Следующим пунктом инструкции следовало бы изложить требование ношения чистых подворотничков. Обнорскому бы понравилось. Но, боюсь, народ не поймет.
С внешним видом мужчин все было довольно просто: брюки - любые, но чистые и со стрелочками. Шорты - запрещены.
Желателен пиджак с карманами. Рубашка - выглаженная. Менять не реже чем раз в два дня.
С женщинами сложнее. Я указал рекомендуемую длину юбок для дам - не выше двух сантиметров от колена (интересно, от какой части колена эти сантиметры считать?- ну не будем вдаваться в частности). Разрез на юбке - не выше середины бедра (эх, придется всех наших женщин предварительно замерить. Надо закупить линейку подлиннее).
Обнорский был хоть и жуткий бабник, если считать по количеству женщин, которые в разные периоды жизни скрашивали его быт, но никаких фривольностей сотрудницам "Золотой пули" не разрешал.
Поэтому в проекте инструкции я указал на необходимость всем женщинам носить лифчики (нет, лучше напишу - бюстгальтеры, выглядит интеллигентнее). Так и запишем: "Носка бюстгальтеров для сотрудников Агентства женского пола обязательна круглогодично".
Тут я подумал, что получается какой-то бред - как будто лифчики носить надо, а трусы не надо. Исправил фразу. Получилось: "Носка бюстгальтеров и трусов для сотрудников Агентства женского пола обязательна круглогодично". Хорошо вышло.
Последний пункт инструкции звучал просто замечательно: "Контроль за исполнением возложить на заместителя директора Агентства по хозяйственной части Скрипку А. Л.".
* 5 *
Утром на следующий день Каширин положил передо мной отчет о первых результатах по делу Инги Корнеевской.
Оказалось, что ей тридцать два года - я так примерно и думал. Родилась в Одессе. Образование высшее - инженер. Три раза была замужем. Фамилию не меняла.
Сейчас в разводе. Квартира на Московском, в которой она меня принимала,- расселенная три года назад коммуналка, записана на некую гражданку Иванову.
Инга выступала соучредителем трех фирм с ничего не говорящими названиями. Не судима. Автотранспортом не владеет.
- А что с УБЭП?- спросил я у Каширина.
- Есть такой Михаил Лишенко - замначальника отдела. Больше пока никакой информации.
- А по фотографии?
- Пока ничего.
- А кто такой этот пострадавший от мошенников Белов?
- Да ты бы хоть узнал у этой дамочки, что за фирма у этого Белова. Как его имя-отчество? Год рождения? В Питере Беловых - несколько тысяч...
- Ладно, Родион, не ругайся. Я данные Белова выясню, а ты не хочешь ли пока взять и вот так, по-простому, поговорить с этим майором Лишенко? Сказать, что, мол, ты - журналист Агентства, интересуешься делами о мошенничествах. Может, он чего и сболтнет...
***
Вечером я позвонил Инге и сказал, что мне нужна от нее дополнительная информация. "Приезжайте",- сказала она.
Я приехал. И уже к утру знал об этом Белове все. Но устал страшно.
* 6 *
Горностаева со мной не разговаривала и демонстративно стряхивала пепел на пол. А у меня даже не было сил сказать ей какую-нибудь гадость.
Каширин пришел злой.
- Поговорил я с твоим майором. Сука редкостная. Меня послал разве что не матом. Сказал, что для Агентства этого засранца Обнорского слова не произнесет.
- А чего это он?
- Просто сволочь. Давай его посадим.
- Сажает, Родион, как известно, суд.
Но мы можем и помочь нашим правоохранительным органам избавиться от позорящих их субъектов. У меня вот был знакомый, инженер, так в советские еще времена от него ушла жена. Об этом стало известно у него на работе, собрали собрание коллектива и стали этот факт его биографии обсуждать. Коллектив решил: поведение этого моего знакомого осудить и его портрет повесить на доску позора вместе с фотографиями прогульщиков и пьяниц.
- И повесили?
- Повесили. А тут жена взяла и вернулась. Ну этот инженер бежит в профком и говорит: у меня, мол, баба возвернулась, поскольку я такой замечательный. И мой портрет надо перевесить с доски позора на доску почета. А ему отвечают, что мы твой портрет с доски позора по такому случаю, конечно, снимем, но до почета ты, брат, не дорос. Ну расстроился он почему-то сильно. Запил. И его портрет опять повесили на доску позора. Так до конца перестройки и висел. В общем, раньше люди совестливые были, им и морального наказания было достаточно. А майора этого, Лишенко, действительно, посадить было бы неплохо.
***
Каширин развил дикую активность, и вскоре план кампании по посадке майора Лишенко вчерне был готов.
Во-первых, Родион выяснил, что Лишенко в свое время уже отстраняли от работы - его подозревали в получении взяток. Но доказать ничего не удалось, и после очередной смены руководства главка майора не только восстановили, но и повысили.
Во-вторых, на фотографии Лишенко был изображен с неким Ваней Кувалдой среднего уровня бандитом то ли из "пермских", то ли из "казанских". Третьего типа на снимке опознать не удалось.
В-третьих, индивидуальный предприниматель Андрей Павлович Белов был не только подозрителен, по определению, но и три года назад проходил свидетелем по делу, которое вел Лишенко.
Все складывалось одно к одному: сотрудник УБЭП был явно коррумпирован. Но взять его можно было только на взятке.
- Значит, так,- резюмировал Каширин,- обращаемся в РУБОП, выкладываем им все наши косвенные улики. Они гарантированно заинтересуются. Потом эта Корнеевская отдает Лишенко кейс с мечеными деньгами. Он берет, тут врывается РУБОП. Лишенко сидит. Мы счастливы, потому что беременны.
- План хороший. За исключением беременности,- внес коррективы я.- Шеф беременности не одобрит. Хорошо бы, конечно, дождаться Обнорского - он возвращается послезавтра.
- Конечно, дождемся. Я пока - предварительно - поговорю со знакомыми рубоповцами. А ты должен склонить Корнеевскую к сотрудничеству с РУБОПом.
* 7 *
РУБОП был согласен, если Корнеевская напишет заявление о вымогательстве взятки. Ингу я склонял долго - весь вечер, всю ночь и все утро. Она говорила, что ей страшно, что с милицией вообще и РУБОПом в частности связываться нельзя. Я отвечал, что это единственный способ избавиться от наездов и без ее участия никакой Обнорский ей не поможет. В конце концов она согласилась, и я смог отправиться на работу.
***
Открылась дверь. В кабинет вошла Горностаева. Я удивился - последнюю неделю она со мной даже не здоровалась.
- Алексей Львович,- обратилась она ко мне официально,- эта женщина вас обманывает.
- Женщины, Валентина Ивановна, всегда обманывают. Один мой приятель он сейчас депутат Госдумы - познакомился в ночном клубе с девушкой. Ну, туда-сюда, решил он сделать ей приятное. Спрашивает, какой у вас размер? Она говорит: сорок второй. А обуви? Тридцать пятый. Покупает он ей в соответствии с этими параметрами шмоток на штуку баксов. И вдруг видит, что вместо того, чтобы радостно снимать трусики, девица падает в обморок. Оказалось, что размер у нее сорок шестой. А нога так вообще тридцать девятого калибра.
- Алексей Львович,- упрямо продолжала Горностаева,- Корнеевская вас обманывает. Вы знаете, на что она живет?
- На что?
- На трах. Она работает любовницей.
Дорогая проститутка. Берет не сто рублей зараз. И не сто долларов за ночь. А квартирами, акциями, услугами.
- Ну, Валя, так поступают все женщины,- не согласился я.- Это не проституция, а жизнь. Просто одним бабам достаются бедные мужики, а другим богатые.
- Она спала со всеми - и с Беловым, и с Лишенко, и с Кувалдой. А квартиру ей оплачивает "тамбовец" Губенко.
- Откуда ты это взяла?
- От своих источников.
- Каких?
- Источников не раскрываю.
Значит, выдумала. Зря, Валя, ревность не украшает женщину. Особенно беспочвенная.
Горностаева развернулась, хлопнула дверью. Кусок штукатурки отвалился от стены.
"Опять расходы",- подумал я.
Тут Горностаева вернулась.
- А ты знаешь, что Каширина она уже захомутала. Ты с ней трахаешься ночью, а он к ней заходит днем.
И еще раз шваркнула дверью. Я решил, что надо будет написать инструкцию по правильному использованию дверей - иначе скоро от Агентства одна штукатурка останется.
* 8 *
Вернулся Обнорский. Агентство ожило. Заметалась секретарша. У дверей кабинета шефа выстроилась очередь из девушек, мечтающих постажироваться в Агентстве у самого Обнорского, и иностранных журналистов, требующих от шефа разъяснений, почему Петербург не является криминальной столицей России.
Я протиснулся в кабинет Обнорского, нагло опередив ирландскую съемочную группу. Андрей был не в духе. Я решил для начала его чуть-чуть порадовать проектом инструкции о внешнем виде сотрудников Агентства.
Расчет не удался. Обнорский мрачно сказал, что инструкция недоработана, нужно добавить раздел о макияже, потому что женщины "Золотой пули" пользоваться косметикой не умеют, и надо в инструкции Эти вопросы подробно изложить, а потом провести методические занятия с сотрудницами, как, что и чем красить.
Потом он молча выслушал историю про Корнеевскую.
- Действуйте,- сказал он.
Ирландцы уже ломились в дверь со своей ирландской камерой и ирландскими вопросами о нашем криминале.
***
Капризы шефа, как известно, и не капризы вовсе, а руководящие указания.
Прояснить вопрос о макияже я решил у Марины Борисовны Агеевой начальнице архивно-аналитического отдела и главной женщины Агентства.
- Так, Марина Борисовна,- сказал я, размахивая неподписанной инструкцией,- теперь я контролирую внешний вид женщин Агентства. Предъявите ваш лифчик и лифчики ваших подчиненных. А также расскажите о том, чем скромный макияж отличается от нескромного...
Бюстгальтеры у сотрудниц архивного отдела оказались на месте. Но с инструкцией по макияжу дело не пошло.
Я предлагал измерять количество косметики граммами, а Марина Борисовна - каким-то абстрактным вкусом. Решили, пусть лучше сначала Обнорский лично проведет с агентскими дамами методические занятия, а уж то, что он насоветует, мы и облечем в документальную форму.
* 9 *
Операция по взятию с поличным майора Лишенко вступала в решающую стадию. Надо было тащить Ингу в РУБОП.
Но ее телефон молчал.
Плюнув на все дела, я помчался на Московский.
У парадной было суетно. "Скорая помощь", милицейский "УАЗик", еще несколько машин.
"Убили кого?" - подумал я. И попытался пройти в подъезд. Но меня не пустили.
- Что случилось?- спросил я у старшины, охранявшего вход.
Но старшина попался неразговорчивый.
Я пристроился в сторонке. Через десять минут из дома вынесли носилки с закрытым простыней телом. Еще через полчаса возле дома уже никого не было.
Я поднялся на четвертый этаж. Квартира Инги была опечатана.
* 10 *
Обнорский рассеянно слушал мой рассказ об убийстве Корнеевской.
- Андрей, надо срочно создать группу по расследованию этого дела,говорил я.- Предлагаю включить в нее Спозаранника, Зудинцева и Каширина. Меня назначить старшим. У нас в руках все нити этого дела: майор Лишенко, бандит Кувалда, бизнесмен Белов, вымогательство, обращение в РУБОП...
- Брось ты, Леха,- оборвал меня Обнорский.- Пусть это дело менты расследуют. Ты лучше с автотранспортом разберись. Чертите что творится.
Обнорский имел в виду ситуацию с личными автомашинами сотрудников Агентства. За последнее время по крайней мере половина наших расследователей напокупала себе автомобилей. Но поскольку машины они приобретали не новые, а те, которые позволяли доходы, и опыта вождения у них было немного, с этими автомобилями все время что-то приключалось. То сломаются по дороге, то в аварию попадут. Бывает, спросишь:
"Где Спозаранник?" "В автосервисе".- "Где Железняк?" - "На разборе в ГИБДД".
С этим надо было что-то делать. Но что - непонятно. Я считал, что со временем количество поломок и ДТП приблизится к норме и проблема исчезнет сама собой. Но Обнорский считал, что ждать, пока рассосется, нельзя и надо срочно что-то предпринимать. Например, провести методические занятия по правильному использованию личного автотранспорта в служебных целях...
Впрочем, думать обо всех этих глупостях я не собирался. Действительно, нужно было что-то делать, но не с машинами, а с убийством. Но что именно делать и, главное, какими силами - непонятно.
Обнорский запретил мне создавать группу по расследованию убийства. Каширин второй день не появлялся на работе - говорят, заболел. Обращаться к Горностаевой было бессмысленно - пошлет.
Оставалось надеяться только на себя.
"Стоп,- сказал я себе.- Если было убийство, значит, наши репортеры должны были и без всяких указаний или запретов Обнорского его отслеживать".
Я пошел к начальнику репортерского отдела Соболину.
Оказалось, что известно об этом убийстве крайне мало. Женщина вроде бы была зарезана. Но вроде бы убийство заказное. Прокуратура молчит. Московское РУВД советует обращаться почему-то в РУБОП (ага, сказал я себе, я-то знаю, почему в РУБОП), в РУБОПе информацию по убийству давать отказываются.
Я попросил Соболина тем не менее постараться выяснить максимум подробностей по Корнеевской: во сколько ее убили, чем убили, есть ли свидетели и так далее.
Сам поехал на Московский.
* 11 *
Квартира Инги была по-прежнему опечатана. Я осмотрел замок - следов взлома не видно. Позвонил в соседнюю дверь на площадке.
- Кто там?
- Отдел расследований,- сказал я как можно весомее и поводил перед глазком красным удостоверением Агентства.
Хозяйку квартиру эта демонстрация, видимо, убедила в моей благонадежности.
А моя фирменная прическа (ежик) и прикид (куртка из хорошей кожи и нетощая золотая цепь на шее) только подтвердили мою несомненную принадлежность к правоохранительным органам.
Хозяйка - Людмила Петровна - оказалась женщиной немолодой и очень интеллигентной. В том смысле, что напоила меня кофе и рассказала обо всем, что видела через дверной глазок.
Итак, милиция, по словам моей информаторши, приехала около восьми вечера. Дверь, видимо, была открыта, потому что ее никто не ломал.
Убитая - то есть Инга - была, утверждала Людмила Петровна, девушкой очень милой. На работу, правда, она не ходила.
А гости ее посещали часто. В основном мужчины. Еще за ней несколько раз заезжал немолодой уже человек на "мерседесе".
Я записал описания троих запомнившихся хозяйке гостей Инги. Она мне посоветовала еще поговорить с Дорой Федоровной с первого этажа - эта старушка должна была знать многое.
Но самое удивительное, что Людмилу Петровну, как, впрочем, и Дору Федоровну и остальных жильцов этого дома, никто до меня не опрашивал.
"Во менты зажрались,- подумал я.- Уже поквартирный обход ленятся делать!"
***
Побеседовав с Дорой Федоровной и еще семью обитателями дома на Московском, я исчеркал полблокнота описаниями каких-то людей, машин и версиями убийства.
Большинство соседей считали, что Ингу убил из ревности кто-то из ее многочисленных мужчин. Вопрос - кто?
* 12 *
Володе Соболину кое-что по этому делу все-таки удалось выяснить. Убийство произошло предположительно около пятнадцати часов. Орудие преступления - нож. Об убийстве стало известно благодаря анонимному звонку. Неизвестный (Соболину даже не удалось узнать, мужчина это или женщина) позвонил почему-то в РУБОП. Рубоповцы первыми и приехали на место происшествия. Территориалы в квартиру вообще не заходили.
В общем, информации было на грош.
Акта экспертизы Соболину посмотреть не удалось. Бросил ли преступник нож или унес с собой - неизвестно. Украдено ли что-нибудь из квартиры неясно.
У меня появилось ощущение, что кто-то пытается спустить это убийство на тормозах. Непонятно только кто - майор Лишенко вроде бы не такая уж важная птица.
И поведение Обнорского очень странно. Почему он отказался от собственного расследования? Может быть, среди мужчин Инги был человек немереной крутизны - губернатор, например, или представитель президента, и теперь они пытаются скрыть этот факт от общественности?..
***
Я стал разбираться с показаниями свидетелей. Часть описаний никуда не годилась: "Видела мужчину средних лет в кепке". Но часть была довольно подробна.
Конечно, люди могут ошибаться. Поэтому я решил оставлять только те описания, которые повторялись хотя бы у двух человек.
В итоге наскреб шесть предполагаемых кандидатур: пять мужчин, одна женщина.
Кроме того, свидетели частично запомнили номера нескольких машин, владельцы которых могли ходить к Корнеевской.
***
Рыжую женщину я узнал сразу. Черный бант с белой полоской носила только Горностаева.
Одним мужчиной мог быть я сам - слава Богу, мои информаторы меня не узнали.
Еще под одно описание подходил Лишенко - если, конечно, судить по единственной фотографии, которая у меня имелась.
Следующим фигурантом мог оказаться и Ваня Кувалда - в общем, кто-то с внешностью еще более бандитской, чем у меня.
Потом был некий пожилой мужчина.
И один довольно молодой человек в куртке из черного драпа. По-моему, такую куртку я видел у Каширина.
Зудинцев, которого я попросил по дружбе разобраться с номерами автомобилей, которые видели у подъезда Корнеевской соседи, смог выяснить владельца только одного из них. Он был записан на некую Белову Ольгу Александровну. Правда, Ольге Александровне было шестьдесят три года, и водительских прав у нее не было, но зато был сын - предприниматель Андрей Павлович Белов.
***
Из личных дел я вынул фотографии Каширина и Горностаевой. Взял с собой снимок Лишенко с Кувалдой и из архива фото "тамбовца" Губенко (того, который, по словам Горностаевой, оплачивал Инге квартиру). И поехал к своим свидетелям - на опознание.
Соседи железно опознали Горностаеву - вертелась, говорят, тут, но какого числа, не могли вспомнить, то ли в день убийства, то ли раньше. Каширина опознал только один человек, остальные сомневались. Примерно та же ситуация была по Лишенко и Губенко. Физиономия Кувалды никому не показалась знакомой.
Теперь, как учили меня в детективах, нужно было выяснить алиби подозреваемых.
Проще всего было разобраться со своими.
Горностаева - в тот день ее не было в Агентстве с двенадцати до семнадцати часов.
Каширин отсутствовал весь день. Говорит, что болел, но справки не представил.
Надо было ехать проверять алиби других.
А дел в Агентстве было невпроворот. Вернувшийся с чтения лекций Спозаранник с удвоенной силой требовал, чтобы я обратил внимание на нужды как самого Спозаранника, так и его отдела. Спозараннику было срочно необходимо: деньги на оперрасходы (то есть на такси, подкуп источников, пьянки и гулянки) в размере одной тысячи рублей (я, правда, считал, что на тысячу и не погуляешь вдоволь, и никого стоящего не подкупишь, а посему предлагал ограничить эти расходы ста рублями), сорок дискет, десять аудиокассет, картридж для принтера, три пачки бумаги белой мелованной, одну коробку фломастеров, двадцать пять ручек, шесть карандашей и одну резинку (стирательную).
Я уже совсем было собрался послать Спозаранника подальше, сославшись на трудное материальное положение Агентства, связанное с политическим кризисом в Югославии и повышением цен на бензин в общемировом масштабе, и переквалифицироваться из завхозов в детективы, но тут меня осенило.
- Значит, так, Глеб. Предлагаю выгодный обмен. Я тебе обеспечу все, что ты хочешь: тысячу рублей, дискеты, кассеты и даже резинку от трусов. А ты мне сделаешь всего две вещи: напишешь проект инструкции об использовании макияжа и выделишь в мое полное распоряжение на пару дней какого-нибудь практиканта-расследователя - их к тебе обычно валом посылает Обнорский.
Обалдевший от моей доброты Спозаранник согласился.
И через десять минут передо мной стоял настоящий практикант-расследователь.
Единственным подвохом от Спозаранника было то, что практикант оказался не парнем с накачанными мускулами, а девушкой Антониной. Впрочем, довольно симпатичной. Кстати, в нарушение проекта инструкции она не носила бюстгальтера.
"А есть ли на ней трусы?" - спросил я себя. Но проверку решил отложить до окончания расследования.
- Значит, так, Тоня, вы поступили в мое полное распоряжение.
Она утвердительно кивнула.
- Один мой приятель, кстати писатель, выяснил пару лет назад, что есть такой писательский девиз: ни дня без строчки. И вот это утверждение он бросился претворять в жизнь. В день стал писать по строчке. За месяц у него выходит страница. За год - двенадцать. За два - двадцать четыре. А пишет он не новеллу какую, а роман - он любитель больших форм. Но мы с вами, Тоня, так работать не будем. У нас два дня. Что хотите делайте, но узнайте, где были и что делали в день убийства Корнеевской Михаил Лишенко, Андрей Белов и Геннадий Губенко. Вот вам на них объективки: домашние адреса, места работы, телефоны. Поговорите с соседями, сослуживцами, родственниками.
Только придумайте какую-нибудь легенду.
Страховой агент, добровольный помощник ГИБДД, представитель жилконторы...
Я понимал, что посылаю необстрелянную и необученную Тоню на абсолютно безнадежное дело. Но пусть, в конце концов, учится.
А я отправился проверять алиби Горностаевой и Каширина.
* 13 *
Девушка Тоня справилась с работой на удивление хорошо. Выяснилось, что бандит Губенко уже две недели как пребывает в Италии и вроде бы границу с Россией не пересекал. Милиционер Лишенко в нужный нам день выезжал на некое задание, какое - неизвестно. А предприниматель Белов находился в командировке в Мурманске, что подтверждалось показаниями его мурманских партнеров.
Правда, если верить первоначальным заявлениям Соболина, в милиции убийство Корнеевской считали заказным, а заказчики могли и отсутствовать в момент убийства в городе. Но я в заказанность смерти Инги не верил. Кто ж по заказу убивает ножом! Заказные убийства - это пистолет, автомат, винтовка.
Таким образом, у меня на подозрении оставались майор Лишенко и, к сожалению, Родион Каширин и Валя Горностаева.
Я выяснил, что Каширин с болезнью все наврал. Дома он несколько дней практически не появлялся. Соседка по коммуналке говорит, что он был тогда на взводе - чуть что начинал кричать. В общем, что-то в его жизни тогда произошло. И это что-то случилось не дома и не в Агентстве.
С Горностаевой не лучше. Пропала ее любимая вельветовая куртка. Дома она сказала, что выбросила куртку, потому что та порвалась. Но я в это поверить не мог. Валя была девушкой небогатой и очень экономной. Выкидывать еще хорошую вещь было абсолютно не в ее характере. Она могла это сделать только в том случае, если куртка была забрызгана кровью.
Я представил себе, как Горностаева приходит к Инге, устраивает ей сцену. Инга отвечает что-то циничное. Горностаева хватает нож - и все: убийство в состоянии аффекта.
С этим надо было идти к Обнорскому.
Но я не собирался ему ничего рассказывать. По крайней мере о Горностаевой.
* 14 *
Горностаева пришла ко мне сама.
Она была вне себя:
- Ты зачем приходил ко мне домой? Кто позволил тебе допрашивать моих родных?
- А зачем ты была в доме у Корнеевской в день убийства?- спросил я.
- Меня там не было!
- Тебя видели.
- Ты врешь!
- А где твоя вельветовая куртка?- спросил я и попытался проследить за ее реакцией.
Реакция как реакция: неистовая Горностаева готова была меня убить, как Ингу Корнеевскую.
- Не твое дело!- Горностаева выскочила из кабинета, опять шваркнув дверью. Но в этот раз от стены ничего не отвалилось. Видимо, все, что могло осыпаться, уже осыпалось.
* 15 *
Каширин, правда, тоже вел себя очень подозрительно. Раньше он заходил ко мне поболтать как минимум раз в день.
Теперь только дежурные "привет" и "пока". Он должен был знать, что я приходил к нему домой и говорил с его соседкой, но никаких вопросов мне почему-то не задал.
Правда, мотива для убийства у Каширина не было. По крайней мере я такого не находил. Ревность - к кому? Ко всем мужчинам Корнеевской? Родион не похож на человека, убивающего из ревности. Грабеж - это вообще бред. Конечно, никто не знает, что было и что пропало из квартиры Корнеевской, поскольку, как я понял, этим вопросом милиция просто не занималась, но представить Каширина, убивающего женщину ради денег, я пока не мог.
Пока не увидел в руках у Каширина ручку. Точно такую же ручку с головой слона на колпачке я видел у Корнеевской.
Один бивень у слона был отломан.
Я привел Каширина в свой кабинет. Попросил показать ручку. Он дал. У этой слон тоже был без бивня.
- Это чья ручка?- спросил я мрачно.
- Корнеевской.
- Откуда она у тебя?
- Подарила.
- После смерти.
- До.
- Ты был у нее в день убийства,- решил пойти я в наступление.
- Не был.
- Тебя видели.
- Ну был.
- И отпечатки твоих пальцев нашли,- я блефовал, но Каширин, похоже, и не собирался особо отпираться.
- Ну и что.
- И на ноже.
- Каком ноже?
- Которым зарезали Корнеевскую.
- Вот это ты врешь,- сказал он и улыбнулся.
Ага, подумал я, значит, нож он забрал с собой и выбросил.
- Тебя не было дома в тот день. Где ты был?- продолжил допрос я.
- Это мое личное дело.
- Убивать людей - личное дело?- удивился я.
- Все, Леша, хватит меня мучить, иди к Обнорскому,- прекратил разговор Каширин.
***
Делать было нечего - надо идти к Обнорскому.
- Андрей, в убийстве Корнеевской много неясного,- начал я мягко.Например, поведение Каширина...
С внешним видом мужчин все было довольно просто: брюки - любые, но чистые и со стрелочками. Шорты - запрещены.
Желателен пиджак с карманами. Рубашка - выглаженная. Менять не реже чем раз в два дня.
С женщинами сложнее. Я указал рекомендуемую длину юбок для дам - не выше двух сантиметров от колена (интересно, от какой части колена эти сантиметры считать?- ну не будем вдаваться в частности). Разрез на юбке - не выше середины бедра (эх, придется всех наших женщин предварительно замерить. Надо закупить линейку подлиннее).
Обнорский был хоть и жуткий бабник, если считать по количеству женщин, которые в разные периоды жизни скрашивали его быт, но никаких фривольностей сотрудницам "Золотой пули" не разрешал.
Поэтому в проекте инструкции я указал на необходимость всем женщинам носить лифчики (нет, лучше напишу - бюстгальтеры, выглядит интеллигентнее). Так и запишем: "Носка бюстгальтеров для сотрудников Агентства женского пола обязательна круглогодично".
Тут я подумал, что получается какой-то бред - как будто лифчики носить надо, а трусы не надо. Исправил фразу. Получилось: "Носка бюстгальтеров и трусов для сотрудников Агентства женского пола обязательна круглогодично". Хорошо вышло.
Последний пункт инструкции звучал просто замечательно: "Контроль за исполнением возложить на заместителя директора Агентства по хозяйственной части Скрипку А. Л.".
* 5 *
Утром на следующий день Каширин положил передо мной отчет о первых результатах по делу Инги Корнеевской.
Оказалось, что ей тридцать два года - я так примерно и думал. Родилась в Одессе. Образование высшее - инженер. Три раза была замужем. Фамилию не меняла.
Сейчас в разводе. Квартира на Московском, в которой она меня принимала,- расселенная три года назад коммуналка, записана на некую гражданку Иванову.
Инга выступала соучредителем трех фирм с ничего не говорящими названиями. Не судима. Автотранспортом не владеет.
- А что с УБЭП?- спросил я у Каширина.
- Есть такой Михаил Лишенко - замначальника отдела. Больше пока никакой информации.
- А по фотографии?
- Пока ничего.
- А кто такой этот пострадавший от мошенников Белов?
- Да ты бы хоть узнал у этой дамочки, что за фирма у этого Белова. Как его имя-отчество? Год рождения? В Питере Беловых - несколько тысяч...
- Ладно, Родион, не ругайся. Я данные Белова выясню, а ты не хочешь ли пока взять и вот так, по-простому, поговорить с этим майором Лишенко? Сказать, что, мол, ты - журналист Агентства, интересуешься делами о мошенничествах. Может, он чего и сболтнет...
***
Вечером я позвонил Инге и сказал, что мне нужна от нее дополнительная информация. "Приезжайте",- сказала она.
Я приехал. И уже к утру знал об этом Белове все. Но устал страшно.
* 6 *
Горностаева со мной не разговаривала и демонстративно стряхивала пепел на пол. А у меня даже не было сил сказать ей какую-нибудь гадость.
Каширин пришел злой.
- Поговорил я с твоим майором. Сука редкостная. Меня послал разве что не матом. Сказал, что для Агентства этого засранца Обнорского слова не произнесет.
- А чего это он?
- Просто сволочь. Давай его посадим.
- Сажает, Родион, как известно, суд.
Но мы можем и помочь нашим правоохранительным органам избавиться от позорящих их субъектов. У меня вот был знакомый, инженер, так в советские еще времена от него ушла жена. Об этом стало известно у него на работе, собрали собрание коллектива и стали этот факт его биографии обсуждать. Коллектив решил: поведение этого моего знакомого осудить и его портрет повесить на доску позора вместе с фотографиями прогульщиков и пьяниц.
- И повесили?
- Повесили. А тут жена взяла и вернулась. Ну этот инженер бежит в профком и говорит: у меня, мол, баба возвернулась, поскольку я такой замечательный. И мой портрет надо перевесить с доски позора на доску почета. А ему отвечают, что мы твой портрет с доски позора по такому случаю, конечно, снимем, но до почета ты, брат, не дорос. Ну расстроился он почему-то сильно. Запил. И его портрет опять повесили на доску позора. Так до конца перестройки и висел. В общем, раньше люди совестливые были, им и морального наказания было достаточно. А майора этого, Лишенко, действительно, посадить было бы неплохо.
***
Каширин развил дикую активность, и вскоре план кампании по посадке майора Лишенко вчерне был готов.
Во-первых, Родион выяснил, что Лишенко в свое время уже отстраняли от работы - его подозревали в получении взяток. Но доказать ничего не удалось, и после очередной смены руководства главка майора не только восстановили, но и повысили.
Во-вторых, на фотографии Лишенко был изображен с неким Ваней Кувалдой среднего уровня бандитом то ли из "пермских", то ли из "казанских". Третьего типа на снимке опознать не удалось.
В-третьих, индивидуальный предприниматель Андрей Павлович Белов был не только подозрителен, по определению, но и три года назад проходил свидетелем по делу, которое вел Лишенко.
Все складывалось одно к одному: сотрудник УБЭП был явно коррумпирован. Но взять его можно было только на взятке.
- Значит, так,- резюмировал Каширин,- обращаемся в РУБОП, выкладываем им все наши косвенные улики. Они гарантированно заинтересуются. Потом эта Корнеевская отдает Лишенко кейс с мечеными деньгами. Он берет, тут врывается РУБОП. Лишенко сидит. Мы счастливы, потому что беременны.
- План хороший. За исключением беременности,- внес коррективы я.- Шеф беременности не одобрит. Хорошо бы, конечно, дождаться Обнорского - он возвращается послезавтра.
- Конечно, дождемся. Я пока - предварительно - поговорю со знакомыми рубоповцами. А ты должен склонить Корнеевскую к сотрудничеству с РУБОПом.
* 7 *
РУБОП был согласен, если Корнеевская напишет заявление о вымогательстве взятки. Ингу я склонял долго - весь вечер, всю ночь и все утро. Она говорила, что ей страшно, что с милицией вообще и РУБОПом в частности связываться нельзя. Я отвечал, что это единственный способ избавиться от наездов и без ее участия никакой Обнорский ей не поможет. В конце концов она согласилась, и я смог отправиться на работу.
***
Открылась дверь. В кабинет вошла Горностаева. Я удивился - последнюю неделю она со мной даже не здоровалась.
- Алексей Львович,- обратилась она ко мне официально,- эта женщина вас обманывает.
- Женщины, Валентина Ивановна, всегда обманывают. Один мой приятель он сейчас депутат Госдумы - познакомился в ночном клубе с девушкой. Ну, туда-сюда, решил он сделать ей приятное. Спрашивает, какой у вас размер? Она говорит: сорок второй. А обуви? Тридцать пятый. Покупает он ей в соответствии с этими параметрами шмоток на штуку баксов. И вдруг видит, что вместо того, чтобы радостно снимать трусики, девица падает в обморок. Оказалось, что размер у нее сорок шестой. А нога так вообще тридцать девятого калибра.
- Алексей Львович,- упрямо продолжала Горностаева,- Корнеевская вас обманывает. Вы знаете, на что она живет?
- На что?
- На трах. Она работает любовницей.
Дорогая проститутка. Берет не сто рублей зараз. И не сто долларов за ночь. А квартирами, акциями, услугами.
- Ну, Валя, так поступают все женщины,- не согласился я.- Это не проституция, а жизнь. Просто одним бабам достаются бедные мужики, а другим богатые.
- Она спала со всеми - и с Беловым, и с Лишенко, и с Кувалдой. А квартиру ей оплачивает "тамбовец" Губенко.
- Откуда ты это взяла?
- От своих источников.
- Каких?
- Источников не раскрываю.
Значит, выдумала. Зря, Валя, ревность не украшает женщину. Особенно беспочвенная.
Горностаева развернулась, хлопнула дверью. Кусок штукатурки отвалился от стены.
"Опять расходы",- подумал я.
Тут Горностаева вернулась.
- А ты знаешь, что Каширина она уже захомутала. Ты с ней трахаешься ночью, а он к ней заходит днем.
И еще раз шваркнула дверью. Я решил, что надо будет написать инструкцию по правильному использованию дверей - иначе скоро от Агентства одна штукатурка останется.
* 8 *
Вернулся Обнорский. Агентство ожило. Заметалась секретарша. У дверей кабинета шефа выстроилась очередь из девушек, мечтающих постажироваться в Агентстве у самого Обнорского, и иностранных журналистов, требующих от шефа разъяснений, почему Петербург не является криминальной столицей России.
Я протиснулся в кабинет Обнорского, нагло опередив ирландскую съемочную группу. Андрей был не в духе. Я решил для начала его чуть-чуть порадовать проектом инструкции о внешнем виде сотрудников Агентства.
Расчет не удался. Обнорский мрачно сказал, что инструкция недоработана, нужно добавить раздел о макияже, потому что женщины "Золотой пули" пользоваться косметикой не умеют, и надо в инструкции Эти вопросы подробно изложить, а потом провести методические занятия с сотрудницами, как, что и чем красить.
Потом он молча выслушал историю про Корнеевскую.
- Действуйте,- сказал он.
Ирландцы уже ломились в дверь со своей ирландской камерой и ирландскими вопросами о нашем криминале.
***
Капризы шефа, как известно, и не капризы вовсе, а руководящие указания.
Прояснить вопрос о макияже я решил у Марины Борисовны Агеевой начальнице архивно-аналитического отдела и главной женщины Агентства.
- Так, Марина Борисовна,- сказал я, размахивая неподписанной инструкцией,- теперь я контролирую внешний вид женщин Агентства. Предъявите ваш лифчик и лифчики ваших подчиненных. А также расскажите о том, чем скромный макияж отличается от нескромного...
Бюстгальтеры у сотрудниц архивного отдела оказались на месте. Но с инструкцией по макияжу дело не пошло.
Я предлагал измерять количество косметики граммами, а Марина Борисовна - каким-то абстрактным вкусом. Решили, пусть лучше сначала Обнорский лично проведет с агентскими дамами методические занятия, а уж то, что он насоветует, мы и облечем в документальную форму.
* 9 *
Операция по взятию с поличным майора Лишенко вступала в решающую стадию. Надо было тащить Ингу в РУБОП.
Но ее телефон молчал.
Плюнув на все дела, я помчался на Московский.
У парадной было суетно. "Скорая помощь", милицейский "УАЗик", еще несколько машин.
"Убили кого?" - подумал я. И попытался пройти в подъезд. Но меня не пустили.
- Что случилось?- спросил я у старшины, охранявшего вход.
Но старшина попался неразговорчивый.
Я пристроился в сторонке. Через десять минут из дома вынесли носилки с закрытым простыней телом. Еще через полчаса возле дома уже никого не было.
Я поднялся на четвертый этаж. Квартира Инги была опечатана.
* 10 *
Обнорский рассеянно слушал мой рассказ об убийстве Корнеевской.
- Андрей, надо срочно создать группу по расследованию этого дела,говорил я.- Предлагаю включить в нее Спозаранника, Зудинцева и Каширина. Меня назначить старшим. У нас в руках все нити этого дела: майор Лишенко, бандит Кувалда, бизнесмен Белов, вымогательство, обращение в РУБОП...
- Брось ты, Леха,- оборвал меня Обнорский.- Пусть это дело менты расследуют. Ты лучше с автотранспортом разберись. Чертите что творится.
Обнорский имел в виду ситуацию с личными автомашинами сотрудников Агентства. За последнее время по крайней мере половина наших расследователей напокупала себе автомобилей. Но поскольку машины они приобретали не новые, а те, которые позволяли доходы, и опыта вождения у них было немного, с этими автомобилями все время что-то приключалось. То сломаются по дороге, то в аварию попадут. Бывает, спросишь:
"Где Спозаранник?" "В автосервисе".- "Где Железняк?" - "На разборе в ГИБДД".
С этим надо было что-то делать. Но что - непонятно. Я считал, что со временем количество поломок и ДТП приблизится к норме и проблема исчезнет сама собой. Но Обнорский считал, что ждать, пока рассосется, нельзя и надо срочно что-то предпринимать. Например, провести методические занятия по правильному использованию личного автотранспорта в служебных целях...
Впрочем, думать обо всех этих глупостях я не собирался. Действительно, нужно было что-то делать, но не с машинами, а с убийством. Но что именно делать и, главное, какими силами - непонятно.
Обнорский запретил мне создавать группу по расследованию убийства. Каширин второй день не появлялся на работе - говорят, заболел. Обращаться к Горностаевой было бессмысленно - пошлет.
Оставалось надеяться только на себя.
"Стоп,- сказал я себе.- Если было убийство, значит, наши репортеры должны были и без всяких указаний или запретов Обнорского его отслеживать".
Я пошел к начальнику репортерского отдела Соболину.
Оказалось, что известно об этом убийстве крайне мало. Женщина вроде бы была зарезана. Но вроде бы убийство заказное. Прокуратура молчит. Московское РУВД советует обращаться почему-то в РУБОП (ага, сказал я себе, я-то знаю, почему в РУБОП), в РУБОПе информацию по убийству давать отказываются.
Я попросил Соболина тем не менее постараться выяснить максимум подробностей по Корнеевской: во сколько ее убили, чем убили, есть ли свидетели и так далее.
Сам поехал на Московский.
* 11 *
Квартира Инги была по-прежнему опечатана. Я осмотрел замок - следов взлома не видно. Позвонил в соседнюю дверь на площадке.
- Кто там?
- Отдел расследований,- сказал я как можно весомее и поводил перед глазком красным удостоверением Агентства.
Хозяйку квартиру эта демонстрация, видимо, убедила в моей благонадежности.
А моя фирменная прическа (ежик) и прикид (куртка из хорошей кожи и нетощая золотая цепь на шее) только подтвердили мою несомненную принадлежность к правоохранительным органам.
Хозяйка - Людмила Петровна - оказалась женщиной немолодой и очень интеллигентной. В том смысле, что напоила меня кофе и рассказала обо всем, что видела через дверной глазок.
Итак, милиция, по словам моей информаторши, приехала около восьми вечера. Дверь, видимо, была открыта, потому что ее никто не ломал.
Убитая - то есть Инга - была, утверждала Людмила Петровна, девушкой очень милой. На работу, правда, она не ходила.
А гости ее посещали часто. В основном мужчины. Еще за ней несколько раз заезжал немолодой уже человек на "мерседесе".
Я записал описания троих запомнившихся хозяйке гостей Инги. Она мне посоветовала еще поговорить с Дорой Федоровной с первого этажа - эта старушка должна была знать многое.
Но самое удивительное, что Людмилу Петровну, как, впрочем, и Дору Федоровну и остальных жильцов этого дома, никто до меня не опрашивал.
"Во менты зажрались,- подумал я.- Уже поквартирный обход ленятся делать!"
***
Побеседовав с Дорой Федоровной и еще семью обитателями дома на Московском, я исчеркал полблокнота описаниями каких-то людей, машин и версиями убийства.
Большинство соседей считали, что Ингу убил из ревности кто-то из ее многочисленных мужчин. Вопрос - кто?
* 12 *
Володе Соболину кое-что по этому делу все-таки удалось выяснить. Убийство произошло предположительно около пятнадцати часов. Орудие преступления - нож. Об убийстве стало известно благодаря анонимному звонку. Неизвестный (Соболину даже не удалось узнать, мужчина это или женщина) позвонил почему-то в РУБОП. Рубоповцы первыми и приехали на место происшествия. Территориалы в квартиру вообще не заходили.
В общем, информации было на грош.
Акта экспертизы Соболину посмотреть не удалось. Бросил ли преступник нож или унес с собой - неизвестно. Украдено ли что-нибудь из квартиры неясно.
У меня появилось ощущение, что кто-то пытается спустить это убийство на тормозах. Непонятно только кто - майор Лишенко вроде бы не такая уж важная птица.
И поведение Обнорского очень странно. Почему он отказался от собственного расследования? Может быть, среди мужчин Инги был человек немереной крутизны - губернатор, например, или представитель президента, и теперь они пытаются скрыть этот факт от общественности?..
***
Я стал разбираться с показаниями свидетелей. Часть описаний никуда не годилась: "Видела мужчину средних лет в кепке". Но часть была довольно подробна.
Конечно, люди могут ошибаться. Поэтому я решил оставлять только те описания, которые повторялись хотя бы у двух человек.
В итоге наскреб шесть предполагаемых кандидатур: пять мужчин, одна женщина.
Кроме того, свидетели частично запомнили номера нескольких машин, владельцы которых могли ходить к Корнеевской.
***
Рыжую женщину я узнал сразу. Черный бант с белой полоской носила только Горностаева.
Одним мужчиной мог быть я сам - слава Богу, мои информаторы меня не узнали.
Еще под одно описание подходил Лишенко - если, конечно, судить по единственной фотографии, которая у меня имелась.
Следующим фигурантом мог оказаться и Ваня Кувалда - в общем, кто-то с внешностью еще более бандитской, чем у меня.
Потом был некий пожилой мужчина.
И один довольно молодой человек в куртке из черного драпа. По-моему, такую куртку я видел у Каширина.
Зудинцев, которого я попросил по дружбе разобраться с номерами автомобилей, которые видели у подъезда Корнеевской соседи, смог выяснить владельца только одного из них. Он был записан на некую Белову Ольгу Александровну. Правда, Ольге Александровне было шестьдесят три года, и водительских прав у нее не было, но зато был сын - предприниматель Андрей Павлович Белов.
***
Из личных дел я вынул фотографии Каширина и Горностаевой. Взял с собой снимок Лишенко с Кувалдой и из архива фото "тамбовца" Губенко (того, который, по словам Горностаевой, оплачивал Инге квартиру). И поехал к своим свидетелям - на опознание.
Соседи железно опознали Горностаеву - вертелась, говорят, тут, но какого числа, не могли вспомнить, то ли в день убийства, то ли раньше. Каширина опознал только один человек, остальные сомневались. Примерно та же ситуация была по Лишенко и Губенко. Физиономия Кувалды никому не показалась знакомой.
Теперь, как учили меня в детективах, нужно было выяснить алиби подозреваемых.
Проще всего было разобраться со своими.
Горностаева - в тот день ее не было в Агентстве с двенадцати до семнадцати часов.
Каширин отсутствовал весь день. Говорит, что болел, но справки не представил.
Надо было ехать проверять алиби других.
А дел в Агентстве было невпроворот. Вернувшийся с чтения лекций Спозаранник с удвоенной силой требовал, чтобы я обратил внимание на нужды как самого Спозаранника, так и его отдела. Спозараннику было срочно необходимо: деньги на оперрасходы (то есть на такси, подкуп источников, пьянки и гулянки) в размере одной тысячи рублей (я, правда, считал, что на тысячу и не погуляешь вдоволь, и никого стоящего не подкупишь, а посему предлагал ограничить эти расходы ста рублями), сорок дискет, десять аудиокассет, картридж для принтера, три пачки бумаги белой мелованной, одну коробку фломастеров, двадцать пять ручек, шесть карандашей и одну резинку (стирательную).
Я уже совсем было собрался послать Спозаранника подальше, сославшись на трудное материальное положение Агентства, связанное с политическим кризисом в Югославии и повышением цен на бензин в общемировом масштабе, и переквалифицироваться из завхозов в детективы, но тут меня осенило.
- Значит, так, Глеб. Предлагаю выгодный обмен. Я тебе обеспечу все, что ты хочешь: тысячу рублей, дискеты, кассеты и даже резинку от трусов. А ты мне сделаешь всего две вещи: напишешь проект инструкции об использовании макияжа и выделишь в мое полное распоряжение на пару дней какого-нибудь практиканта-расследователя - их к тебе обычно валом посылает Обнорский.
Обалдевший от моей доброты Спозаранник согласился.
И через десять минут передо мной стоял настоящий практикант-расследователь.
Единственным подвохом от Спозаранника было то, что практикант оказался не парнем с накачанными мускулами, а девушкой Антониной. Впрочем, довольно симпатичной. Кстати, в нарушение проекта инструкции она не носила бюстгальтера.
"А есть ли на ней трусы?" - спросил я себя. Но проверку решил отложить до окончания расследования.
- Значит, так, Тоня, вы поступили в мое полное распоряжение.
Она утвердительно кивнула.
- Один мой приятель, кстати писатель, выяснил пару лет назад, что есть такой писательский девиз: ни дня без строчки. И вот это утверждение он бросился претворять в жизнь. В день стал писать по строчке. За месяц у него выходит страница. За год - двенадцать. За два - двадцать четыре. А пишет он не новеллу какую, а роман - он любитель больших форм. Но мы с вами, Тоня, так работать не будем. У нас два дня. Что хотите делайте, но узнайте, где были и что делали в день убийства Корнеевской Михаил Лишенко, Андрей Белов и Геннадий Губенко. Вот вам на них объективки: домашние адреса, места работы, телефоны. Поговорите с соседями, сослуживцами, родственниками.
Только придумайте какую-нибудь легенду.
Страховой агент, добровольный помощник ГИБДД, представитель жилконторы...
Я понимал, что посылаю необстрелянную и необученную Тоню на абсолютно безнадежное дело. Но пусть, в конце концов, учится.
А я отправился проверять алиби Горностаевой и Каширина.
* 13 *
Девушка Тоня справилась с работой на удивление хорошо. Выяснилось, что бандит Губенко уже две недели как пребывает в Италии и вроде бы границу с Россией не пересекал. Милиционер Лишенко в нужный нам день выезжал на некое задание, какое - неизвестно. А предприниматель Белов находился в командировке в Мурманске, что подтверждалось показаниями его мурманских партнеров.
Правда, если верить первоначальным заявлениям Соболина, в милиции убийство Корнеевской считали заказным, а заказчики могли и отсутствовать в момент убийства в городе. Но я в заказанность смерти Инги не верил. Кто ж по заказу убивает ножом! Заказные убийства - это пистолет, автомат, винтовка.
Таким образом, у меня на подозрении оставались майор Лишенко и, к сожалению, Родион Каширин и Валя Горностаева.
Я выяснил, что Каширин с болезнью все наврал. Дома он несколько дней практически не появлялся. Соседка по коммуналке говорит, что он был тогда на взводе - чуть что начинал кричать. В общем, что-то в его жизни тогда произошло. И это что-то случилось не дома и не в Агентстве.
С Горностаевой не лучше. Пропала ее любимая вельветовая куртка. Дома она сказала, что выбросила куртку, потому что та порвалась. Но я в это поверить не мог. Валя была девушкой небогатой и очень экономной. Выкидывать еще хорошую вещь было абсолютно не в ее характере. Она могла это сделать только в том случае, если куртка была забрызгана кровью.
Я представил себе, как Горностаева приходит к Инге, устраивает ей сцену. Инга отвечает что-то циничное. Горностаева хватает нож - и все: убийство в состоянии аффекта.
С этим надо было идти к Обнорскому.
Но я не собирался ему ничего рассказывать. По крайней мере о Горностаевой.
* 14 *
Горностаева пришла ко мне сама.
Она была вне себя:
- Ты зачем приходил ко мне домой? Кто позволил тебе допрашивать моих родных?
- А зачем ты была в доме у Корнеевской в день убийства?- спросил я.
- Меня там не было!
- Тебя видели.
- Ты врешь!
- А где твоя вельветовая куртка?- спросил я и попытался проследить за ее реакцией.
Реакция как реакция: неистовая Горностаева готова была меня убить, как Ингу Корнеевскую.
- Не твое дело!- Горностаева выскочила из кабинета, опять шваркнув дверью. Но в этот раз от стены ничего не отвалилось. Видимо, все, что могло осыпаться, уже осыпалось.
* 15 *
Каширин, правда, тоже вел себя очень подозрительно. Раньше он заходил ко мне поболтать как минимум раз в день.
Теперь только дежурные "привет" и "пока". Он должен был знать, что я приходил к нему домой и говорил с его соседкой, но никаких вопросов мне почему-то не задал.
Правда, мотива для убийства у Каширина не было. По крайней мере я такого не находил. Ревность - к кому? Ко всем мужчинам Корнеевской? Родион не похож на человека, убивающего из ревности. Грабеж - это вообще бред. Конечно, никто не знает, что было и что пропало из квартиры Корнеевской, поскольку, как я понял, этим вопросом милиция просто не занималась, но представить Каширина, убивающего женщину ради денег, я пока не мог.
Пока не увидел в руках у Каширина ручку. Точно такую же ручку с головой слона на колпачке я видел у Корнеевской.
Один бивень у слона был отломан.
Я привел Каширина в свой кабинет. Попросил показать ручку. Он дал. У этой слон тоже был без бивня.
- Это чья ручка?- спросил я мрачно.
- Корнеевской.
- Откуда она у тебя?
- Подарила.
- После смерти.
- До.
- Ты был у нее в день убийства,- решил пойти я в наступление.
- Не был.
- Тебя видели.
- Ну был.
- И отпечатки твоих пальцев нашли,- я блефовал, но Каширин, похоже, и не собирался особо отпираться.
- Ну и что.
- И на ноже.
- Каком ноже?
- Которым зарезали Корнеевскую.
- Вот это ты врешь,- сказал он и улыбнулся.
Ага, подумал я, значит, нож он забрал с собой и выбросил.
- Тебя не было дома в тот день. Где ты был?- продолжил допрос я.
- Это мое личное дело.
- Убивать людей - личное дело?- удивился я.
- Все, Леша, хватит меня мучить, иди к Обнорскому,- прекратил разговор Каширин.
***
Делать было нечего - надо идти к Обнорскому.
- Андрей, в убийстве Корнеевской много неясного,- начал я мягко.Например, поведение Каширина...