Александр Михайлович Кондратов
Погибшие цивилизации
Памяти моего отца — Кондратова Михаила Авдеевича, павшего в Великой Отечественной войне — посвящаю.
Предисловие
В публикуемой книге А. М. Кондратова «Погибшие цивилизации», охвачен очень широкий материал. Автор впервые в научно-популярной литературе освящает ряд новейших открытый и достижений в области истории древних цивилизаций Старого и Нового света. Некоторые из этих цивилизаций открыты совсем недавно. Многие вопросы еще ждут своего разрешения. Большая заслуга автора состоит в том, что он знакомит читателя с этими вопросами.
Автор уделял значительное внимание критике различных теорий, отрицающих универсальность законов развития человеческого общества. Это придает книге «Погибшие цивилизации» особую актуальность, так как в широкой прессе часто встречаются некритическое изложение необоснованных гипотез. Эта книга несомненно, вызовет интерес у широких кругов читателей и поможет ориентироваться в литературе, посвященной древним культурам нашей планеты.
Ю. В. Кнорозов. Доктор исторических наук.
Автор уделял значительное внимание критике различных теорий, отрицающих универсальность законов развития человеческого общества. Это придает книге «Погибшие цивилизации» особую актуальность, так как в широкой прессе часто встречаются некритическое изложение необоснованных гипотез. Эта книга несомненно, вызовет интерес у широких кругов читателей и поможет ориентироваться в литературе, посвященной древним культурам нашей планеты.
Ю. В. Кнорозов. Доктор исторических наук.
Открытие новых миров
«Земля имеет форму сундука»
Земля имеет форму сундука… Это не шутка — так всерьез учил один из культурнейших людей раннего средневековья византиец Козьма Индикоплов (т. е. плаватель в Индию). Земная суша изображалась им в виде прямоугольника, аккуратно разделенного на три части: Европу, Азию и Африку. Этот прямоугольник омывают волны Мирового океана, за которым есть еще одна земля, только меньших размеров. Там находится рай. Из рая, проходя под океаном, на нашу грешную Большую землю текут четыре великие реки: Нил, Тигр, Евфрат, Ганг. По краям земной тверди хрустальные стены. На них покоится небо, наподобие ящика накрывающее мир. На ночь солнце заходит за огромную гору, что находится на дальнем севере Земли. Византийский купец Козьма Индикоплов побывал в Турции, Египте, Индии и, возможно, на Цейлоне. Но он верил не своим глазам, а величайшему авторитету тех темных веков — авторитету Библии. И согласно ей, вопреки собственному опыту он стремился приспособить все, что видел, к библейским догматам о строении Вселенной. Книга Козьмы Индикоплова долгое время была главным пособием для людей Запада, пытавшихся узнать о мире и народах.
Но время не стоит на месте. И людям средневековья пришлось расширить свой географический кругозор. Правда, главной причиной были отнюдь не любознательность, а материальные побуждения.
Долгое время нищая средневековая Европа смотрела с завистью на богатый Арабский Восток, а купцы Генуи, Венеции и других портовых городов давно «точили зубы» на успехи и прибыли предприимчивых арабских, еврейских, сирийских, тунисских торговцев. Повод свести счеты нашелся: в земле «нечестивых мусульман» расположен святой город Иерусалим — «центр мира», хранящий гроб господень! Начинается эпоха крестовых походов.
На место нелепых басен о людях, имеющих уши размером с одеяло, о золотозубых рыбах, растущих на деревьях, и других «чудесах Востока» приходит реальное знание.
Годы идут. Расширяются границы мира. В далекие и опасные путешествия пускаются предприимчивые венецианские и генуэзские купцы, принося в христианскую Европу вести странные и удивительные. Мир, оказывается, велик, он простирается на многие тысячи верст на восток и юг от «центра мира» — города Иерусалима. Десяток «христианских Европ» поместится на бескрайних просторах Центральной Азии.
Но время не стоит на месте. И людям средневековья пришлось расширить свой географический кругозор. Правда, главной причиной были отнюдь не любознательность, а материальные побуждения.
Долгое время нищая средневековая Европа смотрела с завистью на богатый Арабский Восток, а купцы Генуи, Венеции и других портовых городов давно «точили зубы» на успехи и прибыли предприимчивых арабских, еврейских, сирийских, тунисских торговцев. Повод свести счеты нашелся: в земле «нечестивых мусульман» расположен святой город Иерусалим — «центр мира», хранящий гроб господень! Начинается эпоха крестовых походов.
На место нелепых басен о людях, имеющих уши размером с одеяло, о золотозубых рыбах, растущих на деревьях, и других «чудесах Востока» приходит реальное знание.
Годы идут. Расширяются границы мира. В далекие и опасные путешествия пускаются предприимчивые венецианские и генуэзские купцы, принося в христианскую Европу вести странные и удивительные. Мир, оказывается, велик, он простирается на многие тысячи верст на восток и юг от «центра мира» — города Иерусалима. Десяток «христианских Европ» поместится на бескрайних просторах Центральной Азии.
Кровавая заря
Европа начинает сбрасывать оковы феодальной раздробленности. Короли одолевают всесилие баронов и герцогов, епископов и аббатов. В этом им помогают мелкие дворяне и только-только вышедшая из пеленок буржуазия. Забрезжила заря нового времени. Одна за другой уходят в океан каравеллы, посылаемые португальским принцем Генрихом, прозванным Мореплавателем. Страшен и опасен путь вдоль негостеприимных берегов Западной Африки. Долги и мучительны попытки обойти «мыс Нет», который кажется краем света. Дорого обходятся казне экспедиции. Все чаще слышатся голоса недовольных действиями принца. Но вот с далеких берегов Африки приходят известия, сразу же заставившие умолкнуть критиков и объявить Генриха «новым Александром Македонским». Бесплодная пустыня сменяется обжитыми местами, сообщала в 1441 г. вернувшаяся из плавания экспедиция капитана Нуньо Тристана, и вот уже лиссабонцы с удивлением взирают на привезенных из-за моря первых черных рабов с курчавыми волосами, столь резко отличающихся от мавров с их темно-коричневой кожей. Начинается гнусная история работорговли. Через два года Тристан привозит новую партию захваченных рабов и продает их по дорогой цене в Лиссабоне. На следующий же год за прибыльным «живым товаром» устремляется один из слуг принца Генриха, Лансаротти, получивший от Генриха Мореплавателя лицензию на торговлю в Африке. Шесть кораблей отправляются в путь.
«Наш господь бог, воздающий по заслугам за каждое благое дело, пожелал, чтобы за труды на его службе они получили вознаграждение и плату за все свои усилия и расходы, а потому захватили они негров, мужчин, женщин и детей, 165 голов, не считая тех, которые погибли и были убиты», — пишет современник Генриха Мореплавателя.
Многие историки Запада окружили имя принца Генриха настоящим ореолом святости. «Эти губы не знали вина и никогда не касались женских уст. Никому из оскорблявших его не случалось слышать в ответ сурового слова брани», — с умилением пишет, например, немецкий историк Пешель. Но предоставим слово очевидцу деятельности Генриха хронисту Азураре:
«О небесный отец! Молю тебя, не дай моим слезам смутить мою совесть, ибо меня заставляет плакать от жалости к их страданиям не их (негров) религия, а их человеческая природа… Какое сердце оказалось бы столь черствым, чтобы не проникнуться чувством жалости при виде этих людей? Одни, опустив голову, с мокрым от слез лицом, глядели друг на друга; другие очень жалобно стонали, иные били себя руками по лицу, ложились ничком на землю, кое-кто выражал свои жалобы по обычаю своей страны, в похоронных причитаниях. И хотя мы не могли понять их речь, звуки ее вполне выражали всю их печаль. И чтобы еще более увеличить их страдания, появились тут то, кому было поручено распределение пленников; они начали отделять одного от другого, чтобы разбить их на пять равных партий, и пришлось разлучать отцов с сыновьями, мужей с женами, братьев с сестрами. Не обращали внимания ни на дружеские, ни на родственные отношения, каждый становился туда, куда выпал ему жребий… Как только пленных ставили в какую-нибудь группу, дети, видя, что их отцы попади в другую, изо всех сил вырывались и бросались к ним; матери обхватывали руками своих детей и ложились с ними на землю, и принимали удары, совсем не жалея своей плоти, лишь бы только не отпустить от себя детей».
На невиданное зрелище пришли посмотреть горожане и жители окрестных деревень. Присутствовал и принц Генрих со своей свитой. Но если простой люд пришел от увиденного в настолько сильное волнение, «что люди, распоряжавшиеся разделением (негров), немало были смущены», христианнейший и гуманнейший хладнокровно взирал, восседая на копе, на подлый дележ добычи. И тут же возвел Лансаротти в рыцарское звание, «щедро наградив его согласно заслугам и проявленным им высоким качествам», сообщает Азурара.
«Наш господь бог, воздающий по заслугам за каждое благое дело, пожелал, чтобы за труды на его службе они получили вознаграждение и плату за все свои усилия и расходы, а потому захватили они негров, мужчин, женщин и детей, 165 голов, не считая тех, которые погибли и были убиты», — пишет современник Генриха Мореплавателя.
Многие историки Запада окружили имя принца Генриха настоящим ореолом святости. «Эти губы не знали вина и никогда не касались женских уст. Никому из оскорблявших его не случалось слышать в ответ сурового слова брани», — с умилением пишет, например, немецкий историк Пешель. Но предоставим слово очевидцу деятельности Генриха хронисту Азураре:
«О небесный отец! Молю тебя, не дай моим слезам смутить мою совесть, ибо меня заставляет плакать от жалости к их страданиям не их (негров) религия, а их человеческая природа… Какое сердце оказалось бы столь черствым, чтобы не проникнуться чувством жалости при виде этих людей? Одни, опустив голову, с мокрым от слез лицом, глядели друг на друга; другие очень жалобно стонали, иные били себя руками по лицу, ложились ничком на землю, кое-кто выражал свои жалобы по обычаю своей страны, в похоронных причитаниях. И хотя мы не могли понять их речь, звуки ее вполне выражали всю их печаль. И чтобы еще более увеличить их страдания, появились тут то, кому было поручено распределение пленников; они начали отделять одного от другого, чтобы разбить их на пять равных партий, и пришлось разлучать отцов с сыновьями, мужей с женами, братьев с сестрами. Не обращали внимания ни на дружеские, ни на родственные отношения, каждый становился туда, куда выпал ему жребий… Как только пленных ставили в какую-нибудь группу, дети, видя, что их отцы попади в другую, изо всех сил вырывались и бросались к ним; матери обхватывали руками своих детей и ложились с ними на землю, и принимали удары, совсем не жалея своей плоти, лишь бы только не отпустить от себя детей».
На невиданное зрелище пришли посмотреть горожане и жители окрестных деревень. Присутствовал и принц Генрих со своей свитой. Но если простой люд пришел от увиденного в настолько сильное волнение, «что люди, распоряжавшиеся разделением (негров), немало были смущены», христианнейший и гуманнейший хладнокровно взирал, восседая на копе, на подлый дележ добычи. И тут же возвел Лансаротти в рыцарское звание, «щедро наградив его согласно заслугам и проявленным им высоким качествам», сообщает Азурара.
Морской путь в Индию
Аппетит приходит во время еды. Экспедиция Лансаротти состояла из шести кораблей. На следующий год к берегам Африки их отправилось уже 26 — целая флотилия!
Все дальше и дальше на юг в погоне за золотом и «черной слоновой костью» — рабами — отправляются португальские корабли. Открыто Гвинейское побережье, устье Нигера и Конго. В 1488 г. корабли Бартоломео Диаса достигают мыса Доброй Надежды и видят, что «берег тут поворачивает к северу и востоку по направлению к Эфиопии, давая великую надежду открыть Индию».
Осуществить это открытие Диасу не довелось: измученная команда потребовала возвращения на родину. И только девять лет спустя три корабля под адмиральским флагом Васко да Гамы отправляются морским путем в Индию.
Португальцы огибают мыс Доброй Надежды и плывут вдоль берега Восточной Африки, по дороге захватывая местных жителей и «тотчас же подвергая их пытке», чтобы узнать путь в Индию.
Португальцам повезло. К ним на корабль попадает лучший лоцман тех времен араб Ахмад ибн Маджид; под его опытным руководством корабли Васко да Гамы достигают 20 мая 1498 г. берегов далекой и чудесной Индии.
Казавшийся далеким и непостижимым Восток — вот он, за бортом! Достигнута заветная цель. Начинается новая кровавая страница истории христианской Европы — колониальные захваты, убийства, грабежи. («О, если бы я знал, что потом будет!» — восклицал впоследствии ибн Маджид.) Даже португальский вице-король Индии вынужден был признать, что португальцы пришли в Индию с мечом в одной руке и с распятием в другой. Португальский историк Аффонсу Раббе подтверждает это: «Первые конкистадоры Индии, по-видимому, были движимы только жаждой золота, которая почти неизбежно влечет за собой жажду крови». Что могла противопоставить разделенная на враждующие княжества Индия рвущимся к добыче жестоким и фанатичным португальцам, для которых грабеж был обычным явлением, а убийство «язычника» — «богоугодным делом»?
Португальцы направляют свои корабли не только к берегам Индии, их алчущий взор устремлен и на другие страны Востока. В 1507 г. эскадра Великого Аффонсу де Албукерки появляется в Персидском заливе, грабит и сжигает поселения. Всем пленным Великий Албукерки приказывает отрезать носы, мужчинам, кроме того, правые руки, а женщинам — уши. Вскоре португальцам с помощью тайных агентов удается захватить крупнейший порт Малакку и унести с собой добычу весом в три с половиной тонны (!) золота.
Пираты проникают на Индонезийский архипелаг и находят дорогу к «островам, пряностей» — Молуккам. Все дальше и дальше гонит португальцев жажда золота — к берегам Китая и Японии, к Новой Гвинее и Австралии. И везде они сеют смерть и разрушение…
Все дальше и дальше на юг в погоне за золотом и «черной слоновой костью» — рабами — отправляются португальские корабли. Открыто Гвинейское побережье, устье Нигера и Конго. В 1488 г. корабли Бартоломео Диаса достигают мыса Доброй Надежды и видят, что «берег тут поворачивает к северу и востоку по направлению к Эфиопии, давая великую надежду открыть Индию».
Осуществить это открытие Диасу не довелось: измученная команда потребовала возвращения на родину. И только девять лет спустя три корабля под адмиральским флагом Васко да Гамы отправляются морским путем в Индию.
Португальцы огибают мыс Доброй Надежды и плывут вдоль берега Восточной Африки, по дороге захватывая местных жителей и «тотчас же подвергая их пытке», чтобы узнать путь в Индию.
Португальцам повезло. К ним на корабль попадает лучший лоцман тех времен араб Ахмад ибн Маджид; под его опытным руководством корабли Васко да Гамы достигают 20 мая 1498 г. берегов далекой и чудесной Индии.
Казавшийся далеким и непостижимым Восток — вот он, за бортом! Достигнута заветная цель. Начинается новая кровавая страница истории христианской Европы — колониальные захваты, убийства, грабежи. («О, если бы я знал, что потом будет!» — восклицал впоследствии ибн Маджид.) Даже португальский вице-король Индии вынужден был признать, что португальцы пришли в Индию с мечом в одной руке и с распятием в другой. Португальский историк Аффонсу Раббе подтверждает это: «Первые конкистадоры Индии, по-видимому, были движимы только жаждой золота, которая почти неизбежно влечет за собой жажду крови». Что могла противопоставить разделенная на враждующие княжества Индия рвущимся к добыче жестоким и фанатичным португальцам, для которых грабеж был обычным явлением, а убийство «язычника» — «богоугодным делом»?
Португальцы направляют свои корабли не только к берегам Индии, их алчущий взор устремлен и на другие страны Востока. В 1507 г. эскадра Великого Аффонсу де Албукерки появляется в Персидском заливе, грабит и сжигает поселения. Всем пленным Великий Албукерки приказывает отрезать носы, мужчинам, кроме того, правые руки, а женщинам — уши. Вскоре португальцам с помощью тайных агентов удается захватить крупнейший порт Малакку и унести с собой добычу весом в три с половиной тонны (!) золота.
Пираты проникают на Индонезийский архипелаг и находят дорогу к «островам, пряностей» — Молуккам. Все дальше и дальше гонит португальцев жажда золота — к берегам Китая и Японии, к Новой Гвинее и Австралии. И везде они сеют смерть и разрушение…
Мексика, Юкатан, Анды
А тем временем на другом краю земли, в Америке, начинается не менее кровавая и жестокая расправа «во имя господа нашего Иисуса Христа» и во имя не менее чтимого «божества» — золота. Испанцы явились в Новый Свет «с крестом в руках и ненасытной жаждой золота в сердце», — писал очевидец испанского завоевания Америки. В первые годы открытия Америки эта жажда золота была мало удовлетворена: завоеватели находили здесь только нищие индейские племена. Разве могла сравниться эта земля своими богатствами с Индией, которую грабили португальцы? Но вскоре «ненасытная жажда золота» получила наконец удовлетворение. Испанцы узнают о богатых государствах майя и астеков, и в феврале 1519 г. вооруженный отряд под командованием Эрнандо Кортеса отправляется в поход, чтобы захватить индейские богатства «для бога, для короля, для себя и для своих друзей».
Испанцы высаживаются на побережье полуострова Юкатан. Благодаря огнестрельному оружию и лошадям (индейцы принимают всадников за сверхъестественные существа, составляющие одно целое с конями) испанцы одерживают победы над индейцами. Отряд Кортеса направляется в глубь Мексики, к столице могущественной державы астеков — Теночтитлану (ныне город Мехико). У городских ворот воинственных пришельцев встретил правитель астеков Монтесума.
«Мы не знали, что и сказать, мы не верили глазам своим. С одной стороны, на суше ряд больших городов, а на озерах — ряд других, и само озеро покрыто челнами… И перед нами великий город Мехико, а нас — нас только четыре сотни солдат!» — писал участник кортесовского похода Берналь Диас.
Вскоре испанцы захватывают Монтесуму в качестве заложника и от его имени управляют страной. Устанавливаются поборы, от астеков требуют золота и драгоценных камней. Астеки восстают. Смертельно ранен верховный вождь Монтесума, пытавшийся примирить восставших с захватчиками. «Молчи, негодяй, баба, рожденная, чтобы ткать и прясть, эти собаки держат тебя в плену, ты трус!» — кричат воины некогда могущественному повелителю и мечут в него стрелы и камни. Умирая, он отказался принять христианство.
Испанцы бегут из Теночтитлана, потеряв все свои пушки, почти, все огнестрельное оружие и лошадей. Завоевателям пришел бы бесславный конец… если бы не помощь индейцев. Астеков ненавидели и боялись все окружающие племена. А на испанцев они смотрели как на неожиданно появившихся избавителей от гнета державы Монтесумы. Десять тысяч лучших воинов выделяют Кортесу враги астеков. Начинается планомерное наступление на Теночтитлан. Силы испанцев возрастают, число их помощников и союзников также растет. Столица астеков отрезана от остальной страны. В город приходит голод, а вскоре после того, как испанцы разрушили водопровод, снабжавший водой Теночтитлан, осажденных, начинает одолевать жажда. Но, умирая от голода и жажды, астеки продолжают сопротивление. И когда взят последний квартал великой столицы, испанцы увидели, что он «был переполнен мертвецами, которые лежали повсюду: в домах, и каналах, и у самого озера; порой их было так много, что они лежали друг на дружке точно поленницы дров… Ведь погибло здесь почти все взрослое мужское население не только Мехико, но и окрестностей».
После взятия Теночтитлана испанцы вторглись на территории индейцев майя. Натравливая друг на друга враждующие города и племена, соратнику Кортеса Педро до Альворадо удалось захватить земли, на которых ныне расположены республики Гватемала, Гондурас и Никарагуа. Другой соратник Кортеса, Франсиско Монтеха, вторгся в Юкатан. Размеры городов и красота храмов разжигали аппетиты захватчиков, но только после двух десятилетий упорной борьбы испанцам удалось сломить сопротивление индейцев майя. На торжественном аутодафе духовный глава Юкатана и Гватемалы Диего де Ланда сжег последние уцелевшие от разграбления памятники культуры майя: статуи, художественные сосуды с изображениями и рукописи, написанные иероглифическим письмом.
Богатства Мексики, храмы и дворцы, полные золота и сокровищ, привлекали все новых завоевателей, рыскавших по всему Американскому континенту в поисках добычи. Хименес Кесада захватывает страну чибча-муисков (нынешняя Колумбия), грабит индейские могильники и вывозит из них золота больше, чем из какого-либо другого места в Америке. Бывший свинопас, а впоследствии вице-король Перу Франсиско Писарро, используя дворцовые распри, захватывает огромную империю инков. Затем, как и в Мексике, тут начинаются грабежи, восстания индейцев, жестоко подавленные. К середине XVI в. под властью испанцев огромная территория — от северной Мексики и Флориды до юга Американского материка.
Испанцы уничтожили около 15 миллионов индейцев. А вывоз чернокожих рабов из Африки «стоил» 100 миллионов жизней. В этом гнусном деле принимали участие не только испанцы и португальцы, к ним примкнули другие державы, мечтавшие о заморских колониях; Голландия, Франция, Англия.
Годы идут, Голландия, затем Англия становятся «владычицами морей». Испания и Португалия оттеснены конкурентами. Британская держава расширяет колониальные владения — и вновь льется кровь. Малая и Новая Зеландия, Австралия и Канада, Южная Африка и Индия… Пулей и водкой, силой и обманом пробивает дорогу к мировому господству английский капитализм. Гибнут самобытные культуры индейцев Северной Америки, жителей островов Океании, обитателей Африканского материка. Варварской бомбардировке и разграблению подвергают англичане Древний гвинейский город Бенин. В неравной борьбе погибает государство зулусов. Маори после долгих войн смогут удержать в своих руках только крохотный кусочек страны, некогда принадлежавшей им, — Новой Зеландии. Поголовно истреблено население Тасмании, аборигены Австралийского континента катастрофически вымирают.
То, что ускользает от разбоя государственного, достается разбойникам частным: пиратам, работорговцам, золотоискателям, авантюристам. В меньшем масштабе, но с большей изобретательностью они продолжают черное дело, начатое португальцами. В 1862 г. перуанские работорговцы захватывают в плен большую часть жителей острова Пасхи и тем самым наносят самобытной культуре острова смертельный удар. Остальное довершают миссионеры.
Эпидемии, пьянство, венерические болезни — все эти «приобретения цивилизации» косят тех, кто уцелел от пули. Старые традиции, древние верования умерли, новая христианская религия непонятна, мораль «белого человека» — мораль бандита. Забывается прежняя культура, прежний быт…
«Европейская культура единственная в мире»; «только христианство принесло свет несчастным дикарям»; «Европа спасла жалких и нищих язычников от прозябания в вековой тьме невежества»; «история мира — это история Европы».
Подобными фразами пестрели учебники, под такими лозунгами уничтожались не только «языческие идолы» и «дьявольские письмена», но и культурная самобытность и политическая независимость целых народов.
Испанцы высаживаются на побережье полуострова Юкатан. Благодаря огнестрельному оружию и лошадям (индейцы принимают всадников за сверхъестественные существа, составляющие одно целое с конями) испанцы одерживают победы над индейцами. Отряд Кортеса направляется в глубь Мексики, к столице могущественной державы астеков — Теночтитлану (ныне город Мехико). У городских ворот воинственных пришельцев встретил правитель астеков Монтесума.
«Мы не знали, что и сказать, мы не верили глазам своим. С одной стороны, на суше ряд больших городов, а на озерах — ряд других, и само озеро покрыто челнами… И перед нами великий город Мехико, а нас — нас только четыре сотни солдат!» — писал участник кортесовского похода Берналь Диас.
Вскоре испанцы захватывают Монтесуму в качестве заложника и от его имени управляют страной. Устанавливаются поборы, от астеков требуют золота и драгоценных камней. Астеки восстают. Смертельно ранен верховный вождь Монтесума, пытавшийся примирить восставших с захватчиками. «Молчи, негодяй, баба, рожденная, чтобы ткать и прясть, эти собаки держат тебя в плену, ты трус!» — кричат воины некогда могущественному повелителю и мечут в него стрелы и камни. Умирая, он отказался принять христианство.
Испанцы бегут из Теночтитлана, потеряв все свои пушки, почти, все огнестрельное оружие и лошадей. Завоевателям пришел бы бесславный конец… если бы не помощь индейцев. Астеков ненавидели и боялись все окружающие племена. А на испанцев они смотрели как на неожиданно появившихся избавителей от гнета державы Монтесумы. Десять тысяч лучших воинов выделяют Кортесу враги астеков. Начинается планомерное наступление на Теночтитлан. Силы испанцев возрастают, число их помощников и союзников также растет. Столица астеков отрезана от остальной страны. В город приходит голод, а вскоре после того, как испанцы разрушили водопровод, снабжавший водой Теночтитлан, осажденных, начинает одолевать жажда. Но, умирая от голода и жажды, астеки продолжают сопротивление. И когда взят последний квартал великой столицы, испанцы увидели, что он «был переполнен мертвецами, которые лежали повсюду: в домах, и каналах, и у самого озера; порой их было так много, что они лежали друг на дружке точно поленницы дров… Ведь погибло здесь почти все взрослое мужское население не только Мехико, но и окрестностей».
После взятия Теночтитлана испанцы вторглись на территории индейцев майя. Натравливая друг на друга враждующие города и племена, соратнику Кортеса Педро до Альворадо удалось захватить земли, на которых ныне расположены республики Гватемала, Гондурас и Никарагуа. Другой соратник Кортеса, Франсиско Монтеха, вторгся в Юкатан. Размеры городов и красота храмов разжигали аппетиты захватчиков, но только после двух десятилетий упорной борьбы испанцам удалось сломить сопротивление индейцев майя. На торжественном аутодафе духовный глава Юкатана и Гватемалы Диего де Ланда сжег последние уцелевшие от разграбления памятники культуры майя: статуи, художественные сосуды с изображениями и рукописи, написанные иероглифическим письмом.
Богатства Мексики, храмы и дворцы, полные золота и сокровищ, привлекали все новых завоевателей, рыскавших по всему Американскому континенту в поисках добычи. Хименес Кесада захватывает страну чибча-муисков (нынешняя Колумбия), грабит индейские могильники и вывозит из них золота больше, чем из какого-либо другого места в Америке. Бывший свинопас, а впоследствии вице-король Перу Франсиско Писарро, используя дворцовые распри, захватывает огромную империю инков. Затем, как и в Мексике, тут начинаются грабежи, восстания индейцев, жестоко подавленные. К середине XVI в. под властью испанцев огромная территория — от северной Мексики и Флориды до юга Американского материка.
Испанцы уничтожили около 15 миллионов индейцев. А вывоз чернокожих рабов из Африки «стоил» 100 миллионов жизней. В этом гнусном деле принимали участие не только испанцы и португальцы, к ним примкнули другие державы, мечтавшие о заморских колониях; Голландия, Франция, Англия.
Годы идут, Голландия, затем Англия становятся «владычицами морей». Испания и Португалия оттеснены конкурентами. Британская держава расширяет колониальные владения — и вновь льется кровь. Малая и Новая Зеландия, Австралия и Канада, Южная Африка и Индия… Пулей и водкой, силой и обманом пробивает дорогу к мировому господству английский капитализм. Гибнут самобытные культуры индейцев Северной Америки, жителей островов Океании, обитателей Африканского материка. Варварской бомбардировке и разграблению подвергают англичане Древний гвинейский город Бенин. В неравной борьбе погибает государство зулусов. Маори после долгих войн смогут удержать в своих руках только крохотный кусочек страны, некогда принадлежавшей им, — Новой Зеландии. Поголовно истреблено население Тасмании, аборигены Австралийского континента катастрофически вымирают.
То, что ускользает от разбоя государственного, достается разбойникам частным: пиратам, работорговцам, золотоискателям, авантюристам. В меньшем масштабе, но с большей изобретательностью они продолжают черное дело, начатое португальцами. В 1862 г. перуанские работорговцы захватывают в плен большую часть жителей острова Пасхи и тем самым наносят самобытной культуре острова смертельный удар. Остальное довершают миссионеры.
Эпидемии, пьянство, венерические болезни — все эти «приобретения цивилизации» косят тех, кто уцелел от пули. Старые традиции, древние верования умерли, новая христианская религия непонятна, мораль «белого человека» — мораль бандита. Забывается прежняя культура, прежний быт…
«Европейская культура единственная в мире»; «только христианство принесло свет несчастным дикарям»; «Европа спасла жалких и нищих язычников от прозябания в вековой тьме невежества»; «история мира — это история Европы».
Подобными фразами пестрели учебники, под такими лозунгами уничтожались не только «языческие идолы» и «дьявольские письмена», но и культурная самобытность и политическая независимость целых народов.
Открытие новых миров
Но еще задолго до того, как затрещала по швам колониальная система, перед глазами человечества шаг за шагом раскрывалась великая истина: нет, христианство не «единственная» и «истинная» религия, и Европа отнюдь не «колыбель культуры», а только маленький островок в архипелаге цивилизаций. Новые колумбы — археологи, историки, лингвисты — заново открыли Америку и Африку, Азию и Океанию.
Археологическое открытие новых миров началось в эпоху Великих географических открытий. Поэты и князья, дипломаты и даже «отцы церкви» — кардиналы и папы — в эпоху Возрождения проявляют интерес к памятникам древности, правда только к античным, история же первобытного общества, история других, неевропейских цивилизаций остается закрытой книгой для людей Ренессанса. Однако уже в XVII в. в сферу интересов любителей древностей попадают египетские, персидские, этрусские памятники. Поход Наполеона в Египет, дешифровка иероглифов гениальным Шампольоном, открытия великолепных памятников в долине Нила — все это ведет к созданию новой научной дисциплины — египтологии, основу которой заложил 12-томный труд немецкого ученого Лепсиуса «Памятники из Египта и Эфиопии», иллюстрированный 900 таблицами.
Примерно в это же время рождается и другая наука, изучающая новый, неведомый европейцам мир — мир древнего Двуречья. Библия, сочинения античного историка Геродота и халдейского жреца Бероса — вот и все источники, рассказывавшие о когда-то могущественной Ниневии, столице Ассирии, и о «матери городов» — Вавилоне. Источники казалось, малонадежные, ибо «много нелепостей болтают Геродот и другие писатели, уснащая свой рассказ небывальщиной, словно каким-то музыкальным мотивом, ритмом или приправой», писал еще великий античный географ Страбон. В XIX в. «небывальщина» стала явью: археологи находят развалины Ниневии и Вавилона, городов, упоминавшихся в Библии. Проходит время — и в земле Двуречья найдены еще более древние города, еще более древние книги, чем священная книга иудеев.
Впрочем, и история Европы началась задолго до мифической библейской даты сотворения мира. Генрих Шлиман, купец-миллионер и романтик-археолог, открывает неведомый дотоле мир догомеровской Греции, эгейскую культуру — предтечу античной культуры. Артур Эванс продолжает дело, начатое Шлиманом. На острове Крит он раскапывает легендарный Кносский дворец и другие памятники новой культуры, которая, говоря словами Эванса, действительно «исключительное явление — ничего греческого, ничего римского».
Все дальше и дальше в глубину веков уходит лопата археолога. Человек населял Европу и пять, и десять, и сто десять тысяч лет назад. Далекие предки человека обитали в Азии миллион лет до нашей эры, а в Африке — более полутора миллионов лет!
А в это же время в Новом Свете археологи находят, что развалины городов, разрушенных испанцами, стоят на руинах более древних городов, возникших за сотни лет до Колумба; эти древние города в свою очередь наследники еще более древних культур. На Яве и в Индии, в Камбодже и Тибете найдены величественные храмы и постройки, удивительная скульптура и живопись. С ними соперничают памятники искусства и архитектуры, открытые в Африке, — монументальные сооружения Зимбабве в Южной Африке, изумительные бронзовые скульптуры Гвинейского побережья.
Загадочные статуи острова Пасхи, затерянного в Тихом океане, и не менее загадочные каменные монументы Стоунхеджа в Англии; циклопические «ворота Солнца» в горах Южной Америки и километровая лента великолепных скульптур в яванском храме; Баальбекская платформа, сооруженная из камней весом 500 тонн и 20 метров длиной в Ливане, и многотонные каменные головы, найденные в Мексике; чудом уцелевшие от огня инквизиции рукописи индейцев майя и таинственный диск со спиральной надписью, обнаруженный на острове Крит; рукописи Мертвого моря, повествующие об «учителе справедливости» и созданные до «рождения Христова», и многоликие, многорукие боги и демоны Индии; боги-звери Древнего Египта и загадочный Кецалькоатль, «Пернатый змей», которому поклонялись древние мексиканцы…
Прошлое Европы — только маленький кусочек мировой истории; Иисус Христос лить один из представителей неисчислимого сонма богов — эти истины стали ясны уже после первых успехов археологии, открывших новые миры.
Кто же создал древние цивилизации, чья рука высекла из камня величественные храмы и дворцы, статуи и барельефы? Быть может, они обязаны своим происхождением единому центру? Эта мысль невольно закрадывалась в голову первым колумбам и Коперникам погибших культур. И пожалуй, четче всего ее выразил знаменитый поэт Валерий Брюсов, знаток языков и древней истории:
«Должно искать в основе всех древнейших культур человечества некоторое единое влияние, которое одно может правдоподобно объяснить замечательные аналогии между ними. Должно искать за пределами «ранней древности» некоторый «икс», еще неведомый науке культурный мир, который первым дал толчок развитию всех известных нам цивилизаций. Египтяне, вавилоняне, эгейцы, эллины, римляне были нашими учителями, учителями нашей современной цивилизации. Кто же был их учителем? Кого же мы можем назвать ответственным именем «учители учителей»? Традиция отвечает на этот вопрос: Атлантиду!»
Атлантида… Затонувший материк с высокой культурой, загадка которого вот уже многие сотни лет волнует воображение романтиков и вызывает иронические улыбки скептиков, дает пищу для размышления философам и вдохновляет писателей и поэтов, привлекает внимание серьезных исследователей и «берется на вооружение» адептами мистических сект вроде «ордена розенкрейцеров» или «теософического общества», порождает многочисленные книги и статьи, в которых сторонники реальности Атлантиды — атлантологи — пытаются реконструировать культуру, образ жизни, искусство, верования, религию обитателей затонувшей страны, а также критические рецензии на эти труды, начисто отрицающие гипотезы атлантологов и реальность атлантов и их, высокой культуры.
В числе атлантологов имелись и имеются профессиональные ученые, просто любители-энтузиасты, люди искусства — писатели, художники, композиторы, поэты. Министр просвещения при Николае I знаток древности А. С. Норов и знаменитый поэт XX в. Валерий Брюсов; один из первых исследователей древних культур доколумбовой Америки, аббат Брассер де Бурбур, и фантаст Жюль Верн; ученый-энциклопедист иезуит Афанасий Кирхер и африканист-этнограф Лео Фробениус; океанограф Репе Малез и писатель Артур Конан-Дойль; итальянский гуманист Джироламо Фракастро и шотландский этнограф Льюис Опенс; советский поэт Николай Заболоцкий и английский оккультист Скотт-Эллиот; глава «ордена розенкрейцеров» X. Спенсер Льюис и крупный советский археолог и историк Б. Л. Богаевский; основательница «теософического общества» Е. П. Блаватская и корифей советской геологической науки академик В. А. Обручев… — вот далеко не полный перечень атлантологов, взгляды которых, разумеется, не имеют ничего общего между собой, кроме признания одного — признания реальности Атлантиды.
История поисков затонувшего мира, по словам самих атлантологов, должна читаться как самый захватывающий приключенческий роман с открытиями, заблуждениями, неожиданными находками и разочарованиями в них. Об Атлантиде написана целая библиотека книг… Но все они по существу восходят к одному-единственному первоисточнику — истории, о которой около двух с половиной тысяч лет назад поведал в своих «Диалогах» человек, по имени Аристоклес, известный человечеству под именем Платона.
Археологическое открытие новых миров началось в эпоху Великих географических открытий. Поэты и князья, дипломаты и даже «отцы церкви» — кардиналы и папы — в эпоху Возрождения проявляют интерес к памятникам древности, правда только к античным, история же первобытного общества, история других, неевропейских цивилизаций остается закрытой книгой для людей Ренессанса. Однако уже в XVII в. в сферу интересов любителей древностей попадают египетские, персидские, этрусские памятники. Поход Наполеона в Египет, дешифровка иероглифов гениальным Шампольоном, открытия великолепных памятников в долине Нила — все это ведет к созданию новой научной дисциплины — египтологии, основу которой заложил 12-томный труд немецкого ученого Лепсиуса «Памятники из Египта и Эфиопии», иллюстрированный 900 таблицами.
Примерно в это же время рождается и другая наука, изучающая новый, неведомый европейцам мир — мир древнего Двуречья. Библия, сочинения античного историка Геродота и халдейского жреца Бероса — вот и все источники, рассказывавшие о когда-то могущественной Ниневии, столице Ассирии, и о «матери городов» — Вавилоне. Источники казалось, малонадежные, ибо «много нелепостей болтают Геродот и другие писатели, уснащая свой рассказ небывальщиной, словно каким-то музыкальным мотивом, ритмом или приправой», писал еще великий античный географ Страбон. В XIX в. «небывальщина» стала явью: археологи находят развалины Ниневии и Вавилона, городов, упоминавшихся в Библии. Проходит время — и в земле Двуречья найдены еще более древние города, еще более древние книги, чем священная книга иудеев.
Впрочем, и история Европы началась задолго до мифической библейской даты сотворения мира. Генрих Шлиман, купец-миллионер и романтик-археолог, открывает неведомый дотоле мир догомеровской Греции, эгейскую культуру — предтечу античной культуры. Артур Эванс продолжает дело, начатое Шлиманом. На острове Крит он раскапывает легендарный Кносский дворец и другие памятники новой культуры, которая, говоря словами Эванса, действительно «исключительное явление — ничего греческого, ничего римского».
Все дальше и дальше в глубину веков уходит лопата археолога. Человек населял Европу и пять, и десять, и сто десять тысяч лет назад. Далекие предки человека обитали в Азии миллион лет до нашей эры, а в Африке — более полутора миллионов лет!
А в это же время в Новом Свете археологи находят, что развалины городов, разрушенных испанцами, стоят на руинах более древних городов, возникших за сотни лет до Колумба; эти древние города в свою очередь наследники еще более древних культур. На Яве и в Индии, в Камбодже и Тибете найдены величественные храмы и постройки, удивительная скульптура и живопись. С ними соперничают памятники искусства и архитектуры, открытые в Африке, — монументальные сооружения Зимбабве в Южной Африке, изумительные бронзовые скульптуры Гвинейского побережья.
Загадочные статуи острова Пасхи, затерянного в Тихом океане, и не менее загадочные каменные монументы Стоунхеджа в Англии; циклопические «ворота Солнца» в горах Южной Америки и километровая лента великолепных скульптур в яванском храме; Баальбекская платформа, сооруженная из камней весом 500 тонн и 20 метров длиной в Ливане, и многотонные каменные головы, найденные в Мексике; чудом уцелевшие от огня инквизиции рукописи индейцев майя и таинственный диск со спиральной надписью, обнаруженный на острове Крит; рукописи Мертвого моря, повествующие об «учителе справедливости» и созданные до «рождения Христова», и многоликие, многорукие боги и демоны Индии; боги-звери Древнего Египта и загадочный Кецалькоатль, «Пернатый змей», которому поклонялись древние мексиканцы…
Прошлое Европы — только маленький кусочек мировой истории; Иисус Христос лить один из представителей неисчислимого сонма богов — эти истины стали ясны уже после первых успехов археологии, открывших новые миры.
Кто же создал древние цивилизации, чья рука высекла из камня величественные храмы и дворцы, статуи и барельефы? Быть может, они обязаны своим происхождением единому центру? Эта мысль невольно закрадывалась в голову первым колумбам и Коперникам погибших культур. И пожалуй, четче всего ее выразил знаменитый поэт Валерий Брюсов, знаток языков и древней истории:
«Должно искать в основе всех древнейших культур человечества некоторое единое влияние, которое одно может правдоподобно объяснить замечательные аналогии между ними. Должно искать за пределами «ранней древности» некоторый «икс», еще неведомый науке культурный мир, который первым дал толчок развитию всех известных нам цивилизаций. Египтяне, вавилоняне, эгейцы, эллины, римляне были нашими учителями, учителями нашей современной цивилизации. Кто же был их учителем? Кого же мы можем назвать ответственным именем «учители учителей»? Традиция отвечает на этот вопрос: Атлантиду!»
Атлантида… Затонувший материк с высокой культурой, загадка которого вот уже многие сотни лет волнует воображение романтиков и вызывает иронические улыбки скептиков, дает пищу для размышления философам и вдохновляет писателей и поэтов, привлекает внимание серьезных исследователей и «берется на вооружение» адептами мистических сект вроде «ордена розенкрейцеров» или «теософического общества», порождает многочисленные книги и статьи, в которых сторонники реальности Атлантиды — атлантологи — пытаются реконструировать культуру, образ жизни, искусство, верования, религию обитателей затонувшей страны, а также критические рецензии на эти труды, начисто отрицающие гипотезы атлантологов и реальность атлантов и их, высокой культуры.
В числе атлантологов имелись и имеются профессиональные ученые, просто любители-энтузиасты, люди искусства — писатели, художники, композиторы, поэты. Министр просвещения при Николае I знаток древности А. С. Норов и знаменитый поэт XX в. Валерий Брюсов; один из первых исследователей древних культур доколумбовой Америки, аббат Брассер де Бурбур, и фантаст Жюль Верн; ученый-энциклопедист иезуит Афанасий Кирхер и африканист-этнограф Лео Фробениус; океанограф Репе Малез и писатель Артур Конан-Дойль; итальянский гуманист Джироламо Фракастро и шотландский этнограф Льюис Опенс; советский поэт Николай Заболоцкий и английский оккультист Скотт-Эллиот; глава «ордена розенкрейцеров» X. Спенсер Льюис и крупный советский археолог и историк Б. Л. Богаевский; основательница «теософического общества» Е. П. Блаватская и корифей советской геологической науки академик В. А. Обручев… — вот далеко не полный перечень атлантологов, взгляды которых, разумеется, не имеют ничего общего между собой, кроме признания одного — признания реальности Атлантиды.
История поисков затонувшего мира, по словам самих атлантологов, должна читаться как самый захватывающий приключенческий роман с открытиями, заблуждениями, неожиданными находками и разочарованиями в них. Об Атлантиде написана целая библиотека книг… Но все они по существу восходят к одному-единственному первоисточнику — истории, о которой около двух с половиной тысяч лет назад поведал в своих «Диалогах» человек, по имени Аристоклес, известный человечеству под именем Платона.
В поисках Атлантиды
Диалог «Тимей»
Критий, персонаж одного из сочинений древнегреческого философа Платона, диалога «Тимей», рассказал удивительную историю…
«Выслушай, Сократ, — обратился он к своему собеседнику, — сказание хоть и очень странное, но совершенно достоверное, как заявил некогда мудрейший из семи мудрых — Солон… В Египте, на дельте, углом которой разрезывается течение Нила, есть область, называемая Саисской… Прибыв туда, Солон, по его словам, пользовался у жителей большим почетом, а расспрашивая о древностях наиболее сведущих в этом отношении жрецов, нашел, что о таких вещах ни сам он, ни кто другой из эллинов ничего не знают…»
«Выслушай, Сократ, — обратился он к своему собеседнику, — сказание хоть и очень странное, но совершенно достоверное, как заявил некогда мудрейший из семи мудрых — Солон… В Египте, на дельте, углом которой разрезывается течение Нила, есть область, называемая Саисской… Прибыв туда, Солон, по его словам, пользовался у жителей большим почетом, а расспрашивая о древностях наиболее сведущих в этом отношении жрецов, нашел, что о таких вещах ни сам он, ни кто другой из эллинов ничего не знают…»