Константинов Алексей. Коррумпированный Петербург - Документальные очерки

   - Тачка твоя. Поехали оформлять.
   - Да что вы! Как можно?! Это ж дорого! - Олег мялся несколько минут, но отказаться не смог. - Нет, я вам за нее заплачу, - ухватился он за спасительную соломинку.
   - Конечно, конечно! - заулыбался Михаил Алексеевич. - Машина стоит две тысячи долларов, бери ее, а через два месяца заплатишь.
   Ни через два месяца, ни через три Олег, естественно, вернуть долг не смог. И вот однажды Михаил Алексеевич попросил его помочь с растаможкой нескольких грузовиков. Фактически все документы (поддельные, естественно!) на эти грузовики уже были готовы, нужно было только заверить их настоящей таможенной печатью, что от Олега и требовалось.
   - Извините, не могу, - сказал Олег Михаилу Алексеевичу. - Дело-то решеткой пахнет.
   Но на этот раз Михаил Алексеевич не улыбался.
   - Ты сколько на машине ездишь? - спросил он Олега.
   - Полгода.
   - Ключи, техпаспорт на стол, и посчитаем теперь, сколько ты должен мне за прокат.
   С тех пор у Михаила Алексеевича, а значит и у "воркутинской" преступной группировки появился свой человек на Санкт-Петербургской таможне. Позже Олег перешел в Пулковскую таможню, что не помешало ему успешно продолжать взаимовыгодное сотрудничество со своим новым боссом.
   Олег стал хорошо одеваться, обзавелся всякими приятными и красивыми вещами и постепенно приобрел славу человека, с помощью которого можно беспошлинно вывезти за границу что угодно и в любых количествах.
   А в поле зрения сотрудников госбезопасности он попал лишь в декабре 1992 года при совершенно неожиданных обстоятельствах.
   Как-то раз в ФСБ поступила информация о предстоящей контрабанде партии орденов и медалей. Речь шла об очень серьезном грузе, в который входили, в частности, несколько очень дорогих орденов. (Ордена, как известно, у нас всегда делались из драгоценных металлов. Например, орден Ленина представлял собою платиновый бюст вождя на золотой основе. Один такой орден стоил 10 тысяч рублей в старых деньгах. Для сравнения: автомобиль "Волга" ГАЗ-24 стоил тогда 7 тысяч рублей.)
   Олег должен был пропустить за долю малую партию такого груза, у него все было готово, все было готово и у комитетчиков, чтобы взять Олега с поличным. Но случилась заминка, характерная, пожалуй, только для нашей страны, - в оговоренный момент контрабандисты не сумели достать билеты на самолет!
   У "органов", естественно, тоже все сорвалось, однако после этого Олег уже был под колпаком и, в общем-то, очередной повод задержать его долго ждать себя не заставил. Довольно скоро у работников ФСБ появилась новая информация, суть которой сводилась к тому, что Олег должен пропустить некоего курьера с какой-то баночкой, причем в баночке должно было быть что-то очень уж дорогое.
   К этой операции Олег готовился особо тщательно, не менее тщательно готовились к ней и работники ФСБ. С соблюдением всех правил конспирации владельцы баночки отвезли Олега на встречу с курьером - человеком, которого предстояло пропустить недосмотренным. Причем Олега курьер не видел, таможенника привезли на машине к определенному месту, где находился курьер, и сказали:
   - Этого человека пропустишь.
   Поступок грамотный - в случае провала курьера, "окно" на таможне оставалось в целости и сохранности. Проинструктированный начальником одного из отделов Пулковской таможни инспектор, сидевший за стойкой, к которой проводили курьера, должен был узнать его по условному жесту - сопровождающий хлопнул курьера двумя руками одновременно по обоим плечам. С соблюдением тех же правил конспирации оперативники засняли все это на видеопленку.
   Курьер благополучно миновал стойку и направился к рамке-металлоискателю. Предупрежденный оперативниками милиционер позаботился о том, чтобы рамка пищала, даже когда ничего металлического у курьера не оставалось. Таким образом у таможенников появились основания для более тщательного досмотра, в ходе которого и обнаружилась запаянная стеклянная баночка с 500 граммами редкоземельного металла скандия очень высокой изотопной чистоты, стоимостью около 30 миллионов рублей, что в декабре 1992 года было целым состоянием!
   Но тут возникли проблемы уже у работников госбезопасности. Ведь в таможенной зоне задержать человека могут только работники таможни, им же необходимы для этого предусмотренные Таможенным кодексом основания. Таким основанием может стать, например, предмет, который человек пытается вывезти за границу, не вписав его в таможенную декларацию. Но и здесь есть один нюанс.
   В таможенную декларацию следует вписывать не все подряд, а строго определенный набор вещей, список которых в бланке декларации имеется. Никому, например, не придет в голову считать контрабандой незадекларированную зубную щетку!
   Скандий же в то время относился к категории элементов, выведенных из гражданского обращения, а потому, в принципе, не мог оказаться на руках у частного лица. Не удивительно, что соответствующей графы в бланках таможенных деклараций тогда не было, а, значит и декларировать его было вовсе не обязательно, следовательно, и факт контрабанды в провозе через границу скандия отсутствовал!
   Таможенники объяснили все это сотрудникам ФСБ, что привело последних в состояние бешенства: огромная работа - коту под хвост. В общем, комитетчики стояли насмерть, дело дошло почти до драки, когда один из таможенников вспомнил:
   - Ваш курьер не задекларировал 120 долларов!
   На этот раз контрабанда была налицо, и бедный курьер отправился в дом N4 на Литейном проспекте...
   А курьером был немец, гражданин ФРГ, родившийся в Казахстане и уехавший оттуда вместе с семьей в Германию в 1950-х. Так что русским языком он владел без всяких проблем, хотя и обладал уже психологией и привычками европейца.
   На допросе он охотно рассказал о том, как, прогуливаясь по Москве, встретил на Арбате ханыгу, который за несколько тысяч рублей продал ему баночку со скандием. Он же и понятия не имел о том, что такое скандий, знал только, что в Германии за него огромные деньги платят. Решил, в общем, подзаработать.
   Немца вежливо выслушали, поблагодарили, подписали пропуск, вернули документы и предложили возвращаться в гостиницу.
   - То есть как? - от неожиданности он даже стал заикаться.
   - Очень просто. Вы свободны, вас допросили как свидетеля. Вот повестка, придете завтра, поговорим еще.
   - Простите, не понял. - На курьера было жалко смотреть. - Вы меня отпускаете?
   - Конечно, идите.
   - А может, я лучше переночую в камере? Завтра-то опять к вам возвращаться.
   - Нет-нет, что вы. В гостинице вам будет удобнее.
   Неуверенно ступая, слегка пошатываясь, немец побрел к выходу. Он чувствовал себя почти что трупом, за каждым углом ему чудились недобрые лица заказчиков заваленной им контрабанды...
   На следующее утро немец позвонил следователю.
   - Извините, - говорит, - вчера на таможне у меня изъяли все деньги, мне не на чем к вам приехать. Вы не могли бы прислать машину?
   Получасовые лихорадочные поиски машины ни к чему не привели. Вернее, машина нашлась, но в ней не оказалось бензина, который в то время был жестко лимитирован. Кончилось все это тем, что одному из оперативников выдали четыре жетончика для метро - на себя и курьера в обе стороны. В 1992 году работники ФСБ еще не пользовались правом бесплатного проезда в муниципальном транспорте.
   На привезенного на метро немца было жалко смотреть.
   - Я знал, что КГБ хорошо работает, - сказал он, - но такого оригинального хода я не ожидал даже от вас! Провезти меня по городу, чтобы показать всем, про кого вы хотите узнать! Тонко. Ладно, вы меня засветили, теперь я все расскажу...
   Раскаявшийся курьер слегка расслабился.
   - Я готов нести ответственность за содеянное, - заявил он.
   - Какую ответственность? Вам же сказали, что вы - свидетель. За рассказ спасибо, можете ехать к себе на родину.
   - Не понял! Меня взяли с поличным на контрабанде, я во всем сознался. Какой свидетель?! Какая родина?
   Юридические тонкости с изъятым из гражданского обращения скандием нашему герою объяснять не стали. Говорят, на свой последний вопрос ему пришлось отвечать самому чуть позже - работникам немецкой контрразведки, которые также не могли понять, почему задержанный с поличным контрабандист отпущен на свободу. Уж не завербовал ли его страшный КГБ?!
   Только три героя этой истории оказались впоследствии на скамье подсудимых. Осенью 1994 года выездная сессия Выборгского городского суда признала организатором контрабанды Михаила Алексеевича Сергиенко и приговорила его к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года и конфискацией имущества.
   Артем Попов был признан соучастником преступления и приговорен к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
   Валерий Кульгин был признан пособником преступления и осужден также на 3 года лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
   Все трое попали под амнистию и никаких фактических наказаний не понесли.
   Ни один из действующих на момент описанных событий работников таможни также не был привлечен к уголовной ответственности, что, впрочем, не удивительно. Отправить на скамью подсудимых сотрудника таможни по обвинению в контрабанде чрезвычайно сложно. У таможенников существует так называемое право выборочного контроля, согласно которому инспектор таможенного поста вовсе не обязан досматривать все, проходящие через него грузы. Поэтому, когда "купленный" таможенник "не замечает" контрабандный товар, доказать наличие преступного умысла в его действиях весьма непросто...
   Инспектор Санкт-Петербургской таможни Елена Никитина, инспектор Пулковской таможни Олег Лисицин, а также оба начальника отделов Пулковской таможни, помогавших Олегу в контрабанде скандия - Александр Парфенов и Александр Штукин, - были впоследствии из таможенных органов уволены. Инспектор Пулковской таможни, который должен был пропустить курьера со скандием, работает там и по сей день...
   Металлический бум начался в России примерно в 1990 году, тогда металлы сквозь прозрачные границы с Прибалтикой возили все и в неограниченных количествах. Однако организованная контрабанда, ставшая составной частью деятельности серьезных преступных групп, появилась в СевероЗападном регионе России лишь в 1992-м.
   По большому счету началась она именно с "воркутинского" преступного сообщества, с которым, на которое и, как утверждают многие знающие люди, в качестве одного из лидеров которого Михаил Алексеевич и работал. Впрочем, его истинный статус в воркутинским преступном сообществе, повидимому, так и останется загадкой.
   Контрабандный канал Михаила Алексеевича не был еще так блестяще структурирован и организован, как, например, контрабандные каналы "тамбовских металлистов", которым мы уделим заключительную часть нашего раздела. Кстати, становление "тамбовских" на ниве контрабанды цветных металлов, произошедшее чуть позже, в 1993 году - случилось не без косвенного участия их "воркутинских" коллег.
   Золотая пора "тамбовских металлистов"
   Говорят, в начале 1993 года, через некоторое время после исчезновения из нашего славного города "воркутинской" преступной группировки, у маленького Кеси начался по-настоящему большой бизнес. Но перед этим финскому коммерсанту пришлось столкнуться в России с небольшими проблемами.
   Офис петербургской кесиной фирмы "Экотек Интернэшнл" (название изменено) располагался неподалеку от Волковского кладбища. Совсем рядом, буквально в нескольких минутах езды на автомобиле, располагался офис еще одной фирмы, который правильнее было бы назвать "площадкой".
   Слово "площадка" появилось в лексиконе питерских бандитов в конце 1980-х - начале 1990-х годов, когда крупные потоки вывозимых из России контрабандных товаров, начавшие поступать в Петербург, стали оседать на территориях автобаз, овощебаз, складских и прочих помещений. Там товары эти сортировались, раскладывались по контейнерам, которые в нужный момент загружались на машины и в сопровождении групп боевиков отправлялись к таможенным постам.
   "Площадка" у Волковского кладбища принадлежала "тамбовским металлистам", которые к тому времени уже практически полностью подмяли под себя контрабанду цветных металлов в Северо-Западном регионе России. Маленький Кеси интересовал их давно, но до тех пор, пока он работал с отмороженными "воркутинцами", "тамбовские" делали вид, что стараются его не замечать. Но, естественно, не могли они позволить, чтобы такой великолепный рынок сбыта контрабандных металлов достался после распада воркутинцев кому-то, кроме них.
   Как только Михаил Алексеевич Сергиенко вместе со Славой Сиропом осели в Венгрии, а Юра Кореец отошел от бандитских дел, "тамбовская братва" начала с Кеси переговорный процесс. Как и положено солидным людям, знающим себе цену в мире бизнеса, они для начала решили продемонстрировать нашему финну лучшие стороны их будущего сотрудничества.
   В один прекрасный день подъезжал он в своем микроавтобусе к офису "Экотек Интернэшнл". Рядом с водительским местом сидела симпатичная молодая женщина с загадочным именем Эрна. Они собирались пожениться, что впоследствии и произошло, а в тот момент настроение у обоих неожиданно испортилось.
   Спереди и сбоку микроавтобус заблокировали две "девятки" с тонированными стеклами. Огромных размеров молодые люди с очень уж страшными, как показалось нашим героям, внешностями совсем невежливо заставили скромного финского коммерсанта припарковать свой минивэн, после чего их обоих затолкали на заднее сиденье одной из "девяток".
   С завязанными глазами, заклеенными ртами и прочими мелкими неудобствами, Кеси с Эрной были доставлены на "площадку" в Ольгино, посажены в пустой контейнер и заперты там самым негостеприимным образом. Правда, сначала братаны чуть было "по ошибке" не затолкали бедных пленников в другой контейнер, но увидев их шоковое состояние и готовность немедленно упасть в обмороки, сжалились. А в том другом контейнере висел окровавленный труп. Тамбовцы совершенно справедливо решили, что одного его вида будет достаточно, чтобы благочестивый финн согласился на любое сотрудничество.
   Пару дней Кеси с Эрной провели в контейнере на "тамбовской" площадке. Их не били, не пытали и не насиловали, однако обещали сделать и то, и другое, и третье. Маленькому Кеси посулили страшное зрелище разрезаемой на мелкие кусочки Эрны и прочие гадости. В общем, все сводилось к тому, что единственным шансом уцелеть для него могло бы стать только взаимовыгодное сотрудничество с "тамбовцами".
   Говорят, братаны произвели на финна тягостное впечатление, однако покупать у них цветные металлы Кеси начал охотно и делал это крайне добросовестно. С начала 1993 года у "тамбовских металлистов" появился, таким образом, постоянный и надежный рынок сбыта контрабандных металлов в Финляндии. Грамотно проведенные переговоры привели, как и ожидалось, к положительным результатам.
   "Тамбовский" канал
   Единственной в Петербурге преступной группировкой, развившей невероятную по своим масштабам деятельность в области контрабанды цветных металлов, стало "тамбовское" преступное сообщество. "Тамбовские" владели большинством "площадок" и практически всеми пунктами приема цветного лома у населения, они контролировали большинство контрабандных каналов и вкладывали сумасшедшие деньги в металлический бизнес, прибыли от которого занимали не последнее место в бюджете всей "тамбовской" группировки.
   К концу 1992 года у "тамбовских" функционировала уже сформировавшаяся бригада, члены которой занимались только контрабандой цветных металлов. "Тамбовским металлистам" удалось подмять под себя практически весь контрабандный поток этого стратегического сырья в Северо-Западном регионе России. Они добились этого без взрывов и выстрелов - в каждой серьезной преступной группировке имелись и имеются экономисты-аналитики, которые вырабатывают стратегию криминального бизнеса и смотрят чуть-чуть дальше сегодняшнего дня.
   "Тамбовские" аналитики увидели металлическую золотую жилу первыми, они первыми учуяли запах денег, которые можно с нее поиметь, и первыми поняли, что для этого нужно. К концу 1992-го весь криминально-деловой Петербург знал: окно в Европу для контрабандных цветных металлов открывают "тамбовские"!
   А столь стремительное и всепоглощающее становление "тамбовцев" на металлической теме объясняется довольно просто. В начале 1990-х самое устойчивое положение в бандитском Петербурге занимало именно "тамбовское" преступное сообщество...
   "Тамбовцы" появились в нашем городе в 1988 году, когда их лидер Владимир Кумарин занял питерский бандитский трон, пустовавший после ареста знаменитого Николая Седюка, более известного в определенных кругах под кличкой Коля-Карате. Еще до того Владимир Кумарин начал создавать собственную команду, костяк которой формировался по принципу землячества. Сам Владимир Сергеевич родился в одном из районов Тамбовской области, его "заместитель по оперработе" Валерий Дедовских также был коренным тамбовцем.
   "Тамбовцы" очень быстро набирали силу и влияние, криминальный мир Петербурга становился ддя них все теснее, что в 1989 году привело к известной разборке в Девгткино, где "тамбовцы" и их противники - "малышевцы" - продемонстрировали умение и готовность применять оружие. После этого, в 1990-м, 72 "тамбовца" во главе с Кумариным и его ближайшим окружением были привлечены к уголовной ответственности. Можно было подумать, что группировка уничтожена, однако это вовсе не соответствовало действительности.
   Авторитет "тамбовских" был тогда уже настолько велик, что, пока их лидеры сидели в тюрьме, "тамбовские" объекты в Петербурге никто не трогал. Благодаря этому у оставшихся на воле "тамбовцев" была возможность развиваться и совершенствовать свою структуру. Одним из результатов этого процесса и стало появление "металлической бригады", масштабы деятельности которой к концу 1992 года вышли далеко за пределы Санкт-Петербурга.
   В 1993 году большинство лидеров "тамбовцев" вновь оказались на своих местах, в связи с чем в городе пролилось немало крови, - "тамбовцы" начали войну за безусловное восстановление своих лидирующих позиций. Война эта прошла вполне успешно - "тамбовские" лидируют в преступном мире нашего города и по сей день, хотя сейчас появилось у нас много ненастоящих "тамбовских", называющих себя так для солидности.
   Знающие люди утверждают, что становлению вернувшихся на волю "тамбовских" лидеров немало способствовали деньги, полученные "братвой" с контрабанды цветных металлов в 1992-1993 годах.
   Сначала - еще в 1991 году - несколько "тамбовцев" зарабатывали сопровождением контрабандных грузов до российской границы. Все чаще грузами этими были цветные металлы, все чаще наблюдали сопровождающие, как новые русские бизнесмены, перегнав за таможенные посты по несколько партий цветных металлов, пересаживались из "Жигулей" в "мерседесы", строили загородные особняки, переселялись в престижные дорогие квартиры.
   И это не удивительно. В 1991 году в Стокгольме или Роттердаме можно было продать тонну никеля за 7-8 тысяч долларов. Хорошая партия того же никеля, вывозимая за один раз, состояла, как минимум, из 100 тонн общей стоимостью 700-800 тысяч долларов. Собственные же расходы у владельцев этой партии составляли максимум 200 тысяч долларов - включая приобретение металла, его транспортировку, взятки таможенникам, охрану и все прочее. Около 600 тысяч долларов дохода с одного рейса компенсировали все опасности, с ним связанные.
   А сопровождать контрабандные грузы "тамбовцы" начали по весьма простому стечению обстоятельств. К концу 1980-х "тамбовское" преступное сообщество занимало, напомним, лидирующее положение в криминальном мире нашего города. Фактически это означает, что они контролировали огромное количество коммерческих структур, плативших им за "крышу". Эти-то коммерческие структуры и начали в 1991 году вывозить из России цветные металлы. Естественно, физическую защиту экспорта обеспечивала соответствующая "крыша". Дорогостоящий груз можно ведь и не довезти до границы мало ли на дорогах грабителей!
   Постепенно под прикрытием контролируемых фирм "тамбовцы" начали отмывать собственные деньги на контрабанде цветных металлов, что немало содействовало сращиванию полуофициального бизнеса с криминальным. Коммерсанты, делавшие свой бизнес на нелегальном вывозе цветных металлов, думали, что просто используют тупых "братков" для охраны грузов, а иногда и для привлечения инвестиций. На самом же деле они все больше попадали в зависимость от собственных "крыш", становясь постепенно членами преступной группировки.
   Металлический бизнес быстро перетекал в руки "тамбовцев", которые вкладывали свои деньги в вывоз за границу цветных металлов под прикрытием оформлявших этот вывоз контролируемых ими фирм. Пока все шло удачно, коммерсантам позволялось заодно вывозить металлы и для себя. В случае же провала (задержания на таможне или чегото еще, связанного с правоохранительными органами) "крыша" исчезала, и увлекшиеся контрабандой коммерсанты оказывались перед фактом, что отвечать за все предстоит им, хотя на самом деле 90 процентов вывозимого их фирмой груза могло принадлежать "тамбовским".
   Кроме того, "тамбовцы" активно подминали под себя все объекты, ставшие впоследствии основными звеньями в цепочках контрабандных каналов. Они контролировали различные транспортные и складские предприятия, обладавшие большими площадями. Некоторые из них в 1992-м стали "площадками" - местами концентрации, сортировки и загрузки собранных цветных металлов. На "площадках" имелись контейнеры, которые по мере заполнения теми или иными сортами цветных металлов загружались на грузовики и отправлялись к границам.
   При необходимости на "площадках" уничтожались реквизиты заводов-изготовителей цветных металлов, - чтобы в случае задержания груза правоохранительными органами невозможно было проследить всю цепочку его движения. На "площадках" же заполненные металлом контейнеры пломбировались, причем там оказывались пломбы таможенных органов самых неожиданных государств Кыргызстана, например.
   В 1992 году в Петербурге появились официально разрешенные так называемые скупки металлического лома. Все мы помним маленькие вагончики и контейнеры, расставленные по всему городу в самых неожиданных на первый взгляд местах. Практически все они принадлежали "тамбовцам", и можно только догадываться, как так вышло, что официально разрешенный мэром города Анатолием Собчаком вид бизнеса оказался практически в безусловной собственности одной преступной группировки.
   Людей поставили перед фактом, что все, что раньше они считали ненужным хламом, можно продавать. А скупки цветных металлов стали появляться недалеко от проходных промышленных предприятий, технологические процессы которых так или иначе предусматривали переработку цветных металлов. Места таких скупок выбирались, по возможности, в зонах прямой видимости от ближайших к проходным пивных ларьков. С одной стороны, это автоматически снимало вопрос о рекламе, с другой, ларьков, где можно подзаработать деньги на то же пиво.
   Эти-то скупки вблизи предприятий и были основными. Ведь наибольшую цену представлял вовсе не металлический лом, притаскиваемый обнищавшим населением, готовым продать что угодно, лишь бы выжить, а именно стандартно оформленный металл - в виде чушек, листов и т.д. Такой товар был безусловно ликвиден на мировом рынке, и платили за него существенно больше, чем за лом. Опять же, скупщики ничего незаконного не делали. Интересовавшие их листы и чушки воровались рабочими соответствующих заводов. Скупщики лишь скупали краденное, естественно, не догадываясь о его происхождении!
   Лом же использовался двумя способами. Иногда его накидывали поверх стандартного металла и оформляли экспорт всего груза именно в качестве лома. Это позволяло платить куда меньшие таможенные пошлины, чем при вывозе стандарта. Понятно, что таможенные пошлины "тамбовцы" не платили вовсе, но при пересечении границы на дешевый товар всегда внимания обращают меньше, чем на дорогой. В основном же лом цветных металлов отправляли на переплавку. В 1993 году в Петербурге существовало огромное количество малых предприятий, только этим и занимавшихся. Как правило, это были структуры, отделившиеся от гигантов нашей промышленности и влачившие, благодаря бандитским заказам, отнюдь не жалкое существование.
   Известны также случаи, когда "тамбовские металлисты" сами организовывали переплавку цветного лома. Так, у Шоссе Революции в 1993 году работники питерского РУОПа обнаружили вырытые в земле котлованы, представлявшие собой плавильные печи! Впрочем, стандарт на таких "предприятиях", как правило, не получался, посему особого развития кустарная металлургия у нас не получила. Официальная же металлургическая промышленность, потерявшая к тому времени большинство госзаказов, успешно работала на бандитов. Для этого были созданы, как говорится, объективные условия.
   Не забывали "тамбовские металлисты" и о поставщиках сырья. Основных источников получения цветных металлов было два: со складов и дворов городских промышленных предприятий - в основном ворованный работниками этих предприятий (рядовыми - через скупки, и руководителями в больших количествах - за взятки), а также металл, приобретаемый на вполне официальных российских промышленных гигантах - таких, например, как комбинаты "Южуралникель" и "Североникель".