Страница:
То, что трудно объяснимо…
Взят ли рассказ Платона «с потолка», или он основывается на знании каких-либо реальных фактов? Еще первый переводчик «Диалогов» на русский язык профессор Карпов заметил, что, если не предположить для многих фактов, приводимых Платоном, основы в виде каких-то исторических источников, мы должны будем допустить, что знаменитый философ древности обладал даром невероятной прозорливости. В самом деле, Платон упоминает о письме, позабытом современными ему греками. Долгое время это сообщение никем не принималось всерьез. Но вот в конце прошлого столетия археологи открывают на территории Греции культуру, предшествовавшую классической античности, и находят загадочные письмена. Через много десятилетий, уже в 50-х годах нашего века, наконец удается прочесть их — и они оказываются написанными на греческом языке!
Египет, город Саис, храм богини Нейт. Таков адрес источника предания об Атлантиде, указанный Платоном. По мнению ряда египтологов, если бы в Египте действительно существовало такое предание, нельзя назвать более подходящего места для его хранения.
Саис был крупнейшим центром культа богини Нейт, которая обычно изображалась в образе женщины с луком и стрелами в руках. Одним из ее титулов был «Та, что открывает дороги», то есть ведет фараона дорогой побед. Древнейшие египетские тексты повествуют о богине, именуя ее «отцом отцов и матерью матерей». И с самого раннего времени образ Нейт связан с водой: она, «дочь Нила», часто изображается в паре с крокодилоголовым богом Сухесом.
Многие египтологи считают, что богиня Нейт происходит из Ливии: ливийцы татуировались знаком Нейт, а один из египетских текстов (правда, не очень древний) прямо говорит о ее ливийском происхождении. А ведь племена ливийцев населяли всю Северо-Западную Африку вплоть до берегов Атлантики. Не могло ли какое-либо ливийское предание от этих берегов дойти до Саиса и остаться в архивах жрецов богини Нейт?
В диалоге «Тимей» Платон сообщает, что атланты наступали с запада и угрожали Египту. Действительно, египтянам приходилось отражать могучий натиск западных пришельцев, так называемых народов моря, наступавших в союзе с ливийцами на земли «страны пирамид». Но вряд ли «народы моря» были легендарными атлантами: во-первых, они пришли сюда не за 9 тысяч лет до Платона, а каких-то 500–600 лет; во-вторых, под «народами моря» древние египтяне подразумевали этрусков, греков-ахейцев, карийцев и другие известные науке народы.
Собственно говоря, и само название «атланты» не придумано самим Платоном. Знаменитый Геродот упоминает об атлантах в главе, посвященной народам Ливии; народ атлантов, по его словам, обитает в горах Атласа. Но Геродот ни словом не обмолвился о затонувшей Атлантиде, о ней спустя полстолетие человечеству поведали «Диалоги» Платона.
Египет, город Саис, храм богини Нейт. Таков адрес источника предания об Атлантиде, указанный Платоном. По мнению ряда египтологов, если бы в Египте действительно существовало такое предание, нельзя назвать более подходящего места для его хранения.
Саис был крупнейшим центром культа богини Нейт, которая обычно изображалась в образе женщины с луком и стрелами в руках. Одним из ее титулов был «Та, что открывает дороги», то есть ведет фараона дорогой побед. Древнейшие египетские тексты повествуют о богине, именуя ее «отцом отцов и матерью матерей». И с самого раннего времени образ Нейт связан с водой: она, «дочь Нила», часто изображается в паре с крокодилоголовым богом Сухесом.
Многие египтологи считают, что богиня Нейт происходит из Ливии: ливийцы татуировались знаком Нейт, а один из египетских текстов (правда, не очень древний) прямо говорит о ее ливийском происхождении. А ведь племена ливийцев населяли всю Северо-Западную Африку вплоть до берегов Атлантики. Не могло ли какое-либо ливийское предание от этих берегов дойти до Саиса и остаться в архивах жрецов богини Нейт?
В диалоге «Тимей» Платон сообщает, что атланты наступали с запада и угрожали Египту. Действительно, египтянам приходилось отражать могучий натиск западных пришельцев, так называемых народов моря, наступавших в союзе с ливийцами на земли «страны пирамид». Но вряд ли «народы моря» были легендарными атлантами: во-первых, они пришли сюда не за 9 тысяч лет до Платона, а каких-то 500–600 лет; во-вторых, под «народами моря» древние египтяне подразумевали этрусков, греков-ахейцев, карийцев и другие известные науке народы.
Собственно говоря, и само название «атланты» не придумано самим Платоном. Знаменитый Геродот упоминает об атлантах в главе, посвященной народам Ливии; народ атлантов, по его словам, обитает в горах Атласа. Но Геродот ни словом не обмолвился о затонувшей Атлантиде, о ней спустя полстолетие человечеству поведали «Диалоги» Платона.
Загадка ждет решения
Пожалуй, трудно найти культурного человека, который бы не читал об Атлантиде. Затонувшему материку посвящали свои произведения Конан-Дойль и Валерий Брюсов, Пьер Бенуа и Алексей Толстой. Да и в наши дни появляются симфонии и живописные полотна, стихи и рассказы, повествующие об Атлантиде.
Предание Платона побудило ученых к серьезному изучению дна Атлантики, проблем происхождения материков и океанов, исследованию джунглей Амазонии и судьбы древних американских культур. Благодаря спору об Атлантиде, спору, история которого насчитывает уже почти два с половиной тысячелетия, были подняты важнейшие проблемы археологии, этнографии, истории культуры и искусства и других наук. Все это сослужило лишь пользу науке.
Но до сей поры не найдено ни одного памятника, ни одной песчинки, которая бы рассказала нам о затонувшем материке. Если бы удалось найти хотя бы одно здание, одну статую, одну-единственную табличку с атлантскими письменами, она поразила бы человечество, она была бы ценнее для науки, чем все золото Перу, все памятники Египта, все глиняные книги великих библиотек Двуречья. Эти слова принадлежат Игнатиусу Донелли, чья нашумевшая книга «Атлантида. Мир, существовавший до потопа» выдержала в первые же годы после выхода в свет почти двадцать изданий. Донелли выразил надежду, что, быть может, не пройдет и столетия, как драгоценности, статуи, оружие и утварь из Атлантиды украсят лучшие музеи мира, а в библиотеках появятся переводы атлантских надписей, которые прольют новый свет на прошлое человечества и на все великие вопросы, перед которыми в недоумении остановились мыслители нашего времени.
Решающее слово остается пока за геологами. Если будет твердо и неопровержимо доказано, что опускание суши в Атлантике произошло на памяти человечества, тогда ученые должны будут пересматривать заново очень и очень многие страницы древней и древнейшей истории человечества. Но если столь же убедительно будет доказано, что суша в Атлантическом океане погрузилась задолго до появления людей на земле, тогда труды атлантологов придется сдать в архив, признать правоту ученика Платона Аристотеля, сказавшего, что Атлантиду создал тот же человек, кто ее и разрушил.
Пожалуй, лучше всего современное состояние вопроса об Атлантиде выразил знаменитый норвежский путешественник и исследователь Тур Хейердал. В пользу легенды Платона, сказал он, «пока что не существует ни единого доказательства — ни исторического, ни биологического, ни археологического… Но так же ненаучно было бы категорически отрицать возможное существование затонувшего населенного материка в Атлантике, пока мы не докажем, что после появления человека такого материка никогда не существовало». Поэтому «любители романтических грез о затонувшей Атлантиде вольны предаваться фантазиям. Но самое лучшее, что они пока смогут сделать по отношению к критически настроенным ученым, это сказать: вы не опровергли еще существования Атлантиды».
«…Перед моими глазами расстилался мертвый город — груда развалин с рухнувшими крышами, обвалившимися стенами, опрокинутыми арками храмов, лежащими на земле колоннами.
Вдали, на равнине, высились развалины гигантского водопровода; ближе к подножию горы виднелись остатки величественного Акрополя, формы которого чем-то напоминали афинский Парфенон; там — отдельные, сохранившиеся участки набережной, уголки античного порта, служившего приютом торговым кораблям и военным триремам; еще дальше — длинные линии обрушившихся стен — следы бывших улиц…»
Сколько раз эта заманчивая картина рисовалась взору мечтателей и романтиков! Как хотелось наконец-то увидеть ее воочию, а не на страницах фантастического романа (мы привели цитату из романа Жюля Верна «20 000 лье под водой»). И если действительно со дна Атлантики будет извлечен хотя бы один предмет, принадлежащий культуре атлантов, свидетельство Платона и все косвенные данные в его пользу приобретут силу доказательств и наряду с египтологией, ассирологией, американистикой и другими науками, изучающими древние культуры, появится научная атлантология, дисциплина, посвященная исчезнувшей культуре Атлантиды.
Предание Платона побудило ученых к серьезному изучению дна Атлантики, проблем происхождения материков и океанов, исследованию джунглей Амазонии и судьбы древних американских культур. Благодаря спору об Атлантиде, спору, история которого насчитывает уже почти два с половиной тысячелетия, были подняты важнейшие проблемы археологии, этнографии, истории культуры и искусства и других наук. Все это сослужило лишь пользу науке.
Но до сей поры не найдено ни одного памятника, ни одной песчинки, которая бы рассказала нам о затонувшем материке. Если бы удалось найти хотя бы одно здание, одну статую, одну-единственную табличку с атлантскими письменами, она поразила бы человечество, она была бы ценнее для науки, чем все золото Перу, все памятники Египта, все глиняные книги великих библиотек Двуречья. Эти слова принадлежат Игнатиусу Донелли, чья нашумевшая книга «Атлантида. Мир, существовавший до потопа» выдержала в первые же годы после выхода в свет почти двадцать изданий. Донелли выразил надежду, что, быть может, не пройдет и столетия, как драгоценности, статуи, оружие и утварь из Атлантиды украсят лучшие музеи мира, а в библиотеках появятся переводы атлантских надписей, которые прольют новый свет на прошлое человечества и на все великие вопросы, перед которыми в недоумении остановились мыслители нашего времени.
Решающее слово остается пока за геологами. Если будет твердо и неопровержимо доказано, что опускание суши в Атлантике произошло на памяти человечества, тогда ученые должны будут пересматривать заново очень и очень многие страницы древней и древнейшей истории человечества. Но если столь же убедительно будет доказано, что суша в Атлантическом океане погрузилась задолго до появления людей на земле, тогда труды атлантологов придется сдать в архив, признать правоту ученика Платона Аристотеля, сказавшего, что Атлантиду создал тот же человек, кто ее и разрушил.
Пожалуй, лучше всего современное состояние вопроса об Атлантиде выразил знаменитый норвежский путешественник и исследователь Тур Хейердал. В пользу легенды Платона, сказал он, «пока что не существует ни единого доказательства — ни исторического, ни биологического, ни археологического… Но так же ненаучно было бы категорически отрицать возможное существование затонувшего населенного материка в Атлантике, пока мы не докажем, что после появления человека такого материка никогда не существовало». Поэтому «любители романтических грез о затонувшей Атлантиде вольны предаваться фантазиям. Но самое лучшее, что они пока смогут сделать по отношению к критически настроенным ученым, это сказать: вы не опровергли еще существования Атлантиды».
«…Перед моими глазами расстилался мертвый город — груда развалин с рухнувшими крышами, обвалившимися стенами, опрокинутыми арками храмов, лежащими на земле колоннами.
Вдали, на равнине, высились развалины гигантского водопровода; ближе к подножию горы виднелись остатки величественного Акрополя, формы которого чем-то напоминали афинский Парфенон; там — отдельные, сохранившиеся участки набережной, уголки античного порта, служившего приютом торговым кораблям и военным триремам; еще дальше — длинные линии обрушившихся стен — следы бывших улиц…»
Сколько раз эта заманчивая картина рисовалась взору мечтателей и романтиков! Как хотелось наконец-то увидеть ее воочию, а не на страницах фантастического романа (мы привели цитату из романа Жюля Верна «20 000 лье под водой»). И если действительно со дна Атлантики будет извлечен хотя бы один предмет, принадлежащий культуре атлантов, свидетельство Платона и все косвенные данные в его пользу приобретут силу доказательств и наряду с египтологией, ассирологией, американистикой и другими науками, изучающими древние культуры, появится научная атлантология, дисциплина, посвященная исчезнувшей культуре Атлантиды.
По следам сынов Солнца
Египет — страна чудес
Колоссальные пирамиды и сфинксы; статуи, весом доходящие до тысячи тонн; великолепные храмы и дворцы… Эти древние памятники издавна привлекали внимание европейцев. Еще во времена античности греки и римляне с восторгом и удивлением писали о «стране чудес» Египте и о его монументах из камня. Знаменитый сфинкс в Гизе, высеченный из огромной скалы. «Поющие» колоссы Мемнона, на рассвете издающие странные плачущие звуки…
А пирамида Хеопса («Большая пирамида Гизе»), высота которой 147 метров! Почти целый километр должен пройти путник, прежде чем обойдет пирамиду со всех сторон. Самый большой христианский храм, собор св. Петра в Риме, мог бы свободно уместиться в этой гробнице, да еще с лондонским собором св. Павла в придачу.
На укладку пирамиды пошло 2 миллиона 300 тысяч плит; каждая из них весит более двух тонн. (Если перевозить эти камни по железной дороге, понадобилось бы 600 тысяч вагонов, а состав протянулся бы на удвоенное расстояние от Волгограда до Парижа!)
Неподалеку от пирамиды Хеопса стоят другие колоссы, и путешественник с удивлением констатирует, что, хотя эти отесанные камни — плод чьих-то рук, едва верится, что это сооружение могло быть сделано человеческими руками.
Кто создал их? И когда? Ведь они были покрыты прахом древности уже во времена Гомера и Геродота. Что за люди воздвигали эти гигантские пирамиды и статуи? Ответить на этот вопрос могли только тысячи надписей, высеченных на пирамидах и скалах, на статуях и храмах. Знаки фантастических существ и геометрические фигуры, изображения людей, животных, растений, небесных тел, оружия, домашней утвари, музыкальных инструментов, и все это в хаотической смеси, как казалось на первый взгляд.
О чем говорят загадочные письмена? Какие тайны они скрывают? Что передают они: звуки, слоги, слова или целые предложения? Историк Геродот, оратор, писатель и философ Цицерон, «отец церкви» Климент Александрийский и географ Страбон, поэт Лукан и мистик Плотин — все они, а также многие другие античные авторы в той или иной мере пытались разгадать смысл таинственных знаков на пирамидах и обелисках.
Египтяне употребляют двоякое письмо: одно называется священным, другое — народным, свидетельствовал 25 веков тому назад знаменитый Геродот, побывавший в Египте.
Вырезанные на камне изображения — это магические знаки, решил шесть веков спустя римский поэт Лукан.
Египтяне имеют три разновидности-письма: иероглифику, то есть священное письмо, высеченное на камне; иератику — священное письмо жреческих книг и эпистолографику — письмо для повседневного употребления, счел известный богослов Климент Александрийский, живший во II в. н. э. (он-то и ввел в обиход слово «иероглифы», то есть «священные высеченные знаки»).
Египетское письмо имеет символический характер: каждый иероглиф обозначает целое слово или даже фразу, заявил историк Плутарх, живший на рубеже I и II вв. н. э.
Знаменитый автор «Золотого осла» Апулей неоднократно упоминает «чудные письмена египетские», «удивительные египетские иероглифы», «книги, исполненные письменами, совсем неизвестными», передающие «в коротких словах весь смысл и все содержание священных таинств и молитв; из них одни изображены в виде различных зверей; другие составляют из себя неразрешимый узел, иные круглые наподобие колеса, иные развиты различным образом; и сие единственно, дабы непосвященные, будучи любопытны, не могли ничего понять в сиих книгах».
А пирамида Хеопса («Большая пирамида Гизе»), высота которой 147 метров! Почти целый километр должен пройти путник, прежде чем обойдет пирамиду со всех сторон. Самый большой христианский храм, собор св. Петра в Риме, мог бы свободно уместиться в этой гробнице, да еще с лондонским собором св. Павла в придачу.
На укладку пирамиды пошло 2 миллиона 300 тысяч плит; каждая из них весит более двух тонн. (Если перевозить эти камни по железной дороге, понадобилось бы 600 тысяч вагонов, а состав протянулся бы на удвоенное расстояние от Волгограда до Парижа!)
Неподалеку от пирамиды Хеопса стоят другие колоссы, и путешественник с удивлением констатирует, что, хотя эти отесанные камни — плод чьих-то рук, едва верится, что это сооружение могло быть сделано человеческими руками.
Кто создал их? И когда? Ведь они были покрыты прахом древности уже во времена Гомера и Геродота. Что за люди воздвигали эти гигантские пирамиды и статуи? Ответить на этот вопрос могли только тысячи надписей, высеченных на пирамидах и скалах, на статуях и храмах. Знаки фантастических существ и геометрические фигуры, изображения людей, животных, растений, небесных тел, оружия, домашней утвари, музыкальных инструментов, и все это в хаотической смеси, как казалось на первый взгляд.
О чем говорят загадочные письмена? Какие тайны они скрывают? Что передают они: звуки, слоги, слова или целые предложения? Историк Геродот, оратор, писатель и философ Цицерон, «отец церкви» Климент Александрийский и географ Страбон, поэт Лукан и мистик Плотин — все они, а также многие другие античные авторы в той или иной мере пытались разгадать смысл таинственных знаков на пирамидах и обелисках.
Египтяне употребляют двоякое письмо: одно называется священным, другое — народным, свидетельствовал 25 веков тому назад знаменитый Геродот, побывавший в Египте.
Вырезанные на камне изображения — это магические знаки, решил шесть веков спустя римский поэт Лукан.
Египтяне имеют три разновидности-письма: иероглифику, то есть священное письмо, высеченное на камне; иератику — священное письмо жреческих книг и эпистолографику — письмо для повседневного употребления, счел известный богослов Климент Александрийский, живший во II в. н. э. (он-то и ввел в обиход слово «иероглифы», то есть «священные высеченные знаки»).
Египетское письмо имеет символический характер: каждый иероглиф обозначает целое слово или даже фразу, заявил историк Плутарх, живший на рубеже I и II вв. н. э.
Знаменитый автор «Золотого осла» Апулей неоднократно упоминает «чудные письмена египетские», «удивительные египетские иероглифы», «книги, исполненные письменами, совсем неизвестными», передающие «в коротких словах весь смысл и все содержание священных таинств и молитв; из них одни изображены в виде различных зверей; другие составляют из себя неразрешимый узел, иные круглые наподобие колеса, иные развиты различным образом; и сие единственно, дабы непосвященные, будучи любопытны, не могли ничего понять в сиих книгах».
Завеса над тайной
Письмена Египта доступны лишь посвященным, знающим таинства магии, ибо сами письмена эти являются магическими. Эта мысль долго и цепко держалась в сознании людей античности, средних веков и даже нового времени. Эту мысль поддерживал авторитет Гораполлона, египетского жреца, жившего в IV в. н. э. и написавшего большой трактат «Иероглифика». В этом двухтомном труде приводились подробные толкования загадочных иероглифов.
Например, знак, изображающий страусовое перо, по мнению Гораполлона, передает понятие справедливости, ибо в крыльях страуса все перья равны по величине. Другой знак, который Гораполлон трактовал как изображение пальмовой ветви, означал, по его мнению, понятие «год», ибо пальмовое дерево дает 12 ветвей в год, по одной каждый месяц. Изображение рта, по Гораполлону, означает понятие «змея», так как «вся сила змеи во рту». Фигура коршуна означает слово «мать», потому что «среди коршунов имеются только самки».
Подобными глубокомысленными символическими толкованиями заполнены десятки страниц труда Гораполлона. И труд этот практически служил единственным источником для тех людей, которые пытались разгадать тайну иероглифов. Иероглифы нельзя читать, их нужно толковать, Эта мысль прочно утвердилась в сознании людей эпохи Возрождения и нового времени. «Жрец Гораполлон из Нилаполиса создал вокруг египетского иероглифического письма плотную завесу мистицизма», — писал академик Струве.
Афанасий Кирхер, следуя путем Гораполлона, «перевел» множество древнеегипетских надписей на обелисках. Но перевод его был ультрафантастическим: например, иероглифы, передающие простые слова «Осирис говорит», он истолковал такой фразой: «Жизнь вещей после победы над Тифоном, влажность природы благодаря бдительности Анубиса». Впрочем, и богу Осирису нашлось место в «переводах» Кирхера: титул императора Домициана «автократор» он «прочитал» следующим образом: «Осирис — создатель плодородия и всей растительности, производительную способность которого низводит с неба в свое царство святой Мофта».
Труды Кирхера породили массу последователей и «переводчиков». Тщетно пытался итальянский гуманист Джамбаттиста Вико едко высмеять фантазии Кирхера. Заклятье таинственности продолжало тяготеть над древними письменами, порождая гипотезы одну фантастичнее другой. Француз де Гинь считал, что только «древние китайские письмена должны дать нам истолкование памятников Египта». Швед Страленберг, путешествовавший по Сибири, первобытные изображения на енисейских скалах счел иероглифами, «обозначающими нечто сокровенное символами и письменами, какие были в употреблении у египтян, скрывавших в них тайны своей религии».
Одни люди видели в иероглифах символы, скрывавшие мистические тайны. Другие же, напротив, объявляли письмена Египта обыкновенным орнаментом, который выдавался жрецами за таинственные, якобы им одним доступные письмена. Или в лучшем случае объявлялось, что иероглифы — это «многочисленные эмблемы, относящиеся исключительно к астрономии, календарю и земледельческим работам».
Клерикально настроенные авторы были убеждены, что египтяне исповедовали древнюю религию иудеев и что «еврейский язык был тем языком, на котором говорили в Египте, в эпоху, когда под предводительством Моисея евреи покинули эту страну после четырехсотлетнего в ней пребывания». На стенах египетских храмов пытались прочесть перевод сотого псалма Давида, и даже в 19 веке появлялись заявления о том, что египетские тексты содержат главы из Библии, а все иероглифы надо трактовать как буквы, передающие слова еврейского языка.
Граф Пален с помощью трудов Гораполлона, «мистики чисел» пифагорийцев и кабалы за одну ночь расшифровал иероглифы, избежав, по его собственным словам, «тех ошибок, которые являются следствием слишком долгих раздумий». Но своеобразный рекорд фантазерства установил немецкий профессор Витте, объявивший древние обелиски Египта, ровно, как и пирамиды, творениями природы, а не человеческих рук: они появились якобы в результате…вулканических извержений, а надписи на этих памятниках — это результат работы особого рода улиток, источивших камень.
Например, знак, изображающий страусовое перо, по мнению Гораполлона, передает понятие справедливости, ибо в крыльях страуса все перья равны по величине. Другой знак, который Гораполлон трактовал как изображение пальмовой ветви, означал, по его мнению, понятие «год», ибо пальмовое дерево дает 12 ветвей в год, по одной каждый месяц. Изображение рта, по Гораполлону, означает понятие «змея», так как «вся сила змеи во рту». Фигура коршуна означает слово «мать», потому что «среди коршунов имеются только самки».
Подобными глубокомысленными символическими толкованиями заполнены десятки страниц труда Гораполлона. И труд этот практически служил единственным источником для тех людей, которые пытались разгадать тайну иероглифов. Иероглифы нельзя читать, их нужно толковать, Эта мысль прочно утвердилась в сознании людей эпохи Возрождения и нового времени. «Жрец Гораполлон из Нилаполиса создал вокруг египетского иероглифического письма плотную завесу мистицизма», — писал академик Струве.
Афанасий Кирхер, следуя путем Гораполлона, «перевел» множество древнеегипетских надписей на обелисках. Но перевод его был ультрафантастическим: например, иероглифы, передающие простые слова «Осирис говорит», он истолковал такой фразой: «Жизнь вещей после победы над Тифоном, влажность природы благодаря бдительности Анубиса». Впрочем, и богу Осирису нашлось место в «переводах» Кирхера: титул императора Домициана «автократор» он «прочитал» следующим образом: «Осирис — создатель плодородия и всей растительности, производительную способность которого низводит с неба в свое царство святой Мофта».
Труды Кирхера породили массу последователей и «переводчиков». Тщетно пытался итальянский гуманист Джамбаттиста Вико едко высмеять фантазии Кирхера. Заклятье таинственности продолжало тяготеть над древними письменами, порождая гипотезы одну фантастичнее другой. Француз де Гинь считал, что только «древние китайские письмена должны дать нам истолкование памятников Египта». Швед Страленберг, путешествовавший по Сибири, первобытные изображения на енисейских скалах счел иероглифами, «обозначающими нечто сокровенное символами и письменами, какие были в употреблении у египтян, скрывавших в них тайны своей религии».
Одни люди видели в иероглифах символы, скрывавшие мистические тайны. Другие же, напротив, объявляли письмена Египта обыкновенным орнаментом, который выдавался жрецами за таинственные, якобы им одним доступные письмена. Или в лучшем случае объявлялось, что иероглифы — это «многочисленные эмблемы, относящиеся исключительно к астрономии, календарю и земледельческим работам».
Клерикально настроенные авторы были убеждены, что египтяне исповедовали древнюю религию иудеев и что «еврейский язык был тем языком, на котором говорили в Египте, в эпоху, когда под предводительством Моисея евреи покинули эту страну после четырехсотлетнего в ней пребывания». На стенах египетских храмов пытались прочесть перевод сотого псалма Давида, и даже в 19 веке появлялись заявления о том, что египетские тексты содержат главы из Библии, а все иероглифы надо трактовать как буквы, передающие слова еврейского языка.
Граф Пален с помощью трудов Гораполлона, «мистики чисел» пифагорийцев и кабалы за одну ночь расшифровал иероглифы, избежав, по его собственным словам, «тех ошибок, которые являются следствием слишком долгих раздумий». Но своеобразный рекорд фантазерства установил немецкий профессор Витте, объявивший древние обелиски Египта, ровно, как и пирамиды, творениями природы, а не человеческих рук: они появились якобы в результате…вулканических извержений, а надписи на этих памятниках — это результат работы особого рода улиток, источивших камень.
Заклятие тайны исчезает
Но параллельно с возникновением все новых фантазий и домыслов шаг за шагом продвигалось изучение египетских письмен, которое после двух тысяч лет исканий, заблуждений, находок и разочарований завершилось полным триумфом научной мысли. Гораполлон на многие столетия предопределил поиски ключа к древним письменам, предложив ложный путь. Но в труде этого жреца имелись и совершенно правильные чтения иероглифов, хотя сопровождались они фантастическими толкованиями. Так, например, иероглиф «гусь» действительно передавал слово «сын», как сообщал о том Гораполлон. Но объяснение, что «гусь — самая чадолюбивая птица», а потому-де знак гуся и передает понятие «сын», было, конечно, чистой фантазией Гораполлона. Точно так же, правильно указав, что иероглиф «заяц» означает слово «открывать», Гораполлон снабдил это указание фантастическим комментарием: читать надо так потому, что «заяц всегда держит свои уши открытыми».
Афанасий Кирхер давал «переводы» текстов, которые могли соперничать по фантазии с «объяснениями» Гораполлона. Но и он первым дал совершенно верную мысль: чтобы понять смысл иероглифов, необходимо изучить современный коптский язык, который является потомком древнеегипетского. Французский востоковед де Гинь считал китайцев египетскими колонистами, но он же правильно прочитал иероглифы, передававшие царское имя «Менес», и высказал верную мысль о том, что египтяне пользовались иероглифической системой письма, построенной на тех же принципах, что и китайская.
Однако собственно дешифровка египетских иероглифов началась лишь после того, как в 1799 г. в дельте Нила был обнаружен знаменитый Розеттский камень — кусок черного базальта, испещренный письменами. Уже с первого взгляда можно было установить, что вверху камня имелась иероглифическая надпись, а внизу — надпись, сделанная греческими буквами. Между ними был третий текст, записанный неведомыми дотоле знаками. Перевод греческой надписи заставил радостно забиться сердца многих людей, мечтавших раскрыть тайну страны пирамид: в ней говорилось, что данный текст, почетный декрет времени Птоломеев, высечен на камне «священными, туземными и эллинскими буквами», то есть на трех языках Египта времен правления Птоломеев: на древнем (жреческом), на разговорном языке той эпохи и на греческом.
Швед Окерблад и француз де Саси немедленно принялись за изучение «туземных» букв (или, как называют их египтологи, «демотических знаков»), и уже через три года после находки камня был составлен алфавит этих «демотических знаков». Но все попытки разгадать смысл «священных букв», иероглифов, терпели неудачу, пока Розеттским камнем не занялся известный английский ученый Томас Юнг. Это был удивительный человек, ухитрившийся в течение своей жизни изучить основные явления, связанные со зрением, обучиться в совершенстве искусству канатоходца, установить закон интерференции света, постичь в совершенстве искусство каллиграфа, сделать открытия в области акустики, уже в 15 лет изучить восемь языков, стать физиком, физиологом, врачом, лингвистом и дешифровщиком!
Юнг сопоставил «священные» и «туземные» знаки Розеттского камня и по сходству некоторых из них определил, что «туземное» письмо — это всего лишь скорописный вариант «священного». Подсчитав число знаков в демотической, «туземной», части надписи, он получил внушительное число — более сотни знаков. Естественно, что ни в одном алфавите нет такого количества букв. Значит, «туземное» (а следовательно, и «священное») письмо передает понятия, а не звуки речи. И лишь в виде исключения чужеземные имена, например греческие, могли писаться иероглифами, передающими звуки.
Томас Юнг правильно определил смысл более 70 групп и отдельных иероглифов, сумел верно найти звуковое значение 5 «алфавитных» иероглифов (получив их в результате анализа имен Птоломея и царицы Береники). Но он не сумел сделать главного — раскрыть систему письма. Удалось это сделать гениальному французскому ученому Жану Франсуа Шампольону.
Афанасий Кирхер давал «переводы» текстов, которые могли соперничать по фантазии с «объяснениями» Гораполлона. Но и он первым дал совершенно верную мысль: чтобы понять смысл иероглифов, необходимо изучить современный коптский язык, который является потомком древнеегипетского. Французский востоковед де Гинь считал китайцев египетскими колонистами, но он же правильно прочитал иероглифы, передававшие царское имя «Менес», и высказал верную мысль о том, что египтяне пользовались иероглифической системой письма, построенной на тех же принципах, что и китайская.
Однако собственно дешифровка египетских иероглифов началась лишь после того, как в 1799 г. в дельте Нила был обнаружен знаменитый Розеттский камень — кусок черного базальта, испещренный письменами. Уже с первого взгляда можно было установить, что вверху камня имелась иероглифическая надпись, а внизу — надпись, сделанная греческими буквами. Между ними был третий текст, записанный неведомыми дотоле знаками. Перевод греческой надписи заставил радостно забиться сердца многих людей, мечтавших раскрыть тайну страны пирамид: в ней говорилось, что данный текст, почетный декрет времени Птоломеев, высечен на камне «священными, туземными и эллинскими буквами», то есть на трех языках Египта времен правления Птоломеев: на древнем (жреческом), на разговорном языке той эпохи и на греческом.
Швед Окерблад и француз де Саси немедленно принялись за изучение «туземных» букв (или, как называют их египтологи, «демотических знаков»), и уже через три года после находки камня был составлен алфавит этих «демотических знаков». Но все попытки разгадать смысл «священных букв», иероглифов, терпели неудачу, пока Розеттским камнем не занялся известный английский ученый Томас Юнг. Это был удивительный человек, ухитрившийся в течение своей жизни изучить основные явления, связанные со зрением, обучиться в совершенстве искусству канатоходца, установить закон интерференции света, постичь в совершенстве искусство каллиграфа, сделать открытия в области акустики, уже в 15 лет изучить восемь языков, стать физиком, физиологом, врачом, лингвистом и дешифровщиком!
Юнг сопоставил «священные» и «туземные» знаки Розеттского камня и по сходству некоторых из них определил, что «туземное» письмо — это всего лишь скорописный вариант «священного». Подсчитав число знаков в демотической, «туземной», части надписи, он получил внушительное число — более сотни знаков. Естественно, что ни в одном алфавите нет такого количества букв. Значит, «туземное» (а следовательно, и «священное») письмо передает понятия, а не звуки речи. И лишь в виде исключения чужеземные имена, например греческие, могли писаться иероглифами, передающими звуки.
Томас Юнг правильно определил смысл более 70 групп и отдельных иероглифов, сумел верно найти звуковое значение 5 «алфавитных» иероглифов (получив их в результате анализа имен Птоломея и царицы Береники). Но он не сумел сделать главного — раскрыть систему письма. Удалось это сделать гениальному французскому ученому Жану Франсуа Шампольону.
…И камни заговорили!
Юнг был неплохим лингвистом. Но по сравнению с Шампольоном, знавшим коптский язык как свой родной французский, он был, конечно, дилетантом. Юнг не испытывал интереса к культуре «столь глупого и легкомысленного народа», как называл он древних египтян. Шампольон уже в 17 лет написал книгу «Египет при фараонах», доставившую ему звание академика. Юнг считал, что письмо египтян не передает звуковую речь, тем самым следуя двухтысячелетней традиции, идущей от античных авторов. Шампольон смело порвал с этой традицией, и его новаторство принесло заслуженный успех.
Иероглифическое письмо передаст звуковую речь, а не «понятия», которые можно толковать на каком угодно языке. Таков был первый вывод Шампольона. Существуют три типа знаков: знаки-определители, которые не читаются, а только указывают на смысл слова (например, чтобы не спутать название «лев» от собственного имени «Лев», рядом с названием царя зверей ставится рисунок-знак, изображающий льва и т. п.); алфавитные знаки, передающие звуки языка; в, наконец, «корневые» знаки, передающие отдельные корни слов и даже целые слова. На этих «трех китах» стоит система письма древних египтян. На этих же «китах» стоят и все другие иероглифические письменности мира, как это показал ход дешифровок за истекшие полтора столетия со времени открытия Шампольона.
«Рамзес» и «Тутмос» (имена двух легендарных фараонов) были первыми египетскими словами, прочтенными Шампольоном. От разбора имен он переходит затем к разбору других слов и даже предложений и коротких текстов. В Италии, в городе Турине, он разбирает ящик с мелкими обрывками папируса, «полный ящик негодного хлама», как сказали ему сотрудники музея. Но этот «хлам» оказался полным списком всех древних царей Египта с указанием срока царствования — бесценный документ, проливающий свет на загадку страны пирамид!
В 1828 г. во главе научной экспедиции Шампольон выезжает в Египет и вскоре «целует египетскую землю, ступив на нее в первый раз после стольких лет нетерпеливого ожидания». Полтора года продолжается работа экспедиции. «Египет пройден шаг за шагом, и я останавливался всюду, где только время сохранило какие-либо остатки античного блеска; каждый памятник был предметом специального исследования; я попросил зарисовать все барельефы и скопировать все надписи, которые могли пролить свет на первоначальное состояние народа, имя которого связано с древнейшими литературными преданиями, — подводит итог своей экспедиции Шампольон. — Материалы, которые я собрал, превзошли мои ожидания. Мои портфели хранят в себе величайшие сокровища, и я считаю себя вправе сказать, что история Египта, его религии и созданного им искусства станет нам известна и будет правильно оценена только после опубликования рисунков, явившихся плодом моего путешествия». Но силы и здоровье Шампольона были подорваны долгими годами нужды и лишений. Вскоре после возвращения из Египта этот блестящий ученый, смелый новатор, сумевший рассеять туман мистицизма, который веками скрывал удивительную историю Древнего Египта, умирает.
Иероглифическое письмо передаст звуковую речь, а не «понятия», которые можно толковать на каком угодно языке. Таков был первый вывод Шампольона. Существуют три типа знаков: знаки-определители, которые не читаются, а только указывают на смысл слова (например, чтобы не спутать название «лев» от собственного имени «Лев», рядом с названием царя зверей ставится рисунок-знак, изображающий льва и т. п.); алфавитные знаки, передающие звуки языка; в, наконец, «корневые» знаки, передающие отдельные корни слов и даже целые слова. На этих «трех китах» стоит система письма древних египтян. На этих же «китах» стоят и все другие иероглифические письменности мира, как это показал ход дешифровок за истекшие полтора столетия со времени открытия Шампольона.
«Рамзес» и «Тутмос» (имена двух легендарных фараонов) были первыми египетскими словами, прочтенными Шампольоном. От разбора имен он переходит затем к разбору других слов и даже предложений и коротких текстов. В Италии, в городе Турине, он разбирает ящик с мелкими обрывками папируса, «полный ящик негодного хлама», как сказали ему сотрудники музея. Но этот «хлам» оказался полным списком всех древних царей Египта с указанием срока царствования — бесценный документ, проливающий свет на загадку страны пирамид!
В 1828 г. во главе научной экспедиции Шампольон выезжает в Египет и вскоре «целует египетскую землю, ступив на нее в первый раз после стольких лет нетерпеливого ожидания». Полтора года продолжается работа экспедиции. «Египет пройден шаг за шагом, и я останавливался всюду, где только время сохранило какие-либо остатки античного блеска; каждый памятник был предметом специального исследования; я попросил зарисовать все барельефы и скопировать все надписи, которые могли пролить свет на первоначальное состояние народа, имя которого связано с древнейшими литературными преданиями, — подводит итог своей экспедиции Шампольон. — Материалы, которые я собрал, превзошли мои ожидания. Мои портфели хранят в себе величайшие сокровища, и я считаю себя вправе сказать, что история Египта, его религии и созданного им искусства станет нам известна и будет правильно оценена только после опубликования рисунков, явившихся плодом моего путешествия». Но силы и здоровье Шампольона были подорваны долгими годами нужды и лишений. Вскоре после возвращения из Египта этот блестящий ученый, смелый новатор, сумевший рассеять туман мистицизма, который веками скрывал удивительную историю Древнего Египта, умирает.
Древнее — Среднее — Новое царства
27 сентября 1822 г., день, когда Франсуа Шампольон на заседании Парижской академии сделал доклад о дешифровке египетских иероглифов, считается днем рождения новой науки — египтологии. Но Шампольон изучал не только одни иероглифы. Многие памятники древней культуры были красочно и живо описаны им в «Письмах из Египта и Нубии».
Однако красочность и живость изложения отнюдь не главное достоинство научного исследования. Лингвистические работы Шампольона не потеряли своего значения и по сей день, чего нельзя сказать о его археологических изысканиях, страдавших поверхностностью. Основы археологии Египта заложил не француз Шампольон, а немецкий ученый Лепсиус, в течение многих лет детально, скрупулезно исследовавший памятники страны пирамид, не приходя в наивный восторг от находок, не делая различия между каменным колоссом и крохотной статуэткой. Шаг за шагом продвигается экспедиция Лепсиуса, и каждый шаг влечет за собой новые открытия. Только вблизи одного города — Мемфиса он открывает и исследует 67 пирамид фараонов и около 130 гробниц сановников и вельмож!
Лепсиус первым из египтологов дал четкое деление многовековой истории Египта на три периода: Древнее, Среднее и Новое царства. Древнее царство началось с объединения отдельных провинций-номов под властью фараона Менеса и кончилось смутами и распадом единого государства на отдельные враждующие между собой части. После двухсот лет смут и распрей эти части вновь объединяются под одним началом; это делает правитель города Фив Ментухотеп. Но страна еще не умиротворена. И только фараон Аменемхет I «восстановил то, что им было найдено пришедшим в упадок, то, что один город отнял у другого», свидетельствует надпись этого времени, названного Средним царством.
В эпоху Среднего царства сооружается знаменитый лабиринт — низкое здание, площадь которого занимала более 70 000 квадратных метров. («Я видел его и нашел, что оно выше всякого описания, — сообщает Геродот. — Лабиринт превосходит самые пирамиды».) В Египте развиваются литература, математика, медицина — время Среднего царства считается классической эпохой культуры и процветания. Но оно же и классическая эпоха гнета и самой безжалостной эксплуатации народа.
«Выходит человек из утробы матери своей, и тотчас коленопреклонен он перед начальником своим. Ребенок — прислужник у воина, юноша служит стрельцом, старик отдан в земледельцы, мужчина же — в воины. Хромой отдан в привратники, слепой — в кормящего скот, — говорят древние папирусы. — Работы разные перед тобой. Проводит день прачечник в хождении вверх от воды и вниз к воде. Все его тело ослабло от побелки одежды соседей его каждый день и от стирки белья их. Горшечник вымаран в земле. Руки и ноги его полны глины, и подобен он тому, кто застрял в трясине… Плотник, который работает в судостроительной мастерской, переносит лес и складывает его. Если он выдает свою работу за вчерашний день сегодня, горе телу его!.. А надомник работает в поле. Тяжелее это всякой работы».
Однако красочность и живость изложения отнюдь не главное достоинство научного исследования. Лингвистические работы Шампольона не потеряли своего значения и по сей день, чего нельзя сказать о его археологических изысканиях, страдавших поверхностностью. Основы археологии Египта заложил не француз Шампольон, а немецкий ученый Лепсиус, в течение многих лет детально, скрупулезно исследовавший памятники страны пирамид, не приходя в наивный восторг от находок, не делая различия между каменным колоссом и крохотной статуэткой. Шаг за шагом продвигается экспедиция Лепсиуса, и каждый шаг влечет за собой новые открытия. Только вблизи одного города — Мемфиса он открывает и исследует 67 пирамид фараонов и около 130 гробниц сановников и вельмож!
Лепсиус первым из египтологов дал четкое деление многовековой истории Египта на три периода: Древнее, Среднее и Новое царства. Древнее царство началось с объединения отдельных провинций-номов под властью фараона Менеса и кончилось смутами и распадом единого государства на отдельные враждующие между собой части. После двухсот лет смут и распрей эти части вновь объединяются под одним началом; это делает правитель города Фив Ментухотеп. Но страна еще не умиротворена. И только фараон Аменемхет I «восстановил то, что им было найдено пришедшим в упадок, то, что один город отнял у другого», свидетельствует надпись этого времени, названного Средним царством.
В эпоху Среднего царства сооружается знаменитый лабиринт — низкое здание, площадь которого занимала более 70 000 квадратных метров. («Я видел его и нашел, что оно выше всякого описания, — сообщает Геродот. — Лабиринт превосходит самые пирамиды».) В Египте развиваются литература, математика, медицина — время Среднего царства считается классической эпохой культуры и процветания. Но оно же и классическая эпоха гнета и самой безжалостной эксплуатации народа.
«Выходит человек из утробы матери своей, и тотчас коленопреклонен он перед начальником своим. Ребенок — прислужник у воина, юноша служит стрельцом, старик отдан в земледельцы, мужчина же — в воины. Хромой отдан в привратники, слепой — в кормящего скот, — говорят древние папирусы. — Работы разные перед тобой. Проводит день прачечник в хождении вверх от воды и вниз к воде. Все его тело ослабло от побелки одежды соседей его каждый день и от стирки белья их. Горшечник вымаран в земле. Руки и ноги его полны глины, и подобен он тому, кто застрял в трясине… Плотник, который работает в судостроительной мастерской, переносит лес и складывает его. Если он выдает свою работу за вчерашний день сегодня, горе телу его!.. А надомник работает в поле. Тяжелее это всякой работы».