Страница:
Я (уже снова вошедшая в роль дочери знатного рода) хотела было возразить – мол, чего пороть горячку, надо бы небольшую вечеринку организовать, расслабиться, а уж утром, по холодку, на свежую голову, – но поймала взгляд Окостенеллы и тут же поняла, что чем скорее я окажусь как можно дальше от этой милейшей непредсказуемой дамы с кошачьими манерами и неограниченными возможностями, тем будет лучше для меня самой. И поэтому я скромно потупила глазки, встала, подошла к маркизу де Ликатесу и толкнула краткую, но проникновенную речь:
– Доверяю вам свою жизнь и честь, рыцарь! Я готова немедля пуститься в путь – как только вы скажете.
– Мой меч к вашим услугам, высокородная леди Активиа Отданон!
Хрум опустился передо мной на одно колено, взял мою правую руку, поднёс к губам и почтительно поцеловал кончики пальцев (я уже поняла, что здесь у них так принято – типа знак уважения к даме). Властительница лучезарно ухмыльнулась (зрачки у неё при этом превратились в узкие щёлочки), я очень естественно покраснела, и на этом торжественная часть нашего знакомства завершилась.
– Идите, – небрежно бросила магесса, – и поторопитесь!
И мы (Хрум элегантно поддерживал довольную меня под локоток) пошли на выход – навстречу тому неизвестному, что ждало меня впереди.
А повелительница Ликатеса, оставшись одна, какое-то время сидела неподвижно, о чём-то размышляя, потом встала со своего кресла, крадущейся походкой подошла к стене и провела по ней ладонью. В стене образовался овал, заполненный светящейся дымкой.
– Отзовись, страж, – властно произнесла магесса. – Это я, Окостенелла.
Зыбкая пелена дрогнула, и сквозь неё проступило лицо Причесаха.
– Я посмотрела твою попаданку и решила – пусть живёт. Она, конечно, никакая не избранная, но я отправила её в столицу, к королю. Если Великая Случайность явила этой девчонке свою благосклонность, не мне оспаривать веление всемогущего Рока – кто я такая? И за ней охотится Вам-Кир-Дык – это нам на руку.
– Спасибо, – ответил страж Рощи Порталов, – я рад. Мне было жаль её убивать – в ней есть кое-что хорошее, поверь. И я надеюсь, что она…
– Это уже неважно, – высокомерно перебила его Окостенелла и прервала связь.
Она ещё постояла немного перед потухшим магическим зеркалом и сказала сама себе:
– Даже Великая Случайность не заставила бы меня послать эту ведьму в столицу, если бы это не совпадало с моими собственными интересами…
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ВЕРНЫЙ ПАЛАДИН
– Доверяю вам свою жизнь и честь, рыцарь! Я готова немедля пуститься в путь – как только вы скажете.
– Мой меч к вашим услугам, высокородная леди Активиа Отданон!
Хрум опустился передо мной на одно колено, взял мою правую руку, поднёс к губам и почтительно поцеловал кончики пальцев (я уже поняла, что здесь у них так принято – типа знак уважения к даме). Властительница лучезарно ухмыльнулась (зрачки у неё при этом превратились в узкие щёлочки), я очень естественно покраснела, и на этом торжественная часть нашего знакомства завершилась.
– Идите, – небрежно бросила магесса, – и поторопитесь!
И мы (Хрум элегантно поддерживал довольную меня под локоток) пошли на выход – навстречу тому неизвестному, что ждало меня впереди.
* * *
А повелительница Ликатеса, оставшись одна, какое-то время сидела неподвижно, о чём-то размышляя, потом встала со своего кресла, крадущейся походкой подошла к стене и провела по ней ладонью. В стене образовался овал, заполненный светящейся дымкой.
– Отзовись, страж, – властно произнесла магесса. – Это я, Окостенелла.
Зыбкая пелена дрогнула, и сквозь неё проступило лицо Причесаха.
– Я посмотрела твою попаданку и решила – пусть живёт. Она, конечно, никакая не избранная, но я отправила её в столицу, к королю. Если Великая Случайность явила этой девчонке свою благосклонность, не мне оспаривать веление всемогущего Рока – кто я такая? И за ней охотится Вам-Кир-Дык – это нам на руку.
– Спасибо, – ответил страж Рощи Порталов, – я рад. Мне было жаль её убивать – в ней есть кое-что хорошее, поверь. И я надеюсь, что она…
– Это уже неважно, – высокомерно перебила его Окостенелла и прервала связь.
Она ещё постояла немного перед потухшим магическим зеркалом и сказала сама себе:
– Даже Великая Случайность не заставила бы меня послать эту ведьму в столицу, если бы это не совпадало с моими собственными интересами…
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ВЕРНЫЙ ПАЛАДИН
Я покинула Ликатес с лёгким сердцем. Самое трудное – таможенный досмотр и фэйс-контрол у местных властей в лице магессы Окостенеллы – я прошла, легализовалась, дальше будет легче. Охмурить старичка-короля (я почему-то была уверена, что Шумву-шах далеко не юноша) – плёвое дело (старички, как правило, падки на молоденьких девушек), тем более что есть на ком потренироваться (я скосила глаза на едущего рядом со мной де Ликатеса) и отработать методику обращения с местными мужиками. С Вертом, правда, вышел прокол, но будем считать это досадной случайностью (хотя соответствующие выводы сделаем). А сам этот недотёпа-сотник – всё, забыли, как зовут. Помог любимой мне – и ладно, сытной ему еды и траха регулярного, прости-прощай-любить-не-обещай, разошлись навек наши стёжки-дорожки. Я также надеялась никогда больше не увидеться и с правительницей Ликатеса, но что-то мне подсказывало: с этой кошкоглазой ледяной леди мы ещё встретимся.
Проворачивая в голове перипетии моего недолгого пребывания в этом мире, я пришла к выводу, что враньё здесь даёт самые неожиданные результаты (причём положительные). Не ляпни я наугад название кисломолочного продукта в качестве собственного имени – и мой хладный труп давно уже валялся бы в канализационном люке (там, на Земле), не замеси я откровеннейшую туфту насчёт моего Интернет-знакомства с местным эльфийским королём (если Окостенелла эльфийка, то почему бы Шумву-шаху не быть эльфом?) – хрен бы я ехала сейчас к нему в его стольный град (стала бы вместо этого наложницей какого-нибудь тупого солдафона из ликатесской наёмной гвардии или приманкой для Вам-Кир-Дыка, и все дела). Честность – прекрасная вещь, особенно когда все вокруг честные, а ты один среди них жулик (не помню, кто сказал – кажется, какой-то классик, – но я с ним согласна). Можно, конечно, и впросак попасть, но это уже неизбежный риск (а что делать?).
Выехали мы вскоре после полудня (рано у них тут день начинается – с восходом солнца, это у нас в уважающих себя фирмах раньше десяти днём с огнём никого не сыщешь). Хрум спроворил сборы на удивление быстро – не успела я чуток передохнуть после обеда, как он уже предстал передо мной, как лист перед травой, и доложил, что всё готово, можно отправляться в путь. И на этот раз я передвигалась самостоятельно, на своей собственной лошади, и сидела нормально, врастопырку, как и положено всаднику (не зря джинсы когда-то носили ковбои – самое то для верховой езды). Честно говоря, сначала я была ошарашена, когда маркиз подвёл ко мне под уздцы моего коня, но всё оказалось проще, чем я думала. Седло было удобным, подобранным специально для меня, коняга послушным, и управление этим четвероногим транспортным средством я освоила без особых проблем (уже потом я сообразила, что в «адаптацию под эххийку», которую проделала надо мной Окостенелла, скорее всего входили и «первичные умения» наездницы).
По дороге мы с де Ликатесом почти не разговаривали, потому что неслись чуть ли не сломя голову: Хрум сказал, что нам надо засветло добраться до гостиницы у подножья гор – других удобных мест для ночлега на трассе не имелось, а ночевать под открытым небом в степи (учитывая напряжённую обстановку) было бы опрометчиво. Я не настаивала на беседе, сосредоточившись на сохранении равновесия на спине лошади, перемещающейся с большой скоростью, – первичные умения умениями, однако требовались ещё и практические навыки. И мне не хотелось, чтобы мой спутник счёл меня болтливой дурой (первое впечатление – это дело такое, его потом трудно изменить).
Мы успели (хотя уже стемнело) добраться до ближайшей цели нашего путешествия – маленькой гостиницы, совмещённой с чем-то типа придорожного трактира. Заслышав стук копыт, к нам навстречу вышел босой мужик в полотняной рубахе. Он смотрел на нас лениво, но разглядев герб на щите маркиза – меч, перевитый окровавленной змеёй, – резво кинулся в дом и вернулся уже в сопровождении администратора этого отеля (или хозяина, хрен их тут поймёшь). Хозяин являл собой воплощённую вежливость, из чего я сделала вывод, что де Ликатес занимает высокое положение в местной иерархии. Подтверждением этому я сочла и то, что Хрум ни копейки не заплатил за вполне приличный ужин на двоих (естественно, со спиртным) и за номер, то есть за комнату, как они это здесь называют. Наверно, подумала я, боевые маги пользуются тут неограниченным кредитом – особенно при исполнении.
Номер наш оказался двухкоечным. Хрум, первым делом тщательно осмотрев дверной засов, ставни и стены, подошёл ко мне и заявил:
– Прошу меня простить, леди, что я вынужден ночевать с вами в одной комнате, но я чувствую запах угрожающей вам опасности, и должен быть рядом. Ни о чём не беспокойтесь – я здесь.
При этом он смотрел мне в глаза, и я тотчас поняла, что в его словах не было никакого двойного смысла. Сами, наверное, знаете, как это бывает, когда мужчина плетёт женщине о необходимости защитить её от всех мыслимых бед и при этом доказывает, что лучше всего он сможет это сделать, если будет ночевать с ней не только в одной комнате, но и в одной постели – такой клей сразу видно. А Хрум – нет, он сказал именно то, что хотел сказать. Они что тут, все такие непроходимо честные или есть исключения?
Мой защитник, не раздеваясь (снял только пластинчатый панцирь и скинул сапоги), улёгся на свою кровать, положил рядом обнажённый меч и затих – то ли задремал, то ли не хотел мне мешать и делал вид, что дремлет. Я подумала и тоже не стала раздеваться – дорога впереди длинная (я уже это узнала), так что не будем форсировать события. Денёк у меня был очень насыщенный, впечатлений выше крыши, стресса тоже – короче, не до сладкого. К тому же я хорошо помнила, какие гости имеют здесь обыкновение заваливаться среди ночи без приглашения – что я (благородная леди Активиа Отданон, если вы забыли), без штанов буду бегать по коридорам этого деревянного «Хилтона», случись какая тревога? Поэтому я во всей своей экипировке рухнула на койку и уснула – мгновенно, как провалилась.
Ночь прошла спокойно, а утром мы с Хрумом позавтракали (без особой спешки, но и не рассиживаясь) и направились по торной дороге к горам – они были уже совсем рядом, это я в темноте вчера не разглядела.
Не знаю, как выглядят Западные горы, откуда я как бы родом, – судя по отрывочным сведениям, которые я почерпнула из разговоров с местными жителями (начиная с Причесаха и кончая Окостенеллой), это что-то мрачное, со скалами, ущельями и пропастями, – но эти горы, Восточные, смотрелись уютненько – типа как здоровенные холмы, поросшие лесом. Дорога петляла между ними, поднимаясь по склонам и снова ныряя в лощины там, где эти склоны становились слишком крутыми. В общем, чтобы ходить по таким как бы горам, не надо быть альпинистом.
Погода была чудесной, пейзаж мирным, и я начала потихоньку проверять Хрума на всхожесть, осторожно так вызывая его на откровенность. Моя задача облегчалась тем, что он знал о моей двойной сущности – попаданка и Отданонка в одном флаконе, – и я не боялась задавать вопросы, которые у того же сотника вызвали бы недоумение: как это так, девушка из знаменитого на всю нашу Эххляндию клана – и не знает самых простых вещей?
Маркиз оказался прекрасным собеседником: умным, ироничным, с чувством юмора. Как и положено потенциальной невесте, я выспрашивала его о Шумву-шахе и о столичной жизни, попутно уточняя кое-какие детали и собирая сведения о стране эххов – Эххленде – вообще, что тут у них и как. По косвенным намёкам (спрашивать в лоб было неразумно – это не вписывалось в легенду о том, что я с королём якобы знакома, пусть даже заочно) я поняла, что Шумву-шаху то ли двести, то ли триста лет. Это меня несколько огорчило, однако я подумала, что если уж он ищет себе жену, а не деловую партнершу, значит, она ему нужна не только для украшения интерьера, но и для некоторых других личных потребностей, и успокоилась. Здесь же фэнтезийный мир, а маги, как известно, живут очень долго и при этом отнюдь не теряют своих ценных мужских способностей. Узнала я и о том, что Окостенелла и Шумву-шах друг друга на дух не переносят – лет сто назад (отсюда, кстати, следовало, что и правительница Ликатеса тоже далеко не юная девица – впрочем, кто бы сомневался) между ними случилось типа ссора, причём серьёзная. Это меня насторожило: если магесса не только не испытывает симпатии к правителю Полуденной стороны, а совсем даже наоборот, с какого это перепугу она взялась поставлять ему невест? Что-то тут не так…
Но в основном мои мысли крутились вокруг де Ликатеса – уж больно он был хорош, подлец! На вороном коне, в алом плаще, в шлеме, из-под которого выбиваются русые кудри, в доспехах, с мужественным лицом – картинка, а не мужчинка! А когда улыбается – вообще отпад! Конь Хрума повиновался лёгкому движению его руки – я представила, как эта рука может обнимать, и поняла вороную лошадку: повиноваться такой руке – одно удовольствие. Я уже перешла с маркизом на «ты» – не люблю я эти цирлихи-манирлихи, – хотя он, блюдя политес, продолжал обращаться ко мне на «вы». Мы перебрасывались шуточками – зачастую двусмысленными, – и наш диалог всё больше походил на воркотню влюблённой парочки, когда мой паладин вдруг подобрался, напрягся и стал похож на хищного зверя, почуявшего дичь или заслышавшего шаги охотников.
Я заткнулась на полуслове и заозиралась по сторонам – всё тихо, ни рёва звериного, ни шипа змеиного, ни лист не дрожит, ни мышь не бежит. И в небе пустынно – ни драконов, ни других каких пакостных летучих тварей не наблюдается. И всё-таки…
– Мне непонятно, – медленно произнёс рыцарь, пристально глядя вперёд, туда, где дорога заворачивала за крутой лесистый бок горы, – почему нам до сих пор никто не проехал навстречу? Обычно здесь то и дело попадаются одинокие путники и целые обозы, а сейчас… Держитесь на полшага позади меня, леди! – приказал он резким металлическим голосом (куда только делся его нежный бархат!), опустил на лицо кованую полумаску с прорезями для глаз и тронул коня. Я ощутила, что воздух вокруг нас сгустился – мне даже показалось, что я плыву под водой, – и догадалась: де Ликатес пустил в ход какую-то защитную магию.
Лошадям как будто передалась наша тревога – они шли осторожно, словно ступали по тонкому льду. За поворотом тоже не было ничего особенного – тот же молчаливый лес на склонах и россыпь громадных мшистых валунов по обочинам, – и тут Хрум резко выбросил вперёд правую руку.
Над одной из каменных глыб – она походила на дремлющее замшелое чудовище – взвился огненный смерч, изогнулся и пошёл скакать с одного валуна на другой, оставляя на их спинах чёрные выжженные проплешины – мох сгорал мгновенно. Послышалось хриплое рычание, на дорогу вывалилась объятая пламенем фигура, похожая на человеческую – у неё были руки и ноги, а в воздухе противно заныли стрелы.
Одна из них тюкнула меня в грудь – не сильно, но ощутимо, – вторая щёлкнула по луке седла. Я видела полёт этих стрел, видела их острые наконечники и слышала, как они шуршат опереньем, раздвигая неподатливый воздух. Я суматошно замахала руками, словно отгоняя назойливых комаров, и уже потом сообразила, что если бы не поставленная Хрумом защита, в которой стрелы вязли, как мухи в сиропе, я мигом превратилась бы в красивую, но очень мёртвую подушечку для иголок.
Нападающие тоже это поняли. Они дружно кинулись в рукопашную, и ошалевшая я поимела сомнительное удовольствие разглядеть их в профиль и анфас.
Больше всего они напоминали обезьян – крупных, приземистых, длинноруких и сильно волосатых, – но обезьян продвинутых: на головах у них были клёпаные шлемы, а в лапах – топоры и мечи с зазубренными лезвиями. Глазки у этих миляг были маленькими и красными, зато клыкам позавидовал бы любой ротвейлер-медалист. Одежда на них была серая и безвкусная, хотя про фасон ничего не могу сказать – ситуация как-то не располагала к вдумчивому изучению покроя и стиля, принятого среди этих четверолапых. Их было много (сколько всего – не знаю); они выскакивали из всех кустов, и я почувствовала, что сердце у меня камнем ухнуло куда-то в район печёнки, а потом и ниже, целенаправленно устремляясь к пяткам.
Если бы я была одна (или даже в сопровождении сотника с его воинами), на этом мои приключения в гостеприимном мире эххов и закончились бы. Но со мной был маркиз Хрум де Ликатес, боевой маг и адепт магии Меча, который быстро и убедительно доказал, что все эти его громкие титулы – не пустой звук. Рыцарь вместе с конём как-то вдруг размазался, и на фоне головокружительной стремительности его движений движения атакующих казались кадрами замедленной съемки какого-то дурацкого видеоклипа.
Это был настоящий танец смерти. Вокруг меня носился призрачный живой вихрь, торнадо по имени Хрум, и когда этот вихрь как бы мимоходом касался очередной лохматой обезьяны, его мимолётное скользящее прикосновение было для неё смертельным. Хрустели кости, летели отрубленные руки и головы, в ушах звенело от истошных воплей, стонов и лязга оружия. Мне в лицо плеснуло тёплым, я машинально вытерлась и увидела на пальцах кровь – настоящую, а не какой-нибудь кетчуп или киношную краску. Моя лошадь заржала и встала на дыбы – стрела уколола ей шею, – я еле удержалась, вцепившись обеими руками в конскую гриву. Под копыта моего коня навзничь рухнул один из нападавших – удар меча распорол его от горла до пупа. Обезьяна напоминала раскрытый чемодан, набитый чем-то сизым, мокрым, пульсирующим – меня реально затошнило. Хватит, хорош, уберите нах эту резню бензопилой по-эххийски, дайте лёгкую эротику!
И тут всё кончилось. Хрум проявился, соткался из воздуха, обрёл плоть и превратился из призрака-убийцы в живого парня. Я хотела броситься к нему, но моя лошадь не шла, кося глазом на то, что лежало под её копытами, а слезть я не решалась – мне казалось, что я тут же вляпаюсь в лужу крови или в разбросанный кругом розоватый студень, выбитый мечом де Ликатеса из черепов опрометчиво напавших на нас обезьян.
По склону горы, прихрамывая, карабкался уцелевший враг, надеясь спрятаться за деревьями. Рыцарь взмахнул рукой, в воздухе мелькнуло синеватое лезвие, и последняя обезьяна покатилась вниз, дёрнулась пару раз и затихла. А де Ликатес слез с коня и начал не спеша обходить поверженные тела, в беспорядке валявшиеся на дороге и по обочинам, – их было десятка полтора. Хрум подходил к очередному телу, осматривал его и шёл дальше, к следующему, – я следила за ним со странной смесью гадливости и восхищения. Возле одного из сражённых противников он задержался – тускло сверкнул окровавленный меч, обезьяна засучила ногами, взбивая пыль. Я отвернулась. Какая гадость эта ваша заливная рыба…
Дальше мы ехали молча. Говорить как-то не хотелось – мне даже не верилось, что всего десять минут назад я шутила с этим парнем, забрызганным сейчас кровью с головы до ног, и строила ему глазки. Нет, я понимаю, злые враги – типа закон жанра, – и всё-таки… Уж очень отвратно смотрится изуродованный труп разумного существа – пусть не человека, но очень на него похожего. Это в кино умирают красиво и понарошку, а здесь, оказывается, всё взаправду и всерьёз…
Так, в молчании, мы обогнули гору. Дорога уходила вниз, в очередную лощину; Хрум натянул поводья и сказал, указывая на появившийся впереди столб чёрного дыма:
– Там постоялый двор – вернее всего, уже был. Кажется, я знаю, почему нам никто не попался навстречу.
Мне очень не хотелось ехать к этому дыму – я догадывалась, что я там увижу. Но другой дороги не было, и мы двинулись вперёд. За каждым деревом мне мерещились враги, молчание сделалось невыносимым, и я не выдержала.
– Кто они такие, эти косматые обезьяны?
– Серые гоблины, – отозвался рыцарь, – воины Вам-Кир-Дыка. Они охотились за вами, леди Активиа, – я почувствовал их присутствие ещё в гостинице, где мы ночевали. Они натасканы на выполнение особых заданий, владеют кое-какой магией, хитры, беспощадны, опасны. К счастью, их было немного, и они не ожидали встретить боевого мага, – он криво усмехнулся, – иначе исход нашей встречи мог быть совсем другим. Серые гоблины – умелые бойцы, диверсанты-коммандос, говоря языком вашего мира.
– Чего-чего-чего? А откуда тебе известны понятия моего мира?
– Я там бывал, – ответил де Ликатес – просто, словно речь шла о поездке в соседнюю деревню.
– А поподробнее можно?
Я заинтересовалась не на шутку. Это что получается, попасть из мира в мир можно не только случайно, но и по собственному желанию? Значит, если этот мир станет мне поперёк горла, я смогу отсюда слинять? Вопрос был не праздным – перед моими глазами ещё стояли изрубленные тела серых гоблинов, в ушах ещё звучали их предсмертные хрипы, а после слов Хрума я поняла, что могло быть и наоборот – одни клыки у этих мартышек чего стоят.
– Можно, но, – маркиз привстал на стременах, высматривая что-то в лесной чаще, – попозже, ладно? Я вам расскажу, леди, но не сейчас – не время.
Я не стала проводить немедленное дознание и послушно умолкла – мужчины любят послушных женщин и при этом не задаются вопросом, не напускная ли это покорность. Но для себя я твёрдо решила, что вытяну из моего паладина всё – с живого с него не слезу, пока он не удовлетворит моё здоровое любопытство! Тем временем дымный столб становился всё ближе – я уже чувствовала запах гари, – и минут через пятнадцать мы увидели постоялый двор, вернее то, что от него осталось: дымящиеся развалины.
Предчувствия меня не обманули: здесь была резня – следы жестокого побоища видны были на каждом шагу. В траве лежали иссеченные трупы – много, и не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Последние, наверно, спасались бегством, но далеко им уйти не удалось. На некоторых телах я заметила рваные раны – гоблины грызли несчастных зубами, убивая и попутно закусывая. Надсадно жужжали жирные зелёные мухи, а из-под обугленных стропил сожжённого дома, похожего на чёрный скелет громадного зверя, тянуло удушливой вонью горелого мяса. Примерно так же воняет подгоревшее барбекю, вот только здесь была совсем другая жарёха. Блин, во всех мирах одно и то же…
– Гоблины напали внезапно, – голос Хрума звучал монотонно, словно рыцарь читал по бумаге, – под утро, когда все крепко спали. Подожгли дом и рубили тех, кто выскакивал из огня. Раненых потом тоже бросили в огонь.
Я только сглотнула.
– Среди тех, кто здесь ночевал, не было ни воинов, ни сильных магов, – рыцарь говорил, полуприкрыв глаза, и я поняла, что он просматривает минувшее, – только крестьяне и ремесленники. Было ещё несколько охотников, и они сопротивлялись – вон, видите? – он показал на волосатый труп с расколотой головой, валявшийся у самых руин; рядом лежал второй такой же.
– А зачем серым это было надо? – хрипло спросила я. – Ведь они же, как ты говоришь, искали меня.
– Гоблины хотели напасть на нас на пустынной дороге, чтобы им никто не помешал, – а вдруг среди проходящих путников случайно оказался бы кто-то магически сильный? Они перебили всех, кого застали здесь, и зажгли постоялый двор. Расчёт безошибочный – дым виден издалека, и мирные путешественники не решились покинуть крепость. А нападавшие поспешили нам навстречу – у каменной россыпи лучшее место для засады. Гоблины так торопились, что даже не подобрали своих убитых.
– О какой крепости ты говоришь?
– Там, на перевале, – маркиз махнул рукой, – есть небольшой форт. Он расположен как раз на середине пути через горы. Не то что бы крепость в полном смысле слова – места здесь обычно мирные, – но там можно отсидеться и переждать опасность под защитой стен и местного гарнизона. Вот путники, увидевшие дым, так и поступили – поэтому-то нам с вами никто и не встретился.
До моего слуха донёсся стук копыт. Сюда кто-то направлялся, причём не один – стук был множественным. «Господи, опять снова-здорово, – подумала я, – сколько можно!», но Хрум оставался спокойным.
Из-за поворота дороги показалась толпа вооружённых всадников – я разглядела мечи, копья, щиты и доспехи. Их было человек пятьдесят, и мне стало неуютно.
– Это не враги, – успокоил меня де Ликатес, почувствовавший моё напряжение, – это солдаты короля.
Похоже, мой рыцарь был в Эххленде достаточно известной личностью – его узнали. Плечистый воин, скакавший впереди этой живописной конной группы, поднял забрало.
– Мы успели, – пробасил он. – Хвала небу, что вы не встретили серых, маркиз!
– Вообще-то вы опоздали, капитан, – иронично ответил Хрум, – здесь уже некого спасать. А с воинами Вам-Кир-Дыка мы встретились. Вы тоже сможете с ними встретиться, если не поленитесь проскакать ещё минут двадцать, – они отдыхают в непринуждённых позах возле Зелёных Камней.
– Нас задержали, – сконфуженно пробормотал капитан. – Гоблины напали на нас на полдороге. Я потерял одиннадцать солдат и три часа времени, пока не покончил с ними.
– Значит, они разделились, – задумчиво произнёс де Ликатес. – Половина ловила нас, остальные держали тыл, чтобы никто не пришёл нам на помощь. Вам-Кир-Дык всерьёз вами заинтересовался, леди Активиа.
«Лучше бы мной интересовался кто-нибудь другой» – подумала я, но промолчала.
Солдаты короля во главе с капитаном, оставив у развалин постоялого двора с десяток воинов, поскакали к месту нашей деловой встречи с вамкирдыковцами, а мы с маркизом направились в противоположную сторону.
– Послушай, Хрум, – сказала я, когда пепелище скрылось из глаз, – как ты думаешь, в лесу ещё прячется кто-нибудь? В смысле, из серых гоблинов?
– Нет, – рыцарь покачал головой. – Во-первых, я бы почувствовал, во-вторых, такие диверсионные отряды невелики – в них не бывает больше тридцати бойцов. Здесь всё-таки Полуденная сторона: большой отряд тёмных эххов быстро заметит кто-нибудь из магов, и…
– Понятно, – кивнула сообразительная я. – Арифметика – наука точная.
Над дорогой в планирующем полёте прошли две здоровенные птицы. Они пролетели прямо над нами; я разглядела кривые клювы, широкие крылья и поджатые когти, но больше всего меня поразило осмысленное выражение круглых немигающих глаз этих птичек – они явно к нам присматривались (и вряд ли с добрыми намерениями). Очевидно, мы (особенно боевой маг) были оценены пернатыми по достоинству – эти типа кондоры взмыли вверх, как сверхзвуковые истребители, и шустро (иначе не скажешь) исчезли в голубом небе.
– Летуны-шустрики, – пояснил Хрум, – опасные создания, хотя и разумные – даже говорить умеют.
Как же, как же, помню – Окстенелла говорила. Кажется, они обожают приносить своим птенчикам вместо червячков головы одиноких молодых симпатичных девушек. Нет, я в упор не понимаю, какого хрена столько мальчиков и особенно девочек писают кипятком от желания попасть в средневековый мир фэнтези. Да в этом мире цивилизованный человек не проживёт и часу – сожрут, и спасибо не скажут! Я тут без году неделя, а сколько уже всего навидалась – и песчаник, и дракон, и эти макаки зубастые. Но со мной носятся, как с писаной торбой, охраняют, опекают, кормят-поют, спать укладывают, а если бы я была предоставлена самой себе? Блин, подумать страшно…
Проворачивая в голове перипетии моего недолгого пребывания в этом мире, я пришла к выводу, что враньё здесь даёт самые неожиданные результаты (причём положительные). Не ляпни я наугад название кисломолочного продукта в качестве собственного имени – и мой хладный труп давно уже валялся бы в канализационном люке (там, на Земле), не замеси я откровеннейшую туфту насчёт моего Интернет-знакомства с местным эльфийским королём (если Окостенелла эльфийка, то почему бы Шумву-шаху не быть эльфом?) – хрен бы я ехала сейчас к нему в его стольный град (стала бы вместо этого наложницей какого-нибудь тупого солдафона из ликатесской наёмной гвардии или приманкой для Вам-Кир-Дыка, и все дела). Честность – прекрасная вещь, особенно когда все вокруг честные, а ты один среди них жулик (не помню, кто сказал – кажется, какой-то классик, – но я с ним согласна). Можно, конечно, и впросак попасть, но это уже неизбежный риск (а что делать?).
Выехали мы вскоре после полудня (рано у них тут день начинается – с восходом солнца, это у нас в уважающих себя фирмах раньше десяти днём с огнём никого не сыщешь). Хрум спроворил сборы на удивление быстро – не успела я чуток передохнуть после обеда, как он уже предстал передо мной, как лист перед травой, и доложил, что всё готово, можно отправляться в путь. И на этот раз я передвигалась самостоятельно, на своей собственной лошади, и сидела нормально, врастопырку, как и положено всаднику (не зря джинсы когда-то носили ковбои – самое то для верховой езды). Честно говоря, сначала я была ошарашена, когда маркиз подвёл ко мне под уздцы моего коня, но всё оказалось проще, чем я думала. Седло было удобным, подобранным специально для меня, коняга послушным, и управление этим четвероногим транспортным средством я освоила без особых проблем (уже потом я сообразила, что в «адаптацию под эххийку», которую проделала надо мной Окостенелла, скорее всего входили и «первичные умения» наездницы).
По дороге мы с де Ликатесом почти не разговаривали, потому что неслись чуть ли не сломя голову: Хрум сказал, что нам надо засветло добраться до гостиницы у подножья гор – других удобных мест для ночлега на трассе не имелось, а ночевать под открытым небом в степи (учитывая напряжённую обстановку) было бы опрометчиво. Я не настаивала на беседе, сосредоточившись на сохранении равновесия на спине лошади, перемещающейся с большой скоростью, – первичные умения умениями, однако требовались ещё и практические навыки. И мне не хотелось, чтобы мой спутник счёл меня болтливой дурой (первое впечатление – это дело такое, его потом трудно изменить).
Мы успели (хотя уже стемнело) добраться до ближайшей цели нашего путешествия – маленькой гостиницы, совмещённой с чем-то типа придорожного трактира. Заслышав стук копыт, к нам навстречу вышел босой мужик в полотняной рубахе. Он смотрел на нас лениво, но разглядев герб на щите маркиза – меч, перевитый окровавленной змеёй, – резво кинулся в дом и вернулся уже в сопровождении администратора этого отеля (или хозяина, хрен их тут поймёшь). Хозяин являл собой воплощённую вежливость, из чего я сделала вывод, что де Ликатес занимает высокое положение в местной иерархии. Подтверждением этому я сочла и то, что Хрум ни копейки не заплатил за вполне приличный ужин на двоих (естественно, со спиртным) и за номер, то есть за комнату, как они это здесь называют. Наверно, подумала я, боевые маги пользуются тут неограниченным кредитом – особенно при исполнении.
Номер наш оказался двухкоечным. Хрум, первым делом тщательно осмотрев дверной засов, ставни и стены, подошёл ко мне и заявил:
– Прошу меня простить, леди, что я вынужден ночевать с вами в одной комнате, но я чувствую запах угрожающей вам опасности, и должен быть рядом. Ни о чём не беспокойтесь – я здесь.
При этом он смотрел мне в глаза, и я тотчас поняла, что в его словах не было никакого двойного смысла. Сами, наверное, знаете, как это бывает, когда мужчина плетёт женщине о необходимости защитить её от всех мыслимых бед и при этом доказывает, что лучше всего он сможет это сделать, если будет ночевать с ней не только в одной комнате, но и в одной постели – такой клей сразу видно. А Хрум – нет, он сказал именно то, что хотел сказать. Они что тут, все такие непроходимо честные или есть исключения?
Мой защитник, не раздеваясь (снял только пластинчатый панцирь и скинул сапоги), улёгся на свою кровать, положил рядом обнажённый меч и затих – то ли задремал, то ли не хотел мне мешать и делал вид, что дремлет. Я подумала и тоже не стала раздеваться – дорога впереди длинная (я уже это узнала), так что не будем форсировать события. Денёк у меня был очень насыщенный, впечатлений выше крыши, стресса тоже – короче, не до сладкого. К тому же я хорошо помнила, какие гости имеют здесь обыкновение заваливаться среди ночи без приглашения – что я (благородная леди Активиа Отданон, если вы забыли), без штанов буду бегать по коридорам этого деревянного «Хилтона», случись какая тревога? Поэтому я во всей своей экипировке рухнула на койку и уснула – мгновенно, как провалилась.
Ночь прошла спокойно, а утром мы с Хрумом позавтракали (без особой спешки, но и не рассиживаясь) и направились по торной дороге к горам – они были уже совсем рядом, это я в темноте вчера не разглядела.
Не знаю, как выглядят Западные горы, откуда я как бы родом, – судя по отрывочным сведениям, которые я почерпнула из разговоров с местными жителями (начиная с Причесаха и кончая Окостенеллой), это что-то мрачное, со скалами, ущельями и пропастями, – но эти горы, Восточные, смотрелись уютненько – типа как здоровенные холмы, поросшие лесом. Дорога петляла между ними, поднимаясь по склонам и снова ныряя в лощины там, где эти склоны становились слишком крутыми. В общем, чтобы ходить по таким как бы горам, не надо быть альпинистом.
Погода была чудесной, пейзаж мирным, и я начала потихоньку проверять Хрума на всхожесть, осторожно так вызывая его на откровенность. Моя задача облегчалась тем, что он знал о моей двойной сущности – попаданка и Отданонка в одном флаконе, – и я не боялась задавать вопросы, которые у того же сотника вызвали бы недоумение: как это так, девушка из знаменитого на всю нашу Эххляндию клана – и не знает самых простых вещей?
Маркиз оказался прекрасным собеседником: умным, ироничным, с чувством юмора. Как и положено потенциальной невесте, я выспрашивала его о Шумву-шахе и о столичной жизни, попутно уточняя кое-какие детали и собирая сведения о стране эххов – Эххленде – вообще, что тут у них и как. По косвенным намёкам (спрашивать в лоб было неразумно – это не вписывалось в легенду о том, что я с королём якобы знакома, пусть даже заочно) я поняла, что Шумву-шаху то ли двести, то ли триста лет. Это меня несколько огорчило, однако я подумала, что если уж он ищет себе жену, а не деловую партнершу, значит, она ему нужна не только для украшения интерьера, но и для некоторых других личных потребностей, и успокоилась. Здесь же фэнтезийный мир, а маги, как известно, живут очень долго и при этом отнюдь не теряют своих ценных мужских способностей. Узнала я и о том, что Окостенелла и Шумву-шах друг друга на дух не переносят – лет сто назад (отсюда, кстати, следовало, что и правительница Ликатеса тоже далеко не юная девица – впрочем, кто бы сомневался) между ними случилось типа ссора, причём серьёзная. Это меня насторожило: если магесса не только не испытывает симпатии к правителю Полуденной стороны, а совсем даже наоборот, с какого это перепугу она взялась поставлять ему невест? Что-то тут не так…
Но в основном мои мысли крутились вокруг де Ликатеса – уж больно он был хорош, подлец! На вороном коне, в алом плаще, в шлеме, из-под которого выбиваются русые кудри, в доспехах, с мужественным лицом – картинка, а не мужчинка! А когда улыбается – вообще отпад! Конь Хрума повиновался лёгкому движению его руки – я представила, как эта рука может обнимать, и поняла вороную лошадку: повиноваться такой руке – одно удовольствие. Я уже перешла с маркизом на «ты» – не люблю я эти цирлихи-манирлихи, – хотя он, блюдя политес, продолжал обращаться ко мне на «вы». Мы перебрасывались шуточками – зачастую двусмысленными, – и наш диалог всё больше походил на воркотню влюблённой парочки, когда мой паладин вдруг подобрался, напрягся и стал похож на хищного зверя, почуявшего дичь или заслышавшего шаги охотников.
Я заткнулась на полуслове и заозиралась по сторонам – всё тихо, ни рёва звериного, ни шипа змеиного, ни лист не дрожит, ни мышь не бежит. И в небе пустынно – ни драконов, ни других каких пакостных летучих тварей не наблюдается. И всё-таки…
– Мне непонятно, – медленно произнёс рыцарь, пристально глядя вперёд, туда, где дорога заворачивала за крутой лесистый бок горы, – почему нам до сих пор никто не проехал навстречу? Обычно здесь то и дело попадаются одинокие путники и целые обозы, а сейчас… Держитесь на полшага позади меня, леди! – приказал он резким металлическим голосом (куда только делся его нежный бархат!), опустил на лицо кованую полумаску с прорезями для глаз и тронул коня. Я ощутила, что воздух вокруг нас сгустился – мне даже показалось, что я плыву под водой, – и догадалась: де Ликатес пустил в ход какую-то защитную магию.
Лошадям как будто передалась наша тревога – они шли осторожно, словно ступали по тонкому льду. За поворотом тоже не было ничего особенного – тот же молчаливый лес на склонах и россыпь громадных мшистых валунов по обочинам, – и тут Хрум резко выбросил вперёд правую руку.
Над одной из каменных глыб – она походила на дремлющее замшелое чудовище – взвился огненный смерч, изогнулся и пошёл скакать с одного валуна на другой, оставляя на их спинах чёрные выжженные проплешины – мох сгорал мгновенно. Послышалось хриплое рычание, на дорогу вывалилась объятая пламенем фигура, похожая на человеческую – у неё были руки и ноги, а в воздухе противно заныли стрелы.
Одна из них тюкнула меня в грудь – не сильно, но ощутимо, – вторая щёлкнула по луке седла. Я видела полёт этих стрел, видела их острые наконечники и слышала, как они шуршат опереньем, раздвигая неподатливый воздух. Я суматошно замахала руками, словно отгоняя назойливых комаров, и уже потом сообразила, что если бы не поставленная Хрумом защита, в которой стрелы вязли, как мухи в сиропе, я мигом превратилась бы в красивую, но очень мёртвую подушечку для иголок.
Нападающие тоже это поняли. Они дружно кинулись в рукопашную, и ошалевшая я поимела сомнительное удовольствие разглядеть их в профиль и анфас.
Больше всего они напоминали обезьян – крупных, приземистых, длинноруких и сильно волосатых, – но обезьян продвинутых: на головах у них были клёпаные шлемы, а в лапах – топоры и мечи с зазубренными лезвиями. Глазки у этих миляг были маленькими и красными, зато клыкам позавидовал бы любой ротвейлер-медалист. Одежда на них была серая и безвкусная, хотя про фасон ничего не могу сказать – ситуация как-то не располагала к вдумчивому изучению покроя и стиля, принятого среди этих четверолапых. Их было много (сколько всего – не знаю); они выскакивали из всех кустов, и я почувствовала, что сердце у меня камнем ухнуло куда-то в район печёнки, а потом и ниже, целенаправленно устремляясь к пяткам.
Если бы я была одна (или даже в сопровождении сотника с его воинами), на этом мои приключения в гостеприимном мире эххов и закончились бы. Но со мной был маркиз Хрум де Ликатес, боевой маг и адепт магии Меча, который быстро и убедительно доказал, что все эти его громкие титулы – не пустой звук. Рыцарь вместе с конём как-то вдруг размазался, и на фоне головокружительной стремительности его движений движения атакующих казались кадрами замедленной съемки какого-то дурацкого видеоклипа.
Это был настоящий танец смерти. Вокруг меня носился призрачный живой вихрь, торнадо по имени Хрум, и когда этот вихрь как бы мимоходом касался очередной лохматой обезьяны, его мимолётное скользящее прикосновение было для неё смертельным. Хрустели кости, летели отрубленные руки и головы, в ушах звенело от истошных воплей, стонов и лязга оружия. Мне в лицо плеснуло тёплым, я машинально вытерлась и увидела на пальцах кровь – настоящую, а не какой-нибудь кетчуп или киношную краску. Моя лошадь заржала и встала на дыбы – стрела уколола ей шею, – я еле удержалась, вцепившись обеими руками в конскую гриву. Под копыта моего коня навзничь рухнул один из нападавших – удар меча распорол его от горла до пупа. Обезьяна напоминала раскрытый чемодан, набитый чем-то сизым, мокрым, пульсирующим – меня реально затошнило. Хватит, хорош, уберите нах эту резню бензопилой по-эххийски, дайте лёгкую эротику!
И тут всё кончилось. Хрум проявился, соткался из воздуха, обрёл плоть и превратился из призрака-убийцы в живого парня. Я хотела броситься к нему, но моя лошадь не шла, кося глазом на то, что лежало под её копытами, а слезть я не решалась – мне казалось, что я тут же вляпаюсь в лужу крови или в разбросанный кругом розоватый студень, выбитый мечом де Ликатеса из черепов опрометчиво напавших на нас обезьян.
По склону горы, прихрамывая, карабкался уцелевший враг, надеясь спрятаться за деревьями. Рыцарь взмахнул рукой, в воздухе мелькнуло синеватое лезвие, и последняя обезьяна покатилась вниз, дёрнулась пару раз и затихла. А де Ликатес слез с коня и начал не спеша обходить поверженные тела, в беспорядке валявшиеся на дороге и по обочинам, – их было десятка полтора. Хрум подходил к очередному телу, осматривал его и шёл дальше, к следующему, – я следила за ним со странной смесью гадливости и восхищения. Возле одного из сражённых противников он задержался – тускло сверкнул окровавленный меч, обезьяна засучила ногами, взбивая пыль. Я отвернулась. Какая гадость эта ваша заливная рыба…
* * *
Дальше мы ехали молча. Говорить как-то не хотелось – мне даже не верилось, что всего десять минут назад я шутила с этим парнем, забрызганным сейчас кровью с головы до ног, и строила ему глазки. Нет, я понимаю, злые враги – типа закон жанра, – и всё-таки… Уж очень отвратно смотрится изуродованный труп разумного существа – пусть не человека, но очень на него похожего. Это в кино умирают красиво и понарошку, а здесь, оказывается, всё взаправду и всерьёз…
Так, в молчании, мы обогнули гору. Дорога уходила вниз, в очередную лощину; Хрум натянул поводья и сказал, указывая на появившийся впереди столб чёрного дыма:
– Там постоялый двор – вернее всего, уже был. Кажется, я знаю, почему нам никто не попался навстречу.
Мне очень не хотелось ехать к этому дыму – я догадывалась, что я там увижу. Но другой дороги не было, и мы двинулись вперёд. За каждым деревом мне мерещились враги, молчание сделалось невыносимым, и я не выдержала.
– Кто они такие, эти косматые обезьяны?
– Серые гоблины, – отозвался рыцарь, – воины Вам-Кир-Дыка. Они охотились за вами, леди Активиа, – я почувствовал их присутствие ещё в гостинице, где мы ночевали. Они натасканы на выполнение особых заданий, владеют кое-какой магией, хитры, беспощадны, опасны. К счастью, их было немного, и они не ожидали встретить боевого мага, – он криво усмехнулся, – иначе исход нашей встречи мог быть совсем другим. Серые гоблины – умелые бойцы, диверсанты-коммандос, говоря языком вашего мира.
– Чего-чего-чего? А откуда тебе известны понятия моего мира?
– Я там бывал, – ответил де Ликатес – просто, словно речь шла о поездке в соседнюю деревню.
– А поподробнее можно?
Я заинтересовалась не на шутку. Это что получается, попасть из мира в мир можно не только случайно, но и по собственному желанию? Значит, если этот мир станет мне поперёк горла, я смогу отсюда слинять? Вопрос был не праздным – перед моими глазами ещё стояли изрубленные тела серых гоблинов, в ушах ещё звучали их предсмертные хрипы, а после слов Хрума я поняла, что могло быть и наоборот – одни клыки у этих мартышек чего стоят.
– Можно, но, – маркиз привстал на стременах, высматривая что-то в лесной чаще, – попозже, ладно? Я вам расскажу, леди, но не сейчас – не время.
Я не стала проводить немедленное дознание и послушно умолкла – мужчины любят послушных женщин и при этом не задаются вопросом, не напускная ли это покорность. Но для себя я твёрдо решила, что вытяну из моего паладина всё – с живого с него не слезу, пока он не удовлетворит моё здоровое любопытство! Тем временем дымный столб становился всё ближе – я уже чувствовала запах гари, – и минут через пятнадцать мы увидели постоялый двор, вернее то, что от него осталось: дымящиеся развалины.
Предчувствия меня не обманули: здесь была резня – следы жестокого побоища видны были на каждом шагу. В траве лежали иссеченные трупы – много, и не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Последние, наверно, спасались бегством, но далеко им уйти не удалось. На некоторых телах я заметила рваные раны – гоблины грызли несчастных зубами, убивая и попутно закусывая. Надсадно жужжали жирные зелёные мухи, а из-под обугленных стропил сожжённого дома, похожего на чёрный скелет громадного зверя, тянуло удушливой вонью горелого мяса. Примерно так же воняет подгоревшее барбекю, вот только здесь была совсем другая жарёха. Блин, во всех мирах одно и то же…
– Гоблины напали внезапно, – голос Хрума звучал монотонно, словно рыцарь читал по бумаге, – под утро, когда все крепко спали. Подожгли дом и рубили тех, кто выскакивал из огня. Раненых потом тоже бросили в огонь.
Я только сглотнула.
– Среди тех, кто здесь ночевал, не было ни воинов, ни сильных магов, – рыцарь говорил, полуприкрыв глаза, и я поняла, что он просматривает минувшее, – только крестьяне и ремесленники. Было ещё несколько охотников, и они сопротивлялись – вон, видите? – он показал на волосатый труп с расколотой головой, валявшийся у самых руин; рядом лежал второй такой же.
– А зачем серым это было надо? – хрипло спросила я. – Ведь они же, как ты говоришь, искали меня.
– Гоблины хотели напасть на нас на пустынной дороге, чтобы им никто не помешал, – а вдруг среди проходящих путников случайно оказался бы кто-то магически сильный? Они перебили всех, кого застали здесь, и зажгли постоялый двор. Расчёт безошибочный – дым виден издалека, и мирные путешественники не решились покинуть крепость. А нападавшие поспешили нам навстречу – у каменной россыпи лучшее место для засады. Гоблины так торопились, что даже не подобрали своих убитых.
– О какой крепости ты говоришь?
– Там, на перевале, – маркиз махнул рукой, – есть небольшой форт. Он расположен как раз на середине пути через горы. Не то что бы крепость в полном смысле слова – места здесь обычно мирные, – но там можно отсидеться и переждать опасность под защитой стен и местного гарнизона. Вот путники, увидевшие дым, так и поступили – поэтому-то нам с вами никто и не встретился.
До моего слуха донёсся стук копыт. Сюда кто-то направлялся, причём не один – стук был множественным. «Господи, опять снова-здорово, – подумала я, – сколько можно!», но Хрум оставался спокойным.
Из-за поворота дороги показалась толпа вооружённых всадников – я разглядела мечи, копья, щиты и доспехи. Их было человек пятьдесят, и мне стало неуютно.
– Это не враги, – успокоил меня де Ликатес, почувствовавший моё напряжение, – это солдаты короля.
Похоже, мой рыцарь был в Эххленде достаточно известной личностью – его узнали. Плечистый воин, скакавший впереди этой живописной конной группы, поднял забрало.
– Мы успели, – пробасил он. – Хвала небу, что вы не встретили серых, маркиз!
– Вообще-то вы опоздали, капитан, – иронично ответил Хрум, – здесь уже некого спасать. А с воинами Вам-Кир-Дыка мы встретились. Вы тоже сможете с ними встретиться, если не поленитесь проскакать ещё минут двадцать, – они отдыхают в непринуждённых позах возле Зелёных Камней.
– Нас задержали, – сконфуженно пробормотал капитан. – Гоблины напали на нас на полдороге. Я потерял одиннадцать солдат и три часа времени, пока не покончил с ними.
– Значит, они разделились, – задумчиво произнёс де Ликатес. – Половина ловила нас, остальные держали тыл, чтобы никто не пришёл нам на помощь. Вам-Кир-Дык всерьёз вами заинтересовался, леди Активиа.
«Лучше бы мной интересовался кто-нибудь другой» – подумала я, но промолчала.
Солдаты короля во главе с капитаном, оставив у развалин постоялого двора с десяток воинов, поскакали к месту нашей деловой встречи с вамкирдыковцами, а мы с маркизом направились в противоположную сторону.
– Послушай, Хрум, – сказала я, когда пепелище скрылось из глаз, – как ты думаешь, в лесу ещё прячется кто-нибудь? В смысле, из серых гоблинов?
– Нет, – рыцарь покачал головой. – Во-первых, я бы почувствовал, во-вторых, такие диверсионные отряды невелики – в них не бывает больше тридцати бойцов. Здесь всё-таки Полуденная сторона: большой отряд тёмных эххов быстро заметит кто-нибудь из магов, и…
– Понятно, – кивнула сообразительная я. – Арифметика – наука точная.
Над дорогой в планирующем полёте прошли две здоровенные птицы. Они пролетели прямо над нами; я разглядела кривые клювы, широкие крылья и поджатые когти, но больше всего меня поразило осмысленное выражение круглых немигающих глаз этих птичек – они явно к нам присматривались (и вряд ли с добрыми намерениями). Очевидно, мы (особенно боевой маг) были оценены пернатыми по достоинству – эти типа кондоры взмыли вверх, как сверхзвуковые истребители, и шустро (иначе не скажешь) исчезли в голубом небе.
– Летуны-шустрики, – пояснил Хрум, – опасные создания, хотя и разумные – даже говорить умеют.
Как же, как же, помню – Окстенелла говорила. Кажется, они обожают приносить своим птенчикам вместо червячков головы одиноких молодых симпатичных девушек. Нет, я в упор не понимаю, какого хрена столько мальчиков и особенно девочек писают кипятком от желания попасть в средневековый мир фэнтези. Да в этом мире цивилизованный человек не проживёт и часу – сожрут, и спасибо не скажут! Я тут без году неделя, а сколько уже всего навидалась – и песчаник, и дракон, и эти макаки зубастые. Но со мной носятся, как с писаной торбой, охраняют, опекают, кормят-поют, спать укладывают, а если бы я была предоставлена самой себе? Блин, подумать страшно…