Страница:
– Зайди ко мне, Арсюша, на минутку. Я для твоей матери журнал с вязаньем передам, она давно просила, – повелительно скомандовала в тот вечер соседка.
Арсений и зашел, хотя мог бы сразу догадаться, что вязанье здесь ни при чем, – его мать вообще вязать не умела.
– Арсений, как ты вырос, как время быстро летит! – умилилась она.
– Да.
– Мне кажется, я совсем недавно в этот дом въехала, а ведь уже почти десять лет прошло. А ты помнишь меня молодой, помнишь, а?
– Помню, – буркнул Арсений.
– Скажи, я была хорошенькая? Тогда я в блондинку красилась. Волосы завиты, глаза блестят, мужики по мне с ума сходили… Да и сейчас сходят. Что улыбаешься, не веришь, что ли?
– Верю, – пришлось сказать ему.
– А знаешь почему? Мужчинам нравится большая грудь, так-то!
Арсению стало неловко.
– А где журнал-то? – пробормотал он.
– Какой журнал?.. Ах, журнал. Да погоди ты. Вот лучше ответь, у тебя девочка есть?
– Делать мне больше нечего!
– Глупенький. – Тетка придвинулась ближе.
Арсений и сказать ничего не успел, как она прижала его спиной к стене с засаленными обоями и впилась в его губы своим карминным ртом. Тетка была страшная, толстая, неухоженная, но целовалась приятно. Арсений ее не оттолкнул. А потом был прохладный пол в соседкином коридоре, и на его голой спине отпечатались квадратные паркетинки. Ему ничего делать не пришлось. Она взгромоздилась на него, как опытная наездница на робкого конягу. Ее толстые ляжки обнимали его бока – еще чуть-чуть, и ребра переломает. Арсений закрыл глаза. Ему было одновременно стыдно, сладко, неудобно, холодно, жарко, весело, тошно.
Тетка эта долго потом его преследовала, но Арсений решил для себя – хватит. Только не с ней.
Много их было потом. Одноклассница, с которой он гулял несколько месяцев. Смазливая продавщица из галантереи. Скромная студентка, с которой он познакомился в автобусе. Взрослая женщина, подруга его матери. Дочь взрослой женщины, подруги его матери. Учительница английского.
Вокруг Арсения постоянно кипели какие-то страсти.
К тому моменту, когда ему исполнилось двадцать, у него, должно быть, было не меньше пятидесяти женщин. А может быть, и больше – он не считал.
И вот Москва. В Москву Арсений ехал к дальней родственнице матери – поступать в строительный институт. Москва его ошеломила. Поразила в самое сердце. Он, конечно, слышал, что здесь все по-другому, почти как в Европе. Но такого представить себе не мог, пока не увидел собственными глазами. Словно в рай попал, но только на экскурсию. Насовсем здесь его никто не ждал.
В первый же день на Поклонной горе он увидел десятки свадебных кортежей. Как это было непохоже на провинциальные свадьбы! Все невесты были хороши, как картинки из модного журнала. Многие приехали на длинных лимузинах – он раньше такие авто только в кино видел.
Арсений с изумлением разглядывал толпы проституток на Тверской. Многие из них были совсем молоденькими и весьма хорошенькими. Арсений не выдержал и подошел к одной, курносой блондиночке, – ему всегда нравился такой тип.
– Тебе скидка, – кокетливо стрельнула глазками девушка. – За красоту.
– Сколько? – хрипло спросил Арсений. В тот момент ему казалось, что он никого красивее той проститутки не встречал. У нее были умопомрачительные ногти – длинные, расписанные под Хохлому.
– Пятьдесят за два часа, сотню за ночь. Обычно я беру двести. Ну так что?
Он полез за кошельком. Дрожащими пальцами пересчитал купюры.
– Эй, сладенький, долларов!
– Что?
– Цены в долларах. В условных единицах, что, непонятно?
– Я… Я пойду.
– Подрасти, – фыркнула проститутка и переключила свое внимание на золотозубого кавказца, подрулившего к ней на видавшем виды «мерседесе».
Арсению нравилась бестолковая суета московского метро. Ему нравилось смешиваться с уличной толпой. Он жадно рассматривал людей – в Ноябрьске за такое могли и в глаз двинуть, а здесь никто даже внимания не обращал. Столичные женщины казались ему ухоженными. Никогда раньше он не видел столько нарядных красавиц.
А возле гостиницы «Националь» Арсений увидел настоящего швейцара в ливрее! Усатый блондин равнодушно взглянул на него из-под старомодного цилиндра. Заметил, что Арсений уставился на него с вытаращенными глазами и глупо разинутым ртом, и улыбнулся снисходительно. Мимо швейцара проходили люди – все они принадлежали к какой-то другой, незнакомой Арсению жизни. Улыбчивые иностранцы с дорогими кожаными чемоданами. Длинноногие томные барышни в небрежно распахнутых летних пальто. Один мужчина, вышедший из отеля, особенно привлек его внимание. Да какой мужчина – мальчик это был, должно быть, его, Арсения, ровесник.
Не слишком высокий, темноволосый, смуглый, с аккуратно подстриженной бородкой в стиле Джорджа Майкла и презрительно-усталым взглядом зеленых русалочьих глаз. У него была пружинистая походка профессионального танцора. Одет он был в белоснежный вельветовый костюм. Голая смуглая грудь, брюки-клеш, и такой искушенный вид – это в двадцать-то лет! Незнакомец выглядел хозяином жизни, и Арсению вдруг впервые стало неловко за то, что на его ногах стоптанные кроссовки с засаленными шнурками, за то, что перед ним-то вежливый швейцар едва ли услужливо распахнет дверь, ведущую в другой, золотой, надушенный мир.
«Первое, что я сделаю, когда разбогатею, куплю себе вот такой же белый вельветовый костюм!» – решил Арсений. Правда, он пока понятия не имел, как именно он собирается разбогатеть. Но почему-то был твердо уверен именно в таком благополучном повороте собственной биографии.
– Молодой человек, извините…
Арсений обернулся, стряхивая внезапно нахлынувшую зависть и грусть. Перед ним стоял незнакомый мужчина в джинсовом костюме, помахивая картонным прямоугольничком – вероятно, визитной карточкой.
– Молодой человек, вы модель? – поинтересовался незнакомец.
– Я студент. – Арсений старался говорить с чувством собственного достоинства. Как говорил бы с ним тот пижон в белом вельвете, которого он никак не мог забыть. «Черт, у меня никогда, никогда не получится вести себя, как он!»
– Никогда не задумывались о модельном бизнесе?
– Нет.
Арсений смутно себе представлял, что такое модельный бизнес. Это словосочетание, также принадлежащее к какой-то другой жизни, яркой и чужой, лишь однажды всплыло в их семье. Однажды Арсений узнал, что его отец, красавец военный, содержит молоденькую девицу, победительницу конкурса «Краса Сибири» в номинации «Мисс ноги». Узнала об этом и мать, вот она-то и кричала на неверного мужа: «С ума сошел, пень старый! Да в этом модельном бизнесе одни шлюхи!»
– Я оставлю вам свою визитную карточку. Мне кажется, вам стоит попробовать. – Желтый бумажный прямоугольник, немного помятый, перекочевал в руки Арсения. А «джинсовый» дядька растворился в толпе.
«Модельное агентство „КАСТ“ Партнер международного агентства „Голливуд Моделз“.
– Вот еще, – пробормотал Арсений, скомкав визитку и положив ее в карман. – Нужен мне какой-то модельный бизнес! Я в строительный поступлю, сейчас недвижимость – дело выгодное.
Стану богатым и первым делом куплю себе белый вельветовый костюм!
В институт он не поступил. Провалился на первом же экзамене, по математике.
Шофер Анни ждал его внизу. Арсений коротко ему кивнул и попросил посильнее включить кондиционер. Шофер усмехнулся, почувствовав пренебрежительное отношение Арсения к себе. Он понимал, что они оба по большому счету являются обслуживающим персоналом, пригревшимся у бездонного кошелька Анни.
Француженка встретила его в неглиже. Она ничуть не стеснялась шофера, который нес за Арсением тяжелый пакет. У нее была мужская фигура – полное отсутствие груди, широкие плечи и узкие бедра.
– Что в пакете, мон амур? – промурлыкала она, лизнув его в ухо.
– Стихи, Шекспир, – улыбнулся предусмотрительный Арсений. – Сегодня я прочту тебе несколько сонетов, моя волшебная.
– Сегодня в этом нет необходимости, – хохотнула Анни. – Вот, познакомься, это Франсуа.
Из комнаты вырулил узкоплечий манерный блондин в набедренной повязке. У «Франсуа» было гладкое загорелое тело и простое рязанское лицо.
«Ты такой же Франсуа, как я Гарри Поттер», – подумал Арсений, небрежно кивнув псевдофранцузу.
– Франсуа – поэт, – объяснила Анни. – Сегодня он займет твое место, красивый.
– А я? – растерялся Арсений.
– А ты будешь лизать меня, пока я не растаю, как эскимо.– Анни гортанно засмеялась, довольная образностью своего языка.
Карина припарковала машину у скромно спрятавшегося в тенистом дворике особняка, на двери которого блестела позолоченная табличка «Модельное агентство „КАСТ“. Вот почему телефонный номер с самого начала показался ей немного знакомым. Да этот номер по сто раз объявляют с телеэкранов: „Если вы хотите стать второй Клаудией Шиффер, приходите в агентство „КАСТ“. Мы сделаем вас звездой!“
Сказать, что Карина была удивлена, значит, не сказать ничего. Агентство «КАСТ» считалось одним из первых, лучших русских модельных агентств. Его модели позировали для обложек гламурных журналов, они выигрывали престижные международные конкурсы и разгуливали по парижским подиумам. Неужели за дверями фирмы с такой репутацией располагается бордель?
– Спокойно, – сказала она себе. – Почему я так негативно мыслю? Эскорт-служба и бордель – это совсем не одно и то же.
Карина так говорила, но кто бы знал, как нелегко ей было переступить порог.
В модельном агентстве пахло свежесваренным кофе и какими-то пряными духами. Навстречу ей устремилась секретарша, которая и сама когда-то, наверное, была моделью – красота девушки была настолько совершенна, что Карина даже сделала шаг назад.
Ее узнали, ее ждали, ей были рады.
– Проходите, пожалуйста, вы предпочитаете чай или кофе?
– Спасибо, я ничего не хочу.
– Есть минеральная вода. Могу предложить свежевыжатый сок, – не отставала девушка.
– Спасибо, ничего не надо.
– Петр Вадимович ждет вас в кабинете.
Директор агентства «КАСТ» Петр Бойко встретил ее так, словно они были лучшими друзьями, которые не виделись несколько лет. Он был невысоким, едва доставал ей до плеча, и менее всего походил на удачливого бизнесмена. На вид было ему лет тридцать, не больше. Черноволосый, энергичный, с небольшими аккуратными усиками, он белозубо улыбался, но Карине почему-то сразу не понравился. Наверное, потому, что взгляд его оставался настороженным. Непробиваемый взгляд.
– Рад, что вы решили воспользоваться нашими услугами. Я ваш большой поклонник.
Карина уселась в глубокое кожаное кресло, эффектно закинула одну отточенную диетами ногу на другую, закурила, красиво вытянув губы трубочкой, и только потом ответила:
– Это только на один раз. Я не нуждаюсь в ваших услугах постоянно. Просто такие обстоятельства…
«Какого хрена я перед ним оправдываюсь?»
– Я все понимаю. – Его улыбка стала еще шире. Не президент, а чеширский кот. – Не волнуйтесь, пожалуйста, наше агентство гарантирует полную конфиденциальность. Вы не будете чувствовать себя неловко.
– А с чего вы взяли, что мне неловко? – Она смотрела на него не мигая. В конце концов, она была актрисой и могла сыграть любую роль. Но ее неприятно задело, что Бойко читает ее, как открытую книгу.
– Я этого не сказал, вы же женщина умная, – быстро сориентировался президент. – А вот многие стесняются… Хотите посмотреть каталог?
– Какой каталог?
– С фотографиями и сводными данными мужчин. – Он извлек из черного офисного шкафа две толстые папки. – Будете смотреть все или подобрать по исходным данным?
У Карины голова закружилась.
– По каким еще данным?
– Вы знаете, какого мужчину хотите заказать? Возраст, цвет волос, образование. Если вы мне скажете, то я подберу только тех, кто этим критериям соответствует.
– Нет, я лучше всех посмотрю.
– Как скажете. – Он вручил ей альбомы. – В начале совсем юные мальчики. Восемнадцать-двадцать лет. За этими ничего, кроме внешности. Дальше те, кто старше. Самая востребованная группа – двадцать пять – тридцать. Среди них разные встречаются. Есть даже кандидат филологических наук. А вот в этом альбомчике мужчины за сорок. В конверте – отдельно иностранцы.
Карина небрежно переворачивала странички. Почему-то ей было неловко задерживать взгляд на отдельных фотографиях, она изо всех сил демонстрировала полную незаинтересованность. Петр это почувствовал и решил не мешать знаменитой клиентке.
– Карина, вы не будете против, если я вас оставлю на четверть часа? Мне надо позвонить в Нью-Йорк, там у одной нашей девушки проблемы на показе.
– Да-да, как вам будет угодно.
– Может быть, все-таки чай?
– Хорошо, с лимоном и без сахара, пожалуйста. Петр коротко кивнул и вышел из комнаты.
Практически в ту же секунду в кабинет ворвалась красавица секретарша с подносом в руках. Она поставила на низкий столик перед Кариной дымящуюся чашечку, блюдце с нарезанным лимоном и вазочку с дорогими шоколадными конфетами. Потом, смущаясь, протянула ей бумажный лист формата А4.
– Карина, если вас не затруднит, не могли бы вы дать мне автограф?
– Конечно. – Карина заставила себя улыбнуться и старательно вывела для красавицы витиеватую подпись в вензелях и загогулинах.
– Ух ты! Красиво, – восхитилась секретарша-модель. – Спасибо огромное. Только Петру Вадимовичу не говорите, а то он сердиться на меня будет.
Девушка вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Да, услужливый Петр Вадимович Бойко предоставлял желающим порезвиться мальчиков на любой вкус. Карина листала альбом, с любопытством вглядываясь в лица и пытаясь разглядеть в каждом из них червоточинку порочности. Интересно, смогла бы она разгадать, чем зарабатывает на жизнь, скажем, вот этот коренастый брюнет, если бы встретила его на улице или в кафе? Она призналась самой себе: ни за что не разгадала бы. В «службу знакомств» агентства «КАСТ» попадали только обладатели приятных, интеллигентных лиц.
На каждого мужчину у Петра было мини-досье.
Портрет, фото в полный рост, фото в плавках и краткая информация.
«Алексей, 28 лет, мастер спорта по академической гребле, – читала Карина. – Выпускник физмата МГУ, красный диплом. Занимается верховой ездой».
«Дамир, 30 лет, танцор балета. В настоящее время танцует в составе известного стрип-ансамбля».
«Марлен Семенович, 47 лет. Один из авторов трех учебников по итальянскому языку, в прошлом – профессор кафедры языкознания международного университета».
У этого Марлена Семеновича было интересное лицо – чуть выпуклые темные глаза живо блестели из-под густых, припорошенных сединой бровей. Четко очерченные темные губы были сложены в полуулыбке, в уголках глаз – сеточка мимических морщинок. Карина вздохнула. Что же заставило тебя, Марлен Семенович, на старости лет податься в проституты? С твоим образованием, с твоими заслугами, с учебниками твоими? Неужели профессора так мало получают? Неужели ты не мог заняться репетиторством? И что же за страна у нас такая, если тебя, благородного, седовласого, так прижало, что ты оказался на одном «Титанике» с этими Дамирами и Алексеями?
Она решила воспользоваться услугами Марлена Семеновича. Выглядел профессор интеллигентно, к тому же был весьма хорош собой, дорогой костюм сидел на нем как влитой. Этот ее не опозорит. И никто не догадается, что безупречный джентльмен получает за все это гонорар.
Петр Бойко все не возвращался, и Карина от скуки долистала альбомы до конца.
Его фотография была на одной из последних страниц.
«Арсений, 23 года, профессиональная модель, участник недели высокой моды в Париже, обложка журнала „Вог Омм“. Начитан, образован, обучен светскому этикету. Немного говорит по-французски и по-английски».
Ничего особенного, мальчик как мальчик. Никаких выдающихся талантов и такая немужская изначальная профессия. Модель. Явно проигрывает тому же Марлену Семеновичу. Но – бывает так – что-то гулко ухнуло у Карины в груди, едва увидела она его фотографию.
Карина, Дева по гороскопу, была рациональна до безобразия. Она не из породы теряющих голову и бросающихся в пламя. Во всяком случае, ей хотелось казаться таковой. Все ее чувства руководимы тонким эмоциональным расчетом. Никто не обвинит ее в холодности – когда-то, почти тридцать лет назад, она выходила замуж за Анатолия, как ей казалось, по любви. Несмотря на то что было ей слегка за двадцать, это была не истеричная горячка, а спокойное взрослое чувство. Никаких дрожащих пальцев и подгибающихся коленок. Ей просто было хорошо рядом с ним. Она чувствовала себя защищенной – из-под родительского крыла она уверенно перебралась под надежное крыло супруга, и до последнего времени Толя не обманывал ее ожиданий.
Сколько возможностей было у нее изменить Толику! Самое интересное – он ведь знал, знал, зараза, сколько раз Карина получала предложения такого рода. Более того, ему нравилось, когда она ему об этом рассказывала. Ни один из «тихих семейных вечеров» не обходился без того, чтобы Толя проникновенно не попросил:
– Кара, милая, ну, расскажи, кто тебя домогался на этой неделе.
Она смущенно смеялась и уклончиво говорила что-то вроде «Никто!», «Кому я нужна?» или «Так все тебе и расскажи!». Но Толя упрямился, уговаривал и, как правило, все же добивался своего.
– Ну, хорошо. Сегодня человек двадцать просто просили автографы. А один из них сказал, что влюблен в меня с детства. Ничего не поделаешь, Толюша, не молодею.
– Клянусь, что он хотел с тобой переспать. Ведь так?
– Вполне возможно.
– Расскажи, Как он на тебя смотрел? Прикасался к тебе?
– Вот еще! Так я и позволила кому-то ко мне прикоснуться… Но смотрел, и правда, красноречиво.
И Толя придвигался ближе. Она прекрасно знала, что он возбужден. Почему-то разговоры подобного рода действовали на Карининого супруга лучше разрекламированной виагры.
Было у него несколько любимых историй о Карининой высокой нравственности и повышенном мужском внимании к ее особе. Эти истории он был готов выслушивать хоть каждый день, несмотря на то что каждую из них знал наизусть. Она считала это маленькой странностью, но, поскольку желание супруга казалось ей вполне безобидным, Карина не видела причин ему не потакать. Хотя другая на ее месте наверняка назвала бы Толю извращенцем. Что за каприз – возбуждаться от прослушивания «охотничьих историй» о несостоявшихся изменах жены.
– А теперь расскажи мне… – просительно шептал он. – Ну, ты знаешь о чем.
И Карина покорно рассказывала:
– …Помнишь, Толик, в середине восьмидесятых мы должны были поехать отдыхать в Ялту? Но какие-то дела заставили тебя задержаться в Москве на несколько дней. Мы тогда решили, что я поеду одна, чтобы отпуск зря не пропадал, а ты присоединишься ко мне позже. Я тогда была красавицей, яркой, зрелой, и за мной многие ухаживали. Но я выбрала одного – усатого красавца, с которым познакомилась на душном солнечном пляже. Мы провели вместе целые сутки, это было что-то фантастическое! Знаешь, Толя, меня влекло к нему. Может быть, тебе неприятно это слышать (на самом деле Карина знала, что Толе как раз приятно, недаром же на этих словах дыхание его становилось таким горячим и прерывистым, недаром его ищущая рука слепо блуждала по ее коленям, приподнимая подол юбки), но я таяла и млела в его присутствии. Мы вместе загорали на пляже, потом обедали в ресторане, потом лезли в горы. Потом опять ресторан. Я наряжалась и красилась, как будто бы шла на важное свидание. Как будто бы шла на свидание с тобой. И ночные купания, и пахнущие морской солью поцелуи. Больше поцелуев я ему не позволила, хотя что только не шептал он мне, уговаривая. А потом вернулся ты, и, прижавшись ночью к знакомо пахнущему телу, я вспоминала другого мужчину. Того, с которым у меня мог бы быть такой красивый курортный роман. Короткий и яркий, как падающая звезда…
– Кариночка… – шептал Толя, зарываясь лицом в ее волосы. – Сладкая моя, умница… Такая красавица и такая целомудренная. Ты ведь не была с ним, нет?
– Конечно нет, Толя, ты же и сам знаешь. Я сто раз рассказывала тебе эту историю.
– Расскажи еще раз. Или нет. Лучше расскажи про Адыгею. Про того мальчика, оператора, которого ты хотела. И терпела – ради меня.
– И об этом я тебе тоже рассказывала много раз.
– Шахерезада ты моя… Ну, пожалуйста!
– Ну, хорошо… Это было на натурных съемках в Адыгее. Тогда мне понравился помощник оператора, похожий на херувима. Он был моложе меня на пятнадцать лет. И я ему тоже импонировала. Еще бы – я была такой красавицей, в самом соку, к тому же звездой. Правда, Толя? Ведь я и сейчас красива, ты сам мне все время об этом твердишь. А тогда – да что и говорить. От меня полстраны млело, а тут какой-то мальчик… Ему мое внимание, естественно, льстило. А мне ведь настолько редко кто-то нравился, что я, как ни странно, совершенно не умела этого скрывать. Знаешь, я мечтала, чтобы он пришел в мой гостиничный номер люкс. У меня был шикарный люкс. В моем номере была круглая ванная – это казалось мне шикарным. Я представляла себе, как мы с мальчонкой-оператором нежимся в этой ванной вдвоем. А потом он на руках отнес бы меня в постель… Нет, вряд ли он смог бы меня поднять, я не такая уж и легенькая, а у него такие тонкие руки. Это только ты поднимаешь меня легко, как куколку, Толя. И я не осмелилась, не смогла.
А однажды за мной ухаживал иностранец. Было это не так давно, лет семь прошло. Что он делал в постперестроечной Москве, одному Богу известно. Мы познакомились на авангардном показе мод. В здании заброшенного завода, на подиуме, построенном из шатких досок, лучшие манекенщицы страны демонстрировали жуткие наряды из полиэтиленовых пакетов, отрезанных кукольных голов и петушиных перьев. Честно говоря, я пожалела, что пришла. Я не всегда понимала концептуальное андерграундное искусство, в большинстве случаев все эти модные акции казались мне воплощением дурновкусия. Я все-таки на классике воспитана. Как назло, меня усадили на почетное место, в самую середину первого ряда, поэтому незаметно уйти не представлялось возможным.
«Вам скучно?» – на вполне пристойном русском обратился ко мне сосед, седовласый импозантный мужчина в дорогом кашемировом пальто. «Вовсе нет», – улыбнулась я. Мне не хотелось никого обижать. «Мне тоже. Тоже скучно. Модельер бездарен». – «Я бы не стала так жестко выражаться… Но вообще-то, я тоже так считаю».
У него было приятное лицо. Наверное, в молодости он был настоящим сердцеедом. Голубые глаза, которые на фоне загара казались ярко-синими. Мало морщин. Великолепная белозубая улыбка.
«Вы хорошо говорите по-русски». – «Я способный, все говорят. Если верить моей программке, то через тгять минут антракт. Может быть, сбежим?» – «Куда? – испугалась я. За кого он меня принимает? Если он иностранец, то мог и не знать, что я знаменитость. Ведь со звездами обращаться так нельзя. Ишь ты, скомандовал, точно девочке – сбежим!
«Надеюсь, вы не откажетесь пообедать в моей компании?» «Хм, пообедать? Звучит безобидно», – подумала я и поискала глазами Зойку. Зойка, которую ты, Толя, так не любишь, тоже была на том пресловутом показе. Только, в отличие от меня, ей там, похоже, очень нравилось. Встретившись глазами со мной, Зоя подняла вверх большие пальцы рук. Намекала, видимо, на то, что мне удалось подцепить классного мужика.
Зойка, Зойка… Одно на уме. Она бы точно не растерялась, тем более что иностранцев, кажется, у нее никогда не было. Я тогда вспомнила, что Зойка об этом рассуждала. О том, что ей хотелось бы попробовать «нерусской» любви. «Одна моя подруга переспала с англичанином, – вполголоса рассказывала она. – Так представляешь, он сразу влез к ней под юбку с головой и принялся там ее облизывать. У них это, оказывается, само собой разумеется. А нашего мужика попробуй заставь!» Я выслушивала это со смехом и смущением, ты же знаешь, я терпеть не могу скабрезности.
«Пообедать? Пожалуй», – неуверенно согласилась я. И мы ушли с показа. Сбежали, точно школьники с предпоследнего урока. Он привел меня в уютный полуподвальный бар. Посетителей, кроме нас, не было. Иностранец, видимо, был здесь не в первый раз. Он уверенно советовал мне, что здесь стоит попробовать. Я заказала сырный торт, потому что он уж очень настаивал. Тогда чизкейки еще не вошли в моду в Москве, и мне казалось странным, как же торт может быть сырным. Но оказалось, что он похож на обычный творожник.
В его компании мне было уютно. Мне редко бывает уютно с мужчинами, Толя, за исключением, конечно, тебя. Я не сказала ему, что актриса. Зачем? А он почему-то не спрашивал, чем я занимаюсь. Зато так смотрел… Еще более красноречивым показался мне этот обжигающий взгляд после нескольких бокалов восхитительно терпкого вина. Я сидела напротив него, прислушивалась к своим ощущениям и сама себя боялась. Я чувствовала себя томной и готовой к приключениям. Но… но, Толя, я знала, что никогда себе такого не позволю. Не из-за трусости, а потому, что дома ждешь ты.
«Оставлю вас на минуту», – сказала я, пытаясь стряхнуть наваждение. Я собиралась пойти в туалет и умыть лицо холодной водой. Вряд ли это поможет, но все-таки. И зачем я столько пила? Он догнал меня в коридоре, у гардероба: «С вами все в порядке?» Сжал мою руку чуть выше локтя. Его ладонь показалась мне горячей. Он не стал дожидаться ответа. Резко толкнул меня назад, я испугалась даже, никак не ожидала от него такой прыти. Я не удержалась на огромных каблуках и, падая, подумала: а не маньяк ли он?
Арсений и зашел, хотя мог бы сразу догадаться, что вязанье здесь ни при чем, – его мать вообще вязать не умела.
– Арсений, как ты вырос, как время быстро летит! – умилилась она.
– Да.
– Мне кажется, я совсем недавно в этот дом въехала, а ведь уже почти десять лет прошло. А ты помнишь меня молодой, помнишь, а?
– Помню, – буркнул Арсений.
– Скажи, я была хорошенькая? Тогда я в блондинку красилась. Волосы завиты, глаза блестят, мужики по мне с ума сходили… Да и сейчас сходят. Что улыбаешься, не веришь, что ли?
– Верю, – пришлось сказать ему.
– А знаешь почему? Мужчинам нравится большая грудь, так-то!
Арсению стало неловко.
– А где журнал-то? – пробормотал он.
– Какой журнал?.. Ах, журнал. Да погоди ты. Вот лучше ответь, у тебя девочка есть?
– Делать мне больше нечего!
– Глупенький. – Тетка придвинулась ближе.
Арсений и сказать ничего не успел, как она прижала его спиной к стене с засаленными обоями и впилась в его губы своим карминным ртом. Тетка была страшная, толстая, неухоженная, но целовалась приятно. Арсений ее не оттолкнул. А потом был прохладный пол в соседкином коридоре, и на его голой спине отпечатались квадратные паркетинки. Ему ничего делать не пришлось. Она взгромоздилась на него, как опытная наездница на робкого конягу. Ее толстые ляжки обнимали его бока – еще чуть-чуть, и ребра переломает. Арсений закрыл глаза. Ему было одновременно стыдно, сладко, неудобно, холодно, жарко, весело, тошно.
Тетка эта долго потом его преследовала, но Арсений решил для себя – хватит. Только не с ней.
Много их было потом. Одноклассница, с которой он гулял несколько месяцев. Смазливая продавщица из галантереи. Скромная студентка, с которой он познакомился в автобусе. Взрослая женщина, подруга его матери. Дочь взрослой женщины, подруги его матери. Учительница английского.
Вокруг Арсения постоянно кипели какие-то страсти.
К тому моменту, когда ему исполнилось двадцать, у него, должно быть, было не меньше пятидесяти женщин. А может быть, и больше – он не считал.
И вот Москва. В Москву Арсений ехал к дальней родственнице матери – поступать в строительный институт. Москва его ошеломила. Поразила в самое сердце. Он, конечно, слышал, что здесь все по-другому, почти как в Европе. Но такого представить себе не мог, пока не увидел собственными глазами. Словно в рай попал, но только на экскурсию. Насовсем здесь его никто не ждал.
В первый же день на Поклонной горе он увидел десятки свадебных кортежей. Как это было непохоже на провинциальные свадьбы! Все невесты были хороши, как картинки из модного журнала. Многие приехали на длинных лимузинах – он раньше такие авто только в кино видел.
Арсений с изумлением разглядывал толпы проституток на Тверской. Многие из них были совсем молоденькими и весьма хорошенькими. Арсений не выдержал и подошел к одной, курносой блондиночке, – ему всегда нравился такой тип.
– Тебе скидка, – кокетливо стрельнула глазками девушка. – За красоту.
– Сколько? – хрипло спросил Арсений. В тот момент ему казалось, что он никого красивее той проститутки не встречал. У нее были умопомрачительные ногти – длинные, расписанные под Хохлому.
– Пятьдесят за два часа, сотню за ночь. Обычно я беру двести. Ну так что?
Он полез за кошельком. Дрожащими пальцами пересчитал купюры.
– Эй, сладенький, долларов!
– Что?
– Цены в долларах. В условных единицах, что, непонятно?
– Я… Я пойду.
– Подрасти, – фыркнула проститутка и переключила свое внимание на золотозубого кавказца, подрулившего к ней на видавшем виды «мерседесе».
Арсению нравилась бестолковая суета московского метро. Ему нравилось смешиваться с уличной толпой. Он жадно рассматривал людей – в Ноябрьске за такое могли и в глаз двинуть, а здесь никто даже внимания не обращал. Столичные женщины казались ему ухоженными. Никогда раньше он не видел столько нарядных красавиц.
А возле гостиницы «Националь» Арсений увидел настоящего швейцара в ливрее! Усатый блондин равнодушно взглянул на него из-под старомодного цилиндра. Заметил, что Арсений уставился на него с вытаращенными глазами и глупо разинутым ртом, и улыбнулся снисходительно. Мимо швейцара проходили люди – все они принадлежали к какой-то другой, незнакомой Арсению жизни. Улыбчивые иностранцы с дорогими кожаными чемоданами. Длинноногие томные барышни в небрежно распахнутых летних пальто. Один мужчина, вышедший из отеля, особенно привлек его внимание. Да какой мужчина – мальчик это был, должно быть, его, Арсения, ровесник.
Не слишком высокий, темноволосый, смуглый, с аккуратно подстриженной бородкой в стиле Джорджа Майкла и презрительно-усталым взглядом зеленых русалочьих глаз. У него была пружинистая походка профессионального танцора. Одет он был в белоснежный вельветовый костюм. Голая смуглая грудь, брюки-клеш, и такой искушенный вид – это в двадцать-то лет! Незнакомец выглядел хозяином жизни, и Арсению вдруг впервые стало неловко за то, что на его ногах стоптанные кроссовки с засаленными шнурками, за то, что перед ним-то вежливый швейцар едва ли услужливо распахнет дверь, ведущую в другой, золотой, надушенный мир.
«Первое, что я сделаю, когда разбогатею, куплю себе вот такой же белый вельветовый костюм!» – решил Арсений. Правда, он пока понятия не имел, как именно он собирается разбогатеть. Но почему-то был твердо уверен именно в таком благополучном повороте собственной биографии.
– Молодой человек, извините…
Арсений обернулся, стряхивая внезапно нахлынувшую зависть и грусть. Перед ним стоял незнакомый мужчина в джинсовом костюме, помахивая картонным прямоугольничком – вероятно, визитной карточкой.
– Молодой человек, вы модель? – поинтересовался незнакомец.
– Я студент. – Арсений старался говорить с чувством собственного достоинства. Как говорил бы с ним тот пижон в белом вельвете, которого он никак не мог забыть. «Черт, у меня никогда, никогда не получится вести себя, как он!»
– Никогда не задумывались о модельном бизнесе?
– Нет.
Арсений смутно себе представлял, что такое модельный бизнес. Это словосочетание, также принадлежащее к какой-то другой жизни, яркой и чужой, лишь однажды всплыло в их семье. Однажды Арсений узнал, что его отец, красавец военный, содержит молоденькую девицу, победительницу конкурса «Краса Сибири» в номинации «Мисс ноги». Узнала об этом и мать, вот она-то и кричала на неверного мужа: «С ума сошел, пень старый! Да в этом модельном бизнесе одни шлюхи!»
– Я оставлю вам свою визитную карточку. Мне кажется, вам стоит попробовать. – Желтый бумажный прямоугольник, немного помятый, перекочевал в руки Арсения. А «джинсовый» дядька растворился в толпе.
«Модельное агентство „КАСТ“ Партнер международного агентства „Голливуд Моделз“.
– Вот еще, – пробормотал Арсений, скомкав визитку и положив ее в карман. – Нужен мне какой-то модельный бизнес! Я в строительный поступлю, сейчас недвижимость – дело выгодное.
Стану богатым и первым делом куплю себе белый вельветовый костюм!
В институт он не поступил. Провалился на первом же экзамене, по математике.
Шофер Анни ждал его внизу. Арсений коротко ему кивнул и попросил посильнее включить кондиционер. Шофер усмехнулся, почувствовав пренебрежительное отношение Арсения к себе. Он понимал, что они оба по большому счету являются обслуживающим персоналом, пригревшимся у бездонного кошелька Анни.
Француженка встретила его в неглиже. Она ничуть не стеснялась шофера, который нес за Арсением тяжелый пакет. У нее была мужская фигура – полное отсутствие груди, широкие плечи и узкие бедра.
– Что в пакете, мон амур? – промурлыкала она, лизнув его в ухо.
– Стихи, Шекспир, – улыбнулся предусмотрительный Арсений. – Сегодня я прочту тебе несколько сонетов, моя волшебная.
– Сегодня в этом нет необходимости, – хохотнула Анни. – Вот, познакомься, это Франсуа.
Из комнаты вырулил узкоплечий манерный блондин в набедренной повязке. У «Франсуа» было гладкое загорелое тело и простое рязанское лицо.
«Ты такой же Франсуа, как я Гарри Поттер», – подумал Арсений, небрежно кивнув псевдофранцузу.
– Франсуа – поэт, – объяснила Анни. – Сегодня он займет твое место, красивый.
– А я? – растерялся Арсений.
– А ты будешь лизать меня, пока я не растаю, как эскимо.– Анни гортанно засмеялась, довольная образностью своего языка.
Карина припарковала машину у скромно спрятавшегося в тенистом дворике особняка, на двери которого блестела позолоченная табличка «Модельное агентство „КАСТ“. Вот почему телефонный номер с самого начала показался ей немного знакомым. Да этот номер по сто раз объявляют с телеэкранов: „Если вы хотите стать второй Клаудией Шиффер, приходите в агентство „КАСТ“. Мы сделаем вас звездой!“
Сказать, что Карина была удивлена, значит, не сказать ничего. Агентство «КАСТ» считалось одним из первых, лучших русских модельных агентств. Его модели позировали для обложек гламурных журналов, они выигрывали престижные международные конкурсы и разгуливали по парижским подиумам. Неужели за дверями фирмы с такой репутацией располагается бордель?
– Спокойно, – сказала она себе. – Почему я так негативно мыслю? Эскорт-служба и бордель – это совсем не одно и то же.
Карина так говорила, но кто бы знал, как нелегко ей было переступить порог.
В модельном агентстве пахло свежесваренным кофе и какими-то пряными духами. Навстречу ей устремилась секретарша, которая и сама когда-то, наверное, была моделью – красота девушки была настолько совершенна, что Карина даже сделала шаг назад.
Ее узнали, ее ждали, ей были рады.
– Проходите, пожалуйста, вы предпочитаете чай или кофе?
– Спасибо, я ничего не хочу.
– Есть минеральная вода. Могу предложить свежевыжатый сок, – не отставала девушка.
– Спасибо, ничего не надо.
– Петр Вадимович ждет вас в кабинете.
Директор агентства «КАСТ» Петр Бойко встретил ее так, словно они были лучшими друзьями, которые не виделись несколько лет. Он был невысоким, едва доставал ей до плеча, и менее всего походил на удачливого бизнесмена. На вид было ему лет тридцать, не больше. Черноволосый, энергичный, с небольшими аккуратными усиками, он белозубо улыбался, но Карине почему-то сразу не понравился. Наверное, потому, что взгляд его оставался настороженным. Непробиваемый взгляд.
– Рад, что вы решили воспользоваться нашими услугами. Я ваш большой поклонник.
Карина уселась в глубокое кожаное кресло, эффектно закинула одну отточенную диетами ногу на другую, закурила, красиво вытянув губы трубочкой, и только потом ответила:
– Это только на один раз. Я не нуждаюсь в ваших услугах постоянно. Просто такие обстоятельства…
«Какого хрена я перед ним оправдываюсь?»
– Я все понимаю. – Его улыбка стала еще шире. Не президент, а чеширский кот. – Не волнуйтесь, пожалуйста, наше агентство гарантирует полную конфиденциальность. Вы не будете чувствовать себя неловко.
– А с чего вы взяли, что мне неловко? – Она смотрела на него не мигая. В конце концов, она была актрисой и могла сыграть любую роль. Но ее неприятно задело, что Бойко читает ее, как открытую книгу.
– Я этого не сказал, вы же женщина умная, – быстро сориентировался президент. – А вот многие стесняются… Хотите посмотреть каталог?
– Какой каталог?
– С фотографиями и сводными данными мужчин. – Он извлек из черного офисного шкафа две толстые папки. – Будете смотреть все или подобрать по исходным данным?
У Карины голова закружилась.
– По каким еще данным?
– Вы знаете, какого мужчину хотите заказать? Возраст, цвет волос, образование. Если вы мне скажете, то я подберу только тех, кто этим критериям соответствует.
– Нет, я лучше всех посмотрю.
– Как скажете. – Он вручил ей альбомы. – В начале совсем юные мальчики. Восемнадцать-двадцать лет. За этими ничего, кроме внешности. Дальше те, кто старше. Самая востребованная группа – двадцать пять – тридцать. Среди них разные встречаются. Есть даже кандидат филологических наук. А вот в этом альбомчике мужчины за сорок. В конверте – отдельно иностранцы.
Карина небрежно переворачивала странички. Почему-то ей было неловко задерживать взгляд на отдельных фотографиях, она изо всех сил демонстрировала полную незаинтересованность. Петр это почувствовал и решил не мешать знаменитой клиентке.
– Карина, вы не будете против, если я вас оставлю на четверть часа? Мне надо позвонить в Нью-Йорк, там у одной нашей девушки проблемы на показе.
– Да-да, как вам будет угодно.
– Может быть, все-таки чай?
– Хорошо, с лимоном и без сахара, пожалуйста. Петр коротко кивнул и вышел из комнаты.
Практически в ту же секунду в кабинет ворвалась красавица секретарша с подносом в руках. Она поставила на низкий столик перед Кариной дымящуюся чашечку, блюдце с нарезанным лимоном и вазочку с дорогими шоколадными конфетами. Потом, смущаясь, протянула ей бумажный лист формата А4.
– Карина, если вас не затруднит, не могли бы вы дать мне автограф?
– Конечно. – Карина заставила себя улыбнуться и старательно вывела для красавицы витиеватую подпись в вензелях и загогулинах.
– Ух ты! Красиво, – восхитилась секретарша-модель. – Спасибо огромное. Только Петру Вадимовичу не говорите, а то он сердиться на меня будет.
Девушка вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Да, услужливый Петр Вадимович Бойко предоставлял желающим порезвиться мальчиков на любой вкус. Карина листала альбом, с любопытством вглядываясь в лица и пытаясь разглядеть в каждом из них червоточинку порочности. Интересно, смогла бы она разгадать, чем зарабатывает на жизнь, скажем, вот этот коренастый брюнет, если бы встретила его на улице или в кафе? Она призналась самой себе: ни за что не разгадала бы. В «службу знакомств» агентства «КАСТ» попадали только обладатели приятных, интеллигентных лиц.
На каждого мужчину у Петра было мини-досье.
Портрет, фото в полный рост, фото в плавках и краткая информация.
«Алексей, 28 лет, мастер спорта по академической гребле, – читала Карина. – Выпускник физмата МГУ, красный диплом. Занимается верховой ездой».
«Дамир, 30 лет, танцор балета. В настоящее время танцует в составе известного стрип-ансамбля».
«Марлен Семенович, 47 лет. Один из авторов трех учебников по итальянскому языку, в прошлом – профессор кафедры языкознания международного университета».
У этого Марлена Семеновича было интересное лицо – чуть выпуклые темные глаза живо блестели из-под густых, припорошенных сединой бровей. Четко очерченные темные губы были сложены в полуулыбке, в уголках глаз – сеточка мимических морщинок. Карина вздохнула. Что же заставило тебя, Марлен Семенович, на старости лет податься в проституты? С твоим образованием, с твоими заслугами, с учебниками твоими? Неужели профессора так мало получают? Неужели ты не мог заняться репетиторством? И что же за страна у нас такая, если тебя, благородного, седовласого, так прижало, что ты оказался на одном «Титанике» с этими Дамирами и Алексеями?
Она решила воспользоваться услугами Марлена Семеновича. Выглядел профессор интеллигентно, к тому же был весьма хорош собой, дорогой костюм сидел на нем как влитой. Этот ее не опозорит. И никто не догадается, что безупречный джентльмен получает за все это гонорар.
Петр Бойко все не возвращался, и Карина от скуки долистала альбомы до конца.
Его фотография была на одной из последних страниц.
«Арсений, 23 года, профессиональная модель, участник недели высокой моды в Париже, обложка журнала „Вог Омм“. Начитан, образован, обучен светскому этикету. Немного говорит по-французски и по-английски».
Ничего особенного, мальчик как мальчик. Никаких выдающихся талантов и такая немужская изначальная профессия. Модель. Явно проигрывает тому же Марлену Семеновичу. Но – бывает так – что-то гулко ухнуло у Карины в груди, едва увидела она его фотографию.
Карина, Дева по гороскопу, была рациональна до безобразия. Она не из породы теряющих голову и бросающихся в пламя. Во всяком случае, ей хотелось казаться таковой. Все ее чувства руководимы тонким эмоциональным расчетом. Никто не обвинит ее в холодности – когда-то, почти тридцать лет назад, она выходила замуж за Анатолия, как ей казалось, по любви. Несмотря на то что было ей слегка за двадцать, это была не истеричная горячка, а спокойное взрослое чувство. Никаких дрожащих пальцев и подгибающихся коленок. Ей просто было хорошо рядом с ним. Она чувствовала себя защищенной – из-под родительского крыла она уверенно перебралась под надежное крыло супруга, и до последнего времени Толя не обманывал ее ожиданий.
Сколько возможностей было у нее изменить Толику! Самое интересное – он ведь знал, знал, зараза, сколько раз Карина получала предложения такого рода. Более того, ему нравилось, когда она ему об этом рассказывала. Ни один из «тихих семейных вечеров» не обходился без того, чтобы Толя проникновенно не попросил:
– Кара, милая, ну, расскажи, кто тебя домогался на этой неделе.
Она смущенно смеялась и уклончиво говорила что-то вроде «Никто!», «Кому я нужна?» или «Так все тебе и расскажи!». Но Толя упрямился, уговаривал и, как правило, все же добивался своего.
– Ну, хорошо. Сегодня человек двадцать просто просили автографы. А один из них сказал, что влюблен в меня с детства. Ничего не поделаешь, Толюша, не молодею.
– Клянусь, что он хотел с тобой переспать. Ведь так?
– Вполне возможно.
– Расскажи, Как он на тебя смотрел? Прикасался к тебе?
– Вот еще! Так я и позволила кому-то ко мне прикоснуться… Но смотрел, и правда, красноречиво.
И Толя придвигался ближе. Она прекрасно знала, что он возбужден. Почему-то разговоры подобного рода действовали на Карининого супруга лучше разрекламированной виагры.
Было у него несколько любимых историй о Карининой высокой нравственности и повышенном мужском внимании к ее особе. Эти истории он был готов выслушивать хоть каждый день, несмотря на то что каждую из них знал наизусть. Она считала это маленькой странностью, но, поскольку желание супруга казалось ей вполне безобидным, Карина не видела причин ему не потакать. Хотя другая на ее месте наверняка назвала бы Толю извращенцем. Что за каприз – возбуждаться от прослушивания «охотничьих историй» о несостоявшихся изменах жены.
– А теперь расскажи мне… – просительно шептал он. – Ну, ты знаешь о чем.
И Карина покорно рассказывала:
– …Помнишь, Толик, в середине восьмидесятых мы должны были поехать отдыхать в Ялту? Но какие-то дела заставили тебя задержаться в Москве на несколько дней. Мы тогда решили, что я поеду одна, чтобы отпуск зря не пропадал, а ты присоединишься ко мне позже. Я тогда была красавицей, яркой, зрелой, и за мной многие ухаживали. Но я выбрала одного – усатого красавца, с которым познакомилась на душном солнечном пляже. Мы провели вместе целые сутки, это было что-то фантастическое! Знаешь, Толя, меня влекло к нему. Может быть, тебе неприятно это слышать (на самом деле Карина знала, что Толе как раз приятно, недаром же на этих словах дыхание его становилось таким горячим и прерывистым, недаром его ищущая рука слепо блуждала по ее коленям, приподнимая подол юбки), но я таяла и млела в его присутствии. Мы вместе загорали на пляже, потом обедали в ресторане, потом лезли в горы. Потом опять ресторан. Я наряжалась и красилась, как будто бы шла на важное свидание. Как будто бы шла на свидание с тобой. И ночные купания, и пахнущие морской солью поцелуи. Больше поцелуев я ему не позволила, хотя что только не шептал он мне, уговаривая. А потом вернулся ты, и, прижавшись ночью к знакомо пахнущему телу, я вспоминала другого мужчину. Того, с которым у меня мог бы быть такой красивый курортный роман. Короткий и яркий, как падающая звезда…
– Кариночка… – шептал Толя, зарываясь лицом в ее волосы. – Сладкая моя, умница… Такая красавица и такая целомудренная. Ты ведь не была с ним, нет?
– Конечно нет, Толя, ты же и сам знаешь. Я сто раз рассказывала тебе эту историю.
– Расскажи еще раз. Или нет. Лучше расскажи про Адыгею. Про того мальчика, оператора, которого ты хотела. И терпела – ради меня.
– И об этом я тебе тоже рассказывала много раз.
– Шахерезада ты моя… Ну, пожалуйста!
– Ну, хорошо… Это было на натурных съемках в Адыгее. Тогда мне понравился помощник оператора, похожий на херувима. Он был моложе меня на пятнадцать лет. И я ему тоже импонировала. Еще бы – я была такой красавицей, в самом соку, к тому же звездой. Правда, Толя? Ведь я и сейчас красива, ты сам мне все время об этом твердишь. А тогда – да что и говорить. От меня полстраны млело, а тут какой-то мальчик… Ему мое внимание, естественно, льстило. А мне ведь настолько редко кто-то нравился, что я, как ни странно, совершенно не умела этого скрывать. Знаешь, я мечтала, чтобы он пришел в мой гостиничный номер люкс. У меня был шикарный люкс. В моем номере была круглая ванная – это казалось мне шикарным. Я представляла себе, как мы с мальчонкой-оператором нежимся в этой ванной вдвоем. А потом он на руках отнес бы меня в постель… Нет, вряд ли он смог бы меня поднять, я не такая уж и легенькая, а у него такие тонкие руки. Это только ты поднимаешь меня легко, как куколку, Толя. И я не осмелилась, не смогла.
А однажды за мной ухаживал иностранец. Было это не так давно, лет семь прошло. Что он делал в постперестроечной Москве, одному Богу известно. Мы познакомились на авангардном показе мод. В здании заброшенного завода, на подиуме, построенном из шатких досок, лучшие манекенщицы страны демонстрировали жуткие наряды из полиэтиленовых пакетов, отрезанных кукольных голов и петушиных перьев. Честно говоря, я пожалела, что пришла. Я не всегда понимала концептуальное андерграундное искусство, в большинстве случаев все эти модные акции казались мне воплощением дурновкусия. Я все-таки на классике воспитана. Как назло, меня усадили на почетное место, в самую середину первого ряда, поэтому незаметно уйти не представлялось возможным.
«Вам скучно?» – на вполне пристойном русском обратился ко мне сосед, седовласый импозантный мужчина в дорогом кашемировом пальто. «Вовсе нет», – улыбнулась я. Мне не хотелось никого обижать. «Мне тоже. Тоже скучно. Модельер бездарен». – «Я бы не стала так жестко выражаться… Но вообще-то, я тоже так считаю».
У него было приятное лицо. Наверное, в молодости он был настоящим сердцеедом. Голубые глаза, которые на фоне загара казались ярко-синими. Мало морщин. Великолепная белозубая улыбка.
«Вы хорошо говорите по-русски». – «Я способный, все говорят. Если верить моей программке, то через тгять минут антракт. Может быть, сбежим?» – «Куда? – испугалась я. За кого он меня принимает? Если он иностранец, то мог и не знать, что я знаменитость. Ведь со звездами обращаться так нельзя. Ишь ты, скомандовал, точно девочке – сбежим!
«Надеюсь, вы не откажетесь пообедать в моей компании?» «Хм, пообедать? Звучит безобидно», – подумала я и поискала глазами Зойку. Зойка, которую ты, Толя, так не любишь, тоже была на том пресловутом показе. Только, в отличие от меня, ей там, похоже, очень нравилось. Встретившись глазами со мной, Зоя подняла вверх большие пальцы рук. Намекала, видимо, на то, что мне удалось подцепить классного мужика.
Зойка, Зойка… Одно на уме. Она бы точно не растерялась, тем более что иностранцев, кажется, у нее никогда не было. Я тогда вспомнила, что Зойка об этом рассуждала. О том, что ей хотелось бы попробовать «нерусской» любви. «Одна моя подруга переспала с англичанином, – вполголоса рассказывала она. – Так представляешь, он сразу влез к ней под юбку с головой и принялся там ее облизывать. У них это, оказывается, само собой разумеется. А нашего мужика попробуй заставь!» Я выслушивала это со смехом и смущением, ты же знаешь, я терпеть не могу скабрезности.
«Пообедать? Пожалуй», – неуверенно согласилась я. И мы ушли с показа. Сбежали, точно школьники с предпоследнего урока. Он привел меня в уютный полуподвальный бар. Посетителей, кроме нас, не было. Иностранец, видимо, был здесь не в первый раз. Он уверенно советовал мне, что здесь стоит попробовать. Я заказала сырный торт, потому что он уж очень настаивал. Тогда чизкейки еще не вошли в моду в Москве, и мне казалось странным, как же торт может быть сырным. Но оказалось, что он похож на обычный творожник.
В его компании мне было уютно. Мне редко бывает уютно с мужчинами, Толя, за исключением, конечно, тебя. Я не сказала ему, что актриса. Зачем? А он почему-то не спрашивал, чем я занимаюсь. Зато так смотрел… Еще более красноречивым показался мне этот обжигающий взгляд после нескольких бокалов восхитительно терпкого вина. Я сидела напротив него, прислушивалась к своим ощущениям и сама себя боялась. Я чувствовала себя томной и готовой к приключениям. Но… но, Толя, я знала, что никогда себе такого не позволю. Не из-за трусости, а потому, что дома ждешь ты.
«Оставлю вас на минуту», – сказала я, пытаясь стряхнуть наваждение. Я собиралась пойти в туалет и умыть лицо холодной водой. Вряд ли это поможет, но все-таки. И зачем я столько пила? Он догнал меня в коридоре, у гардероба: «С вами все в порядке?» Сжал мою руку чуть выше локтя. Его ладонь показалась мне горячей. Он не стал дожидаться ответа. Резко толкнул меня назад, я испугалась даже, никак не ожидала от него такой прыти. Я не удержалась на огромных каблуках и, падая, подумала: а не маньяк ли он?