день у Наташи оказался занят – она водила по фабрике телевизионщиков, рассказала историю про крем «Юность Таис» и что именно он позволил его разработчице поехать во Францию.
Оператор Юра ходил за Наташей с камерой и снимал, когда Павел взмахивал рукой, как полководец на поле сражения.
Во второй половине дня распогодилось. Позвонили в аэропорт, который находился в пятидесяти километрах, в другом городе, и телевизионщики сразу засобирались в дорогу.
На прощание Павел сунул ей в руку свою визитку.
– Будешь в городе, звони, помогу всем, чем смогу.
Он многозначительно замолк, давая ей понять, что помочь он может многим.
Когда она вернулась в лабораторию, одна из лаборанток, по имени Вера, спросила ее:
– Наталья Петровна, вы не заболели?
– А что, так плохо выгляжу? – спросила Наташа.
– У вас вид такой усталый, будто вы всю ночь не спали... – Она проговорила и поправилась: – То есть я ни на что не хочу намекнуть, но в смысле бессонница у вас или еще что... Я с моря подушечку привезла с можжевельником. Положишь его под щеку и спишь, как новорожденная. Хотите, принесу вам?
– Если на вас, Наталья Петровна, порчу навели, то не поможет никакая подушечка, – заговорила вторая лаборантка, Ася, переглядываясь с Верой.
– Порчу? Девочки, что за ерунда? – Наташа засмеялась. – Мало ли, женщине, может, нездоровится...
– Мы это знаем наверняка, – твердо проговорила Ася. – Стеснялись говорить. Жена Пальчевского к Заире ходила.
– К какой Заире?
– Вы не знаете?! – удивились девчонки. – Ну, той, что везде в объявлениях пишет про отвороты и привороты... Заира ей сразу сказала: для того чтобы порчу навести, надо какую-нибудь вашу вещь ей принести. К вам Пальчевская вчера не приходила?
– Приходила, – растерянно подтвердила Наташа. – Но неужели вы думаете...
– Нам ее дочка рассказывала.
– Чья дочка?
– Дочка Заиры. Сказала, предупредите ту женщину.
– И что мне теперь делать? – Наташа и верила, и не верила, но то, что с утра ей было не по себе, определенно так.
На время работы с телевизионщиками она себя просто заставила собраться в кулак, а когда все кончилось – ощущала себя выжатым лимоном.
– Пойти к другой колдунье, снять эту порчу.
Какая глупость! Похоже, Наташа переходит на какой-то другой уровень жизни, где с ней происходят события, никогда прежде не происходившие: порча, колдуньи. Неужели она не сможет справиться с этим сама?
Тем более что Вера в обед сбегала домой и принесла ей ту самую подушечку с можжевельником.
Ася же... О, Ася оказалась человеком куда более основательным.
– Наталья Петровна! – сказала она. – Вам нужно сходить в церковь.
– Но зачем? – растерянно проговорила Наташа.
– Снять с себя эту гадость.
– И каким образом?
Она уже отдавалась в руки молодой, но такой знающей девушки. Пусть делает что хочет, Наташа на все согласна. Может, хотя бы сны про собственное сумасшествие не будут ее посещать.
В церковь пошли после работы.
– Вообще-то, – сказала Ася, – нужно посещать три службы: заутреню, обедню, вечерню. Мы с вами закажем мобелен и непременно внесем в него имя человека, который наслал на вас порчу.
– Как же так? – возмутилась Наташа. – Она на меня порчу, а я ей – за здравие.
– Так положено. Вы не можете ее наказывать за грехи, для того есть Всевышний.
Словом, Наташа позволила проделать с собой все, что положено. Купила свечки, заказала молебен. Причем делала все машинально, почти не осознавая, и крестилась неумело, все норовила сложить пальцы двуперстием. Ася при этом фыркала на нее рассерженной кошкой.
Но когда вышла из церкви, ощутила вдруг такую умиротворенность, какой не чувствовала все три ее одиноких года. А потом спала без задних ног, и никакие кошмары ей не снились.
Правда, этот поход в церковь Наташу не заставил пересмотреть свои взгляды – во второй раз она вряд ли туда пойдет, но мысль осталась: в этом что-то есть... Такая она оказалась атеистка-верующая...
На третий день... на третий день ничего особенного на фабрике не происходило, но ее отчего-то никто ни о чем не спрашивал. Получилось, что боялась Наташа, боялась, а ничего страшного и не случилось.
Правда, она стала ловить на себе заинтересованные взгляды мужчин. Они словно увидели ее впервые. Решили, что Наташа вовсе не так холодна, какой казалась? Все три года после смерти мужа она выглядела просто ледышкой. Никого к себе не подпускала. Выходит, впечатление было обманчивым? А иначе чего бы этот, с областного телевидения, все ходил за ней с камерой и снимал, снимал, будто она была самой красивой женщиной в городе. Или это так и есть?
Стали по-другому смотреть на нее и женщины. А Наталья Рудина, оказывается, не так безобидна, как думали. Тамарка-то, глупая, не принимала ее всерьез. Считала тихой, неопасной. А давно ведь известно: в тихом омуте черти водятся. И Наташенька не исключение. Это ворчали женщины замужние.
А холостячки веселились. Молодец Натаха! Утерла нос Пальчевской. А что, мы люди не гордые. Если мужик на продажу выставлен, мы можем и купить!
Теперь все знали, что Валентин Пальчевский ушел из дома. Поселился, правда, не у Рудиной, а в общежитии. Его друг Лешка опять подженился – нашел женщину с квартирой...
Большинство жителей города, лично знакомых с героями жизненной драмы, были уверены, что Валентин с Наташей встречается. Иначе чего бы ему от Тамарки уходить? Характер у нее, конечно, еще тот, но баба хозяйственная, денежная. С такой никакой дефолт не страшен, потому что у нее есть чулок, а в чулке – зеленые бумажки, которые этот самый дефолт не берет.
Те из мужчин, кто был уверен, что Наташа с Валентином не встречается, звонили ей домой. Ее рейтинг как свободной женщины стремительно вырос.
И только один человек ей не звонил. И вообще не попадался на глаза. Словно его не было в городе. Да и на самой планете...
Но она знала, что Пальчевский никуда не делся. Время от времени кто-нибудь услужливо ей сообщал, где сейчас Валентин Николаевич, хотя Наташа не уставала повторять, что ее это не интересует. Ей не верили. Наоборот, ждали продолжения действия. Не могло же все просто так и окончиться. Кто-то должен был прервать затянувшийся антракт.
Некоторые заключали пари. Куда пойдет Валентин: к Наташе или к Тамаре? Откуда-то узнали, что Тамарка угрожала сопернице заказать ее. Очень смеялись. Типа, крутая, да?
Даже немногочисленные бандиты в городе во мнениях разделились. Одни считали, что Пальчевская в своем праве. А другие утверждали, что и Наташа честно заплатила. Ей предложили товар, она ответила. Без базара. Но вот что интересно, никто из болельщиков не осуждал Пальчевского. И не возмущался, как это он допустил, чтобы его продавали и покупали!
В один из дней, пробежав по цехам, Наташа вернулась к себе в лабораторию и застала там одну из приемщиц склада готовой продукции по имени Неля. Молодая женщина сразу бросилась к ней, задыхаясь от волнения.
– Наталья Петровна, мне надо с вами поговорить! Я узнала такое... такое... А еще говорят, что мексиканские сериалы взяты не из жизни. Оказывается, у нас бывает кое-что почище сериалов. Тамарка Пальчевская, между прочим, хуже Паулы из «Жестокого ангела»!
– Неля, – слегка улыбнулась Наталья, – а твоя новость до вечера не подождет?
– Наталья Петровна...
– Вот и приходи вечером ко мне домой, я тебя своей пиццей угощу.
Неля просияла, закивала головой – Наташина пицца славилась среди гурманов – и убежала к себе на склад.
Сколько же лет Наташа живет здесь? С тех пор как она окончила институт и Костя уговорил ее – они к тому времени уже были женаты и жили в доме с Наташиными родителями – переехать в этот маленький город. Подумала, посчитала. Выходило, шесть лет.
Рудины в то время копили деньги на квартиру. Тех, которые были уже отложены, на приличное жилье не хватало, а тут, как на грех, Константин встретил своего институтского товарища, который начинал новое дело. И этот товарищ так расписал свою идею, так увлек ею Костю, что тот, уговорив Наташу, отдал ему в качестве стартового капитала все накопленные деньги.
Если деньги и должны были вернуться, то не скоро. И тогда Костя решил уехать. Ему предложили работу в администрации автопредприятия – теперь уже другой его институтский товарищ, который опять поманил Рудина длинным рублем.
Наташа согласилась уехать с мужем. Ей хотелось оторваться от родителей. А то что же получилось? Ребенком с ними жила, а вышла замуж – тоже? И повод подвернулся кстати: заработать деньги. Другие, большие, а не те, что они с Костей получали после окончания института.
Видимо, и в самом деле деньги идут к деньгам. Потому что к Рудиным они идти не хотели. И товарищ по институту, который зазывал Костю к себе, тоже не оправдал их ожиданий, потому что спустя два месяца после приезда молодых супругов он оказался замешанным в какой-то афере с государственными деньгами и надолго уехал в дальние края. Как шутил Костя, на стройки народного хозяйства.
А потом погиб Костя.
Наташа не думала, будто это город убил Константина, но с некоторых пор к городу у нее было настороженное отношение. Что еще ей от него ожидать? Словно он был человеком. Недобрым и коварным.
Теперь у нее хоть была своя квартира, а деньги, за которыми они сюда поехали, так и не обнаружились. Пропали и деньги, которые Костя вложил в дело друга.
Правда, время от времени тот Наташе звонил и опять просил ее немного подождать, потому что вот еще чуть-чуть, и у него все получится, и тогда он отдаст долю Константина. Он и сейчас бы мог отдать, но тогда все рухнет, тогда чего было и начинать. Месяца через три, максимум четыре она получит свои деньги обратно, между прочим, с неплохими процентами! Но верилось в сияющие перспективы с трудом.
От этих неутешительных итогов Наташе и вовсе стало тоскливо, потому предполагаемый приход Нели ее взбудоражил. Эта девочка относилась к Наташе с обожанием, хотя совсем немного поработала когда-то под ее началом. Напоминала Наташе восторженного щенка.
– Наталья Петровна! – И глаза, влажные от чувств.
Все необходимое для пиццы Наташа закупила по дороге домой. Взяла и тесто. Обычно она его делала сама, но сегодня для этого у нее было мало времени.
Она готовила и думала о том, что может рассказать ей Неля? Сериал «Жестокий ангел» Наташа не смотрела – с работы на него никак не успевала, – потому даже приблизительно не знала, кто такая Паула. И что такого могла сделать Тамара хуже пресловутой злодейки?
Тут Наташа с опозданием спохватилась: а почему Неля считает, что это должно быть ей интересно? Но сама и посмеялась: уж если весь город знает, как она покупала Пальчевского, сложить два и два всякий сможет.
Нелино обожание произрастало из истории ее жизни, в которую Наташа поневоле вмешалась. Юная девушка приехала из глубинки – прежде Наташа думала, что глубже глубинки уже не бывает. Оказалось, за двести километров от городка есть село, в котором живут сто с небольшим жителей, и именно оттуда приехала Неля Новикова, только что окончившая десятилетку. Приехала на работу в город.
Чувствовала она себя в городе неуютно, всего боялась, но поскольку была красива, то поневоле стала объектом внимания мужчин. Один из них пригласил ее к себе жить в комнату в малосемейке.
Мужчина был симпатичен, нахален и считал, что женщин знает как облупленных.
По испуганным глазам девушки он понял, что она для него легкая добыча, и уволок ее в свою комнату прямо с вокзала.
Девушка оказалась не испорченной цивилизацией: считала, что слово мужчины – закон, что своего благодетеля она должна слушаться беспрекословно. И потому мужественно терпела его загулы, запои и битье.
А однажды и вовсе попала в безнадежную ситуацию: мужчине ее покорность надоела, и в один прекрасный день он выгнал Нелю на улицу.
Девушки-лаборантки рассказывали, что Нелька – тогда ей было всего восемнадцать лет, на семь лет меньше, чем самой Наташе, – ночует где придется. Если не застукают – на фабрике, в комнате отдыха. Выгонят сторожа – идет на вокзал.
Наташа в ту пору все еще отходила от самого страшного события в своей жизни – гибели мужа, а когда ей стали рассказывать про Нельку, в ней что-то будто лопнуло. Какая-то пелена разорвалась, и в эту трещину проглянула картина безрадостной жизни одной глупой девчонки, по сравнению с которой жизнь Наташи выглядела если и не слишком благополучной, то по крайней мере всем обеспеченной.
У этой же девочки не было даже самого необходимого – жилья.
В тот же день она отыскала Нелю на рабочем месте и наказала дождаться ее к концу дня.
В ту же ночь Неля ночевала у нее в только обживаемой пока квартире. Наташе не хотелось как-то ее благоустраивать, что-то покупать. Даже стол застилать чем-нибудь, кроме пусть и красивой, но клеенки.
Пока Наташа принимала душ, Неля достала откуда-то скатерть. Накрыла стол. Поставила хрусталь и положила серебряные вилки.
Заметив удивление на лице своего кумира, сконфуженно пояснила:
– Скатерть у вас, Наталья Петровна, в кухонном шкафу лежала. Не надо было доставать?
– Я и забыла, что она у меня есть. Кажется, на Восьмое марта подарили.
Она углядела, что на полке с цветами расцвел кактус – Наташа этого даже не заметила, – и поставила горшочек на стол.
– Чтоб красиво было, – пояснила она.
Откуда у девчонки из бедной крестьянской семьи была такая тяга всеми способами украшать свой быт? А Наташа, в семье которой были и скатерти, и хорошая посуда, до ее прихода обходилась клеенкой. Не кто иной, как Неля, заставила ее устыдиться и взять себя в руки.
На другой день на работе Наташа... ну да, она как раз к Пальчевскому тогда обратилась, потому что директор был в командировке, главный инженер – в отпуске и Валентин как главный механик его замещал.
В общем, стараниями технолога Рудиной Неле дали комнату в малосемейке. Совсем крохотную, но девушка была рада до смерти. У нее появилось собственное жилье!
С тех пор она и боготворила свою спасительницу. Что же она узнала такое, о чем торопилась сообщить своей обожаемой Наталье Петровне?
Некоторые итальянские рецепты предлагали сыр в пицце класть на тесто, а потом уже составляющие: мясо, колбасу, специи, помидоры. Наташа считала, что сыром надо посыпать содержимое пиццы, тогда из духовки блюдо появляется с аппетитной корочкой, каковая и придает пицце особый вкус.
Помидоры были невероятно дорогие, но Наташа не пожалела, взяла две штуки на шестьдесят рублей. Обойтись томатной пастой можно было бы, но вкус у пиццы получался уже не тот.
Подготовленное блюдо отправилось в духовку. Теперь оставалось дождаться гостью.
Глава седьмая
А гостья пришла как раз в то время, когда Наташа вынимала противень из духовки и по кухне плыл аромат готовой пиццы.
Девушка прямо-таки светилась от восторга. Обожаемая Наталья Петровна накрыла стол для нее одной.
– Ты можешь называть меня просто Наташей, – улыбнулась ей красивая хозяйка.
– Хорошо, Наталья Петровна, – улыбнулась польщенная Неля, но называть технолога по-свойски так и не смогла.
Теперь уж Неле не пришлось бы пенять Наташе на скромность сервировки. Как ни странно, та помнила, что именно девушка говорила ей: надо, чтобы было красиво.
Потому сегодня Наташа решила показать, что тоже любит и умеет ценить красивое. Они сидели за столом, накрытым белоснежной скатертью, с подсвечником на три свечи.
Они выпили по рюмочке красного вина – правда, гостья с удовольствием выпила бы водки, но ей не предложили. В конце концов, вино к пицце, которая тает во рту, тоже неплохо.
Вначале говорили о всякой ерунде – в основном о работе, но у Нели терпения надолго не хватило. Так что, побыстрее дожевав последний кусок, гостья поерзала на стуле и осторожно спросила:
– Можно, я буду рассказывать?
– Конечно.
– Тут на днях мы с Виктором – у меня друг появился, водитель «газели» – были в гостях. И я познакомилась с одной женщиной, которая в обувном магазине работает. Маргаритой звать...
Наташа про себя удивилась: город у них, конечно, маленький, но не настолько же... А впрочем, мало ли Маргарит работают продавщицами обуви! Она даже отмахнулась от собственной догадки, мол, слишком много совпадений.
– ...Слово за слово, мы с ней разговорились. Про фильм «Жестокий ангел». Там одна молодая женщина, Паула, чтобы мужчину к себе привязать, беременной притворилась. А он уж больно о ребеночке мечтал... А Маргарита мне и говорит: «У меня одна подруга есть, Тамарой звать, точь-в-точь как эта Паула... Короче, встречалась она с парнем, который не хотел на ней жениться. Она и так и эдак, а он – ни в какую! Она возьми и скажи, мол, беременная я. Опять никакого движения. Тогда она через месяц приходит к нему и говорит: „Ты сгубил мою жизнь. Я сделала аборт, а врач сказал, что у меня теперь не будет детей. Кто на мне на такой женится?!“
– И зачем ты мне об этом рассказываешь? – спросила Наташа, боясь даже подумать о том, что это та самая Тамара, с именем которой она уже третий день спать ложится.
– Давайте, Наталья Петровна, я вам до конца расскажу, и вы все поймете, – проговорила Неля. – Томка эта, оказывается, детей и так иметь не могла. Она еще в шестнадцать лет чем-то переболела. Маргарита говорила, но я не запомнила. Короче, мужчину этого она застыдила: «Мне теперь один выход – с моста да в реку!» И что вы думаете? Мужчина ей и говорит: «Раз я виноват, свою вину перед тобой искуплю».
– Искупил?
– Так ведь женился. Я тоже до последнего не понимала, о ком она говорит. А она все рассказывает: Тамарка вконец обнаглела, все свои унижения ему припомнила. Издевалась над ним как могла, а он все терпел. Так что она учудила? За ящик водки отдала его своей подруге. Только тут он и не выдержал. Ушел от нее насовсем. Правда, Тамарка считает, что все равно его вернет. Из принципа.
Нелька замолчала, украдкой взглянув на бесстрастное Наташино лицо.
– Ты рассказала мне об этом, потому что думаешь, будто я хочу Пальчевского от жены увести?
– Нет, я так не думаю. – Неля отчаянно замотала головой, словно хотела ее оторвать от шеи. – Потому что Валентин Николаевич не из тех, кого можно увести. И он вовсе не подкаблучник. Просто он вину свою искупал, а никто об этом не догадывался!
Наташа подивилась горячности молодой женщины.
– Тебе нравится наш главный механик?
– Как человек, – на всякий случай уточнила Неля. – Конечно, он и как мужчина видный, только не для меня. Я это чувствую, и все.
– Что значит – не для тебя? – торопливо сказала Наташа, словно собираясь убедить Нелю в обратном. – Перед любовью все равны.
Та засмеялась и снисходительно посмотрела на нее.
– В любви, Наталья Петровна, человек тоже ищет пару. Хорошая получилась бы пара: я и Валентин Николаевич! Главный механик и простая работница!
– Ладно, я согласна, разговор у нас с тобой свернул не в ту сторону. Скажи, тебе понравилась моя пицца?
– Намного лучше, чем в «Макдоналдсе», – призналась Неля и рассмеялась в ответ на удивление Наташи. – Конечно, вы не знаете. На вокзале у нас есть кафешка, ее так называют.
Наташа подняла рюмку.
– Давай, Неля, выпьем за тебя. Пусть твоя жизнь наладится и ты найдешь себе пару, о какой мечтаешь.
От чувств Неля так резко стукнула своей рюмкой о рюмку Наташи, что та переломилась в ножке, и яркое красное пятно тотчас обезобразило белоснежную скатерть.
– Пригласили меня в гости, нескладеху такую, – расстроилась девушка и даже всплакнула, – я вам всю посуду переколочу.
– Всю – не получится, – пошутила Наташа, и обе рассмеялись.
Но после своего конфуза гостья в прежнее настроение уже не пришла и заторопилась домой.
Несомненно, рассказанное Нелей было бомбой. Оно могло взорвать остатки брака Пальчевских, но... По крайней мере Наташа такой информацией никогда бы не воспользовалась.
И не потому, что не могла определиться в своем отношении к Валентину, а потому, что считала применение подобных методов ниже своего достоинства. Тамара в свое время ни перед чем не остановилась, чтобы Пальчевского на себе женить. И чем все кончилось?..
Но что-то все же от Нелиной информации Наташа получила. Недостающий кусочек мозаики, благодаря которому стала видна вся картина. И удивительное терпение Валентина. И уверенность Тамары в том, что она останется хозяйкой положения. Наташа перестала чувствовать к Пальчевскому снисходительную жалость, которая так мешала ей в отношениях между ними. Если это можно назвать отношениями.
Тогда чего же не смогла простить мужу Тамара? Безоговорочности, с которой он поверил в ее ложь? Или того, что, кроме жалости и чувства вины, он ничего так и не смог к ней почувствовать? Она ждала любви?
Затертая поговорка, что на чужом несчастье своего счастья не построишь, словно засияла новой гранью. Была Тамара счастлива? Хоть ненадолго? Ведь она получила мужчину, который не должен был ей принадлежать. Как бы украла. У кого-то.
Но тут Наташа себя остановила. Опять про принадлежность. От слова «принадлежать» до слова «продать» такое маленькое расстояние – Наташа смогла в этом убедиться. Да и почему она так уверена, что Валентин не был с Тамарой счастлив? Сам он вообще ничего такого не говорил. А сейчас, между прочим, избегал Наташу. Ему стыдно за то, что шепнул ей: «Купи меня, Наташа, не пожалеешь!» Или за то, что это была всего лишь минутная слабость?
Сколько же Пальчевские прожили в супружестве? Когда Наташа приехала в город, они уже два года жили вместе, а теперь недавно отметили восьмую годовщину свадьбы. Это срок!
Она вспомнила шутку: одного мужчину стали поздравлять с серебряной свадьбой. Вы, говорили ему, прожили с женой в мире и согласии двадцать пять лет. А он заметил: «Подождите еще пять лет, и мы сможем отметить тридцатилетнюю войну!»
Могла бы вспомнить и поговорку: на чужой каравай рот не разевай! Шесть лет жила рядом с мужчиной, на которого и внимания не обращала, а теперь только о нем и думает.
Она легла на кушетку как была, в спортивном костюме, и принялась размышлять. Пустить все на самотек или что-то делать? Например, позвонить Валентину. Но тут же она вздрогнула, как наяву представив себе Тамару и ее яростный шепот: «Выбирай, на чьей ты стороне!»
Тамару вообще-то можно понять. Восемь лет – это вам не кот начихал! Пальчевские прожили их бок о бок, какая бы тайна между ними ни стояла...
Наташа схватилась за голову, которая в последнее время прямо-таки пухла от разных мыслей. Подумать только, если бы Тамара не затеяла свою шутку с продажей, они с Валентином могли бы прожить еще много-много лет.
Неужели судьба человека может зависеть от такой вот нелепости?
Да и Наташа... Разве она не прошла бы по жизни мимо Валентина, не подумав о нем как о мужчине, могущем ее всерьез взволновать.
Покойный Костя никогда бы не оказался в положении Пальчевского. Он бы не позволил сыграть с собой такую шутку.
Женился бы он на Тамаре, начни она его шантажировать? Если бы да кабы... Нет, не женился бы, это можно с уверенностью сказать.
О мертвых ничего или хорошо. Но все же, почему? Потому, что он был жесток. Или, может, жестче Валентина. Однажды он обидел Наташу тем, что в ответ на ее вполне искренние слезы сказал:
– Прекрати, меня на ваши женские штучки не возьмешь.
При том, что он Наташу любил и не был с ней груб...
Такое впечатление, что до сего времени жизнь Наташи текла размеренно – по крайней мере последние три года, а теперь вдруг в ее течении образовались пороги.
Все три года после смерти мужа Наташа жила будто во сне. То есть в привычном сне. Раз в год ездила в отпуск к родителям. Они купили участок в тридцати километрах от города, в горах, возле быстрой горной речки, прозрачной и холоднющей, так что зубы ломило, если пить из нее воду.
Девушка прямо-таки светилась от восторга. Обожаемая Наталья Петровна накрыла стол для нее одной.
– Ты можешь называть меня просто Наташей, – улыбнулась ей красивая хозяйка.
– Хорошо, Наталья Петровна, – улыбнулась польщенная Неля, но называть технолога по-свойски так и не смогла.
Теперь уж Неле не пришлось бы пенять Наташе на скромность сервировки. Как ни странно, та помнила, что именно девушка говорила ей: надо, чтобы было красиво.
Потому сегодня Наташа решила показать, что тоже любит и умеет ценить красивое. Они сидели за столом, накрытым белоснежной скатертью, с подсвечником на три свечи.
Они выпили по рюмочке красного вина – правда, гостья с удовольствием выпила бы водки, но ей не предложили. В конце концов, вино к пицце, которая тает во рту, тоже неплохо.
Вначале говорили о всякой ерунде – в основном о работе, но у Нели терпения надолго не хватило. Так что, побыстрее дожевав последний кусок, гостья поерзала на стуле и осторожно спросила:
– Можно, я буду рассказывать?
– Конечно.
– Тут на днях мы с Виктором – у меня друг появился, водитель «газели» – были в гостях. И я познакомилась с одной женщиной, которая в обувном магазине работает. Маргаритой звать...
Наташа про себя удивилась: город у них, конечно, маленький, но не настолько же... А впрочем, мало ли Маргарит работают продавщицами обуви! Она даже отмахнулась от собственной догадки, мол, слишком много совпадений.
– ...Слово за слово, мы с ней разговорились. Про фильм «Жестокий ангел». Там одна молодая женщина, Паула, чтобы мужчину к себе привязать, беременной притворилась. А он уж больно о ребеночке мечтал... А Маргарита мне и говорит: «У меня одна подруга есть, Тамарой звать, точь-в-точь как эта Паула... Короче, встречалась она с парнем, который не хотел на ней жениться. Она и так и эдак, а он – ни в какую! Она возьми и скажи, мол, беременная я. Опять никакого движения. Тогда она через месяц приходит к нему и говорит: „Ты сгубил мою жизнь. Я сделала аборт, а врач сказал, что у меня теперь не будет детей. Кто на мне на такой женится?!“
– И зачем ты мне об этом рассказываешь? – спросила Наташа, боясь даже подумать о том, что это та самая Тамара, с именем которой она уже третий день спать ложится.
– Давайте, Наталья Петровна, я вам до конца расскажу, и вы все поймете, – проговорила Неля. – Томка эта, оказывается, детей и так иметь не могла. Она еще в шестнадцать лет чем-то переболела. Маргарита говорила, но я не запомнила. Короче, мужчину этого она застыдила: «Мне теперь один выход – с моста да в реку!» И что вы думаете? Мужчина ей и говорит: «Раз я виноват, свою вину перед тобой искуплю».
– Искупил?
– Так ведь женился. Я тоже до последнего не понимала, о ком она говорит. А она все рассказывает: Тамарка вконец обнаглела, все свои унижения ему припомнила. Издевалась над ним как могла, а он все терпел. Так что она учудила? За ящик водки отдала его своей подруге. Только тут он и не выдержал. Ушел от нее насовсем. Правда, Тамарка считает, что все равно его вернет. Из принципа.
Нелька замолчала, украдкой взглянув на бесстрастное Наташино лицо.
– Ты рассказала мне об этом, потому что думаешь, будто я хочу Пальчевского от жены увести?
– Нет, я так не думаю. – Неля отчаянно замотала головой, словно хотела ее оторвать от шеи. – Потому что Валентин Николаевич не из тех, кого можно увести. И он вовсе не подкаблучник. Просто он вину свою искупал, а никто об этом не догадывался!
Наташа подивилась горячности молодой женщины.
– Тебе нравится наш главный механик?
– Как человек, – на всякий случай уточнила Неля. – Конечно, он и как мужчина видный, только не для меня. Я это чувствую, и все.
– Что значит – не для тебя? – торопливо сказала Наташа, словно собираясь убедить Нелю в обратном. – Перед любовью все равны.
Та засмеялась и снисходительно посмотрела на нее.
– В любви, Наталья Петровна, человек тоже ищет пару. Хорошая получилась бы пара: я и Валентин Николаевич! Главный механик и простая работница!
– Ладно, я согласна, разговор у нас с тобой свернул не в ту сторону. Скажи, тебе понравилась моя пицца?
– Намного лучше, чем в «Макдоналдсе», – призналась Неля и рассмеялась в ответ на удивление Наташи. – Конечно, вы не знаете. На вокзале у нас есть кафешка, ее так называют.
Наташа подняла рюмку.
– Давай, Неля, выпьем за тебя. Пусть твоя жизнь наладится и ты найдешь себе пару, о какой мечтаешь.
От чувств Неля так резко стукнула своей рюмкой о рюмку Наташи, что та переломилась в ножке, и яркое красное пятно тотчас обезобразило белоснежную скатерть.
– Пригласили меня в гости, нескладеху такую, – расстроилась девушка и даже всплакнула, – я вам всю посуду переколочу.
– Всю – не получится, – пошутила Наташа, и обе рассмеялись.
Но после своего конфуза гостья в прежнее настроение уже не пришла и заторопилась домой.
Несомненно, рассказанное Нелей было бомбой. Оно могло взорвать остатки брака Пальчевских, но... По крайней мере Наташа такой информацией никогда бы не воспользовалась.
И не потому, что не могла определиться в своем отношении к Валентину, а потому, что считала применение подобных методов ниже своего достоинства. Тамара в свое время ни перед чем не остановилась, чтобы Пальчевского на себе женить. И чем все кончилось?..
Но что-то все же от Нелиной информации Наташа получила. Недостающий кусочек мозаики, благодаря которому стала видна вся картина. И удивительное терпение Валентина. И уверенность Тамары в том, что она останется хозяйкой положения. Наташа перестала чувствовать к Пальчевскому снисходительную жалость, которая так мешала ей в отношениях между ними. Если это можно назвать отношениями.
Тогда чего же не смогла простить мужу Тамара? Безоговорочности, с которой он поверил в ее ложь? Или того, что, кроме жалости и чувства вины, он ничего так и не смог к ней почувствовать? Она ждала любви?
Затертая поговорка, что на чужом несчастье своего счастья не построишь, словно засияла новой гранью. Была Тамара счастлива? Хоть ненадолго? Ведь она получила мужчину, который не должен был ей принадлежать. Как бы украла. У кого-то.
Но тут Наташа себя остановила. Опять про принадлежность. От слова «принадлежать» до слова «продать» такое маленькое расстояние – Наташа смогла в этом убедиться. Да и почему она так уверена, что Валентин не был с Тамарой счастлив? Сам он вообще ничего такого не говорил. А сейчас, между прочим, избегал Наташу. Ему стыдно за то, что шепнул ей: «Купи меня, Наташа, не пожалеешь!» Или за то, что это была всего лишь минутная слабость?
Сколько же Пальчевские прожили в супружестве? Когда Наташа приехала в город, они уже два года жили вместе, а теперь недавно отметили восьмую годовщину свадьбы. Это срок!
Она вспомнила шутку: одного мужчину стали поздравлять с серебряной свадьбой. Вы, говорили ему, прожили с женой в мире и согласии двадцать пять лет. А он заметил: «Подождите еще пять лет, и мы сможем отметить тридцатилетнюю войну!»
Могла бы вспомнить и поговорку: на чужой каравай рот не разевай! Шесть лет жила рядом с мужчиной, на которого и внимания не обращала, а теперь только о нем и думает.
Она легла на кушетку как была, в спортивном костюме, и принялась размышлять. Пустить все на самотек или что-то делать? Например, позвонить Валентину. Но тут же она вздрогнула, как наяву представив себе Тамару и ее яростный шепот: «Выбирай, на чьей ты стороне!»
Тамару вообще-то можно понять. Восемь лет – это вам не кот начихал! Пальчевские прожили их бок о бок, какая бы тайна между ними ни стояла...
Наташа схватилась за голову, которая в последнее время прямо-таки пухла от разных мыслей. Подумать только, если бы Тамара не затеяла свою шутку с продажей, они с Валентином могли бы прожить еще много-много лет.
Неужели судьба человека может зависеть от такой вот нелепости?
Да и Наташа... Разве она не прошла бы по жизни мимо Валентина, не подумав о нем как о мужчине, могущем ее всерьез взволновать.
Покойный Костя никогда бы не оказался в положении Пальчевского. Он бы не позволил сыграть с собой такую шутку.
Женился бы он на Тамаре, начни она его шантажировать? Если бы да кабы... Нет, не женился бы, это можно с уверенностью сказать.
О мертвых ничего или хорошо. Но все же, почему? Потому, что он был жесток. Или, может, жестче Валентина. Однажды он обидел Наташу тем, что в ответ на ее вполне искренние слезы сказал:
– Прекрати, меня на ваши женские штучки не возьмешь.
При том, что он Наташу любил и не был с ней груб...
Такое впечатление, что до сего времени жизнь Наташи текла размеренно – по крайней мере последние три года, а теперь вдруг в ее течении образовались пороги.
Все три года после смерти мужа Наташа жила будто во сне. То есть в привычном сне. Раз в год ездила в отпуск к родителям. Они купили участок в тридцати километрах от города, в горах, возле быстрой горной речки, прозрачной и холоднющей, так что зубы ломило, если пить из нее воду.