Кортес Донн. Ангел-истребитель

   Слезы гнева и скорби омыли лицо Никки.
   – Он убил мою подругу, черт тебя возьми!
   – Знаю. Но мы заключили договор, согласившись работать вместе. Ты берешь на себя одну часть риска, я – другую.
   Она свирепо уставилась на него, но затем разжала пальцы, выпуская резак.
   – На твоих руках не должно быть крови, Никки. Даже его крови.
   – Ладно, ладно. – Она смотрела прямо в глаза Следователю. – Но теперь... я хочу видеть.
   Следователь удерживал ее взгляд, не меняясь в лице.
   – Хорошо.
   Без всякого предупреждения он повернулся и с силой всадил резак в череп Стэнли.

* * *

   Даймунд и Фимби подъехали к дому Стэнли в пятнадцать минут четвертого. В конце тупика сгрудились три полицейских автомобиля, фургончик коронера и передвижной телетранслятор. На дальней стороне улицы стояли соседи, сбившиеся вместе, маленькой нервной группкой.
   Даймунд был старшим детективом. До выхода на пенсию ему оставалось совсем ничего, он был высок и неуклюж, тонкие седые волосы, по обыкновению, зачесаны назад.
   Фимби подчинялся ему. Его тело и лицо напоминали формой грушу, над мясистой челюстью нависали усы подковкой, цвета перца пополам с солью. На обоих – отсвечивавшие медью пальто и шляпы – не столько стиля ради, сколько для защиты от дождичка, вечно моросившего в Сиэтле.
   – Наверняка это он, – проговорил Даймунд, едва они прошли в дом, сверкнув жетонами перед лицом охранявшего дверь патрульного.
   – Да ничего подобного, – ответил Фимби.
   – Должно быть, он.
   – Этого просто не может быть.
   Войдя в кухню, они увидели тело. И, замерев, с секунду впитывали увиденное.
   – О'кей, – произнес Фимби. – Это и впрямь он.
   – Ну еще бы.
   Даймунд нагнулся, чтобы поближе взглянуть на труп, пока Фимби привычно натягивал резиновые перчатки.
   – Точно, он. Следователь, – вздохнул Даймунд. Фимби поднял одну из пяти магнитофонных кассет, аккуратной стопочкой сложенных на столе.
   – Четыре записаны полностью, – отметил Фимби. – По девяносто минут каждая. Шесть часов.
   – Единственная его черта, о которой нам известно, это методичность.
   Еще один патрульный с бледным лицом вошел на кухню, старательно избегая смотреть на то, что осталось от Стэнли.
   – Детектив? Мы нашли второй труп.
   Они последовали за ним в дальнюю комнату, где полицейский фотограф уже колдовал над распахнутым настежь холодильником. Даймунд и Фимби заглянули внутрь.
   Тело было юным, обнаженным, женским. Ей перерезали горло.
   – Не хватает правой руки, – сказал Фимби.
   – Не очень-то похоже на стиль Следователя, верно? Наверное, тот мужик в кухне постарался... Думаю, узнаем точно, прослушав записи.
   – Детектив? – позвал патрульный. Он был молод, с оспинами на щеках и с коротким ежиком светлых волос на голове. – Почему вы называете его Следователем?
   – Ты что, газет не читаешь? – удивился Даймунд.

* * *

   ГРОЗА СЕРИЙНЫХ УБИЙЦ НАНОСИТ НОВЫЙ УДАР!
   "УИКЛИ УОРЛД НЬЮС", 4 июня 1999 г. – Сиэтл, Вашингтон.
   Самозваный член "комитета бдительности", известный как Следователь (так его окрестили потому, что он раскрывает оставшиеся нераскрытыми дела об убийствах), на этой неделе вновь напомнил о себе, положив конец кровавому списку очередного маньяка – Стэнли Дюпреи, которого полиция называет убийцей восьми местных проституток. Об обстоятельствах смерти самого Дюпреи ничего не сообщается, хотя утверждают, что в момент обнаружения его тело пребывало в столь же плачевном состоянии, как и тела других жертв Следователя.
   Смерть Дюпреи стала уже четвертой в ряду убийств, совершенных Следователем, с присущей ему жестокостью воздающим по заслугам серийным убийцам. Полиция по обе стороны границы США и Канады пока пребывает в растерянности относительно личности подозреваемого, о которой у властей в лучшем случае имеются лишь самые смутные догадки.
   Некоторые источники утверждают, что полиция не особенно стремится найти и обезвредить Следователя. "Черт, да зачем нам это надо? – говорит офицер полиции, просивший не называть его имя. – Он помогает нам выполнять нашу работу. Зачем же тратить деньги налогоплательщиков на то, чтобы остановить человека, который делает то, что нам не под силу? Многие из нас сожалеют, что мы сами не можем действовать его методами. Вместо того чтобы тратить миллионы на этих недоносков – ловить их, судить и содержать в заключении, – этот парень сразу карает их той смертью, которой они заслуживают".
   Вопрос лишь в том, как ему это удается. Неужели полиция, со всеми доступными ей ресурсами, настолько некомпетентна, что превзойти ее способен и целеустремленный одиночка, причем уже четырежды? Или же истина еще неприятнее? Не является ли Следователь одним из бывших служителей закона, наплевавшим на этот закон полицейским, решившим взять орудие воздаяния в собственные руки?
   По мнению некоторых, это объясняет не только неохоту, с которой полиция ведет поиски Следователя, но также и его поразительную способность находить свои жертвы. Если он обладает доступом к полицейским архивам, то у него на руках должен быть целый список подозреваемых. Ему остается лишь выбирать.
   До сих пор Следователь нес смерть лишь достойным всяческого порицания убийцам. Но даже полиция совершает порой ошибки; что, если такую ошибку совершит сам Следователь?
   Каждому из нас остается только уповать на то, что наших имен нет в его "черном списке".

* * *

   Чарли Холлоуэй откинулся, зевая, на спинку кресла; денек выдался долгим. Взгляд Чарли упал на его собственный портрет, висевший на стене напротив рабочего стола, и он задумался, сколько еще времени пройдет, прежде чем его лицо перестанет напоминать запечатленные там черты. Конечно, заменяющая нос большущая картофелина останется с ним до конца, но волосы – пышная шевелюра на портрете – уже изрядно поредели и не могут похвастать таким иссиня-черным цветом. Лицо утяжелялось с течением лет, а голубые глаза (которые всегда были самой привлекательной чертой Чарли, как однажды заметила его мать) в последнее время все чаще прятались за стеклами очков.
   – Все-таки жаль, художник, написавший портрет Дориана Грея, не один из моих клиентов, – сокрушенно вздохнул Чарли. – С другой стороны, это полотно когда-нибудь будет стоить кучу денег...
   Его фантазии грубо прервал телефонный звонок.
   – Привет, Чарли Холлоуэй на проводе.
   – Чарли.
   – Джек? Эй, а я только что вспоминал о тебе. – Голос Чарли немного притих, нисходя с приподнятого дружеского тона до озабоченного. – Как ты?
   – Я... Не знаю. Все в порядке, наверное.
   – Давненько от тебя не было весточек. Чем-то был занят?
   – Да. Занят, вот именно.
   – Работал, надеюсь?
   – Не совсем.
   – А... Вот это скверно, – проговорил Чарли, качая головой. – Знаешь, не хочу тебя подталкивать, Джек, но...
   – Прошло уже три года. Нужно двигаться дальше.
   Вздохнув, Чарли потер переносицу.
   – Нет, я не об этом. Произошла кошмарная трагедия, Джек, и это случилось не только с ними, это случилось и с тобой тоже. Я не пытаюсь свести все к банальностям или кормить тебя всеми этими новомодными баснями о внутреннем мире...
   Вошел секретарь с папкой под мышкой. Фальми считал себя готом; он был тощ как щепка, его черные как смоль волосы были подстрижены колючими клочьями, а кожа своим цветом напоминала ванильное мороженое. Глаза Фальми подводил черным карандашом, а по шее к уху тянулась татуировка – замысловатый кельтский орнамент. Чарли в жизни не видел на своем секретаре одежды любого другого цвета, кроме черного – или, в крайнем случае, серебристого. Сегодня это черные джинсы, черная футболка и проклепанные кожаные перчатки по локоть.
   – Чарли? – позвал секретарь высоким, с гнусавинкой голосом.
   – Секунду, Джек. Что там еще?
   – Подпишись под этим манифестом.
   Раздраженно хмыкнув, Чарли взял протянутую папку с бумажкой на зажиме и поставил росчерк. Для истинного гота Фальми был чересчур повернут на анальной тематике, но вместе с тем поразительно педантичен, и Чарли это ценил. Он протянул папку обратно, и Фальми выскользнул из кабинета.
   – Извини, Джек. Я хотел сказать, что боль, которую ты носишь в себе... ну, это нечто настоящее. У нее есть вес, глубина, а еще она ядовита. Если не удастся найти способ избавиться от нее, она сожрет тебя заживо.
   – Тебе бы книги писать, Чарли.
   Чарли хохотнул.
   – Спасибо, но все свои творческие способности я посвящаю художникам вроде тебя. Я счастлив сбывать ваши творения, оставляя себе небольшой процент.
   – Ну, значит, ты не слишком уж счастлив. Моих творений не так уж и много, верно ведь?
   – Слушай, я совсем не об этом... Мне просто кажется, ты почувствовал бы себя лучше, если бы мог вернуться к работе, вот и все. Даже не думай о коммерческой стороне дела. Делай это не ради денег, а ради себя самого.
   – Терапия искусством.
   – Почему бы и нет? Стоит попробовать.
   – Спасибо, Чарли... но я уже занялся самолечением. Методика довольно радикальная, но, похоже, помогает.
   – Да? Ну что ж, был бы результат. Это главное.
   – Я подумывал заглянуть к тебе.
   – Отличная новость, Джек. В любое удобное время.
   – Пока что мое расписание несколько... туманно. Позвоню, когда прояснится.
   – Непременно.
   – Мы еще поговорим, Чарли. Потом.
   – Надеюсь, ждать не слишком долго.
   Джек повесил трубку. Опустив свою, Чарли вновь уставился на портрет, написанный для него Джеком. Сдвинул брови.

* * *

   – Ты готов? – спросила Никки.
   – Да, – ответил Следователь, отодвигая телефонный аппарат. – Я готов.
   Искусство как терапия. Было бы все так просто.
   Другое дело – терапия как искусство...

* * *

   ИНТЕРЛЮДИЯ
   Дорогой Дневник!
   Я, Фиона Стэдмен, окончательно пришла к выводу: я люблю дядю Рика.
   Ну ладно, может, и не люблю, но влюблена наверняка, и не слабо. Ему двадцать четыре, на десять лет больше, чем мне, но мой папа на десяток лет старше моей Л4амы, так что это не такая уж большая проблема. И никто-никто на свете не понимает меня так, как он.
   Честно говоря, никто даже не пытался. Папа допоздна на работе, а мама вечно занята своей благотворительностью и так из-за этого нервничает, что все время словно бы не в духе. Про моих так называемых подружек можно вообще не вспоминать; они уже дразнят меня – дескать, «дядюшка что надо»... Знали бы они, что я действительно чувствую.
   Стало быть, поплакаться я могу только в одну жилетку – электронную, да еще и с таким дурацким именем в придачу: «Дорогой Дневник». Не обижайся, но мне оно давно осточертело, больно уж корявое... Ничего, если я стану называть тебя как-нибудь по-другому?
   Так-так. Как насчет «Электра»? Подходит? Вот и отлично, начнем сначала...
   Дорогая Электра, сегодня выдался особенно дрянной денек. Я пыталась отпроситься у мамы на концерт «Волнистых болванов», а она – ни в какую. Говорю ей, там будет полно моих подружек, а она, кажется, решила, будто я вожусь с кем не надо. Вообразила, что у нас нечто вроде банды.
   Между прочим, Электра, знаешь ли ты, кого должна благодарить за то, что вообще существуешь? Дядю Рика. Ну, то есть заплатили мои родители, но это дядя Рик распаковал ящики, помог тебя подключить и настроить. Не будь его, ты, скорее всего, так и пылилась бы в коробке.
   Вздох. Дядя Рик. Это просто нечестно, что мы родственники. Электра, он такой славный. Высокий, с темными волнистыми волосами, большими карими глазами и потрясной улыбкой... а еще у него очень красивое тело. Прошлым летом он ходил с нами на пляж, и я изо всех сил старалась не пялиться во все глаза. То есть он вовсе никакой не качок, но мускулы у него есть... и он вовсе не волосатый, у него только небольшой кудрявый островок посередине груди.
   Господи, неужели со мной что-то не так? Я еще ни разу не целовалась с мальчиком и вот уже думаю о собственном дяде так, словно он мой парень или типа того. Это явно какая-то болезнь, Электра.
   Я уже говорила, что он ездит на мотоцикле? Иногда он катает, и меня, тогда я обхватываю его обеими руками за пояс и прижимаюсь лицом к шее. Дядя Рик пахнет кожей, сигаретами и чем-то сладким.
   Это просто нечестно.

Глава 2

   Джек умел обращаться с компьютерами. Он не разбирался в них так же хорошо, как Стэнли, но знал достаточно, чтобы задать правильные вопросы. И едва Стэнли развязал язык, Джек сообразил, что пора сунуть в диктофон новую кассету – ту, которую он не оставит полицейским.
   В итоге Джек забрал из дома Стэнли Дюпреи два предмета: ноутбук и правую руку трупа из холодильника. К этому моменту он уже знал все пароли Стэнли; знал он и то, как обезвредить мины-ловушки, которые тот встроил в систему и которые должны были уничтожить определенные файлы в случае неожиданного ареста владельца. И что делать с отрубленной рукой проститутки, Джек тоже знал.
   Он знал о "Волчьих угодьях".
   Компьютер Стэнли он установил в номере мотеля, где они с Никки поселились. Мотель располагался рядом с аэропортом Сиэтла, так что в нем нередко останавливались прилетавшие в город бизнесмены; в каждом из номеров имелось собственное подключение к Интернету. Ноутбук был новеньким, со всеми последними игрушками; для связи с сетью требовалось просто-напросто подключить кабель.
   Никки вышла чего-нибудь перекусить. Джек же испытывал совсем иной голод.
   Веб-сайт он обнаружил безо всяких проблем. По безжизненно-бежевому фону бежали коричнево-черные буквы: "Волчьи угодья"; Джек далеко не сразу понял, что они выжжены на человеческой коже.
   Он вошел на сайт под именем, которое нашел в файлах Стэнли: Поцелуй Смерти. Выскочил запрос пароля. Он впечатал туда слово "Дахау".
   Джека ожидало чье-то сообщение. Экран стал черным: вверху – фотография привязанной к стулу женщины с повязкой на глазах. Ее губы задвигались, выталкивая на экран кроваво-красные буквы:
   Получил твой трофей с сегодняшней почтой. Отпечатки пальцев совпали. Поздравляю с успешным убийством, Поцелуй Смерти, – и добро пожаловать в Стаю.
   – Спасибо, – прошептал Джек. – Мы еще познакомимся с тобой поближе.

* * *

   Джек был совершенно согласен с Пабло Пикассо, заметившим однажды: "Компьютеры бесполезны. Все, на что они способны, – это давать ответы".
   Джек специализировался на вопросах. За последние два года он очень неплохо наловчился их задавать; впрочем, у него были особые приемы. Он многому научился в ходе допросов, и теперь вновь обретенное знание следовало применить на практике.
   Для начала он бегло ознакомился с разделами "Волчьих угодий". Веб-сайт строился по принципу взаимообмена; меню и подзаголовки страниц всегда под рукой, но, если пользователю хотелось узнать о чем-то подробнее, от него ожидали собственного вклада.
   Джек кликнул на слово "Территория". Выскочила карта Северной Америки, за которой последовал абзац текста, гласивший:
   Стало быть, ты желаешь знать, кто где охотится. Не стоит сильно переживать, если твои собственные Угодья накладываются на чужие; сам увидишь, это случается сплошь и рядом. Дичи повсюду хватает, верно? Важно только уважать других Охотников. Если ты намерен поохотиться на чужой территории, непременно стоит дать знать хозяевам – в конце концов, они лучше знакомы с местностью и смогут, в случае чего, предостеречь. Помни: МЫ против ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ. Стая Всегда Охотится Вместе.
   Под текстом имелась кнопка с надписью "Пометить Территорию". Щелкнув по ней, Джек увидел, как курсор превратился в крошечного волка с задранной задней лапой и угрожающей ухмылкой. Двигаясь по экрану, он оставлял за собой желтый пунктир.
   Джек начал было помечать область вокруг Сиэтла, но затем расширил ее далеко на север, захватив и канадский Ванкувер. Щелкнул по кнопке «Готово».
   Безумная путаница цветов и линий легла на карту, отображая территорию, захваченную убийцами. Джек щелкнул на Неваде. Она принадлежала кому-то по кличке Гурман, с одиннадцатью убийствами. Джек щелкнул по кнопке с этим именем, и всплывшая полоска текста подсказала: перед тем, как начать просмотр чужих биографий, следует впечатать свою.
   Следующий час Джек именно этим и занимался, по большей части выдумывая собственные "подвиги".
   Он не мог воспользоваться жертвами, о которых поведал ему Стэнли, за исключением тех убийств, которыми Дюпреи, судя по его записям, уже успел похвастаться; Джеку не хотелось, чтобы оставленный для полиции труп как-то связывали с Поцелуем Смерти. По правде говоря, веб-сайт даже помог в этом, призвав не прояснять деталей, которые могли бы раскрыть его личность, но попросив по возможности точнее указывать расположение могил.
   Помнишь канадское дело Клиффорда Ольсена? – интересовался автор сайта.– Он продал местоположение тел за сотню тысяч наличными для своей семьи. Знание – сила. В случае ареста ты сможешь обратить это знание в свою пользу.
   Работает это примерно так: используй расположение трупов в качестве фишек для игры. Обменяй эту информацию на меньший срок или на экстрадицию в штат, где не предусмотрена смертная казнь. Далее, не говори копам, где лежат твои жертвы, – назови чужие могилы. Заяви, что это ты их убил. Это собьет копов с толку, а в дальнейшем, если сумеешь представить алиби, которое опровергнет твои признания, ты даже можешь выйти на свободу!
   Джек щелкнул по кнопке с надписью "Погост". Появившаяся табличка была оформлена как бейсбольная карточка, с пустыми полями, оставленными для фотографии и личных данных жертвы. Поверху вилась строчка-логотип: Собери их все!
   Коллекционеры.
   Еще несколько мгновений Джек просто смотрел на экран, сжимая и разжимая кулаки.
   – Больной ублюдок, – пробормотал он. – Говнюк. Тот, кто придумал этот сайт. Тот, кто сплотил остальных.
   Потянувшись вперед, он прижал ладонь к поверхности дисплея, словно хотел проникнуть внутрь и сомкнуть пальцы на глотке создателя сайта.
   Стэнли открыл Джеку его имя.
   Джинн-Икс.
   – Именно тебя, – тихо произнес Следователь, – я убью первым.

* * *

   – Начальники рекламных агентств или биржевые брокеры, – задумчиво проговорил Джинн-Икс. – Сам даже не знаю, кого из них ненавижу сильнее.
   Джинн-Икс сидел на скейтборде, задрав колени. Человек, к которому он обращался, был привязан дешевой упаковочной бечевкой к пластиковому креслу; рот заклеен полоской белого скотча. Кресло стояло посередине коридора, уходившего в обе стороны метров на тридцать, не меньше Пол застелен фанерой, стены уставлены рядами деревянных ящиков, по три яруса вверх. Заводские лампы дневного света в десяти метрах кверху отсюда гудели рассерженным ульем. Стояла глухая ночь, три часа с небольшим.
   Джинн-Икс затянул на ногах пленника ремешки пары роликовых коньков, затем принялся обматывать скотчем одну из его лодыжек.
   – Паразиты. И те, и другие. Кровососы. Рекламщики придумывают все новые способы солгать людям, чтобы те купили товар их клиента, а брокер придумывает, как перемещать маленькие клочки бумаги так, чтобы богатые богатели, а бедные разорялись вовсе. Ни те, ни другие не производят ничего ценного, только высасывают огромные суммы наличных из экономики.
   Пленник моргал, прогоняя пот из глаз. Ему было за сорок, но он по-прежнему находился в хорошей форме: стройная фигура бегуна трусцой, аккуратно постриженные черные волосы. Его звали Майкл Фитцпатрик. Помимо коньков, Джинн-Икс снабдил его белым хлопчатобумажным халатом, какими пользуются ученые.
   – Конечно, тебе, как рекламисту, сложно об этом судить, – рассудил Джинн-Икс. Крепления обоих коньков оказались теперь под слоем белой клейкой ленты, покрывшей ноги Фитцпатрика от лодыжек до голеней.
   Встав, Джинн-Икс отпихнул скейтборд в сторону; доску украшали логотипы рок-групп, о которых Фитцпатрик в жизни не слыхивал. Его похититель носил черную футболку с зеленым черепом, рваные джинсы и истертые армейские ботинки.
   – Знаешь что? Мне кажется, на самом деле вы, парни, еще хуже. Я хочу сказать, денежные мешки выстроили сортир, который мы считаем обществом, но именно вы набили его дерьмом. Оно хлещет отовсюду: телевизоры, радио, журналы, плакаты на улицах, двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Я тут недавно ходил отлить, так увидал долбаную рекламу "Гэп" прямо над писсуаром. Стою с собственным членом в руке, а вы, козлы, норовите нассать мне в глаза.
   Нагнувшись, он подобрал с пола оружие. Автоматический пистолет Джинн-Икс приклеил к стволу дробовика и сверху примотал видеокамеру; конструкция напоминала с виду реквизит какого-то фантастического боевика.
   Джинн-Икс ткнул стволом между ног пленника и хохотнул, когда Фитцпатрик резко втянул в себя воздух, а потом вытащил из кармана нож для разрезания картона и перерезал бечевку, приковывавшую рук и ноги Фитцпатрика к креслу.
   Отступив на шаг, он предоставил пленнику самому отлепить скотч со рта.
   – Чего ты хочешь? – спросил Фитцпатрик дрогнувшим голосом.
   – А знаешь, что я ненавижу по-настоящему? Видеоигры. Не играть в них; нет же, черт, это я люблю. Мне не нравится заложенная в них идея. «Дум», «Квэйк» – они как наркота, мужик. Сначала вкладываешь в руку пацану пистолет и даешь ему размяться, говоришь, чтобы он уничтожил как можно больше народу, а потом удивляешься, когда он является в школу с зудящим пальцем на спусковом крючке отцовской охотничьей винтовки. Но ты-то ни в чем не виноват, верно? Просто даешь людям то, чего им хочется.
   – Моя фирма не имеет никакого отношения к видеоиграм, – осторожно произнес Фитцпатрик. – Мы рекламируем сети торговых точек...
   – Заткнись, – радостно посоветовал Джинн-Икс – У нас тут не диспут. Люди вроде тебя породили людей вроде меня, целое поколение таких как я... и теперь я хочу показать, чему мы научились.
   Он откинул створку видеокамеры – квадратный экранчик, который выдавался в сторону, как открытая страница. Надавил на кнопку включения, и экранчик ожил.
   – Вставай.
   Фитцпатрик повиновался. Его ноги так тряслись, что он немедленно потерял равновесие. Роликовые коньки разъехались в стороны, и он рухнул на пол.
   – Попробуй еще разок. Только осторожно.
   Фитцпатрик не без труда выпрямился.
   – Повернись.
   Стены коридора позади него по обе стороны были обтянуты черным пластиком до высоты примерно два с половиной метра.
   – Это вход в лабиринт, – сказал Джинн-Икс. – Тебе нужно будет пройти через него, точнее, проехать на роликах. Я буду гнаться сзади на скейте. Если не дашь себя догнать, останешься жив. Упал – значит, умер. Просто, правда?
   – Это не шутка?
   – Я серьезен, как уторчавшийся крэком питбуль, – возразил Джинн-Икс. Движением ноги он подкатил к себе скейтборд и вскинул к плечу оружие, используя видеокамеру как прицел. – Давай, катись.
   Приготовившись, Фитцпатрик осторожно оттолкнулся ногой. Где-то под слоем владевшей им паники прятался крошечный проблеск надежды; дело в том, что в катании на роликах он не был новичком. Вообще говоря, он катался каждый уикенд, и получалось совсем неплохо. Едва миновав первый поворот, он планировал прибавить скорости и оставить преследователя далеко позади.
   Джинн-Икс дал ему проехать метров пятнадцать вперед, прежде чем выстрелил.
   Три отчетливых хлопка. Три отдельных толчка в спину Фитцпатрика Из желудка поднялась волна страха – такая гигантская, что он не смог даже вскрикнуть. Рухнув ничком, он со всего маху ударился лицом о твердые листы пола; запах фанеры с готовностью наполнил его ноздри.
   Он лежал там, корчась в судорогах, но почему-то еще оставался живым.
   – Первую получаешь бесплатно, – крикнул Джинн-Икс, трогаясь с места на своем скейте. Полиуретановые колеса забренчали по плитам, – Видишь ли, этот автоматический пистолет, который я приладил к винтовке, вовсе не "MAC-10" и даже не "Узи"; он стреляет маленькими шариками, наполненными краской. Попадание производит замечательные красные кляксы на твоем белом халате, но сами пули не оставляют ничего, кроме синяков.
   Раздался новый "хлоп!", и Фитцпатрик почувствовал еще один жалящий удар.
   – Ты лучше езжай вперед, рекламщик, – посоветовал Джинн-Икс. – Винтовка самая что ни на есть настоящая. И не пытайся одурачить меня этим дерьмом – типа я никогда-в-жизни-не-гонял-на-роликах. Я давно уже приглядывал за тобою.
   Фитцпатрик поднялся на ноги и стартовал снова. На сей раз он старался изо всех сил.
   Джинн-Икс последовал за ним с радостным кличем.

* * *

   Позже
   Джинн-Икс играл с отснятым цифровым материалом, который он сбросил с видеокамеры в ноутбук, и в то же самое время хвастался мм в Сети.
   Подожди, еще увидишь, какого уровня я достиг. Кипение страстей. Вот небольшой анонс.
   Он отправил картинку, над которой сейчас работал: Фитцпатрик удирает со всех ног по коридору. Джинн-Икс раскрасил в графическом редакторе черные пластиковые стены, так что теперь казалось, будто Фитцпатрик убегает по узким городским улицам. От уродливых красных пятен на его халате поднимались струйки пара.
   Неплохо, – последовал вскоре ответ. —Как ты добился этого эффекта?
   Химия. Взял шприц и начинил несколько пулек эпоксидной смолой. Думаю, немного соляной кислоты выглядело бы еще внушительнее.
   Но ведь он действительно «почувствовал ожог», а?
   Джинн-Икс фыркнул.
   Нет уж, эту пулю я приберег напоследок.
   И что это была за пуля?